Текст книги "Помощник ездового (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17

Глава 17

– Что означают, красноармеец Турчин, буквы Р. К. С. М⁈ – нахмурив брови, спросил Баронов.

– Р. К. С. М – Российский коммунистический союз молодёжи! – быстро отбарабанил Лекса и в очередной раз мысленно выругал себя за слабость. Сердце стучало как барабан, в голове все путалось, а щеки горели так, словно голову засунули в мангал. Даже зубы то и дело срывались в стук, приходилось сжимать челюсти. Всю необходимую теорию Лешка выучил назубок, но, все равно, волновался, будто его принимали не в комсомол, а в Академию Генштаба.

Впрочем, справедливости ради. обстановка в комнате где происходило действо, мало напоминало светлые и радостные картины советских художников о приеме в комсомол. Приемная комиссия в лице комиссара Баронова, коменданта гарнизона Чернова, председателя партийной ячейки Коканда Мануйлова, секретаря комсомольской организации гарнизона Царькова и командира роты ЧОН Куца, сверлила взглядами кандидата так, словно готовилась приговорить к расстрелу.

Даже Карл Маркс с Фридрихом Энгельсом, неодобрительно косились с портрета на стене.

Но еще больше Алексея нервировала приглашенная гостья – миловидная женщина лет двадцати пяти. Выглядела она вполне стандартно для этого времени: короткая прическа, красная косынка на голове, кожанка и сапоги, но…

Глазами и холодным выражением на красивом лице – женщина походила больше на ядовитую гадюку. Когда-то давно, Лешка смотрел интервью с легендарным снайпером Людмилой Павличенко. Интервью брали, когда Людмила Михайловна была уже не молода, но, все равно, в ее глазах очетливо прослеживалась быстрая и расчетливая смерть для любого врага.

Так вот, в глазах гостьи читалось то же самое.

Алексей даже не представлял кто она такая, но, судя по тому, как Баронов суетился вокруг нее, было совершенно ясно, что гостья какой-то очень важный партийный или комсомольский функционер.

За процессом наблюдали зрители в количестве десяти человек, комсомольцы и обличенные особым доверием личности.

– Гмм… – громко хмыкнул себе в усы Чернов. – Да не волнуйся ты так, парень. Никто тебе здесь зла не желает. Свою надежность и преданность делу рабочего класса ты уже доказал, Турчин. В общем, товарищи, мне все ясно…

– Пусть расскажет, когда был создан Российский коммунистический союз молодежи! – неожиданно влез Царьков.

– Российский коммунистический союз молодежи был провозглашен… – начал Алексей и сразу запнулся, потому что уловил на себе пристальный взгляд гостьи.

Речь непонятным образом сразу отняло, а по спине пробежали мурашки. Только невероятным усилием воли, Лешка смог собраться и быстро закончил фразу:

– Четвертого ноября тысяча девятьсот восемнадцатого года на первом Всероссийском съезде союзов рабочей и крестьянской молодёжи!

Царьков было собрался задать еще один вопрос, но Баронов так на него посмотрел, что тот сразу заткнулся.

– Объявляю голосование! – облегченно пробасил Чернов и уже через минуту Лешка стал комсомольцем и счастливым обладателем комсомольской книжки, а верней листа бумаги с печатью. Значок и комсомольский билет пообещали дать позже, когда пришлют из Москвы.

После чего все выкатились на улицу проветриться и покурить. Лешка курить не стал, принял поздравления и стал в сторонке, чтобы все обдумать и подождать Гулю, ее тоже сегодня должны были принимать в комсомол.

«Ну вот, – думал Алексей. – Теперь еще и комсомольцем стал. Можно сказать, начал приживаться во времени. Вроде пустяк, а приятно. Даже не ожидал, что эта книжица будет так сердце греть. Видать, проникаюсь духом страны и эпохи. И это хорошо, кобылья сиська, дальше легче будет. Это в будущем зубоскалят и злословят о Советском Союзе, а сейчас партия и комсомол не пустой звук – люди жизнь свою отдают за них…»

Рядом неожиданно раздался тихий женский голос.

– Это правда, что о тебе говорят, Лекса Турчин?

