Текст книги "Поединок спецслужб. Перезагрузка отменяется"

Автор книги: Александр Витковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

ПРОЛОГ

История эта началась еще в Первую мировую войну.

Плавал на российских торговых судах машинист Матвей Мельничук. Не то чтобы горе мыкал, но знал цену собственным трудом добытой копейке, а потому и не шиковал. Зато свет посмотрел, побывал в Англии, Франции, Канаде, США. Первая мировая война обошла его стороной, даже не опалила своим огненным дыханием. Но где бы он ни был – везде одно: бедные беднеют – богатые богатеют; народ кровь льет, голодает – власть жрет, мошну набивает. А на Родине, в России—революция!!! Долой буржуев! Братство! Равенство! Счастье! Хлеб – голодным! Земля – крестьянам! Мир – народам!

Наверное, поэтому, вернувшись в 1918 году во Владивосток, вступил Матвей в добровольческий отряд Красной гвардии и сражался в забайкальских степях против банд атамана Семенова. Затем служба в сибирской морской роте, борьба с белочехами в составе регулярных частей Красной армии.

Весной 1922 года вместе с полковыми дружками то ли по пьяному разгулу, то ли от чувства пролетарской ненависти к паразитам-богачам ограбил Мельничук дом крупного торговца Никонова. Испугавшись ответственности – в Рабоче-крестьянской Красной армии за вооруженный разбой строго спрашивали – дезертировал и, скрываясь от властей, весной 1924 года нелегально бежал в Китай.

Вот тут и пришлось пупок в узел завязать. Вкалывал, как вол, чтобы к вечеру на рисовую лепешку и чечевичную похлебку заработать. Можно сказать, повезло ему. Ни с голоду в подворотне не помер, ни холера его не забрала, ни под нож в пьяной драке не попал. Со временем к местной жизни приспособился, новые друзья появились, и даже не самая грязная работа подвернулась.

Неизвестно, какими путями, но удалось Матвею достать липовый эмигрантский паспорт на имя Андрея Мерзлицкого. С ним бывший матрос добрался до Шанхая, где на новые установочные данные получил уже законные китайские документы. Как и с чьей помощью удалось ему это сделать – история умалчивает.

Впрочем, судьба не особо испытывала на излом русского эмигранта. Да и сам он был парень не из дураков. Голова – светлая, руки – золотые, трудолюбия тоже хватало. Звезд с неба не срывал,—трудился автомехаником, водолазом в китайских и английских компаниях. Легкий на подъем, работал в Гонконге, Индокитае, Индии, на Филиппинах, Тайване и даже на Борнео. Когда японцы оккупировали Сингапур, бежал на Яву, затем в Австралию.

В 1943 году, в разгар войны, поступил Мельничук-Мерзлицкий на службу водолазом в ВМС США и дослужился – вот уж действительно повезло – аж до капитана. После войны он еще три года носил американскую военно-морскую форму, но потом уволился и осел на постоянное жительство в Сеуле. Когда в 50-м году, во время Корейской войны, войска КНДР заняли этот город, Мерзлицкий, как этнический русский, да к тому же эмигрант, незаконно покинувший Родину, был задержан и выслан в СССР.

Но Родина встретила своего сына-скитальца не по-матерински.

Из материалов оперативной разработки.

«Следственной частью по особо важным делам МГБ СССР установлено, что в 1927 году в гор. Шанхае Мельничук был завербован в английскую разведку руководителем ее местного филиала Джоном Куком. Выполняя задания, собирал и передавал ему и английскому агенту Эллерсу развединформацию о гоминдановской авиации (база гор. Нанкин), использовался в изучении проживавших в Шанхае русских, подозревавшихся в связях с разведорганами СССР. Также имелись материалы о его причастности к американской разведке.

***

На судебном заседании Мельничук подтвердил связь с английскими разведорганами и 16 мая 1953 года был осужден но статье 58—1—6 УК РСФСР к 25 годам ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь) с поражением в правах на 5 лет и конфискацией имущества. Упомянутый выше Эллерс осужден к ВМН (высшая мера наказания). Обвинение в причастности подсудимого к американской разведке доказано не было.

***

17 июня 1956 г. Мельничук освобожден из-под стражи постановлением комиссии Президиума Верховного Совета СССР. Мера наказания была сокращена до фактически отбытой».

