Текст книги "Оранжевая страна. Книги 1-3 (СИ)"
Автор книги: Александр Башибузук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 59 страниц)
Глава 24
Оранжевая Республика. Винтерс-Влей
9 марта 1900 года. 10:00
– …совсем чумной у нас гауптман. – Молодой вихрастый волонтер шумно отхлебнул из кружки и повторил: – Совсем чумной. Когда рвануло, я подумал – все, конец Железному Дрыну…
Я шагнул в сторону от отбрасываемых костром сполохов и прислушался. Это вот что он сейчас сказал?! Кто Железный Дрын? Я Железный Дрын? Да я его за это… запорю! Сто нарядов! На гауптвахту… Стоп… Что-то ты, Миха, совсем в держиморду стал превращаться. Участь такая у командиров. Еще ни в одной армии мира не было случая, чтобы подчиненные не прилепили погоняло отцу-командиру. Опять же, никакой насмешки в голосах этих оболтусов я не слышу, наоборот, даже некое восхищение. Ладно, с «железным» я согласен, но почему «дрын»?
– Ага, сейчас… – ухмыльнулся его собеседник, ефрейтор Шустер. – Кому это конец? Кишка тонка у бриттов угробить нашего командира. На то он и Железный Дрын… Ой!.. – Шустер, увидев меня, испуганно вскочил. – Герр гауптман.
– Отставить, Михаэль. – Я присел рядом с ними на бревно. – Плесните мне чайку. Ага… благодарю. А теперь извольте мне объяснить, почему – Железный Дрын? Тихо-тихо… все нормально. Вольно, я сказал! Но вот объяснить все же придется. Прям теряюсь в догадках.
– Ну… – запнулся ефрейтор.
Второй волонтер неожиданно прыснул в кулак и испуганно застыл, справедливо ожидая на свою голову неминуемые кары и пытки.
– Смелее, смелее… – подбодрил я их.
Шустер, увидев, что я не собираюсь метать гром и молнии, немного отошел лицом и, запинаясь, выговорил:
– Ну-у… это… поговаривают, что вы можете только на разминку отбарабанить пяток фрау.
– Гм… – Я чуть не подавился чаем. – Пять? И кто это поговаривает? Вернее, от кого пошло?
– Герр гауптман… – замялся Шустер. – Ну-у…
Получить вразумительный ответ я так и не успел: прибежал вестовой и сообщил, что прибыли Максимов и фон Бюлов, а с ними еще куча людей, в одном из которых он опознал президента Стейна, а в другом – президента Крюгера. Ага, намечается раздача слонов… или пиндюлин.
– Проводи их ко мне в палатку.
– Так они уже там, – развел руками Симон.
– Кто пустил? – рыкнул я для порядка. – Драть буду, не вынимая… – Я вдруг осекся и неожиданно сам для себя расхохотался. Ага… а еще возмущаюсь, почему меня Дрыном назвали. – Ладно, идем уже.
Президентов охранял отряд Йоханнесбургской конной полиции, те еще головорезы, полный аналог американских рейнджеров времен Дикого Запада, правда, в более безбашенном варианте. Самые подготовленные части у буров. Вот бы мне таких хотя бы сотен пять – сразу наглы почувствуют, что такое воевать без коммуникаций. Да кто ж таких отдаст?..
Дядюшка Пауль хозяйственно освоил мой стул и с интересом принюхивался к моей же сигаре, дорогущей и гаванской, между прочим. Колоритнейший старикан – скажу больше, настоящая легенда! Грузный, в старомодном сюртуке, с реденькой бороденкой, глаза хитрые и умные, морда простая – патриархальная, располагающая к себе. Так и хочется душу излить.
Президент Мартинус Стейн – ему полная противоположность. Тоже авторитет, но уже новой формации. В отличие от ветхозаветного мракобеса, дядюшки Пауля, не чурается новых прогрессивных идей, правда, опять же в их бурской транскрипции. Вот для чего вы ко мне заявились? Похвалить? Ну что же, я не против выражения похвалы в некоем финансовом эквиваленте. Ордена прошу не предлагать; впрочем, таковых в республиках и нет, от слова совсем. Не основывали за ненадобностью. Впрочем, зря, побрякушки в некоторой степени поднимают солдатский дух.
