Текст книги "Помощник ездового (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 20

Глава 20

– Далека дорога твоя, далека, дика и пустынна, эта даль и глушь, не для слабых душ… тьфу ты… – Лекса прогнал навязчивую песенку из головы и огляделся.

Все как всегда, вокруг до боли знакомая окружающая действительность. Черные пятнышки стервятников в ультрамариновом небе, впереди, справа и сзади мерцают в прозрачной дымке горные отроги, слева череда пологих холмов. Ветерок колышет выжженную беспощадным солнцем рыжую сухую траву. Несмотря на начало зимы днем еще жарко, пахнет горячей пылью, цветами и сеном.

Из-за Кости пришлось задержаться в пещере еще на один день, но сейчас он уже вполне уверенно держался в седле, а на лицо даже вернулся румянец. Рядом с ним, словно почетный эскорт, ехали на трофейных лошадках Зухра, Зульфия и Замира. Девчонки не отходили от Костяна ни на шаг, предупреждали каждое его желание. Считали своим спасителем и своим хозяином, как объяснил Бердыев.

Сам туркмен вместе с Серегой охраняли Мухаммед-бека, которого пересадили на старую клячу Расула, а пацаненку Лешка подарил нового молодого коня, от чего мальчишка моментально забыл все обиды. Бек уже немного отошел от первого испуга, корчил надменные рожи, даже пытался дерзить, видимо, будучи абсолютно уверен, что новая власть охотно возьмет к себе на службу такого храброго и мудрого вождя.

Жень, Модя и Федотка весело зубоскалили на ходу, остальных Лешка разогнал в дозоры – места начались обжитые, но пренебрегать безопасностью чревато бедой, даже если ты сидишь в домашнем сортире – это Лекса накрепко уяснил еще в прошлой жизни.

С отрядом еще вели десять басмаческих лошадей, навьюченных трофеями. Добычи взяли изрядно: оружие, боеприпасы, снаряжение, провизия и фураж. Что характерно, оружие исключительно английское, новенькие, только с арсеналов, британские кавалерийские карабины «Ли-Энфилд № 3» и револьверы «Уэбли» разных моделей. У басмачей даже сабли были британские и отличные ботинки с крагами.

А у самого бека Лекса экспроприировал офицерский дорожный несессер и маленький револьверчик – «Уэбли № 2 Bulldog» с накладками на рукоятке из слоновой кости. Несессер для себя, а револьверчик для Гули. Личный состав не возражал, благо Лешка разрешил им и для себя набрать полезного добра.

Все это прямо намекало, что британская корона беззастенчиво сует нос в Туркестан, но Алексей не стал особо углубляться в тему: для себя и для доклада подробно допросил бека, на этом и ограничился.

«Инициатива имеет инициатора, – флегматично думал Алексей. – Это закон для всех и всего. Прикажут взять английских резидентов – возьмем, а для тщательного расследования есть соответствующие органы. Пусть они ломают головы. А наше дело доложить и забыть…»

Неожиданно до Алексея донесся надменный голос Мухаммед-бека, разразившегося долгой гневной тирадой.

– Что он говорит? – быстро спросил у Бердыева Серега. – Ну, я же не понимаю по-вашему. Переводи!

– Он говорит… – голос туркмена звенел от злости. – Этот жирный шакал говорит, что всем нужны пастухи, которые умеют пасти таких баранов как мы. Понимаешь, мы для него бараны! А он очень хорошо умеет пасти людей-баранов. Пастухи нужны всем, падишаху или Ленину, неважно кому, но нужны всем. И очень скоро мы опять будем почтительно целовать ему сапоги. Будь уверен, новая власть обязательно его оценит.

– Вот же сука! – взревел Серега. – Все они одним миром мазаны, кровавые богатеи! Зарублю, суку!!!

Лешка недовольно поморщился, тронул поводья, подъехал к беку и сухо бросил:

– Убейте его. Что смотрите? Отрубите башку. Прямо сейчас отрубите. Башка нам понадобится, а остальное пусть сожрут шакалы – им тоже питаться чем-то надо. Ну, мне повторить?

– Есть, командир! – дружно и радостно отрапортовали Сергей и Юсуф.

Бек встревожено завертел головой. Бердыев с кривой усмешкой перевел ему слова Алексея, а потом потянул шашку из ножен.

