Текст книги "Ху Из Мы (СИ)"

Автор книги: Александр Скляр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Так можно бежать только по приказу, согласно утверждённому проекту. Это, получается, всё я?.. Всё мы?.. – после выпитого вдоволь коньяка у Егора от полившихся сентиментальных переживаний накатились слёзы на глаза.

– Ты-то тут при чём? – притопнул ногой Марик. – Простое совпадение. Случайное...

За столом сложилась обычная товарищеская атмосфера, смягчённая взаимной дружбой и распитием коньяка: каждый слышал себя и во вторую очередь партнёра. Так было намного проще быть правым, и не утруждать себя спорами с товарищем при расхождении мнений.

Марик восторженно вспоминал последнюю командировку в город у теплого моря, где прелестные пейзажи дополняли нежные взгляды обворожительных красоток, загоревших до уровня мулаток. ...И где варёные крабы с пивом в компании с миловидными "мулатками" способствовали лучшему исполнению служебных обязанностей.

Зефир с задумчивым выражением лица и с нанизанным на вилку грибом, отвлечённо, произнёс в ответ:

– А вот этого, который себя в новые президенты пророчит, Потрошенко, олигарх ядри... одобряю. С трибуны не вылазит и прёт, как по накатанной дороге... Если бы я писал сценарий на замещение вакантной должности сбежавшего попередника, то один к одному бы... Неужели и второй части моего проекта суждено свершиться, – и Егор залился горючими слезами, запивая их коньяком и мусоля вилку с грибком во влажной от переживаний руке. – Шахматная партия одного игрока... сбывается...

* * *

Был поздний вечер, а скорее, ранняя ночь. Марк Арнольдович Сечин лёжа в постели предвидел впереди спокойный воскресный отдых, измученный ажиотажем навалившихся за последние дни рабочих дел. События назревали мирового значения, и их непостижимость будоражила нервную систему. Спираль мировой истории очередной раз раскручивалась с непредсказуемыми последствиями впереди. Марк Арнольдович, чувствуя себя причастным к развивающимся событиям, нетерпеливо ожидал их дальнейшего развития. Ждать результата тщательно спланированной операции было невыносимо тяжело. Раздавшийся внезапно телефонный звонок ранил в самое сердце. Жена пробурчала нечто недовольное во сне и укрылась с головой одеялом. Она давно смирилась с поздними звонками мужу, но привыкнуть так и не смогла.

Марк Арнольдович схватил трубку телефона и, по привычке, умчался с ней в ванную комнату. Он выдохнул тяжесть с души, сердца, мыслей, обнаружив, что звонит друг. Егор был несколько возбужден и после нескольких не очень вразумительных фраз, сообщил, что государственное телеграфное агентство передаёт какую-то нелепицу. Что, мол, чьи-то победоносные войска... взяли город и окрестные районы... захватили остров, который по праву не принадлежит тому, кому принадлежал. Зефир был возбуждён, читая путаное сообщение телеграфного агентства. Упомянул нелепых военных без опознавательных знаков, восторженное население, начавшее тут же рисовать бюллетени для проведения какого-то референдума...

– Ты понимаешь, что там происходит? Это же рядом с нашей границей. Случайно, не ваше МЧС там действует?

– Понятия не имею, – соврал Марик. – Ложись спать, к утру всё прояснится, и вопросы отпадут сами собой, – но отключив телефон сам заснуть уже не смог.

Новый ночной звонок прояснил сознание окончательно – ему срочно предлагалось явиться на работу.

Вечером снова позвонил Зефир и спросил: следит ли он за новостями в соседней стране и знает ли, что там происходит на самом деле. Марик покудахтал немного в трубку для рассеивания напряженной атмосферы, и известил, что всё совершающееся очень мутно, и пока совершенно необъяснимо: чьи-то военные, какие-то мистические зелёные человечки, возбужденные пожилые люди с палками – полная нелепица. Он убедительно предположил, что рассеется туман, все станет на свои места и навязчивые вопросы отпадут сами по себе.

