Текст книги "Зеленые созвездия (СИ)"

Автор книги: Алекс Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Чернота первого уровня вновь сжимает мою сущность. Я вскакиваю и направляюсь в сторону чёрной глыбы, что застыла в тридцати метрах от меня. Привет, Лира, давно не виделись.

Останавливаюсь перед ней и всматриваюсь в сущность. Темнота. Сон. Забытье.

Тень мелькает позади, и я резко оборачиваюсь. Появляется новое существо, и только по синему мерцанию в центре, понимаю – Женька пошёл за мной. Зачем? Боится, что не справлюсь? Вряд ли. Может, прогуляться захотел.

Я сажусь позади Лиры и вновь обхватываю её тёмными щупальцами ног и рук. Готовься, сейчас ты проснёшься…

Концентрирую силу внутри себя и…

Уши пронзает звук рвущейся ткани. Перед Женькой вырастает чёрная лиана, как щупальце кракена. Я отвлекаюсь от Лиры и насторожено наблюдаю за двумя тенями. Лиана нависает над Женькой, а потом падает, пытаясь его прихлопнуть. Но тот ловко уворачивается.

То один из слуг Тёмной Силы, и он хочет нас убить.

* * *

Я заставляю себя забыть о битве, зажмуриваюсь и зарываюсь лицом в волосы Лиры.

(…они пахнут берёзой…)

(…они пахнут берёзой…)

(…они пахнут берёзой…)

(…они пахнут берёзой…)

Концентрирую внутри себя пучок силы, ощущаю под своим сердцем сердце Лиры. Я планирую ударить прямо туда. Представляю, что моя сущность – это стрела.

И бью.

Лира вздрагивает и шумно вдыхает. Её позвоночник чуть выгибается, взгляд бегает по чёрному небу, но она ещё не проснулась, хотя я уже касаюсь её дрожащего сердца.

Сжимаю губы и глубже проникаю в сущность Лиры, стараясь её раздробить, взорвать на атомы. У меня получается, но даётся подобный фокус непросто. Ощущаю усталость в теле, как если держать долго гирю, начинаетзудеть мышца. Так и тут. Не уверен, что хватило бы силнемедля повторить подобное с сущностью другой девочки.

Но теперь Лира просыпается. Она начинает дышать. Её глаза бегают по черноте небосклона.

– Пойдём отсюда, – шепчу я, цепляю её сущность своей, словно крючком и хватаюсь за амулет.

Тело Лиры ускользает, я боюсь, что у меня снова не получилось. И вот уже меня обдувает холодный ветерок. Двор моего дома. В окнах горит свет. Бабушка с дедушкой чем-то там занимаются, не знают, что внук прямо под окном. Уже и забыли, наверное, обо мне. И радуются.

– Никитааааа, – слабый стон Женьки вырывает меня из заблуждений. Мой очередной братишка стонет где-то за воротами.

Я думаю броситься к нему, но моё запястье обхватывает холодная ладошка. Поворачиваюсь и вижу её бледное лицо.

– Привет, – слабеньким голосом произносит Лира.

* * *

Мы выходим с ней через ворота. Я поддерживаю девочку, потому что ходит она пока плохо. К тому же на ней только белое хлопчатобумажное платьице. А температура опустилась градусов до восьми, вероятно.

Я осторожно, чтобы не скрипеть, прикрываю калитку и вижу тень Женьки.

– Ты как? – спрашиваю.

– Плохо, – хрипит тень. – Нужно срочно ехать.

Я хватаю его за полу рубашки и подтягиваю к себе, чтобы он вышел на свет от окна кухни. Зелёная футболка и фланелевая рубашка залиты кровью. Женька ранен в плечо.

– Ехать сможешь? – спрашиваю я.

– Да. Одной рукой.

– Тогда пошли.

Мы добираемся в темноте до велосипедов. По дороге я два раза спотыкаюсь о кочки, а Женька один раз падает. Я проклинаю тьму. И будто в ответ на мои проклятия, когда мы движемся к тропе, из облаков выглядывает долька луны. Вот весь день висели тучи, а сейчас немного прояснилось.

Едем по дорожке из лунного серебра. Впереди маячит фиолетовый силуэт Женьки. Я позади. Лира сидит на раме боком, я кручу педали стоя. Губы сжаты, глаза пронзают тьму. Я сделал это.

