Текст книги "Помощник ездового (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

А потом прошел сеанс торжественного награждения. Каждый красноармеец из состава группы получил часы. Не новые часы, уже пользованные в подавляющем числе, разных марок и моделей, но все с дарственной надписью, от РВС Туркестана.

А лично Алексей, помимо денежной премии в три тысячи рублей и грамоты, получил…

Второй за сегодня наградной пистолет.

Новенький Кольт М1911, с вычеканенной на затворе серебром дарственной надписью уже от ЦИК Туркестана.

Со штатной кобурой, запасным магазином, но точно так же, как и Люгер, без патронов.

– Думаю, мы с тобой еще встретимся! – командующий фронтом крепко обнял Лешку. – У тебя большое будущее, красноармеец Турчин! Я лично буду следить за твоей судьбой…

Лешка в это время гадал, сколько из присутствующих командиров переживет «чистки» в Красной армии, а еще, как вот эти «обнимашки» скажутся на нем самом, поэтому восприятие напутствия смазалось. Алексей знал не очень много подробностей о репрессиях в Красной Армии, но все же достаточно, чтобы отнестись серьезно.

Добраться домой сегодня не получилось, пришлось заночевать в казарме. А что за операцию придумал Баронов, Алексей узнал на следующий день, да и то, только к вечеру.

– Приятно? – комиссар хлопнул его по плечу. – Приятно ведь. И это только начало, истинно говорю. Черт побери, я в твоем возрасте даже не думал о таком. Именной пистолет от ЦИК! Меня тоже наградили, но ты младше меня в три раза. А теперь, запомни… – Баронов резко стал серьезным. – Залезть на дерево легко, гораздо трудней удержаться на нем во время бури. Теперь с тебя будут требовать втройне. И с меня будут. Заварили мы с тобой кашу. Но не ссы, прорвемся. Это я тебе говорю, а мое слово железное! А сейчас слушай меня внимательно…

Глава 22

Глава 22

– Ты знаешь, кто такие младотурки*?

младотурки(тур. Jön Türkler) – политическое и националистическое движение в Османской империи, которое, начиная с 1876 года, пыталось провести либеральные реформы, создать конституционное государственное устройство и выступало против султана Абдул-Хамида II.

– Нет, – быстро соврал Алексей. На самом деле он помнил, что так называли одну из турецких политических партий, хотя особых подробностей не сохранилось в памяти.

– Ладно, позже объясню, – Баронов раздраженно махнул рукой. – С чего бы начать… ага! Очень хорошо, что ты оставил Мухаммед-бека в живых, хотя я понимаю твои чувства – Мухаммедка редкостный мерзавец, даже с виду. Мелкая сошка, завистлив, жаден, труслив, в полевые командиры выбился только благодаря своему богатству и родственным связям с Курширматом. Но, при всем этом, он достаточно умен и последователен. И, самое главное, умеет правильно расставлять приоритеты. Он давно понял, что басмаческое движение обречено, поэтому твердо решил выбиться в люди при новой власти. К слову, его недавно отпустили…

Комиссар внимательно посмотрел на Лексу, словно хотел проверить, как тот отреагирует.

Лешка в ответ только безразлично пожал плечами: мол, отпустили, значит так надо.

– И ни капли не огорчился? – Баронов хмыкнул. – А как же классовая ненависть и беспощадность к врагам революции?

Алексей снова не прореагировал.

Комиссар с уважением кивнул:

– А ты умен, Лекса Турчин, давно в этом убедился. Но не суть. Так вот, благодаря Мухаммедке, теперь у нас появился надежный источник в самых верхах басмаческого движения. И сразу птичка в клювике принесла информацию о будущей встрече бандитских главарей, где соберутся все более-менее влиятельные курбаши. И не только.

Лешка опять промолчал, хотя сам раздобыл именно эту информацию.

– А теперь перейдем к главному! Но сначала… – внушительно сообщил комиссар, быстро достал из стола бутылку с мутноватым содержимым и разлил жидкость по стаканам. – Ну… как говорится, за все хорошее и против всего плохого!

Алексей отрицательно качнул головой и отодвинул от себя стакан.

