Текст книги "Взводный"

Автор книги: Александр Айзенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11

Когда генерал Севастьянов утром проснулся, то с большим удивлением узнал, что ночью бойцы этого неугомонного капитана предприняли вылазку к противнику, в результате пригнали еще один полк трофейных немецких гаубиц, причем, что самое интересное, что за рулем трофейных грузовиков сидели немцы из того самого гаубичного полка. Это же надо, не просто угнать у немцев гаубичный полк, но еще и заставить их самих привезти его к нам. Позже, правда, он узнал, что всех остальных немцев из этого полка капитан Прохоров приказал расстрелять, а потом еще и проткнуть штыками для контроля.

Как-то против воли Севастьянов стал уважать Прохорова, да и прошедший день чего стоил. За весь день боев его дивизия потеряла в общей сложности убитыми и ранеными около роты бойцов и командиров. Для такого тяжелого дня это был сущий мизер, правда, добиться этого они смогли с помощью Прохорова, зато и немцев набили очень прилично, одних только танков около полусотни уничтожили, а пехоты точно их, конечно, не считали, около пары тысяч, пожалуй, в общей сложности наберется. Если говорить честно, чего уж там, хотя бы себе самому стоило признаться, что он сам так бы не смог. Даже если ему дали бы эти два дивизиона орудий и минометы, то позиции он удержал бы, но вот его собственные потери наверняка были бы куда существенней. Пожалуй, стоит забыть обиду на капитана, в конце концов, они делают общее дело, а его, прямо говоря, просто смутили молодость и незначительное звание Прохорова. Он и предположить не мог, что такой молокосос, а ему и было всего около двадцати лет, сможет так мастерски командовать.

Действительно, вчера начштаба хоть и сделал ему грандиозную головомойку, но по крайней мере сказал, что капитан лишь остановит немцев, а как только оборона наладится, сразу вернется в распоряжение штаба армии. Теперь, конечно, понятно, почему штаб армии так ухватился за этого капитана: иметь в своем резерве подобное подразделение с умелым командиром захочет любой, и никому его штабные не отдадут, так как он может решать их проблемы с прорывами противника.

Короче, надо нормально поговорить с капитаном, он, судя по всему, через день-два уйдет назад к штабу армии, оставив его дивизию держать оборону. Отбросить немцев назад они не смогут, сил маловато, скорее всего, просто отведут войска назад, и скоро у него появятся соседи, но место для обороны капитан тоже выбрал хорошее, позади лес, а там и дерево для укреплений, и тылы можно прятать от налетов и обстрелов. Ему бы еще артиллерию… а что, это мысль! Правда, тут опять все упирается в капитана Прохорова, только ему по плечу провернуть пришедшую в голову генералу Севастьянову идею. Глядя на то, как много у капитана Прохорова трофейной техники и вооружения, генерал подумал, почему бы и ему самому не пополнить свою дивизию трофейной артиллерией. Даже немецкие 37-миллиметровые противотанковые орудия будут в самый раз, по крайней мере на близкой дистанции они немецкие танки возьмут. У него самого почти вся артиллерия выбита, хорошо еще, что артиллеристы остались, не стал в тыл отправлять, пока просто за пехоту, но если появятся трофейные орудия, то и расчеты к ним найдутся. Решив не откладывать это дело в долгий ящик, генерал Севастьянов отправился на поиски капитана Прохорова.

Когда утром посланный к старшине отряд вернулся назад, причем вместе с трофейными орудиями, то я не стал медлить. Как говорится, куй железо, пока горячо, если есть такая возможность, то сам выстави свои успехи перед начальством, иначе их припишут себе другие или максимально снизят ваше участие в этом. Тут, конечно, таких деятелей не наблюдалось, но в свете наезда на меня генерала Севастьянова стоило подчеркнуть перед командованием армии свои успехи, именно когда я действую независимо, по своему усмотрению, чтобы не навязали мне непосредственного начальника, который будет диктовать, что и как мне делать, а оно мне надо…

