Текст книги "Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)"

Автор книги: Александр Филоник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

В.В.Толкачев
На боевой вахте в Порт-Саиде

Вспоминается лето 1967 года. С началом египетско-израильских боевых действий в Средиземное море для боевой работы готовились и отправлялись из Севастополя корабли для усиления нашей эскадры, уже находившейся там. Об этом было довольно широко известно, и многие на флоте хотели испытать себя в настоящем деле. На кораблях было много молодежи, которая стремилась в открытое море, хотела увидеть новые страны и получить новые впечатления. Лавры фрегата «Паллада», где прекрасно описана романтика дальних морских путешествий и приключений, многим не давали покоя.

На моем корабле (эскадренном миноносце «Отзывчивый»), стоявшем в это время в заводском доке, прошли по всем боевым частям собрания личного состава, и на мое имя поступили рапорты с предложениями ускоренно ввести корабль в строй и добиться направления в Средиземное море.

Утром при докладе командиру бригады я высказал желание экипажа быстро закончить ремонт и уйти на боевую службу. Комбриг воспринял это «с улыбочкой», но пообещал доложить по начальству. Однако, вышестоящими начальниками наш патриотический порыв тогда поддержан не был.

В этот период дома я бывал редко, так как кроме многих дел на корабле у меня много времени отнимала подготовка к экзаменам в Военно-Морской Академии, где я заочно учился в то время. В конце октября 1967 года я уехал в Ленинград, где сдал экзамены за первый курс. Поездка в Ленинград запомнилась еще и тем, что она совпадала с пышным празднованием 50-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Возвратился я в Севастополь накануне 1968 года.

Этот год ознаменовался многими событиями. После выхода из дока корабль был поставлен у минной стенки для завершения ремонта и последующего проведения ходовых испытаний. Из 230 человек по штату на корабле было всего 90 офицеров и матросов.

Поэтому самым трудным был вопрос укомплектования эсминца личным составом, особенно офицерами. Сверхсрочники почти полностью отсутствовали. В апреле ремонт был закончен, подошло время выхода в море, а личным составом он так и не был укомплектован. Пришлось создавать временные группы специалистов, снимая их с других кораблей. С их помощью провели ходовые испытания, и корабль снова стал к минной стенке. Когда он был полностью укомплектован офицерским составом, приступили к отработке курсовых задач с целью подготовки к выходу на боевую службу.

После интенсивной подготовки эсминец 25 октября 1968 г. вышел из Севастополя в боевой поход. Черное море и проливную зону (Босфор и Дарданеллы), а затем и Мраморное море прошли нормально, но в отдельных местах обстановка была напряженная из-за большой интенсивности движения судов разных стран.

Боевая служба началась в известной всем морякам (кто нес службу в то время в Средиземном море хоть раз) точке № 5 (южнее Греции). А через день я получил указание следовать в военно-морскую базу Египта – Порт-Саид. Там я приступил с начала ноября 1968 года к выполнению боевых задач, поставленных перед кораблем для содействия египетской стороне в боевых действиях против Израиля. Среди этих задач были: огневая поддержка морской пехоты, высаживаемой с десантных кораблей, разведка в восточной части Средиземного моря и др.

В Порт-Саиде командир нашего дивизиона капитан 1 ранга Букин и я нанесли визит командиру военно-морской базы – господину Саиду (носившему по случайному совпадению имя подчиненной ему военно-морской базы), который, в свою очередь, на следующий день нанес ответный визит на наш корабль. Этот дипломатический ритуал – обмен визитами – был для меня первым таким опытом, но все прошло нормально, а сам командир военно-морской базы господин Саид произвел хорошее впечатление. Как потом я узнал, он учился в СССР и симпатизировал нашей стране, хотя и не демонстрировал этого.

Командиром базы он был назначен после того, как, будучи командиром дивизиона ракетных катеров советской постройки, успешно провел бой против израильского эскадренного миноносца «Эйлат» и потопил его. В дальнейшем он оказался одним из перспективных руководителей ВМФ Египта.

Перед Октябрьскими праздниками меня с двумя офицерами пригласил к себе домой советник командира базы капитан 1 ранга Старшинов. В непринужденной обстановке мы ближе познакомились и обменялись полезной для всех нас информацией. А 7 ноября я пригласил советников с семьями на корабль, и мы вместе отпраздновали этот день.