– Не понял? – Баронов нахмурился. – Брезгуешь, что ли? Пей, говорю. Я разрешаю.

– Не буду, – подпустив в голос раздражения, буркнул Лекса. – Ничего хорошего из этого не выйдет. Окосею в раз, начну орать и драться. Или чего еще похуже. Есть уже опыт. Оно вам надо, Борис Борисович?

Особым буйством во хмелю Алексей не отличался, но пришлось врать, так как алкоголь Лекса категорически не понимал, да и пить не собирался в любом случае.

– Вот как? Умеешь держать себя в руках? Одобряю… – Баронов с пониманием еще раз кивнул. – Тогда ладно, я сам. Больно уж тяжелые деньки выдались. Ух… редкостная гадость, но мозги прочищает. – Он с силой поставил пустой стакан на стол. – Так… о чем это мы. Теперь перейдем к младотуркам, будь они неладны. А точнее, к Энвер-паше. Он тоже редкостная мразь, но в отличие от Мухаммедки, далеко не трус, очень хитер, умен, кровожаден и имеет отличное военное образование. В свое время он был в Турции военным министром, но после окончания мировой войны потерял влияние и был вынужден бежать в Германию. Где его нашли и привлекли на свою сторону наши товарищи. Он переехал в Москву, а потом направился в Туркменистан, по линии Национального комиссариата национальных дел, якобы для формирования национальных частей и координации совместных действий против басмачей, где, турок, очень ожидаемо…

Баронов издевательски хмыкнул.

– Энвер-паша предал! Как волка не корми, он всегда в лес смотрит, это очевидно. Жаль, некоторые это не понимают. Сейчас бывший эмир Бухары назначил его главнокомандующим всеми мятежными силами. Учитывая личность турка, это очень опасно для Советской власти. Так вот, ориентировочно, через полтора месяца, Энвер-паша будет встречаться с Курширматом, Ибрагим-беком и многими другими видными главарями…

Баронов быстро расстелил карту на столе и ткнул в нее пальцем.

– Вот здесь! В кишлаке Бельджуан. Наша задача исправить ошибку ответственных товарищей и уничтожить мерзавца. А вместе с ним остальных главарей басмачей. Задача поручена нам самим руководством Туркестанского фронта. Смекаешь? Исполнять тебе и твоим людям, поэтому я хочу услышать твои соображения по этому поводу.

Алексей глянул на карту и машинально буркнул:

– Проще самому застрелиться.

Хотя, при этом, машинально, уже начал прорабатывать операцию в голове. Приказы бывают разные: глупые, сложные, невыполнимые, но это не значит, что их не придется выполнять.

– Почему застрелиться? – бурно возмутился Баронов. – Нам обещали любую помощь! Любую, понимаешь? Нас поддержит целая республика! Выполнят любые твои запросы. Уже ведь получалось, получится и сейчас. Я в тебя верю! Ты понимаешь, войсковая операция ничего не даст, эти ублюдки снова ускользнут в Афганистан. А так, мы можем одним махом обезглавить басмаческое движение во всем Туркестане. Без авторитетных руководителей басмачи просто разбегутся. Представь, сколько жизней красноармейцев можно сберечь? Черт побери! Совсем забыл…

Баронов картинно всплеснул руками, быстро достал из стола бумажный пакет и подвинул его к Алексею.

– Вот, смотри…

В пакете оказался кавалерийский шеврон и нарукавные знаки различия: звездочка и маленький квадратик из алого сукна. Централизованное снабжение хромало, бойцы ладили себе самодельные знаки различия из того, что под руки попадется, но эти были фабричного изготовления. А квадратик свидетельствовал о том, что обладатель его является комвзвода, то есть, на три ступени выше, чем командир отделения. Через ступени помкомвзвода и старшины.

На молчаливый вопрос Баронов деловито пояснил.

– Ты командовал особым маневренным сводным отрядом. Так? Так. Сейчас твой отряд окончательно перевели в прямое подчинение Реввоенсовета и выделили в отдельное подразделение. Отдельное и самостоятельное подразделение, понимаешь? Мало того, на базе отряда очень скоро планируется развернуть специальную учебную часть. Было бы логичным предположить, что командир отряда давно перерос командира отделения? Поздравляю, теперь ты комвзвода. Я лично проследил, чтобы оформили вовремя и как положено. Будь уверен, если все получится, два квадрата комэска для тебя тоже не задержится.

