Текст книги "Слепящая тьма [СИ]"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Кыргызстан
Международный аэропорт Манас
13 мая 2008 года

Адмирал Рейли сработал быстро. Одиннадцатого, курьером мне доставили три удостоверения сотрудников международной гуманитарной организации «Врачи без границ», накладную с цифровым кодом[27]27
  В армии США любой переправляемый груз имеет цифровой и штрихкод, все контролируется компьютером, поэтому случаи пропажи или отправления нужного груза «куда Макар телят не гонял» очень редки.


[Закрыть] на получение груза на базе Манас в Кыргызстане и командировочное предписание, позволяющее на эту базу Манас попасть рейсом военно-транспортной авиации. Также адмирал снабдил меня письмом к командованию базы Манас, за подписью аж председателя Объединенного комитета начальников штабов и точно таким же письмом к командованию контингента в Афганистане. «Подателю сего оказывать всемерное содействие» и все такое… Сам адмирал должен был прибыть в Кыргызстан не раньше июня. Там же был и еще один, весьма обрадовавший меня документ – подписанный контракт и банковская выписка, подтверждающая прохождение первичного платежа. Можно было работать…

Седой связался со своими, я упаковал и отправил на военную базу отобранное оружие и снаряжение, и мы вылетели…

Летели тяжело. Сначала из Техаса до Вашингтона, до гражданского аэропорта. Там двое спецкурьеров передали мне подарок от адмирала – защищенный ноутбук с титановым корпусом. Там была информация для анализа, бесценная – подробные спутниковые карты Афганистана и Пакистана с нанесенными на ними объектами, радиочастоты и позывные для опознания по всему Афганистану, досье на агентуру и подозреваемых в террористической деятельности. В общем полный комплект – за такой вот ноутбук талибы не пожалели бы ничего. Я приковал ноутбук тонкой стальной цепочкой к руке, как это было предписано правилами транспортировки носителей такой информации, после чего мы сели на С5А Galaxy, направлявшийся в Манас…

В Манасе выполз из самолета с гудящей головой, огляделся по сторонам. Бывший военный аэродром Советской армии, теперь вроде как "международный аэропорт", хотя гражданских бортов здесь – процентов двадцать от общего количества, не более. Старые неопрятные бетонные и кирпичные здания соседствуют с современными НАТОвскими из быстровозводимых конструкций. Постоянно взлетают и садятся самолеты – С17, С130, С5, французские С160. От этого на летном поле стоит такой грохот и вой, что раскалывается голова, а собеседнику, чтобы он понял, приходится кричать на ухо. Остро пахнет авиационным керосином, и тут и там на бетоне переливающиеся всеми цветами радуги лужи. Весь технический персонал работал в современных наушниках, у меня же был примитивные затычки для ушей, которые несильно помогали. Договорившись с водителем складского тягача, мы направились к штабу базы.

Командовал всем этим балаганом некий "Подполковник Д. Фавье, Франция" – высокий, жилистый мужик лет пятидесяти. Продержав нас перед этим двадцать минут в приемной, он, наконец соизволил выйти к нам. Увидев бумагу на бланке Объединенного комитета начальников штабов США он пробурчал что-то на французском и принялся нарочито медленно и внимательно читать…

Вот ведь сволочь. Впрочем – французы и американцы всегда друг друга недолюбливали. И, надо сказать – есть за что. Вот, возьмем эту базу – Манас. Кто здесь служит? Французы, немцы, чехи, эстонцы и прочее и прочее. В то время как американцы и англичане сидят под Кандагаром в полном дерьме, ожидая налета талибов. Английский принц, член британского королевского дома служит в армии в Афганистане передовым авианаводчиком[28]28
  Должность очень опасная, большой риск попасть в плен.


[Закрыть] – вот это я понимаю!

