Текст книги "Загадочная душа и сумрачный гений (СИ)"

Автор книги: Александр Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

  ***

   – Добрый день. Я не помешал, Всеволод Федорович? Сидите, сидите! Как Вы себя чувствуете? Получше уже?

   – Здравия желаю, Ваше величество. Если физически, – слава Богу. Полегчало. А вот с самочувствием – ужасно. От стыда сгораю. Как я мог так опростоволоситься...

   – Ну, полно Вам кручиниться. Случилась авария, – улыбнулся Николай, – Миловала Царица Небесная, никого пули не зацепили. Значит – мало грешили, для посланца свыше.

   – Да, уж. Пули-то не зацепили, а вот...

   – О чем это Вы? Если о... то герр Тирпиц утверждает, что он сам случайно наткнулся на раскрытую дверь в вагоне. Мы все ему сочувствуем, но, во-первых, синяк, это не рана, пройдет быстро. А, во-вторых, в дальнем пути и не такие досадности случаются. Мне в детстве даже крушение пережить довелось. Так что эту станцию мы проехали. Забудьте.

   – Спасибо, Государь. Вы проведать меня заглянули, или выдалось время, когда мы можем, наконец, спокойно переговорить?

   – Да, дорогой мой Всеволод Федорович, пора нам познакомиться поближе, и время есть, и Вы, как я вижу, вполне уже оправились, только... – Николай слегка покручивал правый ус, что говорило о некотором его напряжении или внутреннем дискомфорте, – Только вот, не знаю даже с чего начать?.. Так долго ожидал этого разговора, знакомства нормального, а все какая-то суета, спешка...

   – Начинайте с начала, – усмехнулся Петрович, – Сейчас-то что волноваться? Война, слава Богу, позади. Завершили мы ее как должно, я надеюсь. Так что, время у нас, какое никакое, но есть. Достаточно, чтобы все обсудить, "погонять" ситуации, как говорится. А дальше Вы решите, каким путем идем. И по флоту, и вообще...

   – Вот-вот. Вообще. Хотите новость, которой здесь только с Вами могу поделиться?

   – Конечно, Государь.

   – Два дня назад, господин инженер-механик Лейков, купив билет до Гельсинкфорса, опоил свою охрану водкой с шампанским, и вознамерился покинуть пределы России. По информации Сергея Васильевича Зубатова, этот господин намеревался инкогнито отбыть в Североамериканские Штаты в компании с агентом Вестингауза, который ожидал его в порту со всеми документами и билетами на пароход Гамбургской линии.

   И если бы не одна его новая знакомая, по совету Дурново кроме всего прочего за господином Лейковым зорко приглядывавшая, да еще перлюстрация его переписки, часть которой он вел через ее ящик, то, скорее всего, мы бы его остановить не смогли...

   Как Вам такое известице? Почему молчите?

   – А что тут скажешь? Прямо, как обухом по голове.

   – Образно, Всеволод Федорович. Но я и сам испытал нечто подобное, – Николай в задумчивости прикрыл глаза, – И вот ведь что досадно: все условия для работы имеет, ему открыт неограниченный кредит на приобретение оборудования, приборов и тому подобного, что у нас, что за рубежом. Мало? Так скажи. А впереди – свободная дорога, хоть академиком становись...

   – Стало быть, посчитал господин Фридлендер, что свободы маловато. А, может, и денег. С этим народом надо ухо держать востро...

   – Вы думаете? Так ведь, Михаил утверждает, что он немец.

   – Может и немец. Но тогда скорей бы уж в Фатерлянд и рванул.

   – Пожалуй, не соглашусь. Он же, как и вы трое, знает судьбу Германии в вашем, э... времени. И как человек практичный, решил, что такой вариант слишком рискован.

   – Ага. А самый, значит, рискованный – остаться с Россией, у... падла!

   – Не стоит так горячиться, Всеволод Федорович. Слава Богу, большой проблемы не возникло. Но, надеюсь, Вы понимаете, что в отличие от вас троих, вполне доказавших и свою преданность Родине, и свою готовность служить мне, как Императору, в ближний круг этот человек входить не может?

