Текст книги "Поединок спецслужб. Перезагрузка отменяется"

Автор книги: Александр Витковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

ЛЕГКО ОБЩАТЬСЯ С НЕЛЕГАЛАМИ

Подходя ранним утром к дому недалеко от проспекта Мира, я думал, что без особого труда узнаю географию негласной работы своих новых знакомых, даже если они об этом не скажут и слова. Ведь все привозят домой какие-то предметы, сувениры, безделушки в память о тех местах, где им приходилось бывать. Боялся другого... Как встретят, насколько будут откровенны, раскованны в общении или, наоборот, – замкнуты, подозрительны, немногословны. Да и не надоем ли я за целый день со своими вопросами людям достаточно почтенного возраста.

Звонок. Дверь открыла миловидная дама и, приветливо улыбнувшись, как-то просто и буднично, словно старому знакомому, сказала:

– Здравствуйте, проходите. Меня зовут Гоар. А вы вовремя, как раз к завтраку.

В коридор из комнаты вышел хозяин – Геворк Андреевич. В его облике европейский шарм прекрасно сочетался с колоритным восточным радушием и гостеприимством.

– Прошу, присаживайтесь, где удобнее, – сказал он, провожая меня в гостиную. И никакой напыщенности, никакого недоверия.

Так начался мой день в семье нелегалов.

В провальные 90-е года не раз приходилось читать и слышать о трудной жизни в нашей стране разведчиков-нелегалов, приехавших домой после долгих лет работы за границей. Им трудно вернуться в привычную для нас жизнь, адаптироваться к новым условиям. Да ведь и страна стала другой, не той, которая их посылала на опасную и трудную работу за кордон. И в этой ситуации они будто бы всеми забыты, прозябают остатки своих дней в неизвестности, на нищенскую пенсию, в жалкой квартирке, один на один со своими болезнями, проблемами и старостью. По самая большая трагедия – крушение коммунистических идеалов, тех самых высоких и светлых идей, в которые они свято верили, которым беззаветно служили и за которые были готовы отдать свою жизнь. Теперь все это не просто осталось в прошлом, а в одночасье рухнуло, было извращено и оболгано. В итоге – неизбывная тоска, одиночество, беспробудное пьянство, тихая смерть и провалившаяся, заросшая быльем, позабытая всеми могила где-нибудь на краю одного из московских кладбищ.

– Да полная ерунда, – прерывает меня Гоар Левоновна. – Это просто чушь, которую и опровергать не стоит. Конечно, вернувшись после долгой командировки из-за границы, трудно привыкать к новой обстановке, знакомым, условиям жизни и быта. В конце восьмидесятых годов одного нашего знакомого, тоже разведчика-нелегала, продавщица в магазине просто обложила матом. Он просил у нес равиоли, показывая на пельмени, а она никак не могла понять, что ему нужно.

– А с вами случались подобные ситуации?

– Сколько угодно. Когда мы окончательно вернулись из загранкомандировки на Родину, началось время горбачевской борьбы с пьянством, – продолжает моя собеседница. – Помните, тогда в магазине каждому покупателю давали только по две бутылки водки, да и то в обмен на пустую посуду. Подаю я продавцу две бутылки, а он мне так это грубо: «Кольца снимай». Я возмутилась, с какой стати я буду снимать свои золотые кольца. Очередь уже волнуется, шумит. А он на меня смотрит, как на идиотку, и свое: «Кольца снимай». Я совсем растерялась. Слава богу, кто-то из очереди мне подсказал, что нужно снимать колечки от пробок, которые остаются на горлышке бутылки...

– Где-нибудь за границей подобная ситуация могла бы привести к расшифровке и провалу...

– Конечно. Но теперь об этом без смеха вспоминать не могу...

– Работая за рубежом, многие наши нелегалы владели крупными фирмами. Ваш отец, тот же Конон Молодый имели очень прибыльное дело. А как разведчикам живется здесь, па обычную зарплату российского служащего или на пенсию?

