Текст книги "Комэск (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

Глава 5

– Внимание! Пары, показавшие худшие результаты, после стрельб чистят пулеметы. Анкудинов, Ульманис, к машине! Следующая пара Поздняков и Никифоров…

Два краскома подбежали к броневику и нырнули в открытую дверцу. Через несколько секунд круглые башни с торчащими из них кожухами «Максимов» со скрипом закрутились. Движок «Остина-Путиловца» громко затрещал, из выхлопной трубы с грохотом выметнулся клуб черного, едко смердящего дыма, броневик тронулся с места и медленно пополз на исходный рубеж, страдальчески скрипя всеми своими сочленениями.

Лешка улыбнулся смотря на неказистую бронированную машину, достал казенный Наган из кобуры и начал демонстративно неспешно заталкивать в каморы барабана патроны.

Курсанты обеспокоенно переглянулись.

– Чтобы время не терять, – Алексей закрыл защелку и провел взглядом по строю. – Остальные отрабатывают передвижение за броней при обстреле противником. Марш!

– Убьешь ведь, ирод… – нарочито жалобно пожаловался Серега Немоляев.

– И ничего не будет ему за смертоубийство, – страдальчески вздохнул Пашка Краско. – Поговаривают, он с самим Буденным запросто ручкается. Сущий Турок, как есть…

– Отставить разговорчики! – рыкнул голосом Лекса, дождался когда курсанты сосредоточатся за броневиком и взбежал на пригорок.

«Остин» дополз до отмеченного флажками начала маршрута, со стволов пулеметов сорвались первые язычки пламени. Пули вздыбили фонтанчики пыли с небольшим недолетом перед мишенями.

Алексей прицелился и выстрелил поочередно по башням броневика, а потом, бегло дострелял барабан по корпусу. Быстро перезарядилсяи пальнул уже под ноги отстающим курсантам.

– Не высовываться, чтоб вас кобыла копытом поцеловала! Прикрываемся броней, прикрываемся! Таукчян, шевели гузном, тебя уже три раза убили!

Никакого умысла поиздеваться над личным составом Лекса не имел, просто учил всему тому, что знал сам, учил по своему разумению, так чтобы навсегда дошло.

К счастью подавляющее число курсантов роптать и жаловаться не собиралось. Все они учились охотно, а хлопки нагановских пуль о броню никого испугать не могли.

Что-то вдруг звонко лязгнуло, броневик дернулся, резко осел на правую сторону и сразу остановился.

– Подбил! Ну, Лекса, мастер! – заржали курсанты.

Из броневика выскочил затянутый в кожу водитель и с матами начал пинать машину.

Лешка подошел к нему.

– Что там?

– Рессора, мать его ети!!! – заорал водила и шваркнул щегольскую кожаную фуражку об землю. – Опять варить! Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого драндулета!

– К понедельнику успеешь исправить?

– Хрен его знает…

Лешка вздохнул и скомандовал.

– Понятно, становись! Занятие окончено. В понедельник проверка конспектов. Свободны!

– Ур-ра!!!

Лекса дождался пока курсанты смешают строй и мстительно гаркнул.

– Куда? Отставить! Отрабатываем передвижение в расположение перебежками. Разбились на тройки! Не забываем команды голосом и жестами. Аркадий Савельевич, не надо на меня сверкать глазами, как на врага трудового народа. Вы сюда прибыли совершенствовать боевую подготовку, так будьте добры совершенствовать. Я понимаю, возраст и все такое, но враг не станет смотреть на ваши седины. Тяжело в ученье, легко в бою. В атаку, марш-марш! Якубов, да не убивайся так, я сейчас пришлю бойцов, дотолкают в гараж твое корыто…

Лекса немного помедлил, поправил фуражку и быстрым шагом пошел в расположение. Гуля с «уголовниками» возвращалась в Москву уже в понедельник и эти выходные Алексей твердо собрался провести с семьей. Предвкушение встречи с женой подняло настроение, но мысли, как всегда, очень скоро свернули на службу.