   – Ну, мы его, откровенно говоря, и к нашим-то обсуждениям с Василием там, на Дальнем Востоке, не допускали.

   – Кстати, знаете, что он сам поведал Василию Александровичу, на предмет попытки своей ретирады? Оказывается, он так боится Балка, что думал о том, что тот или заставит его впредь всю жизнь работать в тюремной камере, или попросту убьет.

   И даже если повезет, то потом с ним сведет счеты Михаил, так как спасти его отца, создав машину для перемещения по времени, на самом деле шансов нет, не позволяет техника. Все ваши сложные электрические детали, из которых ее можно будет сделать, по его оценке еще десятилетия создавать. Однако, господин Лейков, или для подъема своей значимости, или еще зачем-то, до сих пор поддерживал в нем несбыточную надежду. Жаль, конечно, но профессора Перекошина мы здесь не увидим.

   – Вот ведь, гадость бздливая...

   – Получается, что умная и нужная нам голова досталась человеку трусоватому и не честному. Это печально. Так как считаете, что делать с ним? – вздохнул Николай.

   – В шарагу его, и всего делов. Пусть считает, что предчувствие его не обмануло. Нам что, разбираться теперь, просто ли он струсил, или осознанно к янки рванул, чтобы дать им все научные и технологические преимущества для захвата власти над миром?

   – Шарага. Это, как я понял из объяснений Михаила, лаборатория-тюрьма?

   – Ну, да.

   – Хм. Давайте еще подумаем, все-таки... Тем более он пока еще на излечении.

   – Подстрелили? Или Васе на кулак упал?

   – Да нет, обморок от испуга. И головой об острый камень.

   – Какие мы нежные, блин...

   – Всеволод Федорович? А может быть, хватит нам о грустном?

   – Предлагаете об очень грустном? – невесело пошутил Петрович, – Какое же к нам теперь, после всех этих антраша, доверие? Один старый молодой дурень напивается вусмерть с представителем державы – вероятного противника, ибо кто поймет, что там у этих немцев на уме, и Бог знает, что ему выбалтывает. Другой, тот вообще, – подонок. Дезертирует с поля боя. И даже не в тыл, к бабе под юбку, а прямиком – к врагу.

   – Все! Словами делу не поможешь. Будем разруливать, как Миша любит говорить, – Николай с улыбкой положил свою руку поверх сжатого кулака Петровича, – Я никаких претензий к Вам не имею. Да и не вправе на них, после всего, вами уже сделанного.

   Что же касается господина Лейкова, то я, откровенно говоря, более вашего вижу поводы для снисхождения. Ведь если вы втроем оказались здесь по чьему-то умыслу, которым бесспорно руководила Высшая воля, то его явление – это уже акт вынужденный, причем сознательный с его стороны. Бегство от гибели. И куда? На войну?

   Согласитесь, что при такой логике все наши ратные бури и внутренние катаклизмы, для него вряд ли привлекательны. Это не его война. И не забывайте, в конце концов, даже на двенадцать апостолов нашелся тринадцатый...

   Давайте-ка по чайку, а потом продолжим. Пирожных хотите?

   И тут Петрович внезапно почувствовал лютый, зверский голод. Организм, наконец, окончательно преодолел последствия алкогольного отравления.

  ***

   – Почему именно немцы, спрашиваете? – Петрович неторопливо подлил себе чай и кипяток в опустевшую чашку, – Здесь несколько серьезных причин. Что касается нюансов политики, поведения государственных деятелей и всего такого прочего, тут я куда худший советчик, чем Василий или Вадик... Михаил, то есть. Но есть моменты, для меня вполне очевидные, ходом истории доказанные. Если не возражаете, изложу их подробнее.

