Текст книги "Несостоявшийся император. Александр Михайлович"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

   – Ты, кажется, больше не доверяешь своим друзьям, Ники? – спросил я его полушутливо.

   – Я никому не доверяю, кроме жены, – ответил он холодно, смотря мимо меня в окно. А потом, как будто испугавшись собственной откровенности, добавил с прежним дружелюбием: – Останешься со мной завтракать, Сандро? Расскажешь новости о маме и Ольге.

Я остался к завтраку, который был подан в саду, прилегавшем к канцелярии Ставки. Беседа была натянутой. Присутствовавшие главным образом интересовались живыми репликами двенадцатилетнего царевича, приехавшего в гости к своему отцу в Могилёв».

Что из написанного великим князем действительно имело место, а что было «остроумием на лестнице», сейчас трудно сказать. Во всяком случае, я внимательно прочитал дневники Николая II за 1916 г., и там об Александре Михайловиче упоминается четыре раза: 13 мая во время визита царя в Севастополь: «Сандро встретил нас на пристани и обедал с нами». 23 июля: «В 6 час. у меня был Сандро, а в 7 час. сен[атор] Кобылинский. Вечером занимался».

А вот царский перл от 17 ноября, привожу его полностью: «Лёгкий мороз. Утром принял Алека с сестрой милосердия Мусиной-Пушкин[ой], кот. объездила лагери наших пленных в Германии. Днём поехали туда же и видели там же прилёт, спуск и затем подъём семи наших аэропланов отряда Павленкова. Погулял. В 6 час. принял кн. Шаховского и потом Сергея. Обедал в поезде и там принял Сандро»[77]77
  Дневники императора Николая II. / Под ред. К.Ф. Шацилло. М., Орбита, 1991. С. 612.


[Закрыть].

Тут нет опечаток редактора или описок автора. Ну да ладно, для нас важно, что вечером в поезде Ники и Сандро отобедали. А куда ездил днём наш царь-батюшка, путь отвечает господин Боханов, восхищающийся знанием русского языка Николаем II.

На следующий день (18 ноября) царь «утром снялся на дворе с офицерами, приехавшими из полков для ознакомления со способом стрельбы, предложенным кап. Тонорниным.

Днём ездил по Бобруйскому шоссе и гулял в лесу до д. Селец. Д[ядя] Павел приехал к чаю. От 5 У₂ до 7 ч. принимал Сандро и Гурко, а до 8 час. Барка».

Следует заметить, что в воспоминаниях, касающихся 1916 г. и начала 1917 г., наш герой крайне эмоционален и мало информативен. Естественно, что там нет и намёка на масонскую деятельность Александра Михайловича и его братьев Николая и Георгия. Как ни странно, даже в мемуарах как масонов, так и иных современников Александра Михайловича об его деятельности в этом качестве не говорится ни слова, но, с другой стороны, никто и не отрицает активного участия всех троих братьев в масонских деяниях. Я же не хочу фантазировать и вынужден перейти к семейной жизни дочери и зятя нашего героя.

Война застала Феликса Юсупова в Лондоне, а его родителей – на курорте Бад-Киссингене. Генерал Юсупов с женой с трудом несли ноги из Германии. Сын же сравнительно легко вернулся на родину.

8 (12) марта 1915 г. в Юсуповском дворце на Мойке Ирина родила девочку. Крестили её в домашней часовне в присутствии царской семьи и нескольких близких друзей. Крёстными были Николай II и императрица Мария Фёдоровна. В честь матери девочку назвали Ириной, но в семье её звали Беби.

Феликс Юсупов не жаждал отправиться на поле боя. Естественно, на передовую его никто не послал бы, но он не хотел даже сидеть в штабе. Чтобы избежать мобилизации, Феликс поступает в Пажеский корпус, где готовили кавалеристов, но потом выяснилось, что по состоянию здоровья он не может ездить на лошадях. Тогда Феликс решил поступить в пехоту и т.д. Короче, на действительную военную службу зять нашего героя так и не попал.

