Текст книги "Помощник ездового (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Глава 9

– Кобылья срака!.. – выругался Алексей, затолкав, наконец, шпильку в казенную часть клятого Мадсена.

За время учебы и войны Леша стал уверенным пользователем всего стреляющего, в том числе пулеметов, но сумрачный гений датского оружейника положил его на лопатки.

Тяжелый и неудобный пулемет удалось быстро разобрать лишь только благодаря счастливой случайности, а вот собрать… на это понадобилось очень много времени и нервов. Чертова стрелялка оказалась не похожа по устройству вообще ни на одну известную Лешке систему.

Лекса взвел затвор странной рукояткой, похожей на рукоятку мясорубки, нажал на спусковой крючок и, услышав отчетливый щелчок, облегченно вздохнул. Приладил сверху несуразный однорядный магазин и отложил пулемет.

Алексей прекрасно понимал, что если нападут басмачи, пулемет не поможет, но, все-таки, наличие автоматического оружия немного успокаивало.

Стремительно темнело, в сумерках угадывались черные очертания гор, огромная луна заливала все вокруг мертвенно бледным светом. Брехали собаки, блеяли козы и овцы, ржали лошади, неугомонные дети верещали, смеялись и плакали. А еще, место стоянки угадывалось по зареву десятков костров.

Всех еще с первого дня предупредили о соблюдении хотя бы подобия звуковой и световой маскировки, но никто даже не подумал исполнять приказания. В общем, стоянку обоза было слышно и видно за пару верст, что вгоняло Лешку в жестокую и злобную меланхолию. В своей прежней жизни он был здоровенным детиной с недоброй мордой, так что хватило бы всего пары слов, чтобы прекратить бардак, а нынешняя внешность подростка явно не располагала к приведению к подчинению.

– Ты говорил, чтобы не орали и костры притушили?

– Говорил, – Вань махнул рукой. – Покивали и положили хер. Не слушаются, сволочи. Оно понятно, детишкам кашку горячую сгоношить надобно, свобода личности, опять же, но… – он запнулся и опять махнул рукой.

Китаец говорил по-русски с забавным пришептыванием, но вполне правильно. Он вообще оказался толковым и исполнительным парнем. И сразу принял старшинство Алексея, не обращая внимания на его молодость. Правда… при всем этом, оказался анархистом и всю окружающую действительность пытался подвести всех вокруг под свою идеологию.

– Я пробовал объяснить, – уныло пробубнил Венцеслав. – Послали.

Семенович сначала пытался нос задирать, но очень быстро сник и перестал перечить Турчину.

– Что за люди, мать их за ногу. Никакой сознательности! – страдальчески прокряхтел Иван Степаныч из телеги. Его с первого дня путешествия скрутил жестокий радикулит, отчего партиец почти не вставал и самоустранился от командования.

– Нагайкой их, задрипанцев, нагайкой, – с ухмылкой посоветовал дядька Степан.

Неожиданно ночь пронзил женский визг, а потом его заглушили детские вопли и мужской негодующий рев.

– Чтоб вам жаба титьку дала, клещеногие бараны… – обреченно выругался Алексей и решил все-таки привести к подчинению гребанных обозников. – Вань, Венцеслав, за мной.

Гуля молча скользнула за Лешкой.

Картинка открылась эпическая, пьяный и пузатый, коротыш киргиз пытался лупцевать свою жену, такую же дородную даму. Получалось не очень, она умело защищалась, верещала словно сирена и, в свою очередь, драла мужика ногтями как дикая кошка. Действу аккомпанировали своим пронзительным ревом четверо детишек и громко обсуждавшие скандал досужие зрители.

– Дай ей еще разок! Вот так!

– Бабу свою учить надо, ага…

– И-иии, не надо, ата…

– По глазам его, по глазам, ишь ты удумал, пьянь…

– Уу-уу…

– Отставить! – гаркнул Алексей. – Отставить, кобыльи жопы!

Резко наступила тишина, замолчали даже дети.

– Что ты сказал щенок? – мужик резко развернулся и пошел к Лешке разведя руки словно медведь лапы, цедя сквозь зубы матюги. – Та-энесин кундо сигем, алар менин котогумду соруп жатат…

В Лешке плеснулась свирепая злость. Он дождался пока киргиз облапит его и влепил мужику локтем снизу вверх в челюсть.

