Текст книги "Взводный"

Автор книги: Александр Айзенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 9

Прекрасно осознавая, что для меня мобильность это все, в крайне редкое свободное время готовил себе водителей. На десятке ушатанных грузовиков учил пару сотен своих бойцов; конечно, профессионалов из них за такой короткий срок не сделал, но по крайней мере часов по десять каждый из бойцов накатал, так что теперь с грехом пополам мог управлять машиной. На то, что они задом заедут куда надо, я даже не рассчитывал, это было из области фантастики, но по крайней мере двигаться вперед со средней скоростью в 20 километров в час они могли, а пока мне большего и не надо. Главное, в случае необходимости я имел пускай и паршивых, но водителей, которые кое-как, но могли доехать из пункта А в пункт Б. Именно поэтому сообщение старшины разведчика меня обрадовало.

Свой дивизион гаубиц пришлось отдать, да я и сам как-то особо не думал про него, просто не смог пройти мимо халявы. Раз эти орудия сами мне в руки просились, то как было их бросить, если появилась возможность их прихватизировать. Это сейчас я понял всю важность такой мощной дубинки в своих руках, но я ведь не профессиональный военный, обычный сержант-десантник, мой потолок был командир взвода.

Да и мой реципиент тоже кем был? Простым Ванькой-взводным, а я ведь даже его памяти и знаний не имею, это хорошо, что я еще с его сослуживцами не встречался, а то пришлось бы вовсю разыгрывать карту амнезии. Зато теперь терять такой козырь я не собирался, быстро отправил один взвод вместе с моими эрзац-водителями к старшине. Пускай у меня сейчас и артиллеристов нет, не беда, можно подумать, что в округе полная пустота. Это в немецком тылу приходилось отлавливать окруженцев и перехватывать колонны наших пленных, чтобы восполнить кадровый голод, а тут я просто отправил людей на сборные пункты. Именно для таких случаев я в штабе армии и навел справки о нахождении сборных пунктов, оттуда бойцов будут направлять в близлежащие части на усиление, а я сам, пользуясь своим статусом, наберу нужных мне людей. Посылать трофейные грузовики не стал, хотя у меня их подавляющее большинство.

Знаете, что самое страшное в армии, ну, не знаете, так я вам скажу: самое страшное в армии – это дурак, а страшнее его только дурак с инициативой. Когда кругом паника, а мы отступаем, то любой немецкий грузовик может спровоцировать все что угодно, от паники с криком «немцы прорвались» до банального нападения, и даже нарисованные на дверцах кабин красные звезды в желтой окантовке тут не помогут. Сначала такой дурак изрешетит машину, а только потом пойдет разбираться, вот я и не стал рисковать, отправил только отечественные машины, всем хорошо известные «захары». По докладу старшины, в полку 36 гаубиц и 98 грузовиков, немцы ведь в прорыв пошли, вот и везли с собой кучу всего, от боеприпасов и топлива и до продовольствия. Исходя из этого, пришлось сотню бойцов направить к старшине водителями, а это, согласитесь, довольно серьезное количество, так как теперь мой батальон временно, пока я не найду им замену за баранкой, терял сотню штыков.

Сейчас главное успеть вывезти свои трофеи, а там я надеялся за день, край два, ввести гаубичный полк в строй. Мне сейчас любое усиление пригодится, а тут целый гаубичный полк, и пускай гаубицы легкие, но и 100 миллиметров – калибр не такой и маленький. Хорошо, что немцы не успели машины разгрузить, старшина их сразу прищучил, так что теперь надо просто посадить за баранки моих водятлов, а на большее они пока не тянут, и шустро свалить от греха подальше. То, что это не последние немцы на нашем пути, у меня и сомнения не было, в прорывы одним полком не идут, тем более в таких операциях. Это просто мне повезло, я пока только с передовым немецким полком схлестнулся, и не всем сразу, а по частям, иначе такими малыми потерями я не отделался бы.