Зато в самом начале мая 1915 г. генерал Ф.Ф. Юсупов-старший был вызван в Царское Село на аудиенцию к Николаю II. Царь приказал ему принять должность главнокомандующего и командующего войсками Московского военного округа, чтобы впоследствии быть назначенным московским генерал-губернатором.

Однако два происшествия весны 1915 г. поставили крест на карьере нашего генерала. Некий коммерсант и бульварный журналист Н.Н. Соедов во время приезда Распутина в Москву явился к нему и предложил устроить аферу с поставкой в армию огромных партий солдатского белья. Григорий Ефимыч, естественно, должен был получить процент от выручки. Собственно, дело-то было рутинное как для Распутина, так и для Военного министерства. Поставка солдатского белья прошла бы гладко и тихо, если бы «комиссионеры» не решили отметить это дело в ресторане «Яр». (В советское время ресторан стал частью гостиницы «Советская», недалеко от метро «Динамо»).

В «Яре» весёлая компания заняла отдельный кабинет, куда пригласили хористок. В полночь пьяный Распутин вышел в общий зал и начал хамить. Тогда Судаков, хозяин ресторана, желая избежать скандала, стал уверять публику, что это не Распутин, а какой-то самозванец. Григорий Ефимыч, страшно возмутившись, заорал: «Это я-то не Распутин? Да я самый настоящий!!!». При этом он расстегнул штаны и предъявил публике неопровержимое доказательство. Как писал генерал Джунковский: «...доказывал это самым циничным образом, перемешивая в фразах безобразные намёки на свои близкие отношения к самым высоким особам»[78]78
  Джунковский В.Ф. Воспоминания. В двух томах / Под ред. А.Л. Паниной. М.: Издательство имени Сабашниковых, 1997. Т. II. С. 555.


[Закрыть].

Похождения Гришки в «Яре» долго смаковались московской и петроградской прессой.

Пришла беда – отворяй ворота. 26 мая в Москве начались массовые антигерманские выступления. Громили немецкие магазины, били и далее убивали этнических немцев на предприятиях, контролируемых германским капиталом. А генерал-губернатор Юсупов смотрел на всё сквозь пальцы. Полиция и казаки охраняли исключительно оружейные магазины, принадлежавшие немцам.

В конце концов Юсупов-старший отправил в Петроград донесение: «Единственный возможный способ успокоения русских людей был удаление всех немцев из Москвы»[79]79
  Цит. по: Красных Е. Князь Феликс Юсупов: «За всё благодарю...». С. 356.


[Закрыть].

Царь был уже обижен на то, что Юсупов-старший не замял скандал в «Яре» и допустил утечку информации. Погром немцев стал отличным поводом для снятия Ф.Ф. Юсупова-старшего со всех занимаемых постов.

Следует заметить, что в конце 1916 г. и сам Николай II решил выслать всех этнических немцев, невзирая на подданство, в места не столь отдалённые. В годы Первой мировой войны в России были проведены или намечались все меры, проведённые Сталиным в 1941-1942 гг. В 1916 г. началось введение продразвёрстки для крестьян, в том неё году генерал Брусилов ввёл заградотряды с пулемётами, начались репрессии в отношении родственников сдавшихся врагу солдат и офицеров. Другой вопрос, что при Николае всё проводилось нелепо и бездарно, а при Сталине – эффективно, хотя и жестоко.

Следуя моде, Юсуповы в 1915 г. отвели у себя во дворце на Мойке несколько комнат под лазарет для раненых фронтовиков. Так Феликс Юсупов-младший познакомился с раненым поручиком Сергеем Михайловичем Сухотиным. С этого времени Сухотин стал если не другом, то клиентом семьи Юсуповых.

Вся семья Юсуповых ненавидела царскую чету. Правда, в эмиграции им пришлось занять куда более лояльную позицию к «царственным мученикам». Что же касается писем 1915-1916 гг., то там приходилось говорить намёками, учитывая возможность перлюстрации писем жандармами.