В этот раз на связи оказался сам командующий армией генерал-лейтенант Костенко, вот его я и обрадовал тем, что ночью мы захватили немецкий гаубичный полк. Личный состав уничтожен, материальная часть успешно доставлена в наше расположение. Короче, выставил себя в глазах начальства с самой лучшей стороны и еще раз доказал ему свою полезность, особенно в виде отдельного подразделения непосредственно в подчинении штаба армии. Когда я закончил разговаривать с генералом Костенко, на меня вышел генерал Севастьянов. Вначале я подумал, что он пришел ко мне с очередным наездом или претензией, но все оказалось намного интересней.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – поздоровался я первым; хоть по указаниям штаба армии я и не подчиняюсь Севастьянову, но он все же и по званию намного старше, и по возрасту. Как говорится, ничего не стоит так дешево, как элементарная вежливость, с меня не убудет, если я первым с ним поздороваюсь. К моему удивлению, Севастьянов ответил вполне дружелюбно, чего я от него не ожидал.

– Здравствуй, капитан, у меня к тебе разговор есть, важный, тут поговорим или у тебя в штабной палатке?

Поскольку погода была отличная, утро, дневная жара еще не началась, а вокруг лес и легкий ветерок, то я решил поговорить тут. Неподалеку рядом лежали два больших выворотня, вот мы и уселись на них друг напротив друга, и генерал Севастьянов начал.

– Ты, капитан, на меня не обижайся, думаю, на моем месте ты тоже поступил бы точно так же, попытался подмять под себя подвернувшееся подразделение. Но что было, то было, давай забудем это и начнем отношения с нового листа, ведь в итоге мы с тобой одно дело делаем.

– Да я, товарищ генерал, не против, вы главное в мои распоряжения не лезьте, и все будет хорошо, надеюсь, вы уже сами убедились, что я знаю, что делаю.

– Да, уже убедился и хочу попросить тебя мне помочь. Ты уже видел, что у меня с тяжелым вооружением. Новое я не получу, его просто нет, а воевать надо. Это мне просто повезло сейчас, что твой батальон имеет достаточно тяжелого вооружения и ты выбил вчера технику немцев.

– Ну, пока я тут, можете на меня рассчитывать.

– Спасибо, конечно, но я о другом. Пока я не смогу получить наше вооружение, я хотел попросить тебя помочь мне достать хотя бы трофейные орудия. Пускай хоть они будут, все же не с голой задницей немецкие танки встречать. У тебя, я смотрю, уже достаточно большой опыт по добыче немецкого вооружения, вон, уже второй трофейный гаубичный полк к нам пригнал, надеюсь, две-три батареи противотанковых пушек не будет большой проблемой.

– Не будут, товарищ генерал, знаете, я как раз хотел сегодня ночью устроить очередную вылазку к противнику, причем думал просить вас о помощи, это чтобы больше немцев можно было ночью вырезать.

– Считай, что я согласен, планы согласовывать надо?

– Конечно, когда и где вы выдвинетесь?

– Когда?

– Тянуть не будем, через пару часов можно, вас это устроит?

– Вполне.

Через два часа мы собрались в моей штабной палатке у расстеленной карты. Севастьянов пришел со своим начальником штаба, начальником разведки, начальником политотдела и обоими командирами полков. Я уже прикидывал, как буду действовать ночью, вот и рассказал это присутствующим с пояснениями на карте, хотя, честно говоря, карта была и не особо нужна. К моему большому удивлению, возражений от Севастьянова и его командиров не последовало, лишь уточнения по нашим действиям. Я ведь не расписывал им все от и до, а просто обрисовал общий план действий, думал, что встретят его в штыки. Все же мы были слишком разные, я не говорю, что они были тупые, просто зашоренные, опирались на опыт Первой мировой войны и последовавшей гражданской, а сейчас все было совсем по-другому. Я опирался на свое послезнание прошедших войн, хотя я даже не был профессиональным военным, ну да, отслужил в ВДВ и даже стал сержантом, однако командовал всего отделением, но даже этого вполне хватало, так как я знал главное – тенденцию развития военного дела.

Вот я и ожидал сопротивления от них, тем более все знали, что совсем недавно я был Ванькой-взводным, простым лейтенантом, но, видимо, до них все же что-то дошло. Раз я смог собрать механизированный отряд, который лишь немного не дотягивал до полка, а главное, очень успешно громить противника, чего у них при всех их стараниях не получалось, то, значит, понимаю, что делаю. Именно поэтому все вопросы были по существу, Севастьянов со своими командирами уточнял порядок наших действий, так как в предстоящей операции именно от согласованности и слаженности наших действий зависело очень многое. Честно говоря, меня это очень обрадовало, в конце концов у меня не было цели конфликтовать с Севастьяновым или всем своим видом показывать, что они дураки и лишь один я такой умный-разумный.