– Да-а, с зарплатой, не говоря уже о пенсии сотрудника российских спецслужб, трудно смириться... Особенно тем, кто за границей работал «под крышей» преуспевающего бизнесмена, – рассмеялась моя собеседница.—Но нам не привыкать. Все четыре года учебы в институте Геворк проходил в одном пиджаке. И ничего. Сейчас финансовые проблемы сотрудников спецслужб и пенсионеров улучшаются.

– Кстати, прошу прощения за меркантильный и весьма неприличный в наше время вопрос, но все же, какая у вас пенсия?

– Как у полковника внешней разведки, имеющего максимальную выслугу, плюс определенные надбавки. Кроме того, Геворк получает как Герой Советского Союза. В общем, не жалуемся, нам вполне хватает.

– Кто прожил большую и трудную, полную риска жизнь и имел мною денег, знает, что далеко не все определяется толстыми пачками купюр. – Это вступил в разговор Георгий Андреевич. – Абсолютное большинство тех людей, с которыми я работал в разведке, трудились не за деньги. А вот дружба, помощь в трудную минуту—это действительно, дорогого стоит. А еще чувство Родины. Вы не представляете, как это важно для человека, который долгие годы живет за границей. Как бы трудно ни было, но ты знаешь, что за тобой—великая, могучая держава, которая не оставит в беде и всегда тебя поддержит, а если надо, то и защитит. Ради этого сюит жить к работать.

– И о забытых разведчиках – пике явный перебор, – продолжает Гоар Левоновна.—Конечно, далеко не все они рассекречены даже после смерти, но, поверьте, никто из них не забыт. Нам постоянно помогают коллеги из Службы внешней разведки. Мы дружим семьями с другими нашими нелегалами. У нас, например, прекрасные отношения с Джорджем Блейком, мы знали семью Филби, дружили с Коэнами. А недавно были у наших друзей, которые живут в прекрасном пансионате для ветеранов разведки. На обратном пути заехали на Хованское кладбище, к могиле нашей легендарной разведчицы «Патрии». Ее настоящее имя – Африка. Она испанка, в годы Отечественной войны была заброшена в немецкий тыл и воевала в составе знаменитого партизанского отряда Дмитрия Медведева. А после войны более двадцати лет работала за границей разведчиком-нелегалом. На надгробном камне надпись: «Полковник Африка Де Лас Эрас. Почетный сотрудник органов безопасности».

Из архивов Службы внешней разведки России

Африка де Лас Эрас (оперативный псевдоним Патрия) родилась 26 апреля 1910 года в городе Тетуан (Испанское Марокко) в семье испанского офицера, направленного в ссылку за оппозиционные настроения.

Получив среднее образование, в начале тридцатых годов она переезжает в Испанию, вступает в коммунистическую партию и принимает участие в восстании горняков в провинции Астурия. После разгрома восстания более года находилась на нелегальном положении.

После франкистского мятежа ушла на фронт, где сражалась в рядах республиканцев. Была делегатом от компартии Испании в правительстве Народного фронта.

С 1937 года сотрудничает с советской разведкой, выполняет секретные задания в различных странах.

В 1939 году нелегально выведена в СССР.

В первые дни Великой Отечественной войны зачислена на действительную службу в органы государственной безопасности Советского Союза. В мае 1942 года закончила курсы спецподготовки радистов и в начале июня заброшена в тыл противника. До апреля 1944 года была радисткой партизанского отряда специального назначения «Победители». За активное участие в партизанском движении награждена орденами Отечественной войны II степени и Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «Партизану Великой Отечественной войны» I степени.

Летом 1944 года переходит в подразделение советской внешней разведки.

После углубленной специальной подготовки Патрия 22 года работает в странах Европы, затем в одном из государств Латинской Америки. За этот период успешно выполняю ответственные задания по сбору и передаче в Центр важной разведывательной информации.

За достигнутые результаты и проявленные при этом смелость, инициативу, мужество и настойчивость награждена вторым орденом Красной Звезды и второй медалью «За отвагу».

