Текст книги "Удар ниже пояса"

Автор книги: Александр Ходырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Он снял трубку и набрал номер:

– Надя?

– Да. – Голос у Нади был глухим и бесцветным.

– Добрый день. Это Ходунов.

– Здравствуйте, Александр Петрович.

– Как вы себя чувствуете?

– Да ничего. Как я могу себя чувствовать? Никак. Как в страшном сне. Только не могу проснуться. Ладно, что об этом. Завтра мы собираемся в 10.30.

– Да, я в курсе. Чем помочь?

– Нет, спасибо Александр Петрович. Все вроде в порядке. Спасибо вам большое. Прямо даже не знаю, что бы я делала, если бы не вы.

– Ну, что вы, Надя, делаю, что могу. Отдел его в основном все организует. Тут вот еще что. У Лени была такая толстая записная книжка. Она у него все время в сумке была. Мне нужно найти телефон одного нашего общего знакомого. Не могли бы вы посмотреть сейчас эту книжку?

– Ох, да вы знаете, с этой книжкой какая-то странная история. Вчера утром, мне кажется, я ее видела на столе у Лени. А потом, вот мы с вами в милицию ходили, я что-то посмотрела на стол – книжки нет. Я даже потом специально посмотрела и в столе, и в сумке. Нет, не нашла. Может, конечно, показалось. Я как-то, ну, вы понимаете… Как в тумане. Но, в общем, книжки этой нет. Может, она на работе?

– На работе? – задумчиво переспросил Ходунов. – Да, конечно, может быть. Ну, ладно. Я посмотрю. Тут ведь дело-то вот в чем. – Ходунов на некоторое время замолчал, как бы подыскивая слова. Хотя именно эти слова он уже сказал про себя много раз за этот день. – То, что случилось с Леней, связано с очень серьёзным преступлением. У меня есть достаточно серьезные подозрения на этот счет. Я сегодня вечером хочу всё-таки пойти прямо туда, где Леня раньше работал. Но хотел предварительно позвонить кому-нибудь. Леня называл мне пару фамилий. Ну, если книжки нет, я пойду просто в приёмную.

– Это по его прошлой работе? – В голосе Нади зазвучала тревога.

– Не знаю. Но это связано с нашей последней поездкой в Женеву. Ну, это не телефонный разговор. Мы с вами попозже это всё обсудим.

– А в чём там всё-таки дело? – Тревога в её голосе усилилась.

– Я все объясню, Надя, – успокаивающим голосом пообещал Ходунов. – Но позже. Это не для телефона. Ладно, извините, до завтра.

* * *

Ходунов, конечно, ничего не сказал Наде о том, что он, может быть, и не будет завтра на похоронах. Хотя Макарова он уже предупредил о том, чтобы завтра он сказал Наде, что Ходунов вынужден был внезапно уехать.

«Вроде как разговор прошел в целом правильно, – подумал он. – Но вот с книжкой! Этого я не ожидал. Шустро они работают. Серьезные ребята. Влезть в квартиру, это им раз плюнуть. Господи, ну я и идиот! Они же наверняка уже были раньше у Шутикова. Конечно. И, значит, у нас».

При этой мысли неприятный холодок пробежал у Ходунова по спине. И то временное успокоение, сошедшее на него после разговора с Друзиным и с приключением в туалете, мгновенно отлетело.

«А Бобров? Ну да, для них мы все трое были почти одинаковы. Конечно. Они не нашли ничего у Шутикова и, безусловно, были у нас и у Боброва. А у Боброва… У него ведь мать не вставала… Ну, сволочи!»

Ходунов опустил голову и, сжав зубы, пытался подавить в себе внезапно накативший на него приступ бессильной ярости и глубокого отчаяния. На некоторое время он даже потерял способность анализировать и оценивать происходящее. Он сидел, положив локти на стол и уперевшись подбородком в сцепленные руки, пытался перебороть это внезапно появившееся ужасное ощущение полной беспомощности и безысходности.