   Первое. Равноправного союза с англосаксами у России быть не может в принципе. Это ведь с них Бисмарк срисовал свою формулу: "в любом политическом союзе один из союзников – наездник, а другой его скаковая лошадь". Сами англичане высказались еще конкретнее: "у Англии нет друзей или врагов, у нее есть лишь интересы". Для бриттов все остальные двуногие – это человеческие существа второго сорта. Независимо от цвета их кожи, веры или языка. И которых можно и должно использовать во благо себе.

   Пока во главе государств стоят люди, исповедующие принципы и мораль, им сложно буквально следовать таким формулам. В этом заключается их слабость при столкновении с бездушной машиной, которая действует исходя из этих постулатов. Причем личность, формально ею "управляющая", имеет не большее значение, чем фотография на стене. Реальная власть у группы субъектов, всегда стоящих в тени, за троном, так сказать.

   Великобритания сегодня, а САСШ завтра, и есть такие машины. Во главе интересов которых стоит тотальная, всемирная власть, какой бы мишурной риторикой эта цель не прикрывалась. Механизм ее достижения – морская мощь, дающая монополию морской торговли и утверждающая их интересы на любом побережье. Форма реализации их власти – контроль над мировыми финансами. И ничто иное. Они же – смазка механизма.

   С этим моментом связано и второе: с тех пор, как благодаря жадности британской аристократии, несколько семейств иудеев-ростовщиков ухитрились в Лондоне не просто выплыть на самый верх, но даже породниться с сэрами-лордами, а некоторые и сами получили лордство, смазки этой у англосаксов всегда в достатке, и даже в избытке. Эти новоявленные джентльмены, привыкшие жить без Родины, давно не смотрят на такие мелочи, как границы, союзы и подобные формальные пустяки.

   Зато виртуозно используют в своих интересах различных имперцев-идеалистов, типа Родса или Керзона. Которые просто не в силах понять, что за их спиной Британскую империю цинично хоронят, уже определив будущей мировой столицей Нью-Йорк.

   Достаточно подмять под себя финансовую систему страны, и уже не важно, кто там сидит на троне или толкает громкие речи в парламенте. И в отношении России во время пребывания фон Витте в минфине, господа парижский и лондонский Ротшильды с их местными подельниками этим как раз и занимались. И преуспели они здесь больше, нежели в отношении Германии. Оба экономических кризиса немцы прошли, так и не проглотив "золотую" блесну из Сити, в чем есть как личная заслуга их кайзера, так и бисмарковского германского законодательства. Благодаря им даже немецкие банкиры-евреи в большинстве своем патриоты Фатерлянда.

   Вильгельм Гогенцоллерн отличается от Бисмарка во многом. И часто – не в лучшую для нас сторону. Но в главном их различие как раз нам на руку. Вильгельм – человек слова и чести. Пока, во всяком случае. Сейчас он еще не чувствует себя, простите Ваше величество, в роли раненой крысы, окончательно загнанной в угол и готовой бросаться на всех, лишь бы подороже продать свою жизнь. А именно этим и занимаются англосаксы, сколачивая Антанту. Они окружают загонщиками своего главного врага.

   Третье. Бытует у нас мнение, что Англия – это кит, а Россия – это медведь. Им де, всерьез драться не за что и не с руки. Это большая ошибка. Интересы океанской империи, каковую построили англосаксы, лежат именно на нашем континенте, где сосредоточено большинство богатств мира. Материальных и человеческих. Регулярные войны и раздоры на этом пространстве, не позволяющие его странам опередить островитян в развитии, постоянная нужда континенталов во фрахте и в заемных деньгах для этих войн, как и для восстановления регулярного разора – вот основа благоденствия господ атлантистов.

   И пока они в силах, они будут из кожи лезть для организации в Евразии очередной бойни. Ибо появление на материке государства-гегемона, или союза нескольких сил, к такому гегемону де факто приравненному, угрожает существованию их паразитической империи и планам тотального мирового господства. Ресурсов континента достаточно, чтобы быстро разрушить их главный силовой инструмент – морскую мощь. Без контроля над морской торговлей благоденствие атлантистов обречено. Поэтому "англичанка" нам гадила, гадит и будет гадить...