Гостья стояла рядом и внимательно смотрела на Алексея. В уголках красивых губ играла легкая и ироничная улыбка, но зеленые глаза девушки так и оставались холодными.

Лекса чуть не вздрогнул, но быстро взял себя в руки и спокойно ответил:

– Смотря, что говорят. Если о том, что я не ложусь спать, не зарубив десяток басмачей, то врут, а если говорят, что Лекса Турчин стесняется красивых девушек – тоже… врут.

Гостья весело рассмеялась и сунула Лешке сложенную лодочкой ладонь.

– Ида Вебер! Я из комиссии по борьбе с голодом при Центральном исполнительном комитете, прибыла для помощи по сбору зерна для Поволжья. Ты и вправду стесняешься девушек? Такой герой и стесняешься?

– Прикидываюсь, – Лешка нагло ухмыльнулся.

– Я так и подумала, – Ида шагнула вплотную и с придыханием прошептала. – А ты хорош, мальчик. Со мной можешь не прикидываться, Лекса. Люблю таких, жестоких и колючих…

– Лекса! – к Алексею выбежала Гуля, но, наткнувшись на взгляд Иды, застыла как вкопанная.

– Твоя девочка? – гостья холодно улыбнулась.

– Моя, – честно признался Алексей.

– Хорошая, – усмехнулась Ида. – Иди к ней, не заставляй волноваться. А мы с тобой еще увидимся. Скоро увидимся, Лекса Турчин.

Она развернулась и ушла. Гульнара сразу подбежала и ревниво поинтересовалась.

– Кто это такая? Ну, говори!

– Сам толком не знаю, – Алексей пожал плечами. – Говорят из Москвы, меня в комсомол принимала.

– Брр-р… – Гуля фыркнула и скорчила пренебрежительную рожицу. – На змею похожа, гадина такая. И что, ты ее считаешь красивой?

– Ты самая красивая! – Алексей улыбнулся и взял руки Гули в свои. – Самая, самая!

– Правда?!! – Гульнара приникла к Алексею. – Ты мне еще никогда не говорил, что я самая красивая. Говори это почаще. Ну, все, все, я побежала. Волнуюсь! Вроде все выучила, но волнуюсь…

Сразу после Гули к Лешке подошел Баронов и резко поинтересовался.

– О чем ты разговаривал с Вебер?

– Да так, ни о чем. Сама подошла.

– Осторожней с ней, – быстро предупредил комиссар. – Следи за языком. Прикинься ветошью и не отсвечивай, даже если сама тобой заинтересуется. Это пока не твой уровень, даже далеко не мой. Понял?

– Кто же она такая? – откровенно растерялся Лешка.

Баронов досадливо поморщился.

– Официально – из исполкома КИМ*, входит в комиссию по борьбе с голодом при ВЦИК*, прибыла в Туркестан оказывать практическую помощь по организации сбора зерна для голодающих Поволжья. Но это не то, что ты подумал, сама собирать зерно она не будет. А вот загубить судьбу ответственным товарищам на местах – вполне может. И не только. Когда приезжают оказывать практическую помощь – надо понимать, что приехали драть и драть жестоко. Если честно, никто не знает, кто она такая на самом деле и зачем сюда прибыла. И только гадать можно, чья она креатура. Так что, увидишь Иду Вебер на горизонте – обходи десятой стороной. Понял?

КИМ – Коммунистический интернационал молодежи, c 1919 по 1943 годы международная молодёжная организация, секция Коминтерна.

Коминтерн – Коммунистический интернационал – международная организация, объединявшая коммунистические партии различных стран в 1919—1943 годах. По формулировке Ленина – «союз рабочих всего мира, стремящихся к установлению Советской власти во всех странах».

ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет Советов рабочих и солдатских депутатов.

Алексей совсем запутался во всех этих аббревиатурах и покорно кивнул:

– Понял.

Влезать в дебри ведомственных интриг и переходить дорогу кому-либо ему категорически не хотелось. Лешка и в прошлой жизни старался держаться от такого подальше.

