Текст книги "Помощник ездового (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Руби гада! – серьезно посоветовал второй, презрительно кривя губы. – Руби сучью жопу!

– Ослепли? – процедил Алексей. – Свой я. Красноармеец Турчин.

– Сво-ой? – озадаченно протянул чернявый. – А чего здесь шастаешь?

– Дезертир! – зло хмыкнул щуплый и белобрысый красноармеец. – Сбежал и спрятался, а когда увидел, как мы басмачей прогнали, решил вернуться. И винтари подобрал, чтобы поверили. Руби его, Васька, руби, говорю.

Алексей едва не бросился на него от злости и тихо процедил.

– Руби, сучий потрох. Своих рубить вы мастаки.

– Ах ты, сука!

Свистнула нагайка, плечо Алексея обожгла свирепая боль.

– Обожди Ваньша, – чернявый загородил своим конем Лешку. – Сначала разберемся, что-то с этим мальцом непонятно. Пусть командир по нему решает. А ты пацан, давай винтари сюда, да не вздумай рыпаться, враз порубим.

– Сука он, точно говорю! – с обидой выкрикнул белобрысый. – Вот увидишь!

Лешка молча пошел к обозу, но руки опустил, несмотря на то, что еще раз приласкали нагайкой. Злость поутихла, осталась только досада на себя, за то, что переоценил свои силы и вообще, просто из-за дурацкой ситуации.

Навстречу выбежала Гуля, с разбегу повисла на нем и счастливо запричитала:

– Лекса!!! Живой, я знала, я знала!

– А ну погоди девка! – бросил белобрысый красноармеец, властно махнув нагайкой. – А ну отвянь от арестованного! Живо, сказал.

– Что ты сказал? Кто арестованный? – Гуля яростно накинулась на него. – Ты знаешь кто это? Да он нам всем жизнь спас! Что ты такое говоришь, ишак облезлый?

– Ты кого арестовал сопля? По сопатке не хочешь? – подбежавший Костик презрительно прищурился. – А ну отпускай Лексу, иначе наплачешься!

– В чем дело? – властно бросил подошедший Иван Сидорович. – Кто арестованный? Турчин? Да я вас сам арестую. Контрреволюцию устраивать вздумали? Своих арестовываете? Фамилии, кто командир?

Красноармейцы явно растерялись.

– Но мы его там поймали…

– Что он там делал, не вашего ума дело, – жестко отрезал партиец. – Я секретарь партийной организации Канда Иван Степанович Сидоров. Немедля доложите свои фамилии и кто командир? Я немедленно сообщу о вашем самоуправстве по инстанции…

По итогу, Алексея отбили, но прийти в себя он толком не успел.

– Кто командовал обороной? – с белоснежного жеребца ловко спрыгнул весь затянутый в ремни крепыш. Из козырька фуражки выбивался шикарный чуб, а вот лицо, даже неприятным назвать было нельзя – какое-то безжизненное, с застывшей на нем жутковатой гримасой.

Да еще по его тону сразу стало ясно, что ничего хорошего этот вопрос «командиру» не несет.

Алексей сделал шаг вперед.

– Исполняющий обязанности командира отделения красноармеец Турчин…

Чубатый нахмурился.

– Ишь как, падла чубатая, зырит! – ахнула какая-то баба из обоза. – Видать начальник!

– Не замай пацана! – гаркнули басом из толпы.

Сразу поднялся возбужденный гомон.

– Знаешь, как он из кулемета садил?

– А где вы были, когда они здесь за нас умирали?

– Онени эшак сиксин, начальника! Не трогать батыр молодой!

Лешка молчал. Ничего хорошего он не ждал, но и за собой никакой вины не чувствовал.

– Если бы не он, нас бы уже размотали! – Иван Сидорович заступил собой Лешку. – Я секретарь партийной организации Канда! Я все изложу в докладной!

– Красноармеец Турчин умело организовал оборону! – поддержал его Вань. – Я готов засвидетельствовать! А из лагеря он ушел, чтобы взорвать пулемет басмачей!

– Он! Он… – Гуля взяла Алексея за руку и немного плаксиво, но гордо заявила. – Он все правильно сделал!

– Это мы сами немного подкачали, – крякнул дядька Степан. – А парень справный, дай бог каждому.

Крепыш обвел удивленным взглядом толпу, подождал, пока все замолчат и сухо представился.