Звонко клацнули зубы, омерзительно смердящая перегаром туша лицом вниз рухнула на землю.

Лешка сначала хотел наподдать ему ногой, но передумал и сунул руку к голенищу. Из сапога вылетела нагайка, звонко прорезала воздух и с сочным шлепком врезалась в жирную спину мужику.

– Ах ты сволочь! Зачем бьешь? – из толпы вырвался еще один, но тут же с визгом отлетел в сторону, зажимая лицо обеими руками. Остальные подались назад.

– Не надо! – женщина закрыла телом своего мужа. – Не надо, не бей! Прости его аскер, он больше не будет, клянусь Аллахом!

Алексей замахнулся, но потом опустил руку и медленно обвел бешеным взглядом обозников.

– Костры потушить, говорить шепотом. Хотите чтобы вас всех перерезали? Мне проще самому вас перестрелять. Ты понял? – Лекса схватил ближайшего обозника за грудки, притянул к себе и, ткнув под подбородок стволом пистолета, повторил вопрос: – Я спрашиваю, ты понял?

– П-понял… – испуганно простучал зубами парень. – Я все п-понял…

– Выполнять! – Лекса толкнул его обратно в толпу.

Гомон сразу стих, словно кто-то прикрутил громкость. Лешка обернулся к Венцеславу с Василием и негромко бросил:

– Через десять минут проверить. Всех кто не выполнил приказ, расстрелять!..

Развернулся и ушел в темноту.

– Ты такой был, такой страшный и красивый… – через несколько шагов Гуля схватила Лешку за руку и потянула за куст. – Целуй меня, азизим, целуй, крепко целуй…

И сама неумело, но яростно впилась в губы Алексею.

Лешку словно молния пронзила. Он никогда не был обременен вниманием женского пола в своей прошлой жизни, но сейчас, этот неумелый поцелуй едва не свел его с ума, настолько остро и прекрасно чувствовался.

Несколько минут выпали из действительности.

Гуля первая оторвалась от Лешки, стыдливо спрятала голову на его груди и счастливо хихикнула:

– Еще хочу, но пока хватит, губы болят, азизим…

– Азизим? Ты обещала перевести.

– Любимый…

– А как будет любимая?

– Тоже азизим… – снова хихикнула Гуля. – Но не хочу, чтобы ты так меня называл. Придумай что-нибудь другое. Ну, я жду!

Алексей задумал и вдруг брякнул:

– Ежик…

– Это такой, с колючками? – Гуля весело рассмеялась. – Мне нравится. Пусть ежик, азизим! Я такая, могу и уколоть…

Неожиданно со стороны гор стеганул винтовочный выстрел, а потом сразу второй. Лешка толкнул Гулю в сторону обоза, а сам выхватил Браунинг и метнулся на звук. Бегом проскочил пару десятков метров, а потом пошел медленно, стараясь идти бесшумно, как учил Михей Егорыч.

И почти сразу услышал возбужденный разговор:

– Попал? Я вроде попал. Идем, глянем! Ясно же было видно, что кто-то крался.

– Пойдем… – неуверенно ответил ему срывающийся голос. – А если кто-то притаился? Не видно ничего…

– Тьфу ты, трусишка. Я сам сейчас…

– Отставить, – негромко скомандовал Алексей прокравшись поближе.

Защелкали затворы.

– Кто там?!!

– Свои… – Лешка махнул рукой. – В кого стреляли?

– Дык, не особо понятно, – совсем молодой ополченец, Гришка Сидоров, внук Ивана Степаныча, опустил винтовку. – Но кто-то там был – это точно…

Второй, такой же юный узбек, Дустом, быстро закивал.

– Был, точно был, сам видел…

– Не отсвечивайте, – Лешка жестом приказал им присесть. – Не отсвечивайте.

Послышался приближающийся топот, а через несколько секунд, чуть не сбив ополченцев с ног, из кустов вылетели запыхавшиеся Венцеслав с Василием и еще трое ополченцев.

– Тьфу ты, – в сердцах ругнулся Лекса. – Вы бы еще колокольцы на себя прицепили. Ладно, идем, глянем.

Сам он был почти убежден, что пацаны палили в белый свет как в копейку, но, неожиданно, через десяток шагов они наткнулись на труп.