А если вы, господа президенты, прибыли меня нагнуть за бесчеловечные методы войны, так ни хрена у вас не получится. Мне абсолютно плевать. В таком случае воюйте сами: ветер в спину, флаг в руки и так далее. А я откланиваюсь, ибо не хочу заниматься бесполезным делом. Ну… давайте, рожайте.
– Капитан Игл… – четко откозырял я, по американской угребищной манере. Большего вы от меня не дождетесь.
– Капитан? – с вопросительными интонациями проскрипел Крюгер. – Молодой человек, насколько я понимаю, вы гражданин Свободного Оранжевого Государства и официально служите своей стране? Тогда какой «капитан»? Мартинус, у вас существует такое воинское звание, как капитан? Испокон веков нашими предками завещано… – Крюгер, похоже, приготовился прочитать нам что-то вроде проповеди.
– Фельдкорнет… ваше превосходительство… – тактично перебил его Стейн. – Герр Игл пока еще не в курсе. – Президент Свободного Оранжевого Государства, обращаясь к Крюгеру, говорил с уважительными интонациями, но все же в его голосе я уловил недовольные нотки. Типа, какого хрена, ты старый хрыч, читаешь моим людям нотации?..
– Совсем другое дело… – удовлетворенно буркнул Крюгер. – А теперь, фельдкорнет… кх… объясните, что вы там такого натворили? Прибыл парламентер с письмом от Робертса, в котором он верещит, как недорезанная свинья, что мы нарушаем правила войны. Плохо, очень плохо. Извольте объясниться. Мы приютили вас не для подобных безобразий. Общественное мнение, и опять же предки завещали нам быть.
Это меня вы приютили? Это я фельдкорнет? Ах ты, старый хрыч! Средневековый мракобес! В задницу!!! Я приготовился с ходу послать его куда подальше, но уловил умоляющий взгляд Максимова. Вот же…
– Возможно, фельдкорнет Игл был вынужден? – предположил Стейн и красноречиво на меня посмотрел.
«В зад, идите все в задницу!!!» – подумал я, но озвучил совсем другое: – Пехотная дивизия и две бригады кавалерии в численной составляющей представляют собой около семи с половиной – восьми тысяч солдат. Мы могли противопоставить этой группировке всего около пятисот бойцов. Предполагаемый итог боя – наше отступление. В любом случае. В результате которого генерал-лейтенант Таккер выходил на оперативный простор, а направление на Блумфонтейн оставалось открытым. В результате моих… гм… безобразий… наступление британцев сорвано, генерал-лейтенант Таккер покончил с собой, его группировка рассеяна, около полутора тысяч британцев убиты, девять сотен, в том числе сорок офицеров, взяты в плен. Мои потери, в общей сложности, около пятнадцати человек. Готов понести… гм… за оные безобразия… заслуженное наказание.
Я с презрением выплюнул последнее слово и уставился на Крюгера. Ну давай, старый хрыч, мне уже давно не терпится распрощаться с этой долбаной Африкой.
– Вчера генерал де Вет и генерал Фронеманн, при гораздо лучшем соотношении, были вынуждены отступить со значительными потерями… – глубокомысленно изрек президент Стейн.
Де Вет – длинный голенастый бородач, скромно стоявший в уголке, мрачно кивнул. Фронеманн – еще один бурский генерал, красноречиво смолчал, а де ла Рей – опять же очередной исторический персонаж, отчего-то злорадно ухмыльнулся.
Затем выступил фон Бюлов и очень доходчиво объяснил реальное положение дел, привел как пример соотношение численности противоборствующих войск и озвучил ближайшие перспективы – нерадостные, надо сказать.
Крюгер выслушал его с угрюмой мордой, а потом неожиданно встал и обнял меня с довольно недюжинной силой.
– А он мне нравится, господа! Нравится! – радостно гаркнул он. – Так держать, фельдкорнет! Мы сможем достойно оценить ваши заслуги.
– Уже ценим, – облегченно выдохнул Стейн.
Вот хрен его знает. Мне кажется или на самом деле президент Оранжевой Республики побаивается дядюшку Пауля? Или тут в чем-то другом дело? А может, просто пока зависит от него и ждет не дождется, чтобы скинуть эту опеку? Надо бы разобраться для лучшего понимания ситуации.
