Текст книги "Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)"

Автор книги: Александр Филоник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

М.В.Рябов
«Не забудь, станция Хататба»

Человеческая память – явление удивительное. Случается, что при переводе никак не можешь вспомнить эквивалент какого-нибудь слова, хотя оно регулярно встречается тебе в тексте или как говорят, постоянно «на слуху». А бывает наоборот. Слово, которое всего лишь однажды где-то услышал или прочитал, вспоминаешь практически синхронно, как только оно встречается тебе второй раз.

Но есть слова, которые запоминаются сразу и на всю оставшуюся жизнь. Таким стало для меня арабское слово «Эль-Хататба» – название небольшой железнодорожной станции, расположенной по соседству с одноименной египетской деревушкой, одной из многих, жадно «припавших» своими домишками и полями с посевами, как губами, к водам великого Нила. Оторваться нельзя, иначе – мучительная смерть от жажды под палящими лучами африканского солнца. Недаром на Востоке говорят: «Не земля дает жизнь, а вода».

В августе 1969 года, после двух лет учебы в Военном институте иностранных языков (ВИИЯ), я, 19-летний мальчишка, с группой своих однокурсников впервые ступил на землю «страны пирамид» в качестве стажера-военного переводчика арабского языка. В тот период своей современной истории Египет вместе с Сирией и Иорданией находился в состоянии вооруженного конфликта с Израилем, получившего название «войны на истощение». Поддерживавший арабские страны Советский Союз оказывал Египту широкомасштабную военную помощь. Египетская армия была оснащена практически только советским оружием. По всему фронту и в тылу, в одних окопах и штабах сидели вместе египетские военнослужащие и советские военные советники, специалисты и переводчики. Один из моих тогдашних коллег, ныне известный журналист, ведущий информационной программы радиостанции «Маяк» Евгений Грачев, очень емко и пронзительно описал эту ситуацию в сочиненной им и мгновенно распространившейся среди наших «египтян» песне «Эль-Кантара»:

 
Стреляют здесь не для острастки,
Гремит военная гроза.
Из-под арабской желтой каски
Синеют русские глаза.
 

…9 марта 1970 г. я прибыл на новое место службы – военно-воздушную базу Каиро Уэст. Здесь мне предстояло исполнять обязанности переводчика дежурного расчета командного пункта зенитной ракетной бригады, входившей в состав советского соединения ПВО, направленного в Египет решением руководства СССР по личной просьбе президента Гамаля Абдель Насера.

После представления командиру бригады полковнику Жай-воронку Борису Ивановичу, заместителю командира бригады полковнику Пожидаеву Ивану Егоровичу, начальнику политотдела полковнику Пробылову Ивану Васильевичу и дежурившему в тот день на КП начальнику штаба подполковнику Ржеусскому Эдуарду Михайловичу весь оставшийся день меня опекали молодые офицеры-связисты Виктор Кривое и Вячеслав Бабин. Последний и на ночлег устроил со своим взводом в одном из самолетных ангаров.

Но спать в ту ночь не пришлось. Уже без четверти двенадцать я стоял на КП перед начальником штаба:

– Михаил! Ты знаешь такую железнодорожную станцию Хататба?

– Нет, не знаю.

– Может быть, встречалось тебе где-нибудь это название?

– Нигде и никогда.

– Ну, тогда слушай приказ.

И Эдуард Михайлович Ржеусский (он же, по всеобщему определению, «штаны-парашютом, глаза-помидором») коротко поставил задачу «ударной группе» в составе главного инженера бригады майора Тарасова Леонида Дмитриевича, его заместителя капитана Латышева Виктора Ивановича и меня. Нам предстояло выехать на машине из Каиро Уэста по направлению к Александрии, через 40 километров повернуть направо и затем, никуда не сворачивая, ехать прямо до станции Эль-Хататба. Туда, по поступившим сведениям, этой ночью должен был придти эшелон с нашими «изделиями». Необходимо было подтвердить получение данной информации арабской стороной и договориться с начальником станции о порядке разгрузки-погрузки.

После столь исчерпывающего «целеуказания» нам оставалось только забраться в машину и, разрезая светом фар почти ощутимую «тьму египетскую», мчаться выполнять полученное задание.