На рейде перед входом в Суэцкий канал, где было определено постоянное место для нашего корабля, ежедневно проводились учения и тренировки по связи, а по карте – подготовка к высадке и огневой поддержке десанта, сопровождавшаяся периодически фактическим спуском на воду десантных средств.

Израильтяне систематически обстреливали зону канала из артиллерийских орудий, постоянно совершали авиационные налеты, поэтому на корабле часто приходилось играть боевую тревогу.

Наиболее ярким эпизодом за период пребывания корабля в Порт-Саиде было участие в учебной операции «Вихрь» совместно с судном-разведчиком типа рыболовного траулера. Разведчик походил часа два курсом, фиксируя состояние средств ПВО Израиля в спокойном состоянии. Затем примерно в час ночи вышли в исходную точку для прохождения вдоль территориальных вод Израиля. Ночь была темная, изрядно штормило. Командование эскадры уже начало о нас беспокоиться. Корабль был однотипным с ранее переданным Египту эскадренными миноносцами из состава Черноморского флота. Поэтому существовала опасность, что израильтяне могут нас атаковать и потопить в отместку за потопленный египтянами «Эйлат». Тем более, что в это время с Каирского аэродрома бомбардировщики имитировали налеты на израильскую территорию, побуждая ПВО Израиля к раскрытию своих позиций, которые и фиксировал траулер-разведчик.

В конце февраля 1969 года корабль перешел из Порт-Саида в Александрию, где планировалось пройти легкий ремонт и докова-ние. Судоверфь в Александрии была модернизирована (практически заново построена) с помощью Советского Союза, на ней планировалось строить небольшие суда и ремонтировать военные корабли, в том числе и крупные, по заказам ВМФ СССР. Как раз первым из боевых кораблей, который прошел ремонт и докование на этой верфи и был мой «Отзывчивый».

После выхода из дока и за два дня до ухода корабля из Александрии в Севастополь на корабле мы устроили прощальный ужин, на котором были директор судоверфи, его консультант – советский специалист Иванов и мой однокашник по училищу имени М.В.Фрунзе – командир бригады подводных лодок В.Шакуло. Прием прошел в весьма дружеской обстановке, мне и нескольким офицерам директор судоверфи подарил наручные часы, а мы преподнесли флотские сувениры – модели парусников и вымпел «ОАР-СССР», что особенно пришлось к месту и времени, так как директор был председателем Общества египетско-советской дружбы.

Все эти события совпали с датой моего сорокалетия. А через два дня мы были уже в море на пути из Александрии в Севастополь. Корабль наш шел легко – его корпус был чист после докова-ния, и он стремился поскорее вернуться домой! У причала нашей родной минной стенки – нас встречало начальство, наши семьи и духовой оркестр. А на другой день я уже в кругу своей семьи отмечал свой день рождения.

К 20 апреля 1969 года я собрался было ехать в Ленинград сдавать экзамены за второй курс Военно-Морской Академии, но неожиданно мне было приказано подготовить корабль к выходу снова в Средиземное море для участия совместно с кораблями египетского флота в учениях, в том числе в артиллерийских стрельбах по берегу. Выход был назначен на 13 мая 1969 года, прибытие в Александрию – 15 мая 1969 года.

В 10 часов утра 13 мая 1969 года корабль вышел из Севастополя, прибыл в назначенный срок в Александрию и сразу приступил к проведению показательных стрельб для командного состава флота в районе Абу Кира. Первую подготовительную стрельбу провели еле-еле на оценку «удовлетворительно», чему сами удивились. После анализа установили, что карты, которыми мы пользовались, были устаревшими, не соответствующими береговым ориентирам, которые мы использовали в качестве вспомогательных точек наводки. Пришлось провести еще один выход на тренировку, но без фактической стрельбы.

В день показательных стрельб погода выдалась у Абу Кира превосходная. Стрельба во всех отношениях была проведена на «отлично». По окончании стрельбы первыми нас бросились поздравлять египетские офицеры.

В Александрию мы возвратились с чувством исполненного долга. Успех сопутствовал нам и в совместном учении с кораблями египетского флота. 15 июня мы возвратились в Севастополь, а через несколько дней я уехал в Ленинград сдавать экзамены за второй курс и погашать другие задолженности по учебе, которые накопились за этот период.