Марик оказался прав. Так, в общем-то, и случилось. Зелёные человечки надели знаки различия и все сразу же успокоились, что это не марсиане. Мгновенно явившаяся новая власть раздала бюллетени для голосования и в следующий миг подвела итог. Всё очень напоминало игру в наперстки, – проиграл, – иди себе с богом, деньги вернуть практически невозможно. Не зевай Хома – на то ярмарка...

А дальше случился провал в отношениях. Зефиров задумался над неслучайными стечениями обстоятельств и перестал звонить Марику из-за подозрительного недоразумения. Марк Арнольдович же догадывался о задумчивости друга и старался отодвинуть во времени нелицеприятные вопросы, на которые всё равно пришлось бы врать. Кстати, и работа навалилась, как медведь какой... Мутное время в самый раз подходило для работы ведомства Марка Арнольдовича. Ну, и завертелось...

Егор чувствовал, что Марик догадывается о его подозрениях, а Зефиров знал, что Марк Арнольдович тоже прочувствовал его масли.

Взаимное знание обременительных совпадений, разнесли точки соприкосновения в их отношениях на неопределённое время.

Казалось, прошло сто лет, прежде чем Марк Арнольдович явился к Зефиру в костюме при галстуке, не успев сменить официального выражения лица.

– Ты, никак, прямо с работы, захлопотанный? – спросил Егор, широко распахнув двери перед товарищем.

– Именно... Имею сказать тебе пару доблестных слов: меня повысили в должности, – сообщил радостную для себя новость Марик, предварительно прикрыв входную дверь.

– Не благодаря ли... – непроизвольно вырвалось у Зефира с языка и, не закончив фразу, тут же заскочило обратно.

Сечин сделал вид, что не придал значения неоконченной речи, перетворив всё в шутку:

– И благодаря, и вопреки, и нежданно-негаданно... Одним словом, приятный сюрприз, радость которого хочу разделить с тобой по-братски.

– Давай, делись, если по-братски...

Когда "братья" достаточно разогрелись множественными закусками, появившимся на столе, как приложение к огненному напитку янтарного цвета, и официальный пиджак с галстуком Сенчина болтались на спинке стула, их владелец сказал: "Вот такие дела..."

– Хорошие... – предположил Зефир дополнением.

– Дела были бы неплохи, кабы не препоны и заморочки.

– А что так? Кто нашим отважным мчс-никам осмелился преграду на пути разместить?

– Да вот нашлись такие... – Марик жевал ломоть сыра наслаждаясь.

– Какие-такие? Опиши... Мы под них план нейтрализации разработаем.

Друзья выпили ещё по рюмке, и секретность отодвинулась чуть в глубь.

– Я от политики стараюсь держаться подальше – паршивое это дело, – признался Зефир, – но вспоминая свой проект, вижу, многое вершится по плану.

– Многое, но к сожалению, не всё.

– Что так?

– Да вот, эти самые, помехи на пути.

– Я же предлагал более подробную стадию проекта разработать – глядишь, препятствия и ушли бы в шлаки. И всё же, что не так получается? На чём МЧС споткнулось, – с издёвкой поинтересовался Зефир.

– Как всегда, неучтённые люди, – нехотя признался Сечин, – добровольцы, волонтёры и всякие активисты – трын их колодой по кумполу, сволочи...

– Чьи добровольцы? Наши?

– Да нет, ихние.

– Позволь, но по проекту новоизбранный президент должен находиться под полным контролем в окружении агентов влияния. Вот пусть они и растащат проблему по сторонам. Ему надо подсказать подготовленное решение и пусть тянет этот гуж, и не говорит, что не дюж.

– Это все верно, и агентов влияния, чуть ли не перебор. Один Медведь, чего стоит? А Ахмет?.. Тут тайны нет – оно ж в глаза всем лезет, – Марик потянулся за бутылкой и наполнил рюмки. Друзья чокнулись, и на минуту звук перемалываемой пищи заполонил комнату. Благодать...