Оперативность командования впечатлила, броневик прислали ровно на четвертый день после отъезда комиссии. Крашенное шаровой краской несуразное, проклепанное заклепками корыто, с гордой надписью на борту «Враг капитала». При виде этого чуда техники, Лешка даже выругаться не смог, только удрученно покачал головой, но сразу же взял машину в оборот и построил вокруг «Остина-Путиловца» полноценный учебный процесс. Мыслил при этом просто: со временем появится более современная техника, а пока пользуем то что есть. Все же полноценная машина, а не телега на ручной тяге, которой обходились до этого.

А еще через день после прибытия броневика, Турчин Алексей Алексеевич получил диплом с отличием об окончании школы. Но вот вызов для прохождения службы в Штаб РККА все еще почему-то не поступал, но Лекса не собирался огорчаться – придет время, позовут. А пока приносим пользу там где находимся, благо, каким-то загадочным образом почти все получается.

Если честно, на такой успех Алексей даже не надеялся.

Так, размышляя о былом и насущном, Лешка и добрел до школы, а там его уже нашел Сенька Ненашев.

– Ляксеич!!! – парень от возбуждения чуть ли не гарцевал, словно молодой жеребчик. – Прислали, прислали! Вас срочно требуют к начальнику!

– Что прислали?

– Ну как! Требование! – Сенька осклабился. – В Штаб, значитца! Товарищ Павлов так и сказал, давай Турка, то есть, простите. Турчина ко мне срочно, бумага пришла. Ищи где хочешь!

– А-аа… – до Лексы наконец дошло. – Ну, идем.

– А меня, Ляксеич? – Ненашев на ходу попытался заглянуть Алексею в глаза. – Меня с собой заберете?

– Куда? Чего тебе еще надо, хороняка? – нарочито недовольно фыркнул Алексей. – Вон, комотдом сделали. Кем ты был, а кем стал? Правильно, целый инструктор боевой подготовки. Людей учить будешь! Уважаемый, большой человек! А лет тебе сколь? Во-оот! А там, гляди, годков через пять-десять, старшину дадут.

– Ну, Ляксе-еич!!! – заныл Семка. – Кудыть-то я без вас, да и вы без меня. Вот напущу на вас Гулю Львовну, попомните, она меня в обиду не даст, так и знайте!

– Ну ладно, ладно… – улыбнулся Алексей. – Пока служи здесь, а я как обустроюсь на новом месте, найду способ тебя подтянуть. Сам же еше толком ничего не знаю, как и что там.

– Ну вот, другой разговор! – Ненашев расплылся в счастливой улыбке. – Ага, пришли. А я метнусь жеребчиком, гостинчик вам домой оттащу. Малинка, земляничка, пальчики слопаете, грибочки, один в один, да пару сигов, жирнющие, страсть! Деткам рыбка пользительная. Вы тоже не задерживайтесь, Гуля Львовна, небось, ждет…

– Да сгинь ты, наконец! – Алексей снова поправил фуражку и взялся за дверную ручку.

– Алексей Алексеевич, – начальник школы Павлов встал из-за стола и крепко пожал Алешке руку. – Наконец, прибыло предписание вам, явиться к месту нового прохождения службы… – он показал лист бумаги. – Предписано явиться через неделю. Так что, недельку отдохнете. Отпускаю вас, если честно, с большим сожалением и смею надеться, что вы нас не забудете. Почитаю за честь, служить с вами.

– Не забуду, – искренне пообещал Алексей. О руководстве школы у него сложились только положительные впечатления.

– К сожалению или к счастью, я тоже скоро убуду к новому месту службы, – Павлов развел руками. – В Бухарской республике формируется стрелковый корпус для окончательного подавления басмачества, меня направляют командовать им. Но не прощаюсь с вами…

Алексей очень хорошо поговорил с Павловым, попрощался с ним и уже в коридоре нос к носу столкнулся со Слащевым.

Яков Александрович Слащев (Слащев-Крымский) – русский и советский военачальник и военный педагог, генерал-лейтенант, в Гражданскую войну – активный участник Белого движения на юге России. Герой Первой мировой войны.

– Алексей Алексеевич… – Слащев помедлил, покачиваясь по своему обычаю на носках сапог. – Прошу за мной…

Алешка слегка опешил, в голосе Слащева почему-то не прослеживалось постоянного для него ерничанья. Сейчас он говорил очень серьезно, причем с явным уважением. Что тоже сильно насторожило Лешку, так как бывший царский генерал относился к Алексею всегда по большей части несерьезно, с хорошей долей насмешки. Впрочем, как со всеми, кроме царских военспецов.