– Командир отдельной роты ЧОН* Куц.

части особого назначения – специальные вооружённые формирования, создававшиеся с 1918 года для борьбы с контрреволюцией и из коммунистов – рядовых членов ВКП(б), бойцы таких отрядов назывались коммунарами.

А потом порывисто шагнул к Лешке и крепко обнял его.

У Алексея внезапно сильно закружилась голова, левая нога почему-то онемела и он покачнулся.

И тут же ахнула та же самая баба:

– Глянь-ка! А ведь он ранетый! Вся жопа в кровище…

Глава 11

Глава 11

– Садись, Турчин…

Алексей, с трудом сдерживая болезненную гримасу, аккуратно примостился на табуретку. В горячке боя он не заметил, как пуля содрала хороший шмат кожи, прямо под левой ягодицей и теперь он не только сидеть толком не мог, а даже передвигался в раскоряку. Да и настроение у Лексы не блистало: как выяснилось, последнее решение оказалось не самым удачным: мало того, что пулемет не удалось нейтрализовать, так и все бойцы отделения получили ранения. А в целом, потери гражданских, обозников и ополченцев даже средними назвать было нельзя.

«Ага… – мрачно думал Лешка. – Решил, что весь такой крутой спецназовец из будущего, живо наваляю басмачам, а вот хер, сам едва ноги унес. Если бы не помощь, то вообще всем конец. Командир херов…»

– Чего хмурый такой? – комиссар иронично ухмыльнулся. – Людей сберег, сам живой остался, обоз защитил. Радоваться надо, а ты хмуришься. С зазнобой своей не поладил?

Алексей, молча, пожал плечами.

– Хорошо, тогда вернемся к нашим баранам, – Баронов сразу стал серьезным. – Насколько мне известно, неподалеку от Канибадама, на вас ночью было совершено нападение. Так?

– Так точно, товарищ комиссар.

– Вам удалось отбиться и даже взять в плен двух нападавших? Так? – Баронов пристально посмотрел на Алексея. – А утром вы их просто отпустили?

– Так точно, товарищ комиссар, – спокойно ответил Лекса. – У нас другого выхода не было. Да вы и сами, скорей всего, все уже знаете.

– Знаю, – кивнул комиссар. – Кто, непосредственно, приказал отпустить пленного?

– Командир отделения Воеводин, – честно ответил Алексей. – Он подтвердит.

– Не подтвердит… – Баронов зачем-то положил на стол чистый лист бумаги. – Воеводин скончался. Операция прошла успешно, но потом наступило осложнение. Теперь твои слова никто подтвердить не может. А остальные присутствующие… – он опять ухмыльнулся. – Сам понимаешь, могут сказать что угодно. К примеру, что ты отпустил пленного за вознаграждение. Баранов взяли? Провиант взяли? Приплетут, что ты еще и золотишком разжился. Особый отдел ВЧК* уже тобой интересовался…

Особый Отдел ВЧК – орган военной контрразведки в РСФСР в 1919–22 г. Предшественниками особых отделов (ОО) были созданные постановлением СНК РСФСР в июле 1918 Воен. отдел Всероссийской чрезвычайной комиссии(ВЧК) и фронтовые (армейские) чрезвычайные комиссии(ЧК).

Алешка едва не выругался, но смолчал. В своей прошлой жизни ему повезло не сталкиваться особистами, но понаслышке он знал, что от этих товарищей лучше держаться подальше. А известие о смерти Воеводина кольнуло сердце, словно раскаленный гвоздь.

– Ты умен, смел и инициативен, тебя ждет блестящее будущее… – Баронов встал и зашагал по комнатушке. – Но вечно вляпаешься в какое-то дерьмо. Пойми, даже ложка дегтя способна испортить целую бочку меда. А вот такая несуразица – погубит напрочь твою идеальную биографию. И не отмоешься потом. Партия, в первую очередь, беспощадна к своим рядам. Ладно, эту мелочь мы замнем, но твердо заруби себе на носу…

Алексей понял, что комиссар специально раздувает ситуацию, чтобы посильней привязать его к себе и немного расслабился. Обычная практика в связке: командир – подчиненный. Смотри, только я твой благодетель и милостивец, ты еще не под трибуналом только благодаря мне, так что ешь глазами начальство сволочь и не вздумай рыпаться.