Мы, естественно, так и сделали. Но, проехав 40 километров по пустынной дороге Каир-Александрия, не обнаружили даже намека на поворот. С таким же успехом преодолели еще 5 километров. Подумали, может быть, пропустили его. Вернулись на 20 километров назад. Результат тот же. В конце концов проклятый поворот был обнаружен и таким образом посрамлен на… 60-м километре от Каиро Уэста.

Дальше – больше. Через несколько километров после поворота подъезжаем к развилке. Вот уж, поистине, если не повезет, то и на верблюде собака укусит. Решили взять влево. Через четверть часа пути все втроем начинаем инстинктивно понимать, что заехали не туда. Возвращаемся к развилке и забираем вправо. Вдруг, о, удача, догоняем остановившуюся на минуту египетскую армейскую колонну. Пулей вылетаю из машины и бегу за идущем вдоль колонны майором. Как оказалось, не хватило совсем немного. Действительно, через пять минут проезжаем деревушку, пересекаем железнодорожные пути, спускаемся вниз и… оказываемся на берегу Нила. Станция же так и не появилась. Но, как говорится, нет худа без добра. Впереди по курсу различаем знакомый силуэт застывшей на дороге радий-ной машины. После долгих расспросов из-за закрытой наглухо двери и уговоров с нашей стороны радиостанция открылась, и в половине третьего ночи увидели два измученных, но изумленных, светящихся неподдельной радостью лица коллег из соседней бригады, которых оставили охранять столь несовершенный экземпляр автомобильной техники. Чуть ли не со слезами на глазах ребята просили нас оперативно связаться со своей бригадой, чтобы их, как можно быстрее забрали с «места вынужденной дислокации». Мы клятвенно пообещали, что, как только вернемся на наш КП, то сообщим об этом ночном «рандеву» их отцам-командирам, что свято выполнили.

Тем не менее, станция Эль-Хататба продолжала оставаться для нас «терра инкогнита». Тогда было принято самое мудрое в тех условиях решение: вернуться чуть назад и ехать прямо по железнодорожным путям. Так, наш «газик», как заправский паровоз, прогромыхал в абсолютной тишине до платформы, и в три часа ночи, наконец-то, постучались в дверь помещения дежурного по станции. Четверть часа ушло на то, чтобы разбудить спящего ну очень крепким сном «ночного начальника» и объяснить ему, кто мы такие и что от него хотим. Когда же до него дошло, о каких «изделиях» идет речь, он тут же окончательно проснулся и уже вразумительно ответил, что никакой информации пока не получал, но, возможно, об этом знают на находящейся в паре километров отсюда товарной станции. На этом с ним расстались, пожелав дальнейших приятных сновидений.

Добравшись затем до товарной станции Эль-Хататба и обнаружив на воротах окружающей ее ограды огромный амбарный замок, наша группа поняла бесплодность своих притязаний, по крайней мере до утра, на получение какой-либо важной для нас информации. Поэтому с чувством честно, хотя и не до конца исполненного долга, даже не заснули, а просто забылись на время: кто, скрючившись поудобнее прямо в машине, а кто, расстелив на египетском песочке не менее египетскую шинельку. Утром, восстав ото сна и позавтракав традиционным «сухим пайком», холодным как весенняя ночь в пустыне, стали ждать начальника товарной станции. К сожалению, он тоже ничего конкретного сообщить не мог. Нам оставалось только возвратиться на свой КП и доложить обстановку на ЦКП ПВО в стольный град Каир. Но «закон подлости» сработал и на этот раз. Буквально через день оттуда сообщили, что наши «изделия» уже стоят на товарной станции Эль-Хататба». И началось…

Почти месяц я был единственным переводчиком в бригаде. Поэтому приходилось до обеда дежурить на КП у планшета боевой обстановки, а потом уезжать на теперь уже хорошо знакомую станцию Эль-Хататба, всю ночь напролет перегружать наши ракеты из эшелона на транспортнозаряжающие машины и уже к 5–6 часам утра доставлять их на базу, чтобы не «светиться» в дневное время суток.

Через неделю, завершив последний рейс и вместе с Л.Д.Тарасовым и В.И.Латышевым доложив о выполнении задания, я пошел в оборудованную на КП «комнату отдыха», ставшую для меня на это время постоянным местом жительства. Не успел упасть на кровать, как завыла сирена оповещения: израильские самолеты в очередной раз вторглись в воздушное пространство Египта. Последнее, что успел услышать: быстрые шаги, голос начальника разведки бригады майора Олега Иосифовича Шевченко: «Михаил, вставай, налет!» и буквально тут же, как всегда по-отечески заботливый тенорок Б.И.Жайворонка: «Подожди. Пускай хоть минут пятнадцать поспит». На этих словах я «провалился».