Осенью 1967 года Африка де Лас Эрас возвращается в СССР. Затем трижды выезжала в непродолжительные загранкомандировки для выполнения ответственных и важных заданий.

В марте 1976 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за особые заслуги награждена орденом Ленина.

Африка де Лас Эрас в совершенстве владеет испанским, французским и русским языками.

Умерла 8 марта 1988 года, похоронена в Москве на Хованском кладбище.

– Кстати, могилы наших товарищей по службе всегда ухожены. О них заботятся родственники, друзья и, конечно, наше ведомство, – продолжил хозяин дома. – Многие наши друзья-нелегалы, и я в том числе, еще работаем. Мне приходится бывать в Институте имени Юрия Владимировича Андропова, где встречаюсь со своими коллегами, читаю лекции слушателям, консультирую будущих разведчиков.

– Как вас встретила Родина, когда вы окончательно вернулись из-за границы?

– Золотом осени, улыбками друзей и заботой наших коллег из разведки.

– Когда подлетаешь к Москве, – добавляет Георгий Андреевич, – сердце начинает учащенно биться. Наконец-то дома. Вы не представляете, что значит после долгой работы войти в свою собственную квартиру. Кругом все свое, дорогое и близкое. Родные люди, родные стены, небо, воздух – все наше. Даже недостатки и трудности – и те свои. И уже не нужно ничего опасаться, никаких волнений и переживаний.

– А как разведчики, всю жизнь совершенно искренне верившие в коммунистические идеалы, пережили крушение марксистско-ленинской идеологии?

–Это действительно очень серьезная проблема. Живя за границей долгие годы, разведчик будто со стороны мог наблюдать все плюсы и минусы развития стран социализма. И, честно скажу, у каждого из нас но этому поводу возникало немало острых вопросов. Но в тоже время мы напрямую соприкасались и с проблемами западной демократии, ее цинизмом, бессовестной эксплуатацией чужого труда, а порою – и откровенной лживой демагогией. Может быть, многие из нас были в некотором смысле идеалисты, но мы свято верили в коммунистические идеи, которые были весьма распространены и имели огромное влияние во всем послевоенном мире. Те, кто воевал с фашизмом, прекрасно знали, что именно Союз Советских Социалистических Республик свернул шею гитлеровской Германии. Прибавьте к этому выдающиеся послевоенные достижения нашей страны в покорении космоса, расцвет культуры, науки, экономический и природный потенциал, социальные завоевания в области образования, медицинского обеспечения, я уже не говорю о военной мощи нашей страны. Поверьте мне, многие иностранцы совершенно откровенно завидовали отсутствию в СССР безработицы, незначительной разнице между максимальной и минимальной оплатой труда. Да, в СССР не было богатых, но практически не было и откровенно бедных, существовавших ниже уровня прожиточного минимума.

Обидно другое – основная масса советских людей все-таки не имела возможности жить по-настоящему достойно. Всеобщий промтоварный и продуктовый дефицит унижал человека, выматывали многочасовые стояния в очередях. По мы верили, что это временные трудности. Поэтому многие представители старшего поколения оставались верными идеям коммунизма, хотя прекрасно понимали многие плюсы рыночной экономики. Ведь все нелегалы жили в капиталистических странах. Жаль только, что в начале 90-х годов мы вдруг оказались в каком-то пещерном капитализме и зачастую перенимали у западных демократий не лучшие достижения, а всю ту ржавую накипь – наркоманию, проституцию, культ наживы, сколачивание криминально-мафиозных богатств, ксенофобию, террористические проявления – то есть все то худшее, от чего уже избавились и продолжают активно избавляться все цивилизованные страны. А вот прекрасные идеи братства, равенства, интернационализма, социальных гарантий оказались забытыми.

– Но ведь был и сталинский террор. Одних чекистов репрессировано более двадцати тысяч.