– Запомнил? Но, а теперь о хорошем. Твои действия оценены как доблестные, своевременные и правильные, – комиссар добродушно улыбнулся. – Принято решение оставить тебя в командирах отделения. Приказ уже есть, так что вступай в должность. Рота вся в разгоне, поэтому официально объявим, когда будет возможность. Ты смотри, я в твоем возрасте еще пацан-пацаном огороды обносил, а ты вон, скакнул. Молодец, ничего не скажешь.

Вышестоящее командование нами уведомлено о твоем героизме, так что, жди награду…

«Вот и первый шажочек, – Лешка про себя улыбнулся. – Званий пока нет, но целого комотделения выслужил. Лиха беда начало…»

– Тут Куц приходил, к себе в ЧОН тебя хочет забрать, – Баронов нахмурился. – Мы отказали. Если сам к тебе попробует подкатить – отшей. Там ты так простым коммунаром и останешься, а у нас дальше пойдешь. Кстати, я тебе рекомендацию в комсомол дал, так что скоро примем. Это надо. И девчонку твою примем. А чего тянуть, завтра все и организуем. Ты там задумайся, если решите связать себя узами брака, так сказать, мы это дело по своей линии проведем: мол, создали новую ячейку общества из сознательных элементов и так далее. И тебе польза и нам.

Алексей слушал и не задавал лишних вопросов, хотя предстоящее принятие в комсомол его изрядно потрясло. А точнее, вызвало целую гамму чувств, которые он так и не идентифицировал. Что такое комсомол он прекрасно знал, слышал много хорошего и плохого об этой советской организации. Но сам с мнением по этому поводу еще не определился. А вот сейчас, к своему сильному удивлению, он почувствовал даже какую-то странную гордость, словно всю жизнь мечтал стать комсомольцем.

– Пока тебя освобождаем от службы, – с видом благодетеля заявил Баронов. – Отдохни и подлечись. Вот тебе пропуск… – он быстро написал несколько слов на бумажке. – Можешь днем в город выходить. Сколько у тебя в отделении людей осталось?

– В строю шесть, но все легкораненые.

– Попробую найти пополнение, но не факт, а пока свободен.

– Есть, свободен, товарищ комиссар…

– Подожди…

Алексей обернулся.

– Совсем забыл… – Баронов улыбнулся. – Зайди в финчасть и получи жалованье на отделение. Тебе пока как красноармейцу выплатят, а со следующего месяца уже будешь получать как командир отделения. Все, свободен.

А уже за дверью нос к носу столкнулся с Бодиным.

Бодя сильно поменялся с того времени, как они виделись последний раз. Стал опрятным и подтянутым, даже вечно замасленную гимнастерку постирал, да пушок на физиономии выскоблил. Как уже успели Лешке сообщить, он теперь подвизался в должности ординарца при комиссаре.

– Лекса! – бурно обрадовался Бодя, схватил за руку Алексея и затряс ее. – Наслышан, наслышан, молодец, чего тут скажешь. Ты это… – он состроил огорченную гримасу. – Не держи зла, хорошо? Ну… сам понимаешь, кто старое помянет, тому глаз вон. Ежели что понадобится, подходи, все решим. Ага? Ну я побежал… дел невпроворот.

Лексу едва не выдернул руку, ощущение было, словно он за змею держался, да и в елейных глазах Бодина угадывалась лютая, незамутненная ненависть.

Но выказывать свое отвращение не стал, кивнул и вышел на крыльцо, облегченно вздохнул и оглянулся по сторонам. Со стороны конюшни доносилось фырканье и ржанье лошадей, тянуло аппетитным запахом слегка подгорелой каши, пара дневальных лениво заметало самодельными вениками плац, на флагштоке под легкими ветерком трепетал алый флаг, а возле него скучал постовой с винтовкой. До боли знакомая картинка, с учетом временных рамок.

Эскадрон разместили в бывших казармах эмирской гвардии, впрочем, как и все остальные части гарнизона. Правда, почти все подразделения снйчас гонялись по окрестностям за басмачами, поэтому казармы фактически пустовали.

Только Лешка шагнул с крыльца, как к нему подбежал чернявый и горбоносый парень – недавний «знакомый» чоновец, из числа той пары, что его задержала.

– Я Никита Клюев! – он сунул руку Алексею. – Тут такое дело… – он запнулся и зачастил. – Не держи зла на нас, дружище. Кто же знал, что ты такой героический. В общем, виноваты мы, исправимся.