– Фельдкорнет Игл представил план новой операции… – тактично напомнил Максимов.
– Давайте рассмотрим, – охотно согласился Крюгер, – почему бы и нет.
– Прошу к карте, господа, – уже ожидая бурю негодования, я взял в руку указку. – Нет секрета в том, что Блумфонтейн кишит британскими шпионами, как дворовый пес блохами…
– Даже несмотря на то что фельдкорнет Игл, в бытность помощником военного коменданта, прошелся частой гребенкой по их сети, за что и был удостоен покушения… – опять сделал небольшое отступление Максимов.
– Мы в курсе… – буркнул Крюгер. – Продолжайте, минхер Игл…
– Так вот, Робертс прекрасно осведомлен о том, что мы устроили два укрепрайона на пути его вероятного наступления. И считает, что мы сконцентрируем свои войска вдоль этих рубежей. Осознать этот факт мы ему уже помогли, устроив демонстративное отступление всех наличных сил. Прогнозирую его решение занять Винтерс-Влей и, пользуясь этим пунктом как опорной базой, дождаться очередных подкреплений, дать отдохнуть тягловой силе и солдатам, а уже потом устроить решающее наступление. Винтерс-Влей он займет послезавтра, у нас там всего лишь легкое прикрытие, только для того чтобы обозначить сопротивление, после чего коммандо отступит. Мой план состоит в следующем. В тот же день, точнее – в ночь на следующий, будет совершен скрытный марш всеми нашими наличными силами, разделенными на три отряда, вот к этим рубежам. С которых, по сигналу, они под утро атакуют британцев с трех сторон. Подобные действия для Робертса будут полной неожиданностью и позволяют нам надеяться на успех.
– Нас мало, – высказался де ла Рей. – Очень мало. Это самоубийство.
– Согласен, – вежливо кивнул я ему. – Но это не все. Основной план заключается вот в чем…
После того как я закончил, в палатке поднялся дикий ор. Я даже был вынужден выйти и приказать своим бойцам с конными полицейскими отогнать любопытствующих на сотню метров.
– Люди! – рычал Крюгер. – Они разом лишатся своего имущества! И что скажут наши европейские союзники? Вы об этом подумали?
– Все патриоты уже покинули город, – спокойно парировал Стейн. – Мы принесем эти жертвы ради победы. И пора бы уже понять: союзников у нас нет. Сочувствующих много, да и то – на словах.
– Представляю, какой гам поднимут бритты… – хмыкнул Фронеманн.
– У нас есть возможность в некоторой степени нейтрализовать шумиху в прессе, – скромно напомнил о себе Максимов. – И вообще, это мелочи. Главное – победа.
– Поздно; ничего не получится, – буркнул де ла Рей. – Вот если бы…
– Мы провели уже подготовку, – отрапортовал фон Бюлов. – И сделали теоретические расчеты, дающие пятидесятипятипроцентный шанс на успех.
– Но кто решится на такое? Кто этот самоубийца? – вступил в разговор де Вет. – Вы представляете – пробраться в город, привести в действие ваши адские машины! Шансов выжить нет!..
– Это сделаю я…
Мгновенно в палатке наступила тишина, глаза всех присутствующих уставились на меня.
– Да, я и мои люди. Все уже готово. После того как… будет устроено очередное безобразие… – я не удержался, чтобы не уколоть Крюгера, – вы начнете атаку и, как сами понимаете, в данном случае шансы на успех у нас получаются гораздо большими. В любом другом варианте мы, конечно, проявим героизм, покроем себя славой, нанесем британцам большие потери, но итог все равно закономерен: война будет проиграна. Да… с учетом вот этого нашего предполагаемого успеха, уже подготовлены планы дальнейшей кампании, которая закончится взятием Кимберли и блокировкой проходов в Дракенсбергских горах. А также определенными мерами по препятствию подвоза британцами подкреплений морем. Решайтесь, господа. Другого такого шанса у нас не будет. – Закончив свою речь, я совсем как Наполеон скрестил руки на груди. Вот так. Знай наших.
