Текст книги "Гений советской артиллерии. Триумф и трагедия В.Грабина"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Похождения дилетантов

С приходом советской власти вместо титулованного ловеласа Сергея Михайловича артиллерией стали заправлять энергичные дилетанты.

Одним из них был Михаил Николаевич Тухачевский, с

1931 г. заместитель наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета СССР и начальник вооружений РККА, с 1934 г. – заместитель наркома обороны по вооружению. Образование получил в Александровском военном училище, которое окончил в 1914 г. Больше нигде не учился, а только учил других.

Артиллерийское дело он постигал по книжке С. Будаевского «Курс артиллерии – руководство для военных училищ» (СПб., 1912). Написан сей курс на уровне советских учебников для допризывников, и подпоручик Тухачевский в отличие от младшего лейтенанта Бонапарта не писал трактатов по баллистике. Боевой опыт у подпоручика оказался близким к нулю. На фронт он попал в конце сентября 1914 г., а уже 21 февраля 1915-го оказался в плену. В октябре 1917 г. ему удалось бежать из лагеря военнопленных в крепости Ингольштадт и добраться до Парижа. В конце 1917 г. Тухачевский появляется в Петрограде, а в феврале 1918-го едет в Москву. Здесь Тухачевский остановился у своего давнего приятеля Н.Н. Кулябко. До революции Кулябко был посредственным музыкантом, а в начале марта 1918 г. стал членом ВЦИК. В это время Ленин и Троцкий надумали создать институт военных комиссаров. И Кулябко назначен заместителем председателя Всероссийского бюро военных комиссаров. Естественно, что Кулябко решил порадеть приятелю, а заодно избавиться от безработного нахлебника. Пятого апреля 1918 г. по рекомендации Н.Н. Кулябко и секретаря ВЦИК А.С. Енукидзе Тухачевского принимают в

РКП(б). А уже 27 мая бывший подпоручик вместе с бывшим прапорщиком левым эсером Ю.В. Саблиным в качестве военных комиссаров поставлены присматривать за начальником Московского района обороны Западной завесы бывшим генералом К.К. Бановым.

В июне 1918 г. бывший подпоручик вступает в командование 1-й армией Восточного фронта. Так началась карьера «великого полководца».

Что же касается наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе и его заместителя Ивана Петровича Павлуновского, то они и военных училищ не оканчивали. Орджоникидзе в 1901—1905 гг. учился в фельдшерской школе и, видимо, ее так и не окончил, а за плечами Павлуновского была лишь церковно-приходская школа. В 1918 г. он оказался в ВЧК, где быстро сделал карьеру, а оттуда попал в начальники мобилизационного управления РККА и в замминистры тяжелой промышленности. Вот эта троица и вершила судьбы нашей артиллерии.

Можно возразить, что в подчинении у дилетантов находились старые артиллеристы, офицеры царской армии. Это действительно так, и в ряде случаев они давали неплохие советы. Но в целом бывшие офицеры были столь напуганы террором ОГПУ, что и не пытались конфликтовать с начальниками.

Выше были только луганский слесарь Клим Ворошилов и недоучившийся семинарист Иосиф Сталин. Чтобы больше не возвращаться к личности последнего, скажу, что, по моему мнению, Сталин сам себя превратил из заурядного революционера в вождя великой державы. В начале 30-х гг. он был опытным политиком, но только начинал разбираться в военном искусстве и технике. К 1944 г. он стал великим стратегом, на голову выше Черчилля, Гитлера и Рузвельта, вместе взятых. А пока он слишком доверял дилетантам.

Любая гражданская война является бедствием для армии той страны, в которой она происходит. И дело тут не только в людских и материальных потерях. Гражданская война обычно ведется вопреки всем правилам военного искусства. В ходе гражданских войн генералами, как правило, становятся не стратеги, а горлопаны, умеющие лишь орать лозунги. Кто из сотни французских генералов, выдвинувшихся за несколько дней в ходе революции 1789 г. из столяров, конюхов и адвокатов, прославился в войнах с коалицией европейских монархий? Да никто! В ходе осады Тулона в 1793-м за три месяца сменились трое командующих, поднаторевших на истреблении собственных сограждан, но спасовавших перед англичанами. Тут понадобились иные люди, и они пришли. Маленький капитан Буонапарте привел юных лейтенантов, которых позже прозвали Железной когортой Бонапарта. Именно они прошли победным маршем по всей Европе.

