Текст книги "Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)"

Автор книги: Александр Филоник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

В.Б.Иванов
Египетские контрасты

Контрасты по прибытии в Египет встречались всюду. Для нас, советских людей образца 1971 г. было странно видеть все те реалии, которые сопровождают жизнь людей почти капиталистической страны, относящейся к развивающемуся третьему миру, хотя она в то время и пыталась с нашей помощью идти своим путем, путем строительства своего, арабского социализма.

Это контрасты между жизнью богатой верхушки страны и простого народа. Страна пирамид, дворцов и хижин. Резкие контрасты в образовательном уровне городской элиты и сельского населения – феллахов. Различное отношение к выполнению заповедей Ислама простым народом и теми, кто прошли учебу в европейских колледжах, университетах и академиях. Огромная дистанция между солдатами и офицерами. Издевательство над солдатами со стороны сержантов, а то и их избиение.

Большая разница между словами, обещаниями и реальным выполнением своих обещаний. В конце концов все эти контрасты переросли в то, что сначала нас, русских, прибывших оказывать помощь египтянам, в их справедливой войне с Израилем боготворили, по крайней мере, на словах, а затем попросили покинуть страну пребывания, тем самым предав идеалы насеровской революции, предав все то, к чему стремился великий народ в течение 15 лет.

Новый курс нового президента А.Садата резко контрастировал с тем, что было заложено в политику, теорию и практику Г.А.Насера.

Какие были вначале нашего пребывания приемы, какие слова говорились, клятвы в вечной дружбе и памяти потомков за все то хорошее, что сделал русский народ для Египта.

А закончилось тем, что с приходом к власти А.Садат обвинил в измене тех министров из своего кабинета, которые наиболее симпатизировали России. В армии тоже была проведена чистка. Работник управления внешних сношений подполковник М.Барди-си, с которым мне по долгу службы приходилось очень часто взаимодействовать, был обвинен в излишнем «обрусении» и казнен.

Так за что же положили свои головы те десятки убитых и покалеченных, неизбежные жертвы любой войны. Горько вспоминать, как приходилось провожать транспорт с телами наших боевых товарищей, погибших в боях. А были среди них и наши боевые подруги, как жена военного советника полковника Н.Харькова. Не выдержало сердце. Здесь виноват и климат, и солнечная активность, и постоянные нервные стрессы – переживания за мужа, который каждый день под бомбежкой выполнял поставленные задачи.

Вспоминаю беседу Главного военного советника генерал-полковника Окунева В.В. с полковником Максимовым В.Н. в госпитале 23 февраля 1971 г. в день Советской Армии.

Предыстория этой встречи такова. В январе 1971 г. на позиции 3-й полевой армии в район Исмаилии, где советником служил полковник Максимов, приехало руководство аппарата Главного военного Советника во главе с генерал – полковником Окуневым и начальник Генерального штаба генерал-полковник М.Садек. Осмотрели траншеи, блиндаж по линии фронта, который со стороны противника (Израиля) был укреплен значительно лучше, чем у египтян. Генералы Окунев и Садек провели беседы с офицерами, генералами и солдатами, которые вели оборону передних рубежей. В этот момент полковник Максимов отошел в сторону дать указание своим починенным, и вдруг, слышим взрыв. Подорвался Максимов на противопехотной мине и остался без обеих ступней ног. Его срочно отправили в военный госпиталь Маади, один из лучших госпиталей ВС АРЕ. Об этом случае было доложено Министру обороны, генералу Фаузи, который принял решение – советнику изготовить самые удобные протезы и выписать его из госпиталя только тогда, когда он сможет самостоятельно ходить. 23 февраля 1971 г. Максимов лежал в госпитале, в Союзе был праздник Вооруженных сил СССР. Главный военный советник Окунев решил поздравить его с этим праздником. Дал мне указание подобрать ему сувенир – что и было сделано. Прибыли в госпиталь. Выслушав все сказанное Главным военным советником, Максимов говорит: «Все это хорошо, товарищ генерал – полковник, но меня это не очень радует: Я вот провоевал всю Великую Отечественную с первого и до последнего дня. И воевал, наверное, хорошо, о чем говорят мои боевые награды: ордена Боевого Красного Знамени, Отечественной войны 1 и 2 степени, два ордена Красной Звезды и многие медали. Меня, Бог миловал, ни разу не ранило, а если бы и ранило, я знал, что воевал за нашу любимую Родину! А за что я здесь остался без обеих ног, кому я теперь нужен?» И он не смог сдержать слез, которые текли ручьем по его щекам. Тяжело было смотреть и слушать его трогательную речь. Заплакала и его жена Ольга Васильевна.