   Четвертое. В той, в моей истории, англо-американцам и их придворным кукловодам удалось в течение 20-го века дважды стравить нас с немцами. В результате – десятки миллионов смертей. В этих войнах мы потеряли намного больше, чем германцы. Были и чудовищные злодеяния, и даже попытка уморить голодом все население Петербурга. И был наш ответ, когда в поволжских степях у Царицына от голода и холода вымерла почти целиком полумиллионная немецкая армия. Но, несмотря на все это, ни у русских, ни у немцев, не выработалось врожденной взаимной ненависти! Так что Петр и Екатерина были правы в немецком вопросе. Может быть, и поэтому тоже, они – Великие.

   И, наконец, пятое. Нравится это нам, великороссам, или нет, но очень во многом технический и научный прогресс России был бы невозможен без германского участия. Я приведу лишь один пример, для меня самый близкий и понятный. Это школа подводного кораблестроения. Без германского влияния в 1930-е годы и без их "наследства" после Второй мировой войны в 50-е, мы не смогли бы создать могучего Подводного флота, который к концу века стал важнейшим фактором мировой стабильности, а попросту говоря, не позволил янки, бриттам и их союзникам начать против нас войну даже тогда, когда Россия оказалась в крайне затруднительном, почти беспомощном положении...

   – Миша рассказывал мне о том безумии, что почти разрушило державу. Я много думал об этом. Семена бунтарства в нашем народе вызревают постоянно, к сожалению. Но не зря сказано: если Господь хочет кого-то покарать, он лишает его разума. У вас там Святая Церковь изгонялась, людей истинно воцерковленных было крайне мало. Вот вам и закономерный результат.

   – Так ведь и сейчас Россия, как говорится, беременна революцией. Только причины этого разве в вопросах церкви и веры, Государь? Земельный вопрос, еврейский, рабочий. Тот же кризис государственного управления. На каком тут месте стоит религия?

   – В первую голову! – во взгляде Николая полыхнуло пламя истовой убежденности, – "Возлюби ближнего своего как самого себя" – учил Иисус. От забвения сей заповеди идут все несправедливости. Силой в счастье не загонишь, любезный мой Всеволод Федорович. Вы – попытались, а в итоге все затрещало по швам и рухнуло. Верить надобно в Бога, в Высшую справедливость и смысл, а не в абстрактное "всеобщее равенство".

   У нас сейчас проблемы с церковью иного рода. Как мне представляется, во многом правы те, кто полагает верным ввести Патриаршество и государственное управление церковью прекратить, или существенно ослабить. Не столько управление даже, сколько обеспечение. Нельзя, чтобы человек шел учиться в семинарию с надеждой на будущее, безусловно, доходное место. Гарантированное. А таких – много. Отсюда Вам и падение авторитета церкви, явление проходимцев, вроде того же Георгия Аполлоновича...

   Но, извините, отвлек Вас. Хотя, по поводу германцев вообще, и частности моего кузена: не волнуйтесь, меня убеждать в очевидном, смысла нет. С немцами мы поладим, что бы ни кричали господа газетчики. Не спорю, проблем тут много, как и опасностей. Но получать такие "подарочки" от "якобы" союзников, которые уготованы были нам англичанами и их друзьями, мы не собираемся.

   – Слава Богу!

   – Воистину так. Ведь с вашим чудесным здесь появлением, после всего того, что мне поведал Михаил, – как пелена с глаз спала. И хотя видится, что для Вас лично, вопросы Высших предначертаний на должно высоком месте не стоят, пока, – Николай сделал акцент на последнем слове, – Богоугодные дела ратные свершали Вы с чистым сердцем и во славу Православной России. Представляю, на что же Вы будете способны с истинной Верой в душе... Всеволод Федорович, кстати, а Вы уже выбрали себе духовника?