Гражданская война в России не была исключением. Где, в каких учебниках по тактике написано, как действовать полку, который в полном составе несколько раз переходил от белых к красным и обратно? Что делать красной батарее трехдюймовок, занявшей позицию у самой железной дороги, при виде белого бронепоезда? Взорвать пути перед бронепоездом и в упор расстрелять его? А если вся прислуга пьяна и мертвецки спит, хотя давно наступило утро? Свистит паровоз, и красноармейцы с трудом соображают, почему в 50 метрах от них стоит бронепоезд «Офицер» с наведенными на них орудиями и пулеметами. В рупор звучит голос командира: «Взять орудия на передки (далее – непечатные выражения), следовать вдоль железнодорожного полотна параллельно бронепоезду!» Так и пошла в плен батарея в полном составе, с командиром, комиссаром, шестью пушками и двенадцатью зарядными ящиками.

В целом обе стороны вели войну безграмотно. Белые вводили в бой танки без поддержки артиллерии и без сопровождения пехоты. И тут, как писал JI.H. Толстой, все решал «дух войска». Морально неустойчивые части бежали при виде танков. А если находился хладнокровный и волевой командир, он приказывал подтянуть трехдюймовки, поставить трубки шрапнели на удар и стрелять прямой находкой. Дальше звали фотографа запечатлеть красноармейцев, облепивших подбитый танк.

Бой 7 августа 1919 г. у села Пески под Царицыном мог войти в учебники истории как первый случай удачного взаимодействия бронепоездов и танков. Тяжелый бронепоезд «Единая Россия» вместе с легким бронепоездом подавил батареи красных и перенес огонь на пехоту. В атаку пошли ромбообразные танки. Красная пехота бросилась врассып-ную. «Доблестные» бойцы Добровольческой армии встали во весь рост и бросились из окопов... бежать в противоположную сторону. Танки немного погонялись за красными, но, оставшись без пехоты, повернули назад.

С некоторой натяжкой можно сказать, что Гражданская война в России шла по французской доктрине. На поле боя царила трехдюймовка. Тяжелая полевая артиллерия (152-мм гаубицы и 107-мм пушки) применялась сравнительно редко, а артиллерия ТАОН всего один раз была использована красными в 1920 г. на Каховском плацдарме. Другой вопрос, что тяжелые дальнобойные корабельные пушки калибра от 102 до 203 мм, как белые, так и красные, ставили на железнодорожные установки и речные суда. Шаланды и нефтяные шхуны становились крейсерами. Четыре красных бронепоезда, далеко оторвавшиеся от своих войск, взяли Баку! Такого даже в американских боевиках не увидишь!

Надо ли говорить, что некритичная оценка ошибок в тактике и стратегии в годы Гражданской войны нашей армии привела к большим и ненужным жертвам во время Финской и Великой Отечественной войн. Зададим вопрос: кто отличился в Великой Отечественной из командиров Гражданской войны? Как и в наполеоновских войнах, маршалами стали те, кто в революцию командовал не армиями и дивизиями, а ротами и эскадронами, а то и просто был рядовым.

Не вдаваясь во множество проблем нашей военной истории 30-х годов, следует сказать, справедливости ради, что Тухачевский был сторонником новой техники и предвидел, что будущая война станет «войной моторов». Тут можно было бы поставить точку, как делают наши военные историки. Но я договорю до конца. Эта техника и «моторы» предназначались для войны с «классово неоднородным противником», как любил выражаться Тухачевский. Вот как, к примеру, предполагалось воевать: сбросили краснозвездные самолеты воздушный десант в тыл противника, и сразу пролетарский элемент во вражеской армии срывает погоны, арестовывает своих офицеров и с пением «Интернационала» ждет приземления десантников-освободителей. Или идет лавина танков БТ и Т-28 с «картонной» броней в 15—30 мм. А «классово неоднородный противник» повергает эти танки в бегство, хотя их можно вывести из строя легкими 37-мм противотанковыми пушками.