Ждать здесь у моря погоды я не собирался, а потому и двинулся дальше. Через полчаса посланные мной бойцы добрались до захваченных орудий и сразу двинулись мне навстречу. Пока я не найду на них нормальных водителей и артиллерийские расчеты, то считай, гаубичного полка у меня нет, а потому и тягать его с собой нет никакого смысла, будет чемоданом без ручки, и нести неудобно, и бросить жалко.

Старшина, дождавшись моих бойцов и передав им с рук на руки трофеи, двинулся дальше, и вскоре я уже получил от него новое сообщение о противнике, очередная колонна немцев спешила как можно дальше прорваться в наш тыл. Не знаю, что там сейчас известно немцам, но пока есть такая возможность, следует максимально выжать все из своего преимущества во внезапности и месте выбора боя. В этот раз я решил сменить тактику и бить немцев во фланг, а чтобы они не насторожились, продвинуться вперед, им навстречу, чтобы они не видели свои уничтоженные колонны. Тут как раз дорога шла несколько километров прямо, а с правой стороны был лес, метрах так в двухстах-трехстах от нее. Не везде так было, но раз мне попалось такое подходящее для нападения место, то здесь и решил устроить очередную засаду.

Я растянул своих бойцов почти на два километра, спрятав их в лесу, и артиллерию с бронеротой также равномерно растянул на всю длину, получилось примерно метров сорок-пятьдесят между орудием или броневиком. Ни окопы, ни ячейки рыть не стали, тут не та ситуация, но вот маскировались на совесть, я потом сам проехался по дороге, внимательно глядя на лес, и только раз пять, наверное, сделал замечания бойцам по поводу их маскировки.

Только я со всем закончил и дал приказ своим бойцам пока отдыхать, тем более повара обед сготовили, так что, пользуясь передышкой, бойцы приступили к заправке, как с востока, со стороны нашего тыла, показался столб пыли. Вскоре стало слышно и шум моторов, а потом и звяканье гусениц. Наконец в облаке поднимаемой пыли показались наши танки, пришлось посылать людей им наперехват, а то эти вояки сейчас нас проскочат, а затем прямо на немцев и напорются.

На дорогу выскочил «захар» и перегородил ее своим корпусом, а из машины вышел командир и замахал подъезжающим танкам руками, показывая им, чтобы те остановились. Колонна встала, всего в ней было семнадцать танков, все Т-26, и из головного радийного танка, с поручневой антенной, выбрался танкист. Он, ловко спрыгнув со своего танка, подошел к остановившему его командиру. Переговорив с ним с минуту, танкист забрался в свой танк и, дав команду, свернул к лесу, который был метрах в трехстах от дороги, двинувшись следом за грузовиком.

Майор Рукавишников, командир танкового батальона, получив приказ преградить прорвавшемуся противнику путь, спешил его выполнить, хотя про себя он понимал, что это нереально. От его батальона осталось чуть больше роты, и, хотя большая часть танков была потеряна от авианалетов и поломок, но пару раз он уже схлестнулся в бою с немцами и прекрасно знал, что навряд ли переживет следующий бой. Его мрачное настроение несколько улучшилось, когда он достиг места побоища, тут догорала масса немецкой техники, а все поля вокруг были густо усыпаны трупами немецких солдат. Майор лишь терялся в догадках, кто мог так раскатать немцев. Миновав это место, он проехал еще несколько километров, когда внезапно из леса, который тянулся вдоль одной стороны дороги и был где-то метрах в трехстах от нее, выехал грузовик ЗИС-5 и шустро рванул к дороге, где и остановился, перегородив ее своим кузовом, а из кабины грузовика вылез старлей. Подняв руку, он явно указывал его колонне остановиться. Решив выяснить, что надо этому старлею, Рукавишников приказал своему мехводу остановиться перед грузовиком. Ловко вынырнув из своей машины, майор подошел к старлею.