У себя в кабинете, Слащев показал Лешке на стул и сел сам, после чего начал доставать из стола листы бумаги. Закончив, он аккуратно подровнял стопку со всех сторон, трагически вздохнул и подвинул ее к Алексею.

– Вот, Алексей Алексеевич, взял на себя смелость дополнить и привести в академический вид ваши работы…

Лешка быстро просмотрел бумаги и, мягко говоря, опешил. Все это время, Слащев Лексу с его работами высмеивал, а сейчас, оказалось, что он привел сумбурные заметки в полный порядок, создав настоящий академический труд, готовый для представления. Мало того, развил мысль, дополнил своими выкладками, полагающимися историческими сравнениями и четко вычерченными схемами.

– Ваша живость и глубина мысли впечатляют, Алексей Алексеевич… – Слащев запнулся, словно пересиливал себя. – Однако теоретические знания и способ подачи материала, совершенно неподобающие, можно даже сказать, варварские! Стыдно, Алексей Алексеевич, стыдно…

– Яков Александрович!!! – Лешка от избытка чувств приложил руку к сердцу.

– Полноте вам! – фыркнул Слащев. – Мне просто за державу обидно, но такие как вы, все-таки предоставляете мне хоть какие-то надежды. А еще, мне импонируют ваше отношение к отечественной военной науке, которую, некоторые, считают ненужным пережитком прошлого… – он презрительно продекламировал. – До основания все разрушим, п-фе, какая глупость и дикость. Сказано в Библии: слепые вожди слепых! Если слепой поведет слепого, оба упадут в яму. Впрочем, сильно сомневаюсь, что вы читали Библию…

– Не читал, мне, больше импонирует фон Клаузевиц. Но вы же видите, Яков Александрович, не все так плохо, – мягко возразил Алексей. – Все начинает становиться на круги свои. Государство придает очень большое значение подготовке командирских кадров, причем в условиях полной разрухи.

– Офицерских кадров! – машинально поправил Слащев и с ухмылкой добавил: – Товарищ командир эскадрона! Что за дикость? Зачем было отменять звания? Чем они мешали? Кому они мешали? Неудобно же!

– Все вернется, – Алексей улыбнулся. – Все очень скоро вернется.

– Ваши слова да богу в уши, – на усталом лице Слащева проявилась недоверчивая гримаса. – Кабы поздно не было.

– Что касается войны, – спокойно ответил Алексей, – понятие «поздно» всегда актуально. Ни одна страна никогда не вступала в войну полностью готовой к боевым действиям. Что касается нашей державы – это утверждение верно трижды. Но мы с вами можем и должны сделать так, чтобы…

– Вы прогнозируете скорую войну, Алексей Алексеевич? – перебил Слащев. – С кем? Неужели, очередная авантюра наподобие польской?

– Нет. По моим прикидкам, у нас есть как максимум, всего около двух десятков лет. А дальше… Германия. Немцы очень быстро станут на ноги после поражения и захотят реванша. И на пути этого реванша первыми станем мы.

Лешка ответил и сразу испугался, что сболтнул лишнего. Слащеву он не доверял и не собирался доверять, как, впрочем, кому-либо другому.

– Германцы? – Слащев встал и зашагал по кабинету. – Это очень серьезно. Мы не готовы и сильно сомневаюсь, что будем готовы. Кто сможет? Они? Пфе! А я бы схлестнулся с германцами! – на лице бывшего царского генерала проявилась хищная улыбка. – Я за возможность снова повоевать с ними многое отдал бы.

– Не стоит сомневаться. Как говорится, голова боится руки делают. А вам, я бы посоветовал забыть старые обиды.

– Это не старые обиды… – тихо ответил Слащев и сел за стол. – Нет, Алексей Алексеевич, не старые обиды. Это призраки прошлого, они терзают меня, не дают покоя, высасывают жизнь… – он провел по лицу ладонями. – Не знаю, хватит ли мне сил справиться…

– Хватит! – резко оборвал его Лешка. – Вы не институтка какая-то, право слово, а боевой офицер.

– Офицер? – хмыкнул Слащев. – Вы не ошиблись, может все-таки командир, так, по-вашему, будет правильно?