Быстро ехать не могу, поэтому Женька то и дело оглядывается. Из-за этого его велосипед иногда заносит. Глаза Лиры закрыты, но она не спит, слышу её неровное дыхание. Я даже не знаю, в сознании она или нет, но чтобы не упасть, она держится за меня: обвивает шею и опирается на предплечье. Ей холодно, ей нужно согреться. Хотя, замёрзнуть она и не сможет. Она – ребёнок Воздуха. Я могу голышом нырнуть в Баренцево море, а Лиру греет воздух.

Я чуточку смущаюсь её объятий, но смущение ничто по сравнению с чувством героизма и желанием спасти девочку. Иногда на меня накатывает волна то ли жалости, то ли нежности, и я пригибаюсь, чтобы моё лицо коснулось макушки Лиры, чтобы я мог почувствовать её реальность. Вот она. Передо мной. Живая. Та, что приснилась мне впервые на яхте перед крушением. Видимо, это происки судьбы.

А волосы у неё и правда пахнут берёзой.

Глава восьмая Дабстеп

В лагере Лиру тут же забирают, Женьку снимают с велосипеда, и вовремя, потому что он сразу же теряет сознание. Только тогда я вижу, что вся правая сторона тела Женьки пропитана кровью. Он бледный, губы обескровлены.

Мне в напарники дают девочку Ринату, не старше девяти лет, велят отвезти обратно велосипеды. Перед отъездом я слышу крики. Из толпы вырывается мама Женьки и помогает тащить сына в палатку. На секунду я замираю, не в силах оторвать отчаянный взгляд от плачущей матери Женьки, но потом Рината подгоняет меня, и мы едем.

Времени уходит много, около часа. Ехать приходилось на ощупь, ибо луна теперь спряталась, и земля под колёсами превратилась в серое марево. Отдав велосипеды, мы направились обратно пешком. За всю дорогу почти не сказали друг другу ни слова. Мои мысли витали где-то в радиусе Лиры и раненого Женьки. Думаю, златовласая Рината тоже всей сущностью находилась в лагере зелёных.

Когда впереди затрепетали огоньки палаток, мы перешли на лёгкий бег. Нас окружала Природа, деревья, холодный воздух, мы находились в своей стихии, но сегодня ночная мгла казалась чужой, готовой ужалить в любую секунду.

Я снова попадаю в лагерную суету. Первый вопрос, который хочу выяснить: всё ли в порядке с Женькой? Я знаю, что он выживет. Знаю, но всё равно боюсь. Единственным выходом из ситуации вижу посещение палатки Повелителей. Хотя, наверное, они там заняты под завязку.

– Никита!

Оборачиваюсь, вижу Володьку. Он куда-то тащит металлическую кастрюлю с дымящейся водой.

– Тебя Повелители зовут, иди к ним в шатёр!

С этими словами Володька исчезает в толпе, а я бегу. Стремлюсь вперёд, словно молекула крови в сосудах единого живого организма. Я – часть сложной системы, выполняющая отведённую ей роль.

В палатке Повелителей суета. Кроме трёх главных, там находится Виталик. Они изучают карту города.

– Может, завтра начало бури, – говорит Виталик. – Завтра он придёт, а послезавтра обретёт силу.

– Мальчик мой, я снова повторю, послезавтра ворота уже разойдутся, а буря только начнётся, – отвечает Повелитель Леса, размешивая в кружке какой-то дымящийся напиток.

Я вспоминаю, что не ел с самого утра. Надо бы перекусить, не хотелось питаться силами Природы, которой и так сейчас нелегко.

Меня замечает Повелительница Воздуха, чьё имя я до сих пор не знаю. Она, кажется, единственная не принимает участия в дискуссии. Расхаживает вокруг с чашкой кофе и задумчиво скользит взглядом по стенам палатки. Увидев меня, она улыбается и подходит.

– Спасибо. Ты молодец. Спас нашу девочку.

Нашу девочку? Ах, да. Лира же ребёнок воздуха.

– Пожалуйста, – киваю я. – Как она? Как Женя?