Напринимали на НАТО кого не попадя и теперь они на тыловых базах сидят, пузо нажирают. Из всех новых членов НАТО только Польша воюет наравне с нами – хотя я подозреваю, что не из-за большой любви и солидарности, просто у поляков свои далеко идущие планы насчет своих соседей с востока. В армии и флоте США поляки были, я с ними сталкивался – хорошего мало. Но хотя бы служат, тащат лямку наравне со всеми. А эти…

Дочитав бумагу, Фавье с неискренней улыбкой вернул ее мне, махнул рукой, приглашая в свой кабинет. Пока мы расселись на дешевых пластиковых стульях, Фавье считал сканером штрих-код с моей накладной, пощелкал на клавиатуре, уставился в экран монитора.

– Груз прибудет очередным рейсом через три часа…. – надо же, француз и английский знает – пока можете подождать в местном кафе…

– Благодарю. Мне нужен транспорт с краном – манипулятором, чтобы после разгрузки доставить груз на место.

– Надолго?

– Два дня – максимум.

– Корошо (именно так и произнес – "корошо") – приходите через шесть часов, транспорт будет…

– Двинем в кафе? – осведомился я, когда мы вышли из кабинета, окунувшись в вой летного поля и запах авиационного керосина.

– Зачем? – удивился Седой – у нас же машина тут стоит. Съездим в местное заведение, там накормят дешевле и вкуснее. Здесь же все консервированное…

Оно так… Даже воду и ту – в канистрах из США привозят. Самолетами! Интересно – во сколько эта вода обходится нашей армии? Впрочем – насчет бензина в Кандагаре, доставленного самолетами из США по триста долларов за галлон (!!!) я уже рассказывал? Нет? Значит, и не стоит – крепче спать будете, налогоплательщики…

Кафе мы нашли всего в километре от КПП базы – небольшое, полуразваливающееся. На крыше был водружен деревянный щит с надписью Welcam – приманка для служащих базы. В одном коротком слове хозяин сего заведения умудрился сделать две орфографические ошибки…

Несмотря на дневное время, свободного места в кафе было немного. Пристроились на колченогих стульях около выбитого стекла, Седой что-то заказал.

– Что ты заказал? – спросил я. В принципе, что такое шашлык я знал – но истинный уровень знания языка и местных особенностей я решили не показывать. Официально я был всего лишь разведчиком – десантником из восемьдесят второй, знающим русский язык через пень-колоду.

– Это шашлык… жареное на костре мясо. Здесь любой уважающий себя мужчина питается лепешками и шашлыком.

– А, говядина с решетки…[29]29
  В США аналог шашлыка – это мясо, жареное не на шампурах, а сплошным куском на решетке. Я пробовал – прожаривается хуже, чем классический шашлык.


[Закрыть]

– Нет, мясо на вертеле. И это не говядина, а баранина. Здесь коров практически нет – горы, пасти негде.

– Понятно…

Опыт пребывания в различных питейных заведениях у меня был большой. Как и любой уважающий себя моряк я побывал во многих местах и сейчас видел, что обстановка… сгущается, скажем так. Центров напряжения было два. Первый – группа военнослужащих НАТО, числом девять человек, которые, похоже, получили отпуск или просто свалили с базы, пользуясь бардаком. По виду – не американцы, не европейцы. Кто-то из «младоевропейцев», поспешно принятых в НАТО, которым понятие «дисциплина» мало знакомо. На столе у них, помимо тарелок с какой-то едой стояли и бутылки со спиртным, пустые и уполовиненные. Похоже два джипа Лэндкрузер, стоящие у заведения принадлежали именно этой теплой компании.

Вторым центром напряженности были местные – все как на подбор невысокие, одетые в дрянные китайские спортивные костюмы, узкоглазые. Что они делали в заведении в разгар рабочего дня – большой вопрос. Но если за столом НАТОвцев слышался развязный многоголосый гомон, то над столом местных, словно грозовая туча висело угрожающее молчание.

Принесли шашлык на шампурах, зелень и какую-то немилосердно острую приправу. Седой начал снимать мясо прямо пальцами, глядя на него, я стал делать также. Ничего вкуснее этого мяса я не ел, даже техасский бифштекс с кровью ему уступал.