– Вы сами говорили, что умрете офицером, – парировал Лешка. – Сколько вам лет? Неважно, думаю, даже в шестьдесят вы будете вполне способны командовать корпусом или даже фронтом. Доживите только, а случай схлестнуться со старым врагом обязательно появится. А так, как вы живете, долго не протянете. Приведите голову и свои чувства в порядок.

Слащев долго смотрел молча на Алексея, а потом тихо сказал.

– Поздравляю, Алексей Алексеевич, я слышал, что вас перевели в Штаб РККА. По моему мнению, вы заслужили. Но не забывайте меня, заезжайте. Мне… интересно с вами. Такое чувство, что вы… вы не из этого времени, слишком… как это сказать… слишком вы другой…

– Обязательно, – искренне пообещал Алешка, а про будущее просто пропустил мимо ушей.

Расстались с генералом они вполне дружески, по пути домой Алексей размышлял над тем, что главное для человека – это цель. Вот и перед Слащевым появилась цель, которая поможет ему жить. Лешка помнил, что он трагически погиб, но как, напрочь вылетело из головы. И пообещал себе, по возможности, следить за бывшим царским генералом. Такой человек как Слащев, доживи он до войны с фашистами, мог очень сильно помочь Родине.

Когда показался поселок, Алексей снова вспомнил недавний случай с бабкой Матреной. «Уголовники» тогда так и заночевали в хате у бабули, а поутру, когда Лешка попытался расспрашивать о хозяйке, смотрели на него, как на умалишенного. Кто? Бабка? Какие сказки? Да мы только ради липового меда к этой старухе поперлись. Мед прекрасный, а бабка старая сволочь, заставила нас все грядки прополоть, а медка выделила мизер. В общем, детки врали самым наглым образом. Алексей немного поразмыслил и выбросил эту загадку из головы. Какая разница, рассказывала или не рассказывала и каким голосом, своих забот хватает.

Но только подошел к дому, сразу зло ругнулся про себя, потому что как раз наткнулся на оную бабулю.

Хозяйка стояла возле ворот и визгливо торговалась со старьевщиком: коренастым, кривоногим и лысым татарином, недавно объявившемся в поселке Солнечное.

– Чаво? Христа на тебе нет, татарва проклятущая! Буркалы разуй, совсем новая тяпка, наточить токмо надобно. Берешь, нехристь, али нет? – наседала бабка.

– Э-ээ, зачэм ругаться, два рубля дам, хорошая цена… – сипло отругивался Ахметка.

При виде Алексея они разом замолчали, а потом…

Потом татарин ловко и быстро выхватил из-под полы драного пиджака револьвер…

Лешка сразу понял, что не успеет вытащить свой наган, приготовился рывком уйти в сторону, но…

Но бабка Матрена вдруг с воплем вцепилась в руку старьевщика. Хлопнул выстрел, потом второй, хозяйка охнула и обмякла, Ахмет оттолкнул ее от себя, снова попробовал прицелиться, но тут же опрокинулся навзничь.

Алексей стрелял в грудь, в грудь и попал, было ясно видно, как пуля разорвала пиджак татарину.

Для надежности выстрелил второй раз, метнулся к старьевщику, отбросил ногой его револьвер и ухватил его за воротник.

– Кто? Кто заказал?

– Ты… – булькая кровью, едва слышно прохрипел татарин. – Ты… все равно умрешь, шайтан…

И умер.

– Чтоб тебя! – зло заорал Алексей и кинулся к хозяйке. Сорвал с нее платки и обмер – бабка, каким-то странным образом, превратилась в еще не старую, красивую женщину, это было заметно даже несмотря на измазанное сажей лицо.

– Лекса! – из двора заполошно выскочила Гуля, со своим «бульдогом» в руке, а следом за ней Машка с вилами и Сашка с топором.

– Жив… – Лешка отмахнулся. – Смотри, что с баб… – он запнулся и поправился. – Тьфу ты, кобылья напасть. С хозяйкой.

Гуля упала на колени перед «бабушкой», проверила пульс и резко скомандовала:

– Неси ее в дом! Живо!