Так закончились мои первые дни на новом месте службы. Впереди была большая и трудная для всех нас, русских и египтян, совместная боевая работа на командном пункте бригады в Каиро Уэсте и в ударной группировке на Суэцком канале. В эти дни было все. Были сбитые «Фантомы», «Скайхоки», «Миражи». Была радость победы и гордость за наше оружие, за тех, кто его разработал, произвел и прекрасно им овладел. Были споры до хрипоты, кто сбил, и «смакование» деталей успешного боя. Были ошибки и стечения обстоятельств, порой трагические.

Не забыть, как тщетно я пытался обнаружить на планшете заявочных самолетов или узнать у находившихся с нами вместе на КП египетских дежурных расчетов (летчиков, зенитчиков-ракетчиков и зенитчиков-артиллеристов), чей «борт» вдруг «повели» наши планшетисты с курсом прямо на Кайро-Уэст. Кто в боевой обстановке, в оставшиеся до принятия решения и команды «Пуск» считанные минуты мог подумать, не говоря уже о том, чтобы знать, что этот египетский «борт» с нашей базы, уходивший «по маршруту» на Средиземное море, не был оборудован самолетным радиолокационным за-просчиком-ответчиком, сопряженным с имеющейся в бригаде системой опознавания «свой-чужой»… Была, к великому сожалению, испытана и боль утраты от гибели наших боевых товарищей. Война – жестокая штука… Но главная цель была достигнута. В августе 1970 г. Израиль и Египет подписали соглашение о перемирии.

Потом для меня и моих сокурсников был год «передышки» на Родине. А после окончания третьего курса последовало присвоение первичного воинского звания «младший лейтенант» и возвращение в Египет, снова в зону боевых действий, в землянку на Суэцком канале. В это раз, в 1971–1972 годах, я обеспечивал работу по совершенствованию боевой подготовки войск и планированию армейской наступательной операции с форсированием водной преграды в штабе 3-й полевой армии. Это была часть той самой стратегической операции вооруженных сил Египта, которую они осуществили в «октябрьской войне» 1973 г., форсировав Суэцкий канал, преодолев «линию Барлева» и захватив плацдармы на восточном берегу.

Затем, в 1972–1973 годах, пришлось вернуться к старой «специальности» и работать на 333-м предприятии, где проводились ремонт и доработка наших зенитных ракетных комплексов. В августе 1973 г. я убыл домой, а через два месяца, в октябре, с началом боевых действий между арабскими странами и Израилем, опять сидел неделю на казарменном положении, «на чемоданах», вместе со своими боевыми друзьями, ожидая третьей командировки в Каир за последние четыре года. Но в этот раз «стариков» оставили заканчивать весьма затянувшийся курс учебы, а послали молодежь.

В общей сложности период обучения в ВИИЯ составил 7 лет. Такой «феноменальный» результат был достигнут только благодаря личному вмешательству тогдашнего Министра обороны СССР Маршала А.А.Гречко. В январе 1974 г., приехав в институт и узнав о продолжающемся там обучении группы арабистов набора 1967 года, он приказал командованию обеспечить освоение этими «заучившимися донельзя» слушателями программ второго семестра 4-го и всего 5-го курсов за один семестр. Так, летом 1974 г. мы, наконец, стали дипломированными военными переводчиками-референтами и вышли из-под родного крыла нашей «альма-матер» в самостоятельную жизнь.

Мой «внутренний голос» недоуменно спрашивает меня, а стоило ли вообще рассказывать об известной только пишущему и еще некоторым людям о какой-то небольшой железнодорожной станции, пусть даже и в Египте. Не лучше ли было написать о том настоящем, тесном сотрудничестве и взаимодействии, о тех искренних отношениях дружбы, взаимного уважения, боевого братства, которые установились между советскими и египетскими военнослужащими и свидетелем которых был сам автор. Здесь, правда, приходят на память и пережитые, чрезвычайно трудные для наших отношений дни. Так, в июле-августе 1972 года, в соответствии с принятым руководством Египта решении о прекращении миссии советского военного персонала, пришлось обеспечивать эвакуацию сослуживцев домой, а потом в составе небольшой группы военных специалистов оставаться в стране, за которую всего-то два года назад воевал, и читать, слышать в адрес своей Родины такое, что рука, порой, не поднималась писать перевод. Но это уже «большая политика». Да и кто старое помянет…

Я всегда с большой теплотой и самой искренней и глубокой благодарностью вспоминаю всех египетских генералов и офицеров, с которыми довелось работать в течение трех лет пребывания в стране. Они не просто военнослужащие армии страны пребывания, которых и которым переводил. Для меня они прежде всего были и продолжают до сих пор оставаться в памяти моими учителями, у которых я учился живому арабскому языку.