Лешка неожиданно для себя вспылил.

– Спасибо, Борис Борисович, но даже если бы мне присвоили командарма, взять этих сволочей не станет легче.

Думал, что комиссар, по своему обычаю разорется, но Баронов, тоже неожиданно, среагировал очень спокойно.

– Понимаю, Лекса, все понимаю. Но ты не руби сплеча. Погляди еще и подумай. Может чего толковое в голову да и придет. Никто не заставляет тебя с твоими людьми в одиночку лезть на убой. Помогать будут все.

Алексей кивнул и сосредоточился на карте.

Через несколько минут Баронов не выдержал:

– Ну что там? Не томи.

– Борис Борисович, – недовольно заметил Лекса. – Я едва-едва карту научился читать. Имейте терпение.

Алексей интуитивно почувствовал, что его отношения с Бароновым вышли на новый уровень и теперь спокойно пользовался этим. Ну и, конечно же, активно маскировался под пацана-самоучку.

– Хорошо, хорошо, смотри! – комиссар зашагал по кабинету.

Алексей дождался, пока он начнет сквозь зубы материться и только тогда заговорил.

– Учитывая, сколько главарей будут присутствовать на встрече, их охранять поставят не меньше двух сотен всадников. Мало того, все подходы, даже дальние, будут надежно перекрыты. Но, если правильно подготовится, да еще при некоторой доле везения, все может получиться. Повторюсь, при везении. В противном случае, операция провалится.

– Говори! – горячо выдохнул Баронов и открыл блокнот.

– Навскидку… – Лекса помедлил, подбирая слова. – Только со своими людьми, я не справлюсь, надо, самое малое, подготовить еще две группы. Очень важно тщательно проработать маршрут выдвижения на точки сосредоточения. На дворе зима, перевалы почти непроходимы. То есть, понадобятся надежные проводники, привыкшие к горам лошади и средства маскировки – национальная одежда в том числе, чтобы сойти при обнаружении за контрабандистов, к примеру. Дальше, понадобится аэро…

Алексей запнулся, сообразив, что сморозил глупость – полуграмотный парень никак не мог знать, что такое аэрофотосъемка.

– Аэро, что? – без настороженности переспросил Баронов.

– Аэроплан понадобится! – быстро поправился Алексей. – Ну… чтобы с аэроплана сфотографировали кишлак и подходы к нему. Посадить на место второго военлета человека с фотоаппаратом. Эти, что нас возили, говорили, что так можно. По фото мы подробно изучим местность.

– Это сравнительно просто! – энергично заявил комиссар. – Насколько мне известно, у военлетов есть специальный аппарат. Они уже летали на съемки. Как же его… камера Канно, что ли? Недавно им из Москвы передали пленку.

– Это хорошо, но мало. Перед атакой потребуется бомбардировка с воздуха. Мы сигнальными ракетами сориентируем на цель.

– Чем закидывать басмачей? – деловито поинтересовался Баронов. – Гранатами? Специальные бомбы вряд ли найдутся.

– Нет, – Лекса мотнул головой. – Гранат мало. В ящики динамит с зажигательным шнуром, в бочки керосин или нефть. Каждый аэроплан возьмет по две таких. Бросать с определенной высоты, в аэропланах есть прибор, чтобы определять, сам видел, а перед этим, практическим способом отмерить зажигательный шнур, чтобы взрывы произошли над землей. Представляете, что внизу начнется? А мы под шумок накроем уцелевших. Только вот, мирные жители…

– Твою же мать! Ну, голова!!! – комиссар восхищенно двинул себе кулаком по колену. – Все сделаем, жги дальше, Лекса Турчин! Мирных к черту, насколько мне известно, встреча будет проходить в старой крепости, в стороне от поселка.

– Дальше понадобится операция отвлечения: надо, чтобы войска организованно пошумели на других направлениях. И да… конечно же, проработать пути отхода…

Алексей говорил долго, а к концу разговора, даже сам начал верить, что все получится. Если повезет, конечно. И если успеют приготовиться. В общем, если преодолеют огромное количество этих «если».