А действительно: «За что?» А ведь идея-то была, видимо правильная. Египет – ведущая страна арабского мира и ворота в Африку. Но, хотели как лучше, а получилось как всегда.

Я отвлекся. Итак, главная цель поездки на Суэцкий канал в этот раз, ставший злосчастным для полковника Максимова, заключалась в том, чтобы довести до совершенства все вопросы инженерного оборудования позиций.

Вопросам маскировки и созданию ложных позиций арабские военачальники придавали большое значение. Однако они многое делали методом путем проб и ошибок. Если конкретный командир уверен, что это очень необходимо – он это делал. А уверенность в этом приходила только тогда, когда он воочию убеждался в том, что противник бомбит ложную позицию, а реальную не смог обнаружить. А если данный командир не совсем был уверен в необходимости всерьез заниматься инженерным оборудованием войск, то советнику – советскому офицеру – очень трудно было убедить в этом арабского подсоветного. И некоторые советники наживали себе много неприятностей из-за этого.

В начале 1971 г. прибыла большая правительственная делегация из Советского Союза во главе с Подгорным, группу военных возглавлял первый зам. министра обороны генерал армии Соколов С. Одним из пунктов его плана было посещение передних рубежей обороны – Суэцкого канала, где дислоцировались войска 2-й и 3-й полевых армий. От Каира до Суэцкого канала 124 км. Дорога узкая, справа и слева пески, дюны и ни одного деревца. На пути движения часто попадались провода, которые пересекали дорогу поверху и далее тянулись по песку. Вдруг генерал армии Соколов задает вопрос главному военному советнику Окуневу: А что это за провода идут через дорогу и по песку? – Это связь с войсками полевых армий – отвечает тот. Гость выразил удивление: Неужели нельзя было закопать провод хотя бы на штык лопаты? А вы куда смотрите т. Окунев? Завтра советника по связи генерала Фетисова ко мне на беседу. По прибытии на линию фронта опять последовало множество замечаний Окуневу, особенно по инженерному оборудованию линии фронта. Советника генерал – майора Шитов также было приказано пригласить на следующий день на беседу к Соколову. В основном вся линия фронта вдоль Суэцкого канала была на уровне земли, даже перекрытия и те не имели какого-либо возвышения над землей. Совсем другое дело было с инженерным оборудованием и маскировкой с израильской стороны. Соколов выразился в грубой форме: «Вы хотя бы учились у противника, как надо оборудовать в инженерном плане передние рубежи».

Надо отметить, что поучиться было чему у израильской армии. Инженерное оборудование позиций на израильском берегу было великолепным: сделана насыпь песка высотой до 20–25 м; со стороны канала установлены тысячи мин и натянута колючая проволока; в насыпи вкопаны цистерны на несколько десятков тонн горючей смеси с выводом трубопроводов в Суэцкий канал. В случае форсирования канала египтянами, открывается кран, бросается факел, и поверхность канала горит. Были и другие преграды – вертикальный берег, высотой до 15 метров и насыпь под углом в 60–70 градусов. За насыпью, высота которой достигает 20–25 м, может незаметно передвигаться любая техника. Оценив обстановку, Соколов сделал определенные выводы и принял решение.