Н.Ф.Федоренко
У истоков военной связи в Египте

22 февраля 1970 г. меня вызвали к Начальнику управления организации оперативной связи ГШ, генерал-майору Безручко П.С., у которого мною был получен приказ сдать должность и быть готовым отправиться в заграничную командировку в должности заместителя начальника связи по радио. Инструктаж и конкретные задачи я получил от старшего офицера радиоотдела полковника Иванова А.А., в настоящее время генерал-полковника в отставке. Из беседы я понял, что меня направляют в Египет (ОАР) в распоряжение Главного военного советника генерал-полковника Катышкина.

На базе полевого узла связи ГШ из частей связи центрального подчинения был сформирован узел связи, который должен был в Египте обслуживать аппарат Главного военного советника. На эту структуру возлагались очень большие задачи, поскольку за пределами нашей страны функционировала крупная группа военных советников, и поддержание устойчивой связи с нею придавалось большое значение. Многих офицеров и старшин, которыми комплектовался узел связи, я знал лично по службе. Это были мастера своего дела, специалисты высокой квалификации. Формирование узла связи закончили к исходу дня 24 февраля, технику замаскировали под сельскохозяйственные машины и выстроили в маршевую колонну.

Ночью 25 февраля весь отряд прибыл на московскую грузовую станцию «Красная Пресня», где и погрузился в полном составе в эшелон, а утром мы уже были далеко от Москвы. Все делалось в обстановке повышенной секретности. Маршрут следования был известен коменданту железнодорожной станции только на один перегон до смены локомотивной бригады. Во время следования было очень мало остановок, нас везли быстро, так что 27 февраля мы были уже в порту г. Николаев.

По прибытии техника была быстро разгружена с платформ и переправлена на причал, где ее уже ждал огромный теплоход «Александр Пушкин». Его многоярусные трюмы поглотили машины, вооружение, личный состав не только нашего узла связи, но и других подразделений войск ПВО, которые следовали вместе с нами в одном направлении.

Когда закончилась хлопотная и утомительная погрузка на морозе с пронизывающим ветром, всех нас переодели в гражданскую одежду, и у трапа мы сдали все, что могло выдать в нас советских военнослужащих – форму, документы, письма, записные книжки и пр. Это как-то отрезало от привычного бытия и сулило что-то необычное, к чему следовало подготовиться. Благо несколько дней пути должны были позволить свыкнуться с мыслью, что жить и служить придется вдали от родимых пенатов.

Морской переход прошел спокойно, нам даже удалось кое-как отдохнуть во время не столь уж длительного путешествия, хотя показываться на Божий свет мы не могли по понятным соображениям. Время прошло быстро, и вот в первые дни марта теплоход «Александр Пушкин» бросил якорь в египетском порту Александрия. Всего несколько дней назад в Николаеве был мороз 18 градусов, от которого еще не все отошли, а в Александрии было 18 градусов тепла, что всех нас удивило и очень обрадовало. Многое здесь было новым, даже экзотичным, особенно на фоне быстрой смены декораций. Ехали мы делать привычную работу, но душу каждого томили ожидания и предвкушения неизведанного, знакомство с которым началось сразу по высадке, хотя вникать в детали было некогда. Ведь сразу же по прибытии активно приступили к разгрузке техники, ее маскировке и построению в походную колонну прямо на причале. Тут же нас переодели в египетскую военную форму, и людей с этого момента можно было узнавать только в лицо, поскольку никаких знаков различия не было, командиры и подчиненные смешались в общей массе, издалека неотличимой от египетской воинской части. Перед самой отправкой мы получили суточный сухой паек египетской армии, в который входили неведомые для нас доселе фрукты и напитки.

Ночью мы колоннами вышли за пределы порта и утром следующего дня прибыли в оазис, в зеленую зону посреди еще спящей пустыни. Светлое время пробыли под листвой пальм, где занимались перекрашиванием техники в песочный цвет – цвет пустыни. С наступлением темноты группами по 3–4 машины без света, соблюдая маскировку, с интервалом в 200–300 м двинулись по автостраде Александрия – Каир. Дорога слабо освещалась лунным светом, местами встречались песчаные заносы, очень напоминающие в темноте наши снежные. На непривычно темном африканском небе совсем низко над головой висели неправдоподобно огромные и яркие звезды, которые, казалось, можно рукой достать.

Марш проходил спокойно, двигались довольно быстро, хотя из-за темноты и плохой видимости дистанция между машинами увеличивалась, и колонна растянулась на несколько километров. Связь в колонне поддерживалась по радио, начальник колонны, находящийся в головной машине, оповещался замыкающим о прохождении ориентиров. Ночью при подъезде к Каиру колонну встретили офицеры оперативного отдела Главного военного советника, которые вывели нас в район боевого развертывания.