Лекса быстро исполнил приказ и вернулся к трупу. И сразу же нашел при нем во внутреннем кармане пиджака аккуратно сложенную газету. Газету, со статьей про героя Туркестанского фронта и орденоносца Турчина Алексей Алексеевича. И в этой статье, помимо наличия четкого портрета, черным по белому было писано, что оный герой, в данный момент, совершенствует боевую подготовку в Высшей стрелковой школе имени Третьего Коминтерна.

Сразу стало ясно, что это подоспел «привет» из Туркестана, а старьевщик, скорее всего, Лешкин кровник или просто нанятый убийца. А найти Алексея на просторах страны, с такой-то оглаской, мог даже слепой и глухой.

К сожалению, ничего проясняющее личность старьевщика при трупе найти не удалось. Главной зацепкой позволяющей связать убийцу с Туркестаном являлся револьвер – очень редкий английский автоматический Webley-Fosbery с коротким стволом под стандартный британский калибр.455. Корпус револьвера был украшен восточными узорами, а в накладки из слоновой кости на рукоятке был врезал исламский полумесяц со звездой из серебра. А вторым доказательством был кожаный кисет с насваем.

Прибрав револьвер, Алексей оттащил мертвяка под забор, наказал соседскому мальчишке стремглав бежать на станцию и сообщить в милицию о случившемся, а сам вернулся во двор и громким шепотом поинтересовался в окошко.

– Ну?

Последовал злой категоричный ответ.

– Жди!

Сашка и Машка сидели на крылечке и дружно прятали глаза. Лешка сел рядом с ними и беззлобно ругнулся.

– Куда, вы, дуры, с дрекольем-то полезли?

– Спасать, – дружно отозвались детки. – Так-то ты у нас один, какой-никакой, но все-таки папочка. Ждать пока мама Гуля заведет другого хахаля не хочется. Да мало ли, какой еще попадется.

– Вот спасибо, добрые дети! – слегка ошалело буркнул Лешка.

– Кушайте, не обляпайтесь! – ехидно хихикнула Машка.

Дальше просто молчали, а потом вышла Гуля и показала всем на раскрытой ладони массивный, инкрустированный драгоценными камнями золотой крестик, с застрявшей в нем пулей.

– Жива! А вторая пуля только кожу подмышкой сорвала. Только… только она… ну… не совсем бабушка и не совсем Матрена. Верней, совсем не Матрена, а Анастасия. Правда не уверена, что и это имя настоящее. Плачет сейчас, к тюрьме и смерти готовится. Что делать-то?

Алексей помедлил. Ввязываться в дурацкую авантюру не хотелось, женщина рядилась в бабку явно неспроста, но, с другой стороны, она спасла ему жизнь. А выплаты по таким долгам всегда проходят и будут проходить по разряду обязательных. Потому что в следующий раз судьба обязательно обернется задом.

Поколебался и сухо сообщил.

– Что-что, а ничего. Татарин подох, признаться ни в чем не сможет. Соседи тоже ничего не видели. В общем, бабули не было. Стреляли в меня, я убил его в ответ. Поняли?

Гуля быстро кивнула, а Машка с Сашкой дружно перекрестились:

– Век воли не видать! Крест на пузе! Чтобы мы, с лягавыми разговоры разговаривали, да не в жисть!

Иного ответа от «уголовников» Лекса и не ожидал…

Глава 6

Глава 6

– Поговорить с ней можно?

– Можно… – неохотно разрешила Гуля. – А это обязательно?

– Обязательно. Ежик, ты со мной, Машка, Сашка, марш на стрем, да глядите в оба.

Горница, в которой лежала неизвестная женщина, была убрана с монашеской аскетичностью, правда, полевые цветочки в простеньких горшках, вязаные салфетки, скатерки и лоскутные половички создавали некое подобие уюта. Пахло ладаном и еще чем-то приятным, напоминающим аромат духов, из угла с почерневшей от старости иконы сурово хмурился Никола Чудотворец, а сама хозяйка лежала на кровати: ее бледное лицо было совершенно спокойным, а глаза наполняла мрачная решимость.

Лешка замялся, не зная с чего начать, но первой заговорила женщина.

– Анастасия, можете меня называть Анастасия.… – едва слышно прошептала она. – Или тетя Настя. Прошу простить меня за глупый маскарад и поведение. Увы, у меня просто не было другого выхода. Не стоило брать вас на постой, но не смогла сдержаться. Сначала, я с удовольствием играла вредную, несносную старушенцию, наслаждалась тем, что от меня шарахались, а потом, со временем, просто соскучилась по людям. И по детям.