Наголо бритый парень лежал, скрутившись с калачик, под ним поблескивала в лунном свете большая лужа крови. Рядом валялся старенький револьвер и старинный изогнутый кинжал. Непонятно каким образом, постовые всадили в него с двух выстрелов обе пули, одну в живот, а вторую в грудь.

– Глянь, морду вымазал черным, точно басмач, разведать наведался, – Венцеслав покосился на мертвого. – Ой, не нравится мне это.

Неожиданно Дустом зло заворчал, ударил мертвого ногой, выхватил нож и начал резать тому уши.

– Какого черта⁈ – Лешка возмутился, но Гришка придержал его и тихо сказал:

– У него двух братьев живьем сожгли басмачи в кишлаке, старшего и среднего, за то, что те в комсомол вступили. Не трогайте его, пусть душу отведет.

Лешка скрипнул зубами, развернулся и ушел, скомандовав по пути:

– Посты удвойте и, чтобы мышь не проскочила. А этого мертвяка бросьте здесь…

Ночью Алексей не сомкнул глаз, но, к счастью, никаких неожиданностей не произошло, а с рассветом обоз выступил в дорогу.

Алексей покачивался в седле и никак не мог справиться с мерзким нервным ознобом. В мозгах прямо стучало ожидание близких неприятностей.

«Ну а что я еще могу сделать? – зло думал Лешка. – Конные разъезды в авангарде и по флангам, всех своих на это дело отрядил. Если повезет, заметят басмачей, что даст нам несколько лишних минут. Даже учение небольшое провел, показал, как реагировать на атаки с разных сторон. Все что мог – сделал, вот только этого очень мало…»

Неожиданно вспомнился эпизод из прошлой жизни: как его колонну накрыли ракетами на марше, что спокойствия явно не добавило.

– Эко ты злобный и лихой… – одобрительно пробурчал дядька Степан с облучка. – Видел вчера, сущий волчара. А если бы кинулись на тебя все? Убивал бы?

Лекса задумался и уверенно ответил:

– Убивал.

Возница кивнул, внимательно посмотрел на Алексея и тихо поинтересовался:

– Боязно, парень?

– Есть такое, – честно признался Лешка и отъехал от телеги на пригорок.

Караван растянулся живой змеей на пару сотен метров, с обеих сторон колебались в жарком мареве рыжие склоны гор. Карты у коменданта не нашлось, но местные говорили, что начинаются малонаселенные места.

– Чтоб вас… – в сердцах ругнулся Алексей, зачем-то провел ладонью по лежащему поперек луки Мадсену и, почти сразу заметил пару несущихся к нему всадников – Костика и Модю.

– Оттуда, оттуда!!! – еще на подъезде заорал Костя, тыкая рукой с нагайкой за спину. – Сосредотачиваются там! По оврагу будут выходить на нас, вон там, там…

– К бою!!! – заорал Алексей. – К бою!!! Остановить движение! – а сам пришпорил Черкеса и понесся к невысокому холму.

На ходу спрыгнул из седла, сдернул пулемет, потом сумку с магазинами, злобно матерясь, спешно вытоптал ковыль вокруг и упал, раскладывая сошки.

Звонко клацнул затвор. Несуразный магазин сверху сильно мешал обзору и поэтому Алексей на мгновение проспал момент, когда из оврага с волчьим воем начали выскакивать всадники в косматых папахах.

Басовито протарахтела первая очередь, перед лошадьми басмачей взметнулись высокие фонтанчики пыли и комьев земли.

Ругнувшись, Лешка сделал поправку и одной очередью высадил первый двадцатипатронный магазин. Куда попадал, он не видел, но лошади с диким ржанием начали падать и метаться.

Ряды басмачей смешались, они притормозили, а потом начали уходить из-под обстрела. Несколько всадников сориентировались и понеслись прямо на позицию Алешки.

Второй магазин он отстрелял практически в упор, а потом бросил пулемет, потому что не хватало времени перезарядиться, и выхватил Браунинг.

Первый басмач, размахивая руками, вылетел из седла, а у второго просто рухнул жеребец, третий раз Алексей не успел выстрелить и рыбкой нырнул в сторону, чтобы не попасть под кривую саблю. Перекатился и дважды выпалил в осадившего коня бородача, выбив его из седла. Но тут же сам полетел на землю, сбитый грудью коня четвертого.