– Господа, есть еще некоторые моменты, увеличивающие наши шансы на успех. Но их мы обсудим отдельным порядком… – добавил многозначительно Максимов.
– Да будет так… – тихо и скорбно сказал Крюгер. – Господь милостив к рабам своим. Дерзайте, а мы будем молиться за вас.
– Значит, решено! – торжественно подвел итог Стейн.
– В таком случае проведем штабные учения! – Фон Бюлов четким движением вставил в глаз монокль. – Господа, прошу к карте…
Все разошлись далеко за полночь, я уже приготовился немного отдохнуть, как вдруг в палатке появился молодой парень в строгом костюме. С идеальным пробором и бесстрастным умным лицом.
– Минхеер Игл, я Гуус ван Хепнеер, секретарь-референт президента Свободного Оранжевого Государства, его превосходительства Магнуса Стейна, – четко представился он. – Я выполняю поручение некой особы… – и парень протянул мне небольшой сверток.
– Интересно, чье же? – Я сорвал кокетливо завязанные ленточки и обнаружил… стопочку батистовых носовых платочков с искусно вышитой монограммой в уголочке. А также кисет и две пары шейных платков. И запах… все благоухало дамскими духами… Мм… сирень? Монограмма… «М» и «И»? Майкл Игл? Да ну, на фиг? Грета? А вот и письмецо…
– «…С вами Бог и я, мой герой… – прочитал я на маленьком листочке. – Ваша Гретхен… – а снизу была еще приписка: – Колбасу готовила маменька лично для вас. А я помогала».
– А также примите вот это… – секретарь внес в палатку две увесистых корзины. – Будет ответ?
– Гм… – невольно задумался я. Колбаса и носовые платки от президентши и ее дочурки?.. Однозначно достойны ответа. – Прошу вас подождать, минхер Гуус. Ответ будет.
«Милая… – гм… – Милая Гретхен, когда пули свистят над головой, а солдатские башмаки захватчиков топчут нашу землю… расплавленный свинец льется… – м‑дя… – Ваше письмо греет мне… сердце стучит, а душа алкает… – Твою же мать, что за хрень я пишу? Так… – Большая признательность матушке, колбаса просто божественная. Ваш Михаэль… – Тьфу ты…»
Я вышел на улицу, вырвал первый попавший цветочек, отряхнул от пыли, запаковал его в конверт и вручил секретарю. Который, получив оное, мгновенно скрылся в ночи. Уф… вроде справился… Ну, что там за колбаса?
– Держи, Наумыч… – я переломил колечко и вручил половину Степе. – Отведаем гостинцев. И налей нам по песярику. Что-то я подустал…
– Бабы? – поинтересовался парень и, набулькав в стопочки коньяку, с хрустом впился в колбасу. – А ничо так…
– Бабы, Наумыч. Бабы… – Я опрокинул в себя чарку и осторожно куснул обалденно пахнущий чесноком гостинец. Действительно, «а ничо так». Ты глянь, президентша, а в колбасе разбирается… – Ну что ты там?
– Отправил… – с набитым ртом прошамкал Степа. – Отбыли уже. Веник пообещал с того фрукта глаз не спускать. Скубент, етить его в душу…
Ага… Это я сплавил в Блумфонтейн Черчилля и Вениамина. Уинстона, предварительно забрав честное слово, к себе домой, правда, под строжайший надзор полиции, а Вениамина – налаживать промышленное производство его изобретений. Поистратились мы, надо срочно пополняться. А заодно с ними ушло отделение легко подраненных добровольцев для присмотра по пути, а потом – для охраны поместья. Мало ли что… Твою мать, Ранненкапфу написал, а про Лизхен и Франсин забыл! Етить твою в дышло. Но ничего, будет время – вырвусь, засвидетельствую почтение лично. Интересно, они там друг друга еще не передушили? Вроде не должны, Карл Густавович обещал постоянно держать девиц на успокоительном…
– Ну чо, вздрогнем… – Наумыч разлил по очередной.
– Давай еще по одной – и баиньки. Завтра на войну…
– А куда ж мы денемся-то? – философски заметил Степа и многозначительно поболтал остатками коньяка в бутылке.
– Так ото ж… – Я неожиданно понял, что Стейн не может не знать о посылке своей дочурки. Так это что же получается?..