В конце 1915 г. Феликс Феликсович старший после долгого перерыва увидел императрицу: «Я нашёл в ней большую перемену: во взгляде, в движениях. Передо мною была не та Царица, которую я знал, но какое-то новое существо, явно нервное и больное... Она вся во власти проходимцев, которые, зная её больной, продолжают тянуть её к пропасти, на краю которой она уже бессильна. Как права была моя жена, когда она, приехав на Каменный Остров к Императрице Марии Фёдоровне, в присутствии Великих княгинь Ксении Александровны и Ольги Александровны сказала, что единственное средство, чтобы спасти Государя, детей и Россию – это поместить Императрицу в санаториум для душевно больных. Изолированная, спокойная, тихая жизнь могла ещё её спасти»[80]80
  Там же. С. 373.


[Закрыть].

В начале 1916 г. Феликс Феликсович младший принимает решение убить Распутина: «Уверенный, что действовать необходимо, я открылся Ирине. С ней мы были единомышленники. Надеялся я, что без труда найду людей решительных, готовых действовать вместе со мной. Поговорил я то с одним, то с другим. И надежды мои рассеялись. Те, кто кипел ненавистью к “старцу”, вдруг возлюбили его, как только я предлагал перейти от слов к делу. Собственное спокойствие и безопасность оказались дороже»[81]81
  Князь Феликс Юсупов. Мемуары в двух книгах. М.: Вагриус, 1998. С. 177.


[Закрыть].

Увы, я не верю воспоминаниям ни Юсупова-младшего, ни Александра Михайловича. В эмиграции им всем по уже упомянутым причинам приходилось безбожно врать. Можно ли поверить, что Александр и Николай Михайловичи всерьёз считали достаточным рассказать всю правду императорской чете, и тогда Николай запретит Александре вмешиваться в государственные дела, прогонит Распутина, назначит «ответственное перед думой министерство» и т.д.? Столь же наивна версия Юсупова, что после смерти Распутина царь и царица «исправятся» и поведут страну к светлому будущему.

В России не было более упрямых и самоуверенных людей, чем Николай и Александра. И, как мы хорошо знаем, ни внешняя, ни внутренняя политика Николая не изменились после убийства Распутина. Дело было не в нём, а в самой царственной чете. Распутин мог определять их тактику, но не стратегию.

Но я не хочу ни фантазировать, ни пересказывать десятки версий убийства Распутина, увы, не имеющих реальных доказательств. Поэтому я вынужден во многом следовать версиям Феликса и Сандро.

Вечером 1 ноября 1916 г. великий князь Николай Михайлович приехал в Царское Село. Там он прочёл Николаю II своё большое письмо: «Неоднократно ты мне сказывал, что тебе некому верить, что тебя обманывают. Если это так, то же явление должно повторяться и с твоей супругой, горячо тебя любящей, но заблуждающейся, благодаря злостному, сплошному обману окружающей её среды. Ты веришь Александре Фёдоровне, что вполне естественно. Но что исходит из её уст – есть результат ловкой подтасовки, а не действительной правды. Если ты не властен отстранить от неё это влияние, то, по крайней мере, огради себя от постоянных систематических вмешательств этих нашёптываний через любимую супругу... Я настаиваю так сильно на том, чтобы ты освободился от цепей, которые сковали тебя, я делаю это только в надежде спасти тебя и снасти трон нашей дорогой страны от самых серьёзных и непоправимых последствий»[82]82
  Либерман А., Шокарев С. История России и дома Романовых в мемуарах современников. XVII-XX вв. Гибель монархии. М.: Фонд Сергея Дубова, 2000. С. 466.


[Закрыть].