– Оба в порядке. – Повелительница Воздуха нежно кладёт свободную руку мне на плечо. – Женя ещё без сознания, но жить будет. Лира сейчас отдыхает. Она хочет тебя видеть.

– Зачем? – хмурюсь я, хотя вся моя сущность рвётся к ней.

– Наверное, хочет поблагодарить своего спасителя, – улыбается женщина, а потом добавляет: – Третья палатка справа. Беги скорей.

Я думаю ещё несколько секунд, потом выскальзываю из палатки. Огибая бегающих туда-сюда ребят, целенаправленно вхожу в третью. Это близнец той палатки, что выдали мне: кровать и небольшое пространство перед ней, да ещё деревянный шкафчик зачем-то. Больше ничего нет, даже стульчика. Я не знаю, как сюда притащили кровать, но именно она передо мной, вместо раскладушки, и на ней, накрытая по пояс, лежит Лира. Поверх белого платьица, на ней распахнутый вязаный жакет. На огромной подушке покоится голова, чуть наклоненная вбок. Задумчивые глаза смотрят на меня, и девочка улыбается.

Она прекрасна. Вроде бы обычная девчонка, как и все остальные, но именно её лицо, спящее, преследовавшее меня ещё со времени кораблекрушения, заставляет моё сердце биться чаще.

– Никита, – произносит она, будто пробует имя на вкус.

– Привет, – хмуро произношу.

– Спасибо, что вытащил меня.

– Да, пожалуйста, – пожимаю плечами. – А теперь… мне можно идти?

Лира немного отодвигается, освобождая угол кровати, и приглашает:

– Садись.

Нет, у меня нет времени, что она ещё задумала? Я подхожу и сажусь.

– Ты же водный? – она так пристально вглядывается в мои глаза, что становится неловко, но я не отвожу взгляд. Мне нравится. Я хочу, чтобы она и дальше смотрела в меня, как в книгу.

Её сущность, словно сущность Катьки, тянется к моей, обвивает её щупальцами.

(…женское начало – это целостность…)

– Я универсал воды, – немного с гордостью говорю.

– А я – универсал воздуха, – улыбается Лира. – Сколько лет меня не было? – тихо спрашивает она.

Я теряюсь. Ей должны были рассказать всё, или же нет? Поэтому спрашиваю:

– Тебе ничего не объяснили?

– Тёмный опять идёт, – говорит Лира. – Завтра или послезавтра он придёт, и я единственная, кто умеет коллапсировать. Это всё. Какой сейчас год?

Мне страшно открывать девочке истину, но я тихо выдавливаю:

– Две тысячи тринадцатый.

Лира замирает, а потом смотрит в потолок и совсем как ребёнок, увидевший гигантское мороженое, произносит:

– Огооо. Меня не было сорок девять лет.

Мне опять неловко. Наверное, надо что-то сказать, но ни одно слово не приходит на ум. Я боюсь, вдруг Лира начнёт плакать. Вглядываюсь в тёплый мрак палатки, стараясь разглядеть её лицо. Вроде не плачет. Я даже не пойму, грустно ей или нет, аура у неё какая-то бесцветная. Поэтому я снова спрашиваю:

– Ты расстроена?

– Я… – Лира смотрит на меня. – Не знаю. Я пока ничего не знаю. Всё в голове перемешалось. – Как я её понимаю. И вдруг она говорит что-то такое, от чего мне становится очень тепло: – Ты только не уходи. Одной страшнее всё это осознавать.

Всё как у меня недавно.

– Не ухожу. Я здесь, – говорю, и теперь меня выгонят из палатки только либо метлой, либо если Лира сама попросит.

Она протягивает ко мне ладошку.

– Дай мне руку, – просит.

Я смело пододвигаюсь и сжимаю её пальцы. Ладонь у неё горячая и влажная.

– Так лучше, – улыбается Лира. – Расскажи о себе.

– Я… в общем… – Что мне рассказать о себе? Она ждёт хорошей истории, а у меня ничего хорошего не было в последнее время. Не рассказывать же девочке в таком состоянии о смерти матери или – упаси Боже – как я срубил Каштан. – Я был недавно в кораблекрушении! – восклицаю я. – Представляешь, три дня один в море плыл. Ни еды, ни воды.

– Тебя должно было Море питать, – отвечает Лира. – Ты же водный.