Глава 25
Оранжевая Республика. Винтерс-Влей
11 марта 1900 года. 10:00
В окошко было отлично видно, как в город стройными колоннами входили английские войска. И их встречали. Цветами и пением «Боже, храни королеву»…
– Черт… – я с досады пристукнул кулаком по подоконнику, – откуда же вас столько понабралось?
Нехорошо может получиться. Очень нехорошо. Шесть фугасов по тонне динамита и еще кое-какие «мелочи» сотворят из этого городка маленькую Хиросиму. Конечно, без прелестей радиации, но все равно разрушения будут в общем-то сопоставимые. Городишки-то самого́, считай, кот наплакал. А так все хорошо начиналось… Местные религиозные деятели сработали на отлично, толкнули пару проповедей и повели за собой народ, как тот знаменитый дудочник – крыс. Это даже не смотрелось эвакуацией – секретность нашей миссии вполне удалось соблюсти – тем более что мы работали по ночам. Бургомистрат, школа, склад возле гостиницы – в которую, как я надеюсь, заселится британский офицерский состав, – и два ангара на окраине. Обычные часовые мины, правда, будильники для них пришлось искать по всему Блумфонтейну – пока редкий для этого времени агрегат. И гребаные Вольтовы столбы в качестве источников питания.
Точное время входа войск в город спрогнозировать, естественно, не удалось – клятый коммандо, оставленный в Винтерс-Влей для отвода глаз бриттам, сопротивлялся всерьез и неожиданно отсрочил занятие города почти на пять часов, поэтому теперь придется переставлять таймер вручную на каждом фугасе. Тьфу ты: какие, на хрен, таймеры… все никак не могу до конца привыкнуть. Стрелки! Стрелки часов, которые выставлять будем я и Наумыч; вернее, только я, а Степа будет прикрывать. Сложно, конечно, но вполне выполнимо – скрытый доступ к минам есть. Но не это главное сейчас. Клятые ойтландеры. Кто такие? Так буры называют чужаков. Не буров. В своем большинстве – англоязычных переселенцев в Южную Африку. Формально именно из‑за них бритты заварили эту кашу. Их до хрена в республиках, как бы не треть от численного состава белого населения. Буры устроили им поражение в правах, то есть лишили избирательного права, справедливо опасаясь, что с помощью вот этих самых персонажей вполне законно утратят самостоятельность и станут очередной колонией Великобритании. И были правы. Ойтландеры являются настоящей пятой колонной, истово ожидающей пришествия британских войск как манны небесной. Но об этом долго рассказывать, ограничусь лишь тем, что буры в подавляющем числе покинули город, а ойтландеры вот сейчас встречают цветочками англов.
М‑да… Жилые кварталы – на окраине, но… но все равно и им достанется… Можно даже попробовать спрогнозировать погоняло, которым меня наградят после этой операции. Мясник Винтерс-Влея? Кровавый Майкл? Палач мирного населения? Вот же зараза!!! Но отыгрывать назад уже поздно.
Прикрытие, конечно, есть, сразу же после… гм… теракта, в европейской прессе появится предсмертное коллективное письмо неких бурских патриотов, которые в нем признаются в намерении совершить самоподрыв вместе с кровавыми захватчиками. Пожертвовать, так сказать, жизнями, аки Самсон во имя освобождения от филистимлян. Должно сработать, но все же исключать утечку информации о личности истинного виновника фестиваля не стоит. Разведка у бриттов работает преотлично…
– Уроды… – сообщил я немытому оконному стеклу.
– Вот скажи мне, Ляксандрыч, а какого лешего тебе это надо? – вдруг поинтересовался у меня Степа. Он сидел в продавленном кресле и протирал ветошкой револьвер.
– А тебе? – ответил я вопросом на вопрос.
– А мне и не надо… – покачал головой парень. – Я здесь случаем.
– И я здесь случаем, Наумыч. Вот ввязался, на свою голову, а теперь бросить не могу. Знаешь, как бывает… – Я не договорил, потому что опять запутался в своих мотивах. Не скажешь же, что из‑за любви к искусству? То-то и оно.
– Знаю, – неожиданно согласился Степа. – Когда начнем, Ляксандрыч?