Таким образом, решив ковать железо, пока оно горячо, я задумал поговорить с Севастьяновым по душам. Хотя начало наших отношений вышло плохим, это из-за его наезда на меня с целью подмять мой батальон под себя, но сейчас они, похоже, выправлялись, и я решил немного подсластить Севастьянову пилюлю.

– Товарищ генерал, можно вас ненадолго? – спросил я его, когда совещание окончилось и командиры стали расходиться.

– Да, конечно, что вы хотели?

– Товарищ генерал, вы только не обижайтесь, но вы просто не готовы к начавшейся войне. Подождите, – поспешил я объясниться, когда увидел, что Севастьянов хочет мне возразить. – Я смотрю, товарищ генерал, что вы, похоже, всю жизнь в армии.

– Начинал еще в империалистическую.

– Не думаю, что вы были офицером, если только прапорщиком военного времени.

– Все верно, начинал рядовым, затем стал унтером и под конец – школа прапорщиков, а затем – гражданская, а что?

– Просто я хочу, чтобы вы сами сравнили империалистическую и гражданскую войну с нынешней. У вас есть опыт двух войн, возможно, вы и в других конфликтах участвовали, а теперь смотрите, много вам помогает этот опыт сейчас? Просто изменились условия, появилась новая техника, радиосвязь, авиация, и все это диктует новые условия ведения войны. Немцы успели обкатать в Европе новые тактику и стратегию ведения современной войны, вот поэтому они нас и бьют. Пока мы тоже не перестроимся на новые условия, так и будет продолжаться. Мне легче. Да, у меня нет опыта прошедших войн, но я трезво смотрю на жизнь и вполне осознаю возможности современной техники и вооружения, а также, по заветам светлейшего князя Суворова Александра Васильевича, светлая ему память, действую по принципу: удивил – победил.

– Почитаете Суворова, молодой человек, а как же то, что он был крепостник и царский генерал?

– Так времена были такие, зато он был величайшим русским полководцем, который не проиграл ни одной битвы, если я не ошибаюсь[9]9
  Суворов не проиграл ни одного сражения, неоднократно наголову разбивал значительно превосходящие его по численности силы противника. Всего дал более 60 сражений и боев, а также известен своей заботой о солдатах, в том числе участием в разработке новой практичной полевой униформы на смену униформе «на прусский манер». Был категорически против париков, которые присутствовали в тогдашней форме, он говорил, что солдат должен проснуться и тут же быть готовым. Считается одним из величайших полководцев в истории России и одним из великих полководцев раннего Нового времени.


[Закрыть].

– Смотрите, влетит вам от политотдела, если услышат.

– Да пошли они, пустобрехи, вместо того чтобы заниматься своим делом, лезут во все дыры, а свою непосредственную работу зачастую исполняют кое-как.

– Тут я согласен.

– Вот я и стараюсь действовать нестандартно, знаете, кошмар любого профессионала – это дилетант, от профессионала, с другой стороны, можно ожидать известных действий, а дилетант совершенно непредсказуем. Вот я действую как тот дилетант, непредсказуемо, поэтому пока успешно и громлю немцев. Разумеется, вечно так продолжаться не будет, они тоже учатся на своих ошибках, но пока я стараюсь максимально выжать из этого все, что только можно. А вам могу посоветовать только две вещи: действовать нестандартно, а также всеми правдами и неправдами получить хорошую связь, вплоть до ротного уровня. Не проводную, она годится только в обороне, а радиосвязь, которая позволит вам держать руку на пульсе дивизии и своевременно реагировать на все изменения. Знаю, у нас сейчас очень туго с радиостанциями, у меня, например, девяносто процентов раций трофейные. Так что берите себе все трофейные радиостанции, и еще возьмите из дивизии бойцов на должность радистов из какой-нибудь нашей народности, пусть они на своем родном языке переговариваются, тогда немцам будет сложно понять, о чем вы говорите.

– У тебя так же?

– Да, правда, народу мало, тяжело найти сообразительных бойцов одной народности, так что пока общение кодовыми словами идет, там тоже голову сломаешь, пытаясь понять, что имеют в виду. Хотя порой наши выражения даже просто на русском для иностранца совершенно непонятны.