– Ф-фух… – Баронов тяжело вздохнул и вылил в себя еще один стакан самогона. – Знаешь, что мне всегда говорил отец? Борух… тьфу ты, Борис, конечно. Так вот, он говорил. Борис, держись умных людей. С глупыми, ты сам станешь дураком и даже не заметишь этого. Ей-ей, быть тебе командармом, Лекса. Если, конечно… – комиссар тяжело посмотрел на Алексея. – Если ты тоже будешь держаться умных людей. Понял?

– Понял.

– Ладно, давай подведем итоги. Проговори мне все этапы операции в хронологическом порядке.

– В каком порядке? – Лекса опять удачно сыграл недоучку.

– Хронос – по-гречески – время, – Баронов поморщился. – Порой мне кажется, что ты все понимаешь, но притворяешься неучем. Но ничего, потом все поймешь. Этапы операции по времени и по порядку.

– Угу. Так. Как можно быстрее дорабатываем план, вы выходите с ним на руководство для утверждения. После утверждения начинаем ускоренно готовиться: ищем людей, проводников, средства, проводим разведку с воздуха, работаем с военлетами, пусть они учатся попадать бомбами в цель и тренируем личный состав. Как только появятся данные о точном времени проведения встречи, переходим к исполнению плана. Три группы каждая своим маршрутом и со своим проводником выдвигаются на точки ожидания. Задача, как минимум за сутки до встречи, добраться на место. В это же время, войска имитируют наступательные операции в ложных направлениях. В день встречи вылетают аэропланы, мы осветительными ракетами указываем цель – далее происходит бомбежка. После ее окончания, группы зачищают место встречи, а дальше уходят, опять каждая по своему маршруту. Все.

Комиссар закончил писать и довольно заявил.

– Отлично! Просто и со вкусом. Ты чего такой смурной? Все получится, я знаю.

Лекса пожал плечами.

– Не уверен.

– Почему?

– Группы могут не дойти вовремя или не дойти совсем, – холодно ответил Алексей. – Это не допущение, это реальность. Аэропланы могут не долететь или сбиться с маршрута по пути. В конце концов, они могут отбомбиться мимо. Любой из этих моментов ставит операцию под угрозу. И очень многое от нас не зависит. Погода, к примеру. Так понятно? Слишком много… как бы это сказать… переменных.

– Я все понимаю, – серьезно ответил Баронов. – Но… как ты говоришь своим? – он улыбнулся. – Голова боится, руки делают?

– И даже это докладывают вам? – недовольно буркнул Лешка. – И кто, если не секрет?

– Все, – спокойно ответил Баронов. – Не забивай голову лишним. Тебя они просто боготворят. Ну что? Начнем?

– Начнем, – отрезал Алексей. – Но только после того, как я спокойно отгуляю свой последний день отпуска.

– Договорились! – расхохотался комиссар. – У меня рука не поднимется отлучить тебя от молодой жены. Завтрашний день в полном твоем распоряжении. Точно не выпьешь со мной? Свободен!

Сразу после разговора с Бароновым, Алексей силой воли выбросил предстоящую операцию из головы, забрал наградное оружие из казармы и прямым ходом отправился в лазарет за Гулей. Оставшееся время до начала подготовки операции, он собирался провести только с ней, даже если понадобится отстреливаться из-за забора от посыльных.

Но не дошел, на полпути его встретил дневальный:

– Турчин? Заскочи к дяде Паше в арсенал. Искал он тебя.

– Кобылья срака… – Лешка ругнулся, но изменил маршрут.

Как только Лешка открыл дверь, в нос шибануло ядреной смесью махорки, оружейного масла, запаха металла и перегара.

Дядя Паша, пожилой мужичок с лицом запойного алкоголика и деревяшкой вместо правой ноги заведовал гарнизонным арсеналом и, одновременно, исполнял обязанности оружейного мастера.

При виде Лешки, он ткнул пожелтевшим от курева пальцем в табурет.

– Садись. Выпьешь? – мастер с намеком качнул пустым стаканом.