– Как вы себя чувствуете? – так же тихо поинтересовался Алексей. Он почему-то чувствовал себя неловко, словно вломился в чужую квартиру. Или случайно узнал чужую тайну.

– Спасибо, – спокойно ответила Анастасия. – Уже почти не болит. Все хорошо. У Гульнары Львовны просто золотые руки.

Гуля подала женщине ее крестик, Анастасия посмотрела на него, улыбнулась, зажала в кулак и со странной интонацией сказала.

– Господь хранит меня, хотя я недостойная грешница. Это знак! Но не суть. Вы, наверное, о многом хотите меня расспросить? Свою личность я вам не раскрою, простите, но на остальные вопросы постараюсь ответить.

На самом деле, Лексе не собрался ни о чем расспрашивать хозяйку, ему хотелось, как можно быстрей убраться отсюда подальше, но все-таки задал вопрос.

– Почему вы вмешались? Ведь этот человек мог и вас убить.

– Затрудняюсь ответить, Алексей Алексеевич… – незнакомка слабо улыбнулась. – Наверное, это был порыв сердца. Вы славная пара и дети у вас славные. Было бы преступно позволить негодяю лишить их отца. Пускай, даже приемного. Извините, я многое про вас знаю. Но хватит разговоров, позвольте поинтересоваться, как вы собираетесь поступить со мной?

Ее лицо закаменело.

Лекса приметил, что левую руку хозяйка держит под одеялом, а в руке, скорей всего оружие, но не выдал себя и пожал плечами:

– Как? В любом случае, выдавать мы вас не собираемся. Живите и радуйтесь жизни. И… спасибо…

Гуля быстро кивнула.

– Спасибо вам!

– Несмотря на то, что вы не знаете, кто я? – удивленно спросила незнакомка. – А если я преступница или, хуже того, угнетательница трудового народа? Ваш ответ очень важен для меня.

Пока Алексей собирался с мыслями, Гуля ответила первой.

– Несмотря ни на что! – коротко и сердито бросила она. – Успокойтесь, Анастасия. Мы не собираемся никому раскрывать вашу настоящую личность. Если вас тяготит наше присутствие, завтра мы уедем.

– И уберите руку от пистолета, – добавил Алексей. – Не хватало, чтобы вы себя или кого-нибудь другого случайно поранили.

– Простите… – искренне смутилась женщина. – Я не собралась причинять вам вреда, ни в коем случае, не собралась. Просто… просто я не хочу еще раз попасть в руки…

Она замолчала, по ее лицу пробежала болезненная гримаса, словно воспоминания доставляли физическую боль.

– Мы пойдем, – Гуля взяла Лексу за руку. – Отдыхайте, а вечером я приду посмотреть рану… – и потащила мужа из избы.

Уже в домике, она зло сказала.

– Почему так? Объясни мне, Лекса! Революции должны приносить благо, но вместе с благом, они приносят очень много зла и крови!

Алексей прижал жену к себе.

– Так всегда происходит, Ежик. Без крови никогда не обходится. Никогда и нигде. Вспомни французскую революцию. Тысячи лет меньшинство угнетало подавляющее большинство. А потом это большинство отплатило меньшеству той же монетой за вековое угнетение. Жестоко, несправедливо, не все «угнетатели» являютса, собственно, угнетателями, но спорить не буду, потому что это естественный ход событий. Если ты о нашей хозяйке… то… мы не знаем, кто она, а значит, судить никого не можем. Ни ее, ни тех, кто причинил ей страдания. Возможно, ее муж или другой родственник расстреливал рабочих? Или она сама хлестала горничную по щекам за то, что та не вовремя вынесла ночной горшок? Или еще чего хуже. И вообще…

– Кто она, как ты думаешь? – Гуля положила голову на плечо Алексею. – Интересно же…

– А мне не очень, – буркнул Лекса. – Даже совсем не интересно. Да не смотри на меня так. Ну… скорее всего, она дворянка, возможно очень знатная. Внешность и манеры намекают. Возраст… ну…

Алексей запнулся, настоящий возраст псевдобабушки он так и не распознал.

