Текст книги "Оранжевая страна. Книги 1-3 (СИ)"
Автор книги: Александр Башибузук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 59 страниц)
Глава 20
Швейцарская Ривьера. Шильонский замок.
3 июля 1903 года. 03:00
Все присутствующие разом бросились к Бальфуру . Я спешить не стал, но тоже подошел.
Премьер-министр Британии лежал на спине, под его головой расплывалась небольшая лужа крови. Он находился без сознания, но был все еще жив: слышались хриплые вздохи и редкие стоны.
Четно говоря, я ожидал увидеть размозжённую голову, но британцу неимоверно повезло – ему всего лишь до кости рассекло скулу и повредило глаз – всю глазницу закрывало кровавое месиво.
Я машинально пожал плечами, отошел в сторону и внимательно осмотрел свой пистолет.
Казенный срез закрывает заглушка. В ствол либо ввернута на резьбе, либо запрессована, на первый взгляд не поймешь. Массивная, да еще к ней присобачена скоба, за которую ствол крепится винтом к ложу. Пистоль старинный, но сохранность великолепная, как новенький. Даже воронение почти не потерто. Что за хрень? Порох черный, бризантное действие ничтожное, то есть, для того, чтобы вырвало заглушку, надо либо зарядить тройную порцию, либо пыж намертво забивать, либо клинить в стволе пулю. Ну не совсем же идиоты секунданты, чтобы учудить такое. Да еще не мне, а своему. Хотя, с большой натяжкой, вполне можно предположить нечто подобное. Политические игры? Впрочем, спешить не будем…
– Ваше превосходительство… – ко мне подошел полковник. – Сэр Артур Бальфур не может продолжать поединок. Соответственно, победа присуждается…
– Я отказываюсь принимать победу, – резко оборвал я его. – До того самого момента, как пройдет тщательное разбирательство произошедшего.
– На что вы намекаете? – ощетинился полковник. – Мы заряжали пистолеты все вместе, по очереди, и тщательно проверили друг друга, после каждого этапа. Я под присягой засвидетельствую, что вы здесь не причем.
– Я ни на что не намекаю, – спокойно ответил я. – Просто хочу получить ответы на некоторые вопросы.
– Вы их получите, – отчеканил Кавендиш. – Но сейчас я вынужден вас покинуть на некоторое время.
– Я буду ждать вас здесь…
Бальфура утащили, я никуда уходить не намеревался, и присел на скамейку, которая служила нам барьером.
– Не нравится мне это… – пробурчал О`Брайн , садясь рядом со мной.
– Виски есть?
– А как же… – усмехнулся ирландец и извлек из внутреннего кармана пиджака вместительную фляжку.
Я молча смочил виски свой платок, приложил к шее и машинально выругался – кожу пекло просто адским огнем.
– Сильно задело? – забеспокоился американец.
– Не помру.
Наконец вернулся Арцыбашев , тоже сопровождавший Бальфура .
– Похоже, без скандала не обойдется, – посетовал подполковник. – Там поднялась такая буча, что… – он махнул рукой. – Думаю, скоро появится полиция.
– Плевать. Кто заряжал пистолеты?
– По очереди заряжали, – ответил Арцыбашев . – Порох в оба пистолета засыпал… этот, как его, Черчилль.
– Я пыжевал … – добавил О`Брайн . – А пули вкатывал тот седой полковник, Кавендиш и Алекс.
– Так и было, – согласился подполковник. – Забивать пыж поверху не пришлось, пули туго влезали, но не настолько туго, чтобы разорвать ствол. Причем, мы по очереди проверяли каждый этап.
– Понятно. Как его разрядить? – я повертел пистолет в руках.
– Там, в футляре, есть специальный прибор… – Арцыбашев повертел головой и растерянно сообщил. – А футляра-то и нет уже. Стоп, а где разорвавшийся пистолет… – он ринулся к месту ранения Бальфура , огляделся и развел руками. – И пистоля уже нет. Видимо, когда забирали премьера и его подобрали…
– Не нравится мне это, – повторил ирландец. – Островные обезьяны способны на любую пакость.
– Истинно, – поддакнул Александр Александрович. – Нечистое дело. Уж я-то точно знаю. Сталкивался.