– Нет, не надо!!! – истошно завопил Мухаммед, неожиданно обнаружив знание русского языка. – Я пригожусь! Правда, пригожусь. Не пожалеете! Я все расскажу! Не надо меня убивать!

Сергей и Юсуп быстро стащили бека с седла, подбили ему ноги и поставили на колени. Бердыев несколько раз взмахнул шашкой, примериваясь к шее басмача.

Остальные красноармейцы стали кругом и стали спорить нарочито весело, получится, перерубить шею или нет.

– Не надо, молю, не надо, пощади!!! – тонко завыл бек и пополз на коленях к Алексею. – Молодой начальник, оставь жизнь! Я все отдам! Много золота! Много! Здесь недалеко спрятано! В том кишлаке, откуда девочки! Все отдам, не убивай, ради Аллаха не убивай…

По толстому лицу бека лились слезы, сопли колыхались жидкими сосульками, а в глазах стоял дикий ужас. В воздухе отвратительно запахло нечистотами.

– Тварь… – брезгливо сплюнул Юсуп. – Трусливый шакал. Не настоящий бек, тряпка, женская подстилка. Рубить, командир?

– Отставить, – тихо скомандовал Алексей. – Пусть сначала покажет, где спрятали золото.

Повернул лошадь и отъехал в сторону. Дикое отвращение подкатывало комом к горлу. В своей жизни Лексу доводилось встречать много умных, смелых врагов, которые не боялись смотреть смерти в лицо. Они вызывали невольное уважение, хотя и были врагами. Но трусость всегда вызывала презрение. Вплоть до тошноты.

Басмач окончательно заткнулся и оставшуюся дорогу не проронил ни слова, а когда взгляд Алексея падал на него, сразу униженно кланялся.

Наконец, впереди показался кишлак, навстречу сразу выехало десять вооруженных всадников, с виду обычных красноармейцев.

– Кириленко, Ферганский отдел ЧК, – сухо представился затянутый в кожанку коренастый усач. – Назовитесь. Куда следуете?

– Турчин, командир особой маневренной группы имени Августа Бебеля, – спокойно доложил Алексей. – Были направлены сюда перед вами, выполняли преследование бандитского формирования, которое похитило жительниц кишлака.

Кириленко стрельнул взглядом на девочек, потом на Мухаммед-бека и уже более приветливо заявил.

– Вижу, догнали? Никак сам Мухаммед-бек? Ну, молодцы, что тут скажешь! А теперь передайте нам задержанного и похищенных женщин. Мы дальше сами разберемся с ними, а вам выражаю благодарность за службу и проявленную бдительность.

Алексей пропустил его слова мимо ушей.

– Вы встретили здесь горбуна по имени Измаил? Такой здесь один был. Рука еще висит у него плетью.

Чекист недовольно поморщился, но все-таки ответил:

– Есть такой. Единственный разумный человек здесь. Оказывает помощь. Для чего он вам?

– Он служит бандитам, – терпеливо объяснил Алексей. – И это он направил сюда басмачей за девочками.

– Да что ты такое говоришь… – вспылил Кириленко, но тут же осекся. – Даже так? Не переживай, разберемся. – И бросил одному из своих людей. – Иванов, этого Измаила ко мне притащи. Живее. А ты… Турчин? Да? Я же приказал передать нам басмача и похищенных девочек. Исполнять!

Лешка почувствовал, что этот усач в лучшем случае обеспечивает работу настоящих чекистов и если прямо сейчас не осадить его, то начнутся большие проблемы. Тронул жеребца, подъехал к Кириленко вплотную и негромко процедил:

– Я подчиняюсь напрямую Реввоенсовету Туркестана, а ты кто такой, чтобы мне приказывать? Начальники здесь у тебя есть? Так веди к ним и меньше базлай…

Кириленко покраснел, запыхтел как самовар, но потом глянул на красноармейцев, державших карабины наготове, и раздраженно бросил:

– Следуйте за нами!

Алексею сразу бросилось в глаза полное отсутствие жителей в кишлаке, даже собаки куда-то пропали. Кириленко привел его к самому большому дому, где в небольшом садике за столом сидело двое мужчин в гражданке. Молодой, щекастый парень в очках, похожий на студента и второй – пожилой, с аккуратной бородкой клинышком и тоже в очках. Этот очень органично смахивал на преподавателя, того самого студента.