Только через некоторое время он понемногу пришёл в себя. Но чувствовал себя еще очень плохо. Поламывало в голове, в желудке неприятно тянуло. Чтобы как-то отвлечься, он решил привести в порядок свой рабочий архив. Раскладывая бумаги по папкам, он старался не думать о том, что его ждет сегодня. Выйти с работы он наметил в свое обычное время – в 18.15. Время тянулось томительно. Оставалось еще полчаса. Все так же сосало под ложечкой, и даже слегка кружилась голова. Убив еще минут пятнадцать на посещение туалета и приведя в полный порядок свой стол, Ходунов наконец покинул кабинет. Кейс, с которым обычно ходил на работу, он решил не брать.

Ходунов медленно пошел по переулку своим обычным маршрутом к метро. Навстречу ему попадались редкие прохожие. Вдруг сзади кто-то дёрнул его за рукав. Он обернулся. Перед ним стоял какой-то здоровенный опухший детина, с грязной и нахальной физиономией.

– Эй, дядя, дай закурить, – просипел он.

– Не курю, – нахмурившись, коротко ответил Ходунов и попытался идти дальше. Но детина не отставал. Загородив дорогу, он ухмыльнулся, показав чёрные зубы, и нагло сказал:

– Ну так дай деньгу.

Ходунов отступил на шаг и, сощурившись, в упор посмотрел на этого наглеца. Вероятно, сказалось все – это напряжение последних дней и особенно этот ужасный конец дня. Он вдруг почувствовал, что сейчас, вот прямо сейчас он не сможет устоять. Не сможет подавить в себе жуткое желание хорошенько вмазать по этой сальной хамской роже. И совершенно непроизвольно он развернулся вперед левым плечом, чуть согнул ноги в коленях и сжал зубы. Этого оказалось достаточно. Детина вдруг резко повернулся, нелепо переваливаясь, быстро рванул по переулку и исчез в каком-то дворе.

«Ну, слава богу, – подумал Ходунов. – Этот тип, похоже, был не из них».

Вздохнув с облегчением, он, уже спокойнее, продолжал медленно идти привычной дорогой. Пройдя еще немного, он вышел к шумной оживленной улице. Отсюда был виден вход в метро. Ничего не происходило. Он остановился, внимательно оглядывая улицу. В это время чёрная «Волга», солидно катившая по улице, остановилась рядом. Из нее вышел сидевший за рулем человек.

– Добрый вечер, Александр Петрович!

Человеку на вид было лет тридцать – тридцать пять. Выше среднего роста, широкоплечий, лобастый, короткие светлые волнистые волосы, взгляд открытый. Держался он совершенно непринужденно, но без тени наглости.

Ходунов ответил не сразу. Это не было замешательством. Он просто решил, что в его положении он может позволить себе реагировать не сразу. Наконец после паузы он ответил:

– Я что-то не припоминаю вас. Тем не менее добрый вечер.

– Может быть, вас подвезти?

Ходунов неожиданно совершенно успокоился. И теперь спокойно смотрел на этого крепкого мужчину, который вежливо улыбался ему.

– Так кто вы? – спросил он. – Может, вы представитесь?

– Меня зовут Игорь. Полностью – Игорь Александрович. У нас на работе есть еще один Игорь, помоложе меня, так чтобы различать, меня иногда называют полным именем.

– Ну а меня вы откуда знаете?

– Есть у нас общие знакомые. Да что же мы все стоим? Садитесь, пожалуйста. Где вы предпочитаете? На заднем сиденье или впереди, со мной?

Игорь приветливо улыбался. Ходунов с облегчением глубоко вздохнул. Хоть кончилось это ожидание неизвестно чего. Слава богу, они понимают, что бить по голове и ломать руки не нужно.

– А куда вы едете? – спросил он.

– Я поеду туда, куда вы скажете.

– Ну, что ж. Тогда рядом с вами.