Я вытащил шомпол из-под ствола, хотел выковырять им пулю, но потом передумал:
– Наверное, будет правильней оставить все как есть. Пусть полиция разбирается. А теперь, друзья, попробуем восстановить события с самого начала.
– Когда мы подошли, пистолеты были уже при них, – начал Арцыбашев . – В футляре, помимо остальных принадлежностей, лежала пороховница и несколько пуль в мешочке. Я глянул на порох и ничего подозрительного не обнаружил. Черный, мелкого помола, то есть, пистолетного. Хотя, особо не рассматривал, да и сумерках плохо было видно.
– Я потребовал опробовать пистолеты, – продолжил американец. – Бритты не особенно обрадовались, но согласились. Пистолеты снарядили, отстреляли, все прошло нормально. Вот и все. Что произошло дальше, вам известно.
– Порох точно засыпал Черчилль?
– Точно, оба раза. Там на пороховнице клавиша, нажал – мерка и насыпалась. Он еще демонстративно высыпал на бумажку и показывал нам, мол, все порции одинаковые.
– К вашим услугам, господа… – из сумерек появился полковник Кавендиш. – Второй секундант, сэр Уинстон Черчилль, пока находится рядом с сэром Бальфуром , но и он сюда подойдет. Но хочу предупредить, скоро здесь появится полиция.
– Выпьете? – О`Брайн протянул ему флягу.
– С удовольствием, благодарю, – Кавендиш с удовольствием пропустил пару глотков.
Я поинтересовался у него:
– Что с вашим патроном?
– Все плохо, – спокойно ответил англичанин. – Но шансы есть. Правда, глаз, вряд ли удастся спасти. Итак, вы говорили, что у вас появились вопросы?
– У меня есть много вопросов… – буркнул я. – Даже не знаю, с чего начать. Какого черта сэр Артур затеял все это? Я ведь формально его не вызывал.
– Когда он у вас поинтересовался, как понимать ваши слова, – тактично напомнил полковник. – Вы ответили: понимайте, как знаете. То есть, дали ему свободу выбора. Он и выбрал поединок. Так что, все законно. Именно поэтому мы и стали вызываемой стороной. Я же все уже объяснил вашим секундантам.
Я про себя ругнулся. Черт… я совсем и позабыл об этих своих словах. Ну да, тогда все понятно. Но все-равно…
– Он ведь должен был понимать, что я его могут убить. Куда смотрели его товарищи, в конце концов? Почему не отговорили.
Полковник улыбнулся.
– Несмотря на то, что вы враг Британии, я вам даже симпатизирую, генерал Игл, поэтому отвечу откровенно. Скорее, это он вас должен был убить, – Кавендиш еще раз усмехнулся. – Это вас спасло лишь чудо. Сэр Артур, из этих самых пистолетов, в своем саду без промаха сбивал плоды с яблони на трех десятках шагах. Это было одним из его любимых развлечений. Пистолеты тоже постоянно возил с собой. Все шутил, а вдруг пригодятся.
Я невольно потрогал шею. Н-да… а ларчик просто открывался. Действительно, меня спасло только чудо. И целился он, не в торс, а прямо в голову.
– К тому же, честь для сэра Артура не пустое слово, чтобы вы не думали о нем, – продолжил Кавендиш. – А тут такая возможность, лично убить самого Игла. Хотя, я его отговаривал, как только мог. И не только я.
– Почему отговаривали?
– Во-первых, – серьезно ответил британец. – Вы тоже могли иметь большую практику стрельбы из подобного оружия. Во-вторых – я давно живу и давно убедился, что идеальных планов не бывает. В-третьих, на случай полагаться глупо, в-четвертых, уж извините, генерал, этой дуэлью, премьер-министр Британии, невольно проводил знак равенства между собой и вами. И это после того, как вас смешивали с дерьмом в прессе? Звучит ужасно: целый премьер-министр Британского Соединенного королевства – дерется с обыкновенным бандитом. Извините, это я выражаю не свое мнение, а газетчиков. Особенно после последнего скандала. Представляете? Так что, дуэль могла сыграть против самого Артура, в политическом плане, и не только в политическом. Да много причин, но, увы, сэр Бальфур прислушался не к большинству, а к Уинстону. Черчилль последнее время оказывал на него большое влияние.