На этом, казалось бы, и всей истории конец. Но...

В эпоху «холодной войны» и обострившегося противостояния между СССР и США советская контрразведка не могла забыть о хоть и бывшем, но все же английском шпионе и капитане американских ВМС. Нет, его не увольняли с работы, не лишали гражданских прав и уж тем более не упекали в психушку. Просто вели оперативное наблюдение. Так, на всякий случай. А вдруг на изменника, английского шпиона и военного экс-моряка Соединенных Штатов попытаются выйти его бывшие сослуживцы, причастные к военно-морской разведке США, или сотрудники спецслужб Ее Величества? Подобных примеров в те времена было немало.

Упорство контрразведчиков не пропало даром. Впрочем, полученная оперативным путем информация была малозначительной и особого интереса на первый взгляд не представляла.

Итак, через несколько лет сотрудникам госбезопасности становится известно, что при аресте Мельничук утаил финансовые документы, оставшиеся у него после службы в ВМС США – чековую книжку корейского банка на 1000 долларов и два именных чека на сумму 5350 долларов. Хоть американская валюта и стоила по тем временам всего 63 копейки за доллар, но на черном рынке за «зеленые» давали значительно больше. Так что в сравнении со среднестатистической зарплатой советского гражданина в 75—100 рублей банковские векселя, которые хранил Матвей в укромном местечке, были ох какие солидные.

Опять же, как чекисты могли распорядиться этими сведениями? Самый простой и тривиальный способ – вновь засадить Мельничука в тюрьму за незаконное хранение валюты. Ведь в те годы подобный криминал вполне мог потянуть года на три, а то и на пять... Но, во-первых, чек – это еще не валюта, а во-вторых – есть ли смысл снова отправлять на нары человека, и без того вдоволь хлебнувшего лагерной баланды? И, наконец, третье, пожалуй, самое главное. Именно в то время страна узнала о культе личности Сталина и репрессиях 30-х, конца 40-х и начала 50-х годов. Узнала, осмыслила и ужаснулась. И наступившая оттепель 60-х годов не располагала к новому витку ГУЛАГовского беспредела.

Тем временем Матвей Мельничук, будучи уже пожилым человеком, испытывал некоторые трудности со здоровьем, да и материальные проблемы давали о себе знать. Вот и стал он активно искать способы для обмена чеков на деньги. В ту пору совершить это можно было одним-единственным способом – за границей в финансовых или государственных учреждениях США.

Но как это сделать? Самому выехать за границу и пытаться нечего. С таким шлейфом антисоветских преступлений и статей Уголовного Кодекса РСФСР за измену Родине он на всю жизнь остался невыездным.

Несколько попыток переправить документы за рубеж со своими друзьями – моряками дальнего плавания не увенчались успехом. Весной 1965 года одна из подобных затей вообще окончилась странным образом. После долгих уговоров и за определенный процент от планируемой выручки один из ходивших в загранку знакомых Матвея Мельничука отважился на рискованное мероприятие. Когда во время стоянки корабля в порту японского города Осака экипаж сошел на берег, моряк улучил момент, под благовидным предлогом «оторвался» от группы (в те годы советским гражданам не рекомендовалось в одиночку гулять по иностранным городам) и, попетляв по улочкам, добрался до американского консульства. Здесь он рассказал местному сотруднику, некоему Георгию Винценту, историю Мельничука и показал американцу чек. Дипломат внимательно выслушал нежданного советского гостя, задал несколько уточняющих вопросов и о владельце чека, и о самом моряке, дотошно осмотрел (разве что на зуб только не попробовал) уже изрядно потрепанную финансовую бумажку с водяными знаками, но... вместо денег передал посетителю расписку, написанную от руки на листке бумаги, вырванном из обычного блокнота. И еще... – странную монету достоинством в одну иену с искусно просверленной небольшой дыркой. Вторая, точно такая же, осталась у Винцента. Сопровождалась передача этого «сувенира» уверениями в том, что монета, словно волшебный талисман, откроет перед се владельцем двери американских посольств и консульств в любой стране мира...