– К счастью, в нашей семье никто не пострадал от репрессий. Но, конечно, нельзя оправдать террор и гибель тысяч ни в чем не повинных людей. Но это было суровое время. Думаю, что проблема репрессий еще не раскрыта и не понята окончательно. Ее надо изучать, но делать это предельно честно и объективно, без политических пристрастий и навешивания ярлыков. И валить всю вину только на Сталина вряд ли стоит. Он три десятка лет возглавлял крупнейшее в мире государство, причем в очень сложные периоды. Вспомните тою же Черчилля, который страшно ненавидел коммунизм. Но, оценивая главу Советского Союза, он отмечал, что Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой.

ЭКСКУРСИЯ ПО КВАРТИРЕ, ГДЕ ЖИВУТ НЕЛЕГАЛЫ

Разглядывая интерьер просторной, со вкусом обставленной трехкомнатной квартиры, я пытался понять, где, в каких странах бывали ее хозяева. Понятно, что прекрасная импортная мебель куплена уже здесь – вряд ли нелегал потащит через несколько границ столы, шкафы, кровати и стулья. Впрочем, прецеденты были. Но это скорее исключение из правил. Значит – внимание мелочам.

Ага, негритянская фигурка из черного дерева—наверняка из Африки; резной бронзовый столик—это Турция; вазы, столовое серебро, ковры явно из Ирана. А вот статуэтка пузатого божка с раскосыми тазами, конечно, родом из Китая, а эта искусно вырезанная из дерева фигурка – скорее всего, из Индии. На стене картины (авторские работы) с пейзажами Западной Европы и Армении. Пирамида (позднее выяснилась, что она с секретом – в ней коньяк) наверняка из Египта. Получается, что супруги Вартанян объехали едва ли не весь свет, за исключением Северного и Южною полюсов...

Своими наблюдениями я поделился с хозяевами квартиры.

– В чем-то вы нравы, – загадочно улыбаясь, ответила Гоар Левоновна. – Но да-а-а-леко не во всем. Абсолютное большинство этих вещей – подарки от наших друзей. Пирамида из Армении – подарок на «золотую свадьбу». «Турецкий» столик – из Франции. Картины—действительно—итальянские, французские, голландские, австрийские, русские и армянские. В общем, вещей из тех стран, где мы работали, немного – фактически все заграничные сувениры мы раздарили друзьям.

– Вы сразу получили эту квартиру?

–Когда приезжали на отдых, жили на конспиративных квартирах. После окончательного возвращения домой нас поселили в прекрасной двухкомнатной квартире на Фрунзенской набережной. А весной 1991 года нам дали эту трехкомнатную квартиру. Впрочем, что рассказывать, смотрите сами.

И правда, квартира—просто загляденье. Гостиная, кабинет, спальня... Кухня—это царство хозяйки. Здесь я стал невольным свидетелем таинства выпечки хачапури по особому «нелегальному рецепту».

– Люблю готовить, и по дому стараюсь делать сама все то, что в моих силах, – призналась Гоар Левоновна.

– А когда жили за границей, тоже все сами делали?

– Там домашними делами заниматься особенно не приходилось. Завтрак из полуфабрикатов, обед и ужин обычно в баре или ресторане. Уборкой квартиры занималась домработница. Меня бы не поняли, если б узнали, что я сама вытираю пыль на книжных полках или ношу одежду в прачечную... Ведь нам приходилось встречаться с президентами и главами правительств некоторых государств, принимать у себя министров иностранных дел, руководителей спецслужб, бизнесменов. Вместо работы по дому на мне лежали обязанности по обеспечению двусторонней связи с нашим разведцентром. Это гораздо более хлопотное и ответственное дело, нежели уборка квартиры и приготовление завтраков. Ведь разведчик без надежной связи с центром – пустое место.

А «нелегальные» хачапури – с мясом и сыром – были ну просто пальчики оближешь...

«ОСОБО СЕКРЕТНЫЙ» ЭКСКЛЮЗИВ

Хотя предварительно мы и договорились ни слова не говорить о профессиональной работе нелегалов, но из этого ничего не получилось. Грешен, но мои вопросы нет-нет, да и касались весьма конфиденциальной сферы деятельности, которая до сих нор носит гриф «Совершенно секретно» и будет раскрыта, как шутили мои собеседники, лет через сто – сто пятьдесят.