  ***

   – Так, говорите, подводный флот. И с опорой на германскую инженерию. А почему, позвольте поинтересоваться? Не Вы ли сами в начале войны столь категорично от меня потребовали не заключать контракта с Круппом? Может быть, сейчас к этому самое время вернуться? И не Вы ли категорично протестовали против идеи Верховского и Скрыдлова о переброске во Владивосток всех наших имевшихся подводных миноносцев по железной дороге? Только ли по причине больших надежд на торпедные катера и из-за нежелания забивать железную дорогу еще и лодочными транспортерами? Или все-таки дело было в плохих характеристиках самих подлодок?

   – А можно по-еврейски, вопросом на вопрос? Вам как рассказывать – только про то, что Вас заинтересовало, или с самого начала? Подробно, или покороче? Как-никак, а речь о столетнем развитии флота.

   – Хм. А мне Михаил говорил, что Вы – русский, – рассмеялся Николай.

   – Конечно. Там был русак чистопородный, правда, с примесью ханской касимовской крови, но кашу маслом не испортишь, разве это что-то меняет?

   – Смеетесь? А думаете, мне сейчас легко перекладывать руль в сторону Германии? Ведь тут же поднимется в продажных газетенках визг и гвалт...

   – Про царя германских кровей, да про царицу немку?

   – Разве не логично? Думаете, господа французы и их друзья на такое не способны?

   – Обязательно начнут поносить. Но Вам то что, Ваше величество? Вы – в своем праве и правоте. А с моей точки зрения – это вполне законный повод для того, чтобы Зубатов господами газетчиками занялся. У Плеве с этим как-то не очень.

   Но корень Вашей тревоги, он ведь глубже зарыт, не так ли? Национальный вопрос в России давно уже принял уродливые формы. С одной стороны, простите, дурость, вроде насильственной русификации, с другой – недальновидность: длительное сохранение всех этих Польш-Финляндий в виде обособленных национальных анклавов.

   То же и по еврейской теме, раз уж мы это затронули. Слава Богу, что Вы решились отменить дискриминационные законы в их отношении. Собственно говоря, есть лишь два пути для ликвидации главной революционной закваски, баламутящей все общество. Или признание их равноправия, или тотальное выселение. Причем второй вариант в будущем нам непременно аукнулся бы их непримиримой враждой в мировом масштабе. А оно нам надо? Нравятся они нам, не нравятся – второй вопрос. Если живем под одной крышей, то с пониманием того, что взаимопомощь гораздо лучше скандалов на кухне. Деятельность клана мировых финансистов и прикормленных ими масонских лож не может являться ярлыком, каиновой печатью для всего еврейского народа...

   – Пусть благодарят Бога. И вас с Мишей. Вы меня в сём убедили, – холодно произнес Николай с расстановкой, – Да, проблему надо снимать. Но буду откровенен – решение я принял после того, как осмыслил с вашей помощью роль САСШ для развития России. Указ будет после нашего возвращения. Хотя, возможно, второй путь был бы проще.

   И вернемся к флоту. Излагайте, как Вам будет удобнее.

  ***

   – В нашей истории за столетие, с 1905-го года считая, в военном кораблестроении и, соответственно, в доктринах применения флота, произошли пять революционных скачков. Заставивших все морские державы существенно скорректировать "ассортимент и вес" своего корабельного состава. Имея их в уме, мы можем не только оптимизировать типы и качества своих кораблей, но и существенно экономить, не влезая в тупиковые ветви.

   Кратко о каждом из этих революционных изменений. Первое – целиком и полностью на совести англичан. Это уже известный Вам, Ваше величество, корабль "Дредноут". С его появлением морские державы будут втянуты в лихорадочную "дредноутную" гонку, поскольку все наличные броненосцы разом оказались устаревшими. Чисто внешне тут мы должны выглядеть "как все". Но главный упор при этом необходимо сделать на том, что поможет нам эти самые дредноуты успешно топить. Это – морское подводное оружие. Мины и, в особенности, – торпеды. Согласитесь, что все нынешние "уайтхеды" выглядят детскими игрушками в сравнении с "рыбкой", несущей в себе полтонны взрывчатки, и проходящей больше 10-и миль на скорости в 40 с лишним узлов.