Николай молчал и много курил. Позже он не придумает ничего умнее, чем отдать это письмо июне. Уже в Ставку царю она написала гневное послание: «Я прочла письмо Николая М. с полным отвращением. Если бы ты остановил его в середине его речи и сказал ему, что если он ещё раз коснётся этого предмета насчёт меня, то ты сошлёшь его в Сибирь, так как это уже почти государственная измена. Он всегда ненавидел меня и дурно говорит обо мне уже 22 года, и в клубе тоже [имеется в виду петроградский яхт-клуб, который в годы войны стал главным политическим салоном столицы] (такой же разговор уже был у меня с ним в этом году). Но когда идёт война, в такое время ползать за спинами твоей Мама и сестры и не выступить отважно в защиту жены своего Императора (согласен со мной или нет) – это отвратительно и это измена... Он и Николаша – мои злейшие враги в семье, не считая чёрных женщин [черногорки великие княгини Милица и Стана] и Сергея [великий князь Сергей Михайлович!»[83]83
  Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра. Любовь и жизнь. М.: Прогресс, 1998. С.475-476.


[Закрыть].

Алиса («Алиса» – короче «Александры Фёдоровны» и легче для читателя, особенно при частых повторениях. На возможное возражение, что она ещё в 1894 г. приняла имя Александра, отвечу, что до 1918 г. включительно в семье её именовали Аликс, а никак не Александра. – А. Ш.) потребовала от мужа сослать Николая Михайловича в Сибирь, но царь не рискнул пойти на столь резкий и непопулярный шаг.

Осенью 1916 г. Феликс отправил жену в Крым к своим родителям. Сам же он через Муню Головину начал сближаться с Распутиным. Многих удивляло, что старец охотно шёл на контакт с Юсуповым-младшим, хорошо зная взаимную неприязнь Алисы к семье Юсуповых.

Великий князь Николай Михайлович записал в дневнике: «Не могу понять психики. Чем, например, объяснить неограниченное доверие, которое оказывал Распутин молодому Юсупову, никому вообще не доверяя, всегда опасаясь быть отравленным или убитым? Остаётся предположить опять что-либо совсем невероятное, а именно – влюблённость, плотскую страсть к Феликсу, которая омрачила его – здоровенного мужичину-развратника, и довела его до могилы. Неужели во время нескончаемых бесед между собой они пили, ели и болтали? Убеждён, что были какие-либо физические излияния дружбы в форме поцелуев, взаимного ощупывания и возможно чего-либо ещё более циничного. Садизм Распутина не подлежит сомнению, но насколько велико было плотское извращение у Феликса, мне ещё мало понятно, хотя слухи об его похотях были ещё распространены до его женитьбы»[84]84
  Либерман А., Шокарев С. История России и дома Романовых в мемуарах современников. XVII—XX вв. Гибель монархии. С. 73.


[Закрыть].

Увы, что ни говори, но Николай Михайлович даёт самое логичное объяснение близости отношений самого богатого аристократа России с мужиком из Тобольской губернии.

В ночь с 16 на 17 декабря во дворце князя Ф.Ф. Юсупова был убит Григорий Распутин. Каноническая версия убийства Гришки подробно описана в воспоминаниях Феликса Юсупова и растиражирована в десятках книг, пьес и кинофильмов. Согласно его версии сошлись три хороших человека – великий князь Дмитрий Павлович, внук Александра II; князь Ф.Ф. Юсупов, первый богач России, женатый на племяннице Николая II Ирине, и В.М. Пуришкевич, лидер крайне правых в Государственной Думе, и решили избавить Россию от Распутина. К делу были привлечены два безмолвных статиста – доктор Лазоверт и уже знакомый нам поручик Сухотин.