Справедливости ради, дядя Паша никогда не упивался вусмерть, а степень опьянения никак не влияла на исполнение обязанностей, поэтому начальство всегда закрывало глаза на «увлечение» оружейника. К тому же, он начинал свой революционный путь еше на первых баррикадах и лично был знаком с товарищем Лениным. И еще с десятком партийцев первой формации.

– Нет, – Лекса отрицательно качнул головой. – Ты же знаешь, дядь Паша.

– Вот люди пошли, – крякнул мастер и начал степенно выкладывать на стол коробочки с патронами, а в завершение добавил большую горсть желтоватых цилиндриков россыпью.

– Кобылья сиська! – не удержался Лешка. – Где ж вы их нашли?

– А-то! – довольно подмигнул мастер. – Где нашел, уже нет. Вот это к твоему Браунингу, общим счетом двадцать пять штук, как ни крути, редкий патрон. Это к германцу, к нему больше – пятьдесят. К Кольту, увы, всего десять штук – тут таких днем с огнем не найдешь. Достал случайно, почитай. Перевели одного сюда из Дальнего востока, а у него шпаллер как у тебя. Выделил только эти. А это твоей пигалице, к ее пукалке. Ажно пятьдесят патронов, пусть палит, не жалеет. Заказывал? Получай…

Он с намеком уставил на Лешку.

– Что с меня? – Лекса слегка смутился. Денег за свои услуги мастер категорически не брал, мог даже серьезно обидеться.

– Спиртику бы…. – дядька Пашка со скрипом прошелся своей пятерней по щетине на подбородке. – Хоть малую манерочку. Почитай целый день сегодня на своей деревяшке мотался, для хорошего человека старался.

– Сейчас! – Лешка вскочил и побежал в лазарет.

– Азизим! – не стесняясь раненых в очереди на перевязку, Гуля повисла у него на шее. – Отпустили? Я сейчас, сейчас, подожди всего полчасика.

– Ага, подожду. А где ваша… ведьма? Мне к ней тоже надо.

– У-ууу… – Гуля состроила перепуганную рожицу. – Она у себя, но лучше не ходи к ней, не в настроении целый день. Такую выволочку всем устроила, жуть! Все, жди, я скоро!

Лешка помялся перед дверью в кабинет Татьяны Владимировны, но потом решился и постучал.

– Кто? Турчин?

Татьяна Владимировна тяжело посмотрела на Алексея, немного помедлила, а потом показала на стул. Лицо и глаза у нее покраснели и слегка припухли, было очень похоже, что она недавно плакала.

– Выпьешь? – жена комеска взяла в руку маленькую мензурку. – Я прописываю тебе, от нервов.

Алексей качнул головой.

– Как хочешь, а я выпью… – Татьяна Владимировна налила в мензурку из медицинского флакона, быстро выпила и зло бросила. – Ну что смотришь? Думаешь легко нам, бабам? Дождаласьс с войны, вылечила, отправила на войну, а потом опять ждать. И все по кругу! И не знаешь, вернется или нет! Но терпишь, терпишь, терпишь. Завидую твоей. И жалею ее. Оно сначала легче, а потом копится, копится! Вот здесь уже! А больше всего тошно от того, что всегда буду ждать! Ни за что не брошу! Доля такая жены офицера! Другой нет!

– Краскома… – машинально поправил Лешка.

– Краскома, говоришь? – Татьяна Владимировна зло усмехнулась. – Нет, Лешенька, как бы ни называли командира, он в первую очередь офицер. Был и будет. А эта дурная шелуха скоро опадет. Ладно, чего хотел? Спирта? Ты же не пьешь? Зачем?

После того как Алексей объяснил, она расхохоталась, достала из шкафчика бутылку с пожелтевшей этикеткой и сунула в руки Лексе.

– Спирта не дам. Эту забирай, все равно Колька вылакает, как вернется с боевых…

В бутылке оказался коньяк, еще дореволюционный, Ереванского коньячного завода.

При виде этого сокровища, дядя Паша чуть не захлебнулся от восторга.