– Это черт знает что! – Кириленко сразу начал орать. – Непонятно кто такие, отказываются выполнять приказания, нагло хамят, за оружие хватаются! Безобразие, совсем распустились!

Пожилой чекист сдержанным жестом остановил его и вежливо представился:

– Уполномоченный Ферганского отдела ЧК Туркестана Рихтер Степан Осипович, со мной младший уполномоченный ЧК Петров Николай Альбертович. Представьтесь, пожалуйста.

– Командир особой маневренной группы имени Августа Бебеля Турчин Алексей, – снова представился Лекса и коротко доложил все обстоятельства, при которых освободили девочек и задержали Мухаммед-бека.

Кириленко опять попытался влезть в разговор, но Рихтер жестом отослал его, а потом предложил Алексею сесть за стол.

– Не обращайте внимания на нашего Кириленко, – с улыбкой сказал он. – Своеобразный человек, но верный и надежный товарищ. Ну что же, мы наслышаны о вас, наслышаны. Почту за честь лично познакомиться… – чекист крепко пожал руку Лешке. – Признаюсь, не верил, что у вас что-то выйдет. Однако, получается, жестоко ошибался. Если не секрет, сколько вам лет?

– Шестнадцать с небольшим.

– Надо же…

Алексей еще в прошлой жизни много читал о чекистах; изрядно хорошего, но и немало плохого, поэтому вел себя осторожно, однако, в отличие от Кириленко, Рихтер оказался очень вежливым и доброжелательным, очень приятным в общении человеком. Его напарник больше молчал, но тоже не вызывал настороженности.

К счастью, требовать отдать пленного бека они не стали.

– Все равно в итоге он попадет к нам, – с улыбкой пожал плечами Рихтер. – А вам надо отчитаться перед своим начальством. Мы его первоначально опросим, если не возражаете, а дальше везите его сами. Девочек мы тоже опросим, но с ними все сложнее. Мать бросилась на наших людей с ножом, ранила бойца, пришлось ее застрелить – насколько я понимаю, на почве несчастья она сошла с ума. А отец… он вчера умер сам. Но с ними что-то придумаем. Если не захотят здесь оставаться – заберем в интернат. Как раз основали для сирот. Так, а что вы говорили об этом Измаиле? Он нам показался очень лояльным к власти человеком. А вот и он…

– Вот он сука! Как заметил, что эти приехали, сразу сбежать пытался! – Кириленко сам притащил за шиворот связанного Измаила. – Рагимова ножом пырнул, сволочь! Но у меня не забалуешь! Ишь, буркалы таращит, контра!

Глаза горбуна пылали дикой ненавистью, при виде Алексея он презрительно сплюнул и опустил голову.

– Хотите поучаствовать в допросе? – вежливо предложил Рихтер. – Вам должно быть интересно.

Алексей отказался и вышел к своим людям.

– Становитесь на бивак, переночуем, а завтра поедем дальше. Костя…

Костя подошел, за ним как привязанные засеменили освобожденные пленницы.

– Тут такое дело… – Лекса рассказал, что случилось с родителями девочек. – Эти говорят, если они не захотят оставаться, заберут их и устроят в интернат.

– Епта… – Костик поскреб пятерней вихры. – Вот же напасть, мало маленьким страданий, теперь сиротами стали…

Бердыев услышал разговор и подошел:

– Нельзя им дома оставаться, – тихо заговорил он. – Заклюют, а могут и камнями побить. Порченными они уже считаются по местным обычаям. Еще будут считать, что они беду на своих родных и на весь кишлак навели. Темные люди, глупые от того, что темные. Не оставляйте их. Самое лучшее, что с ними станет – с голоду умрут.

– А я их себе заберу! – решительно рубанул рукой Костик. – Вот так, заберу и все! Так-то я сирота, теперь за сестренок мне будут! А старшая по душе мне пришлась… – он смущенно улыбнулся. – И я ей вроде. Но пусть пока растет. А что? Найду домишко в городе, поселю, прокормлю как-нить, да на ноги поставлю! Поговоришь с Бароновым и Казанцевым?