Лобастый Игорь вежливо открыл дверцу, дождался, когда Ходунов сел, а потом аккуратно закрыл ее и сел за руль.

– Александр Петрович, если нетрудно, застегните ремень. В нашей организации мы стремимся по возможности не нарушать установленных правил.

– А что за организация у вас?

– Очень хорошая организация. Вот я как раз хотел бы предложить вам поехать к нашему шефу. Он вам всё сам расскажет.

– Ну, вообще-то у меня было одно дело… Но, боюсь, вы ведь очень настаивать будете. – Ходунов усмехнулся.

– Да уж, не без этого. Так что соглашайтесь, Александр Петрович.

– Ну что же, похоже, ничего другого не остается. А кто же ваш шеф?

– Большой человек.

– Ну что ж, познакомимся.

Ходунов потянулся и снова глубоко вздохнул. Контакт состоялся, и можно считать, что пока он перехватил инициативу. И уже то, что этот Игорь тоже явно не из рядовых, все это давало надежду. Хоть и совсем еще призрачную.

* * *

Ходунов оказался прав. Он еще спускался по лестнице с красивыми витражами особняка «Роман Родионов», а сосредоточенный Николай Николаевич уже вернулся в свой кабинет, вынул мобильный телефон и набрал номер.

– Доложи ситуацию, – сказал, не здороваясь и не представляясь. – Как там дела? Понятно. Он точно из здания не выходил? Весь день? Нет, ничего. Наблюдайте. Все.

Друзин на какое-то время задумался, сдвинув брови. Потом, еле слышно пробормотав сквозь стиснутые зубы: «Вот дерьмо», вышел из кабинета и вернулся туда уже минут через двадцать.

Сев в кресло с хмурым, озабоченным лицом, он снова задумался. Он был зол. Зол он был на Хозяина. Когда Друзин под руководством Хозяина несколько лет создавал свою хорошо налаженную организацию, все делалось исходя из двух основных принципов – рациональности и безопасности.

Но вот то, что началось с отправки последнего груза в Швейцарию, заставило Друзина сильно усомниться в непогрешимости решений, принимаемых Хозяином. Нарушались все правила и принципы, которые были установлены им же самим. С самого начала, когда чемодан, который должен был быть подготовлен заранее, почему-то нужно было забирать утром, в день вылета. А потом уж вообще все завертелось так, что ни о каком здравом смысле и рациональности вообще не было и речи. Было ясно, что в этом случае Хозяином двигало что-то другое. И при этом он не переставал читать свои обычные нотации. А это доводило Друзина до холодного бешенства. Так было и во время последнего разговора с Хозяином, вчера утром, после неудачного захвата Шутикова.

* * *

От визитов к Хозяину и в обычной-то ситуации Друзин ничего хорошего не ждал. Но в этот раз ситуация была экстраординарной. Даже давно заведенный порядок приема был нарушен. Не было никакого ожидания в приемной. Не было и обычной томительной паузы перед началом разговора.

– Садись, – вместо приветствия, кривясь, бросил Хозяин, и не успел Друзин расположиться в кресле, как он, влившись в него взглядом, резко выкрикнул: – Тебе что, жить надоело? Сколько тебе дали? А? Кто?

– О чём вы, Аркадий Борисович? Я не понимаю, – стараясь сохранить спокойствие, ответил Друзин.

– Я о том самом, – все так же с нотками истерики продолжал Хозяин. – И нечего прикидываться. Всё ты прекрасно понимаешь. Как это могло получиться? Вы пасёте человека целой командой, и под вашим носом его грохают. Это можно как-то объяснить? Это вообще подлежит объяснению? У меня вот только одно объяснение – в твоей команде кто-то решил хорошо заработать. Или, может, ты сам?

Глаза Хозяина вперились в Друзина, казалось, они вот-вот вылезут из орбит, рот оскалился.