– То есть, это Уинстон его уговорил?
– Да, именно он, – подтвердил Кавендиш. – Убедил, что вы никогда не держали в руках дуэльных пистолетов, вообще плохо стреляете, в красках описал возможный триумф и вообще, сыграл на честолюбии. Вы как стреляете?
– Даже не знаю, что вам ответить. Из дуэльных пистолетов я никогда не стрелял, это правда, но с двух рук разом, стреляя из современного короткоствольного оружия, на расстоянии двух десятков шагов, могу поставить свою подпись на мишени. Так что Черчилль, мягко говоря, обманул сэра Артура.
– Чертов щенок!!! – британец зло выругался. – Солдатом он был отличным, но политика испортит кого угодно.
Для меня все начало потихоньку становиться на свои места. До определенных пределов, конечно. То есть, вполне возможно, смерть Бальфура , могла принести какую-то пользу Черчиллю, правда какую неизвестно. Да и с какой хрени , взорвался пистолет, увы, тоже до сих пор непонятно.
– А кто забрал разорвавшийся пистолет и футляр с принадлежностями?
– Не знаю, – пожал плечами полковник. – Может Уинстон? Или кто другой из наших. Не переживайте, генерал, я уже говорил, что под присягой засвидетельствую вашу невиновность по всем пунктам. А с кремневыми пистолетами подобное случается. У меня как-то в руках рванул фамильный мушкет моего прадеда. Чудом уцелел, только лицо слегка обожгло. Правда, по незнанию, я снарядил его современным пистолетным порохом, хотя и дымным. С этой рухлядью, ни в чем нельзя быть уверенным.
После последних слов подполковника, подозрение к Черчиллю стали еще крепче. Ведь именно он засыпал порох. Мог спокойно подменить или добавить, в сумерках никто и не заметил. Откуда взял, ведь дуэль произошла спонтанно. Делов-то, разобрать несколько своих револьверных патронов. Большинство из них все еще снаряжаются дымарем , но гораздо более сильным и качественным, чем в семнадцатом веке. Знать бы еще, зачем ему это надо.
Мы по очереди выхлебали флягу ирландца. Уинстон так и не явился, но вместо него пожаловала полиция.
Место дуэли сразу оцепили и начали тщательно осматривать, мой, до сих пор все еще заряженный пистолет изъяли, а нас очень тактично и вежливо попросили пройти в замок для допроса, где развели по отдельным помещениям.
Едва я устроился на старинном и чертовски неудобном кресле, как в комнату ворвался, в буквальном смысле ворвался, худой и лысый мужичок неопределенного возраста, с въедливой сухой рожей и толстой папкой подмышкой. Мне он сразу не понравился своей чрезмерной суетливостью, а еще тем, что в его глазах светился неприкрытый азарт, как у легавой ставшей на след.
Ну-ну, обожаю сбивать спесь с таких живчиков.
– Я прокурор Монтре, Карл Дегу! – гордо сообщил он и нетерпеливо уставился на меня, словно ожидая, что я вытянусь во фрунт пред ним.
Я спокойно достал портсигар, раскурил сигариллу , выпустил дым с первой затяжки в сторону прокурора и только потом лениво процедил:
– Генерал Майкл Игл, директор военного департамента Южно-Африканского Союза. Чем могу быть полезен?
По роже прокурорского прокатилась целая волна эмоций, но он сдержался, примостил седалище на стул, брякнул свою папку на стол и отчеканил.
– У меня есть ряд вопросов к вам, месье Игл!
– Ваше превосходительство, – так же лениво поправил я прокурора.
Дегу возмущенно на меня уставился, но после паузы все-таки обратился по форме.
– Ваше превосходительство, у меня к вам появился ряд вопросов.
– Излагайте.
– За последнее время в городе произошел ряд убийств! – злорадно выпалил прокурор. – Я склонен связывать их с вашим появлением! Что вы можете пояснить по…
– Ничего, – оборвал я его. – Абсолютно ничего. Не имею никакого отношения к оным смертоубийствам.
– Что вы можете сказать, по поводу исчезновения британского подданного Абрахама Коллинза?
– А это еще кто такой?
– Почему вы прибыли в Монтре под именем Альфреда Коха, а не под своим собственным?