– Хорошо, ты парень умный, – Баронов хлопнул Лексу по плечу. – Как пополнение? Даже не спрашивай, что мне стоило официально прикомандировать чоновцев к твоей группе. Куц до сих пор волком смотрит, того и гляди кинется.

– Все хорошо, – спокойно ответил Алексей. – С Женем, Клюевым и Егоровым мы уже сработались, сами знаете, а Бердыев вроде тоже нормальный. Пока нормальный, дальше видно будет.

– Хорошо, за девочку не переживай, примем, как положено. К слову, вы собираетесь бракосочетаться или нет? Думайте быстрее, мне для отчета не помешает создание новой ячейки общества из сознательных комсомольцев.

– Подумаем, – пообещал Лешка, хотя, честно говоря, пока не пылал желанием с кем-либо и как-либо сочетаться. С Гулей они уговорились всерьез задуматься о браке, только после того, как начнут учиться.

– Хорошо, – Баронов кивнул и убрался в домик, где принимали в комсомол.

Алексей дождался Гулю, но потом они сразу разбежались – она торопилась в лазарет, а Лекса ушел в казарму к своим.

Стараниями Баронова на базе отделения Алексея сформировали особую сводную маневренную группу имени товарища Августа Бебеля, куда официально прикомандировали несколько человек и максимально усилили вооружение. По задумке командования, группа должна была заниматься охотой на руководящий состав бандформирований, но, на практике, весь последующий месяц после выписки из лазарета, группа только и делала, что торчала в гарнизоне и занималась совершенствованием боевой политической подготовки. И банально скучала.

Лешка подозревал, что очень скоро его с товарищами опять привлекут к ежедневной строевой службе, поэтому старался использовать время по максимуму. К примеру, сегодня, он собрался провести занятия по владению шашкой. Парни в группе подобрались опытные, не раз участвовали в схватках, но более-менее прилично клинком владел только Костя, да и то, за счет своей природной реакции и быстроты, а остальные на уровне, предписанном кавалерийским уставом, в скудных рамках: «справа закройсь, слева руби». Вот Лекса и собрался научить ребят приемам дядьки Михея, да и самому их лучше усвоить.

Группа нашлась за казармой, где без особого энтузиазма ладила манекены для рубки.

– Командир-ака! – худощавый парень с красивым, но несколько детским лицом согнулся в почтительном поклоне.

Бердыев был туркменом, его к группе прикомандировали как переводчика и проводника – он вырос в Маргилане и прекрасно ориентировался в его окрестностях, так как пас баранов и охотился с малолетства в горах.

– Вот чудак человек, – хмыкнул Никита. – Отучайся кланяться, сколько раз говорю.

– К плохому обычаю быстро привыкаешь, – спокойно ответил Бердыев. – Еще быстрей привыкаешь, когда плетью учат.

– Может тебя плетью отучить? – хохотнул Модя.

– Не надо плетью, – невозмутимо возразил туркмен. – Я постараюсь сам отучиться.

Говорил он по-русски очень правильно, но, делал большие промежутки между словами, словно вспоминая их значение.

– Приняли? – поинтересовался Костя.

– Приняли.

– Отлично, братка! Замолви за меня там словечко.

– А где значок? – подозрительно прищурился Фрол. – Не дали?

– А нас когда примут? – влез Федот. – В комсомол? Может приплачивать начнут.

– Потом примут, – хохотнул Никита. – Догонят и еще примут. Ну что, командир, начнем? Все вроде готово.

Но приступить к занятиям не получилось, прибежал Бодя и передал Алексею приказ Баронова срочно явиться к нему.

– Садись, – комиссар показал на стул. – Тут такое дело. Прибыл посыльный… – Баронов ткнул рукой в сидевшего на корточках пацаненка в замызганном и рваном чапане. – Прибыл из кишлака Дутир, это здесь не очень далеко – говорит, что вчера вечером туда прибыли посланцы Мухаммед-бека, якобы сватать за него дочерей местного старосты. Когда им отказали, сильно избили людей, нескольких зарубили и насильно забрали девочек. Вот же суки! В край обнаглели, совсем рядом шуршат, бляди!

Баронов зло саданул кулаком по столу. Алексей просто кивнул, соглашаясь.