– Аркадий Борисович, – Друзин старался спокойно смотреть в ставшие почти сумасшедшими глаза Хозяина, – я вам докладывал. Выстрел был, когда мы все были в машине. Наблюдатель был внизу. Это был кто-то чужой. Но вот что совершенно очевидно, так это то, что была какая-то утечка.

– Молодец, – язвительно похвалил Хозяин, – сообразил. Только это и ребенку ясно. Кто из твоих был ещё в курсе дела?

– Этим делом занимались в общей сложности одиннадцать человек, включая меня. Но, Аркадий Борисович, дело-то самое обычное, рядовое. Ну, искали чемодан. Готовили захват. Ну с чего бы это в таком случае кому-то из моих убивать этого бедолагу? Нет резона.

– Им не было резона? А кому? Ты на что намекаешь?

– Да я просто думаю, что кто-то знал больше, чем знал я.

Глаза Хозяина вдруг резко сузились, превратившись в две узкие щели.

– Дурачком прикидываешься? – тихо сказал он. Взгляд из этих щелей был даже пронзительней и неприятней, чем раньше. – Ты ведь продашь и глазом не моргнешь. А? – Один глаз у Хозяина вдруг открылся, а другой так и остался темной щелью. Лицо его исказила гримаса. – Ты знал всё! – снова закричал, почти завизжал он. – Все, что должен был знать. Больше ни кто ничего не знал. Никто! Ты понял?

Друзин вздохнул и опустил глаза. Выждав минуту, он снова посмотрел на Хозяина. Тот, уже немного успокоившись, смотрел на него своим неприятным взглядом. В кабинете висело тяжелое молчание.

– Да, должен сказать, что вы успешно усложнили ситуацию, – скрипучим более чем обычно, но уже почти спокойным голосом, наконец сказал Хозяин. – Если так действовать дальше, у нас точно ни одного конца не останется.

– Мы выполняли приказ. Но ведь всего предусмотреть нельзя.

– Нельзя? – снова взвился Хозяин. – А кто мешал заранее осмотреть подъезд и держать там не одного, а троих? Ну, кто? – Хозяин снова перешел на визг. – Это плохая работа. Просто ни к черту не годится! Не хотите думать – вот это что! Дело очень важное. Я тебе это говорил? Я тебя в деньгах ограничивал? Или ещё в чем-нибудь?

Друзин с облегчением почувствовал, что ярость Хозяина идет на убыль. После очередной паузы он продолжил уже почти в обычной своей манере:

– С этим делом нужно обязательно разобраться. Может, и действительно была еще утечка. Вот этим в первую очередь и займись. И имей в виду, Лоб тоже будет этим заниматься. По этому делу вы будете на равных. Все последующие операции будете готовить до деталей и докладывать мне. Чтобы больше ни о каких случайностях я не слышал. – Снова пауза. – Так, теперь что делать по сути. За этим, вторым, только наблюдение. Но наблюдение жесткое. Понятно? Это очень важно. – Хозяин поднял палец. – Я исхожу из того, что товар остался там, в Женеве. Вполне вероятно, что этот оставшийся должен быть в курсе. Поэтому – следить и слушать. Есть еще что у тебя? Нет? Все, жду доклада…

* * *

Сидя у себя в кабинете после неожиданного визита Ходунова и обдумывая сложившуюся ситуацию, Друзин понимал, что наступил решительный момент. Нужно было или немедленно докладывать Хозяину, или…

Друзин уже давно думал об этом, многое уже загодя подготовил. Но сейчас обстоятельства давили на него. И выбор был непростым. Можно было допустить, что это посещение – ловушка, подстроенная Хозяином. Но Друзин посчитал это маловероятным. С другой стороны, если исходить из того, что Ходунов действительно просто случайно его увидел, можно было уже сейчас представить реакцию Хозяина, если Друзин ему все доложит. Вполне можно было предположить, что Хозяин этому всему просто не поверит. А после этого темного дела с Шутиковым – это уж точно. Да еще и этот утренний инцидент, когда ребята упустили на некоторое время Ходунова на Брестской. И телефон у него молчал весь вчерашний вечер – это тоже не просто так. Об этом ведь Друзин тоже Хозяину не докладывал. Да, уж если выбирать в этой ситуации, то все-таки не оставалось ничего другого. Ни о чём не докладывать. И быть готовым к тому, чтобы в любой момент начать свою игру против Хозяина.