– Я нахожусь в частной поездке.
– А ваше приглашение на бал выписано на имя Джеймса Бонда. Откуда оно у вас?
– Мне его устроил мой хороший приятель Тедди.
– Тедди? – Дега азартно прищурился. – Кто такой, фамилия, где проживает, должность?
– Адрес? Белый дом, город Вашингтон, одноименного штата, но, увы, улицу не помню. Должность – президент Североамериканских Соединённых штатов.
Прокурор сразу скис, но ненадолго и опять принялся забрасывать меня вопросами. Я не препятствовал, хотя очень быстро мог поставить мужичка на место, хотелось выяснить, насколько далеко правоохранительные органы Швейцарии. И как очень скоро выяснилось, швейцарская полиция даром свой хлеб не ела, но, все-таки, особенно не преуспела. Они надежно идентифицировали меня с Клео, нашли шале где мы квартировали, следы крови в нем, еще кое-какие незначительно улики, но, к счастью, трупы англов пока не обнаружили. В общем, ничего конкретного они предъявить не могли.
Наконец, допрос мне надоел. Я опять перебил Дегу.
– Как давно, вы вступили в должность прокурора?
– Какое это имеет отношение к делу? – прокурор недоуменно нахмурился.
– Прямое! – жестко процедил я. – Отвечать!
– Неделю назад…
– Куда делся ваш начальник? Впрочем, не отвечайте. Его и еще дюжину чиновников из городской администрации и даже правительства Конфедерации отправили в отставку. А некоторых даже пометили под следствие. Знаете, за что?
– Но… – попытался слабо возразить прокурор.
– За незаконное лоббирование интересов иностранного государства! – гаркнул я. – Может и вам устроить нечто подобное?
Дегу вздрогнул и возмущенно пролепетал.
– Вы угрожаете? Я не позволю…
– Куда ты денешься. Вопросы по дуэли есть? Нет? Свободен.
– Я это так не оставлю! Против вас имеются улики…
Не знаю, чем бы закончился наш разговор, но тут в коридоре послышались тяжелые шаги, дверь с треском распахнулась, а потом в комнату вошел грузный, но крепкий старик со свирепой красной мордой, в распахнутом сюртуке. Несмотря на свой угрожающий вид, он почему-то мне сразу импонировал своей внешностью.
Грозно уставившись на прокурора, он коротко рявкнул:
– Вон…
Дегу сразу сдулся, как воздушный шарик, подхватил свою папку и теряя листочки поспешно свалил.
Старик проводил его взглядом, покряхтывая, сел в кресло и угрюмо представился.
– Александр Вальдманн . Генеральный прокурор Швейцарской Конфедерации.
– Генерал Майкл Игл. Директор военного департамента Южно-Африканского Союза.
Старик отмахнулся: мол, я знаю, а потом недовольно процедил:
– Ну и наделали вы шума, генерал.
Я невинно пожал плечами.
– Я не потерплю этих игрищ! – грозно пробухтел генеральный прокурор. – Швейцарская Конфедерация независимое государство. Устроили, понимаете, бардак…
Я молчаливо изобразил полное согласие.
– А вообще, вы молодец… – Вальдманн вдруг улыбнулся и протянул мне руку для рукопожатия.
Которую я немедленно и пожал.
– Что касается этой чертовой дуэли… – продолжил старик. – Здесь все ясно. Мы тщательно проверили свидетельства очевидцев – ничего криминального не выявлено. В Швейцарии дуэли не одобряются, но и не запрещены.
– Пистолет премьера… – осторожно подсказал я. – Мы не нашли его на месте дуэли.
– Он у наших специалистов, – буркнул прокурор. – Его передал один из секундантов, как там его… ага, Черчилль Уильям. Нет, Уинстон. Будут еще исследовать, но дело ясное, рухлядь разорвало. Бывает, я в этом смыслю. А мой предок, Ганс Вальдманн , дрался на дуэли в битве при Грансоне с одним из ближних вельмож Карла Бургундского , бароном ван Гуттеном . Но мы на всякий случай тщательно сопоставили все показания свидетелей – вы чисты. Ваш пистолет тоже в порядке и вообще! – он вдруг ткнул пальцем в потолок. – Божий суд никто не отменял!