– И как назло, в том районе у нас сейчас никого нет, – шумно отхлебнув прямо из графина воды, продолжил комиссар. – А тех, кто действует в соседних районах, никак быстро не сориентируешь – связь только посыльными, а это долго. Кишлак из сочувствующих, люди поверили нам, так что помочь надо. Хотя бы попытаться. К тому же, Мухаммед-бек близкий союзник самого Курширмата*. Смекаешь? В общем, выдвигайся в кишлак со своими парнями, опроси людей, убеди, что мы постараемся помочь и поищи следы. Я понимаю, время прошло, ищи их теперь, но вдруг получится хотя бы понять, куда они направились. Но на рожон не лезь, понял? Завтра туда выдвинется группа товарищей из ЧК, они и будут документировать преступление и вести основное дознание. Пацана с собой возьмите, он покажет короткую дорогу. Говорит, к утру на месте будете. А там по обстоятельствам. Действуй по своему усмотрению. По времени не ограничиваю. Понял? Вот карта-двухверстка, еще царская, на всякий случай, специально для тебя достал. Я на ней отметил примерную обстановку, думаю, разберешься. Приступай.

Курширмат – Шир Мухаммед-бек Гази, полное имя, иногда Махмуд-бек – видный деятель басмаческого движения, с 1923 года в эмиграции, первый руководитель организации «Унион», призванной во время Великой Отечественной войны при поддержке абвера восстановить повстанческое движение в Туркестане.

Лешка откозырял, поманил за собой мальчишку и вышел. Ехать на ночь глядя непонятно куда не очень хотелось, а точнее совсем не хотелось, но приказ поступил, значит предстояло его выполнить – отказ никто бы не понял.

– На лошади приехал?

– Да, ака, лошадка! – мальчик снял с забора поводья неказистой пегой кобылы. – Хороший лошадка, ака, немножка старый, но хороший.

Русский язык он жутко коверкал, но болтал бегло и вполне понятно.

– Как зовут?

– Рустам!

– Сколько девочек забрали?

– Три! – Рустам показал три грязных пальца. – Зухра, Зульфия и Замира. Замира – мой была! Резать за нее буду!

Паренек состроил зверскую рожу и схватился за торчащую из-за пояса рукоятку ножа.

– Сколько же ей лет? – удивился Алексей. – Зухре, то есть, Замире твоей?

Рустам показал десять пальцев, а потом еще один.

– И уже сватать? Чтоб им кобыла сиську дала… – ругнулся в сердцах Лешка. Некоторых местных обычаев он понять просто не мог. И не хотел понимать.

Личный состав встретил приказ угрюмо, можно даже сказать, неприязненно, но никто их мнением по этому поводу интересоваться не собирался.

Сборы много времени не заняли, через полчаса группа уже двигалась по направлению к кишлаку. Рустама Лекса поручил Бердыеву и выдвинул вперед. А Федота с Женем отправил во фланговые дозоры. Места пока еще шли безопасные, басмачи так далеко большими группами не забредали, но могло случиться всякое.

А сам, покачиваясь в седле, занимался уже вполне привычным делом – размышлял о том, как помочь стране.

«Оружейное прогрессорство – это, конечно, хорошо, – думал он. – Но, увы, шансы на успех очень малы, из меня оружейник, как из дерьма бронебойная пуля. Опять же, материально производственная база страны находится только в зачаточном состоянии и будет находиться в таком состоянии еще очень долго. Новшества может просто не потянуть. А наладить промышленность быстро не получится, и без меня делали все, что могли. С ресурсами тоже все плохо, к примеру, производство алюминия мизерное, недаром такие сложности всю войну с цельнометаллическими корпусами самолетов. С добычей редкоземельных металлов тоже проблемы. Пороха даже закупали. И так куда не ткнись. Но не суть. Красная армия к началу Великой отечественной войны уже вполне сформировавшийся ресурс, с мощной технической базой. Сравнительно мощной базой, конечно, но техническое оснащение вполне приличное. Так вот, оружейное и техническое прогрессорство я забывать не собираюсь, получится – получится, не получится, да и хрен с ним. А что если попробовать встретить фашистов с тем, что было в войсках в реальной истории. Правильно встретить!..»