Алексей хотел его отговорить, но не стал, просто хлопнул по плечу и сказал:

– Как знаешь, братка. Поговорю, конечно. Да все чем можем, поможем.

Бивак поставили на окраине кишлака, смешиваться с чекистами не стали. Отсутствие жителей объяснилось тем, что их просто заперли по домам.

– Чтобы не сговаривались, – объяснил Кириленко. – Народишко темный и злой, не понимает, что мы помочь пришли. Пущай посидят. Опять же, на допросы таскать удобней. И это… не держи зла. Кто же знал, что ты такой геройский. Лады?

Лексе очень захотелось послать чекиста куда подальше. Все эти оправдания в стиле: «я же не знал, что ты такой геройский», его уже порядком достали.

«Осталось только навесить на себя табличку: „я геройский“! – зло думал Лешка. – Вот же напасть, кобыла ее забери. И ничего не сделаешь со своей рожей пацанячьей. Хоть бы щетина начала расти! А вот хрен мне на воротник, даже пушка толком нет…»

После допроса Мухаммед-бека чекисты позвали Алешку присутствовать на обыске. Как оказалось, казна, большой кувшин с золотыми монетами и украшениями, была закопана в самом кишлаке, в самом бедном домишке, а присматривал за ней такой же бедняк.

Золото тщательно пересчитали и описали, а потом изъяли, претендовать на него Лешка не стал, но при этом сильно растерялся. В голову никак не лезло то, что сторож, при всей своей бедности и общей ненависти к беку, бережно хранил его казну и даже попытался броситься на чекистов.

Объяснил опять Бердыев.

– Можно закопать в горах, но так, надежней, – туркмен ухмыльнулся. – Сторож будет хранить и детям своим завещает хранить. И монетки ни возьмет, даже если с голоду будет помирать. Такие у нас правила. Всегда так было. Считается, что бек оказал доверие, приблизил к себе. А верность в наших местах не пустой звук. Сторож лучше убьет себя, но не выдаст. Как это сказать, я в книге читал… здесь живут еще… феодальным строем, совсем по-другому. Вот, вроде правильно. И просто сказать – ты свободен, мало. Надо много времени. Но, все равно, как только опять появятся беки и баи, все сразу вернется. В крови это. Я много читал, уже не такой темный, но когда смотрю на бека – боюсь его. Не смейся, правда, боюсь. Говорю же, в крови это.

Лешка послушал туркмена, вспомнил, что примерно так и получилось в его времени, а потом выбросил сразу все мысли по этому поводу из головы. Многие раздумья – многие печали. Если много думать, воевать некогда станет. А если не воевать – что тогда делать? Со скуки изойдешь.

Начитавшись разного о ВЧК, Лешка думал, что Измаилу воздастся сторицей за подлость и коварство, но, судя по всему, его даже не били. И тем более не расстреляли, во всяком случае, пока не расстреляли.

А ближе к вечеру чекисты взялись уже за Лексу и его людей. Допрашивали очень вежливо, но въедливо, пытались ловить на словах и аккуратно нажимать. Это немного выбило Алексея из колеи, но он прекрасно понимал, что у чекистов такая работа. Опять же, никакой вины он за собой не чувствовал.

Девочки, узнав, что родители погибли, долго плакали, а потом так и заснули, прижимаясь к Костику. Костя твердо решил их забрать в Коканд, а уполномоченные возражать не стали.

Алексей лежал на кошме, смотрел на небо и просто наслаждался спокойствием. И очень скучал по Гуле.

А когда закрыл глаза, перед глазами сразу встал тоненький и изящный женский силуэт, весь мерцающий, словно закутанный в волшебное покрывало.

– Любишь меня, Лекса Турчин? – прошелестел едва слышный голосок. – Скажи мне!

– Люблю! – беззвучно прошептал Лекса.

Гуля звонко рассмеялась, Лешка почувствовал на щеке ее губы.

– И я тебя люблю, Лекса Турчин! – тихо прошептала она. – Больше жизни люблю! И всегда буду ждать! Я твоя, всегда твоя! Без тебя я не хочу жить…

Неподалеку в который раз завыл шакал, моментально выбросив Алешку в действительность. Лекса сначала обругал подлую животину, потом выматерил себя за лишнюю впечатлительность и уже по-настоящему заснул, крепко и без сновидений. А когда проснулся, твердо решил сделать Гуле предложение.