Возражать я не стал. Суд так суд. Верховному команданте видней.
– А что касается остального… – прокурор грозно насупился. – В вашем отношении обвинения выдвигаться не будут. Но! – он сделал красноречивую паузу. – Есть мнение, что вам настоятельно рекомендуется покинуть Швейцарию. Неофициальным порядком и как можно быстрее. Надеюсь ничего не надо объяснять?
Я опять выразил горячее согласие.
– На этом все… – Вальдманн неожиданно мне подмигнул. – Рад был знакомству…
Уговаривать меня не пришлось, я по-дружески попрощался с прокурором и пошел искать Клеопатру.
Которую, вскоре и обнаружил, в обществе сторонниц.
Дамы меня встретили бурными аплодисментами, как выяснилось, слух о дуэли уже разлетелся.
Клео выглядела вполне прилично, хотя под толстым слоем косметики на лице уже вовсю просматривались припухлости – британка все-таки успела отделать ее на славу.
– Ох… – по пути к экипажу, Клеопатра страдальчески вздохнула. – Мне кажется, что у меня нет ни одной целой кости. Эх, если бы ты видел, как я ее…
– Видел. Умница. Но над джебами надо еще поработать. Эй-эй, только не в обморок…
После чего, просто подхватил ее и понес на руках. А у экипажа передал с рук на руки Арцыбашеву .
– Уж извините, Александр Александрович, это уже ваша ноша…
Подполковник бережно усадил Клео, а потом вытащил из-под облучка пару бутылок шампанского.
– Вам не кажется, что нам есть что отпраздновать? Простите, стащил тут по случаю. Мадам Клико де ми сек, отличное пойло.
Хлопнули пробки.
В общем, обратный путь мы проделали с ветерком…
Глава 21
Южно-Африканский Союз.
3 октября 1903 года. 10:00
Несмотря на настоятельную просьбу прокурора немедленно покинуть Швейцарию, убраться на следующий день после дуэли не получилось. Клеопатра едва стояла на ногах после схватки с британкой и пришлось пару дней просидеть в пансионе. Так что, феерия в прессе застала нас еще на Швейцарской Ривьере.
Господи…
Ажиотаж даже переплюнул недавний скандал после «откровений» Коллинза. Уж не знаю кто, но в прессу слили все до мельчайших подробностей, вдобавок газетчики, по своему обыкновению, раскудрявили все почти до неузнаваемости. К примеру, почти во всех газетах почему-то талдычили, что я стрелял в воздух. Впрочем, основной ход событий прослеживался довольно четко.
Досталось почти всем участникам поединка: британскую делегацию и секундантов Бальфура громили за то, что они допустили дуэль и не отговорили своего премьера, меня, по традиции, особенно английские издания, клеймили, как абсолютного выродка, хотя и не лишенного определенного благородства, а швейцарскую сторону порицали, потому что они не задержали злостного преступника и изувера. К счастью, O`Брайан и Арцыбашев попали в хронику, лишь как высокопоставленные, но неизвестные лица, с американской и русской стороны. Хотя и им перемывали кости.
Но, черт побери, больше всего доставалось Артуру Бальфуру.
О! Его вообще с дерьмом смешали, особенно в британской прессе. Кавендиш оказался абсолютно прав, превалирующим мотивом, шло унижение этой дуэлью не только самого премьера, правительства, но и всей страны в его лице. Правящий кабинет вообще пинали кому только не лень. О призывах немедленно выдвинуть вотум недоверия консерваторам, я вообще не говорю.
Робкие попытки оправдать Бальфура, как героя, не побоявшегося схватиться лицом к лицу с врагом Британии, тонули в общей вакханалии.
В общем, британское правительство настиг кризис, едва ли не больший, чем после поражения во второй англо-бурской кампании.
Европейская пресса тоже не отставала, хотя здесь меня чаще славили, изображали героем и, большей частью, абсолютно оправдывали. Но и ругали не слабо, в основном за то, что сам не влепил пулю в лоб премьер-министру и проник на бал под чужой фамилией. Изменил, так сказать, своему славному имени.
А еще, почти везде, фоном шла тема о Божьем суде. Мол, Господь сам наказал виноватого.