Все вокруг завертелось, глаза и рот забило пылью, а из груди сразу выбило воздух. Видя перед собой только смутный громадный силуэт, Алексей выставил перед собой пистолет, дважды выстрелил и закрыл глаза.

Болезненное ржание, совсем рядом с грохотом упало что-то большое и тяжелое. Лешка забарахтался, вскочил, оттер лицо рукавом и увидел сбоку дергавшего ногами ярко рыжего коня. И такого же рыжебородого басмача, судорожно пытавшегося из-под него выбраться.

– Нет, не надо, – заорал он, увидев Алексея. – Не стреляй!

В выпяченных глазах басмача стоял дикий ужас.

Лекса быстро прицелился, но боек только щелкнул – в магазине закончились патроны.

– Чтоб тебя… – он переложил пистолет в другую руку и выхватил шашку.

Через мгновение тоненько свистнул клинок и голова бандита распалась надвое как арбуз.

Никакого сожаления Лешка не испытывал – в прошлой жизни война быстро выбила из него все сантименты. Все просто: убивай, иначе убьют тебя.

Убедившись, что никого добивать не надо, Алексей быстро оглянулся по сторонам и только потом услышал трескотню винтовок совсем с другой стороны.

– Кобылья срака! – Леха сплюнул, подхватил пулемет, сменил магазин, воткнув длинный тридцатипатронный, после чего побежал к обозу.

Ни на что хорошее не надеялся, но, как бы это странно не звучало, ополченцы все еще держались: басмачи с гиканьем носились вокруг обоза, но ближе подойти так и не смогли.

– С двух сторон атаковали, – с хрипом втягивая в себя воздух, сообщил Костик. – Сука, успели все-таки в обоз прорваться, но мы их вышибли…

Лешка сплюнул, положил ствол пулемета на телегу, выбрал удобный момент и дал две короткие прицельные очереди. Попал только в одного, но этого хватило – басмачи начали поворачивать коней.

– Отбились, отбились! – счастливо заорал Венцеслав, размахивая винтовкой, и тут же опрокинулся навзничь.

– Черт! – Костя кинулся к нему.

Лешка посмотрел на быстро расплывающуюся лужицу крови под головой парня, отдернул Костю за гимнастерку и сухо приказал.

– Ставьте телеги в вагенбург*, живо!

вагенбург – передвижное полевое укрепление из повозок в XV—XVIII веках.

– Куда ставить? – Костя ошалело уставился на Алексея.

– В круг, – быстро поправился Лешка. – В круг. Так проще будет отбиться. Командуй. Живо. Ничего еще не закончилось. Они нас так просто не оставят. Не будут слушаться – бей нагайкой. Да шевелись ты. И пусть потери посчитают.

Костик быстро кивнул и убежал. Алешка поймал Ваня, приказал выделить бойцов для прикрытия перестроения, показал позиции и только потом, спохватившись, понесся к телеге с ранеными, где осталась Гуля.

Но пробежав всего несколько метров остановился как вкопанный. В пыли распластался тот самый киргиз с разрубленной головой и топором в руке. Рядом с ним валялся хрипло булькающий кровавыми пузырями басмач с разваленной грудью – мужик все-таки успел забрать хотя бы одну жизнь. А поодаль в лужах крови лежала женщина и двое детишек.

Басмачи рубили всех подряд: женщин, детей, стариков и даже лошадей.

В голове Алексея пронеслись чередой страшные картинки из прошлой жизни – тоже мертвые гражданские, боль, кровь и страх.

– Суки… – выдавил из себя Лешка. – Какие же суки…

Чьи-то сухие и горячие губы коснулись щеки. Алексей от испуга шарахнулся, но увидев, что это Черкес, нервно хохотнул, потрепал жеребца по морде и побежал дальше.

Предчувствие рисовало жуткую картину, но телеги с ранеными оказались пустыми, а лошади целыми.

Не успел Лешка растеряться, как из-под воза со счастливым писком выскочила Гуля и повисла у него на шее.

– Жив! Жив, азизим! А мы… мы спрятались и ребят спрятали. А дядя Степан и дядя Иван стреляли, но где они сейчас не знаю.