– Епта!!! Бляяя! Да где ты его нашел? Ну ты даешь! Давай, по маленькой! Ты сам не знаешь, от чего отказываешься! Это же нектар! Ой, дурак…

Лешка быстро сгрузил патроны в одолженный сидор и сбежал, мысленно хохоча:

«Не отдам свою революционную печень на поругание! Нет, только кумыс!»

Глава 23

Глава 23

– Кобылья сиська!.. – с дикой злостью заорал Лекса, но не услышал сам себя.

Ущелье вмиг превратилось в гигантскую центрифугу, ветер выл и визжал, словно тысяча разъяренных ведьм, слепил, норовил сбить с ног и растерзать. Алексей прикрыл глаза обратной стороной локтя, попытался осмотреться, но ничего, кроме пляшущих бешеную джигу снежных вихрей вокруг не увидел. Непроницаемая ледяная мгла сковывала тело, заставляла реже биться сердце, а мозги начали неотвратимо заполоняться безнадежным, липким ужасом.

– Ну, давай же… – Лекса намотал на руку повод и попытался стронуть с места лошадь, но она бешено упиралась, не двигаясь с места, и только крупно вздрагивала всем телом.

Из темноты вдруг вынырнул Мерген, беззвучно щеря рот, и тоже вцепился в повод.

И лошадь пошла, а еще через несколько минут визг ветра неожиданно стих, а Алексей обнаружил, что находится в какой-то извилистой и глубокой щели.

В сердце плеснулась радость, но мозги сразу же резанула отчаянная тревога.

– Назад, сука, остальные… – хрипло заревел сам себе Алешка, попытался протиснуться обратно, но Мерген замахал руками, сильно толкнул Алексея назад и, гневно залопотал, мешая таджикские слова с русскими.

– Иди! Рав! Твоя иди туда! Рав, хари бесавод!

– Да пошел ты! – прохрипел Алексей, сгоряча занес руку, чтобы ударить проводника, но сразу же опустил ее, потому что увидел, как в щель одну за другой контрабандисты втаскивают остальных лошадей.

– Вот! – радостно ощерился таджик. – Зачем бояться, дурной аккулах? Мерген сказал – сделает! Вы как дети, снег пугаться. Я все знаю!

аккулах – буквально, белое ухо, обидное прозвище европейцев в Средней Азии.

Лешка снова подавил желание ему врезать, протащил лошадку дальше, чтобы пропустить остальных, но успокоился только тогда, когда пересчитал весь состав группы – к счастью никто не отстал и не заплутал.

– Быстро, быстро, туда! – громко командовал Мерген, тыкая рукой в глубину прохода. – Туда! Почему стоите? Иди туда, огонь будет, тепло будет!

– Бляяя… – прохрипел Модя и сполз по стенке. – Думал… все…

Остальные тоже едва держались на ногах. Все покрытые изморозью, с красными, обожженными морозным ветром лицами и пустыми от дикой усталости глазами, красноармейцы были похожи на живые трупы.

Лешка вздернул Модеста за шиворот и подтолкнул в ту сторону, куда показывал таджик, а когда пропустил всех, сам побрел за ними, таща на поводу свою лошадку.

Проход быстро расширился, а потом привел в пещеру. Внутри резко пахло лошадиным навозом и прелым сеном, со щели на потолке падал слабый луч света, освещая сложенный из камней грубый очаг посередине, но все вокруг терялось в темноте.

Мерген разразился очередной длинной тирадой на своем языке. Контрабандисты сразу начали суетиться вокруг лошадей, а его сын Довлет принялся разжигать костер.

– Он говорит, что надо снимать седла и груз, – перевел Бердыев. – Будем ждать, пока буря пройдет, кушать и спать…

– Сколько ждать? – всполошился Лекса.

– Говорит, день или два, скоро все пройдет.

Алешка облегченно выдохнул: даже с задержкой времени оставалось достаточно. Маршрут рассчитывали с недельным запасом.

– Расседлывайте…

Ярко вспыхнул костер, темнота раздалась, сразу стало заметно, что пещера давно обжита. У одной стены расположились импровизированные стойла для лошадей, напротив стойл темнели аккуратно сложенные тюки сена, еще какой-то поклажи, поленницы дров и лежанки. Дальнюю сторону все еще скрывала мгла, оттуда доносилась отчетливая капель.