Хотелось же сказать вот о чем. Наверное, у каждого из нас есть некая «точка отсчета», которая определяет порой весь твой жизненный путь как человека и специалиста. После арабо-израильского конфликта мне, волею судеб, пришлось пережить в течение 5 месяцев сомалийско-эфиопский вооруженный конфликт и, теперь уже на основании решения руководства Сомали о прекращении миссии советского военного персонала, самому в ноябре 1977 г. эвакуироваться с последним самолетом из этой, некогда дружественной нам страны. Потом, в течение двух с половиной лет, пришлось быть свидетелем и до некоторой степени участником ирано-иракского вооруженного конфликта. Тогда, особенно во время бомбежек Багдада и его пригородов иранской авиацией, постоянно вспоминалось «жаркое лето 1970 года».

И в Ираке, в октябре 1980 г., пришлось обеспечивать эвакуацию. В этот раз, правда, убывали домой только наши жены и дети. Сами советские военные специалисты также были предупреждены о необходимости, по чрезвычайно «актуальному» в условиях Ирака специальному сигналу «Финик», быть в готовности к эвакуации на Родину. Но обошлось…

Так вот, уже после египетских событий я осознал, что для меня упомянутой «точкой отсчета» стала служба, позволю себе сказать, в нашей, «кайро уэстовской» зенитной ракетной бригаде. Закалка, психологическая и профессиональная, полученная в те дни в пустыне под Каиром и на Суэцком канале, среди русских и египтян – прекрасных людей, офицеров, специалистов – очень помогла потом в службе и продолжает помогать в жизни. Да простят меня за то, что не могу перечислить этих людей пофамильно. Искренняя моя благодарность и низкий поклон всем живым и светлая память тем, кого уже среди нас нет.

А символическим выражением этой самой «точки отсчета», равно как и моей неослабевающей с годами любви к ставшему даже в какой-то степени родным Египту служит простое арабское слово, название небольшой железнодорожной станции, расположенной по соседству с одноименной деревушкой, одной из многих, жадно «припавших» своими домишками и полями с посевами, как губами, к водам великого Нила… Именно поэтому помнил, помню и всегда буду помнить свою первую ночь на Кайро Уэсте и последние слова, услышанные перед тем, как подняться из «преисподней» командного пункта и сесть в машину: «Не забудь, станция Хататба!»

И.Т.Саенко
В одной лямке со всеми

После получения приказа о зарубежной командировке и формирования технического дивизиона, перед его командиром Назаретяном P.P. и мною – его заместителем по политической части – встала задача: подготовить личный состав, сплотить его в единый коллектив, укрепить воинскую дисциплину и повысить боевое мастерство и уровень владения техникой.

Трудность заключалась в том, что люди прибыли из различных частей, и многих мы совершенно не знали. Кроме того, 80 % личного состава и 60 % офицерского состава не соответствовали специальности и работу нашего комплекса совершенно не знали. Большую озабоченность вызывал личный состав взвода подвоза, который был тоже набран из различных частей. В этом подразделении не сложился еще настоящий воинский коллектив, да и сам его командир старший лейтенант Чекалов Ю.Н. не имел опыта работы с людьми. Все эти и другие вопросы настораживали командование дивизиона. Сроки были весьма короткие, так что весь этот период был насыщен различного рода мероприятиями, имевшими целью изучение материальной части и совершенствование боевого мастерства, укрепление воинской дисциплины, материальное обеспечение, культурное проведение досуга, (прослушивание радио, чтение газет и журналов, просмотры кинофильмов и др.), медицинское обеспечение и т. д.

А для этого необходимо было изучить индивидуальные особенности каждого члена коллектива, выбрать оптимальное время для проведения тренировок и отдыха.