– Да что со мной станется… – хохотнул появившийся ниоткуда Иван Степаныч. – Вроде даже с перепуга даже легшее стало… – он боязливо пошевелил плечами. – Точно легшее.

– Та придуривался он, – беззлобно проворчал возница. – Как сиганул в кусты, сущий заяц…

– Какой кошмар… – зло отчеканила из-под телеги Татьяна Владимировна. – Варвары, мать их за ногу. Не плачьте дети. Ртызакрыли, сказала!

Обе рабфаковки, не отводя глаз от Лешки, счастливо хлюпали носами.

Разглядев живых детишек и молодых учительниц, Лешка чуть не заорал от радости, но сразу взял себя в руки.

– Ставьте возы в круг. Живее. Иван Степаныч, командуй. Басмачи так просто не уйдут. Да шевелите булками…

Убедившись, что команду начали выполнять, Лешка вскочил на коня и поскакал туда, где бросил сумку с магазинами к Мадсену.

К сожалению нашелся всего лишь один полный магазин, на двадцать патронов, но эта система использовала отечественный винтовочный, так что проблема была решаема.

Тем временем, обоз постепенно сворачивался в большой круг. Очень медленно и неорганизованно, но все-таки сворачивался. С холма было очень хорошо видно, как метался Иван Степаныч с Ванем и Костик, подгоняя словом, нагайками и тумаками обозников. Басмачи маячили поодаль, но их вполне успешно держали на расстоянии ополченцы.

– Отобьемся? – вслух задумался Алексей. – Оставшийся день и ночь точно продержимся, а дальше должен подойти отряд из Коканда. До точки встречи мы еще не дошли, но, может, додумаются пойти дальше? Должны додуматься. Что? Твою же кобылу…

Лекса внезапно увидел, как из общего скопления телег, неожиданно выскочил запряженный двумя лошадями воз и помчал по дороге назад. Возница стоя остервенело погонял коней кнутом, а в самой телеге… в телеге сидела женщина, прижимая к себе ребенка.

– Куда? – в сердцах заорал Алексей и вскочил на жеребца. – Куда погнал черт синепузый? Ребятенка хоть пожалей, сволочь…

Но рвануть в погоню не успел, так как от обоза за возом сорвался всадник – Костик, на своей караковой кобыле.

Но и он не успел, потому что мчащуюся телегу окружили трое басмачей. Один резко и красиво махнул саблей и возница кулем свалился под колеса, второй схватил женщину за волосы и выдернул вместе с ребенком из воза…

Лешка закрыл глаза, а когда открыл, увидел…

Увидел, что Костя, вертясь волчком на своей кобыле, уже рубится с басмачами, которых, почему-то стало двое…

Глава 10

Глава 10

– Какого рожна полез? – Лекса едва удержался, чтобы не двинуть товарища.

Костя болезненно поморщился и виновато пожал плечами:

– Оно само как-то так получилось…

Перевязывающая ему голову Татьяна Владимировна менторским тоном высказала свое мнение по этому поводу.

– Скажи спасибо, что моего мужа здесь нет, он бы тебя сам нагайкой за такое ободрал. Но я обязательно нажалуюсь, так и знай, герой плюгавый. Возись с тобой, вон, не успеваем перевязывать остальных.

Костик вздрогнул и быстро забормотал:

– Прастите Татьяна Владимировна, прастите. Вона, ребятенка спас. Бросать его что ли? Как не затоптали, бог весть…

«Ребятенок», чумазый и щекастый мальчик возрастом около двух годиков, в это время, сидя на коленках у Гули и с аппетитом мусолил размоченную лепешку.

– Угу, спас… – буркнул Лешка. Он сам до сих пор не понял, как мальчик спасся. Его отца и мать басмачи срубили, а ребенок выпал из рук матери и каким-то чудесным образом уцелел под копытами лошадей. А еще удивительней то, что Константин разглядел его на земле, всего облепленного пылью, больше похожего на комок грязи.

– И что будем с ним делать?

– Что делать? – озадачился Костя. – Ну… отдадим кому-нибудь?

– Кому?

– Ну…

– Федотушка?!! – из-за телеги с радостным воплем выскочила расхристанная дородная молодуха и буквально вырвала мальчика из рук Гули. – Господи, живой!!!