Вопросы эксперту:

–Евгений Алексеевич, начало—словно в детективе. Особенно эти монеты с дыркой,

–Две монеты, просверленные насквозь в определенном месте, – классический образец вещественного пароля. Одна остается у представителя спецслужбы, вторая передается агенту. На очередной встрече, когда бы и где бы она ни происходила и кто бы в ней не участвовал, совмещение монет и совпадение отверстий свидетельствует о том, что встречаются люди, которые могут доверять друг другу.

Вещественные пароли активно использовались спецслужбами разных стран еще со времен Первой мировой войны. В качестве них могли выступать разрезанные особым образом фотографии, денежные купюры, почтовые марки и другие предметы. В середине прошлого века спецслужбы стали использовать для передачи своим агентам более сложные пароли, которые было достаточно трудно подделать, – те же самые монеты, просверленные или распиленные особым образом.

– Но зачем это нужно? Ведь агент и разведчик знали друг друга в лицо?

– Не всегда. Личные встречи профессиональных сотрудников зарубежных спецслужб со своими конфидентами из числа советских граждан в ту пору происходили достаточно редко. И зачастую со стороны разведок в них участвовали разные люди. Да и завербованный агент в силу разных обстоятельств мог передать свою часть вещественного пароля другому человеку, которого он посвятил в тайну секретного сотрудничества с разведкой другой страны. Вот и получалось, что пароль был некой верительной грамотой, символом того, что его обладателю можно было доверять. Впрочем, это не исключало со стороны спецслужб дополнительной проверки нового человека, обладающего паролем.

– Значит, в американском консульстве в Осаке состоялась вербовка советского моряка?

– Скорее всего, произошло то, что мы называем «вербовочной ситуацией». Если бы наш гражданин представил американцу секретные сведения, получил деньги, согласился оказывать ему помощь, дал подписку или каким-то другим способом закрепил акт своего согласия на тайное сотрудничество, то господина Винсента можно было бы поздравить с приобретением конфидента из числа советских граждан. Но, к счастью, наш соотечественник оказался выше этого.

– А чек Мельничука?

– Он остался у американца.

– Создается впечатление, что вы с самого начала контролировали эту ситуацию.

– Конечно, эти события развивались не без нашего участия. Но об отдельных деталях, особенно на начальном этапе событий, мы узнали несколько позже.

– Материалы дела о вербовочной ситуации в американском консульстве в Осака составлены так подробно, будто кто-то из советских контрразведчиков сидел там под столом и все слышал.

–Конечно, под столом там никто не сидел, но весь происходящий в консульстве разговор мы узнали с документальной точностью уже через несколько дней после возвращения моряка во Владивосток.

– Он был вашим негласным помощником?

– Ну почему помощником? Он оказался нормальным человеком, который понял, что попал в сложную ситуацию, из которой сам не смог бы выпутаться. В те времена сотрудники органов госбезопасности часто выступали перед населением с беседами и лекциями о происках западных спецслужб. Рассказывали о различных формах вербовок советских граждан, сборе разведывательной информации. Подобные инструктажи проводились и с экипажами судов, уходящих в загранплавания. Так что нет ничего необычного в том, что этот человек обратился в органы госбезопасности и честно рассказал о своих приключениях.

– И после этого ему не запретили загранплавания?

– Что за бред? Конечно, нет. Он продолжал работать на кораблях торгового флота и еще не один десяток раз побывал за границей.

ВЕРБОВКА

Казалось, Мельничук испробовал все возможные варианты. Тщетно. Чека нет, а вместо него – непонятный японский сувенир, – хоть шнурок в дырку продень, да носи эту монету на шее...

Вот тут-то и свела судьба бывшего водолаза с Арнольдом Караваевым – подменным капитаном Дальневосточного пароходства, ходившим время от времени в загранрейсы.

Из материалов разработки

«Караваев Арнольд Валентинович, 1930 года рождения, уроженец гор. Иркутска, русский, член КПСС (Коммунистическая партия Советского Союза), образование высшее, окончил Владивостокское инженерное училище, женат, владеет английским языком, допущен к загранплаваниям. Является патриотом своей Родины. В экипаже пользуется уважением. Энергичен, активен, в сложных ситуациях предпочитает нестандартные решения, любитель острых ощущений. Азартен, по головы не теряет, спиртные напитки употребляет в меру, увлекается охотой, рыбалкой, автоделом. Проживает в гор. Владивостоке».