До нашего прибытия радиосвязь Главного военного советника обеспечивалась небольшой группой связистов. Они имели автоматическую засекреченную телеграфную связь, которая велась по арендованному в ОАР радиоканалу. Командовал группой майор Дудкин, в нее входили также Ворсин М.И., Кавнацкий Г., Волков Б.И., Величко А.И. и другие.

Прибыв на место, приступили к развертыванию в подготовленных капонирах средств радио и проводной связи. Через пять часов все средства связи приступили к работе, и начался радиообмен по намеченной программе.

Вначале телефонная радио ЗАС высокой гарантийной стойкости была установлена без открытого выхода в эфир. Обеспечивали радиоканал инженер ЗАС Петрик С., радиотехник Аврамен-ко Е.А. и радиомеханик Алещенко Н.В.

Позже по этому же радиоканалу проходили переговоры бывшего в ту пору Председателем Совета министров СССР А.Н. Косыгина, посетившего Египет с официальным визитом, с Л.И.Брежневым, находившимся тогда в Тбилиси. По окончании сеанса связи А.Н.Косыгин нашел время заехать на узел связи и выразить благодарность связистам за отличную работу. Впоследствии этот радиоканал использовали тогдашний Председатель Верховного Совета СССР Н.В. Подгорный, секретарь ЦК КПСС Б.Н.Пономарев, начальник Генерального штаба маршал Советского Союза Захаров М.В., замминистра обороны Соколов С.Л., Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Тяжельников Е.Н., космонавты Валентина Терешкова и Андриан Николаев.

Особо хочется отметить высокую ответственность и профессиональное мастерство связистов Авраменко Е., Мартьянова А., Волкова Б., Величко А., Кавнацкого Г., проявленные ими при организации и установлении каналов связи. Большой вклад в обеспечение защиты радиосвязи от утечки информации внесли майоры Корсунов В.В. и Тихоненко В.А.; секретность телефонной и автоматической телеграфной связи обеспечивали инженеры ЗАС Петрик С., Юрин В., Лагутин П., Корпусенко, Иванов Ф.С. и другие. Быт этих специалистов поддерживался общим любимцем службы связи, всегда проявлявшим большую смекалку и армейскую находчивость, начальником тыла капитаном Коваленко М.Н. Благодаря ему личный состав вовремя был накормлен, обут, одет и обеспечен боекомплектом.

Функционирование Полевого узла связи при Главном военном советнике в ОАР поддерживалось усилиями следующих офицеров: начальника связи (полковника Гамова В.А.), замначальника связи по радио (подполковника Сидоренко Н.Ф.), начальника узла связи (подполковника Козленко), замначальника узла связи по технике (майора Корсунова В.В.), начальника центра ЗАС (майора Тихоненко Е.А.), замначальника узла связи по политчасти (майора Щеголя О.Б.).

В состав узла связи входили отделения автоматической телефонной и автоматической телеграфной ЗАС (майор Тихоненко Е.А.), отделение проводной телефонной связи и автоматическая телефонная станция (майор Иванов Ф.С), отделение радиоприемных устройств, отделение радиопередающих устройств большой мощности, отделение приемо-передающих устройств средней мощности (майор Новосадюк), отделение почтово-фельдъегерской связи, отделение автономных электросиловых установок.

Организация связи предусматривала обеспечение проводной связи со всеми частями советских войск; проводной связи со всеми советниками военных округов и полевых армий ОАР; фельдъегерской почтовой связи, в том числе доставку газет, писем и т. п. во все части советских войск на территории ОАР; телефонной ЗАС по радио Каир – Москва; телеграфной ЗАС по радио Каир – Москва (2 канала); шифрованной связи по радио Каир – Дамаск; Каир – Александрия; Каир – Красноморский военный округ; Каир – Асуан; функционирование радиосети Т-600 (ЗАС) Каир – 5 эскадра кораблей.

Через старшего советника по связи, генерал-майора Фетисова я получал задания по разработке радиоданных для местных радиолиний на территории ОАР, для взаимодействия между частями. Большую помощь в этом мне оказывал переводчик-арабист Горячкин Г.В. Управление войсками и взаимодействие между частями осуществлялось скрытно, четко и слаженно. Радиосвязь с Москвой была организована с использованием международных позывных и частот, выделенных для ОАР. Работать приходилось бок о бок с солдатами-египтянами, обучавшимися в советских вузах. Тесные контакты с ними очень облегчали каждодневный труд, а общее дело, знание языка с их стороны и нашей техники помогали решать любые задачи в самые короткие сроки.