– Что думаешь? – я осторожно кивнул в сторону развязных НАТОвцев поглощая измазанные соусом куски мяса.

– Свалим в случае чего… – тихо ответил Седой – как тебе шашлык?

– Просто супер. Надо в США попробовать продавать – можно рестораны быстрого питания сделать. Только жарить в печи – дымить посредине города нельзя.

– Тогда у тебя и получится – мясо из духовки. Оно здесь такое вкусное, потому что барана зарезали этим утром, и жарили на настоящем открытом огне, чтобы мясо с дымком получилось. А так…

Разговор прервался звоном разбитой бутылки. Началось, б…

Похоже, спусковым крючком к выяснению отношений послужила бутылка, посланная от НАТОвцев к местным. Местных почему-то это задело, и они бросили бутылку обратно. И понеслось…

Пока драка не добралась до нашего стола, я вскочил, запихал в рот сразу два куска мяса – не оставлять же – бросил на стол две десятидолларовые бумажки (масштаб цен здесь я не знал, но надеялся что хватит). Седой уже поймал одного из НАТОвцев, летящего спиной к нашему столу и сильным толчком отправил обратно. Затем показал глазами на выход.

На выход я пошел первым, один из дерущихся внезапно преградил мне дорогу – и осел, получив ребром ладони по горлу. Пинком открыв дверь, я нос к носу столкнулся с НАТОвцем, который спешил на помощь своим. С автоматической винтовкой в руках.

– Get out!!!

Да еще и замахнулся на меня прикладом. Зря, зря…

Шагнул вперед, сокращая дистанцию и одновременно в сторону, пропуская летящий приклад автомата рядом с плечом. Черный пластик скользнул по руке, не причинив ни малейшего вреда, я же привычно ударил коленом в пах и одним движением вырвал из ослабевших рук автомат.

– Hands up!

А вот это уже серьезнее. Еще один НАТОвец, скрываясь за капотом только что подъехавшего внедорожника, держал меня под прицелом. Мельком глянув на него, понял – выстрелит просто по дури, нервы на взводе, адреналин захлестывает кровь. Ну и что – стреляться теперь с этим придурком?

Внезапно НАТОвец исчез, словно под ногами его разверзлась пропасть. Послышался сдавленный, едва слышный хрип….

А это что еще за номера?

Машинально перехватил автомат – знакомая вещь, G36. Палец нащупал переводчик – предохранитель, перекинул его на «очередь». Осторожно смещаясь в сторону, под прикрытие стоящего рядом пикапа, я взял НАТОвский внедорожник на прицел…

– Свои! Свои, б…, не стреляем!

Из-за капота НАТОвского внедорожника поднялся сухощавый, среднего роста мужчина в камуфляжной куртке. В руках у него была такая же, как и у меня G36 – видимо отобрал у солдата, которого только что снял.

– Командир, ты что ли?

– Я, Димыч, я. Не стреляй, не стреляй.

Мужчина осторожно положил винтовку на капот внедорожника, внимательно рассматривая меня. Я тоже опустил винтовку.

– Это Димыч. Снег. Не стреляй.

За спиной послышались какие-то крики, зазвенело разбитое окно.

– Сваливаем! – решил я – оружие с собой!

Втроем, мы добрались на Ниве до КПП базы Манас, где нас, конечно же, под дулами автоматов разоружили. Вызвали подполковника Фавье – и я ему высказал все, что думаю об этой базе и о его подчиненных, устраивающих драки и размахивающих оружием. И о праве экстерриториальности[30]30
  Означает неподсудность местным законам. От безнаказанности и инциденты разные.


[Закрыть] – думаю, возможность попасть в местную кутузку, пару горячих голов остудила бы. Подполковник Фавье памятуя о наличии у меня бумаг от ОКНШ, благоразумно промолчал. И только в конце моей гневной тирады заметил – что груз прибыл и его можно забрать.