Но вернемся «к нашим баранам», то бишь к артиллерии РККА. Во второй половине 20-х гг. старые военспецы убедили Реввоенсовет провести модернизацию лучших образцов отечественных орудий с учетом опыта Первой мировой и Гражданской войн. В итоге в 1931 г. были модернизированы 76-мм полевая пушка обр. 1902 г., названная пушкой обр. 1902/30 г., 122-мм гаубица обр. 1909 г. (новое название: гаубица обр. 1909/30 г.), 107-мм пушка обр. 1910 г. (обр. 1910/30 г.), 152-мм гаубица обр. 1909 г. (обр. 1909/30 г.), 152-мм пушка обр. 1910 г. (обр. 1910/30 г.) и 76-мм зенитная пушка обр.

1915 г. (обр. 1915/28 г.).

Для всех орудий, от 76-мм и до 203-мм, были разработаны новые снаряды лучшей аэродинамической формы, которые в армии получили название дальнобойных, а во флоте их называли – обр. 1928 г.

Модернизация старых орудий была произведена в основном грамотно. Их характеристики улучшились, и к 1930 г. они практически не уступали орудиям вероятного противника. Все типы модернизированных орудий участвовали в Великой Отечественной войне.

Позже, когда руководить разработкой новых орудий стали «дилетанты», начались метания из стороны в сторону. Первой была проведена кампания по созданию батальонных орудий. Было изготовлено более сотни опытных образцов 45-мм пушек, 60-мм и 65-мм гаубиц и 76-мм мортир. Вес пушек и гаубиц колебался от 200 до 374 кг, а мортир – от 63 до 105 кг. В числе систем, удовлетворявших требованиям, предъявленным к батальонной артиллерии, было много оригинальных конструктивных решений. Тем не менее кампания кончилась полным провалом. От батальонных пушек Артуправление РККА принципиально отказалось после принятия на вооружение противотанковых пушек 37-мм 1К и 45-мм 19К. А 76-мм батальонные мортиры «съели» «минометчики», о чем речь пойдет дальше.

Вторая кампания касалась создания полковых орудий. Отмечу, что хронологически вторая кампания совпадала по времени с первой или вообще они проходили параллельно.

В системе артиллерийского вооружения РККА к 1929– 1932 гг. полковую артиллерию должны были комплектовать двумя типами орудий: 76-мм гаубица предназначалась для сопровождения пехоты и уничтожения огневых средств, недоступных батальонной артиллерии, а 122-мм мортира – для борьбы с укрытыми целями на ближних дистанциях. Согласно тактико-техническим требованиям, разработанным Артуправлением РККА, максимальный угол возвышения гаубицы должен быть +45°, а угол горизонтального наведения должен составлять 60°, вес в боевом положении – 500 кг, дальность стрельбы – 7—8 км. У мортиры угол возвышения должен был составлять +75°, вес в боевом положении – 700—800 кг, а дальность стрельбы – 5 км.

Однако и вторая кампания была практически сорвана. Вместо 76-мм гаубицы на вооружение поступила 76-мм полковая пушка обр. 1927 г. Фактически это была 76-мм короткая пушка обр. 1913 г. с модернизированным лафетом. Кстати, ее первый образец так и назывался: «76-мм короткая пушка обр. 1913/25 г.». Первые серийные полковые пушки обр. 1927 г. поступили заказчику с завода «Красный пути-ловец» 22 декабря 1928 г. Данные пушки обр. 1927 г. будут приведены ниже, а пока можно сказать, что она представляла собой облегченную 76-мм пушку обр. 1902 г. с ухудшенной баллистикой. Угол возвышения ее составлял 24—25°, что исключало навесную стрельбу, а угол горизонтального наведения 4,5° был неудобен для борьбы с танками. Бро-непробиваемость снарядом БР-350А ⁷ 7
  Он попал в войска, кстати, на несколько лет позже.