– Это какие?

– Да хотя бы такое: надень, на х…й, шапку, а то уши отморозишь.

Услышав это, Севастьянов разразился смехом, наконец, отсмеявшись, он сказал:

– Действительно, причем тут уши.

– С тобой, капитан, не соскучишься, но если даже я не сразу понял, то что говорить об иностранцах.

– К сожалению, у немцев хватает и наших бывших эмигрантов или их детей, так что это не всегда сработает. Поэтому разработайте таблицу кодовых обозначений, которые и близко не будут похожи на аналоги. Зачастую танки в радиопереговорах называют коробочками, но аналогия есть, так что это, по большому счету, секрет Полишинеля. Вот, к примеру, я обозначил все рода войск овощами и фруктами, и теперь пойми, что имеется в виду. Перехватывает вражеский радист сообщение, а там: «вижу баклажаны с яблоками, покупать или нет?»

– И что это означает?

– Вижу артиллерию и пехоту противника, нападать или нет.

– Действительно, в жизни не догадаешься, что это означает. Спасибо тебе, капитан, за науку и советы, и еще раз, не держи зла за первую встречу.

– Проехали, товарищ генерал.

Мы разошлись по своим делам, хотя я не зависел от Севастьянова, но зачем плодить себе врагов на ровном месте. Да, мы поцапались при первой встрече, но и его можно понять, главное, он не стал лезть в бутылку и признал, что был неправ, так зачем тогда делать из него врага. Мы ведь, по сути, все в одной лодке и делаем одно дело, а так разошлись краями без взаимных претензий. Днем немцы еще пару раз пытались нас атаковать, но слабее, чем раньше, так что отбили их легко и почти без потерь, хотя было три артобстрела и два налета, но тоже обошлось. Непосредственно в окопах только дежурная смена у пулеметов, а бойцы – в лесу, им по ходам сообщений на занятие своих позиций нужно пять минут, а этого вполне достаточно, зато и потери они не несут во время обстрелов и бомбежек.

Были и хорошие новости у нас. С нами связался штаб армии, позвали не только меня, но и генерала Севастьянова. Понимая, что даже с дивизией Севастьянова я не смогу отбросить противника на старые рубежи, решили тут устроить новую линию обороны. Честно говоря, порадовали, я боялся, что потребуют любыми способами выбить немцев, но, видимо, начальство поняло, что в таком случае просто лишится войск и останется с голым задом перед противником. Для выправления линии фронта они отводили другие части назад, и уже завтра у дивизии Севастьянова появятся соседи, что не могло не радовать, так как, по большому счету, ее фланги были открыты. Это у немцев пока тоже не было лишних сил, чтобы ударить там, да и дорог тоже, что, как мне кажется, и явилось основным фактором того, что немцы пока там не ударили.

Кроме того, до вечера к нам прибыли две батареи противотанковых сорокапяток и рота Т-34, правда, от той роты осталось всего семь танков, но и Т-34 не шли ни в какое сравнение с Т-26 или БТ. С их достаточно мощной на данное время броней и орудием это было очень серьезное оружие при правильном использовании. Пока противотанкисты расположились в тылу, но когда я уйду, а это, скорее всего, будет завтра, они займут мои артиллерийские капониры. Хотя подкрепление прибыло к Севастьянову, но я все равно переговорил с капитаном Артюховым, командиром танковой роты. Посоветовал ему не бросаться в атаки, а работать с опушки леса из капониров и почаще менять места, после каждого боя, а то немцы быстро накроют его танки ответным огнем.

Севастьянов тоже понял, что технику нужно беречь, и потому никаких атак не будет, по крайней мере если ему самому не прикажет начальство из штаба армии. Танковая рота была отличным мобильным резервом на случай танковых атак противника, и если действовать исключительно от обороны, то рота может продержаться достаточно долго. Сам капитан Артюхов остался доволен, он уже получил опыт войны и прекрасно понимал, что, действуя исключительно от обороны, да еще в лесу, вернее на его окраине, он мог сберечь свои танки. Еще его крайне впечатлило поле перед лесом, на котором застыли горелые коробки множества немецких танков и бронетранспортеров. Он уже знал, что у державшей здесь оборону дивизии есть немного старых танков и пушечных бронеавтомобилей, а увидев огромное количество трофейной техники, правда, перекрашенной уже в наш камуфляж и со звездами на бортах, он впечатлился еще сильнее, такое он видел впервые.