– Сорок, сорок пять, где-то, – подсказала Гуля. – Давай дальше, интересно рассказываешь.

Лешка скорчил ей рожицу и продолжил.

– Сбежать из страны не успела или не захотела. Попала под… под горячую руку, словом, хлебнула горя, чудом уцелела и решила спрятаться таким образом. Повторюсь, мы не знаем, что ее заставило так спрятаться. Люди, очень часто склонны все преувеличивать. Возможно и повода у нее не было. Но, надо сказать, актриса она замечательная, хотя проявила непростительную слабость, наделала ошибок. А нам, теперь, придется как можно быстрей уехать и забыть о ней навсегда.

– Почему? – возмутилась Гуля.

– Потому, – сурово отрезал Лекса. – Теперь допусти, что она была в свое время графиней или княгиней, скажем, фрейлиной последней русской императрицы. Знаешь, как будет звучать эта история в официальных документах следственных органов? Не знаешь? Я подскажу. Турчин Алексей Алексеевич с супругой Турчиной Гульнарой Львовной, поддерживали дружеские отношения с оной преступницей и вступили с ней в преступный сговор с целью скрыть от власти ее истинную личность и так далее и тому подобное. Весело звучит? Что с нами после этого станет рассказывать? Так вот, не следует задавать лишних вопросов. Просто поверь мне.

– Но! – возмутилась Гуля. – Мы ничего плохого не сделали.

– Ни каких «но»! – Лешка подпустил в голос строгости. – Не о себе, так о детях подумай. Поняла? Ежик, повтори!

– Хорошо, хорошо… – Гуля стукнула Лексу кулачком. – Сейчас еще укушу, вредина! Но, мне, все равно, ее очень жалко. Жалко и все!

– Жалко у пчелки. Тащи бумагу, будем писать объяснительные. И еще один лист, я рапорт сразу напишу.

Через пару часов на запряженной хромой кобылой двуколке приехали два милиционера со станции.

– О! Мертвяк! – почему-то обрадовался один из них, коротышка с огромными усищами. – Это вы его, товарищ… эээ… – он запнулся, уставившись на ордена.

Второй, совсем еще пацан, вытянулся в струнку и бросил руку к шлему.

– Это я, да… – Алексей представился и коротко описал случившееся.

– Так это этот!!! – ахнул молодой. – Мне сразу его рожа не понравилась. Саныч, помнишь, дня три назад задерживали на станции⁈ С ним еще хромой был, тоже нерусь!

У Алексея по спине пробежал холодок. Этот непонятный «хромой», мог в этот самый момент сидеть в кустах.

– Хромой? Горб у него был?

– Не, не было горба. Просто ногу подволакивал чутка. – Саныч склонился над трупом, повертел ему голову и солидно покивал:

– Он самый. Как же его… Запамятовал. Рустамов? Русланов? Не, вылетело из головы. Надо глянуть в отделении, опрашивали его, объяснительную заполняли, там и фамилие евойное. Да при нем документ еще был. Не замечали при нем документа? Нет? Плохо. А второго, случаем, вы не того? – он оглянулся, словно искал второй труп.

– Нет, не того, – Алексей разозлился. – Но не сомневаюсь, что второй его сообщник. Делайте свое дело, а я доложу по своей инстанции.

– Ну… – усач почесал затылок. – А это, канешно, канешно… но надо бы нам… того… объяснение взять с вас, в письменном виде. Только, того… писать не на чем. И нечем…

– Я все уже написал, – Алексей передал милиционеру объяснительные. – Это от меня, а это от жены. Еще вопросы есть?

– Никак нет, товарищ командир эскадрона!!! – звонко отрапортовал усач и толкнул локтем напарника. – Чего валандаешься, давай грузить мертвяка. За ноги бери…

Труп общими усилиями погрузили на двуколку, после чего милиционеры укатили. Обходить дома и опрашивать свидетелей они даже не собирались. И про револьвер убийцы забыли.

Лекса сначала ругнулся, а потом облегченно вздохнул – в современности так просто от милиции отделаться не удалось бы.

Сразу после отъезда представителей власти Лешка велел своим запереться в избе, а сам метнулся в школу и доложил о случившемся начальнику.