– Да, – согласился Зефир, – упорные люди – это непредсказуемо: любой проект разломать могут.

– И что делать?

– Думать.

– Ты можешь придумать?

– Вот же думаю... Надо дожать президента – у него вся власть, пусть и отдувается, если взял. ...Разгонит, этих самых, добровольцев с волонтёрами – они же, почти, вне закона. Всё одно, что уголовники. Усекаешь?..

– Ну, голова! – воспрянул духом Сечин. – Умный, как сова... И ещё. Мне неудобно тебе говорить, но я работаю в таком ведомстве...

– В МЧС? – подсказал с иронией Егор.

– Называй, как хочешь, но начальство требует... Одним словом, нужна расписка о неразглашении твоего проекта. Сам понимаешь, начальство требует, а я отдувайся – перед тобой неудобно.

– Ты же говорил, что мой проект и происходящие события – случайное совпадение.

– Говорил. Так оно и есть: то совпадает, то не совпадает.

– Ладно, готовь свою бумажку, подпишу.

– Да она у меня в кармане – вот, – и Марик вытащил из внутреннего кармана пиджака свёрнутый вдвое лист бумаги.

Егор вскользь глянул на стандартный текст: "Я такой-то, такой... понимаю важность владеющей мною информации... несу ответственность за разглашение, согласно статьи..." Зефир шутя плюнул на бумагу и размашисто расписался одной из своих многочисленных росписей: с противоположным наклоном букв, в отличие от обычной подписи, с растянутыми до невозможности буквами, похожими на червяков.

– Вы не можете без бумажек, и я не могу... – сказал он таинственную фразу, не понятную для Марика. – Вот, получи, обрадуй начальство.

Сечин небрежно сунул листок в карман, показывая неприятность содеянного. На самом деле ничего подобного начальство не поручало. Проект Зефирова Марик выдал за свой. Но чтоб Егор случайно не взболтнул где-нибудь о развитии международных событий по ним разработанному плану, необходим был сдерживающий инструмент – расписка.

* * *

– Кто там шагает левой, а ну-ка, правой, правой!.. – шутил вновь избранный президент, обращаясь к высшим чиновникам страны, прибывшим на совещание.

Чиновники расположились за овальным столом, согласно указанным на табличках местах. За этим столом много чего решалось хорошего и плохого, важного и не очень. Обычно, народный избранник заказывал новый стол, а старый переходил в пользование чиновникам рангом ниже. Новоявленный президент Потрошенко, как и предшественники, тоже не отказал себе в этом праве. За стол были перечислены деньги на другой конец света, и он уже начал движение в сторону президентского дворца, но, пока, добраться не успел, заплутав немного по дороге. Это очень огорчало новоизбранного президента, но ничего поделать было нельзя: путь долгий и дорога не без приключений. Сами понимаете: таможни, документы, забастовки, путаница, циклоны...

Важных персон за столом набралось семь человек – все те, кому президент Потрошенко вынужден был доверять. Вообще-то, он никому не доверял, но создавая новую личную управленческую ветвь власти, необходимо было на кого-то опираться. И он опёрся, зная, черт побери, эти опоры не то, что гнилые, а не совсем надёжные. Их предполагалось связать единой целью, единым преступлением, не совсем законной финансовой деятельностью для укрепления чувства совместной ответственности, так, чтобы никто ни пикнуть, ни ножкой дёрнуть не посмел. Других крепёжных материалов президент не знал.

– Итак, что будем делать? Ваши предложения? – задал вопрос президент, когда все расселись. – Положение вы знаете: долгов много, доходов мало, и враг рвёт на части не только территорию страны – бог бы с ней не обеднеем, но катастрофа в том, что прерваны налаженные годами экономические связи регионов. Тупик господа-братья, а выход найти необходимо, потому, как чревато... Ну, кто-чего полезного в кармане держит и молчит?

Председатель Совета Национальной Безопасности поднял руку и учащенно заморгал.

– Давай, рапортуй, – отреагировал президент, – не зря, надеюсь, руку тянешь.