Когда утром командир немецкой дивизии лично приехал на место расквартирования только что прибывшего гаубичного полка, то ему предстало жуткое зрелище. Практически весь состав полка вместе с командованием погиб, их сначала расстреляли, а потом всех подряд, не глядя, добили штыками. Среди убитых не оказалось только водителей, а также ни одной машины и ни одного орудия. Генерал уже слышал про случаи уничтожения в тылу немецких частей и пропажи их техники и вооружения. Пока таких случаев было несколько, и вот теперь такое же случилось у него. До этого все шло хорошо, но сначала со связи стали пропадать передовые подразделения, а потом авиаразведка доложила, что все части уничтожены, но противник не обнаружен. И вот вчера они встретили противника, и дивизия понесла просто катастрофические потери, в том числе три полка артиллерии, причем только один был уничтожен ответным огнем русских, а два, по всей очевидности, захвачены. Когда вскоре тут появился представитель Абвера, генерал сделал ему грандиозную выволочку с требованием выяснить, кто это все сделал. Две атаки на русские позиции также окончились неудачно, радовало только одно, русские все же начали отступление.

Вечером после ужина я скомандовал своим выступление; нам было необходимо снова сделать хороший крюк, чтобы, не насторожив немцев, выйти им в тыл. Хорошо, что они тоже еще не успели подтянуть дополнительные силы, и их фланги также открыты. Двигались мы медленно, но все же часам к двум ночи вышли к намеченной цели. Сначала вперед ушли разведчики, они принялись снимать многочисленных немецких часовых, на это ушел целый час, но тут ничего не поделаешь. Наконец, получив сигнал, что дело сделано, мы, включив фары, двинулись из немецкого тыла на отдыхавших немцев. Одновременно с этим в небо устремились осветительные ракеты, а с нейтралки поднялись густые цепи бойцов Севастьянова.

В тот момент, когда мои разведчики пошли снимать немецких часовых, бойцы Севастьянова ползком двинулись к немецким позициям, и когда мои начали, то им оставалось не больше ста метров до немцев. Тихо, без криков, они устремились в атаку. Удар с двух сторон оказался для немцев полной неожиданностью. Наконец зазвучали выстрелы, но ничего сделать немцы уже не могли. Достигнув противника, бойцы Севастьянова стали их с остервенением колоть примкнутыми штыками, а любые очаги сопротивления сразу уничтожали. Наверное, для них это был миг счастья, когда они наконец смогли выместить на врагах всю свою злобу и ярость за последние дни постоянных отступлений.

Больше часа мои бойцы и бойцы Севастьянова проверяли каждый закуток, пленные нам были не нужны, а потому никого и не щадили, даже офицеров. К сожалению, сам командир дивизии был не здесь, да и тут разместилась не вся дивизия, часть осталась в тылу, но с учетом потерь за прошедшие дни можно было сказать, что немецкая дивизия прекратила свое существование.

Убедившись, что живого противника в радиусе нашего зрения не наблюдается, начали самое сладкое, сбор трофеев. Бойцы обыскивали всех, а чтобы не путаться, то обысканных немцев сносили в одно место. Если на часы, зажигалки, бритвы я и Севастьянов закрыли глаза, это была как награда бойцам, то вот деньги и все украшения, которые они находили у немцев, необходимо было сдать. Позже все сдали под роспись начфину дивизии, а кроме того, собирали все патроны и гранаты, а также пистолеты и пулеметы. Разведчики Севастьянова хорошо разжились немецкой формой, обувью и разным оружием. Главное, Севастьянов все же получил артиллерию, он захватил сорок противотанковых 37-миллиметровых орудий и восемь 75-миллиметровых 7,5 cm FK 16 nA, пусть устаревших и не шедших ни в какое сравнение с нашими Ф-22 или УСВ, но в его ситуации и это было очень хорошо. Еще нам достались шесть зениток, знаменитые ахт-ахт, то есть 88-миллиметровые. Я потом сказал Севастьянову, чтобы он их берег как зеницу ока, не против самолетов, нет, из них ведь КВ можно без особых усилий подбить, так что говорить про немецкие танки, которые еще не имеют сильной брони.