– Тогда я был не водный, – улыбаюсь я. – Тогда я был просто… просто Никита.

И вдруг у Лиры улыбаются не только губы, но и глаза.

– А как же ты выжил?

– Так я тогда и стал зелёным, – отвечаю. – От стресса, наверное.

Лира вздыхает:

– А мои родители, наверное, уже умерли.

– Наверное, – киваю я, и замечаю, что поглаживаю её пальцы. Думаю и добавляю: – Моиумерли.

– Я догадывалась, – кивает девочка.

– Как? Откуда?

– У тебя сущность такая. Потерянная и одинокая.

Я смотрю на неё, и уже хочется плакать мне. Мы с Лирой теперь двое сирот здесь в лагере.

– А ты мне снилась, – говорю я. – Как раз тогда. В день перед кораблекрушением. В Украине. Во сне ты спала в тёмном круге.

– Это доказывает, что в Природе всё взаимосвязано.

– Ты о чём? – не понимаю я.

– Я думаю, что давно уже было предопределено, что именно ты вытащишь меня.

– А ты… – запинаюсь, потому что следующий вопрос кажется мне очень-очень глупым, но я его уже начал. – Ты видела меня во сне?

– Не знаю, – печально пожала плечами Лира. – Мне показалось, что я только вчера уснула, а потом ты уже тащишь меня на поверхность…

Так разговор ни о чём увлёк меня, засасывая всё глубже и глубже, как водоворот.

* * *

Нас прервал Володька, вбежавший в палатку.

– Вот он ты где, – выпалил он. – А я тебя ищу тут, ищу. Как ты себя чувствуешь? – спросил он Лиру.

Взгляд Володьки скользит по нашим ладоням, и я тут же выпускаю руку Лиры. Стараюсь думать, что она просто девчонка… ну… пусть, с которой и не надо воевать, но всего лишь девчонка. Непонятный такой организм со своимиприбабахами.

– Я нормально, – отвечает Лира. – Никита мне всё рассказал.

– А у нас проблемы! – всплескивает руками Володька. – Никто не может понять, что произойдёт завтра и послезавтра. Врата открываются по максимуму завтра, а буря – послезавтра.

Я хмурюсь.

– Может, Тёмная Сила планирует прийти послезавтра по минимуму.

– Издеваешься? – хмыкает Володька.

– Не в его стиле, – усмехается Лира, и её голос сквозит металлической холодностью.

– А как Женька? – спрашиваю я.

– Он живой, – Володька садится на землю по-турецки и зевает. – Ещё поздно уже. Спать охота. А весь лагерь ломает голову.

– Можем и мы поломать, – говорю.

– Не, надоело. Устал, – жмёт плечами Володька.

– А мне бы поесть. Я только завтракал.

– Сходи, поешь, – кивает Володька и поднимается на ноги. Я тоже встаю и секунду мешкаю у кровати Лиры.

– Можно я пойду поем? – спрашиваю я девочку. Зачем? Я же волен сам решать, что делать. Может, сейчас, когда у меня нет ни мамы, ни папы, а дедушка считает меня убийцей, я хочу быть кому-то нужным.

– Иди, – кивает Лира. – Я может посплю, а может скоро тоже поем.

Я улыбаюсь и выхожу из палатки вместе с Володькой. Мы отходим на несколько шагов, и останавливаемся.

– Надо бы поесть и спать что ли. Время, поди, уже за полночь.

Всё это время Володька, щурясь, смотрит на меня, на его губах играет лукавая усмешка.

– Можно я пойду поем? – передразнивает он меня. – Ей шестьдесят, если быть точным.

– Чего? – не понимаю я.

– Лире, по идее, шестьдесят лет.

– Ну да, наверное, – пожимаю плечами. – Я не считал. А что?

– А то, что кто-то у нас влюбился, – хихикает Володька.

Вот что за глупости несёт этот мелкий дурачок? Я улыбаюсь и пытаюсь отвесить ему подзатыльник, но Володька сопротивляется.

– Сам ты влюбился! – бормочу я. – Болван мелкий.

– Сам мелкий. Я всего на несколько месяцев младше тебя, – пыхтит тот, вырываясь из моего зажима. Володька раскраснелся.