– В чем дело, товарищ старший лейтенант?

Верх его комбинезона был расстегнут, а потому старлей мог видеть его звание.

– Товарищ майор, съезжайте, пожалуйста, с дороги в лес и переговорите с моим командиром.

– А вы кто и почему я должен вас слушаться?

– Отдельный моторизованный батальон штаба армии, направлены лично командующим для ликвидации немецкого прорыва.

– Одним батальоном?

– Усиленным батальоном, и пока нам удается выполнять приказ командующего.

– Так там на дороге это ваша работа?

– Да, наша, и вы, если двинетесь дальше, поломаете все планы нашего командира, тем более на подходе большая колонна противника. Вы для него на один зуб, раскатают вас и не заметят, зато насторожатся.

Рукавишников задумался, лезть на убой ему не хотелось, а этот комбат, судя по всему, свое дело знает крепко, вон как немцев лихо раскатал.

– Хорошо, старлей, куда двигаться?

– Вон туда, там как раз командир со своим бронетранспортером, только не пугайтесь, у нас весь батальон на трофейных немецких бронетранспортерах, так что не откройте огонь с перепугу.

Рукавишников ничего не ответил, хотя отметил, что хорошо, что его предупредили, а то ведь действительно мог от неожиданности и огонь открыть.

Старлей залез в свой грузовик и, развернувшись, покатил назад, к лесу, а следом за ним двинулись и танки майора. Когда они въехали в лес, то через пятьдесят метров остановились перед немецким бронетранспортером, над которым колыхались две антенны, а рядом стоял капитан со стрелковыми эмблемами на петлицах. Рукавишников спрыгнул со своего танка и подошел к капитану, тот первым представился:

– Капитан Прохоров, командир отдельного механизированного батальона штаба армии.

– Майор Рукавишников, командир танкового батальона.

– Товарищ майор, вы тут мимо проезжали или как?

– Или как, а вы что тут делаете?

– По приказу командующего армией генерал-лейтенанта Костенко уничтожаю прорвавшегося противника. По донесению моей разведки впереди немцы, много, и они двигаются сюда. У вас есть три варианта действий: первый, вы с девизом «отвага и слабоумие», с шашкой наголо выскакиваете перед немцами, и они вас быстро жгут в течение нескольких минут, после чего продолжают свое движение вперед. Второй вариант: вы быстренько отсюда сваливаете, тогда ваш батальон еще некоторое время покоптит небо, и наконец, вариант номер три. Вы временно подчиняетесь мне, и тогда мы совместно уничтожаем немцев, после чего расходимся, как в море корабли.

– А почему я должен вам подчиняться, я все же вас старше по званию.

– По званию – да, только у меня, во-первых, больше людей, а во-вторых, я уже организовал тут засаду, и у меня все готово. Вы владеете оперативной обстановкой? Знаете, сколько у меня бойцов, какое вооружение, кто и где находится?

Майор на это промолчал, так как ему было просто нечего ответить капитану, тот крыл его по всем позициям, как бык овцу. А так капитан предлагал дело, а потому Рукавишников не стал артачиться и согласился временно перейти в его подчинение. Капитан приказал ему со своими танками рассредоточиться и ждать команду на открытие огня, а кроме того, категорически запретил бросаться в атаку, пока не будет такого приказа. Майору это понравилось, его не собирались отправлять на убой, прикрываясь его танками от противника. Быстро рассредоточив танки вдоль опушки леса, его бойцы стали их спешно маскировать ветками. Через десять минут все танки были замаскированы, а майор решил пройтись немного вдоль опушки и посмотреть на бойцов капитана. Вот тут его очень удивило количество трофейной техники.