Суета разогнала усталость, но когда Алексей расседлал своих лошадей, он почувствовал, что уже не стоит на ногах. Сразу же навалилась страшная слабость, захотелось здесь же на месте лечь, скрутиться в калачик и просто заснуть. Лекса едва нашел в себе силы, чтобы отдать распоряжения.

– Юсуп, Фрол, вы на часах. Через час разбудите меня и Модю. Внимательней…

Но тут по пещере поплыл аромат жирного варева, а желудок сразу скрутило голодной болью, моментально прогнав сон.

– Бери! Жирный, вкусно! Очень вкусно! – Довлет притащил древнюю глиняную расписную плошку, доверху заполненную жидкой кашей с кусками баранины и кусок черствой лепешки. – Бери, бери, кушать! Очень вкусно, жирный баран, горячий!

Сын предводителя контрабандистов, парнишка возрастом лет пятнадцати, всю дорогу вился вокруг Лешки, всячески оказывал ему почтительное уважение и предугадывал любое желание. Его отец Мерген неодобрительно косился на это, но открыто не запрещал, хотя на стоянках ворчливо ругал сына за суетливую услужливость – обзывал ишаком и дураком, причем, специально на русском, видимо для того, чтобы русские понимали.

Предводитель контрабандистов, в свою очередь, вел себя с красноармейцами очень независимо, даже грубовато, всячески показывая свою значимость. Но при этом, ничего опасного Лешка в нем так и не рассмотрел. Ну, человек, ну характер такой, не жалующих новую власть много.

– Спасибо… – Лешка взял плошку, зачерпнул ложкой остро пахнущее прогорклым жиром варево и жадно хлебнул. Каша оказалась дико перченой, едва не сожгла все во рту, но зато усталость с апатией сразу отступили, даже сердце забилось веселей.

– Командир? – Фролка с Модей красноречиво посмотрели на Алексея.

Лешка немного поколебался и в ответ показал кулак. С собой взяли литровую баклагу спирта, на всякий случай, который, как известно, разный бывает. И теперь, эти дружные штатные «залетчики» отряда, прямо намекали, что этот случай наступил.

Возражений не последовало, хотя морды алкающих спиртяги нельзя было назвать воодушевленными.

Быстро проглотив кашицу, Алексей поудобней устроился на подстилке, закрыл глаза, но заснуть не получилось – в голове опять нескончаемой чередой полетели мысли.

Подготовка в операции прошла в целом благополучно, несмотря на незначительные осечки. Из полусотни кандидатов отобрали всего двадцать человек, из которых сформировали еще два отряда. Один из них возглавил Костик, а второй Никита – как самые подготовленные и способные к командованию. К себе взамен Лекса взял Юзика Базилевича, белоруса, крепкого, как молодой дубок, пограничника, не понаслышке знакомого с горами. И казанского мишаря* Тимура Агишева, тоже из пограничной стражи: юркого как ртуть, язвительного и злого совсем молодого парнишку. Времени на полноценную подготовку не хватило, но основы Лешка успел вбить. С обеспечением вооружением и снаряжением тоже проблем не возникло – Баронов как метла вычистил все закрома и фонды.

мишари или татары-мишари и мещеряки – этническая группа в составе волго-уральских татар. Разговаривают на мишарском диалекте татарского языка.

С авиационной поддержкой получилось чуть сложнее, но со временем, бомбы все-таки успешно сконструировали и испытали, а военлеты едва не с первой попытки начали попадать в окружность диаметром сто метров. Лешка не удержался и сотворил свое первое прогрессорство, изобрел заново псевдонапалм. Делов то, разбодяжить бензин немудрящими добавками. К счастью, никто не насторожился, рецепт удалось выдать, как плод совместной работы с одним из военлетов, в прошлом студентом-химиком.

На аэрофотосъемку пришлось летать дважды, потому что, при первом вылете вся пленка загадочным образом засветилась. Но в итоге фотографии получились вполне понятные и пригодные для использования.