– По каким направлениям разведки вы действовали, какую информацию получали? Политическую, военную, экономическую, научно-техническую?

– За сорок с лишним лет работы действовали практически но всем направлениям. Добывали самые разные сведения. И те, что плохо лежали, и те, что хранились за семью печатями. В основном это была информация по странам НАТО. Иногда такие документы стоили, скажу без преувеличения, миллиарды. Ведь в таких случаях наша страна не тратила деньги на новые научно-технические разработки, а получала уже готовые результаты. С помощью этих материалов советская наука делала прорывы на 10—15 лет вперед. То же и в политике, и в военных разработках.

– Задача разведчика-нелегала прежде всего состоит в том, чтобы найти, изучить и завербовать человека, владеющего важной информацией, и с его помощью получать необходимые сведения, переправлять их в Москву. Георгий Андреевич, сколько человек вы завербовали лично?

– Точное количество назвать не смогу, но человек шестьдесят– это точно.

– И Гоар Левоновна тоже участвовала в этих мероприятиях?

– Конечно, но чаще всего на стадии изучения кандидата. Ведь подбор, изучение и вербовка – это долгий процесс, где каждый этап, каждый нюанс продумывается до мелочей. Бывает, что одни сотрудники ищут, или, как мы говорим, подбирают секретоносителей, другие их изучают, вербовочную беседу с этими людьми проводят третьи, а конспиративное сотрудничество осуществляют четвертые. А бывает и наоборот – все делает один человек.

– Чем больше всего из этого оперативного набора действий приходилось заниматься вам?

– Абсолютно всем.

– Па какой основе чаще всего вы вербовали иностранцев и сотрудничали с ними? Деньги, компрометирующие материалы, идейная основа?

– В первые годы, особенно в Иране, практически все вербовки и дальнейшее сотрудничество велось на идейно-политической основе. Сейчас трудно представить, каким огромным авторитетом в мире пользовался Советский Союз и коммунистические идеи. Мы уже говорили об этом. Все хотели помогать в нашей борьбе с фашизмом. И это была самая надежная агентура. Я знаю несколько ситуаций, когда нам активно помогали сначала деды, потом отцы, сыновья и даже внуки. Если хотите – целые агентурные династии. Позднее контакты строились преимущественно на материальной основе, проводились вербовки и «под чужим флагом».

– А это что такое?

– Предположим, кандидат на вербовку, обладающий конфиденциальной информацией, терпеть не мог нашу страну, но рад был сотрудничать, например, с американцами. Вот и помогал этот человек мне, как представителю «американской разведки», добывая для нашей страны секреты первостепенной важности. Иногда вообще обходились без вербовки. В силу прекрасно сложившихся личных отношений человек помогал и даже не интересовался, зачем мне нужны те или иные сведения. Главное – расположить к себе. Кстати, у Гоар был коронный номер. Она знакомилась с женой нужного нам секретоносителя, укрепляла эти отношения. Затем с помощью Гоар в контакт с этой семьей вступал я, знакомился с мужем, завязывались прекрасные теплые отношения и потом мы дружили семьями.

–Сегодня обычная техника, а уж шпионская тем более, может творить чудеса. Сможет ли она заменить агентуру?

– Думаю, что нет. Техника, какой бы уникальной они ни была, просто фиксирует событие. Конечно, она помогает пашей работе, но залезть в сейф, где лежат государственные секреты, может только человек, имеющий к ним доступ.

– Когда вы провели свою последнюю вербовку?

– Буквально за несколько дней до своего окончательного переезда на Родину.

– Георгии Андреевич, вы полгода учились в английской разведшколе. Чья оперативная подготовка лучше, наша или у них?

– Лучше чем у нас, разведчиков нигде не готовят. Даже человека с высшим образованием обучают еще лет пять-шесть. Оп знает язык и страну своей будущей работы так, будто там родился и вырос. Главное – у нас учат думать, анализировать, сопоставлять факты, убеждать и принимать ответственные решения. А в других спецслужбах больше натаскивают разведчика или учат просто покупать нужную информацию.