Неподалеку противно затявкал шакал, Лекса вынырнул из размышлений, огляделся и снова задумался.

«Так, а почему у нас произошел провал в первый год войны? – продолжил размышлять Лешка. – Да тут много чего. Одна из главных причин – это просчет руководства, Сталин надеялся отодвинуть войну хотя бы на год политическими методами, оттого страна оказалась не готова к вторжению. Из-за опасения спровоцировать войну, советским войскам не ставилась задача на приведение в полную боевую готовность приграничных округов, и войска до начала нападения противника не заняли предназначенных оборонительных рубежей и позиций. Да много чего, быстро не перечислить. К примеру, советские войска, в основном были сосредоточены на Украине, а немцы ударили через Белоруссию. Эти моменты я прерасно знаю и помню. Так вот, а если попробовать сделать так, чтобы СССР избежал этих ошибок? К примеру, нашептать Сталину за рюмкой чая, что надо сделать…»

Идея показалась настолько смешной, что Лекса вдруг прыснул и громко засмеялся, правда, поймав недоуменные взгляды товарищей, сразу заткнулся.

Мысли о будущем моментально вылетели из головы и Лешка сосредоточился на настоящем.

Переход прошел благополучно, за ночь сделали всего два часовых привала, а к утру уже прибыли в невзрачный кишлак. Глинобитные здания, сложенные из камней ветхие дувалы, выгоревшие квадратики полей и вездесущая пыль – поселок ничем не отличался от сотен таких же в Туркестане.

Люди словно вымерли, отряд встретили только собаки, но почти сразу навстречу выметнулась растрепанная, похожая на ведьму женщина с камнем в руке. Она замахнулась, с жуткой гримасой на исцарапанном лице, но ее сразу схватили за руки, непонятно откуда взявшиеся сельчане, попытались оттащить, но безуспешно.

Маленькая и хрупкая женщина, с неожиданной силой вырвалась, села на землю и горько запричитала, раскачиваясь из стороны в сторону. В прорехах разорванного платья в такт покачивались иссохшие груди.

Остальные люди просто стояли рядом и молча, с ненавистью, смотрели на красноармейцев.

– Что она говорит? – тихо спросил Лекса у Бердыева.

Туркмен быстро глянул на Лешку, немного поколебался и начал переводить.

– Она говорит, что вы, то есть мы, во всем виноваты. Если бы не мы свели с ума ее мужа, если бы он не поверил новой власти, то они породнились бы с самим Мухаммед-беком. И никто бы не умер. И девочки были бы счастливы. Пускай даже просто наложницами. Потому что служить мужчине – это основное предназначение женщины. Она должна быть счастлива, просто целуя сапог хозяина. А сейчас, басмачи зарубили двух ее братьев, изувечили мужа и увезли девочек. Теперь никакого калыма не будет. Остальные слова – просто проклятья. Она проклинает нас. Переводить?

Глава 18

Глава 18

– Скажи им, что мы пришли помочь.

Бердыев перевел, но никто ничего не ответил – люди дружно молчали, опустив глаза.

– Боятся они, – туркмен пожал плечами. – Боятся, что басмачи вернутся и накажут всех.

Алексей помедлил, раздумывая с чего начать. В прошлой жизни, на войне, большая часть жителей освобожденных территорий, тоже встречала очень настороженно – сказывалась пропаганда, а для того, чтобы наладить контакт понадобилось время. Но сейчас времени не было – с каждым часом бандиты уходили все дальше.

– Мы не сделаем вам ничего плохого! – громко заявил Костя по-русски. – Не бойтесь! Мы накажем бандитов. Да что же такое… накажем, говорю!

Следом за ним заговорил Никита, дублируя слова жестами, но и ему никто не ответил. Все так и молчали, правда, женщина в разорванном платье перестала причитать, обхватила голову руками, уткнула ее в колени и монотонно завыла.

Бердыев вдруг резко и громко что-то приказал. Люди отшатнулись, но потом, вперед шагнул похожий на скелет старик и прохрипел несколько слов.