Теперь ему надо было сделать еще одно дело. При мысли об этом Друзин поморщился. За последнее время ему пришлось многое делать самому, своими руками. Неприятно, но ничего не поделаешь. Зато надежно. Это дело он тоже не мог поручить своим ребятам, а сделать его надо было обязательно.

Трель мобильного телефона прервала его мысли.

– Я слушаю.

– Это Яков. Аркадий Борисович приглашает к четырём.

– Я буду в шестнадцать.

* * *

В этот раз Хозяин был заметно спокойнее. Чего нельзя было сказать о Друзине. Он напряженно следил за выражением лица Хозяина, стараясь понять, не дошло ли до него чего-нибудь, связанного с Ходуновым.

Но Хозяина и в лучшей-то ситуации понять было невозможно, а уж в этой и подавно.

– Давай еще раз к этой вашей операции по Шутикову. Попытайся посмотреть системно, пошире. Какие есть варианты?

– Скорее всего кто-то пытался с ним договориться по поводу товара, который к нему попал, и это окончилось неудачно.

– Возможно. Логично и вполне возможно. – Хозяин улыбался, поглаживая нос и щеки. – Ну а кто же этот «кто-то»? Кто это может быть?

Сдвинув брови, Друзин сказал, не отводя глаз:

– Не знаю. Но вполне можно предположить, что это кто-то из наших.

– Молодец! – Хозяин довольно откинулся в кресле. – Голова. Заметь, это ты сказал, а не я. Ну а если это можно предположить, то ведь можно предположить и другое. Шутиков могли грохнуть и с другой целью. Ну, говори, у тебя хорошо получается.

– Можно предположить, что цель – обрубить этот конец.

– Отлично. А зачем?

– Не знаю.

– Ну, что это ты! Соображал, соображал, да вдруг перестал. А?

– Следуя этой логике, это могло потребоваться тому, кто уже все знал. Знал место и все прочее.

– Ну, ты сегодня просто умник. Молодец. А теперь надо попытаться проанализировать, кто бы это мог быть. Теоретически, так сказать. Кто? Ну, какие мысли?

Друзин по-прежнему внешне оставался спокойным. Тем же ровным голосом он спросил:

– Вы хотите сказать, что «кто-то» – это я?

– Нет! – почти выкрикнул Хозяин, опять вцепившись в стол и пригнувшись к столу. – Хотел бы сказать, я бы сказал. А вот возможность такую я исключить не могу. Не имею права. Это тебе понятно?

– Но зачем мне это надо?

Хозяин изобразил на своем лице страдание.

– Только не это. Этого не надо. Так все умно анализировал, а тут все испортил. Прямо ангел в незапятнанных одеждах. Как раз, зачем тебе это могло бы понадобиться, мне вполне понятно. Ты что думаешь, если ты умный, умеешь себя вести, не лезешь вперёд, так я уже и поверил в твою преданность? Не обольщайся. Преданным хозяину может быть только тот, кто без него обойтись не может. Это логично. А ты спишь и видишь, как занять мое место, как у меня свой порядок навести и все к рукам прибрать. Ну, что, возражать будешь? Не пытайся, я все равно не поверю. А самое главное, я не вижу в этом ничего плохого. У тебя есть задатки. Но ведь и я не без головы. – Хозяин засмеялся мелким смешком. – Я ведь, когда свою систему создавал, и об этом подумал. И моя система только с виду кажется такой простой.