– А если бы зарубили? – Алексей недобро посмотрел на Никиту, мгновение помедлил и все-таки пожал ему руку.

– Не зарубили бы! – твердо ответил парень. – Я бы не дал. А Ванька он такой потому что… в общем, есть причина. Его брата младшего… в общем, в плен Серега попал, а басмачи кожу с него сняли. А потом в баранью шкуру еще живого зашили и подбросили на наш пост… вот Ваньку и покорежило.

Лешка едва не вздрогнул, когда представил себе, что чувствовал этот незнакомый ему парень.

– Не держи зла, хорошо? Договорились? – Никита развел руками. – Ты сам откуда? Я из Москвы.

– Не буду, – Алексей кивнул. – Честно, не буду. Тоже из Москвы.

– О! Земеля! Вот и ладненько! – обрадовался Никита. – Еще увидимся, а сейчас мне бежать надо, иначе взводный шкуру спустит. Пока!

Лекса еще раз оглянулся, приметил под навесом неподалеку Костика и пошел к нему.

– Чего этот барбос от тебя хотел? – Костя проводил недобрым взглядом чоновца. – Я тут стоял, следил, ежели что, мигом к тебе. Ишь, пес…

– Все нормально, извинялся.

– Извинялся – это хорошо! – Костя улыбнулся и почесал перевязанную голову, засовывая под бинты указательный палец. – Что в канцелярии сказали? Небось, лаялись, как всегда?

– Комотделения меня утвердили.

– Ух, ты!!! – Костя хлопнул Леху по плечу. – Ну а как по-другому? Все наши за тебя. А на остальных плюнь, пусть зубоскалят.

– Воеводин умер…

– Етить!.. – ахнул Костя. – Ему же операцию сделали. Сука… надо было тех уродов все-таки выпотрошить. Какой парень был! Со своими тараканами, но правильный человек!

– Надо было, – тихо ответил Алексей. – Где наши?

– В санчасти все, а я вот тебя дожидался. Идем?

– Идем, только надо зайти за жалованием в финансовую часть. Знаешь где она?

– Жалованье? – Костя опять почесал голову. – А хрен его знает, где эта часть. Я еще жалование ни разу не получал. Даже интересно.

Финчасть оказалась в неказистом сарайчике, сбитом из жести. В душной комнатушке тучный, потный и лысый мужик в бухгалтерских нарукавниках долго отсчитывал купюры, каждый раз мусоля палец, а потом сунул ведомость на роспись и выдал толстенькую пачку тридцатирублевок. Новеньких, еще пахнущих типографской краской, непривычно больших и похожих на игрушечные деньги из какой-то настольной игры. На долю Лексы вышло целых шестьсот рублей.

– А что на них купить можно? – он озадаченно провел пальцем по слегка шершавому изображению и вслух прочитал: – Расчетный знак Российской Социалистической Федеративной Советской республики. Тридцать рублей…

Алексей довольно быстро привык к особенностям эпохи, уже ничему не удивлялся, а вот деньги почему-то поразили его до глубины души.

– Да ничего, наверное, – хохотнул Костя. – Ну что, в санчасть?

– Идем.

Санчасть занимала длинный барак, где оказалось неожиданно прохладно, по сравнению с пеклом на улице. Сильно пахло карболкой, в воздухе стояла пыльная взвесь, а коридоре толпились и сидели прямо на полу с десяток легкораненых, в числе которых нашлось отделение Алексея в полном наличном составе, плюс дядька Степан довеском. Модесту неприятель отстрелил мизинец, Федотке – пулей сорвало кожу подмышкой, Николка Иванов сильно вывихнул лодыжку, когда падал с коня, Фролу Ляховичу разорвало пулей ухо, вторая чиркнула его по ребрам. А дядька Степан во время боя остался невредимым, но пришел за компанию с остальными жалиться медикам на боль «внутрях», как он выразился.

У Алексея самого вдруг сильно заныла правая рука, он машинально задрал рукав, глянул на предплечье, изумленно обнаружил, что никаких видимых следов ранения нет, и только потом сообразил, что болит в том месте, где осколок перебил лучевую кость, но в прошлой жизни, когда Лешка обретался в своем настоящем теле. Впрочем, боль почти сразу прошла.

Известие о том, что прежний комотд скончался, вызвало бурную, но недолгую реакцию.