Правда, в этот же день по рекомендации главного военного советника Окунева египетские войска, дислоцированные по Суэцкому каналу, начали организовывать свою инженерную маскировку. К каналу начали свозить пустые металлические бочки из-под гудрона или жидкой смолы, которые использовали для строительства дорог и складывать их вдоль Суэцкого канала в штабеля высотой до 2–2,5 метров. Это было защитным экраном, на индикаторах израильтяне видели глухую стену. За штабелем арабы строили дороги для передвижения автотранспорта и боевой техники.

Наступил судный день для советников начальников связи генерал-майора Фетисова и начальника инженерных войск генерал-майора Шитова. На беседу был приглашен и главный военный советник генерал-полковник Окунев. Я находился в приемной. Разговор Соколова с этими начальниками был очень крутой и на самых высоких тонах, это было хорошо слышно через дверь. Соколов пригрозил их обоих снять с должностей, и, как он выразился: «Я сомневаюсь, чтобы вам, товарищи генералы, нашлись должности и в Союзе».

Под горячую руку досталось и мне. Дело в том, что помощник генерала армии Соколова выехал на аэродром для загрузки в самолет сувениров и подарков, а мне поручил проинформировать начальников о приезде президента А.Садата во дворец Эль-Кубба для проводов нашей делегации. И вот этот звонок поступил. Надо сообщить начальникам об этом, но разговор за дверью идет на повышенных тонах. Ну, думаю, была не была. Захожу и потихоньку информирую генерал-полковника Окунева о ситуации. Вдруг слышу: «Что вы тут шепчетесь? Наверное, уже подполковник, а вести себя не умеете». Ну, думаю, раз назвал подполковником, то ниже майора не разжалует. А я еще капитан. В душе я заулыбался от этой мысли, но внешне ничем себя не выдал. Генерал Окунев встал на мою защиту, в итоге опасность пронесло.

Делегацию, слава Богу, проводили. Маскировку и инженерное оборудование позиций наладили в конце концов. А все дело, видимо, было в том, что арабы готовились форсировать Суэцкий канал, а не обороняться от израильской армии, поэтому они и не считали для себя главным маскировать свои позиции в этот период.

Готовясь к форсированию Суэцкого канала с весны 1971 г. президент А.Садат стал просить новую боевую технику (танки, самолеты, вертолеты) акцентируя наше внимание на том, что в настоящее время у них на вооружении армии находится устаревшее вооружение и боевая техника, и вести боевые действия с противником они не могут, т. к. у него более современное вооружение. Это не соответствовало действительности. Главный военный советник Окунев, посоветовавшись с послом В.М.Виноградовым, доложил об этом Министру обороны СССР Маршалу Советского Союза Гречко А.А. и, видимо, по его рекомендации организовал большое совещание всех советников с постановкой задач о проведении показательных учений в дневное и ночное время. Главная цель – продемонстрировать реальные возможности нашей боевой техники. За штурвалы танков, БТР и БМП, артиллеристами пушек и орудий поставили советских специалистов, чтобы показать, на что способна наша боевая техника. Мне пришлось присутствовать на нескольких учениях. Все было четко организовано и настолько показательно проведено, что арабским генералам и офицерам было стыдно за свои слова, они просто вынуждены были молчать. Все цели были поражены без единого промаха. Наши специалисты показали себя настоящими профессионалами военного дела.

В этот же период по инициативе генерал-майора Калинина П.Г. провели учения спецвойск «Рейджерс». На учениях присутствовали все руководители аппарата ГВС и генштаба АРЕ, и уж очень понравился раздел учений по «Выживанию в пустыне». Войска «Рейджерс» похожи на наши ВДВ, однако в отдельных моментах нашим солдатам ВДВ надо еще и поучиться у них кое-чему.