***

Их шапочное знакомство состоялось давно, когда Мельничук участвовал в ремонтных работах корабля, на котором Караваев плавал по распределению после окончания училища. И вот спустя 10 лет они встретились в больничной палате, где молодой капитан проходил диспансеризацию, а бывший водолаз лежал с гипертоническим кризом. Полмесяца, проведенные в стенах лечебницы, сблизили их. По-стариковски разоткровенничавшись, Мельничук поведал о своих приключениях за границей и неоплаченных векселях. Дело порешили быстро. За чисто символическое вознаграждение Караваев согласился во время ближайшего рейса в японские порты наведаться в американское консульство, предъявить расписку и напомнить американцам о чеках. На всякий случай и просверленную монету решил с собой прихватить.

Вопросы эксперту:

–Евгений Алексеевич, похоже, что о Караваеве вы узнали еще до его поездки в Японию? Но как контрразведка «вычислила» Караваева? Было ли это результатом тотальной слежки за каждым советским человеком, побывавшим за границей, велась предметная работа по конкретным лицам или вы работали, что называется, от противника?

– Ни одна спецслужба мира, какой бы разветвленной и всемогущей она ни была, не может следить за каждым гражданином своей страны. В данном случае сработала система контрразведывательных мер. И, как иногда бывает в оперативной работе, помог случай. К сожалению, трагический. Он произошел примерно в то же время и взбудоражил все Дальневосточное пароходство.

– Что за случай?

–На советском торговом судне, возвращавшемся из Японии, повесился один из членов экипажа. При осмотре места происшествия была найдена пространная предсмертная записка, в которой самоубийца рассказал, что несколько месяцев назад был завербован американской разведкой и передавал ее представителю важные сведения.

Судя по всему, глубокое осознание своей вины, безысходность положения и толкнули человека на роковой поступок. А письмо стало не только актом покаяния, но и своеобразным предостережением в назидание всем тем, кто мог оказаться в подобной ситуации.

Контрразведчики Владивостока провели глубокое расследование этой трагедии и самого преступления, связанного с изменой Родине. Конечно, вся работа велась без лишней огласки, и даже факт предательства был скрыт от окружения, друзей и родственников покойного.

В оперативную проверку попали не только связи самоубийцы, но и те, кто в той или иной мере был замечен в контактах с американцами. Работа была проведена колоссальная. Самое важное в том, что никто из проверяемых советских граждан так никогда и не узнал, что находился под пристальным вниманием контрразведки. Таков был уровень конспирации, оперативного мастерства и профессионализма.

Конечно, в круг изучаемых лиц попал и Матвей Мельничук, в процессе наблюдения за которым стало известно и об Арнольде Караваеве, и о задуманном предприятии.

–А упоминалось ли в письме покойного моряка имя его американского вербовщика?

–Конечно, кое-какие сведения были, в том числе и имя американца. Но мы прекрасно понимали, что это мог быть и псевдоним сотрудника спецслужб США. Поэтому глубокому анализу подверглись материалы в отношении представителей американской разведки и контрразведки, работавших в Японии. Посылались запросы далее в спецслужбы дружественных стран. В результате этой работы от коллег из чехословацкой разведки была получена информация о том, что в политической секции американского посольства в Японии работает некий Родней Карлсон. Он занимается вопросами советско-японских отношений и изучением граждан социалистических стран, посещающих Страну восходящего солнца. Анализ посмертного письма, сведения чехословацких друзей и информация наших закордонных источников с большой долей вероятности свидетельствовали о том, что вербовщиком повесившегося американского агента мог быть именно Карлсон.

– Следовательно?

– Следовательно, нам, прежде всего, предстояло выяснить, а не является ли этот Родней Карлсон и Георгий Винцент одним и тем же человекам А если это разные люди, то как связаны между собой в вербовочной работе против советских граждан.

– То есть, выявив однажды иностранного разведчика-вербовщика, контрразведка продолжает следить за его деятельностью?

– Конечно. И как бы он ни маскировался, сколько бы имен ни менял, мы находим его и, если видим, что он активно устанавливает контакты с нашими соотечественниками, согласитесь, есть смысл подумать, для чего он это делает.