На протяжении всего периода службы, на всех ее этапах и во все ее моменты необходимы были четкие скоординированные действия, что могло быть достигнуто благодаря огромной профессиональной и воспитательной работе. При подготовке и проведении вышеуказанных мероприятий проводились собрания с офицерским составом, сержантами и личным составом. Были тщательно подобраны партийный и комсомольский активы во главе с секретарями. Были подобраны комсгрупорги и редакторы боевых листков.

Секретарем первичной партийной организации был избран капитан Аверьянов Василий Александрович, а его заместителем – капитан Милинис Владимир Владимирович. Секретарем комсомольской первичной организации был избран рядовой Алейников Петр Владимирович. Было избрано комсомольское бюро в составе сержанта Костенко А.С., мл. сержанта Шлюшкина А.С., сержанта Лобова В.И., сержанта Стрельника В.П., Комсгруппоргами были избраны Зе-нищев В.И., рядовой Михайлов B.C., рядовой Лосев В.А., рядовой Рожин Б.Н. Агитаторами были назначены сержант Поряков В.П., рядовой Панов В.М., ефрейтор Ахмеров И.Х., рядовой Рапай Ю.А.; редакторами боевых листков – рядовой Романович В.П., рядовой Задесенец Н.Г., рядовой Соколов В.В., ефрейтор Ступко А.А.

Работа партийных и комсомольских организаций была подчинена решению поставленной задачи. Партийный и комсомольский актив являлись вожаками и примером для всего личного состава на протяжении всей службы и в самые решающие моменты во время боевых действий или в других напряженных и ответственных ситуациях. В связи с тем, что все эшелоны в пути следования были радиофицированы, регулярно выпускалась радиогазета. Несмотря на тщательное планирование всех операций и попытку предусмотреть все возможные варианты, неожиданно возникали различные проблемы и вопросы, оперативному решению которых всегда способствовали начальник политотдела Пробылов И.В., майор Назаров, майор Зубов В.А. и капитан Логачев B.C. Они регулярно посещали дивизион и оказывали всевозможную помощь. Неоценимая работа проводилась командиром дивизиона Назаретяном, который держал под контролем ситуацию и все вопросы, касающиеся личного состава. Важнейшими вопросами, как всегда, являлись боеготовность, дисциплина, обеспечение личного состава питанием и всеми видами довольствия, медицинское обслуживание, техника безопасности и т. д.

Все это положительно сказалось в нашей дальнейшей работе. Еще перед отправкой в ОАР на полигоне в короткие сроки было выпущено 52 ракеты при учебных стрельбах без единого отказа в работе и без замечаний со стороны командования. После успешного выполнения первоначальной задачи личный состав отправился в ОАР в количестве 10 офицеров и 14 сержантов и солдат. В пути следования в наш дивизион зачислили еще 51 человека, в основном шоферов. Сразу возник вопрос укомплектования отделений, расчетов, а также обучения их боевой работе. В это же время была получена боевая техника и 3 боевых комплекта ракет.

Времени для освоения навыков и реализации перечисленных выше задач, по существу, не было, если не считать 3-х суток, проведенных в пути следования. Впереди предстояли боевые действия. График занятий был очень плотным, офицерский состав принимал зачеты с оценками. Использовались различные формы занятий, например, устраивали викторины по знанию техники, что способствовало выявлению деловых и моральных качеств личного состава. Офицеры, специалисты разработали сокращенные графики проверок КИПС и приведения всех технических средств в боевую готовность. Было организовано выступление лучших операторов, номеров, они делились опытом работы на полигоне. Ежедневно подводились итоги учебы, анализировались ошибки, что усиливало эффективность занятий.

Много работы выпало нашему фельдшеру рядовому Красницкому В.Б. Тяжелые климатические условия могли вызвать эпидемии желудочно-кишечных заболеваний и массовые поражения кожи из-за укусов полчищ комаров. Постоянные профилактические мероприятия различной направленности снимали или существенно снижали влияние указанных факторов.

По прибытии в Александрию каждый член коллектива, каждый солдат знал, что ему делать, и поэтому никакой суеты не было. Были сформированы колонны и назначены ответственные за них, был проработан и вопрос охраны колонны на марше. Быстро разгружалась техника, имущество, своевременно формировались и отправлялись колонны по местам назначения.