[Закрыть]была крайне низка: на дистанции 500 м по нормали – 31 мм и при угле встречи 30° – 25 мм. Между прочим, эти данные, взятые из таблиц стрельбы, завышены. В начале 30-х гг. вышло секретное указание АК РККА давать в таблицах стрельбы завышенные данные по бронепробиваемости, дабы «подбодрить» личный состав.

Колеса пушки поначалу были деревянные. Подрессоривание фактически отсутствовало. Поэтому перевозка даже по идеальному шоссе была ограничена скоростью 15 км/ч.

Прародительницей полковой пушки обр. 1927 г. была 76-мм горная пушка обр. 1909 г. Поскольку горное орудие должно разбираться и перевозиться вьючным способом, то

предельный вес любой части не должен был превышать 6 пудов, т. е. 98 кг, иначе не выдержала бы лошадь. Поэтому ствол пушки обр. 1909 г. разбирался на две части. Технология изготовления разборного ствола была сложна и дорога. Соответственно и стоимость 76-мм горной пушки обр. 1909 г. была в полтора раза выше стоимости 76-мм полевой пушки обр. 1902 г. с неразборным стволом, которая обладала гораздо большим могуществом.

Так вот, при создании 76-мм полковой пушки обр. 1927 г. решили не менять крайне дорогую технологию и оставили разборный ствол, просто кожух на трубу стали надевать в горячем состоянии, и ее невозможно было разобрать. Лишь в 1939 г. началось изготовление более простых дешевых стволов-моноблоков для 76-мм полковых пушек обр. 1927 г.

В начале 30-х гг. по предложению КБ завода «Красный путиловец» (после убийства Кирова переименованного в завод имени Кирова) качающаяся часть 76-мм полковой пушки обр. 1927 г. была приспособлена для установки на танк. Основным отличием 76-мм танковой пушки обр. 1927/32 г. от полковой пушки обр. 1927 г. была уменьшенная с 1000 мм до 500 мм длина отката. Это было необходимо для уменьшения габаритов башни. Баллистика и боеприпасы, естественно, остались без изменений. Первые 55 серийных 76-мм танковых пушек завод «Красный путиловец» сдал в 1933 г. В 1938-м производство пушек обр. 1927/32 г. было прекращено. Всего изготовили 546 серийных 76-мм танковых пушек обр. 1927/32 г. Серийно эти пушки устанавливались на тяжелых танках Т-35, средних Т-28 и легких БТ-7А.

Таким образом, РККА получила сразу два крайне неудачных образца вооружения: 76-мм полковую пушку и 76-мм танковую пушку.

Со 122-мм полковой мортирой дела шли еще хуже. В начале 30-х гг. Пермский орудийный завод (он тогда назывался Мотовилихинский механический завод, или ММЗ) изготовил два опытных образца 122-мм полковых мортир – мортиру М-5, спроектированную в КБ Пермского завода, и мортиру «Лом», спроектированную Главным конструкторским бюро ВОАО. Не без интриг «минометчиков» АУ РККА отказалось принимать их на Вооружение.

В кампаниях по созданию батальонных и полковых орудий В.Г. Грабин участия не принимал. Зато он оказался главным действующим лицом третьей кампании по созданию сверхдальних и универсальных дивизионных орудий.

Первые шаги конструктора

Как уже говорилось, выпускник академии В.Г. Грабин получил звание инженера при Артиллерийском управлении РККА и был направлен в КБ-2. Но внезапно руководство академии собрало выпускников, и комиссар объявил приказ АУ РККА срочно выехать в командировку в военные округа. По воспоминаниям Грабина: «комиссар академии объявил:

– Командировочные предписания получите в канцелярии. Будете работать в специальных правительственных комиссиях.

Я оглянулся на стоявших рядом товарищей. Их лица выражали недоумение: таких случаев, мы хорошо знали, в академии еще не бывало. Первый за всю историю!