Примерно на равном расстоянии стояли замаскированные бронетранспортеры, а между ними были орудия, как противотанковые «сорокапятки», так и полковые УСВ. Кроме того, все бойцы вооружены или СВТ, или автоматами ППД, а кроме того, было много и пулеметов, как станковых, так и ручных, так что огневая мощь этого батальона казалась просто запредельной, он мог обрушить на своего противника шквал огня. А в глубине леса проглядывали трофейные грузовики, это где интересно капитан так разжился, а ведь, похоже, он сам эти трофеи и добыл, а значит, это еще тот волчара. Хотя о чем это он, ведь сам только что видел груду уничтоженной техники немцев, интересно, а какие потери капитан при этом понес. Сказать трудно, наших погибших бойцов он не видел, а вот с техникой сложней, раз она трофейная, то как отличить вражескую от своей – вопрос.

Долго ждать противника не пришлось, вскоре со стороны дороги послышался шум моторов и показалось облако пыли. Рукавишников поспешил вернуться к своему танку и еле успел; только он устроился на своем месте, как, прильнув к прицелу, увидел подходящую колонну немцев.

Вначале по дороге двигались восемь мотоциклов с колясками в два ряда, за ними шел бронетранспортер и замыкал разведдозор танк-двойка с тонкой автоматической пушкой. Позади них, примерно метрах в пятистах, шла основная колонна немцев. Первыми двигались танки, в этот раз это были немецкие тройки, они также ехали в два ряда, благо дорога это позволяла, примерно четыре десятка, были среди них и несколько четверок. За танками шли вперемешку бронетранспортеры и грузовики с солдатами, а позади некоторых грузовиков были противотанковые орудия.

Капитан Прохоров

Я смотрел на немцев из своего командирского бронетранспортера, стоя в кузове. На моей голове поверх пилотки надеты наушники, которые подключены к рации ближней связи. В бронетранспортере имеется две рации, для дальней и ближней связи, вот через ближнюю я и командовал своим батальоном. Мои Маркони уже давно настроили все рации между собой, так что связь была в каждом подразделении, не хуже, чем у немцев. Пилотка совсем не мешала наушникам, я и одет был не в командирскую форму, которую видно за километр, а в обычную красноармейскую, но с командирскими петлицами, в которой была сиротливая шпала. В штабе я, разумеется, ходил в обычной командирской форме, а то разные ревнители устава проходу не дадут, как будто именно из-за этого наша армия пятится назад, а не наступает. Зачем попусту дразнить гусей? Tут их нет, вот я и переоделся в солдатскую форму сразу, как получил приказ из штаба выдвигаться к немецкому прорыву. Кстати, я и своих командиров заставил это сделать, благо формы хватало, на брошенных складах хорошо затарились. Вначале, конечно, они попробовали встать в позу, но я не стал особо все расписывать, просто велел двум бойцам отойти метров на двести от нас, а перед этим одному бойцу переодеться в командирскую форму. Затем просто взял винтовку, правда, перед этим на всякий случай убедившись, что она не заряжена, а то всякое бывает, а получить несчастный случай на голом месте я не имел ни малейшего желания. После этого я велел всем командирам, что начали роптать, просто посмотреть на этих бойцов через прицел винтовки. Проняло всех, когда они представили себя на месте бойца в командирской форме. Потери среди командного состава были большими, все об этом знали, а тут я им наглядно показал одну из причин, почему это происходит. Политрук Голиков, правда, даже после этого был недоволен, но я его еще ранее предупреждал, когда только он вступал на должность, что тут как на корабле, мой приказ не обсуждается, а выполняется, а все несогласные пулей вылетают со своих должностей. Но преимущество моего приказа уже успели оценить, хотя и так потерь у меня было очень мало, а тут и вовсе потери среди командного состава прекратились.

Сейчас я внимательно следил за немцами… Вот проехал передовой дозор, далеко не уедет, примерно метров через семьсот стоит в засаде один БА-10 и взвод пехоты с двумя станковыми пулеметами. На немецкий дозор этого хватит с гарантией, бронеавтомобиль пальнет по танку, а пулеметы причешут байкеров, после чего совместными усилиями добьют бронетранспортеры. Когда авангард немцев поравнялся с началом засады, я отдал в рацию приказ: «Огонь!» Пехота ориентировалась на бронетехнику, к сожалению, пока мне не удалось радиофицировать все бронеавтомобили, но они выстрелили буквально с секундной задержкой.