И сразу речитативом затараторила, одновременно подвывая и всхлипывая:

– Сестрицы моей сыночек, а мужик евойный, чтоб ему пусто было, сдуру погнал воз, перепужался, сволочь… у-уу… его не жалко, а сестру жалко-о-оо… себе возьму Федотушку, я-то бездетна-аяяя… мужик-то мой видать несправный, никак дитя не спроворит…

За ней мялся мужичок с куцей бородкой, по кислому лицу было видно, что неожиданное пополнение в семье его не особо радует, но он все-таки молчал.

Лешка с облегчением вздохнул и сразу самоустранился от ситуации. Связывать себе руки ребенком ему совершенно не хотелось.

– Ну и хорошо. Воевать можешь?

– Ага! – Костя вскочил. – Завсегда могу.

– Бери вон тот участок, – Лешка показал рукой направление. – Да присмотри, чтобы не палили почем зря. Только по команде. Вперед.

– Есть, товарищ командир! – бодро отрапортовал Костян и даже честь отдал.

Алексей кивнул и пошел проверить обстановку.

Возы успешно сформировали вкруг, басмачи перестали атаковать, но уходить не спешили – периодически выскакивали маленькими группами на окрестные холмы, стреляли и скрывались обратно. Этот огонь почти не приносил вреда, возы с зерном в первой линии лагеря оказались неплохой защитой от пуль, но, было совершенно ясно, что бандиты не успокоятся, выберут момент и обязательно атакуют. Скорее всего ночью. А подмога, как раз, приходить не спешила.

– Тут бы рацию какую… – Лешка от досады сплюнул.

– Радиостанция в Коканде, – невпопад сообщил подошедший китаец. – Товарищ командир, по вашему приказанию, я проверил боезапас у своих бойцов. От силы по двадцать патронов. А у многих и того меньше. Вот, я собрал… – он протянул Алексею наполовину заполненную патронами фуражку.

– Понятно, – Алексей сел на тюк и начал набивать пулеметные магазины.

– С водой очень плохо, – устало доложил Иван Степанович. – Ее, почитай, уже нет. Все что есть, отдали раненым. Дык, до колодца не дошли. Если к завтрашнему вечеру наши не подойдут… – он махнул рукой.

– Обязательно подойдут, – уверенно соврал Лешка и машинально провел тыльной стороной ладони по обветренным губам. Пить уже хотелось очень сильно, но свою манерку с водой он отдал Гуле.

манерка(уст. термин) – походная металлическая фляжка с завинчивающейся крышкой в виде стакана

– Может отправить кого навстречу нашим? – Иван Степаныч посмотрел на Лешку. – Как стемнеет, может проскочить. Вона, уже смеркается. Я бы сам мотнулся, но…

Невдалеке простучала короткая пулеметная очередь, потом еще одна и еще. Пули застучали по возам, раздался чей-то вскрик и болезненный визг лошадей.

– М-мать… – Иван Степаныч бодро нырнул под телегу. – Откуда у этих сволочей пулемет?

Пристрелявшись, пулемет начал стрелять длинными очередями.

– Живо распорядись положить лошадей и всем укрыться, – скомандовал Лешка и осторожно выглянул, чтобы определить позицию пулеметчика.

И почти сразу, почти случайно, он разглядел частые вспышки на холме примерно в двух сотнях метров от стоянки.

– Сука… – ругнулся Алексей. Попробовал нащупать своим Манлихером стрелка, но не смог – сильно мешало жаркое марево над землей – в прицеле все расплывалось.

Никакого хотя бы сравнительно простого решения в голову не приходило. Собственно, решение оставалось всего одно – только вылазка.

– Бомба одна есть… – Вань показал чем-то похожую на знаменитую «лимонку» гранату. – Только… только я не знаю, как ее кидать.

– Дай, – Алексей забрал гранату и быстро ее осмотрел. Конструкция оказалась знакомой – привычное кольцо и скоба. Никаких дополнительных предохранителей не нашлось.

Лешка опять задумался. Шансов пробраться днем к пулеметчику почти не было, но и шансы выжить, если что-то не предпринять, таяли с каждой минутой – при наличии достаточного боезапаса, рано или поздно, басмачи перебьют всех. Сначала лошадей, а потом и людей.

А умирать не хотелось при любом варианте.