Началось спешное оформление документов, торопливые сборы. Чувство было такое, будто нас подняли по тревоге. О задачах правительственных комиссий, к которым нас прикомандировали, о наших обязанностях мы узнали, только прибыв на место. Оказалось, принято решение тщательно проинспектировать все артиллерийские части: проверить состояние орудий, боеприпасы, всевозможные приборы – и то, что есть в наличии, на вооружении полков, и мобилизационные запасы. Каждая комиссия должна была дать заключение, насколько боеспособна проверенная ею группа войск. Инспектирование было повсеместным, выпускников разослали во все военные округа...

Мне и еще одному выпускнику выпало ехать на Смоленщину. Председателем нашей комиссии был начарткор (начальник артиллерии корпуса) Рябинин, человек с богатой воинской биографией. В петлицах он носил ромб, что соответствовало нынешнему генеральскому званию. От Рябинина мы узнали, что комиссия не подчинена местному

командованию и все инспектируемые части обязаны безоговорочно выполнять наши указания.

Огромное доверие, огромная ответственность.

Мы ездили по частям, изучали, исследовали, проверяли, осматривали всевозможные типы артиллерийских систем, начиная от полковых и зенитных пушек и кончая АРГК – артиллерией резерва Главного командования» ⁸ 8
   Грабин В.Г,Оружие победы. С. 15—17.


[Закрыть].

После командировки в Смоленск Грабину было приказано отправиться в Ленинград для работы на Научно-исследовательском артиллерийском полигоне (НИАП). Полигон был расположен рядом с железнодорожной станцией Ржевка. Официальное название полигона несколько раз меняли, и военные между собой именовали его по названию станции. Там Грабин участвовал в испытании нескольких образцов новых орудий. Самому конструктору больше всего запомнились испытания модернизированной 76-мм зенитной пушки Лендера в июле 1930 г. По мнению ГАУ, «существующая 76-мм пушка в 30 калибров, начиная с высоты 4000 метров имела столь малую ширин> ^оны обстрела и большое время полета, что на высоте 4000—5000 метров она практически бессильна». В связи с этим Артиллерийский комитет в Журнале ⁹ 9
  Журнал Артиллерийского комитета.


[Закрыть]№ 227 за 1927 г. предложил модернизировать 76-мм пушку обр. 1914/15 г. Задание на проектирование было дано КБ ОАТ. Проект вскоре был представлен Артиллерийскому комитету и одобрен Журналом № 28 за 1928 г.

Модернизация пушки заключалась в удлинении ствола с 30 до 50 калибров, была расточена камора, что дало возможность применить новую гильзу с увеличенным зарядом. Начальная скорость снаряда весом 6,56 кг была доведена до 730 м/с, а теоретическая досягаемость по высоте – до 8 км. Естественно, что улучшение баллистики повлекло за собой и усиление противооткатных устройств.

Опытный образец модернизированной 76-мм зенитной пушки был изготовлен на заводе имени Калинина в деревне Подлипки под Москвой, и там пушке присвоили индекс 9К. Испытания пушки 9К были начаты на НИАПе в мае

1929 г. и продолжались до конца 1930-го. Пушка была принята на вооружение под названием «76-мм зенитная пушка

обр. 1915/28 г.». Была выпущена небольшая серия – в количестве всего 120 экземпляров, после чего производство пушки обр. 1915/28 г. прекратили в связи с принятием на вооружение более мощной 76-мм зенитной пушки обр. 1931 г.

История пушки обр. 1931 г. и еще ряда артиллерийских систем до сих пор покрыта мраком тайны. Дело в том, что с середины 20-х годов СССР и Германия существенно расширили военное сотрудничество. Это было выгодно обеим сторонам. Германии были навязаны жесткие рамки Версальского договора, по которому она не могла иметь танков, военной авиации, зенитной артиллерии, химического оружия и т. п. Однако и царская Россия совсем не оставила Советской республике разработок в области военной техники. Для сравнения вспомним, какой огромный задел опытных образцов и технических проектов всех видов вооружений был к 9 мая 1945 г. у Германии и СССР. В 20-х гг. все пришлось начинать буквально с нуля. Не было никакой преемственности между самолетами, автомобилями и подводными лодками царской России и СССР. Все, чего лишили страну Николай II, Сергей Михайлович и К ⁰, могла дать Германия.