– Я сказал, что если они будет молчать, то сильно пожалеют, – признался туркмен. – Извини, командир, по-другому они пока не понимают. Но… не помогло. А этот старик ответил, что им все равно кого боятся и сказал, чтобы мы уезжали. Не знаю, что дальше делать. Может… бить?

Алексей поискал глазами проводника, но мальчишка куда-то исчез вмести со своей кобылой.

Что делать дальше, он по-прежнему не понимал, без помощи местных, ни о каком дознании и, тем более, преследовании басмачей даже речи не шло.

Но тут, сквозь толпу прошел невысокий, сгорбленный человечек с клюкой в руке. Люди сразу почтительно расступились, но Лекса не обратил на это особого внимания. Когда он подошел, стало ясно, что это совсем молодой парень, но горбун. Выглядел он жутковато, сильно хромал на правую ногу, правая рука висела плетью, но лицо оказалось не тронутым увечьями – с правильными чертами европейского типа.

– Это я во всем виноват… – просипел он тонким голосом на неожиданно хорошем русском языке. – И это я послал за вами Расула. Сам, увы, я на лошади сидеть не могу. Люди боятся всех, от них вы ничего не добьетесь. Меня зовут Измаил. Езжайте за мной, я все покажу и расскажу.

– Костя, внимательно осмотрите кишлак, Бердыев и Жень, со мной… – приказал Лекса, спрыгнул с жеребца, взял его за повод и пошел рядом с горбуном.

– Это я уговорил людей принять новую власть… – рассказывал Измаил, тяжело, с хриплым посвистом дыша. – Я сын местного муллы, отец с матерью умерли уже, но люди прислушиваются ко мне. Считают меня… как это сказать на русском языке? Юродивым меня считают. Кишлак всегда бедным был, с нас нечего взять, поэтому бандиты не обращали на нас внимание. Но когда слухи о том, что мы поддерживаем новую власть дошли до Мухаммед-бека – он прислал своих людей и передал, что он простит нас, если ему окажут уважение и отдадут в жены дочек Сапар-ака. Девочки считаются в этих местах первыми красавицами. Зухре – четырнадцать лет, Зульфие – тринадцать, а Замире – одиннадцать. По нашим обычаям они уже вполне созрели для… замужества. Но родственники уважаемого Сапар-ака воспротивились людям бека. Правда… они просто потребовали большого калыма…

Горбун горько усмехнулся и показал клюкой на небольшой дом.

– Вот здесь все произошло. Сурата и Сухроба мы уже похоронили, по нашим обычаям мертвых надо хоронить до рассвета. Сапар-ака в доме, ему выбили глаз и разбили голову. Он вам тоже ничего не скажет.

– Ты хорошо говоришь по-русски. Где научился? – Алексей внимательно посмотрел на горбуна. Измаил вызывал доверие своей доброжелательностью, но, все-таки, что-то в нем настораживало. Хотя, как Лекса не присматривался, так и не смог понять, что вызывает подозрение.

– Я не могу работать, – горбун невесело усмехнулся. – Ничего не могу. Но могу читать. Так и выучил, по книгам. Больше мне заниматься нечем. Люди жалеют и подкармливают. Вы, наверное, не доверяете мне? Хотите знать, почему я вам помогаю?

Измаил еще раз усмехнулся.

– Ответ простой. Если все останется по-старому, моя участь навсегда оставаться юродивым, жить на подачки. Но при новой власти, я начну жить, как полноценный человек. Я смогу стать учителем, я многое смогу. Вот почему я вам помогаю. И еще… я люблю Зухру. Она меня просто жалеет, но кто знает, возможно, при новой власти все изменится. Я убедил вас?

Алексей машинально кивнул, хотя настороженность никуда не делась. Он уже успел понять, что у местных совсем другой менталитет, радушные улыбки и показная доброжелательность ничего не значат. Совсем наоборот, как раз – это повод для подозрения.