Хозяин снова захихикал, заглядывая в глаза Друзина, внешне сохранявшего ледяное спокойствие. Но внутри у него все напряглось: «Нет, он ничего не знает. Иначе не стал бы вести все эти разговоры. Пугает».

Как будто поняв то, о чем подумал Друзин, Хозяин сказал уже спокойнее:

– Будем считать, что точки над «i» расставлены. Если бы у меня в отношении тебя было что-то конкретное, я бы и разговаривать не стал. Ты это прекрасно знаешь. Ладно, тут еще и других дел хватает. И все важные. Значит, так…

* * *

Выходя из кабинета Хозяина, Друзин отчетливо осознал, что решение им принято. Дальше тянуть нельзя. Все это становилось слишком опасным. Любая, даже незначительная, его оплошность могла стать роковой.

Выйдя в приемную, он остановился у стола, за которым сидел Яков.

– Уф, что-то жарко, – сказал Друзин, вытирая лицо платком.

– Что, сложный был разговор? – понимающе улыбаясь, спросил Яков, растягивая в улыбке губы. Зубы у него сильно выступали вперед, делая его похожим на рыбу. «Премудрый пескарь» – так его многие называли, хотя можно было заметить и некоторое сходство улыбки Якова с оскалом акулы.

– Да, с шефом легких разговоров не бывает, – сказал Друзин, садясь на стул рядом со столом Якова и вынимая записную книжку и ручку. – Ну, на то он и шеф. Сок апельсиновый у тебя есть?

– Конечно.

Пока Яков наливал ему сок, Друзин написал на чистом листе номер телефона. Беря сок, он небрежно бросил открытую книжку на стол и показал на нее глазами.

– Хороший сок. Я люблю из королька, красный.

Яков сел на свое место и скользнул взглядом потому, что написал Друзин. Потом он посмотрел на Друзина и прикрыл глаза.

Друзин допил сок, закрыл книжку, вздохнул и поднялся.

– Спасибо. Ну, поеду. У меня сегодня дел ещё…

– Пока, – кивнул ему Яков и уткнулся в свой бумаги.

* * *

Сразу после ухода Друзина Хозяин нажал одну из вмонтированных в стол кнопок. Средняя часть стола мягко откинулась, и снизу плавно выползли монитор и клавиатура.

Стол этот был гордостью Хозяина.

– Мне нужно, чтобы он был абсолютно чистым, – объяснял он специалисту, который несколько лет назад взялся за его изготовление. – Я хочу с этого стола управлять всем домом, если потребуется. Но нормально, чтобы на нем не было ничего.

Специалист постарался, и стол действительно впечатлял. Обычно совершенно пустой, он содержал под своей гладкой полированной поверхностью все, что могло потребоваться. И нажатием очередной клавиши Хозяин извлекал нужное. На большом экране, разделенном на четыре части, высвечивалось изображение приемной с двух точек, холла внизу и части двора от выхода из дома до ворот. Хозяин внимательно следил за Друзиным до тех пор, пока он не сел в машину и не выехал из ворот особняка. Потом Хозяин нажал одну из кнопок в столе.

Яков в своей комнатке рядом с большой приемной, перед кабинетом тоже задумался. Лицо у него было озабоченным, напряженным, С того памятного дня, когда случилась эта нелепая тревога, все как-то изменилось. В величественном монументе, который воздвиг себе Хозяин, появилась трещина. Да и сам он как-то покосился.

Услышав звонок, Яков стряхнул оцепенение и, изобразив на лице почтительное внимание, мелкой рысью устремился в кабинет. Хозяин не любил даже небольших задержек. Одного его слова было достаточно, чтобы человек исчез навсегда.

Войдя, Яков, как всегда, остановился молча в полупоклоне у стола.

– Так о чем вы с Круглым договорились? – как обычно, не поворачивая головы, спросил Хозяин.