   Второе породили немцы. Через десять лет в нашем мире. В ответ на подавляющий численный перевес английских дредноутов над германскими, они начали массово строить подводные лодки, которым удалось морской блокадой поставить Альбион на грань голода и поражения в войне. Сейчас мы вполне можем перехватить у Тирпица этот приз.

   Важно лишь самим не спровоцировать в Германии ускоренного развития подводного кораблестроения, что в моей истории сделали именно русские, заказом трех субмарин конструкции Эквиллея у Круппа. Нам пока и того, что Джек Фишер всерьез подлодками заинтересовался, хватит для геморроя. Хорошо бы продумать пару диверсий там, кстати. Чтоб выглядело натурально, а в случае чего можно было бы на ирландцев свалить...

   – Вот так вот, в мирное время? Вы меня откровенно пугаете.

   – С волками жить – по-волчьи выть, Ваше величество. Грех я на свою душу возьму.

   Третью революцию в военно-морском деле совершили японцы. До этого еще больше трех десятилетий. В тот день их палубные самолеты с бомбами и торпедами, взлетев с шести авианосцев, буквально за несколько часов перетопили и повредили в Перл-Харборе все дредноуты американского тихоокеанского флота. Линкор окончательно уступил место авианосцу в качестве главной ударной силы на море.

   На этом направлении мы тоже обязаны перехватить инициативу. Причем тут во главу угла нужно ставить не сами корабли, а их оружие – самолеты. Главных ноу-хау тут три: их аэродинамические схемы, профиль крыла, плюс мощные и легкие моторы. Именно для работы над ними нам нужны Луцкий, братья Риоты, Майбахи. Вся затеянная нами эпопея с торпедными и гоночными катерами – это мощный базовый вклад в авиационное двигателестроение. Кстати, развитие производства автомобилей имеет тот же вектор – это массовая подготовка специалистов для двигателестроения в первую очередь. Не зря же в нашей истории войны 20-го столетия именуются "битвами моторов".

   Четвертая революция в военном кораблестроении была совершена американцами. Кстати, именно она наиболее показательна в том плане, что для англосаксов военный флот – их главный инструмент для покорения мира. Вы ведь знаете, что такое ракета? Как она используется в военном деле? В частности, еще семьдесят лет назад генерал Шильдер предлагал вооружить ракетами свою подводную лодку.

   – Конечно. Она еще древних китайцев изобретение. Только точность слабовата...

   – Прекрасно. Тогда представьте себе ракету, которая взлетев по параболической дуге, способна попасть в цель размером с футбольное поле, расположенную на расстоянии нескольких тысяч километров от точки ее взлета. И несет такая ракета не заряд пороха или пикринки. Ее начинка, построенная на использовании внутриатомных сил, способна спалить целый город с сотнями тысяч жителей. И представьте себе, что таких ракет – шестнадцать. И взлетают они из-под воды с одной подводной лодки. Которая сама при этом может обойти в глубинах океанов весь земной шар со скоростью миноносца, ни разу при этом не всплыв на поверхность, благодаря машинам, использующим для выработки пара котлы, в которых работает то же атомное топливо, что и во взрывчатке ракет. Практически неиссякаемый источник огромной энергии...

   – Боже!.. Какой ужас. Но ведь этим же можно сжечь весь Мир!?

   – Или заставить его бояться. Безропотно слушаться и исправно платить дань...

   Они назвали этот подводный крейсер "Джордж Вашингтон". И начали с 1960-го года строить таких монстров десятками. С гордостью величая их "убийцами городов".

   – А как же мы? То есть вы, Союз русских республик?

   – Мы ответили им тем же. И угроза взаимного уничтожения парадоксальным образом привела к тому, что СССР не подчинился американскому диктату, а янки ничего не могли с этим поделать. Но на морях, и даже у наших берегов, они по-прежнему доминировали, благодаря флоту громадных авианосцев, на которые у нас просто не хватало денег.