Прибежал Костик и горячо предложил.

– Давай я проберусь к сволочам! Ей-ей, проберусь!

– Да что же это такое!!! – истошно завыла какая-то женщина. – Всех ведь убьют! Надо сдаться! Разве это дело, малец тот всех угробит…

– Закройте ей рот, – Алексей посмотрел на Ивана Степановича. – Живо!

Партиец, согнувшись в три погибели, убрался. Алексей немного помедлил и решительно сказал:

– Ты, Костя, собирайся, попробуй проскочить за подмогой. Без помощи мы долго не продержимся. Только ты справишься. Сразу не лезь, дождись момента. Мы тут поблазним немного, попробуем отвлечь. Но перед тем, собери ко мне всех наших, кто цел и сохранил лошадей.

Костик вытаращил на Алексея глаза, собрался что-то возразить, но потом лихо сбил фуражку на затылок и радостно отрапортовал:

– Есть собираться! Проскочу, конечно, как не проскочить! Я мигом…

И убежал.

Алексею стало немного не по себе. Несмотря на командирский боевой опыт в прошлой жизни, он так и не научился безразлично посылать людей на смерть.

К счастью, личный состав не пострадал, лошадки тоже остались целы. Лешка побаивался, что его, с его приказаниями, банально пошлют нахрен, но ошибся. Красноармейцы встретили приказ без особого энтузиазма, но никто отказываться не стал. Видимо сыграл тот факт, что «командир» самое трудное взвалил на себя.

В общем, по сигналу кавалеристам предстояло ринуться из лагеря в разные стороны, отвлекая басмачей, а потом вернуться, а Костя и Алексей, воспользовавшись суматохой, проскользнут дальше. Ополченцы должны были прикрывать все эти действия ружейным огнем.

Все просто, довольно глупо, но одновременно оправданно.

Распустив людей, Лешка начал сам собираться. Гранату сунул в карман штанов, а при себе оставил только Браунинг, пристегнув к нему приклад. Да сунул в сапог ножик. К пистолету прилагалось всего три магазина: два семипатронных и один удлиненный, десятипатронный, но тащить с собой вдобавок винтовку или пулемет Алексей посчитал лишним. Немного подумав, в качестве страховки, конфисковал у Ваня и присоединил к своему арсеналу его Наган.

Никаких сомнений не испытывал – отучился еще в прошлой жизни. Давно уже уяснил простую истину: если собрался воевать – воюй и лишнего не думай. От сомнений один разброд, шатание и прочий волюнтаризм. Война, вообще, очень несправедливое и негуманное дело, а обдуманный риск – есть сущность любой ситуации во время боевых действий. Опять же, другого выхода нет и не будет.

– Не дай себя убить! – Гуля все слышала и прекрасно понимала, на что идет Лекса, но без лишних эмоций просто чмокнула его в щеку и убежала помогать с ранеными. Алексей даже слегка обиделся, но потом сообразил, что «наследство» от прежнего хозяина тела, просто свято верит в его удачу, смелость, героизм и неуязвимость.

Пулеметный обстрел все продолжался, правда, с большими перерывами: словно пулеметчик каждый раз заново перезаряжал опустевшую ленту или магазин. Но количество раненых, все равно росло с каждой минутой.

Собравшись, Алексей немного помедлил и отдал приказ выступать. Дождавшись того, как всадники ринуться из лагеря, выскользнул сам и стремглав припустил к поросшей кустарником низинке.

Со всех сторон поднялась пальба, но Лешка уже по широкой дуге благополучно проскочил открытую местность и рыбкой нырнул в заросли тутовника. Немного выждал, прислушался и, быстро работая локтями, пополз дальше.

Осторожно выглянул, никого поблизости не обнаружил и восхитился про себя:

«Не война, а сказка, никаких дронов, мин и минометов, воюй – не хочу…»

Только собрался бежать дальше, но сразу рухнул обратно в кусты, так как совсем рядом галопом пронеслись десятка два басмачей.

– Тьфу ты… – Лекса немного подождал, вскочил и перебежал за груду камней, заросших ежевикой.

Пальба потихоньку начала стихать, зато опять заработал пулемет. Алексей сориентировался, проскочил еще полсотни метров и, совершенно неожиданно для себя, нос к носу столкнулся с тройкой бандитов спрятавшихся за очередным пригорком.