Юсупову удалось ночью тайно заманить Распутина к себе во дворец, якобы для знакомства с женой Ириной. На самом же деле Ирина находилась в Крыму с матерью Феликса. Распутина Феликс повёл в подвальную комнату, где был накрыт роскошный стол. Там хозяин угостил гостя пирожными, которые Лазоверт начинил цианистым калием. Запивал пирожные Распутин отравленной мадерой. Тем не менее никаких последствий отравления заметно не было. Юсупову пришлось выстрелить из револьвера Распутину в сердце. Оставив Распутина лежать в подвале, Юсупов поднялся к остальным заговорщикам. Юсупов писал в мемуарах:

«Выполняя наш план, Дмитрий, Сухотин и доктор должны были сделать вид, что увезли Распутина домой, на случай, если тайная полиция всё же за нами следила. Для этого Сухотин должен был выдать себя за “старца”, надев его шубу, и уехать с Дмитрием и доктором в открытой машине Пуришкевича. Они должны были вернуться на Мойку в закрытой машине великого князя, чтобы забрать труп и увезти его на Петровский остров.

Мы с Пуришкевичем остались на Мойке. Ожидая возвращения друзей, говорили о будущем нашей родины, навсегда освобождённой от своего злого гения. Могли ли мы предвидеть, что те, кому смерть Распутина развяжет руки, не захотят или не сумеют использовать этот благоприятный момент? [Запомним последнюю фразу, она нам ещё пригодится].

Пока шёл разговор, меня вдруг охватило смутное беспокойство, и неодолимая сила подтолкнула спуститься в подвал, где осталось тело...

Потом случилось невероятное. Внезапным и сильным движением Распутин вскочил на ноги, с иеной у рта. Он был ужасен. Дикий вопль раздался под сводами, его руки конвульсивно хватали воздух. Потом он бросился на меня; его пальцы пытались сжать моё горло, как клещи впивались в мои плечи. Его глаза вылезали из орбит, кровь текла изо рта. Низким и хриплым голосом Распутин всё время звал меня по имени.

Ничто не может передать ужас, охвативший меня. Я старался освободиться из его объятий, но был как в тисках. Между нами началась кошмарная борьба».

С трудом освободившись, Юсупов кинулся наверх по лестнице, зовя Пуришкевича. Распутину удалось выбежать во двор дворца, где его четырьмя выстрелами свалил Пуришкевич.

На выстрелы прибежал городовой, он узнал князя и спросил:

   – Ваше сиятельство, здесь стреляли. Что случилось?

Юсупов ответил:

   – Ничего серьёзного, глупость. У меня вечером было небольшое собрание; один из моих товарищей немного перепил, забавлялся стрельбой и напрасно всех переполошил. Ничего не случилось, всё в порядке.

Через какое-то время городовой вернулся, и тут Пуришкевича прорвало:

   – Ты слышал разговоры о Распутине? О том, кто замышлял гибель нашей родины, царя и солдат, твоих братьев. Тот самый, кто нас предавал немцам, слышал?

Городовой, не понимавший, чего от него хотят, молчал с тупым видом.

   – А знаешь, кто я? – продолжал Пуришкевич.

   – Перед тобой Владимир Митрофанович Пуришкевич, член Думы. Выстрелы, которые ты слышал, убили Распутина. Если ты любить родину и царя, ты сохранишь молчание.

Городовой ушёл, сильно удивлённый.

Вскоре великий князь Дмитрий Павлович, Сухотин и Лазоверт вернулись в закрытом автомобиле, чтобы увезти тело Распутина. Тело и шубу погрузили в машину, довезли до Малой Невки и сбросили под лёд. Позже, при вскрытии тела, обнаружилось, что лёгкие Распутина были заполнены водой, то есть смерть его наступила от утопления, а не от огнестрельных ран или отравления.

Вот такая-то версия и стала канонической. Благородные патриоты, морщась, по-дилетантски убивают злодея. Всё сие очень красиво, но малоправдоподобно. Начнём с того, что благородные джентльмены надругались над подвыпившим Распутиным («опустили», говоря на блатном языке), а затем профессионально оскопили его. Об этом писал один из наиболее информированных наших историков Н.Н. Яковлев[85]85
  Яковлев Н.Н. Последняя война старой России. М., 1994.