Бить во фланг немцам, да еще, считай с кинжальной дистанции, а для орудий и пулеметов триста метров не дистанция, было одно удовольствие. Снаряды орудий пробивали борта немецких танков, как будто те были картонными. Единственным неудобством было то, что двигавшиеся параллельно немецкие танки оказались прикрыты своими менее удачливыми камрадами. А я в очередной раз убедился в немецком профессионализме. Немцы сразу все поняли, и танки, шедшие вторым рядом, мгновенно или развернулись к нам лбом, или спрятались за своими невезучими камрадами. На такой дистанции даже лобовая броня немецкой четверки уверенно пробивалась нашей сорокапяткой, единственное, о чем я молился, это чтобы нам не попались бракованные снаряды.

Читал в свое время, что была партия перекаленных бронебойных снарядов, которые просто сами раскалывались при попадании в броню. Так что я про них читал, вот только в каком году они были выпущены, хоть убей не помню, только что вроде за год или два до начала войны. Пока мне везло, и такие снаряды не попадались, а то не дай бог, в самый ответственный момент они попадутся.

Сейчас же на дороге творился форменный хаос, хотя не все выстрелы попали в немцев с первого раза. Одно дело – стрелять, когда танк противника на тебя надвигается, тут нужно учитывать только расстояние, но противотанковые орудия стреляют уже с дистанции прямого выстрела, как что это уже не актуально, и совсем другое, когда он едет мимо. Во втором случае уже приходится высчитывать упреждение, и хотя скорость не очень большая, но порой и этого достаточно, чтобы промазать.

Вот и тут, примерно пятая часть наводчиков промазала, хотя и скорость была не такой большой, и стреляли, считай, в упор. Немцы сразу определили, откуда по ним ведут огонь, да и по-любому, с противоположной стороны поле, и хотя оно не скошено, но вести огонь из леса намного предпочтительней, чем с открытого поля, где нет укрытий и все открыто. Вот пулеметчикам было намного проще вести огонь, хотя и расстояние достаточно приличное, но примерно каждый четвертый-пятый трассирующий патрон прекрасно позволяли корректировать стрельбу. Огненные очереди перекрещивали борта грузовиков и бронетранспортеров, и этот ад был на всем протяжении вражеской колонны.

Движение в два ряда привело к тому, что вся немецкая колонна втянулась в нашу засаду. Был, правда, тут и положительный момент: немецкие солдаты, что ехали в дальнем от леса ряду, успевали выпрыгнуть из машин и бронетранспортеров, их просто прикрывал ближний ряд. Не паникуя, они с ходу вступали в бой, вот только вскоре не смогли находиться на дороге. Один за другим загорались грузовики и бронетранспортеры, и вскоре вся дорога представляла собой огненную линию. О какой ответной стрельбе могла идти речь, если от жара горящей техники было невозможно просто находиться рядом, а когда еще в них начали рваться боеприпасы и баки и канистры с бензином, то это был верный путь сгореть самому. Уцелевшие во втором ряду грузовики и бронетранспортеры были вынуждены съехать с дороги и отойти в поле. Минут через десять стрельба затихла сама собой, как только мы добили танки и все машины с бронетранспортерами, что остались на дороге.

Кстати, передовой дозор так и остался на месте, хотя и не доехал примерно метров двести до моего заслона. Как только я начал, пушка БА-10 точным выстрелом подожгла танк, после чего пулеметчики мгновенно скосили мотоциклистов, а бронеавтомобиль перенес свой огонь на оставшийся бронетранспортер. Вторым выстрелом БА-10 поставил точку в судьбе немецкого дозора, правда, несколько солдат в бронетранспортере выжили, их лишь слегка контузило и ранило, но мои бойцы их быстро добили. Мне это было прекрасно видно, я ведь не случайно засаду именно в этом месте устроил, дорога прямая на участке в несколько километров, так что мне все отлично было видно, и что тут творится, и что с немецким дозором, и в бинокль с окончанием немцев.