К утру следующего дня отряд вернулся в расположение.

– Лекса! – счастливо заверещала Гуля, повиснув у него на шее.

Лешка прижал ее к себе и шепнул на ухо:

– Выйдешь за меня?

– За тебя? – Гуля пристально посмотрела на Алексея и сурово ответила. – Еще подумаю! – А потом, счастливо рассмеялась и со слезами в голосе запричитала. – Конечно, выйду, дурачок. Я как только тебя увидела, сразу решила, что выйду за тебя!

Глава 21

Глава 21

Лучик солнца мазнул по закрытым глазам, Лешка мгновенно проснулся, привычно мысленно помянул кобылу, хотел резко вскочить с кровати, но быстро опомнился и замер, страшась разбудить уютно устроившуюся у него на плече Гулю.

С того момента, как Мухаммед-бека доставили в расположение, события понеслись диким галопом.

Лекса сделал предложение Гульнаре, она его приняла, об этом прознал Баронов и ровно через четыре дня официально образовалась новая ячейка общества, сиречь, молодая семья. Свадьбу отгуляли очень скромно, но со вкусом, присутствовало командование гарнизона, персонал лазарета, представители партийной и комсомольской ячеек Коканда, да вся особая маневренная группа имени товарища Августа Бебеля. Без свадебных подарков тоже не обошлось; подарили запас дров на зиму, немного денег, неполный чайный сервиз, да потрепанную швейную машинку «Зингер» с ножным приводом. Но, самое главное, партийное руководство предоставило для проживания молодой семье маленький домик. Совсем маленький, в полторы комнаты и прихожей. Но с крошечным садиком и летней кухонькой. Вернее, обыкновенной, обмазанной глиной кирпичной печечкой и столом с лавками под навесом.

Лешка дико испугался той скорости, с которой он пошел под венец, ничего подобного с ним в прошлой жизни не случалось, но, когда увидел свою невесту в простеньком белом платьице и венком из зимних цветов на голове, моментально забыл про все свои страхи.

Шесть дней после свадьбы пролетели как один миг, Алексей и Гульнара просто тонули друг в друге, каждая проведенная минута вместе была настоящим счастьем, но сейчас из отпуска осталось всего один день. Завтра поутру предстояло явиться на службу.

Вспомнив об этом, Алешка опять ругнулся, но беззлобно. Все хорошее рано или поздно заканчивается, а воинская служба не самое худшее занятие в этой жизни.

Гуля, не просыпаясь, чмокнула горячими, как огонь губами Лексу в щеку, засопела и отвернулась. Лешка улыбнулся, воспользовался моментом и выскользнул из-под одеяла. Постоял мгновение, любуясь спящей женой, а потом накинул кожушок и пошлепал босыми ногами по глинобитному полу в прихожую. Поплескал из рукомойника в лицо ледяной водицей, вытерся рушником, вдел ноги в опорки и вышел из дома.

На пороге потянулся, с наслаждением втянул в себя холодный воздух и пробормотал себе под нос.

– Хорошо-то как…

Солнечные лучики, пробиваясь сквозь листву, шустро бегали по двору, остро пахло печным дымом и зеленью, за забором кудахтали куры, гомон которых забивало недовольное фырканье ишака.

У Алексея никогда не было своего личного жилья, если не считать комнаты в детском доме и казармы в военном училище. И обладание вот этим домишком, приносило странноватое удовлетворение, на грани с наслаждением.

– Етить… – Лешка быстро опомнился и метнулся разжигать затухшую за ночь печку, потом брякнул на нее чайник и присел на лавочку. Но почти сразу в калитку кто-то отчаянно забарабанил и приглушенно заголосил:

– Турчин! Турчи-и-ин! Вот же напасть! Да просыпайся же! Велено немедля тебе явиться! Турчин…

– Какой сраной кобылы орешь? – Лекса резко распахнул калитку.

– Епта… – молоденький парнишка с красной повязкой на рукаве гимнастерки испуганно отшатнулся, но сразу же быстро затараторил. – Фу, черт, перепугал! Требуют тебя! Немедля! Так и сказано, пусть летит галопом в гарнизон. Вызывает начальство, значитца. В штаб приказано явится! Понял? Ну, я пошел?