– Тогда кончай фигню говорить, – несерьёзно угрожаю я.

– Хорошо. Хорошо. Только, блин… у тебя проблема, браток.

– Какая?

– Кепка твоя, дурак.

Я провожу пальцем по козырьку.

– А что с ней не так?

– Козырёк мешать будет, когда будешь с Лирой целоваться.

– Ах, ты!!!

Володька заливается смехом и убегает. Я пытаюсь догнать его и вскоре настигаю через несколько палаток. Парочка взрослых у соседнего ряда улыбается, глядя на нас. Я поваливаю Володьку на траву и начинаю выстукивать ладонями по его голове простенький ритм. Володька почти визжит и пытается вырваться.

Наконец, мы успокаиваемся и уже за углом находим компанию ребят с гитарой у костра. Они тихо играют и напевают всякие незамысловатые мелодии. А ещё в котле греется какая-то каша. Пару взрослых мужчин и женщина прячутся в задних рядах.

– Думаю, тут я и поем, – сообщаю.

– Ну тогда я тебя оставлю, – говорит Володька. – Пойду побегаю по лагерю. Расскажу всем, что Никитка влюбился в Лирку.

– Так!

Я с улыбкой вскидываюсь, но братишка уже скрылся в темноте.

* * *

Я понял, что избранный, после того, как сходил в туалет, хоть это и смешно звучит. Поначалу я перекусил с гитаристами, мне подарили бананчик, я посидел немного в толпе, помычал мелодии, которые витали над маленькими эльфами-искорками костра. Даже когда мне захотелось по-маленькому, я не пошёл, слишком уютно было сидеть в тесном уголочке зелёных. Меня слева обнимал какой-то парнишка, справа – девчонка.

Но вскоре тяжесть в паху становится невыносимой, и я удаляюсь от костра с надеждой вернуться. Как позже выяснилось – с пустой надеждой.

Туалетом в лагере служат травка, кустики и деревья за пределами палаток. Я прохожу последний ряд и заступаю во владения тьмы. Неподалёку растёт Карагач. К нему я и направляюсь. Останавливаюсь вплотную к стволу и говорю:

– Сорри, дружок, мне нужно тебя полить.

Дерево не отвечает. Его заботит поднимающийся ветер. Я пускаю струю… а потом что-то начинает шевелиться в моей голове. Некоторое время я смотрю на кору Карагача, и какие-то смутные воспоминания крутятся перед глазами. Точно такое же дерево растёт возле рынка «Ярмарка». Дедушка любит там парковаться.

И что?

Чушь какая-то.

Я смотрю на тёмный силуэт скального камня на востоке и стараюсь отогнать мысли. Не получается. Из сознания выползает реклама на коре дерева. Реклама лагеря зелёных. Ну да. Висела она там. Ну и что?

Снова смотрю на кору. Воспоминания подсовывают другую рекламу поверх этой. Я уже давно сходил в туалет, и теперь просто застыл как дурак, пытаясь выхватить из памяти цифры. Слово я запомнил, спасибо Володьке.

И когда другой плакат более-менее прорисовывается перед внутренним взором, я будто просыпаюсь. Заправляю штаны и бегу в лагерь. Мимо костра, мимо гитары, прямо в шатёр Повелителей.

Слово ДАБСТЕП мерцает перед глазами красным по белому.

Повелители ещё не спят, хотя Виталик клюёт носом, да и Повелительница Воздуха валяется на раскладушке. Подбегаю к столу и сходу спрашиваю:

– А почему мы раскинули лагерь именно в этом месте?

Вера и Виктор переглянулись, и Повелитель Леса ответил:

– Здесь эпицентр бури.

Я зависаю.

– А Врата? Они… где откроются? – я теряюсь в догадках, как правильно сформулировать вопрос.

– Над нашим городом, – отвечает Вера.

– То есть, они большие?

– Ну вообще, да. Врата имеют большой радиус.

– Накрывают весь город? – уточняю я.

– Ну, может, не весь, – улыбается Вера. – Но большую часть.

В поле зрения попадает карта города на столе.

– А клуб «Монреаль» они накрывают?

– «Монреаль»? – хмурится Виктор и отставляет чашку с фруктовым напитком. Его взгляд упирается в карту. – Можно посмотреть, а что такое?