Н-да… тут поневоле задумаешься. Вполне может быть. Команданте Господь, в моем случае, уже доказал свое существование.
Но не суть, итогами я оказался доволен, вот честно, все сложилось для нас лучше не бывает, хотя загадка взорвавшегося пистолета все-таки долго не давала мне покоя.
Несмотря на отсутствие прямых доказательств, я уже почти не сомневался в виновности Черчилля, не хватало всего лишь ясного мотива, потому что на такой серьезный шаг без умысла не идут, особенно люди подобные Уинстону.
Впрочем, когда я вернулся домой, все стало на свои места.
Но об этом чуть позже.
Арцыбашев остался в Швейцарии, ему предстояла дорога в Россию, за новым назначением, ну а мы с Клео, перешли нелегально границу с Францией, на первый взгляд, никак не охраняемую, после чего, абсолютно не скрываясь, сели на поезд в Париж, правда, в очередной раз, сменив личность. В столице сделали пересадку и отправились в Марсель, где у меня состоялась одна очень важная встреча.
Но обо все по порядку.
Марсель мне понравился, он чем-то неуловимо был похож на Дурбан. Тот же соленый морской воздух, гудки пароходов, несусветная толчея в порту и вездесущий запах рыбы. К счастью, никакого внимания французские спецслужбы к нам не проявили, мы остановились в частном пансионе в пригороде, прямо на берегу моря и устроили себе небольшой отдых. Никакого официоза, мы с удовольствием скинули маску респектабельных граждан и полностью растворились среди разномастной богемы, переполнявшей толпами шарахающейся в квартале Ла Панье.
Ходили на яхте в море, ловили рыбу, пекли ее на углях прямо на берегу, слушали бродячих музыкантов, таскались по художественным выставкам и поэтическим чтениям, всласть кутили в плебейских ресторанчиках, словом, вовсю наслаждались бездельем. Особенно приятным после дикого бедлама последних дней в Швейцарии.
Впрочем, как всегда у меня случается, приятное пришлось совмещать с полезным. Через неделю после приезда во Францию, я оставил Клео дома и отправился в один из множества рыбных ресторанчиков в Старом порту.
Заказал себе глиняную сковородку печеной в прованских травах барабульки и, не спеша потягивая из маленького стаканчика великолепный местный кальвадос, принялся ждать, попутно осматриваясь.
Ресторанчик «Пьяная русалка» именуемый по местной традиции таверной, полностью оправдывал свое название. Клубы табачного дыма, ядреная смесь запахов кухонного чада, соленой рыбы, пряностей и пива с вином. Длинные столы с такими же лавками, рваные рыбацкие сети на стенах, дебелые девки-подавальщицы в заляпанных фартуках и невообразимо колоритная публика, представляющая собой находку для любого художника, возжелавшего отобразить на своей картине антураж подобного заведения. Ресторация выглядела уж вовсе непрезентабельно, но готовили здесь на славу – сроду не пробовал ничего вкусней.
Я и сам тоже ничем не отличаюсь от местных завсегдатаев. Кепка-гаврошка, блуза с отложным воротничком, короткая куртка из тонкой парусины с накладными карманами, небритая рожа с лихо закрученными усиками, растоптанные штиблеты из желтой кожи – только красного пояса не хватает, а так бы получился вылитый апаш*. Ну и наваха* с револьвером присутствуют, без них никуда – в Марселе только на миг зазеваешься, живо наденут на нож.
Но не суть.
Этот ресторанчик раньше принадлежал моему старому соратнику, добровольцу из Франции, Пьеру Ла Маршу. Пьер уже давно переехал в Юную Африку, забрав с собой свою обожаемую Мари, а ресторан оставил свояку Клоду Дюгари, к слову, тоже бывшему волонтеру, а ныне резиденту Службы внешней разведки Южно-Африканской республики. С тех пор заведение стало одной из явок нашей резидентуры в Марселе. Возникает вопрос, нахрена ЮАС резидентура в Марселе, в стране-союзнике, но, на самом деле, отсюда поступают крайне ценные сведения. Город портовый, моряки толпами шарахаются, в том числе и англы. Надеюсь не надо продолжать?
Черт, опять отвлекся…
– Красавчик, не нуждаешься в подружке на вечер?