[Закрыть], видимо, единственный из всех допущенный к акту вскрытия Распутина. Кстати, сам этот акт до сих пор не опубликован.

Вряд ли подходила для приманки Распутина Ирина Юсупова, племянница Николая II. Царица лично следила за передвижением своих родственников, и Распутин мог легко узнать о пребывании Ирины в Крыму. Великий князь Николай Михайлович, французский посол Морис Палеолог и ряд других историков утверждают, что на вечеринке у Юсупова присутствовали две дамы.

Секретарь Распутина Арон Симанович писал: «Дальнейшие подробности потом сообщила присутствовавшая при убийстве и тоже стрелявшая двоюродная сестра Юсупова.

Участниками заговора были великий князь Дмитрий Павлович, два сына великого князя Александра Михайловича, братья жены Юсупова и Пуришкевич. Отец Юсупова и бывший министр внутренних дел Хвостов ожидали результатов убийства в другой части дворца. В убийстве Распутина принимали участие двоюродная сестра Юсупова и танцовщица Вера Коралли. Один из шуринов Юсупова находился спрятанным за портьерами в передней. При входе Распутина он выстрелил в него и попал ему в глаз. В упавшего Распутина стреляли уже все, только Вера Коралли отказалась и кричала: я не хочу стрелять»[86]86
  Симанович А. Распутин и евреи. Рим, 1924.


[Закрыть].

Братья жены Юсупова – князья императорской крови Андрей и Фёдор, дети великого князя Александра Михайловича, внуки императора Николая I. В своих воспоминаниях Ф.Ф. Юсупов выгораживает родственников, утверждая, что Фёдор был в ту ночь с 16-го на 17-е во дворце великого князя Александра Михайловича, хотя и знал о заговоре.

К сожалению, нам так никогда и не узнать всех деталей происшедшего в ночь с 16 на 17 декабря во дворце на Мойке. Если, конечно, не найдутся какие либо секретные документы в архивах президента и ФСБ. А пока остаётся констатировать, что самым красивым и «киношным» вариантом убиения была версия Юсупова, а самым логическим и простым вариантом – версия Симановича. В Распутина беспорядочно стреляли все. Не было никаких пирожных и мадеры с цианистым калием. А кто не верит, пусть сам попробует такое пирожное.

Но, думаю, важнее не кто и сколько раз выстрелил в Распутина, а зачем в него стреляли. У власти по-прежнему оставался некомпетентный человек, доверявший только своей жене. А Александра была целиком в плену у «тёмных сил». Живы остались и Вырубова, и Симанович, и Рубинштейн, и прочие «тёмные силы». Ни Юсупов, ни Дмитрий Павлович не были такими дураками, чтобы не понимать этого. Наконец, родители Юсупова и старые великие князья Александр Михайлович и Павел Александрович были в курсе подготовки покушения. Они разве не понимали ситуацию? И ведь действительно, с убийством Распутина бардак в управлении страной не кончился, и ничего не изменилось. Те, кому было выгодно, уже стали готовить царице новых «святых людей».

А что ждало самих участников убийства Распутина? Великий князь Николай Михайлович утверждал, что царица потребовала немедленного бессудного расстрела убийц Распутина, и лишь министр внутренних дел Протопопов уговорил её дождаться приезда Николая II. А пока по приказанию царицы генерал Максимович в нарушение всех законов арестовал Дмитрия Павловича и Ф.Ф. Юсупова во дворце великого князя. Убийцы Распутина знали, что им грозит смерть или, в лучшем случае, пожизненная ссылка в места не столь отдалённые.

Нет. Заговорщики не были наивными дилетантами. Просто убийство Распутина – это удавшаяся операция большого неудачного заговора.

Вот что записал в дневнике 5 января 1917 г. (24 декабря 1916 г. по старому стилю) посол Франции: «В тот же день вечером (день погребения Распутина) крупный промышленник Богданов давал у себя обед, на котором присутствовали члены императорской фамилии, князь Гавриил Константинович, несколько офицеров, в том числе граф Капнист, адъютант военного министра, член Государственного совета Озеров и несколько представителей крупного финансового капитала, в том числе Путилов.