В доперестроечное время писать о военном сотрудничестве Германии и СССР было строжайше запрещено. Затем объявилась целая плеяда так называемых журналистов, которые на основе «жареных фактов», утверждали, что, мол, большевики сотрудничали с нацистами! Появились книги с крикливыми названиями типа «Фашистский меч ковался в СССР».

На самом деле сотрудничество СССР и Германии началось, когда еще у власти были социал-демократы, а Гитлер сидел в тюрьме. В 30-х гг. СССР получал образцы оружия и техническую документацию также и в Англии, США, Италии, Японии и других странах. Тем не менее лучшие артсистемы были в Германии, а остальные страны мало что могли предложить нам. Исключение представляли спаренные зенитные корабельные установки системы Минизини, которые нам поставляла Италия. Да и те имели ряд неустранимых недостатков, неудачных конструктивных решений, и у нас в серию не пошли.

Я уже говорил, что объем военного сотрудничества России и Германии в 1863—1914 гг. был огромен. И по объему заказов военной техники Германия уступила Франции первое место лишь при Николае II, но и тогда намного опережала Англию, США, Австро-Венгрию и другие страны.

Что же касается Германии, то она с 1923 по 1939 г. сотрудничала не только с СССР, но и с США (в том числе в разработке химического оружия), со Швецией, Голландией, Испанией, Китаем и странами Южной Америки, не говоря уж об Италии и Японии.

Совместные работы германских и советских специалистов в области авиации, военно-морской техники, танкостроения и химического оружия – это особая тема. Я же хочу несколько слов сказать о сотрудничестве артиллеристов двух стран.

Советско-германские контакты были тщательно законспирированы с обеих сторон. Так, фирма «Рейнметалл» осуществляла связи с СССР через подставную контору – общество с ограниченной ответственностью «Бюро для технических работ и изучений» (БЮТАСТ).

Согласно постановлению Совнаркома от 6 августа 1930 г. начальник Государственного Орудийно-Пулеметного объединения Будняк и глава БЮТАСТа Гуго Фройденштейн подписали в Берлине секретный договор. Согласно ему фирма БЮТАСТ должна была помочь СССР организовать валовое производство шести артиллерийских систем: 7,62-см зенитной пушки; 15,2-см мортиры; 3,7-см противотанковой пушки; 2-см и 3,7-см зенитных автоматов и 15,2-см гаубицы. Все орудия были, естественно, конструкции фирмы «Рейнметалл». Таким образом, немцы предоставили СССР лучшие опытные образцы своих артиллерийских систем. Кстати, все эти артсистемы, кроме 7,62-см зенитной пушки (немцы перешли вскоре на калибр 88 мм), были запущены в Германии в массовое производство в середине 30-х годов и успешно действовали на всех фронтах Второй мировой войны.

БЮТАСТ поставило в СССР четыре 76,2-мм зенитные пушки, восемь 152-мм мортир, двенадцать 37-мм противотанковых пушек, три 20-мм зенитные пушки и т. д. Кроме того, поставлялись детали и узлы для сборки в СССР нескольких орудий каждого образца, а также полный комплект технологической документации.

За все услуги СССР должен был выплатить БЮТАСТу

1 125 ООО американских долларов, что при тогдашнем мас

штабе цен было не так уж и мало. В договоре были специальные статьи, согласно которым СССР не должен был разглашать ни условий сделки, ни данных германских орудий, а Германия соответственно должна молчать о советских артиллерийских заводах. Заметим, что обе стороны соблюдают обещание молчать до сих пор. Автору удалось случайно обнаружить это соглашение в Архиве экономики имени Плеханова ¹⁰ 10
  Ф. 3429, оп. 16, д. 160.


[Закрыть].