– Как стемнеет, так и займемся. – Я отпил воды из фляги и опять вернулся к окну. – Можешь вздремнуть. Потом сменишь меня.
– И то верно… – Наумыч спокойно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Вот же нервная система у человека! Я так не могу.
Тем временем войска входили в город непрерывным потоком. Да сколько же их. И это не все, большинство будет квартировать в окрестностях.
Мы находились на чердаке непонятной двухэтажной конторы, расположенной прямо напротив обиталища местного бургомистра. Довольно безопасное место, учитывая, что дом давно уже заброшен, а чердак намертво заколочен. Вряд ли кто догадается сюда полезть. А если и догадаются, то больших трудов уйти нам не составит – путей отступления хватает. По крышам за милую душу уйдем.
Итак, шестнадцать ноль-ноль, до темноты остается всего пять часов. Примерно к полуночи фельдмаршал Робертс и лорд Китченер – начальник штаба британских войск, должны уже угомониться и отойти ко сну. Очень хочется надеяться, что они будут квартировать в бургомистрате: там как раз есть подходящие помещения – с окнами в нужную нам сторону.
Я пристроил винтовку на подоконник и поймал в оптику окно на втором этаже бургомистрата. Ого… уже шерстят какие-то типы. Квартирьеры? Впрочем, какая разница, скоро от этого здания останется всего лишь кучка обгорелого мусора. И не только… Черт…
Да, я все понимаю: многие усмотрят в моих действиях чуть ли не терроризм, но позвольте задать вопрос: а кто звал англичан сюда? И с какой стати вполне независимые республики должны стать колониями Великобритании? Хорошенькое соотношение для войны получается: две крошечные страны и громадная империя. И что вы предлагаете: схлестнуться в честном бою и конечно же геройски погибнуть? Как благородно! И глупо. Короче, будет гореть земля под бриттами, и не только земля. Кстати, что там у них?
Степа мерно похрапывал, а я таращился в бинокль на события, происходившие на главной площади. Измученные маршем солдаты располагались прямо на улицах. Офицеры, отдав распоряжения, искали себе пристанище попрестижнее и стягивались к единственной в городе гостинице. Там как раз и ресторанчик имеется. Это же просто замечательно! Идите джентльмены, вперед, праздновать. Лишенные управления, деморализованные части станут для буров очень лакомым кусочком. Стоп, что за хрень…
– Наумыч, подъем. – Я увидел, как небольшая группа британцев направилась прямо к нашему дому. – К нам гости.
Степан, как будто и не спав, мягко вскочил на ноги:
– Будем уходить?
– Пока ждем. – Я осторожно подошел к люку и прислушался. Неужели за нами? Вроде не наследили.
Донесся треск, входную дверь активно ломали. Потом послышались скрип половиц и приглушенные голоса.
– Грязные свиньи. – пробасил кто-то. – Пыль, чертова пыль; как они жили здесь в такой грязище?
– Уини, дурашка, дом не жилой, – ответили ему со смешком. – Гони сюда своих, надо быстро вычистить здесь все, а то господин полковник устроит тебе… – Голос стал удаляться и я так и не расслышал, что устроит полковник «дурашке» Уини.
– Стойте! Аллен, Уини: здесь кто-то ходил… – вдруг воскликнул еще один визитер. – Видите, следы…
– Ричи, ты придурок! Это наши следы, дверь была заперта, – сразу наорали на излишне бдительного британца. – Живо за метлами – и чтобы через час здесь все блестело. Полковник ждать не будет. Да… и распорядись притащить сюда его походную кровать.
Ричи досадливо выругался и забурчал себе под нос:
– Сволочь… нет чтобы остановиться в гостинице, так подавай ему отдельные апартаменты.
Я облегченно перевел дыхание. Вроде пронесло, обычные квартирьеры. Интересно, какого полковника они здесь устраивают? Жаль… очень жаль, что нет возможности его прихватить с собой. Хотя на хрена он нужен? Лишняя обуза. У меня с собой есть сумка с динамитными шашками и запасной часовой взрыватель. Будем отбывать – устроим полковнику маленький сюрприз.