– Но хорошо, я не заставляю вас мне верить… – Измаил огорченно развел руками. – Просто проверьте то, что я скажу. Люди Мухаммед-бека ушли вчера вечером, но ехать они собираются только ночью, а день будут пережидать в укрытиях – до первого из них не очень далеко, до сумерек вы доберетесь. Расул вам покажет где. Если подойдете туда быстро – захватите всех. Они трусы, воюют только с мирными людьми, с вами побоятся. Их всего шесть человек, а вас в два раза больше.

– Откуда ты знаешь? – резко поинтересовался Бердыев. – Тебе что, сами бандиты рассказали, где они будут укрываться?

– Я слышал, о чем они говорили, – спокойно ответил горбун. – Я спрятался вон там, за дувалом… – он показал рукой. – Если хотите, можете проверить, там есть кошма, которой я накрылся, когда подслушивал и мои следы.

– Покажи подошву! – туркмен сам грубо поднял ногу Измаилу, а потом ушел.

– Что ты хочешь за помощь? – спросил Алексей.

Горбун заколебался и тихо прошептал:

– Просто скажите Зухре, что это я вам помог. Это все, что я могу для нее сделать. И еще… передайте своим старшим – я буду помогать…

Вернулся Бердыев и кивком подтвердил слова горбуна.

– Он там был.

– Вам надо спешить, – сказал Измаил. – Вот, как раз подошел Расул. Покажи им все! Дадите потом ему немного денег или еды. У нас так положено.

Мальчик быстро закивал. Лешке почему-то показалось, что он очень боится горбуна.

Алексей попробовал проверить слова Измаила, но без особых результатов – отец девочек лежал без сознания, мать окончательно впала в ступор, а никто из сельчан разговаривать не захотел – не помогали даже угрозы.

Лекса сильно колебался, но, все-таки, принял решение преследовать басмачей. Другого выхода просто не оставалось, да и возвращаться в расположение без результата не хотелось. К тому же, группа взяла с собой все, что требовалось на трое суток автономного поиска. Оружия и боеприпасов тоже хватало в избытке. Помимо карабинов и пистолетов, прихватили два Льюиса и Мадсен во вьюках. В общем, получилось даже меньше предписанного уставом веса: от ста пяти, до ста двадцати килограмм вместе с всадником и упряжью на лошадь. С такой нагрузкой группа сохраняла мобильность на достаточно продолжительное время.

Выступили немедленно, Расул не смог показать на карте убежище басмачей, но клятвенно уверял, что до сумерек, даже легкой рысью, обязательно приведет на место.

По пути Алешка еще раз попытался расспросить мальчишку о случившемся вчера. Расул во многом подтвердил слова горбуна, но ссылался на то, что почти ничего не видел. И это тоже очень настораживало.

– Сколько, говоришь, было бандитов?

– Вот столько! – мальчик выставил две пятерни. – И еще… – он показал еще один палец, но сразу же спрятал его. – Так, да! Я не вру, точно говорю!

Лекса задумался, сопоставил слова Измаила со словами Расула и на первой же остановке тихо сказал Бердыеву.

– Врет. По словам горбуна басмачей было шесть, этот говорит что десять. Да еще путается. Делай что хочешь, но узнай правду.

Туркмен без лишних слов схватил пацана за ухо, второй рукой достал из голенища нагайку и уволок Расула в сторону. Через несколько секунд воздух пронзил хлесткий шлепок и следом заливистый вопль.

Крики мальчишки не доставляли Лешке никакого удовольствия, но он не останавливал Бердыева. Никто не собирается увечить пацана, а любая ошибка может стоить жизни всем. Сердобольный Федотка Столяров было попробовал вмешаться, но ему быстро заткнули рот и без Алексея.

Дознание заняло немало времени, чертов пацан долго упирался, верещал как резаный, но, наконец, появился Бердыев, волоча за собой зареванного мальчишку, а потом коротко сообщил:

– Горбун – шайтан. На смерть нас отправил. Этот видел, как горбатый с бандитами разговаривал. И бандитов Измаил сам в кишлак позвал, когда ему отказала Зухра и ее отец.

Алексей сам подробно допросил Расула и быстро понял, что они только по счастливой случайности избежали гибели. Мальчишка многого не знал, но, все равно, картинка получалась достаточно полная и ясная.