Павлов разволновался, пообещал поднять на уши всех кого можно и уже было собрался выставить вокруг дома Алексея вооруженный караул, но Лешка поспешно отказался из-за ситуации с хозяйкой и вернулся домой. А после того, как дети начали бунтовать из-за вынужденного затворничества, выгнал их на улицу, расспрашивать друзей и подружек, насчет возможного второго убийцы.

А сам, в который раз, начал размышлять о случившемся. Ни о чем другом он сейчас думать просто не мог. Неожиданно обнаружившаяся под личиной бабки Матрены непонятная Анастасия могла стоить жизни всей семье. Жесткое время, жестокие решения. А потом винить можно разве только себя. Не додумал, сунулся куда не следовало, не доложил вовремя – сам виноват.

А прежние власти…

Лекса прекрасно знал, что дворянское сословие после революции, мягко говоря, не жаловали, но не акцентировал на этом свое внимание. Его отношение ко всему этому хорошо выражал куплет из известной песни: «нас никто не жалел и мы никого не жалели».

– Ты специально прогнал детей? – Гуля кокетливым движением поправила прядь волос.

– Что? – Лекса вынырнул из мыслей и недоуменно посмотрел на жену. – Специально? Кого?

– Что-то мне кажется, что ты меня совсем не любишь, – горько вздохнула Гуля, аккуратно примостилась на колени к мужу и гневно потребовала. – Быстро обними меня, Лекса Турчин!

– А-ааа… – до Лексы наконец дошло.

Остаться наедине с женой удавалось крайне редко. Служба, учеба и дети отнимали все время. Естественно, молодой организм сразу настоятельно потребовал своего.

– Очень даже люблю! – Лекса чмокнул жену в нос. – А ну проси прощения, ежиха вредная! Закусаю, защипаю, вредину несносную!

– Ой, ой, ой… – насмешливо пропела Гуля. – Ты еще порычи!

– И порычу! Я злой и страшный серый волк, р-р-р!..

И в этот самый момент в калитку кто-то сильно затарабанил, а потом донесся перепуганный голос Семки Ненашева.

– Ляксеич! Ляксеич! Ох-ти мне, проворонил! Гуля Львовна! Да где же вы, япона мать? Вот же бяда…

Под окнами послышался топот, судя по всему, Семка перепрыгнул забор.

– Твою же кобылу! – рыкнул Лекса. – Прибью засранца! Вот же вахлак незваный…

Гуля смущенно хихикнула.

– Не ругай его.

– Я его вообще отлуплю! – зло пообещал Алексей, прокрался к двери, резко открыл ее и свирепо гаркнул. – Какой кобылы шаришься под окнами балбес повапленный?

– Свят, свят… – Ненашев с перепуга шарахнулся назад и чуть не опрокинул бочку с дождевой водой. – Ляксеич, зачем так пужать?

– Зачем? А это что за хрень? Кто разрешил? – Алексей уставился на пулемет Льюиса в руках Семки. – Зачем?

– Дык… – Семка обиженно прогундел. – Тут мне птичка напела, что вас того, убить пытались. А мне даже словечком не обмолвились. Нехорошо, Ляксеич. А пулемет как пособие учебное в классе лежал, вот я его и прихватил. Через забор и айда. Охранять вас пришел, вот…

– Чего? – Лешка окончательно вышел из себя. – Спер пулемет, получатся? В самоволку сбежал? Да я тебя…

– Проходи, Семушка, не слушай этого изверга, – Гуля отодвинула мужа и улыбнулась Семке. – Сейчас прохладным компотом тебя напою. Небось взопрел, с такой тяжестью бегать. Поставь эту железную дурынду в угол.

– Да это черт знает что! – бессильно рыкнул Алешка. – Развели здесь, понимаешь панибратство…

Ну ругаться сразу прекратил, в присутствии Гуля вся его злость сразу бесследно испарялась.

– Ура, Семка! – в горницу ввалились Машка и Сашка и сразу прилипли к ординарцу. – Ух ты, пулемет притащил? Айда, палить! А вентири ставить будем? А раки уже пошли? Айда с нами во двор…

Дети Семена просто обожали.

– Чтоб вас кобыла облизала! – опять взвился Алексей. – Доклад где? Встать, смирно! Вы у меня еще наплачетесь разгильдяи. Зачем я вас посылал?