Груз действительно пришел. Прямо у самолета его закинули в армейский полноприводной МАН с краном – манипулятором и тронулись в долгий путь. К озеру Иссык-Куль…

Кыргызстан, между Григорьевкой и Ананьево
Северный берег озера Иссык-Куль
13 мая 2008 года

Место выбирал Седой – берег Иссык-Куля он откуда-то хорошо знал. Вообще Иссык-Куль – настоящая туристическая жемчужина, самое высокогорное озеро в мире. Со всех сторон оно окружено горами, чем-то напоминающими швейцарские Альпы. Вода прозрачна настолько, что видно дно. Если раньше здесь народа было много – об этом свидетельствуют многочисленные дома отдыха, домики и кафе, часто заброшенные – то сейчас найти на северном берегу место, где тебя никто не будет беспокоить, можно было запросто. Мы остановились между двумя небольшими селами – Григорьевкой и Ананьево, в двух с половиной километрах от побережья. Горы в этом районе образовывали своего рода плато, размер которого позволял сделать посадочную площадку для тяжелого вертолета.

Здоровенный армейский грузовик, даром что полноприводный, едва забрался на выбранную нами площадку. Седой и Снег на Ниве ехали перед нами, и русский джип скакал по неровностям, словно горный козел – а вот МАН перекатывался с одного уклона на другой, угрожающе кренясь. Водитель вцепился в руль, словно утопающий в спасательный круг и бормотал что-то, кажется на испанском. В один момент мне показалось, что МАН сейчас кувыркнется и полетит вниз – но нет, проехали. За полчаса разгрузили на голые камни три стандартных логистических поддона с закрепленным на них грузом, после чего водитель – контрактник с нами распрощался. Ничуть не удивлюсь, если после этой поездки по горам – по долам он решит что жизнь все-таки дороже и расторгнет контракт…

Когда шум двигателя МАНа растаял вдали, я огляделся по сторонам, посмотрел на быстро темнеющее небо…

– А где все остальные?

Седой и Снег ничего не отвечая внимательно смотрели на меня. Очередная проверка, значит…

Проверка так проверка. Подобрав несколько камешков и положив их в карман, я пошел вперед, обходя плато и внимательно вглядываясь в окружавшую меня местность. Ага! Что же так примитивно – в кустарнике прятаться, хоть бы что-нибудь необычное придумали…

Нащупав в кармане камешек, я внезапно и резко метнул его в сторону кустарников, показавшихся мне подозрительными. Оттуда не донеслось ни звука – но в том то все и дело. Камень попал по чему-то мягкому…

– Следом гранату кину! – громко, по-русски предупредил я.

– Вылазьте, вылазьте – крикнул Седой – спалились так вылазьте!

Из-за кустов поднялись двое, еще двое, оказалось, залегли чуть дальше. Все они были в гражданском камуфляже, у одного за спиной висел охотничий карабин неизвестной мне модели, еще у одного – Браунинг Авто 5.

– Ни х… себе – проговорил один из них, невысокий, заросший бородой живчик – вот кому сказать – не поверят. Партизан[31]31
  Презрительное обозначение мобилизационного резерва, принятое в армии.


[Закрыть] Удава спалил…. Нет, ну это надо же…

– Такой партизан еще тебе за спину выйдет… – мрачно проговорил Седой – все представления и прочая белиберда потом. Три контейнера – там все что нужно, чтобы провести ночь не на голых камнях. Еще кто-нибудь здесь есть или только вы?

– Хаджа по окрестностям шарахается… А так – все, остальные попозже подъедут – за всех ответил Удав.

– Тогда приступаем к обустройству быта… – подвел итог Седой – ты с нами?

– А то… – ухмыльнулся я.

С шутками, с матерной руганью (русские вообще обожают ругаться матом, русский мат даже отдельно изучают в разведшколах), с песнями, всемером раздербанили сначала один контейнер – оказалось не то. Взялись за второй – там-то и оказалось то, что нам надо. Поставили восемь индивидуальных палаток (русские предпочитают большие палатки, на целый взвод, по-моему, это глупо), закрепили их, привалили ветками, наломанными с кустарников. После чего, несмотря на темноту, занялись приготовлением пищи. Удав здесь пробыл уже три дня и успел подстрелить какое-то животное, типа горного козла. Поэтому питаться пайками, к моей радости не пришлось – сварили мясо с зеленью, здоровый котел…

– Ну что, военные, может, искупаемся с дороги? – предложил Удав.