Слава богу, вся немецкая колонна втянулась в нашу засаду, а то пришлось бы сейчас перебрасывать силы в конец засады и разбираться с не попавшими в нее немцами. Когда я убедился, что уцелевшие немцы отходят от дороги, то дал приказ на выдвижение. Бойцы быстро запрыгнули в бронетранспортеры и укрылись за их бортами, а те двинулись в просветы между горевшей немецкой техникой. Расстояние было минимум метров десять между машинами и бронетранспортерами, так что моя бронетехника быстро проезжала в этот зазор, а пехота пряталась за броней бортов. Как только бронетранспортеры съезжали с дороги, так сразу пехота покидала их, за исключением пулеметчиков, которые открывали огонь по немцам.

Мы все пулеметы прикрыли бронещитками, если где не было, то с подбитых снимали, так что пулеметчики достаточно неплохо защищены. Также на противоположную сторону дороги переехали и бронеавтомобили с танками, вот они открыли орудийный огонь по уцелевшей немецкой технике. Я сейчас особо в трофеях не нуждался, для меня главное сберечь своих людей. Если еще трофейная техника понадобится, так лучше ночью вылазку сделаем и добудем, так и техника не пострадает, и людей сбережем.

Немцы, отстреливаясь, бежали по полю, а мои бойцы, как в тире, упражнялись в стрельбе по бегущей цели. Стреляли только пулеметы и бойцы с винтовками, автоматчики молчали, расстояние великовато, они у меня для ближнего боя или для зачисток помещений. Не ушел никто, как говорится, не бегай от снайпера, помрешь уставшим, тут, правда, были не снайперы, но стреляли мои бойцы вполне неплохо. Пускай расстояние и не такое близкое, но две-три сотни метров не такое и большое, да еще и упреждения не нужны, так что если кто из немцев и выжил, то только те хитрожопые, кто просто рухнул в траву и тихонько пополз прочь.

Мой разведдозор докладывал, что пока никого больше нет, вот я и отдал приказ на сбор трофеев, правда, всю технику велел скрыть в лесу. Я, конечно, пока успешно дурю немцев, но может и не сработать, а попасть под бомбежку как-то не очень хочется. Голиков лишь болезненно поморщился, когда я приказал собирать трофеи, а вот бойцы восприняли этот приказ с энтузиазмом. У меня сейчас все бойцы имеют немецкие бритвенные наборы, это не говоря уже о фляжках, котелках и термосах. Все признают, что немецкие лучше, часы сейчас не у каждого советского человека есть, а у моих бойцов есть у каждого. Чтобы политуправление не так сильно воняло по поводу трофеев, приказал также собирать немецкие деньги и золото с серебром, если у кого найдут, и сдавать мне, а я потом начальству в штаб, вернее начфину. Валюта и золото нужны, а немецкие марки тоже сгодятся, и разведке для агентов, да и так, через третьи страны что купить или хотя бы просто рассчитаться с той же Америкой или Англией. Это как бы я не мародерством занимаюсь, а забираю себе только то, что нужно для войны, а остальное сдаю государству.

Кстати, Голиков тоже имеет немецкие часы и золингеровскую бритву с зеркальцем, стаканчиком и кисточкой для намыливания морды лица. Вот такой он моралист: и мародерку осуждает, и в то же время не брезгует пользоваться результатом той же мародерки. Он ничего этого сам не искал, ему бойцы принесли, и ведь взял и не поморщился. Вот поэтому я и не люблю таких звиздунов, единственное, что Голиков не трус, смерти не боится, и если надо, с гранатой под немецкий танк бросится, вот только это меня и успокаивает.