– Ну, там завтра проходит крупная дабстеп-вечеринка, – отвечаю я. – В шесть вечера.

– Дабстеп? – Виктор хмурится, и тут просыпается Виталик.

– Да-да, – кивает он. – Это… типа… такая музыка сейчас.

– Совсем-совсем разрушительная? – спрашивает Повелитель Леса.

Глаза Виталика округляются, и он размашисто кивает:

– О даааа! Ещё какая!!!

– Хм, – Повелитель Леса хмурится. – Это очень интересное событие. Нам надо просканировать его.

Я зеваю и улыбаюсь.

– Может Тёмный Повелитель прийти туда? – спрашиваю.

– Легко, – кивает Виктор. – Мы просто привыкли связывать его появления с катаклизмами, но человечество столь далеко зашло в своих выдумках, что скоро, наверное, само станет одним большим катаклизмом. А сейчас, иди поспи. Я вижу, ты уже вымотался за сегодня, мальчик мой.

– А я вам тут не нужен? – спрашиваю, хотя, честно, мне и правда хочется спать.

– Ты поспи, завтра всё узнаешь, – улыбается Виктор и ласково нахлобучивает мне кепку козырьком на лицо. Я поправляю как было, улыбаюсь и ухожу.

* * *

Я просыпаюсь от тряски. Сквозь сон вижу Лиру, которая сидит передо мной.

– Просыпайся, – улыбается её образ. – Ты снова совершил чудо. У нас задание.

Я сажусь и потираю глаза. Судя по свету, солнце давно над горизонтом. Поправляю кепку, которая чуть съехала во сне, и смотрю на Лиру. Она уже ходит и ведёт себя как здоровая девочка, как будто и не впадала вкому на сорок девять лет. Приятное пробуждение.

– А чего я? – недоумённо стараюсь отогнать остатки усталости сна.

– Тёмный Повелитель придёт сегодня. Вечером. На дабстеп-вечеринке.

– И что нам делать?

– Мы втроём едем туда, чтобы остановить его.

* * *

Третьим оказывается Виталик. Повелители решили собрать команду, которая выедет к вечеру в клуб «Монреаль» и хорошо там всё обследует. Моя догадка оказывается верной на пятьдесят процентов. Остальные зелёные будут ожидать прихода Тёмного в лагере.

По мнению Повелителей, команда должна состоять из трёх универсалов: Воздуха, Леса и Воды. Именно поэтому в «Монреаль» еду я, Лира и Виталик.

В течение первой половины дня, которая пролетает за секунду, пытаемся выяснить подробности вечеринки дабстеп-музыки. Пару зелёных послали к Володьке домой, где про мероприятие пытались узнать по интернету. Нашли даже рекламу в бумажном виде.

Всё время, пока взрослые и более-менее взрослые зелёные строили планы, я сидел в шатре Повелителей и лишь слушал, не в силах предложить какую-либо идею, потому что мобильность их мыслей опережала моё понимание. Мне едва получалось осознать реплику, как другие уже набросают сотню новых.

Задолбавшись ловить тему, я позавтракал, поискал Лиру, но той след простыл. Володька-то уехал с остальными домой, следить за передвижениями по интернету.

Завтракал я недалеко от обеденного времени, а после двух меня вызвали Повелители. В шатре уже сидела Лира. Завидев меня, она просияла и махнула рукой. Я махнул в ответ.

Повелительница Воздуха присела перед нами и начала рассказывать о нашей миссии. Виталик вертелся с остальными взрослыми, видимо, он уже подготовлен.

– Если Тёмный появится в разгаре вечеринки, Лира знает, что делать. Ты и Виталик должны просто сдерживать Повелителя в узде. Не давать выйти из клуба.

– Как? – спрашиваю я.

– Сущностью. Помнишь, что тебе говорили про мужское начало. Рази его стрелами сущности. Не дай опомниться, пока Лира не сделает своё дело.

Честно говоря, я плохо представлял, как это делать, потому что в случае с Лирой было проще. Обхватить, раздробить, вытащить. А здесь всё очень… ново, что ли.