Рядом неожиданно нарисовалась расхристанная девица, совсем юная, на удивление, не потасканная и даже красивая – эдакое воплощение средиземноморской красоты. Правда вульгарная по самые уши – ярко-алая помада на губах, тени под глазами, а-ля вампирша, небрежность в одежде, сиськи вываливаются из корсета и прочее подобное.
Девица, не скрываясь, жадно уставилась на мою рыбу и кувшинчик с кальвадосом.
Я невольно задумался о быстром трахе. Последний коитус произошел с французской резидентшей, добрых пару недель назад, естество прямо требовало удовлетворения, но тут, в таверне появился еще один посетитель и я сразу отбросил все мысли о случке.
– Лови, – на чисто скобленную столешницу глухо звякнула пятифранковая монета. – И пошла вон…
– Импотент, так тебя растак, педик гребаный! – грязно ругнулась проститутка, но монету ловко сграбастала и прямым ходом рванула к стойке.
В кабачке появился новый посетитель: худющий, но широкоплечий парень, одетый в том же стиле, что и я, только еще более небрежно. Несмотря на вид типичного клошара, гость отличался удивительно интеллигентной физиономией, впрочем, неряшливая запущенная щетина успешно маскировала это.
Я облегченно выдохнул. К счастью, долго торчать в Марселе не придется. Томми Скрипач появился вовремя.
Прозвище совсем не соответствовало внешнему виду гостя, но, тем не менее, Томас Шихан действительно очень талантливый скрипач. А еще прирожденный диверсант и разведчик. Всю вторую кампанию мы прошли плечом к плечу. А сейчас он резидент одной из агентурных сетей Южно-Африканского союза в Британии, а если точнее в Ирландии.
Но тут тоже надо начать сначала.
Британия неимоверно могущественна, но как все империи является не более чем колоссом на глиняных ногах. И эти «ноги» – ее колонии. Я всегда прекрасно это понимал, поэтому уделял едва ли не больше внимания национально-освободительному движению в британских колониях, чем новейшему оружию, кадровой армии и созданию коалиции против англов.
За буров с бриттами воевали очень много ирландцев. Так вот, после окончания боевых действий, всех оставшихся в живых, я пропустил через очень тесный фильтр, на предмет профпригодности к нелегальной разведке. Кадров набралось немало, все они нашли свое применения, но, Томми Скрипач, оказался самым ценным приобретением. Неимоверное хладнокровие, изощренный ум с хитростью, вдобавок дикая ненависть к британцам – все эти качества, конечно, при правильном применении, в свое время, доставят островитянам немало хлопот. В свое время, потому что сеть Скрипача тщательно законспирирована и никак себя пока не проявила. И настолько важна, что встречу с ним я смог доверить только себе.
Парень мельком глянул по сторонам и шагнул к стойке. Молча высыпал пред барменом несколько монет, отхлебнул из поданной кружки, после чего направился прямо ко мне.
– Не возражаешь, дружище? – он показал на скамью.
Я молча кивнул.
Парень сел, еще раз отхлебнул и вытер пену с губ рукавом куртки
– Капитан…
– Скрипач…
– Матерь божья, если бы ты знал, как я рад тебя видеть… – не глядя на меня, горячо и искренне зашептал ирландец. – Читал, что ты успел на славу повеселиться в Швейцарии. Клянусь, если бы ты был женщиной, я бы на тебе женился, несмотря на свой обет безбрачия, до окончательного освобождения Ирландии…
– Я тоже рад тебя видеть, но, по старой памяти, можешь схлопотать по морде.
– Шучу, капитан, шучу… – Скрипач ухмыльнулся. – Хорошо, что ты оставил Бальфура в живых. Лучше даже я не смог бы придумать. Ну да ладно. Как ты говорил? Хрен с нами и хрен на них?
– Примерно так. Как дела?
– Мы готовы, капитан… – спокойно ответил ирландец.
– Подробней. Оружие получили?