– А чья разведка лучше, сильнее, квалифицированнее?

– После нашей – английская. Британцы очень внимательно и скрупулезно работают. Могут несколько лет следить за объектом, пока не получат нужные сведения. Очень профессиональны израильтяне. Они действуют по всему миру исходя из принципов – «око за око, зуб за зуб» и «цель оправдывает средства». А вот у американцев все определяют деньги, самоуверенность, если хотите – нахрапистость. Это их часто и подводит.

– Георгий Андреевич, говорят, что вместе с XX веком закончилось время великих личностей в разведке. Это так?

– В разведке всегда будут великие имена. Вопрос лишь в том, сможет ли о них когда-нибудь узнать широкая общественность. Ведь всегда в одной стране имеются политические, военные, экономические и другие секреты, которые будут интересовать другую страну. Внешний фон международных отношений может смягчаться, но тайное противоборство будет вестись до тех пор, пока существуют государства. И всегда у абсолютного числа зарубежных правительств будет неусыпный интерес к России. Сейчас с точки зрения шпионажа Россию изучать гораздо легче, чем 30—40 лет назад. Естественно, что мы должны отвечать тем же. А о великих именах мы сможем узнать, да и то не всегда, через десятки лет из архивных документов спецслужб.

Парадокс в том, что о разведчиках становится известно только в случае их провала. А сколько гениальных разведчиков-нелегалов проработали за границей всю жизнь, но так и не были раскрыты вражеской контрразведкой. Вот об этих людях мы, наверное, не узнаем никогда.

–Для любой страны разведка—очень дорогое удовольствие. А ведь Россия, к глубокому сожалению, проблемная в плане экономики страна. Кто-то может купить футбольную команду «Челси», а миллионы бюджетников и пенсионеров кое-как сводят концы с концами. Не хватает средств на науку, образование, медицину, армию... А на разведку?

–Начнем с того, что разведка—это не просто удовольствие ради удовольствия. Это жесткая необходимость. А для такого государства, как Россия, эта истина справедлива вдвойне. Мы должны знать, какие внешние угрозы, от кого и когда могут исходить. И быть к ним готовым. Помните старую мудрость: кто предупрежден, тот вооружен. .

Вместе с тем наша внешняя разведка никогда не была особенно богатой, тем более по сравнению с ЦРУ. И в то же время она всегда была лучшей в мире. Да, жаль, конечно, что в нашей стране до сих пор нет объединяющей национальной идеи. Но у каждого из нас есть Родина, есть патриотизм—и это главное. Если мы сохраним единство России, сделаем ее экономически могучей, сильной в военном отношении, социально процветающей, то к нам опять потянутся наши бывшие союзные республики. Помяните мое слово.

– Расскажите, как вы узнали о присвоении вам звания Героя Советского Союза?

– Это был ничем не примечательный день. Как обычно, Гоар получила радиограмму из Москвы, небольшую, всего в несколько строк. А мы всегда боялись коротких радиограмм, так как именно в них сообщались какие-нибудь неприятности. Я расшифровываю текст и узнаю, что меня наградили Золотой Звездой героя, а Гоар—орденом Красного Знамени.

–Я наблюдала за тем, как он работал над шифровкой,—говорит Гоар Левоновна.—Вдруг вижу, он буквально в лице изменился. Я даже испугалась – не случилось ли чего. А он, молча, говорить-то на эти темы нельзя – вдруг квартира на «прослушке» – подает мне расшифровку. Я прочла и сама остолбенела от неожиданности. Мы даже и не думали о наградах, да еще таких высоких. На радостях пошли вечером в ресторан, там и отметили это событие, опять же ни слова вслух не говоря о действительном поводе нашего торжества.

– Действительно это был наш общий праздник, – продолжает Геворк Андреевич. – Хотите верьте, хотите – нет, но я до сих пор считаю и абсолютно в этом уверен, что три луча в Звезде Героя – это заслуга Гоар. И только два приходятся на мою долю...