   И вот, занимаясь поисками относительно дешевого, асимметричного ответа, в конце 1970-х наши ученые и инженеры совершили пятую революцию в военно-морском деле. Они создали сравнительно небольшие неатомные подлодки, которые были настолько малошумны, что для американского флота обнаружить их стало крайне проблематично.

   Вооруженные мощными торпедами и дальнобойными, самонаводящимися ракетами, стартующими из торпедных аппаратов, они могли потопить подводный атомоход, стоящий в десятки раз больше их. И даже самый громадный стотысячетонный атомный авианосец, стоящий вместе с десятками своих самолетов в сотню раз дороже такой подлодки! Массовая постройка этих недорогих, но смертоносных подводных кораблей, позволила нам отодвинуть авианосные эскадры янки от наших берегов дальше в океан.

   – Замечательно. И что нам теперь со всем этим... э... атомным оружием и котлами делать, прикажете?

   – Нам? Ничего. Ведь мы с Вами, Государь, до торжества "всеобщего уравнителя" не доживем, скорее всего. Такие научные и технологические проблемы даже лет за двадцать-тридцать никак не разрешить. А вот привести Россию к этому моменту в границах и с уровнем развития, которых реально, а значит нужно, достичь, – совсем другое дело.

   – Да? А если мы поможем германцам стать лидерами Европы, они не сомнут нас до этого времени? Дружба – дружбой, но численность населения и промышленная мощь всей экономики запада Старого Света... случись что, мы можем и не устоять. А кто там после Вильгельма придет? Если бы знать?

   – Вероятно, господа англосаксы попытаются обнулить наши достижения не позже 20-го года, когда у Тирпица будет завершена его кораблестроительная программа. Скорее всего, пораньше. И если война пройдет и завершится по нашему сценарию, немцы будут лет десять зализывать раны, и года так до 40-го переваривать добычу. Она обещает быть весьма крупной. Появление у нас к тому времени бомбы, что уже вполне реально, тему нашей с ними войны отодвинет в область рассуждений постояльцев психбольницы.

   Нам же сейчас важно уяснить себе главное – линкор на море панацея временная. До появления хороших подлодок, самолетов и кораблей – их носителей.

   – И, тем не менее, Всеволод Федорович, Вы-то как раз и предлагаете нам линкоры и дальше закладывать? "Как все"... в чем логика?

   – Надо строить. Ведь их участие в битвах с англичанами, к примеру, в составе объединенного флота, может стать нашим главным взносом в русско-германский союз. А, кроме того, сегодня они главный двигатель прогресса в кораблестроении.

   Заманчиво уйти от столь значительных трат, но ничего не поделаешь, создавать свои линкоры надо. Хоть для того, чтобы англосаксы и немцы их, родимых, побольше строили. И, глядя друг на друга, меньше тратили на армии и задумывались о наших экспериментах с подлодками, торпедами, самолетами и радиотехникой. Меньше знаешь – лучше спишь.

   Кстати, как я уже об этом Вам докладывал, Государь, в особой записке летом, строить новые линейные корабли надо будет с соблюдением двух важнейших условий. Первое. Чтобы их конструкция и размер позволили при осуществлении ограниченной модернизации лет через десять, дать им возможность на равных сражаться с более молодыми кораблями. Про поэтапный рост калибров я Вам все расписал. Так что, даже 406 миллиметров – это вполне реально.

   – Да, я помню. Но при этом Вы считаете для нас достаточным калибр на два дюйма меньше. И я с Вашей логикой согласен – нельзя приносить другие свойства корабля в ущерб одной только его артиллерийской мощи.

   – Спасибо. Тем более, что тяжелый 14-дюймовый снаряд, выпущенный из пушки в 50 с лишним калибров – инструмент вполне достаточный.