– С экономикой, считаю, поступим верно, если государственные предприятия раздать в частные руки. Потому что своё, оно всегда как-то роднее общественного. К нему и отношение другое и забота. Хоть страна и потеряет, но в доходной части что-то и найдет, возможно... На худой конец малым перебьёмся – налогами, уже спасибо, ну а прибыль – хозяину, как говорится, было ваше, стало наше.

– Это и без тебя знаем, что лучше себе забрать, чем в государстве валяться будет, как неприкаянное. Ты лучше про оборону бди. Может быть, председатель национального банка что-нибудь сообразит? – и президент посмотрел безнадёжным взглядом на госпожу Гонту.

– А что я? Денег нет, – спохватилась госпожа Гонта. – Их можно либо напечатать, либо одолжить, либо налогом отобрать. Только, хочу напомнить, что одалживать деньги – самая великая несправедливость в мире: берешь чужие и ненадолго, а отдаешь свои и навсегда.

– Я, похоже, самый умный здесь, судя по вашим советам. Да любой пятиклассник знает, что деньги можно либо одолжить, либо у слабого отобрать. Слава богу, у них-то, этих пятиклассников, станка для печатания денег нет. Иначе б они всех нас, вместе с госпожой Гонтой, за один день разорили и по миру пустили подаяние искать.

Президент прошелся по залу заседаний обиженной походкой. Его большая голова о чём-то глубокомысленно задумалась, тихий голос раздался из дальней стороны зала:

– С экономикой всё ясно – разумных решений нет, отложим на потом, как-нибудь... Что касается войны, агрессии, захвата наших территорий... Я тут кое с кем посоветовался из специалистов... – Президент Потрошенко надолго задумался, видно, вспоминая рекомендации знатоков. На самом деле, кроме жены за ужином, он ни с кем не обсуждал эту проблему.

– ...Силы, увы, неравны. Агрессор хитёр и коварен. Ну и мы, не лыком шиты... Наша задача умиротворить агрессора. Поменьше говорить, что на нас напали и идёт война, глядишь, общество и забудет о том. В противном случае, агрессор разозлится и станет ещё злее. Мы, как-нибудь тут, под столом карты разложим (чтоб журналисты не подсмотрели, шучу, шучу) прикинем, что к чему, и вышлем навстречу врагу кой-какое войско. Но так, без излишнего энтузиазма, чтоб по-тихому, без лишнего шума. И себе спокойней работать и врага не разозлим. Зная окружающую непутёвую ауру, он сам на какую-нибудь рогатину наткнётся и остановится. Либо посмотрит, что никого нет, и пойдёт обратно в своё логово. Нашу стратегию объявляю следующей: признать всё плохое хорошим и радоваться тому, что есть.

Присутствующие встали и с радостными лицами обрушили на президента заискивающие аплодисменты. Тот покивал головой, мол, рано ещё чем-то хвастаться, по-разному всё может случиться.

– Неплохо задумано: минимум усилий, максимум результата, – выдал похвалу Глава Администрации Президента, когда все снова расселись.

– Простое решение найти сложнее всего, оно обычно прячется в дальнем углу мозга, – поддакнул председатель Совета Национальной Безопасности.

– Не поверите, господа, – подхихикнул Глава Администрации Президента, – у меня комната, точнее три комнаты, забиты всяким дорогущим хламом под завязку. Так, если чего-то надо, а оно покоится в дальнем углу – ни за что не полезу, какая б потребность не была, хлопотно это и обременительно. А вот президент слазил...

– Так-то так, то вот только добровольцы, волонтёры ваших планов не знают и оказывают сопротивление. Шум по всей стране подняли, нет, чтоб отсидеться в хате, – пожаловался министр внутренних дел.

– Хреновы добровольцы: мы ещё не договорились с неприятелем, а они лезут, как будто там мёдом намазано, выразил недовольство президент.