Эти войска показывали, как выживать в тяжелейших условиях. У солдат было по два мешка, в которых были лягушки, куры, змеи, кролики. Солдаты выступали парами. Все они рослые, за метр восемьдесят каждый, крепкие и здоровые, накачанные. И вот наступают самые интересные моменты учения, где солдатам надо показать свою храбрость, умение и профессионализм. Надо прыгать из вертолета без парашюта на воду с высоты около 50–60 метров, и они это выполняют успешно, другие спускаются очень быстро по веревочной лесенке. С одной скалы на другую спускаются быстро по канату, а затем переправляют с собой еще и «раненого». Затем на привале надо солдатам перекусить, а нечего. Но в песках, горах, реках, озерах есть какая-то живность (у них для этого есть в мешках своя заготовленная заблаговременно живность). Надо развести костер, а спичек нет. Собирают солому в кучку, отламывают у патрона пулю стволом карабина и высыпают порох на кучу соломы из нескольких патронов, затем стреляют в эту кучу из автомата (карабина) и солома загорается, костер готов. Затем вытаскивают из мешков лягушек, зажаривают их на костре и с аппетитом кушают, угощают и присутствующих гостей, первому предложили нашему генерал-майору М.Гарееву, начальнику штаба ГВС. Он тоже с аппетитом съел одну лягушку. Другие, правда, отказались.

Затем открывают два мешка со змеями, солдаты берут их за головы, длиной они метр-полтора, для безопасности и убежденности дают возможность змее укусить за борт шинели, чтобы она выпустила яд. Затем своими зубами солдаты откусывают голову змеи, берут зубами за позвоночник и снимают двумя руками с нее шкуру, она же при этом извивается вокруг руки солдата, «как змея». Сняв полностью шкуру, подставляют палку, она самостоятельно обвивает ее, получается как шашлык, который зажаривают на костре и затем едят с большим аппетитом. Далее таким же образом обращаются с курами, откусывают зубами их головы, обмазывают тушки грязью и бросают в костер, через 15 минут вытаскивают, об колено разбивают глиняный колобок, перья вместе с глиной отрываются и остается вкуснейшее мясо курицы. От этого кушанья уже никто не отказался. Так же поступали и с кроликами, но шкуру их использовали также для рукавиц и шапок. Все присутствующие генералы и офицеры были восхищены умением солдат действовать на учениях и благодарили командира бригады и советника генерала Калинина П.Г.

Но, несмотря на все это, в начале 1972 года недовольство нашей боевой техникой вновь встало в повестку дня. Они настойчиво просили и даже требовали новую технику, особенно новые танки и самолеты. Наше правительство не соглашалось, руководству Египта это не нравилось. Недовольство со стороны египтян проявлялось в отдельных провокациях и недоверии к нашим советникам. Можно привести такой случай. В стране было военное положение. В Генеральном штабе был издан приказ № 200, который предусматривает форсирование Суэцкого канала, а это означает начало боевых действий. Соответственно боевая готовность войск должна быть наивысшая. Каждый воин должен находиться на своем боевом месте, в том числе и летный состав должен находиться постоянно на аэродроме у самолетов и быть готовым в любой момент вылететь на боевое задание. Об этом требовании лично Главный военный советник генерал-полковник Окунев в моем присутствии говорил командующему ВВС Египта генералу Фат-хи, при этом присутствовал и начальник штаба ВВС генерал Х.Мубарак, ныне президент Египта. Все это происходило на командном пункте ВВС, у боевой карты, прилагаемой к приказу № 200. Все советы и рекомендации главного военного советника они внимательно слушали, поддакивали и кивали головой, как будто бы были согласны со всем, что им говорят и даже благодарили за это. Но в конце переговоров командующий ВВС заявил: «Все то, что Вы сказали, господин генерал, правильно, но, к большому сожалению, летчиков я не могу держать на аэродромах больше 72 часов, я их должен отпускать домой к семьям, к своим родителям». Я не мог равнодушно созерцать грустный вид главного военного советника после такого заявления военачальника одного из основных видов Вооруженных сил Египта. О чем можно было дальше говорить с такими руководителями? Между прочим, та же картина наблюдалась и в других видах ВС АРЕ: везде внимательно выслушивали наши рекомендации, но делали часто по-своему. Это настораживало наших советников и специалистов.