– Все там будем, – умудрено заметил дядька Степан. – Чего же теперь, слезы лить? Хотя парень лихой был.

– Так это… – Модя быстро оглянулся и зашептал. – Помянуть бы надо Серегу.

– Ага, – поддакнул Федот. – По-божески будет, помянуть как следоват-то… – он запнулся и сразу поправился. – По-товарищески, то есть.

Все как один сразу посмотрели на Алексея.

Лешка про себя улыбнулся и подумал

«Это я с виду пацан-пацаном, а внутри давно уже на своей шкуре командирскую долю познал. Ну-ну…»

Исходя из своего опыта, Алексей давно понял, что у подобных ситуаций есть три варианта развития.

Первый – радостно принять предложение и потребить спиртного с подчиненными. На первый взгляд, все просто, незатейливо и даже полезно, способствует сплочению личного состава с командиром и так далее, но есть и серьезные минусы, этот личный состав быстро поймет, что командира можно прогнуть, что и будет охотно делать в дальнейшем.

Второй – вариант, резко поставить коллектив на место и показательно дистанцироваться, мол, совсем охренели, командиру такое предлагать? Сгною в нарядах сволочей. Тоже просто, но есть серьезные минусы, комотделения не великий командир, поэтому отрываться от коллектива не стоит, можно наткнуться на серьезное непонимание. А это чревато.

Ну и третий, самый правильный – устроить поминки на своих условиях, чтобы люди поняли, это не они комотделения прогнули, а он их уважил. А если будет правильно себя вести и тащить службу – уважит еще.

Алексей немного помедлил и сухо ответил:

– Помянем и не раз. Но потом, когда сам решу.

– Но как так? – попробовал нажать Федот. – Всегда поминаем и при Сереге поминали Ваську, когда того убили. Никто буянить не будет, все с понятием. По-маленькой и все. У тебя вон зазноба в медчасти, пусть спиртиком ссудит.

– А так, – резко оборвал его Алексей. – Поймают тебя с запахом в расположении – возьмут за жопу, возьмут за жопу – как пить дать расколешься. Пойдем все вместе гавно чистить, в лучшем случае. И веры тебе больше не будет никогда. И мне тоже. Всем нам веры не будет. А оно нам надо?

Модя обиженно насупился. Дядька Степан всплеснул руками и притворно огорченно пробубнил.

– Вишь, что власть с человеком делает, охо-хо…

А сам подмигнул Лешке, а потом одним взглядом угомонил остальных.

Вопрос с поминками снялся сам по себе.

Когда дошло до приема, Алексей очень надеялся, что его будет перевязывать сама Татьяна Владимировна, потому что Гулю он каким-то странным образом стеснялся, но не повезло – перевязку провела именно она. Правда все прошло деловито, быстро и без каких-либо подтекстов или насмешек. Почти…

Раздался отчетливый шлепок. Ощутив, что это именно его шлепнули по ягодице, Лешка резко обернулся.

– Что? – Гуля хихикнула. – Что не так? Ну… мне очень захотелось…

– Ничего, – сердито выдохнул Алексей и быстро натянул шаровары. Происходило что-то малообъяснимое; в своем прежнем теле, Лешка бы даже порадовался, что ему девушка так оказывает внимание, но сейчас, он почему-то даже рассердился. В некотором смысле, входить в роль мальчика четырнадцати с половиной лет не приходилось, все получалось само собой. Словно часть сознания настоящего Лешки Турчина все еще оставалась при его теле.

– Не злись, азизим, – Гуля быстро оглянулась и прильнула к Алексею. – Ты можешь отпроситься, чтобы тебя отпустили в город? В Коканде моя тетя живет, сестра мамы, хочу с тобой к ней сходить. Отпросишься?

– Уже отпросился… – пристыжено буркнул Лекса.

– Ура! Значит, завтра пойдем!!! – радостно пискнула Гуля и чмокнула Лешку в губы. – А теперь иди, иди, иначе опять целовать буду…

Алексей вымелся из санчасти, ощущая на губах легкое жжение от поцелуя Гули. Он машинально провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть следы ее губ, но вместо этого лишь глубже увяз в противоречивых чувствах.

«Четырнадцать с половиной лет, вся жизнь впереди, стоит ли себя связывать серьезными отношениями? Девчонка замечательная, но…»

Додумывать Лешка не стал, насильно выбросив все мысли из головы.