С проводниками решалось дольше всего, но потом наняли сразу целую бригаду контрабандистов, таскающих грузы в Афганистан и обратно. Эти согласились сотрудничать за щедрую мзду с лояльностью и даже предоставили членов своих семей в заложники.

Словом, все шло по плану, даже сигнал о точном времени встречи басмаческих главарей поступил вовремя.

Больше всего Алексея беспокоило соблюдение секретности и вполне вероятная утечка информации. Любая, даже пустяковая и случайная утечка не только ставила под угрозу операцию, но могла стоить жизни всем участникам. На своем уровне он сделал все возможное, но тревога никуда не делась, несмотря на то, что обеспечением занимались профессионалы из соответствующих служб.

В итоге пришлось смириться. Группы перебазировались в город Ош, а потом выдвинулись с хорошим запасом времени, каждая по своему маршруту, к условленным точкам рядом с местом встречи.

– Хозяин, хозяин, покажу интересное…

Лешка отрыл глаза и посмотрел на Довлета. Парень держал в руке зажженный факел и с загадочным видом тыкал им в дальнюю сторону пещеры.

– Идем, моя покажет тебе! Там есть интересное, твоя смотреть…

Алексей чертыхнулся, но любопытство все-таки взяло верх.

Очень скоро стало видно, что одна из стен пещеры полностью заполнена сплошным массивом темного льда. Свет факела отражался в нем красивым блистающим мерцанием, словно зажглось множество маленьких звездочек. А внутри…

– Кобылья сиська! – удивленно ахнул Алексей, разглядев внутри льда странные силуэты.

Силуэты, оказавшиеся человеческими телами.

Парнем и девушкой.

Закутанный в рваные шкуры парень в остроконечной шапке, неестественно отвернув голову, полулежал, протягивая руку к девушке. Ее тело время изломало и скрутило, но красивое лицо в обрамлении ореола из тонких косичек удивительным образом сохранилось. И она… была очень похожа на Гулю.

Карие глаза поблескивали в лучах света, губы приоткрылись, начало казаться, что она сейчас заговорит.

Лешка чуть не заорал от ужаса: чтобы взять себя в руки, пришлось до крови прикусить губу.

– Сука… чертовщина, чтоб ее…

– Она там давно! Очень давно! Совсем давно! Тысяча лет назад! – таинственно шептал Довлет. – Старики говорят это Гюль и Аман! Они очень любить друг друга, но Аман был бедный, отец не отдавать Гюль за него. Отец очень богатый был, хотел дочь за богатого бая отдать! Тогда они убежать, прятаться здесь, когда погоня пришла, они просить добрый дейви этой пещеры защитить их. Она защитил, заполнил все льдом, чтобы они вечно быть вместе! Когда лед уйдет, старики говорят, Гюль и Аман снова жить и любить друг друга! Такой красивый и страшный история. Да?

– Да… – буркнул Лешка.

Дальше появился отец Довлета и гневно заорал на мальчишку, тот сразу сбежал. Лешка немного постоял и пошел назад, едва передвигая оцепеневшие ноги.

Сон напрочь пропал, как только он закрывал глаза, сразу появлялась Гуля, почему-то в старинном наряде из шкур и с косичками, которые она давно перестала носить.

Утром буря не прекратилась, Мерген заявил, что надо ждать еще один день. Времени все равно хватало, но Алексей опять начал сильно нервничать. Вдобавок, сильно насторожило, что контрабандисты, в том числе и их предводитель, вдруг стали непривычно услужливыми и перешли в разговорах между собой на непонятный язык, сильно отличающийся от того, на котором говорили раньше.

– О чем они говорят? – выбрав время, поинтересовался Лешка у Бердыева.

– Не знаю, ничего не понимаю, – быстро ответил туркмен. – Странно очень, но так здесь бывает. Много разных племен и родов хранят свой, древний язык. На котором может говорить всего несколько десятков человек. Некоторые, дальше к Памиру, даже на старом греческом говорят, я слышал такое. Я слушаю внимательно, может пойму, что-нибудь, но странно это, надо внимательно смотреть.

Ближе к вечеру, Мерген зачем-то сильно избил своего сына, разбил ему все лицо, а Алексею охотно пояснил.