Для организации связи с войсками приходилось лично выезжать в Красноморский и Асуанский военные округа, посещать советские полки истребительной авиации, бригады ПВО, авиаэскадрильи радиоэлектронной борьбы, корабли 5-й эскадры.

В качестве единственного документа, удостоверяющего личность, я имел мандат, выданный египетским подполковником Бар-диси, ответственным за размещение советских военных в Египте. В этом документе было по-арабски от руки написано, чтобы предъявителю настоящего удостоверения оказывались всемерная помощь и содействие. И, надо сказать, что эта бумага действовала в тех случаях, когда приходилось прибегать к ней, хотя солидного впечатления она не производила.

Работа текла своим чередом, и к ее особенностям удалось адаптироваться довольно быстро. Трудности были в другом. Очень тяжело переносился непривычный для нас жаркий климат. По этому поводу наши острословы сочинили стихотворение, затем переложили слова на мелодию песни о зайцах из кинофильма «Бриллиантовая рука» и под гитару напевали ее в часы досуга. Один из куплетов запомнился: «Это вам не Гагры и не Геленджик. Изнывает в Африке русский наш мужик…».

С тех пор прошло тридцать лет. Многое забылось, потеряло остроту восприятия. То, что казалось тяжким и угнетающим, сейчас приятно вспоминается как ничего не значащий эпизод. Тогда казалось, что дни, недели, месяцы тянулись мучительно долго. Но время на месте не стояло. В июне 1971 года я получил приказ прибыть в штаб дивизии ПВО. Там мне сообщили, что я должен встретить замену, ввести вновь прибывающих в курс дела, передать дела, технику и быть готовым к отправке на Родину. Сроки были определены, как всегда, предельно сжатые. Я был назначен начальником эшелона. В этом качестве пришлось разместиться в каюте люкс № 1 на теплоходе «Россия».

Замена прибыла вовремя, передача дел прошла нормально, потери связи не наблюдалось. И вот нехитрые пожитки собраны, чемоданы упакованы, настал час прощания с Египтом. Из мест сосредоточения нас привезли в Александрийский порт, где нас ожидал теплоход «Россия». По прибытии на теплоход, как и положено, установил контакты с капитаном и его помощниками, выяснил обстановку и довел их требования и рекомендации до сведения личного состава.

На этот раз людей разместили по каютам теплохода, так что возвращались мы на Родину не спрятанные в трюмах, а под видом туристов. Поэтому имели легальную возможность любоваться морем, встречными кораблями, видами Босфора… Незаметно пролетело время, и вот мы уже стоим на внешнем рейде Одессы. Однако теплоход швартоваться не стал, а подождав некоторое время, взял курс в открытое море. Уйдя за горизонт, корабль изменил курс, и мы прибыли в Николаев, откуда и начиналось наше путешествие к берегам Африканского континента.

Все мы благополучно сошли на берег. На этом наше морское путешествие, которое было куда приятнее первого, закончилось, даже жаль было расставаться с красавцем-кораблем. После карантина нас поездом доставили в Москву, где на базе полевого узла связи Генерального штаба произошло расформирование нашего эшелона и откуда личный состав был направлен в те части, из которых был командирован.

Не все вернулись домой. Были и горькие потери. Вечная слава героям, которым не довелось увидеть Родину!

По возвращении многие продолжили службу в Вооруженных силах. Их судьба, к сожалению, мне не известна. Лично я после возвращения из Египта прослужил еще четыре года в аппарате Начальника войск связи Министерства обороны и в 1975 году был уволен в отставку по болезни.

В настоящее время проживаю в г. Химки Московской области. Поддерживаю связь со многими из тех, кто служил в Африке и в других не менее экзотических местах, куда забрасывала нелегкая военная служба. Прошу извинения у тех, чьи имена, отчества, фамилии выпали из моей памяти, но я помню их лица. Я с теплотой и признательностью вспоминаю своих коллег, с удовольствием брожу по тропинкам памяти, выхватывая из тумана времени целые куски и эпизоды службы в Египте. Надеюсь, что все мои сослуживцы, которым я благодарен, живы-здоровы, и желаю им доброго здоровья.