– Это откровенная уголовщина, – выразил свое мнение Председатель Службы Безопасности, – без приказа, без согласованных планов, без резолюций... Как только утвердим план действий – их сразу за шкирку и на своё место; нечего самодеятельностью заниматься и героев из себя корчить. Ещё и разберёмся: кто чего там творил и зачем туда поперся...

– Верно, – согласился президент. – Во всем должно быть верховенство власти и порядка, а иначе, каждый начнёт тебе дули крутить.

– Не посмеют, мы их всех к ногтю приберём, дай время... – вставил веское слово Генеральный прокурор, – гайки поприкрутим, – и он, свернув кисти рук в кулаки, произвёл мнимое вращательное движение, вроде как накручивал гайку на трубу.

– Хорошо нашему Генпрокурору, – прошептал, ни к кому не обращаясь, премьер министр, – если посадят – пойдёт сантехником работать, они везде нужны. А я вот ни одной гайки за всю жизнь не закрутил, всё эти деньги, деньги...

– Типун вам на язык, – также тихо ответила, сидящая рядом, госпожа Гонта, и сплюнула три раза через левое плечо.

– Не плюйтесь, вы ж не у себя в банке, – отреагировал на поведение дамы Председатель Службы Безопасности, – в такое широкое личико промашки не будет... можно схлопотать.

– Извините, я не в вашу сторону, а в сторону возможных неприятностей.

– Тогда другое дело. Можете ещё раз сплюнуть...

* * *

Семён Степанович Шалый, начальник службы по связям с общественностью, очень хотел заслужить почтение начальства. Конкурс на лучший инновационный проект дал бы городу стимул дальнейшего развития, а ему, Семёну Степановичу, рост авторитета в глазах начальства. Он мысленно строил планы, как поступит с капиталом, нажитым на этом деле: финансовым и служебным. Распределение неполученных пока доходов приятно тормошило душу, но огорчало тем, что ресурсы очень быстро заканчивались, несмотря на то, какую бы сумму он не назначал сам себе в премиальные. К воображаемым цифрам он стал приписывать всё новые и новые нули в конце, но как ни печально, деньги по-прежнему так же быстро заканчивались, так как аппетиты потребления росли ещё быстрее. Он запутался в наименовании чисел с огромным количеством нулей, но этих мнимых денег катастрофически не хватало на всё необходимое в новой жизни. В списке непременных покупок были уже и острова в экзотических районах мира, и мосты, вертолёты и самолёты, корабли, а всё одно ресурсов недоставало. Это очень огорчало Семёна Степановича и портило настроение в самом начале пути. Но, тем не менее, потупив взор от неприглядных мыслей, он тронулся навстречу неведомым проектам, предлагаемым гражданами, в надежде расковырять в рутине жемчуг.

Пришедшие по почте письма были вывалены на стол, и началась страда. У Семёна Степановича дрожали руки, как у юного старателя, впервые увидевшего блеск золота в своём лотке. Правда, начальник службы по связям с общественностью, пока ещё ничего не видел, но чувство возможной удачи завораживало рассудок. Он засунул руку в глубину кучи, прикрыв для верности глаза, вытащил первый конверт.

Проект был на тему улучшения обслуживания туристов и гостей города. Семён Степанович решил применить упорство в рассмотрении каждой темы, чтобы не допустить поспешной оплошности.

Черт раздери на части этих писак, такое удумают, что и не разберешь сразу: а не шутку ли какой подлец выкомаривает. А с другой стороны, если такого нигде в мире нет, а у нас возникнет, то как это прикажете понимать: как успех, или как несусветную глупость? Вот дела! Как гениальное изобретение от несуразицы отличить? Где тот прибор, что способен на такое? Здесь возникает законный вопрос, почему ученые не разрешили эту тему раз и навсегда? Если они такие разумные: и в атом залезли и во Вселенной топчутся беспрерывно – что мешает изобрести прибор, чтобы мудрость от глупости отличить? Нет ли у них здесь личной заинтересованности, не выводить формулу себе во вред? Похоже, что есть... А как уличить?