Из оружия в основном брали только пистолеты и редкие автоматы, на всех убитых их сотни полторы набралось, а положили мы несколько тысяч, правда, считай, половину в самом начале. Когда из пулеметов по машинам вдарили, там, считай, никто не успел выскочить из них. Конечно, немецкий МП пожиже нашего ППШ или ППД, патрон слабей и дальность стрельбы меньше, но пока у нас нет достаточного количества своих автоматов, и немецкие сойдут, а кроме того, он просто незаменим в разведке, а то со своими автоматами будет слишком вызывающе. Немцы использовали наше оружие, и автоматы, и самозарядные винтовки, но сейчас, если все разведчики с нашим оружием, то вызовут ненужное внимание, так что лучше не создавать лишнюю причину для привлечения к себе внимания. Велел по паре автоматов выделить танкистам, на каждый танк. У тех лишь по нагану из личного оружия, ну, может, еще, если что, успеют ДТ вытащить, только он весит прилично, не каждый согласится с собой такую тяжесть таскать, да еще и диски с патронами, автоматы компактней и намного легче.

Те кочевряжиться не стали, автоматы взяли охотно, как и немецкие пистолеты, в основном парабеллумы, у них ствол, как и у нагана, это чтобы из танка в случае чего отстреливаться. Еще они с удовольствием взяли немецкие фляжки и котелки, да мыльно-рыльные тоже, как и с часами. Что мой политрук, что танкисты лишь кисло скривились от этого, но и танкистский балабол не погнушался взять трофейные часы, как и все остальное. Вот так они сами клинья вбивали между собой и бойцами, когда на людях говорят одно, а сами делают по-другому. Короче, прибарахлились знатно, мои-то бойцы уже хорошо экипированы. Они в основном брали кое-что из оружия, боеприпасы и жрачку. Многие немцы были со своими ранцами, а немецкие консервы, да и из других стран Европы бойцы уже заценили, а кроме того, еще и спиртное можно было найти. Полностью сухой закон я не вводил, еще ведь были и наркомовские сто грамм, так что даже если бойцы примут чуть больше на грудь, то ничего страшного, главное, чтобы не до свинского состояния и не во время боевых действий. Мои бойцы давно все срисовали, знали уже, что разную мелочь я им спускаю, даю послабления, но если они края теряют, то тогда получают по полной, вплоть до расстрела. Было несколько случаев, когда вконец оборзевших приказал расстрелять перед строем.

Закончив сбор трофеев, бойцы вернулись назад, правда им пришлось пробегать между горевшей техникой, благо, что боеприпасы уже закончили рваться, и она просто горела. К слову, закончили мы вовремя. Так как в этот момент появились немецкие самолеты, пара «мессеров» пролетели над нами, потом развернулись и, снизившись, прошли вдоль дороги. Я приказал огонь по ним не открывать, зачем обозначать себя. Дело шло уже к вечеру, а потому, удалившись от места засады на пару километров, приказал встать лагерем. Там, кстати, сильно горелым мясом пахло, да и трупы скоро вонять начнут, жарко, а тут свежий воздух, лепота. Передовых немцев я на ноль помножил, но вот завтра, думаю, так легко не будет, это сегодня немцы расслабленные были. А что, нашу оборону прорвали, а дальше по накатанной, у нас паника, а они, как короли на прогулке, а тут обломс вышел. Правда, начальство озаботится, куда камрады пропали, что на вызовы не отвечают, это если они не успели доложить, а тут летуны им бочку ледяной воды на головы выльют, когда сообщат, что видели на дороге сплошные костры от немецкой техники, а в полях горы трупов. Вот и думаю я, что завтра немчура попрет вперед всем скопом, так что не выйдет снова ее по частям бить.

Дозор старшины выдвинулся дальше, пока или на немцев не напорется, или за зону действия рации не выйдет, а она у него не особо дальнобойная. А что дальше, так война план покажет.