– Скажи, немедля буду, – Алексей закрыл калитку и с чувством ругнулся. – Как ни понос, так золотуха. Чтоб вас приподняло и шлепнуло, целый день отпуска кобыле под хвост…

– Азизим! – тихо прошелестело сзади, а потом Лексу крепко обняли. – Зачем ругаешься? На кого ругаешься?

– Ежик… – Алексей подхватил Гулю на руки и понес ее в дом. – Простудишься ведь, дурында!

– Сам ты дурындас! – Гульнара хихикнула, а потом дурашливо пропела. – Как скажешь, о, мой достопочтенный муж! Слушаю и повинуюсь, о, свет моего сердца! – И строго скомандовала: – В постель неси. И сам иди сюда…

Лешка виновато пожал плечами.

– Вызывают в гарнизон…

Гуля сердито наморщила носик, но потом расхохоталась.

– Я знала за кого замуж выходила. Собирайся, а я тебе пока соберу завтрак…

Через десять минут Алексей уже переминался с ноги на ногу возле калитки, попутно быстро отхлебывая чай из пиалы и торопливо откусывая от лепешки.

Закутанная в платок Гуля стояла рядом, смотрела на него и счастливо улыбалась.

– Ну, я пошел…

– Иди… – Гуля торопливо оправила на Лешке шинель, поправила ремни и чмокнула в губы. – Иди, я скоро тоже в лазарет побегу. Когда будешь возвращаться домой, зайди за мной. Знаю, знаю, не бурчи, когда сможешь, тогда и сможешь…

Лешка поцеловал жену и вышел на улицу. Через пятнадцать минут он уже вошел на КПП и поинтересовался у дежурного, Володьки Заяшникова из соседнего взвода:

– Что случилось-то?

– Понаехало тут, – Володька зло покосился на дневальных, торопливо наводивших порядок. – Сам новый командующий Туркестанским фронтом Лазаревич, командующий войсками Ферганской области Баранов, с ними начальник штаба Шафалович и его зам Горчаков, да из РВС, да еще с десяток человек. И партийных начальников еще больше. Быстрее перечислить, кто не приехал. Эти-то мне ни слова не сказали, Лазаревич даже за руку поздоровался, но потом нас Чернов зачем-то так отодрал, что всю жизнь помнить буду. Говорят, какое-то общее совещание пройдет у нас. Видишь, все на ушах стоят! Одна радость, что Чернова и нашего Баронова тоже драть будут. Ведь будут же?

Туркестанский фронт – оперативно-стратегическое объединение войск РККА во время Гражданской войны и в ходе борьбы с басмачеством. Был образован на территории ТуркВО приказом РВС Туркестанской Республики 23 февраля 1919 года.

Заяшников с надеждой посмотрел на Лешку.

– Будут же?

– Вряд ли, – Алексей улыбнулся. – А если будут, ты этого не увидишь.

Володька разочарованно скривился и потерял интерес к Лешке.

– Много ты знаешь. Давай, не маячь перед глазами, иди куда шел…

Алексей пожал плечами и потопал в штаб. В расположении происходило все то, что обычно происходит в воинской части при визите высокого начальства. Без разницы когда: в начале двадцатого века или в двадцать первом. Да хоть в девятнадцатом. Занятые в гарнизонной службе метались, как угорелые, остальной личный состав словно вымер.

– Куда?!! – едва Лешка ступил на лестницу, как перед ним нарисовался Бодин и яростно замахал руками. – Куда прешься, вахлак? Сам не видишь, кто приехал⁈ А ну пошел…

Алексей шагнул вперед и, пристально, в упор посмотрел на Бодю. Бодин сразу сник и примирительно забормотал.

– Да тут такое, такое. Если бы ты знал, кто пожаловал…

– Знаю, – отрезал Алексей. – Меня из дома в штаб вызвали срочно.