У Якова непроизвольно открылся рот, и плечи опустились еще ниже. Некоторое время он молчал, остолбенело уставившись на ухо Хозяина. Наконец, взяв себя в руки, кашлянул и обиженным голосом сказал:

– О чём вы, Аркадий Борисович? Ни о чем я с Круглым не договаривался. Да и не о чем мне с ним договариваться.

– Ну-ка, сядь в кресло. А то я и забыл, как ты выглядишь. Все сзади ко мне подходишь. Садись.

Удивленный Яков, зная, что любое возражение способно вызвать вспышку ярости, которая может кончиться как угодно, боком сел на кончик кресла.

– Сядь нормально, как все люди, – приказал Хозяин.

Яков уселся поглубже и тут же почувствовал, как кресло сжало его. Хозяин усмехнулся:

– Чувствуешь, как крепко я тебя обнимаю? А могу и так обнять, что мокрое место останется. Хочешь, попробуем?

– Ну, что вы, Аркадий Борисович! За что?

– Так о чем вы с Круглым договорились?

– Да ей-богу, ни о чем мы не договаривались. Он соку попросил, я ему дал. Вот и все.

Усмешка слетела с лица Хозяина. Бешеными глазами он смотрел в глаза Якова.

– А что он в книжке написал?

– В какой книжке?

– Не придуривайся! На столе лежала.

– Я не знаю. Наверное, для себя что-то. Да он часто так делает. Не забыть чтобы. Что ж, я буду в книжку его смотреть?

Хозяин молча подозрительно смотрел на Якова. А тот всем своим видом и взглядом изобразил покорность и полную верность, преданно глядя в глаза Хозяина. Хозяин первым не выдержал напряжения. Он прикрыл глаза, а когда открыл их снова, бешеный огонек в них уже погас. Он нажал кнопку на столе, и Яков почувствовал, как кресло освобождает его.

– Иди. Шучу я. Верю я тебе, верю. Что ты без меня? Иди, ладно.

* * *

Для Олега Кошелева, одного из охранников в фирме «Роман Родионов», сегодня время тянулось особенно медленно. Он вытянул длинные ноги, распрямился в кресле и на секунду закрыл глаза. Потом встряхнул головой, сел в кресле прямо, придал себе официальный вид и посмотрел на часы. Было без четверти шесть. До конца смены оставалось ещё больше часа.

Входная дверь открылась, и в холл вошел Друзин. Кивнув Олегу, как обычно, он вдруг остановился и, улыбнувшись, сказал:

– Ну и день! В такую погоду на природу, на солнышке побыть. Вместо этого мотаешься как проклятый.

Олег всегда видел Друзина очень важным, даже надменным. И впервые видел его таким. Таким он ему очень понравился.

– Да, неплохо было бы поваляться на солнышке, – тоже улыбнувшись, охотно поддержал разговор Олег.

– Ну, вы же сутками работаете. Можете завтра себе позволить.

– Да как-то времени все не хватает. Вот смена у меня кончается в семь вечера. Ну, в этот день только до дома добраться и выспаться. Завтра поваляться, отдохнуть. Ну, дела разные. С сыном позаниматься.

– А живете вы далеко от работы?

– Далеко. В Текстильщиках. От метро еще минут пятнадцать на автобусе.

– О, знаю. Когда-то жил там. А в какую сторону от метро?

Олег с удовольствием поддерживал этот разговор. Похоже, что Друзин просто устал, ему хотелось встряхнуться, поговорить с кем-нибудь. Просто так. Поговорив ещё немного, Друзин поднялся к себе.

Когда минут через сорок Друзин снова спустился в холл, Олег был на своем месте вместе с напарником.

– Ну, счастливо закончить смену, – кивнув им обоим и улыбнувшись, сказал Друзин.

– И вам всего хорошего, – ответил Олег. – Хороший мужик, – сказал он, уже обращаясь к напарнику, когда Друзин вышел на улицу. – Вот так, знаешь, ходит человек мимо. Важный, насупленный. А случайно разговоришься – вполне нормальный человек.

– А ты что, разговаривал с ним? – полюбопытствовал напарник.