Бойцы Севастьянова выгребли все запасы снарядов, на пару боев как минимум им хватит, а дальше это уже будет головной болью Севастьянова – обеспечивать их боеприпасами. К утру мы отошли на свои позиции, и до самой второй половины дня было тихо, видимо, немцы приходили в себя после нашей ночной вылазки, а затем в небе появились немецкие самолеты, и почти два часа в небе крутилась карусель: одни улетали, другие прилетали. Без потерь не обошлось, мы и зенитки немецкие утащили, и когда немцы попытались бомбить с пикирования, то огребли от нас. В итоге бомбили с высоты, не рискуя больше пикировать. Укрепления они, конечно, порушили, но не очень сильно, и потери у нас были небольшими, основная масса бойцов сидела в лесу, так что потом они быстро восстановили укрепления.

А вечером я пришел прощаться с генералом Севастьяновым, толку от моего сидения тут больше нет, вот начальство и дернуло меня назад, к штабу. К тому же стали подходить отошедшие от старой линии обороны части, так что фланги Севастьянова оказывались прикрыты, правда, как вскоре выяснилось, ненадолго. Немцы прорвались в других местах, и пришлось Севастьянову с соседями спешно отступать, чтобы не оказаться в окружении, которое в итоге все же состоялось, причем большое, вся армия оказалась в котле. А я напоследок оставил Севастьянову полк гаубиц, который мы захватили последним. Расчетов на него у меня не было, мне и одного полка хватит, еще снаряды для него у немцев добывать нужно, так что оставил без сожаления.

Севастьянов пошел по моему пути, набрал расчеты с пунктов фильтрации и сборных пунктов, причем всех не нашел, но главное, отобрал наводчиков и командиров орудий и батарей. На роль заряжающих и подносчиков просто назначили здоровых физически бойцов, причем многие даже оказались рады, все же не в окопах сидеть, хотя все относительно и не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Дождавшись начала вечера, я попрощался с Севастьяновым и отбыл в штаб армии, кстати, прибившуюся ко мне танковую роту тоже оставил Севастьянову, ему она нужней, главное, как уже говорил, у генерала мозги встали на место, и он не будет бросать их в бессмысленные атаки, так что шансы выжить у танкистов достаточно высокие.

Мы двигались всю ночь, зато дошли без проблем и налетов, хотя у меня и есть машины с зенитками, но полной гарантии они не дают, так что я был только рад благополучно добраться до штаба армии.

Следующим утром я прибыл в штаб на доклад, подробно описал все, что со мной произошло. Здесь были командующий армией, начальник штаба, член Военного совета и начальник разведки. Слушали они меня очень внимательно, временами переспрашивая и уточняя, но судя по всему, остались очень довольны моими действиями. Наконец меня отпустили, дав пару дней на отдых и приведение себя в порядок. А мне было что делать, техника пока еще та, так что необходимо все проверить и подшаманить, тем более после выхода.

Когда капитан Прохоров вышел, генерал Костенко спросил присутствующих:

– Ну и как вам капитан? Все же не зря мы его оставили и дали ему определенную свободу действий.

– Так-то оно так, Федор Яковлевич, но есть сигналы по капитану, его в мародерке обвиняют, да и политработников запугивает, грозит за изменения его приказов чуть ли не лично расстрелять.

– Дмитрий Емельянович, не все ли равно, какого цвета кошка, если она мышей ловит? Про мародерку – так капитан берет только оружие, боеприпасы и продовольствие. Деньги и драгоценности они сдали в дивизии Севастьянова начфину, сегодня привезли из дивизии. А вот что касается запугивания… Знаете, а я частично с ним согласен, не след, когда политработники отменяют приказы командиров. Зачастую это создает лишние проблемы.

– Значит, Федор Яковлевич, вы одобряете его действия?

– В основном да, по крайней мере он самый результативный командир, вы согласны, Дмитрий Емельянович?

– Что есть, то есть, но все же следует обратить на это особое внимание.

Разумеется, что я не знал про страсти вокруг своей персоны, меня больше волновало восполнение потерь, все же хоть и немного, но я потерял своих людей, и теперь следовало по возможности восполнить эти потери. А через день все покатилось к псу под хвост, немцы опять прорвались, причем на флангах, и мы очень быстро оказались в окружении.