Трое взрослых, бородатых мужиков, стояли рядом со своими лошадьми и что-то вполголоса обсуждали.

Увидев Лешку, они ошарашено уставились на него. Видя потянувшиеся к оружию руки, Лешка вскинул револьвер и, практически в упор, выстрелил пять раз. Все пули попали в цель, он ясно это видел, двое рухнули, а третий, здоровенный амбал, вместо того, чтобы умереть, зарычал как зверь, ринулся на Алексея, сбил его на землю и навалился всем телом, схватив обеими руками за горло.

Лешка дернулся, попытался сбросить с себя басмача, но сил не хватило, тот, как минимум, был в два раза крупнее и тяжелее.

Наган выпал, Браунинг оказался под спиной, а дотянуться до ножа в сапоге никак не получалось.

Басмач приподнял Леху и сильно ударил об землю. В глазах поплыл розовый туман, в ушах пронзительно зазвенело. Уже практически потеряв сознание, Лекса неожиданно вспомнил про гранату, выцарапал ее из кармана и, из последних сил, ударил ей бандита по голове. Раз, другой, третий, с трудом спихнул тушу с себя, после чего с сиплым хрипом попытался втянуть в себя воздух.

Получалось скверно: горло горело огнем, а легкие работали, словно затроивший движок: с хрипом и свистом.

Едва придя в себе, Лешка заполошно выглянул, ожидая, что выстрелы обязательно привлекут внимание, но, к своему дикому удивлению, не обнаружил рядом никого.

До холма с пулеметом осталось всего ничего – метров пятьдесят от силы, но за ним гарцевало несколько десятков всадников.

О том, чтобы незаметно проскользнуть туда по светлому времени даже речи не могло идти.

Мелькнула мысль забросить в басмачей гранату, а потом просто сбежать назад к обозу, Лешка даже примерился, но быстро понял, что банально не добросит, даже с разбега. А потом басмачи с легкостью загонят его как зайца.

– Холера… – ругнулся Алексей от бессилия.

А дальше… стало не до ругательств.

На холме встал какой-то мужик и показал рукой в сторону Лешки. Остальные оживились и организованно понеслись туда, куда им показывали. Леха не стал раздумывать и сразу же рванул в противоположную сторону. Куда бежать, даже не задумывался, сработал инстинкт – беги, изо всех сил беги. А еще, он прекрасно понимал, что отстреляться на месте не получится, к обозу он не успеет, а в ближайшей доступности ничего подходящего под укрытие просто нет.

Застучали выстрелы, первые пули засвистели в воздухе. Спасало только то, что бандиты оказались очень скверными стрелками или они просто хотели взять его живым.

Топот копыт и азартное гиканье быстро приближались.

Алексей уже было решился остановиться, залечь и отстреливаться, но совершенно случайно увидел впереди развалины кошары.

Оставшееся расстояние он проскочил за считанные секунды, рыбкой перемахнул через обвалившуюся стену, вскочил, обернулся, вскидывая пистолет, но увидел…

Что басмачи почему-то уже несутся обратно.

А еще через несколько минут за ними мимо Лешки промчались всадники.

Родные, красные кавалеристы.

Алексей едва не прослезился от счастья. Он уже прикидывал, как умереть, а тут кавалерия из-за холмов, прямо как в дрянном вестерне.

– Значит, не пришло еще время умирать… – нервно хохотнул он.

А вот дальше все пошло не так хорошо, как хотелось. Басмачи боя ожидаемо не приняли, прибывшая помощь помчалась за ними. Сил практически не осталось, шатаясь как пьяный, Алексей побрел к своим. По пути остановился и машинально подобрал винтовки басмачей, которых перестрелял раньше. Но только пошел дальше, как услышал приближающийся топот копыт.

– Чтоб вас… – увидев несущихся во весь опор к нему двух всадников, Лешка бросил винтовки, быстро поднял руки и приготовился к сложностям. Догоняли свои, но обнаженные клинки в их руках прямо намекали, что лучше перестраховаться. Алексей по своему опыту прекрасно знал, что в горячке боя может случиться что угодно.

– Стоять, мать твою! – чернявый красноармеец осадил в последний момент своего жеребца, едва не сбив Лешку с ног. – Стоять, блядина!