– А что, дело… – подхватили мысль другие.

Мне отставать как-то было не с чего – пошел со всеми. Солнце давно зашло, уступив место луне, серебристая дорожка пролегла по зеркалу Иссык-Куля, подсветила окрестности неверным светом. Было темно и тихо, только вдалеке, на противоположной стороне озера светились далекие желтые точки окон…

– Ну… – Удав разделся, разбежался по каменистому берегу и с диким воплем ринулся в воду. Следом рванулись и мы…

Мать твою! Первое мое ощущение было – что я погрузился в жидкий азот! Видимо где-то снизу били холодные ключи, и вода была просто ледяной, почти на точке замерзания. Вода просто окутала меня обжигающим до боли одеялом…

И в этот момент мне пришла в голову идея! До этого момента я представлял предстоящую операцию в общих чертах, если бы мне кто-то начал задавать вопросы относительно ее, то едва ли не половина ответов в этом случае была бы – будем действовать по обстановке. А сейчас я вдруг понял, что должен делать – до мельчайших деталей!

Внезапно я понял, что тону. Мысль, пришедшая мне в голову, так поразила меня, что я перестал грести и начал тонуть. Забив руками, выскочил на поверхность, хватанул ртом воздуха и повернул назад. Ну, его на… в такой воде плавать…

Выгреб, отфыркался… Почувствовал, что еще немного – и покроюсь ледяной коркой. Погреб к берегу…

– Значит, говоришь, восемьдесят вторая воздушно-десантная… – раздалось за спиной.

Я резко повернулся – метрах в десяти стоял Седой, как-то странно меня рассматривая. Остальные уже ушли к палаткам.

– Ты о чем?

– Да о том… – улыбнулся Седой – о твоей легенде.

– Что за легенда? – продолжал играть роль я.

– Да та самая. Про восемьдесят вторую воздушно-десантную дивизию, где ты якобы служил. Хочешь, докажу что это брехня?

– Попробуй… – мне стало даже интересно, на чем это я провалился.

– У меня сомнения были с самого начала. А сейчас – их не осталось. Я про татуировки…

– У меня же их нет.

– Вот то-то и оно! Что нет! В десантуре у людей ума немного, им хлебом не корми, дай наколоть что-нибудь типа ДМБ или "ВДВ – наконечник копья" или "Никто кроме нас – российский спецназ". Да и у вас в армии любителей этого дела полно, даже в спецназе. А у тебя – ни одной татуировки, как впрочем, и у меня и у Удава. Потому что по татуировке можно определить, где и когда она сделана, из какой страны гости. Поэтому в спецназе – настоящем спецназе, а не том, который головой стены прошибает – делать татуировки категорически запрещено. Категорически! Поэтому и служил ты не в десантуре, а в каком-то разведывательно-диверсионном подразделении, предназначенном для действий в глубоком тылу.

Сначала я не знал, что сказать. Хитро, хитро… Как раз для того, чтобы национальную принадлежность нельзя было установить, никто в "команде изоляции" не делал татуировок. На этом и спалился. Потом решил, что самое лучше – рассмеяться.

– Это что-то меняет?

– Да нет. В принципе, чем выше подготовка у человека, который идет с нами контролером – тем лучше и для него и для нас. Пойдем, мясо доедим, что ли…

Кыргызстан
Международный аэропорт Манас
14 мая 2008 года

Огромный С-5 медленно заруливал на стоянку, оглашая окрестности ревом реактивных двигателей. По сравнению с исполинской зеленой тушей даже грузовики, готовые к погрузке, не говоря уж обо мне, грешном, выглядели букашками…

Самолет остановился, один за другим заглушил все четыре двигателя. Тупой нос самолета медленно пополз вверх, открывая исполинское чрево машины, загруженное припасами для афганской группировки НАТО – все на европоддонах для максимально быстрой разгрузки. Зеленые вилочные погрузчики, управляемые солдатами, поехали к самолету – сразу два, чтобы разгрузка проходила как можно быстрее. Офицер, командовавший разгрузкой, кричал что-то в рацию, подгоняя водителей.