Опять потянулось время, внизу ударными темпами наводили порядок, при этом на разный манер костеря командование и клятых буров, никак не хотевших сдаваться. А мы сидели как на иголках: вдруг кому-нибудь придет в голову заглянуть наверх? Но, к счастью, не пришло, хотя предложение поискать мебель на чердаке высказывалось. Тьфу ты, пришлось вылезти на крышу и торчать полчаса на раскаленной кровле. Долбаные уроды.
Наконец стемнело. Я осторожненько установил мину на четыре часа утра, а потом мы по крыше перебрались на следующий дом и слезли по пожарной лестнице. Ну… с богом…
Первым делом бургомистрат, затем склад возле гостиницы, школа и парочка ангаров. Все объекты расположены по кругу, на небольшом удалении друг от друга. Отдельным порядком идет неработающая водонапорная башня, расположенная немного в сторонке. Это, так сказать, на закуску. Особую закуску – дело в том, что мы закачали в нее десяток тонн керосина и сыпанули внутрь бочку сгустителя. Красиво будет.
К обиталищу бургомистра добрались без происшествий, по подворьям. Бритты установили охрану только с парадного входа здания, совершенно не озаботившись задним двором. А зря. Впрочем, они не виноваты, время еще не пришло, диверсанты в настоящем понимании этого слова пока отсутствуют как класс, соответственно, противодиверсионными мероприятиями никто особенно не заморачивается. К нашему счастью – иначе так веселиться нам бы никто не позволил.
Степа притаился в кустах, а я поднялся по пожарной лестнице на чердак. Так… готово… Гребаная машинерия: того и гляди, сам взлетишь на воздух. Выглянул вниз и принялся спускаться. Стоп!.. Твою же душу, какого их сюда принесло?
– Гарри, сукин ты сын! Ко мне, я сказал… – зло пробасила массивная широкая фигура.
– Господин сержант, не надо… – жалобно пролепетал ломающийся голосок. – Ну пожалуйста…
– Поттер, сучонок, это тебе не Хогвардс…
Да ну, на хрен? Клятые содомиты!!! Я, как обезьяна, торчу на лестнице, а эти, млять… Пострелять, что ли, извращенцев? М‑дя… а я был лучшего мнения о нравственности девятнадцатого века. Вот и подтверждение обратному.
Висеть пришлось долго, но наконец извращенцы угомонились, и мы благополучно убрались к следующему объекту. Потом пришлось около часа валяться в придорожной канаве, пережидая, пока пройдет вновь прибывшая часть. Но к двум часам ночи справились со всеми фугасами, кроме установленного на водокачке.
Все просто. Открыть дверь, подняться по винтовой лестнице наверх. Отсоединить питание, выставить время, подсоединяем обратно…
Так, все, теперь назад. Я вытер холодный пот с лица и стал спускаться вниз. Убираться надо отсюда, как можно дальше. Иначе…
– Руки вверх!!! – Мне в грудь ткнулось дуло карабина. – Сержант, я тут местного поймал.
Твою же мать!!! Трое… патруль, наверное. Ну и…
– Кто такой? Что здесь делаешь? – Сержант поднял керосиновый фонарь повыше.
– Господин сержант… меня послали… мистер Смит послал… – затараторил я. – Вода пропала, вот и послали…
– Какая вода? Что ты несешь, бурская свинья? – опешил британец. – Рядовой Милтон, обыщи его. Это точно шпион.
– Какой шпион?! Я свой, из Манчестера! Сейчас документы покажу… – испуганно завопил я и сместился в сторону, заметив, как за спинами патрульных из кустов возник Наумыч.
– На месте!!! – рыкнул сержант, потянул из кобуры револьвер, но, не успев его выхватить, с хрипением осел на землю: Степан вогнал ему под лопатку кинжал.
Сухой треск нагана – еще один патрульный опрокинулся на спину, но одновременно со вторым моим выстрелом бабахнула винтовка – третий бритт перед смертью все же успел нажать на спусковой крючок.
– Вот лярва!.. – прошипел Степан, схватившись за бедро.
– Ты как? Надо уходить… – Не дожидаясь ответа, я подхватил его под руку и потащил в сторону от раздавшихся совсем неподалеку криков и команд.