Из материалов разработки

«Карлсон Родней Уильям, 1932 года рождения, уроженец гор. Хаверден, штат Айова, гражданин США, официальный сотрудник американской разведки. В 1962 году, являясь помощником атташе но сельскохозяйственным вопросам посольства США в Москве под псевдонимом “Джонстон” поддерживал агентурные отношения с предателем Родины Олегом Пеньковским (подробнее о Пеньковском читайте очерк в этой книге «Парадный мундир предателя». —Авт.). После разоблачения последнего, Карлсон объявлен персоной нон грата и в мае 1963 года выслан из СССР. Некоторое время спустя он появился в Токио и поселился в особняке рядом с резидентурой ЦРУ в посольстве США. Его жалованье составляет около 18 тысяч американских долларов в год. Приметы: худощавый, сутулый, рост 180—185 см., шея длинная, тонкая, выступающий кадык, волосы черные, брови немного светлее, щеки впалые, нос с небольшой горбинкой, кончик носа заострен и опущен».

***

Но как выяснить, кто скрывался ли под именем Георгий Винцент? Тот самый Карлсон, которого КГБ «наело» уже достаточно долго, или кто-то другой? И каково настоящее имя этого американца?

Сложившаяся ситуация сама подсказывала закономерный способ решения проблемы и даже конкретного человека, с помощью которого можно было ответить на все вопросы, – Арнольд Караваев.

В хрестоматийном варианте контрразведывательной работы сотрудники органов госбезопасности должны были бы установить оперативный контакт с Караваевым, отработать ему линию поведения, провести тщательный инструктаж и, направив в Осаку, ждать результатов его встречи в американском консульстве.

Но чекисты решили иначе. Негласное изучение капитана выявило его сильные и слабые стороны, и, взвесив все «за» и «против», сотрудники контрразведки решили, что не стоит форсировать события.

Что касается самого Караваева, он, вероятно, не особенно представлял опасность затеянного предприятия. Будучи человеком с авантюрной жилкой, капитан не мог устоять против соблазна новых приключений. Тем более и дело-то казалось предельно простым. Он уже неоднократно бывал за границей, не испытывал трудностей с выходом на берег. Знал, как оторваться от группы во время прогулок по городу, да и для общений с американцем у него не было ни языковых, ни морально-политических барьеров. Ведь он хотел просто помочь своему знакомому – забрать у американцев деньги и отдать их больному старику за небольшие комиссионные. По его мнению, здесь не было никакого криминала. О более серьезных последствиях он про его не задумывался.

Из материалов разработки

«В ходе проведения оперативно-технических мероприятий 8.12.65 года, УКГБ СССР по Приморскому краю установлено, что Караваев по прибытии корабля в порт Осака, завершив все формальности, позвонил но тел. 341—4258 в консульство США. В разговоре выяснил, что Винцент у них не работает. Объяснив ситуацию, он договорился о встрече с американским консулом Гриффином. Встреча состоялась позже в помещении консульства. Американец не отреагировал на монету с дыркой и посоветовал обратиться в консульство США в г. Кобс к г-ну Джону Коффе. При этом он передал номер его рабочего телефона – 336—8658, и обещал, что сам перезвонит своему коллеге, чтобы предупредить о визите русского моряка».

***

Нет ничего удивительного в том, что никто из американцев в Осаке не слышал о Винценте. Вероятно, под этим именем американский разведчик встречался только с советскими гражданами и не распространялся среди окружения о своем оперативном псевдониме. Однако вернемся к материалам разработки.

В порту Кобе Караваев незаметно от экипажа корабля посетил консульство США. В разговоре с ним приняли участие Джон Коффе и (вот неожиданность) человек, представившийся... Винцентом.

Вот здесь и произошел обмен вещественным паролем (монетами), после чего к Караваеву отнеслись весьма радушно. Тем не менее он был подвергнут детальному опросу по широкому кругу проблем, связанных с его работой, взаимоотношениями с Мельничуком, возможностям бывать в загранплаваниях. Затем Винцент заявил Караваеву, что готов заплатить ему деньги, но не по векселям Мельничука, а... за предоставление интересующей американцев информации по Владивостоку. В этой части разговора дружеский тон общения сменился напряжением и нервозностью. Караваев не ожидал такого развития событий, был смущен, несколько подавлен и пытался отказаться от продолжения встречи. Но американцы были настойчивы в своих просьбах, щедры на обещания и убеждали своего русского посетителя в том, что в этой работе лично для него нет никакой опасности. Ведь об этом никто не будет знать.