В этом самолете был груз и для меня – но главное было не это. Вместе с самолетом сюда прилетел человек, с которым мне очень надо было поговорить…

Поэтому я, не обращая внимания на разгрузочные работы – все равно до получения на складе своего груза еще часа три – подошел к люку, через который из самолета выходил экипаж. Там меня и ждал пожилой человек в форме летного техника без знаков различия…

– Сэр! – обозначил строевую стойку я.

– Не на палубе… – отмахнулся вице-адмирал Ричард Рейли – давай ближе к делу. Груз получил, тренировки начаты?

– Груз получил, тренировки начинаем сегодня. Но мне нужно кое-что еще, сэр…

– Оружие пришло.

– Я не про оружие. Мне нужна приманка.

– В смысле?

– Приманка, сэр. Я продумал операцию – но мне нужны две вещи. Операционная база в Афганистане – об этом мы уже говорили. И вторая вещь – мне нужно отработанное ядерное топливо. Или что-то, из чего можно изготовить "грязную бомбу".[32]32
  Бомба, при взрыве которой радиоактивные вещества разносятся и заражают большую площадь.


[Закрыть] Графит из реактора подойдет или что-то в этом роде…

– Ядерную боеголовку не надо? – усмехнулся адмирал.

– Нет, сэр. Ядерная боеголовка не нужна – Аль-Каида сразу заподозрит подставу. Это – слишком неправдоподобно. А вот ядерное топливо – его найти гораздо проще, его и охраняют намного хуже. Поэтому мне нужно именно отработанное ядерное топливо – образец в хорошо защищенном контейнере и на всякий случай – несколько килограммов материала в каком-нибудь тайнике.

– То есть – я правильно понимаю – ты хочешь снабдить Аль-Каиду материалами, необходимыми для изготовления "грязной бомбы"?

– Не совсем, сэр. Образец придется, конечно отдать – немного, всего несколько граммов, чтобы доказать серьезность нашего делового предложения. Но и оставшаяся часть должна быть – потому что Бен Ладен может захотеть проверить товар, прежде чем переведет деньги. Послушайте, сэр! Бен Ладена невозможно зацепить агентурными и боевыми методами. Он на своей земле, где многие готовы умереть за него. Он сидит в какой-то норе уже многие годы, и время работает на него и против нас. У меня должно быть что-то, с помощью чего я выманю змею из норы. Нечто такое привлекательное, что заставит его самого выбраться из норы, поехать и взглянуть на товар. Атомная бомба не подойдет – он сразу заподозрит подставу, он знает, что на него охотятся. И он очень осторожен – иначе бы уже предстал перед судом присяжных США. "Грязная бомба" – то, что нужно в этой ситуации, ради возможности спланировать убийство нескольких сотен тысяч неверных он выползет из своей норы, сэр. И это еще не все.

– Не все? Что еще?

– Помимо прочего, я предложу ему услуги по доставке бомбы в Штаты. Я должен убедить его, что с помощью моей компании он гарантированно пройдет все заслоны, выставленные нами.

– И как ты, интересно, это сделаешь? – скептически поинтересовался Рейли – ты же американец… Думаешь сработать под легенду? Я бы не рискнул.

– Нет. Под легенду я работать не буду, вероятность того, что легенда будет расколота и впрямь высока. Не забывайте, сэр – все предыдущие попытки захвата окончились ничем – скорее всего из-за утечки информации.

Адмирал кивнул.

– Поэтому я буду работать под своим настоящим именем – другого выхода нет. Только маленькое дополнение. Бывшему спецназовцу ВМФ они не поверят. А вот предателю и сыну предателя – поверят!