– Да. Вот недавно. Он около шести приехал.

– О чем же вы говорили?

– Да буквально ни о чем. Просто так. Но не в этом дело. Я вот прямо почувствовал, что ему просто захотелось поговорить со мной. Просто пообщаться. Понимаешь? Вот просто как два человека.

– Ишь ты! – скептически покрутил головой напарник. – Вот уж не подумал бы, что он из таких. Обычно-то он нас в упор не видит. Ну, ладно. Слава богу, если так.

* * *

Придя домой, Друзин достал с антресоли большую и довольно потертую спортивную сумку, набитую каким-то тряпьем. Минут через двадцать, когда он выходил из квартиры, его уже было не узнать. Неряшливо одетый, грязноватый бомж в затертом пиджаке и помятой шляпе, надетой на седые космы, закрывающие большую часть лица, никак не напоминал элегантного, лощеного владельца шикарного «Опеля». А главное, у этого человека была очень естественная старческая шаркающая походка. Друзин специально освоил такую походку, которая даже без грима и парика меняла его совершенно. В руке у него была старая хозяйственная сумка. Это тоже было не случайно. Друзин считал, что человек с такой сумкой в руках всегда воспринимается как местный, живущий где-то рядом, на минуту вышедший в магазин.

Друзин шаркающей походкой вошел в соседний двор. Здесь у него всегда стояла другая машина. Старенькая, потрепанная «девятка», к тому же и не очень чистая. Сев в нее, Друзин поехал в сторону Текстильщиков.

Не доезжая квартала до нужной ему автобусной остановки, он вышел из машины, уселся на лавочке на остановке на другой стороне улицы и как будто задремал, наклонив голову. Минут пятнадцать он сидел так, каждый раз поднимая голову, когда к остановке подходил очередной автобус. Наконец среди вышедших он увидел высокую фигуру Олега. Друзин как бы нехотя поднялся, перешёл улицу и, не торопясь, отправился за ним, держась на расстоянии.

Олег зашел в магазин. Друзин прошел вперед, завернул за угол и уселся на низкий заборчик. Минут через десять Олег вышел из магазина с пакетом, из которого торчал длинный батон. Друзин дал ему пройти, а потом заковылял за ним, не забывая менять походку. Здесь ему уже надо было держаться ближе, чтобы войти в подъезд одновременно с Олегом.

Дверь подъезда была широко открыта. Под край кто-то подсунул здоровенный кусок асфальта. То ли кодовый замок не работал, то ли просто решили проветрить подъезд. Оба вошли в лифт, и Олег брезгливо отодвинулся в угол.

– Вам какой? – спросил он у неопрятного старика.

– Последний, – сиплым голосом ответил тот и передвинулся в противоположный угол.

Олег нажал кнопку четвертого этажа и шагнул к двери лифта, оставляя старика за спиной. Лифт двинулся вверх.

Олег не успел ничего почувствовать. Сначала был очень резкий удар по затылку, от которого он потерял сознание. Потом, когда он стал оседать в лифте, Друзин подхватил его и, развернув к себе, также резко ударил в горло. Когда лифт остановился на четвертом этаже и двери открылись, Друзин нажал на кнопку последнего этажа.

Лифт дошел до последнего этажа. Друзин подтащил за ногу труп к выходу, так что нога оказалась на линии внутренней двери лифта, и спокойно начал спускаться вниз.

Когда неряшливо одетый старик с хозяйственной сумкой в руке спустился по лестнице на первый этаж, там уже стояла пожилая женщина с двумя сумками.

– Что же это такое! – огорченно воскликнула она, обращаясь к нему. – Опять лифт не работает. Вы не видели, на каком этаже он там стоит?

Старик только отрицательно покачал головой и вышел из подъезда. Выйдя, он неторопливо дошел до того места, где оставил машину. Через несколько минут неприметная «девятка» затерялась в потоке машин, направлявшихся к центру.