Горбун действительно агитировал за новый порядок, но только на словах, чтобы втереться в доверие к советским властям, при этом, одновременно работал на басмачей, даже став кем-то вроде смотрящего от них в районе. Расул сам видел, как к Измаилу приезжали по ночам гонцы от бандитов и сам отвозил весточки для них. Дальше, горбун почувствовал власть и попробовал посвататься к Зухре. Но отец с родственниками девушки неожиданно потребовали неподъемный калым, а когда он попробовал настаивать, и вовсе грубо выставили горбуна. Эту сцену мальчишка тоже видел. Тогда горбун решил отомстить и вызвал бандитов. Вдобавок, чтобы закрепить свой авторитет у Мухаммед-бека, задумал завлечь прибывшую от властей помощь в засаду. Этого Расул наверняка не знал, но данные ему указания прямо на это намекали. Причем, судя по всему, мальчишка тоже не должен был выжить.

– Очень плохой Измаил, уу-у… – подвывал, стуча зубами Расул. – Очень хитрый и злой, совсем иблис и шайтан, убьет меня теперь, уу-у… бабушку мою говорил, убьет…

– И как ты догадался, братка? Твою же мать… – Костик озадаченно почесал затылок. – Так и завел бы собака горбатая нас под пули…

– На то он и комотд! – веско отрезал Никита. – Дурака вы бы и не выбрали. Ну и что делать будем?

– Вернуться и повесить сволочь! – угрюмо буркнул Модя.

– На кол посадить, – кровожадно ощерился Бердыев. – Я знаю, как делать, чтобы долго живой был. Только… только нет его уже в кишлаке. Ушел, как только мы отправились. Хитрый, иблис…

– Своими руками попластаю, гада! – начал заводится Серега. – Все они нечисть, все твари, убить всех до единого!

– Саклывай васа лота! – прикрикнул Жень. – Не месай комадила думай!

Все сразу на него зло уставились, но так же дружно замолчали.

А Алексей все не мог решить, как поступить. Бердыев был прав, с очень большой вероятностью Измаил уже сбежал из кишлака и не появится там, до тех пор, пока не получит известия, что преследователи попали в засаду. К тому же, если возвращаться, тогда не получится наказать басмачей и вернуть девочек – как ни крути, задача не будет выполнена. С другой стороны, продолжать преследование очень опасно, зато, со слов мальчишки, удалось локализовать почти точное место засады. Вот и ломай голову…

– Убейте его… – выл Расул. – Я не вернусь домой, пока он живой! Клянусь Аллахом, я помогу вам, проведу! Я там все знаю, пас овец с отцом. Можно тихо подойти, никто не заметит. Убейте этого сына иблиса, уу-у, молю…

– Да заткнись ты! – туркмен дал пацану подзатыльник. – Командир? Надо быстро думать…

Все остальные тоже посмотрели на Лексу.

Алексей помедлил несколько секунд и сухо приказал.

– По коням. Продолжаем преследование.

Через два часа Алексей и Костя с Расулом свернули с дороги, а отряд продолжил движение. А когда солнце коснулось верхушек гор, мальчишка ткнул рукой вперед и сообщил:

– Это здесь! Называют каменный лес! Здесь можно пройти, никто не увидит! Сзади подойдем, они в другой сторона смотреть будут. Другой место здесь негде сидеть…

Подъехав поближе, Алексей от удивления чуть рот не раскрыл. Впереди все было покрыто хаотичным лесом горных останцев, действительно очень похожих на окаменевшие деревья. Открывшийся пейзаж очень сильно напоминал декорации фильма о внеземных цивилизациях.

– Так проходить, – Расул изобразил рукой сложный зигзаг, – вверх залезать, она дырка сидеть, очень хорошо дорога видеть. Другой лучший места засадить нет. Мы сзади подойти, как баран резать. Дай винтовка! Расул умеет стрелять. Замира буду забирать назад себе!

Алексей подробно расспросил мальчишку, а потом кивнул Костику. И уже через пару минут отчаянно мычащий Расул валялся на земле, спеленатый веревками как младенец. Рот ему заткнули его же шапкой.