– Да, да, знаю, я же сам посыльного отправлял! – быстро закивал Бодя. – Ты это… иди к своим, ежели что, я пошлю за тобой. Комиссар сказал, чтобы ты всегда под рукой был. Но вряд ли тебя скоро дернут. Сейчас совещание идет, съехались со всех гарнизонов. Это надолго. Ну иди же, толкую же – позову…

Лешка совершил четкий поворот кругом, вышел из штаба и нос к носу столкнулся с Иваном Степановичем Сидоровым, председателем партийной организации Канибадама, с которым они вели караван в Коканд.

– Лекса! – Иван Степанович радостно облапил Лексу. – Смотри, как вымахал! Я тебя со вчерашнего вечера ищу. Говорят, ты оженился? На Гульке-то? Вот молодец, а я как раз с подарочком! Иди-ка сюда.

Степанович отвел Лешку в сторонку, а потом достал из своего огромного портфеля обмотанную ремнями большую и длинную кобуру из черной кожи.

– Вот! – он открыл кобуру и показал пистолет. – Германский, мать его ети, с родной кобурой и ремнем! Токмо бляху ременную сменишь, негоже ерманскую птицу таскать на себе. Видал, можно кобуру к рукоятке пристегнуть. Знаешь, сколько искали? Я лично у одного черта с боем выдрал! Ишь, куркуль! С табличкой и подписью, чин по чину. Вот… от партийной организации Канибадама, за проявленное мужество и доблесть, так сказать… Турчину Алексею! Владей, ерой! Но без патронов, нетути оных, патроны сам найдешь!

Алексей взвесил на ладони почти новый Люгер М1904 «морской» модели. В рукоятку была аккуратно врезана бронзовая табличка с надписью сделанной витиеватым шрифтом, почему-то еще с «ятями»: «Турчину Алѣксѣю, от партiйной органiзацiи Канiбадама за проявлѣнное мужѣство и доблѣсть». К кобуре был приклепан деревянный подклад, так что она могла, точно так же, как кобура к Лешкиному Браунингу, служить прикладом.

Подарок откровенно обрадовал, Алексей очень любил раритетное оружие. На данный момент Люгер раритетом еще не являлся, но сути это не меняло.

– Спасибо, Иван Степанович. Служу трудовому народу!

– Эх, молодца!!! – Сидоров еще раз обнял Лексу, а потом сунул ему сложенный лист бумаги. – Вот, держи, как положено, документ с печатью к пистолету прилагается! А я побежал, побежал! Сам знаешь, тутой все собрались и мы, значится, с докладом выступим…

Сидоров ушел, а Лешка вернулся в казарму.

– Командила! – радостно завопил Жень, – моя усе соскусилась! Кака твоя молодая сена?

– Братка! – Костик обнял Лексу. – И тебя дернули? Говорил же, без нас не обойдется. Так что готовьтесь! Я со своими девками к тебе в гости сегодня вечером собирался, гостинца припасли. Ан видишь, когда домой попадем-то? Не иначе погонят куда-нить.

– Типун тебе на язык! – фыркнул Модя. – Накаркаешь еще. Ты куда-то собираешься? Я точно нет.

– Погонят, погонят, обязательно, – хохотнул Фрол. – А ты, командир, что скажешь?

– Да построят всех, толкнут речь, вот и все, – пробурчал Федот. – Сами не знаете, как бывает? Чего с нас взять?

– Погонят? – Лешка пожал руки остальных товарищей. – Сегодня – вряд ли. Торжественного построения тоже не будет, в гарнизоне людей нет, мы, выздоравливающие, дневальные, да часть чоновцев. Но Баронов может привести начальство, мы же для него навроде новой лошади, которой и похвастаться не зазорно. Так что наготове надо быть, смотрящего выставить не помешает, ну а дальше вы сами знаете, что делать. В общем, не расслабляемся. Модя, доску вытри, да табуретки по ранжиру выставь…

– А чего Модя, сразу… – забурчал Модест. – Вот же судьбинушка…

Потянулось ожидание, Алексей с товарищами успел пообедать, несколько раз напиться чаю и, только к вечеру, заполошно зашипел выставленный на пост Жень.

– Она идет, много идет насяльника!!!

– Внимание! – вполголоса скомандовал Лешка и стал возле школьной доски, прикрепленной к стене.

Личный состав быстро расселся на табуретки перед ним.