За обедом, который был очень оживлён, только и было разговоров, что о внутреннем положении. Под влиянием шампанского его изображали в самых мрачных красках с любезным русскому воображению чрезмерным пессимизмом.

Обращаясь к князю Гавриилу, Озеров и Путилов говорили, что, по их мнению, единственное средство снасти царствующую династию и монархический режим – это собрать всех членов императорской фамилии, лидеров партий Государственного совета и Думы, а также представителей дворянства и армии и торжественно объявить императора ослабевшим, не справляющимся со своей задачей, неспособным дольше царствовать и возвестить воцарение наследника под регентством одного из великих князей.

Нисколько не протестуя, князь Гавриил ограничился тем, что сформулировал несколько возражений практического характера; тем не менее он обещал передать своим дядюшкам и двоюродным братьям то, что ему сказали.

Вечер закончился тостом “за царя, умного, сознающего свой долг и достойного своего народа...”

Вечером я узнал, что в семье Романовых великие тревоги и волнение.

Несколько великих князей, в числе которых мне называют трёх сыновей великой княгини Марии Павловны: Кирилла, Бориса и Андрея, говорят ни больше ни меньше, как о том, чтобы снасти царизм путём дворцового переворота. С помощью четырёх гвардейских полков, преданность которых уже поколеблена, они двинуться ночью на Царское Село; захватят царя и царицу; императору докажут необходимость отречься от престола; императрицу заточат в монастырь; затем объявят царём наследника Алексея под регентством великого князя Николая Николаевича.

Инициаторы этого плана полагают, что великого князя Дмитрия его участие в убийстве Распутина делает самым подходящим исполнителем, способным увлечь войска. Его двоюродные братья, Кирилл и Андрей Владимировичи, пришли к нему в его дворец на Невском проспекте и изо всех сил убеждали его “довести до конца дело народного спасения”. После долгой борьбы со своей совестью Дмитрий Павлович, в конце концов, отказался “поднять руку на императора”; его последним словом было: “Я не нарушу своей присяги в верности”.

Гвардейские части, в которых организаторы успели завязать сношения: Павловский полк, расквартированный в казармах на Марсовом поле, Преображенский полк, в казармах у Зимнего дворца, Измайловский полк, в казармах у Обводного канала, гвардейские казаки, в казармах за Александро-Невской лаврой, и, наконец, один эскадрон императорского гусарского полка, входящего в состав гарнизона Царского Села.

Всё происходившее в казармах почти тотчас стало известно охранке, и Белецкому поручено было начать расследование в связи со следствием, которое он производит по делу Распутина; главным его сотрудником в его розысках является жандармский полковник Невданов, начальник собственной его величества охраны, недавно заменивший генерала Спиридовича».

Частично это подтверждает и Ф.Ф. Юсупов: «Несмотря на то, что лишь члены императорской семьи имели право входа во дворец великого князя [Дмитрия Павловича], мы потихоньку принимали и других. Таким образом, многие офицеры явились уверить нас, что их полки готовы нас защищать. Они доходили до того, что предлагали Дмитрию поддержать возможное политическое выступление. Некоторые из великих князей считали, что следует попытаться снасти царизм, сменив царствование. С несколькими гвардейскими полками хотели идти ночью в Царское Село. Император будет вынужден отречься, императрица заключена в монастырь, а царевич объявлен императором при регентстве великого князя Николая Николаевича. Надеялись, что участие великого князя Дмитрия в убийстве Распутина прямо предназначало его возглавить это движение, и его упрашивали довести до конца дело национального спасения. Лояльность великого князя царю и царице не позволяла ему согласиться на подобные предложения».

О масштабах заговора свидетельствует и перехваченное МВД письмо княгини Зинаиды Юсуповой, адресованное великой княгине Ксении Александровне, с сожалением, что «в тот день (17 декабря) не довели дела до конца и не убрали всех, кого следует...».