Сомнения терзали голову Семёна Степановича, и с неким волнением он приступил к знакомству с предложением первого кандидата на приз.

Итак, прямо на конверте красовалась тема письма: улучшение обслуживание туристов и гостей города. Заманчиво... а что же внутри?

Проект начинался упоминанием, что одна из самых главных потребностей человека – удовлетворение естественных надобностей. Суть затеи состояла в том, что при большом скоплении людей, желающих одновременно утолить эту самую надобность, будь то экскурсия или болельщики на стадионе, или праздничное мероприятие – применить к использованию открытый тип общественного туалета. А именно, каждое "гнездо" должно было быть открыто всем ветрам и скрыто лишь скромным ограждением в виде угла. Углы соединялись между собой и тянулись змейкой. Посадочные места располагались с одной стороны "змейки" и с другой – кому, какое достанется или придется по вкусу. Чертёж прилагался. Автор объяснял возможность применения такой открытой конструкции психологическим фактором, который снимает всякое стеснение перед многочисленными и возбуждёнными группами людей. В графе достоинства отмечалась большая пропускная способность туалета, естественное проветривание и удобство уборки. "А то навалят кучи, как зимой снега – убирай за ними", – подытоживал автор в оправдание своего изобретения. Имя и фамилия: Саша Калина – не позволяли определить пол соискателя, но предполагали принадлежность к коммунальному хозяйству города.

"Чушь какая-то, – сказал вслух Семён Степанович. – Полный бред, – усилил он следом и свою позицию". Но после, немного поразмыслив, размашистым почерком нанёс резолюцию на письме: "Не исключаю, что пройдёт двадцать-тридцать лет и подобные туалеты найдут место в головах конструкторов жизни. Ныне считаю преждевременным предлагать подобное. Я бы, во всяком случае, не воспользовался... – но после долгой паузы дописал: – Хотя..."

Отойдя немного от впечатлений о первом письме, Семён Степанович, отшвырнул его в сторону и наугад вытащил из кучи следующее. Быстро разорвал конверт и извлёк на свет божий идею нового соискателя приза. В письме содержалось больше вопросов, чем ответов. Точнее сказать, ответов вообще не было. Письмо состояло из одних вопросов. Конкурсант интересовался: влияет ли половой признак рыбака на пол вылавливаемой рыбы. И если удастся установить, что влияет, и самок-рыб тянет к удочке мужчины рыбака, и наоборот, рыбу-самца притягивает удилище удерживаемое женщиной, то попеременно выставляя одного рыбака и пряча другого, можно быстро наловить ни одно ведро рыбы.

Семён Степанович непроизвольно побагровел, разорвал письмо и насорил ним на полу.

Следующее письмо он выбирал из кучи осмотрительно и с осторожностью, присматриваясь к почерку, имени-фамилии, запаху и стараясь изо всех сил привлечь интуицию к поиску желанного предмета.

Последующий соискатель был, безусловно, портных дел мастер. Он предлагал на базе небольшого производства обуви организовать новый мировой обувной бренд. Всё ноу-хау заключалось в специфике выпускаемых моделей. Автор предлагал выпускать пару туфлей одной окраски, но разного фасона. Например, если один туфель был бы тупоносым, то второй мог быть закруглённым, или умеренно остроносым. Другое ноу-хау предлагало туфли одного фасона раскрашивать в разные цвета, в том числе и вызывающие...

Соискатель скромно сознавался, что задуманное он бы осуществил и сам, но как всегда, на пути прекрасной идеи стояли финансовые затруднения.

Ознакомившись с очередным творением, Семён Степанович долго сидел, сцепив руки на голове и раскачиваясь в кресле. Ему даже показалось, что день сменился сумерками, но это было лишь болезненное воображение на почве прочитанных казусов.

"Что это я, ей-богу, себя так огорчаю, тогда, как радоваться должен бы", – прогнал тоскливую мысль Семён Степанович. И в этот же миг звонок секретарши известил, что прибыли ещё два мешка писем с конкурсными предложениями. "Куда их высыпать?", – спрашивала работница.