– О чем ты? – недоуменно спросил адмирал.

– Да все о том. Помните, как в Ираке играли против нас? Моего отца бездоказательно объявили предателем – и все поверили, никто даже не удосужился проверить. Тогда это сыграло против – сейчас это может сыграть «за». В Ираке про предательство моего отца информация разошлась – можно предположить, что она дошла и до кого-то, сливающего информацию в аль-Каиду. А ведь мой отец и в самом деле мог быть предателем – он работал в Пакистане помощником резидента, потом работал на советском направлении – могли его завербовать? Могли! Историй с предательством высокопоставленных сотрудников разведки уже было много – вспомните Филби, Эймса, Ханссена. Никого этим уже не удивить. Кроме того – моего отца знают здесь – еще со времен "Пешаварской семерки".[33]33
  Группа лидеров моджахедов, воевавших против Советской армии, всего семь человек.


[Закрыть] Все здесь знают, как работал в Афганистане КГБ – поэтому поверят. Главное – опять не перегнуть палку. У вас ведь есть какой-нибудь осведомитель, работающий и на ваших и на наших? Дующий и в ту и в другую сторону?

– Допустим, найдем… И что дальше?

– Дальше делаем следующее. Начинаете служебное расследование. Меня отстраняете от должности в ВМФ, мой отец скрывается из страны – его надо предупредить. Я начинаю выводить все активы из страны на оффшоры – впрочем, большая часть и так на оффшорах. Всю эту информацию аккуратно сливаем так, чтобы попало и в Аль-Каиду. Можно заодно аккуратно намекнуть, что помимо оружия я еще и наркотики ввозил в США. Высокопоставленный американский ренегат, выходец из спецназа – они этим заинтересуются. После чего я обнаруживаюсь в Афганистане под чужим именем, выхожу на связь с Аль-Каидой и предлагаю продать товар, который у меня залежался – отработанное ядерное топливо. Мотив простой – одновременно и заработать много денег и отомстить стране, которая меня предала и пытается упрятать в места не столь отдаленные. Люди легко верят в дурные поступки и дурные мотивы, сэр… Поверят и сейчас…

– Ты псих… – сказал после недолгого молчания адмирал – ты самый настоящий псих. Отморозок. Ты хоть понимаешь, что с тобой сделают, если заподозрят неладное?

– Понимаю. Именно поэтому всю предварительную подготовку по моей компрометации я доверяю вам, сэр.

– А как ты залегендируешь наличие у себя ядерного топлива?

– Очень просто. Это будет не американское ядерное топливо. Это русское ядерное топливо. Я решил вместе с русскими провернуть крупную аферу. Вместе с теми русскими, которым продавал информацию мой отец и которым продавал информацию я. У меня уже собрана группа – десять спецназовцев, все русские, побывали в Афганистане и многих других горячих точках. Командир этой группы – мой компаньон в деле. И вообще – мы хотим и дальше сотрудничать с Аль-Каидой, ведь в России ядерного топлива много. Пытать и даже убивать меня бесполезно – первая партия ядерного топлива находится в руках моего компаньона, рядом с ним еще девять хорошо вооруженных бойцов спецназа, живыми они не дадутся. Можно только сотрудничать…

– Ты псих… – повторил адмирал – но, черт возьми, это может сработать. Еще никто так не работал. Но ты понимаешь, что тебе придется идти в тыл моджахедов? Без поддержки, вообще без всего. Ты это понимаешь?

– Понимаю, сэр… Но я долгие годы готовился идти в тыл к русским. Теперь я иду в тыл моджахедов.

– Это другое. Максимум, что могли сделать русские – расстрелять тебя. Духи, если заподозрят неладное, могу снять с тебя кожу живьем, могут поджарить в кипящем масле, могут отрезать голову и прислать в американское посольство, могут четвертовать – все что угодно могут. Это – нелюди, они не такие как мы.

– Кисмет, сэр… Или судьба – так говорят русские…