– Погодь… – Степа отстранился и быстро перехватил ногу повыше раны шнурком от револьвера. – Вроде только царапнуло. Все… идем. – Парень, немного прихрамывая, нырнул в темноту.
Мы проскочили через улицу, нырнули в лабиринт домов и сразу были вынуждены залечь в небольшом палисаднике. Вокруг поднялся неимоверный переполох, бежать оказалось некуда. Мля… вот это вляпались. В городе такое количество войск, что скрыться по-тихому практически нереально. Вот если бы… да откуда же у меня возьмется группа прикрытия… Черт, черт, черт! Думай, Миха, думай…
– Сюда, они сюда побежали!!! – Мимо нас протопали ботинки нескольких солдат. – Их пятеро… нет, с десяток…
– Фонари! Фонари тащите… – азартно надрывался чей-то грубый бас. – Дженкинс, бери свое отделение и перекройте соседнюю улицу. Браун, прочешите следующую.
Ну и? Задачка, однако. Зачитываю условия: до ближайшего фугаса – две сотни метров, до башни с керосином – чуть меньше сотни, вокруг не менее десяти тысяч вражеских солдат с просто критической плотностью на квадратный десяток метров, а времени до взрыва осталось всего полтора часа. Смогут ли при таких условиях добраться до заранее подготовленного укрытия два среднестатистических человеческих организма? Ответ очевиден: конечно нет, разве что…
Я жестом обозначил Степану направление движения, перекатился к стене дома и осторожно пополз по его периметру. Подвал, нас спасет любой ближайший подвал… Зараза, да где же ты? Твою же…
Неожиданно предо мной полоснул луч света и кто-то заорал:
– Смотрите по палисадникам, они, наверное, залегли!!!
– Вот же сука… – Я рывком откатился в сторону и быстро перескочил за угол дома. Степан как привязанный следовал за мной. Он все больше хромал, но темп движения пока сохранял.
Зараза… Я планировал пересидеть взрывы в подвале небольшого особняка на окраине города, а потом воспользоваться суматохой и выбраться к своим, чтобы возглавить отряд во время штурма. Глаз да глаз за ними нужен – ну не готовы пока волонтеры города штурмом брать. А вот же, того и гляди, сам в пепел превратишься. Не-ет… не хочу, у меня еще планов громадье. Может, в этом домике устроиться? Вроде каменный и крыша – из металлических листов…
– За мной. – Я выскочил из укрытия, с разгону выбил дверь в дом, влетел внутрь, и сразу же за спиной стегануло несколько выстрелов. Спалили нас, сволочи. Но ничего, побарахтаемся: гранат здесь еще не придумали…
Степан выставил в дверной проем маузер и несколько раз выстрелил. На улице кто-то болезненно взвыл, раздались команды, затем грянул нестройный залп. И еще один, а потом еще.
Ровно никакого ущерба эта пальба нам не нанесла, но все равно впечатления препакостные. Визг рикошетов, пыль… Да черт возьми, должен же здесь быть подвал!!! Что-то мне кажется, сейчас последует…
– Наумыч, твои окна, моя дверь!
Очередная команда, поданная с отчетливым австралийским акцентом, залп – а затем в проеме двери и в окнах возникло сразу несколько фигур, но, не успев вскинуть карабины, исчезли из поля зрения. Попал! Да и Наумыч не промахнулся. Что? Твою же кобылу!!! Они лезут на второй этаж! Вот же уроды…
Я отполз к лестнице и двинул ногой небольшую дверцу под ней. Есть! Ступеньки ведут вниз!
Неожиданно пальба утихла, и чей-то уверенный голос громко предложил нам:
– Господа, предлагаю вам сложить оружие, в противном случае я отдам приказ поджечь дом. Обещаю отношение как к военнопленным и справедливый суд!
Суд, говоришь? Ну-ну… знаем ваши суды. Могут и к дулу пушки привязать, а потом из нее выстрелить. Послать их, что ли?..
Я подождал, пока Наумыч сползет вниз, и заорал с трагическим надрывом:
– Господин офицер, господин офицер, я Брайан Хотч, третья рота гайлендеров, они меня удерживают в заложниках! Здесь еще Майкл О’Хара, он ранен. Они обещают нас убить…