Второй эпизод, случившийся 18 февраля 1972 г., я лично расценил как провокацию. Из Сомали летел в Союз Министр обороны СССР Маршал Гречко с посадкой в Каире. Естественно, была запланирована встреча с советническим аппаратом и руководством ВС АРЕ, которое было поставлено в известность об этом. Все знали, и в Генеральном штабе, и на всех командных пунктах о времени прилета министра. Однако, видимо, сам же Генеральный штаб спланировал заблаговременно где-то в Сахаре высадку десанта на учениях и затем посадку 10 вертолетов на аэродром Каира, где на другом конце ВВП базировались военные самолеты и вертолеты, там же всегда стояли и наши самолеты, которые перевозили советских солдат, советников и специалистов в Москву. Самолет Министра обороны СССР уже подлетел к Каиру, а на аэродроме идет посадка вертолетов с интервалом в 5–7 минут. Самолет Министра пошел писать круги в сторону Суэцкого канала и сделал где-то 3–4 круга. Среди встречающих на аэродроме все руководство аппарата Главного военного советника во главе с генерал-полковником Окуневым, руководство Министерства обороны АРЕ и Генштаба во главе с начальником генерал-полковником М.Саде-ком, присутствовали и представители Посольства СССР в АРЕ во главе с послом В.М.Виноградовым. Всем нам было стыдно, и чувствовали мы себя неудобно. Писал круги самолет Министра где-то около 40 минут. Конечно, и Министр обороны был возмущен до предела.

Двигатели самолета остановлены. Все встречающие выстроились в шеренгу у трапа самолета, их было около 40 человек. Открылась дверь самолета, вышел кто-то из помощников Министра и пригласил в салон самолета посла В.М.Виноградова и Главного Военного советника генерала Окунева. Они быстро поднялись по трапу, и дверь самолета закрылась.

Маршал Гречко принял решение заслушать приглашенных в самолет Виноградова и Окунева. Их доклад продолжался точно такое же время (40 минут), которое самолет затратил на круги вокруг Каира. Все встречающие жарились на солнце, где температура достигала +38 градусов. Среди наших встречавших уже пошел разговор, что министр заслушает наших руководителей и улетит дальше на Москву. Но нет, он так не сделал. Вышла из самолета вся делегация, министр обошел всю шеренгу встречавших, с каждым поздоровался. Взгляд у него был суровый, на лице никакой улыбки. Автокавалькада направилась в Каир. Предстояла встреча министра с советниками и специалистами в клубе аппарата Главного военного советника.

Зал был заполнен до отказа. Выступал Маршал Гречко около полутора часов. Отдельные генералы и офицеры задавали ему вопросы. После окончания он вышел из клуба и прямо к своей машине. Настроение как у него, так и у посла Виноградова с Окуневым было самое отвратительное. Генерал-полковник Окунев В.В. в расстроенных чувствах даже забыл, что надо же пригласить министра на чай. Министру уже открыли дверь машины, тут и Окунев обращается к нему с просьбой перекусить. Министр долго не задержался за столом, немного перекусил, от армянского коньяка отказался, попил чаю и убыл на аэродром.

Дальше провокации продолжались. Усилился досмотр каждого советского гражданина при убытии на Родину. Я работал в это время уже в отделе кадров, и в мои обязанности входила работа с переводчиками, встреча и проводы всех советских граждан, заведовал я учетом загранпаспортов, соответственно делал через генконсульство СССР и управление внешних сношений АРЕ выездные и въездные визы нашим гражданам, советникам, специалистам и их семьям.

На аэродроме работники таможни стали очень придирчивы. Вспомнили закон, изданный еще королем Фаруком, свергнутым 20 лет назад, запрещающий вывозить золото из Египта. Чемоданы, коробки стали вскрываться и излишки изыматься. Когда взаимоотношения были добрыми, на таможенные инструкции никто не обращал внимания.