   Так... и второе. Кстати, не менее важное условие. Наши вероятные противники не должны представлять себе, как именно будут выглядеть наши первые дредноуты после их модернизации. Для чего желательно, чтобы даже непосредственные их разработчики об этом не догадывались. И тут нам нужен пригляд знающего человека...

   – Поэтому Вы, любезный Всеволод Федорович, и возглавите МТК. Или Вам нужен кто-то еще, кого можно будет посвятить в эти замыслы?

   – Да. Трое.

   – Кто же именно?

   – Бубнов, Костенко и Гаврилов.

   – Костенко?.. А Вы в курсе, что относительно него есть информация по ведомству фон Плеве? Не рискованно допускать такого человека к секретам подобного уровня?

   – Про то, что имеет связь с ЭсЭрами? Знаю. Но это совершенно не меняет сути дела: из него вырастет наш блистательный инженер-кораблестроитель.

   – Ну, что же. Не возражаю. Будем считать, что они в Вашем полном распоряжении.

   – Спасибо, Государь.

   – По подводным лодкам, как я понимаю, Вы тоже хотите тщательно засекретить все?

   – Все – никак не получится. Да и нет в этом смысла. Но вот некоторые технические моменты их конструкции и вооружения, как и на первый взгляд не заметные особенности проектов новых субмарин, заранее приспособленных к посекционному крупносерийному производству и транспортировке построенных лодок по внутренним водным путям, – обязательно. И тут у меня будет еще одно кадровое предложение. Интересное...

   – Слушаю Вас.

   – Сейчас в Штатах Джон Холланд должен разругаться вдрызг со своим компаньоном Исааком Райсе. Первопричина склоки – продажа этим евреем патента на подлодки Холланда Вашему хорошему знакомому Базилю Захарофу. Для Виккерса, естественно. Ирландец, ненавидящий англичан до мозга костей, попытается отыграть дело назад. А в итоге, его вышвырнут из бизнеса, чуть ли не в чем мама родила.

   – Предлагаете поступить с этим фенеем как с Дизелем и Майбахами?

   – Именно! И желательно с этим не затягивать. Причем, что-то мне подсказывает, что и в организации ирландского сопротивления на исторической родине, польза от него будет весьма ощутимая.

   – Ну, что ж. Принимается. Конечно, влетают нам в копеечку все эти переманивания иностранцев, но... уж кутить – так кутить! Как Миша поговаривает, – Николай негромко рассмеялся, подливая себе еще кипяток, после чего не торопясь отхлебнул маленький глоточек, и вдруг ожег взглядом, – Значит, говорите, "великий уравнитель"? Про все, что связано с этим атомным оружием, давайте обязательно отдельно перетолкуем.

   Причем, лучше, чтобы Вы были у меня все вчетвером. Да, да, и господин Лейков тоже. Ничего не поделаешь, ведь к науке из вас, как я понимаю, только он имел прямое отношение. Без него нам тут никак не обойтись. Как я понял, подготовку к этому проекту нужно вести десятилетия. А значит, начинать надо уже завтра...

   Но, извините, Всеволод Федорович, я заметил в Ваших словах одно противоречие. Вы сказали, что появление этого оружия дает одной стране огромное преимущество. Это понятно. Но из Ваших же следующих объяснений следует, что появление его у нас не отменило попыток американцев давить на Россию военным путем. Ну, этими... Вашими авианосцами. Почему? Разве сложно было державам в таких условиях договориться о всеобщем мире на Земле? И не тратить, если я верно Вас понимаю, астрономических сумм на ТАКИЕ флоты?

   – Американцы упорно пытались найти способы нейтрализации нашего ядерного оружия. Искали варианты его уничтожения первым ударом до того, как наши ракеты смогут взлететь. И, кроме того, мой Государь, Вы же понимаете, что капиталистам военное производство чрезвычайно выгодно. Это в социалистической республике с плановым хозяйством для отказа от вооружений достаточно решения руководства. В республике капиталистической такое исключено в принципе. Так что, увы, но на оборонку и все, что с ней связано, придется тратиться даже нашим правнукам.