Начальник службы ловко распутал задачу: "Разложи их на три кучи и раздай моим замам, а самим скажи: немедленно, мухой, ко мне. Временно переквалифицируем их в читатели... Хотя, у них своих подчинённых вдоволь..."

И в этот момент Семена Степановича посетила мировая идея, почти, как из разряда конкурсных, только понадёжнее. Сначала она как-то робко проклюнулась в голове, а после зазвучала бравурным маршем. Простая до гениальности мысль, забилась в груди прикосновением птицы счастья: если каждый день будут приходить по два мешка и более писем, а их сдавать в пункт приёма макулатуры – какие деньжища можно поднять! Главное, чтобы процесс не прекращался, а углублялся и расширялся: придумать и раскидать по стране множество разных конкурсов. Соискатели-вундеркинды со всех уделов будут слать "бумагу". Вот где Клондайк-нью откроется, взойдет сиреневым рассветом в умах энтузиастов – сколько бумаги принесёт и поглотит.

На этой счастливой ноте, перед начальником представили трое его заместителей.

– Коллеги, – начал по доброму Семён Степанович, – вам известно, что проводится конкурс среди граждан города на лучшее предложение по благоустройству, функционированию и прочим прикрасам городского хозяйства, и скажем так, укреплению имиджа нашей незабвенной столицы. Потому, слушать сюда внимательно: вам предстоит ознакомиться со всеми предложениями и выявить путные. Но помните: эти заумные граждане, не состоявшиеся вундеркинды, такого навыдумывают, что не сразу сообразишь, что гениально, а что так, мусор. Всякую дрянь мне не нести, но и аккуратность должна быть ответственной, чтобы алмаз в канализацию не смыть. Похвастаюсь, и я вступил в эту игру, и выдумал такое простое надежное прибыльное предприятие, которое, без лишней скромности, можно назвать гениальным. Но прежде вы меня должны чем-то порадовать. А теперь, за работу, и помните у меня... – начальник скорчил рожу, которая могла говорить о чём угодно, предпочтительно гадком.

* * *

Марк Арнольдович Сечин очень любил мороженое – белый пломбир в вазочке с добавлением варенья клубничного или вишневого. Марк Арнольдович готов есть его даже во сне. По этой причине он уделял жене в постели меньше времени, чем того требовала супружеская жизнь: ему снилось мороженое в вазочке, уложенное шариками размером в мячик от настольного тенниса. С этих шариков стекал расплавленный шоколад или варенье. Клубничное или вишнёвое... Ни о каких других «сладостях» жизни он в это время думать не мог. Знала бы об этом конфузе жена Глаша, он бы у неё весь вечер ел мороженое до отвращения. Ей было известно, что кроме неё муж любит ещё и мороженое, но до какой степени – того она не ведала. Мороженое снилось мужу часто – намного чаще, чем родная супруга.

...Марик облизал ложку, с только что поглощённой порцией мороженого, и в этот момент увидел "его". Вне всяких сомнений, это был тип, торговавший "умными и глупыми" – у Марика на физиономии, однажды увиденные, глаз был остёр, – да, как-никак, разведшкола вбивала свои познания в головы крепко.

– Ну, что, чучело, скажешь? – обратился он весьма не любезно к "цыгану". – Подвезли тебе глупых или по-прежнему одними умниками торгуешь? Мне как раз сейчас понадобилась парочка умников.

– Вы меня с кем-то спутали, – сказал крепыш с кучерявой бородой, и стал быстро удаляться восвояси.

– Верните чужое и будем в расчёте, – прозвучала странная фраза то ли от уходящего бородача, то ли от кого-то рядом. Сечин оглянулся вокруг, но никого постороннего не обнаружил.

Ха! Так бы Марик его и отпустил... Тем более, что ему действительно был необходим, хоть один умник. Так ему казалось в тот момент.

– От меня ещё никто не уходил, – крикнул он вдогонку "цыгану" для острастки и резво кинулся в погоню.