– Отряд! – Алексей подпустил в голос солидности. – Сейчас будем рассматривать скрытный пеший марш по территории противника. Фролка, кобылья сиська, воротничок застегни! Итак, при продвижении малой группой по территории противника главным залогом успешного выполнения задания является скрытность. Для этого…

Лекса краем глаза заметил группу командиров и резко скомандовал.

– Смирно! – дождался, пока группа построится, а потом четко доложил. – Особый маневренный отряд имени товарища Августа Бебеля проводит теоретические занятия! Командир отряда Турчин Алексей!

Невысокий, коренастый краском в гимнастерке с малиновыми «разговорами» и четырмя ромбиками на рукаве, удивленно прищурился и коротко приказал.

– Продолжайте занятия, комотделения Турчин, продолжайте. А мы послушаем. Садитесь, садитесь, не обращайте на нас внимание.

Лешка ругнулся про себя и продолжил. Чертил на доске схемы, сектора, направления, подробно все объяснял и задавал вопросы личному составу. Получилось полноценное, образцово-показательное занятие, хоть на кинопленку снимай и в военных заведениях показывай.

Начальство внимательно слушало, а после того, как Алексей завершил доклад, один из командиров, высокий и худой усач, с отчетливо заметной еще старой «выправкой», удивленно заметил:

– Впечатляюще, Турчин. Впечатляюще! Но, позвольте, где вы почерпнули сии знания? Насколько мне известно, ни один из существовавших и существующих уставов, не регламентирует подобного рода выкладки и практики. Чем-то смахивает на тактику егерей, но различий гораздо больше. Откуда? Что вы использовали как базу?

Все как один краскомы уставились на Лешку. Баронов на заднем плане мертвенно побледнел. Да и у самого Алексея побежали мурашки по спине, и резко пересохло во рту.

– Сами придумали! – стараясь не застучать зубами, отрапортовал он. – Кое-что из казацкого пластунского опыта передал мне мой воспитатель, остальное сами придумывали, а потом опробовали. Все воюют не первый год, опыт есть. Достаточно только правильно применить его. Я лишь все собрал в кучу. Э-эээ… упоря…

Лешка почти не врал, он действительно все обсуждал с личным составом, симулируя общее участие.

– Систематизировал и упорядочил! – подсказал командир. – Не стесняйтесь Турчин, говорите, как думаете. Умение правильно выражаться придет со временем. Ну, знаете… – он слегка ошарашено посмотрел на остальных. – Ну, знаете, я с таким в первый раз сталкиваюсь. Где вы его нашли? Это же, простите, самородок! Мальчишка ведь совсем, смотрите, как есть, мальчишка. Турчин, вы, где учились?

– Три класса гимназии… – тихо ответил Лекса. – Потом… беспризорничал. Просто читать люблю…

Договорить не получилось, его перебил еще один командир:

– И с воплощением этой теории в практику не задержалось. Это же они успешно провели несколько операций по ликвидации руководителей бандформирований?

– Они, они, мы же награждать их собрались, – несколько ворчливо заметил еще один краском – низенький и тучный. – Я давно хотел полюбоваться на этих красавцев. Признаюсь, думал, что вранье, как у нас водится, слишком уж их хвалят. Ан, нет, ошибался, получается. Баронов, доложи-ка нам еще раз…

Выскочил вперед Баронов и, торопливо доложил весь боевой путь отряда, в том числе, личные заслуги Алексея.

А потом, отряд, прямо в казарме, заставили показывать на практике кое-что из теории.

Получилось неплохо, все остались довольными и рассыпались в похвалах.

– Хоть сейчас в устав вноси!

– Надо отправить к нему людей, перенимать опыт.

– Учиться надо ему, учиться, военной школы не хватает, на придуманной самодеятельности не выедешь!

– Так в чем вопрос? Я сам рекомендацию дам…

– А в этом что-то есть, комбинация войсковых операций и точечных действий силами специально подготовленных групп может дать эффект. Уже дает эффект!

– Ну, Баронов, тебе и карты в руки! С такими-то кадрами! Готовь операцию. Но учти…

– Все что потребуется – дадим! Петр Ионович, запишите! Любую поддержку.

Алексей сильно насторожился, при упоминании неизвестной «операции» и, особенно тому, что ее придумал Баронов, но резонно решил, что со временем все и так узнает, а отвертеться, в любом случае, не получится. Да и не собирался он отказываться.