При разгрузке особенно отличился крановщик рядовой Кельин В.И. Он несколько суток подряд работал на кране с большим энтузиазмом и сноровкой практически без отдыха. Вся техника и имущество были разгружены в предусмотренный срок. Особенно отличились в работе Ахмеров И.Х., Стрельников В.П., Нозуренков С.П., Леукин А.Н., Алейников П.И., Истошин Г.В., Костенко А.С., Романович В.П. и многие другие. Особенно хочется отметить большую организаторскую и четкую работу командира дивизиона Назаретяна. Он руководил разгрузкой, формировал колонны, инструктировал водителей и отправлял по местам назначения. Конечно, было непросто: чужая страна, неизвестная местность, ночное время, никакого освещения. Четко работали все. Нельзя не отметить начальников колонн старших лейтенантов Малиниса В.В. и Работнова В.А., водителей Талипова Н.Х., Ступко А.А., Иванчишина Д.К., Лобова В.И., Морозова В.А. и других. Все четко выполняли команды, никто не жаловался на трудности.

На второй день был развернут технологический поток по полевому варианту, и началась боевая работа. В очень короткие сроки была организована служба быта и медицинское обеспечение.

В период с 8-го по 20-е марта в соответствии с планами командования нашим техническим дивизионом было подготовлено (собрано и покрашено) и выдано более 80 ракет. Личным составом взвода подвоза были совершены длительные марши с перевозкой в таре № 1 около 200 ракет. Кроме того, было перевезено большое количество тылового имущества. Перевозили боевую технику советских и египетских огневых дивизионов. Ездили в ночное время без освещения. Приходилось работать сутками без отдыха, а иногда и без нормального питания. К тому же дороги постоянно засыпало песком. Несмотря на длительные рейсы, вынужденный сбой режима питания и отдыха, водители с поставленной задачей справились успешно.

Как следует из сказанного выше, перевозились ракеты в разобранном виде, в таре № 1. Быстрая сборка, покраска и массовая выдача ракет стала возможной благодаря тому, что основной костяк дивизиона – 10 офицеров и 14 сержантов и солдат – прошли специальные занятия и были хорошо подготовлены к боевой работе. Каждый из них знал все операции процесса и мог заменить любого из цепочки. Работу по сборке ракет надо было выполнять очень быстро, так как в любой момент можно было ожидать налета самолетов противника. Таким образом, правильно рассредоточив обученный личный состав среди слабо квалифицированных членов коллектива, в условиях новой передислокации и массовой выдачи ракет одним расчетом КИПС, удалось добиться высокой производительности потока – одна ракета в час. Руководящий актив работал самоотверженно, смог мобилизовать весь коллектив на интенсивный труд, в результате невозможное стало возможным.

22 марта 1970 г. дивизион передислоцировался из Ам-рина в Кайро-Уэст, где развернул технологический поток с производительностью 16 ракет в час. Технический дивизион своевременно обеспечивал боевые дивизионы ракетами, своевременно производил проверки на огневых позициях. Водительский состав, кроме подвоза ракет в боевые дивизионы, часто перевозил их технику на другие места передислокации. Изменение огневых позиций боевых дивизионов способствовало успешному выполнению задуманных операций.

Кроме подготовки и подвоза ракет на огневые позиции технический дивизион систематически перевозил боевую технику египетских дивизионов. Таким образом, многие из личного состава технического дивизиона постоянно находились на огневых позициях боевых дивизионов и также подвергались опасности попасть под бомбежку.

В период ведения боевых действий расчеты КИПС более 15 раз выезжали в приканальную зону (зону Суэцкого канала) для проверки ракет прямо на пусковых установках, а водители постоянно находились в боевых дивизионах. И здесь показали свое умение, мастерство и смелость старшие лейтенанты Милинис, и Работнов, номера расчетов Поряков В.П., Алейников П.В., Романович В.П., Истошин Г.В. и Быстрое В.В. Они успешно справлялись с поставленными задачами. Все ракеты (13 штук), пущенные по самолетам противника, сработали без отказа, поразив заданные цели. Это результат длительной и тщательной работы.

Командир боевого дивизиона – Герой Советского Союза – Попов Константин Ильич целовал и горячо благодарил командира технического дивизиона Назаретяна за отлично подготовленные ракеты. И до сегодняшнего дня все офицеры боевых дивизионов при встрече крепко жмут руки и благодарят за подготовку и подвоз ракет и другую помощь. И это понятно: успех в решении крупной задачи зависит от работы каждого участника операции. Каждый момент здесь важен, пустяков нет. Я горжусь тем, что мне пришлось служить вместе с этими героями. Я многому научился у них.