Но продавец живым товаром тоже оказался весьма проворным: свернул за угол, после за следующий, ещё и ещё.

"Э, да ты тоже, я смотрю, разведшколу оканчивал, – подумал Марик, – Вот только нашу ли или вражескую?" После такой мысли Марк Арнольдович перешёл на бег, но в боку что-то закололо, и одышка свела на нет попытку задержания подозрительного типа. Тем не мене, Марик продолжил погоню без спортивного энтузиазма, но с моральным вдохновением выполняемого служебного долга.

Господин Пукин не переносил, когда ему подсовывали не точную информацию или врали. Эту прерогативу он оставлял полностью за собой. Его обучали этому искусству в учреждении для избранных. Сказанное всегда должно состоять на семьдесят, а то и на девяносто процентов из точной, правдивой информации. А вот последняя «ложка дёгтя»... никак не влияла на весь продукт, во всяком случае, сразу. После же, ищи ветра в поле: кто сказал, когда, и не было ли ошибки в толковании сказанного – продукт-то был в основе своей качественный. Век учись, – как ни старайся, всего не узнаешь. Но вот как раз, этому «продукту» учили тщательно: отличить правду ото лжи – задача непростая, а тем более соорудить правдивую ложь.

Юля Тимченко! Была такая принцесса... Он восторгался её искусством перевирать истину. Ему этот предмет преподавали на специальных курсах – в ней же это умение было заложено природой.

Они сразу же отметили общие моральные качества при первой официальной встрече. Произошло бы это раньше и при других обстоятельствах, могло зародиться взаимное глубокое чувство. Оно и зародилось, но теперь уже в немного извращенном виде: каждый хотел выжать максимум уступок от партнёра.

Марик, гонясь в запале выполнения служебного долга за подозрительным бородачом, столкнувшись в узком проходе с господином Пукиным, не распознал его. Непростительное упущение, но факт.

– Вы тут бородача, схожего на цыгана, крупного... не встречали? Наглый такой, намекал, что я него что-то украл. Так вы ему не верьте. В вашу сторону бежал... – Марк Арнольдович интонацией обозначил своё право на преследование и помощь всех встречных поперечных в нём.

– Ты вообще, как тут взялся?..

Марик вгляделся в собеседника, после таких странных слов, и дрожь пробежала по его телу. Узнал...

– У меня такое впечатление, что мы встретились с вами во сне...

– Так вернитесь в свои сновидения! Как ты в мои попал? Где охрана? Как пропустили?..

– Передо мной Юля Тимченко шла, её вы тоже не видели? – нашёлся Марик, что соврать, похоже от страха – фраза сама выскочила, но попала в точку.

– Юля с косой? Не видел. Надо пойти поискать, она такая... С её природными данными может равно попасть, что в принцессы, что в премьеры, что в долговую тюрьму...

Марика тоже в специализированной школе учили и правдиво врать, и достойно держаться с любым собеседником, даже, если дело было во сне. Состояние человека не должно влиять на его поведение – так учили... А ещё: смелость (и наглость) города берёт.

– Как думаете, а я смогу стать президентом – как вы?..

– Нет, вряд ли.

– А что так?

– Ростом не вышел, да и причёской... не тот.

Марик был высок ростом с курчавой головой, с локоном у лба.

– Так вроде бы одна ж школа...

– Это не достаточное условие.

– А чего ещё не хватает?

– Не приставай! Где охрана запропастилась? Куда, говоришь, Юля пошла? У меня к ней вопросы...

Вдруг перед Мариком явился мужчина с вилами и с депутатским значком соседней державы на лацкане пиджака.

"Опа на! Вот этот на президента тянет: и роста невелик, и плешь побеждает поросль, – скользнуло в голове у Марика. – Может на него ставку сделать?"

– А ну-ка, осади, скотиняка, и бреди в свою сторону, а то вмиг оприходую, – очень нелюбезно начал депутат свою речь.

– А давайте, я вам вилы носить буду? Вроде, оруженосца.