Дальше вступила в роль суровая армейская действительность. Алексей твердо знал, что лишнее свободное время у бойцов приводит только к большим проблемам и отправил личный состав чистить оружие. Личный состав встретил приказ без особой охоты, щедро поминая новоиспеченного командира вполголоса матерками, но открыто перечить никто не стал.

– Эвона как… – рядом раздался хрипловатый смешок. – Выслуживаешься салапет?

Обернувшись, Алексей увидел высокого худощавого бойца с перевязанной рукой – Семена Маркова из соседнего отделения, земляка и закадычного дружка покойного Сереги Воеводина. Его густо покрытое оспинами лицо кривилось в презрительной гримасе.

– Слышал, тебя комотделением поставили. Небось, Баронову яйца лизал? – Петрович хрипло засмеялся. – Молодец, молодец, далеко пойдешь…

Ощутимо пахнуло перегаром.

Лешка неспешно положил винтовку на кошму, но ничего ответить не успел.

– Шел бы ты, Марков… – Костик встал.

– По своим делам… – добавил Николка, став рядом.

– И побыстрее, валенок рябой, – ухмыльнулся Федот.

– Вот-вот, – поддакнул Модя. – Мы сами разберемся.

Здоровяк Фролка Ляхович ничего не сказал, просто демонстративно несколько раз сжал ладони в кулаки.

Марков опешил, помедлил несколько секунд, а потом махнул рукой и ушел, бросив напоследок:

– Да пошли вы все, сучьи выкормыши…

Алексей немного погордился личным составом, вставшим горой за своего малолетнего командира, остальные тоже молчали, а вот Федот все же высказался, а точнее обиженно буркнул:

– Нет, но нахрена чистить оружье-то? Я свой винтарь вчерась чистил, так что…

Но не успел он договорить, как пожаловал очередной визитер – комиссар Баронов собственной персоной.

Все вскочили, Лешка отрапортовал:

– Товарищ комиссар, вверенное мне подразделение занимается чисткой личного оружия!

Хотел запнуться во время доклада, чтобы не высказывать свой командирский опыт, но сработали вбитые намертво в подкорку рефлексы – доложил как предписывает устав: четко, бодро и уверенно.

Комиссар слегка ошалело посмотрел на разобранные винтовки и принадлежности для чистки, потом провел взглядом по красноармейцам и озадаченно поинтересовался:

– Вы все выздоравливающие, правильно? И чистите в свободное время оружие? Ну что тут скажешь – молодцы, – он потрепал по плечу Федотку, развернулся и ушел, бросив на ходу.

– В субботу все подойдете ко мне за увольнительными в город.

– Епта… – облегченно выдохнул Николай. – Пронесло…

– Он меня всегда только ленивым ослом называл, – Федот покачал головой. – А тут…молодец и увольнительная. Вот скажи, Лекса, ты ведь знал, что этот… козел, припрется, оттого нас и посадил стволы чистить? Ну, голова…

Все дружно посмотрели на Лешку.

Леха просто пожал плечами, но признаваться, что так получилось случайно, не стал. Личный состав должен верить в командирское волшебное чутье, пусть даже командир в полтора раза младше любого из личного состава.

Вечером, когда солнце скрылось за гребнем гор, перед самым отбоем, Алексей залез на крышу казарм, для того чтобы просто побыть одному.

Город тонул в сумерках, лишь кое-где мерцали огоньки керосиновых ламп. Пахло абрикосами, конским навозом и дымком.

В голову ничего не шло, Алексей просто сидел и наслаждался спокойствием.

– Вот ты где? А я тебя ищу… – внизу раздался звонкий голос.

Гуля быстро взобралась по лестнице, уселась рядом и сунула Лешке в руку половинку еще теплой лепешки.

– Попробуй, сама пекла. Даже героям надо хорошо кушать.

– Спасибо…

– Ты последнее время какой-то… не такой, азизим, – Гуля ткнула пальцем ему в грудь. – Думаешь, я не замечаю? Совсем изменился, серьезный стал, думаешь много.

– Как-то все сразу навалилось, – соврал Алексей. – Устал сильно.

– Ты сильный! – категорично заявила девушка. – Ты особенный, не такой как все, ты со всем справишься. Понял?

– Понял.

– Вот и хорошо! – Гуля положила ему голову на плечо. – Давай просто посидим и помечтаем. Ты о своем, а я о своем. А потом ты мне расскажешь о чем мечтаешь…