Договор с фирмой БЮТАСТ («Рейнметалл») оказал большое влияние на судьбу нашей артиллерии. 7,62-см зенитная пушка была принята на вооружение под названием «76-мм зенитная пушка обр. 1931 г.». Серийно она производилась на заводе № 8 (им. Калинина), где ей дали индекс 3К. В 1937—1938 гг. на заводе № 8 группа конструкторов под руководством Г.Д. Дорохина модернизировала повозку пушки обр. 1931 г. Теперь она стала иметь не одну ось, а две, т. е. стала похожа на классическое зенитное орудие. Новая пушка получила название «76-мм зенитная пушка обр. 1938 г.». Та же группа инженеров предложила в кожух 76-мм пушки обр. 1931 г. вставить новый ствол, расточенный до 85 мм. Ствол с новой трубой и новая повозка стали элементами 85-мм зенитной пушки обр. 1939 г. (с индексом 52К).

На базе 76-мм зенитной пушки обр. 1931 г. была создана система корабельных 76-мм зенитных орудий: 34К, 39К и 81К.

3,7-см противотанковая пушка фирмы «Рейнметалл» приказом Реввоенсовета от 13 февраля 1931 г. была принята на вооружение под названием «37-мм противотанковая пушка обр. 1930 г.». Серийно пушка изготавливалась на заводе № 8, где ей присвоили индекс 1К. Эта же пушка с рядом изменений была принята на вооружение и в германской армии под наименованием 3,7-см РАК 35/36. Выстрелы обеих пушек были полностью взаимозаменяемы. Наиболее существенным отличием германской пушки были металлические колеса и подрессоривание, благодаря чему скорость возки увеличилась до 40 км/ч.

37-мм пушка фирмы «Рейнметалл» была достаточно эффективна для стрельбы по всем советским танкам до появления танков Т-34 и КВ, поэтому немцы в дальнейшем ог

раничились лишь совершенствованием ее лафета. Советское же руководство решило увеличить калибр противотанковой пушки до 45 мм. Это привело к некоторому увеличению бронепробиваемости снаряда, а главное, к увеличению поражающего действия осколочного снаряда. Дело в том, что действие советских и германских 37-мм осколочных снарядов по живой силе было очень слабым. А наши конструкторы для 45-мм противотанковых пушек ввели тяжелый осколочный снаряд весом 2,15 кг, содержащий 118 г взрывчатого вещества. Для сравнения: осколочный снаряд 37-мм противотанковой пушки обр. 1931 г. весил 645 г и содержал всего 22 г взрывчатого вещества.

Конструкторы завода № 8 ухитрились втиснуть новую трубу 45-мм калибра в кожух ствола 37-мм противотанковой пушки обр. 1931 г. (Стволы пушек фирмы «Рейнметалл» имели большой запас прочности.) Поэтому 45-мм противотанковая пушка обр. 1932 г. (19К) отличалась от 37-мм противотанковой пушки обр, 1931 г. только трубой и небольшими изменениями в противооткатных устройствах. С

1932 г. по 1 января 1942 г, было изготовлено 16 621 45-мм противотанковых пушек.

На базе пушки 19К на заводе № 8 создали 45-мм танковую пушку обр. 1932 г. (20К). 45-мм пушками 20К было вооружено подавляющее большинство наших танков (Т-26, БТ-5, БТ-7, Т-35, Т-70 и Т-80), а также бронеавтомобили БА-3, БА-6, БА-10, БК-11 и ПБ-4. Всего с 1932 по 1943 г. было изготовлено 32 453 45-мм танковых пушек 20К.

15-см мортире фирмы «Рейнметалл» повезло куда меньше. После небольшой доработки ее начали выпускать малыми сериями на Мотовилихинском механическом заводе, позже ставшем заводом № 172. В СССР мортира была принята на вооружение под наименованием «152-мм мортира обр. 1931 г.». В некоторых документах 1931—1935 гг. она называлась мортира «Н» или «НМ» (НМ – немецкая мортира). С 1932 по 1935 г. завод № 172 сдал 129 мортир.

АУ РККА, придираясь к мелочам, всячески тормозило производство 152-мм мортир обр. 1931 г. Наконец 16 марта

1936 г. Артуправление выдвинуло новые повышенные тактико-технические требования к дивизионной мортире. Конструкторы завода № 172 модернизировали мортиру фирмы «Рейнметалл» и в марте 1937 г. представили три ее опытных образца под наименованием MJI-21. Испытания MJI-21 в целом прошли удачно, но, как всегда, выявили ряд мелких конструктивных недостатков.