9 мая 1972 г. в День победы арабы устроили очередную провокацию, видимо специально к празднику. С военной площадки Каирского Международного аэропорта отправлялись самолетом ИЛ-18 63 советских солдата и 5 офицеров, вылет планировался на 10 часов местного времени. Но не тут-то было. Здесь уже в роли провокаторов выступали военные. Загнали всех наших солдат и офицеров в здание, окружили его вооруженными солдатами – египтянами, и даже подогнали несколько БТРов, забрали все имущество у наших ребят, хотя у них не было ничего лишнего, где-то по колечку – два, по цепочке, по магнитофону и держали их взаперти целый день, ни попить, ни поесть не дали и даже посещение туалета ограничили. Об этом инциденте я доложил срочно своему руководству, Главному военному советнику, послу СССР, а они доложили в Москву – министру обороны и начальнику Генштаба. Арабскому руководству тоже было доложено своевременно, однако мер принято не было с их стороны. Обстановка была очень напряженная, нервы у всех были взвинчены до предела.

Около девяти часов вечера поступила команда арабским офицерам и солдатам возвратить нашим ребятам все изъятое имущество, выпустить их из здания, где была такая духота, что кое-кому стало плохо. В итоге самолет вылетел в Москву только в 22.00 часа. Арабская сторона попросила извинения, назвав этот инцидент недоразумением, совершенным отдельными лицами.

Подобные случаи были и в порту Александрии, где наши советники и специалисты убывали на Родину теплоходом. Дело доходило до больших скандалов. Отдельных товарищей даже задерживали и возвращали обратно в Каир, а после выяснения спорных вопросов они убывали в Союз самолетами.

Мы еще не знали тогда, что президент Египта А.Садат встал на американскую тропу и искал любой повод, любую зацепку, чтобы выставить русских в плохом свете. Отсюда эти недовольства как военной техникой, так и действиями русских в Египте, И вот, наконец, настал тот день, в июне 1972 г, когда Садат пригласил к себе посла СССР в Египте и Главного военного Советника генерал-полковника и сделал заявление о том, что советские советники и специалисты оказали Египту большую помощь, обучили и воспитали его войска, за что большое спасибо и искренняя признательность, но в будущем Египет не нуждается в помощи со стороны, и поэтому пришла пора расставаться. Египет предоставляет 4–5 самолетов (Боинги и французские Каравеллы), чтобы все советники в течение 4–5 дней покинули страну. Заявление было унизительным и до глубины души обидным не только для посла Виноградова и ГВС Окунева, но и для всех нас, находившихся в Египте. Это была пощечина нашей стране.

Только позже мы узнали о секретном визите в Каир в апреле 1972 г. госсекретаря США Г.Киссинджера, который поставил условие А.Садату. «Убираете из Египта русских, и США будет выплачивать вам ежегодно 3 млрд. долларов США для поднятия экономики и укрепления обороны». Старая история о «подвиге» Иуды и о 30 серебряниках.

О заявлении А.Садата немедленно доложили Л.Брежневу и Министру обороны Гречко, который в ответ сказал: «За самолеты, которые они нам предоставляют, – передать спасибо. У нас достаточно сильные свои Военно-воздушные Силы, чтобы самим переправить наших граждан на Родину, а в отношении сроков, предупредите арабскую сторону, что сколько нам надо будет дней, столько мы и будем перевозить наших людей». Так было и сделано. В совершенно спокойной обстановке переправили всех наших в Москву, последние убыли 16 июля 1972 г. Отправляли самолетами «Антей», ИЛ-18, ИЛ-62, а также теплоходами до Одессы. Покидая с болью в душе Египет в 1972 г. думалось о том, какая это замечательная страна, какой замечательный народ в ней живет и как много зависит от руководителей страны и идеологического воздействия на народ.

И вот спустя 25 лет, возглавляя отдел кадров Главмосстроя, я сопровождал в Египет группу строителей – спортсменов г. Москвы. Встречаясь с простыми тружениками Египта, я понял, что народ вопреки любым политикам помнит то хорошее, что сделали русские братья для Египта в тяжелое для него вр. емя. А в моем сердце сохраняются самые добрые чувства к стране пирамид, ее народу.