– Да, капитан. Тайники полны, хватит вооружить до тысячи человек. Готовы шесть штурмовых групп, все они сейчас вне Ирландии, дабы не вызвать подозрение англичан, но прибудут на место по первому сигналу: транспорт и коридоры подготовлены…
Говорили мы с ним недолго, но разговором я остался доволен. Очень скоро островных обезьян ждет большой сюрприз. Сеть Скрипача не единственная наша агентурная сеть в Ирландии, но все остальные играют только отвлекающую роль. Да, приходится идти на жертвы, но, черт побери, клянусь, эти жертвы будут не напрасны.
После того, как Томми ушел, я еще немного посидел в кабачке, после чего отправился домой. А еще через пару дней мы с Клео отплыли в Дурбан.
А уже по прибытию, начали проясняться все странности дуэли.
Премьер-министр Британии Артур Бальфур выжил, но по состоянию здоровья не смог исполнять свои обязанности. Что, вместе со всем остальным, послужило причиной для отставки правящего кабинета. К власти пришли либералы во главе с Кемпбеллом. А вот Уинстона Черчилль, самым загадочным образом, грянувший политический кризис никак не затронул. Мало того, он стремительно стартанул по политической карьерной лестнице. Уинни очень вовремя покинул консерваторов, примкнул к литеральной партии и стал… стал министром колоний, черт побери. Самым молодым министром в истории Британии.
– Что и требовалось доказать… – прошептал я. – Ну что же, друг Уинни, не обессудь, ничего личного…
Мягко щелкнул замок сейфа.
Массивная дверца беззвучно отворилась.
На стол лег толстый запечатанный конверт.
Нож для бумаги с треском разрезал плотную бумагу.
На зеленое сукно высыпались фотографии…
Я затянулся, положил сигару в пепельницу и взял в руки первую.
Так… где это мы? Ах да, здесь мы дурачимся в саду.
А здесь, Черчилль во фраке вальсирует вместе с Франсин.
А здесь он в танце с Лизаветой.
А здесь с Мерседес, дочерью Стейна, тогда еще президента Оранжевой республики.
А на этом фото, с зажаренной ляжкой косули в руке, изображаете из себя обжору.
А тут, мы с сигарами и бокалами виски в курительной комнате.
На охоте…
Еще на охоте…
Верховая прогулка с дамами…
Купаемся в реке, в дурацких одинаковых полосатых купальных костюмах…
В ресторане…
Опять танцы…
– Извини, Уинни… – я сложил все фото обратно с конверт и взял сигару.
К счастью, уже фотографическая аппаратура позволяет делать скрытые снимки. Не то, чтобы я не доверял Уинстону, даже прямо наоборот, но, на всякий случай, все-таки подстраховался.
Из переговорной трубы вдруг раздался мягкий голос Алисии.
– Минхеер генерал, прибыл минхеер Майнц.
Я немного поколебался, но все-таки пересилил себя.
– Проси.
В кабинете появился полный благообразный толстячок средних лет в военном сюртуке со знаками различия фельдкорнета и эмблемами финансовой службы.
Форма сидела на нем слегка неловко, позволяя предположить, что ее обладатель не кадровый военный. Впрочем, Олаф Майнц, действительно был весьма далек от армии – на самом деле, он занимал должность начальника отдела информации и пропаганды Генерального штаба, одного из наших самых секретных отделов, а форму носил больше для прикрытия.
Созданием этой службы, я озаботился едва ли не в первую очередь. Информационное пространство, точно такое же поле боя, только на нем грохочут не пушки с пулеметами, а боевые действия идут в полной тишине, за верстальными столами типографий и письменными столами журналистов.
– Минхеер генерал… – Майнц почтительно склонил голову.
Я подвинул к нему конверт.
– Ознакомьтесь, Олаф.
Майнц быстро просмотрел фотографии и вопросительно вздернул бровь.
– Организуйте утечку в мировую прессу. Форма статьи – противопоставление. Нынешний министр колоний Британии развлекался с главным врагом Соединенного королевства, когда английские солдаты с офицерами умирали на поле боя и страдали в плену. Соответствующие фото трупов и пленных найдете сами. Их приложите тоже. Поставьте под сомнение верность Уинстона Черчилля короне Британии, а также поднимите вопрос о большой вероятность его работы на секретные службы Южно-Африканского союза. Но основной нажим – на подлость и корыстность. Появление фотографий в информационном поле обоснуйте по своему усмотрению. Все материалы по готовности – ко мне. Срок – три дня.