Словом, состоялся хрестоматийный вариант вербовочной ситуации. Сначала выяснение обстоятельств инициативного выхода на американцев, первичная проверка, построенная на сопоставлении деталей в ответах на самый широкий круг перекрестных вопросов, получение биографических данных и характеризующих сведений для дальнейшего изучения, а также выявление разведывательных возможностей кандидата.

Мощное психологическое давление с элементами шантажа (если откажешься от продолжения контактов с нами, тогда доведем до твоего руководства информацию о посещении американского консульства и прощайся тогда с загранрейсами) привело к тому, что Караваев был вынужден согласиться на новую встречу с американцами. Единственным, хоть и слабым, утешением было то, что американцы все-таки не отказались от оплаты векселей. Но тем самым разведчики поддели своего гостя на оперативный крючок, создав естественный повод для последующих встреч.

Так произошла вербовка и было закреплено согласие на конфиденциальное сотрудничество. Своему новому агенту американцы даже псевдоним присвоили—Виктор, хотя не исключено, что в досье разведки он проходил под другой кличкой. В общем, хотя разведчики и добились успеха, но действовали они без фантазии, словно по учебнику.

Вопросы эксперту:

– Почему, зная о намерениях Караваева встретиться с американцами, вы не препятствовали этому или сами не вышли на контакт с ним?

– Не было никакого смысла мешать Караваеву осуществить его намерения. Да, он встретился с американцами, но у него не было умысла изменить Родине, и он не обладал секретными сведениями, которые были бы интересны сотрудникам американских спецслужб. А что касается второй части вопроса – то в начале всей операции мы делали то, что на оперативном сленге называется использовать втемную». Мы предполагали, что он получит вербовочное предложение от американцев, и считали, что его поведение в этой ситуации должно быть естественным. Ведь, прежде всего, американцы должны были проверить, не имел ли их собеседник контактов с органами госбезопасности. Здесь могли быть самые жесткие провокационные вопросы и действия. И если бы Караваев действительно имел контакты с органами госбезопасности, то вполне мог бы не выдержать такой проверки и провалиться еще в самом начале операции. В избранном варианте мы контролировали практически каждый его шаг и главное – сводили к минимуму возможные подозрения американцев в пашем участии.

–Но ведь фактически он дал согласие на сотрудничество с разведкой США, то есть совершил предательство, за которое нужно было отвечать по всей строгости закона. А Уголовный кодекс в то время не отличался мягкостью, особенно по отношению к изменникам Родине.

– Действительно, он согласился на сотрудничество, но не совершил никаких практических действий, которые бы нанесли ущерб нашей стране. К тому же мы исходили из сильных сторон его характера и не без оснований полагали, что он сам добровольно придет к нам. Как показали дальнейшие события, мы не ошиблись.

– И как же состоялась эта встреча?

–Капитан оказался человеком умным и мужественным – в петлю не полез. Осознав сложность и серьезность ситуации, в которой он оказался, Караваев, конечно, не без колебаний, нашел в себе силы, обратился к сотрудникам Приморского управления госбезопасности. Он добровольно, честно и без всякого принуждения рассказал нам о своих приключениях. От него мы и узнали во всех подробностях результаты его японского рандеву.

– Что же дальше?

–Прежде всего, мы выяснили, что Георгий Винцент и Родней Уильям Карлсон – это два разных человека. Караваев оказался неплохим художником и сделал карандашный набросок Винцента. Казалось, что на этом можно было бы поставить точку, но завязавшаяся с американской разведкой оперативная игра не могла быть прекращена так просто. Закон жанра, как говорится, требовал продолжения, интрига закручивалась все мощнее и туже. Более того. С американской стороны появились новые персонажи —Джон Коффе и Гриффин, роль которых предстояло выяснить. К тому же нам хотелось узнать, какая информация нужна американской разведке и можно ли использовать их интерес для продвижения противнику дезинформационных материалов.