30 декабря (12 января по новому стилю) посол Палеолог записывает в дневнике: «Позавчера было совершено покушение на императрицу во время обхода госпиталя в Царском Селе и что виновник покушения – офицер – был вчера утром повешен. О мотивах и обстоятельствах этого акта – абсолютная тайна».

В своём дневнике Палеолог обязательно указывал на записанную ранее неверную информацию после получения достоверных данных. Однако к этому эпизоду он больше не возвращается. Достоверного подтверждения этого покушения мне найти не удалось, но это покушение очень вписывается в сложившуюся ситуацию после убийства Распутина.

Ф.Ф. Юсупов, расписывая в мемуарах свою версию убийства Распутина, частенько проговаривается, например: «Великие князья и некоторые аристократы составили заговор, стремясь устранить императрицу от власти и добиться её удаления в монастырь. Распутин должен быть сослан в Сибирь, император смещён, а царевич коронован. В заговорах участвовали все, вплоть до генералов. Связи, которые английский посол сэр Джордж Бьюкенен поддерживал с либеральными партиями, вызывали подозрения, что он тайно работает на революцию».

На следующий день после убийства Распутина Юсупов заявил своему дяде, председателю Государственной Думы Родзянко: «С сегодняшнего дня мы все будем держаться в стороне от событий и предоставим другим заканчивать наше дело».

Наконец великая княгиня Елизавета, сестра царицы и вдова великого князя Сергея Александровича, сказала Юсупову: «Не твоя вина, что последствия не соответствовали твоим ожиданиям. Это вина тех, кто не захотел понять, в чём состоит их долг».

Почему же сорвался «великокняжеский заговор»? Тут опять концы были спрятаны всеми заинтересованными сторонами. Скорей всего, у исполнителей не хватило духу «убрать всех, кого следует». Ведь за 300 лет правления Романовых деликатная фраза «Государь должен отречься» означала «геморроидальные колики» или «апоплексический удар». Этого хотели очень многие, но не хотели лично пачкать руки.

Возможно, важную роль сыграла и быстрая реакция царя и царицы.

Утром 18 декабря 1916 г. в Ставке идёт обсуждение весенней кампании 1917 года. Внезапно в зал входит дворцовый комендант Воейков и подаёт царю телеграмму от императрицы – убит Распутин. Николай молча встаёт и покидает совещание. Через час два поезда, царский и свитский, мчатся на север. Назавтра, в 6 часов утра на перроне вокзала в Царском Селе Николая ждала Александра с дочерьми.

Царь немедленно начинает перестановки в правительстве. Причём, критерием годности считается не компетентность, а личная преданность монарху. Вместо А.Ф. Трепова был назначен новый премьер-министр старец князь Н.Д. Голицын, сменён военный министр, министры юстиции, просвещения. Из членов Государственного совета исключены («переведены в разряд присутствующих») 16 человек, а взамен назначены 18 новых преданных людей. Заменён и председатель Госсовета И.Г. Щегловитов.

Из Петрограда началась массовая высылка... великих князей! Первыми под конвоем специально назначенных офицеров отправились в «места не столь отдалённые» убийца Распутина князь Юсупов в своё имение Ракитное Курской губернии, а великий князь Дмитрий Павлович – на Персидский фронт. Из сосланных второй волны великих князей – Николай Михайлович в его имение Грушевку (Херсонской губернии), Кирилл Владимирович командирован в Мурманск, Борис Владимирович – на Кавказ.

Если учесть, что великие князья Михаил Александрович (брат царя) и Николай Николаевич (бывший главнокомандующий) находились вне Петрограда, то великокняжеская группировка была обезглавлена.

Фактически Николай II в конце декабря 1916 г. произвёл контрпереворот. Тем не менее, царь остаётся в Петрограде ещё на два месяца, и только 22 декабря отправляется в Ставку в Могилёв.