Минометное лобби в Артиллерийском управлении встретило MJI-21 буквально в штыки. 13 июля 1938 г. из 2-го отдела Артуправления пошла кляуза маршалу Кулику:

«Завод № 172 в течение ряда лет пытался отработать 152-мм мортиры в большом числе вариантов и не получил удовлетворительного решения ряда вопросов: прочность системы, вес, клиренс и др.

Испытания мортиры в войсках тоже показали неудовлетворительные результаты как по конструкции, так и по тактическим данным (для полка тяжела, а для дивизии маломощна). Кроме того, она не входила в систему вооружений. На основании изложенного АК считает необходимым дальнейшие работы по мортире прекратить».

28 августа 1938 г. маршал Кулик в письме к наркому Ворошилову как попугай переписал все аргументы Артуправления и добавил от себя: «Прошу Вашего распоряжения о прекращении опытных работ по этой мортире». Работы по 152-мм дивизионным мортирам были прекращены окончательно.

Между прочим, образец доработанной 15-см мортиры фирмы «Рейнметалл» был принят на вооружение в полках вермахта под названием «15-см тяжелое пехотное орудие S.I.G.33», и до конца войны была выпущена крупная партия этих орудий.

15-см гаубица фирмы «Рейнметалл» в СССР получила наименование «152-мм гаубица обр. 1931 г.», хотя ее часто называли 152-мм гаубица «Н» или 152-мм гаубица «НГ» (немецкая гаубица).

Производство гаубицы было поручено Мотовилихинскому механическому заводу. На 1932 г. заказ составлял шесть гаубиц (опытно-валовая партия), но завод не изготовил ни одной.

На 1933 г. первоначальный план составлял 30 гаубиц, но по просьбе завода число сократили до восьми штук. Из них четыре гаубицы сданы в декабре 1933 г., а остальные четыре – в 1934 г.

Совсем неудачно сложилась в СССР судьба 2-см и 3,7-см зенитных автоматических пушек фирмы «Рейнметалл». Первая мировая и Гражданская войны показали, что на высотах до 3000 м наиболее эффективным средством борьбы с самолетами являются автоматические пушки. Действие 7,62-мм винтовок и пулеметов на высотах до 500 м было малоэффективно, а на больших высотах просто ничтожно. Что же касается 76-мм пушек Лендера, то они на малых высотах уступали по действенности огня автоматам Максима и Виккерса вследствие малой скорострельности, малой скорости приводов наведения, ручной установки трубок на шрапнели и т. д. Поэтому руководство РККА в начале 20-х гг. сделало единственно правильный вывод – как полевым войскам, так и кораблям для защиты от воздушного противника нужны скорострельные зенитные автоматы.

В 1926 г. в КБ завода «Большевик» (бывшего Обуховского) начались работы по модернизации 40-мм автомата Виккерса. Основной целью модернизации было улучшить баллистику и повысить надежность автомата. В пушке заменили 40-мм ствол на 37-мм с лучшей баллистикой (начальная скорость снаряда увеличилась с 610 до 670 м/с).

Модернизированный автомат получил официальное название «37-мм автоматическая зенитная пушка обр. 1928 г.». Первоначально перестволенные автоматы устанавливались на «родных» тумбах системы Виккерса. Был разработан и вариант тумбовой установки автомата на полуторатонном грузовике АМО.

Но пока конструкторы «Большевика» доводили 37-мм пушку обр. 1928 г., высшее руководство страны приняло решение, пагубно отразившееся на отечественных зенитных автоматах, – все работы по зенитным орудиям были сосредоточены на заводе № 8 (им. Калинина). Этот завод возник в 1919 г. в подмосковной деревне Подлипки за счет оборудования и персонала, эвакуированного из Петроградского орудийного завода. До конца 20-х гг. завод с большим трудом справлялся с 76-мм зенитными орудиями и никогда, как впрочем, и Петроградский орудийный завод, не занимался автоматическим оружием.

В конце 1928 г. Артуправление РККА приказало перенести производство 37-мм автоматов обр. 1928 г. с завода «Большевик» на завод № 8.