– Если ты боишься, что не справишься, ты скажи, – говорит Повелительница Воздуха. – Мы решили отправить тебя потому, что ты новенький универсал, и в этот раз наступила твоя битва. Тебе нужно учиться. Ты силён. Очень силён. Но если боишься…

Замечаю, что Лира смотрит на меня с восхищением и гордостью. Моя сущность тут же становится в два раза больше.

– Нет, – резко отвечаю. – Я еду. Я готов.

– Скоро выдвигаетесь. До клуба почти три часа езды.

На этом нас оставляют. Когда я с Лирой выхожу из шатра, на меня налетает Володька. Он взбудоражен и взволнован.

– Ты готов? – выпаливает он.

– Наверное, – киваю. – А что там? Сложно, да?

– Там такое, что, похоже, ты прав, – вздыхает Володька и в его глазах возникает почти паника. – Концерты в городе много народу не собирают. Это если на местном уровне. Обычно приходят человек двадцать, не больше. Но на эту вечеринку сняли клуб, в котором обычно приезжие знаменитости выступают. Человек на триста. И, представь, билеты все раскупили.

– Чёрт возьми!!! – Это донеслось из палатки Повелителей, и мы втроём юркнули внутрь. У стола, запустив пальцы в волосы, нарезает круги Виталик. – Здесь всё становится ясным.

– Ещё там ограничение детям до шестнадцати, – объясняет один из парнишек, что ездил к Володьке домой.

Все три Повелителя мешкают и раздумывают.

– Если там и правда карие, то нас троих будет катастрофически мало, – говорит Виталик.

– Но они старше шестнадцати, – пожимает плечами Повелитель Леса. – Карие чаще нас пересекают этот возраст, но тоже не пачками. Смертность карих приходится лет на тринадцать-четырнадцать.

– Но кто-то доживает, – сокрушается Виталик. – Пятёрки карих универсалов достаточно.

– Я свободен? – неловко спрашивает парнишка, принёсший новости о вечеринке. На вид ему четырнадцать, и он чем-то похож на Женьку: стрижка под бокс и пятнистый.

– Да, Валерий, можешь идти, – кивает Повелитель Леса.

Парень уходит, и мы тащимся за ним.

– Что там случилось? – спрашиваю я у Валеры, когда мы оказываемся снаружи.

– Я попытался позвонить в «Монреаль», заказать билет, – пожимает плечами Валера. По его лицу видно, что происходящее загоняет его в тупик. Его, и всех зелёных. – Кроме всего прочего, они спросили цвет моих глаз.

Почему-то по спине у меня бегут мурашки, и ноги холодеют. Я сглатываю воздух и говорю:

– А ты что?

– Я сказал, что глаза голубые. Они ответили, что билетов нет, – отвечает Валера, а потом его зовут, и он убегает.

В творящейся вокруг суматохе я стою растерянный и ничего не понимающий.

– Ты как? – спрашивает Лира.

– Как будто решаю задачи по математике за десятый класс, – отвечаю. Мысли вдруг застывают в голове в причудливых формах, на середине, как если бы кто-то нажал кнопку паузы. Мозг уже не в силах развернуть этот клубок.

– Пойдём со мной, – вздыхает Лира, хватает меня за руку и ведёт по проулкам между палаток. Двигается она быстро, и мне приходится почти бежать.

Последний ряд палаток остаётся позади, и мы останавливаемся в открытом поле. Со склона деревья кажутся игрушечными. Лира садится в траву и кивает мне. Я опускаюсь рядом.

– Просто ни о чём не думай, – говорит она. – Сидим тут и ни о чём не думаем. Я вот ни о чём не думаю, и мне хорошо.

– Но… – я чуть опускаю голову, чтобы козырёк кепки прикрыл нежаркое солнце. – Я хочу помочь.

– Если у тебя мозги будут перенапряжены, то ты только разозлишься и ещё медленнее будешь думать.

– Но как мы будем действовать в этом чёртовом клубе?

– А мы на месте и решим, – говорит Лира. Я смотрю на неё искоса, будто не понимаю, шутит она или нет. Но вижу её лицо и думаю только о том, что она очень красивая.

– А вдруг он нас убьёт, – предполагаю я.

– Не страшно, – улыбается Лира и смеющимися глазами смотрит на меня. Солнечный свет придаёт серости глаз девочки бездонную глубину. – Неужели ты боишься смерти?

Задумываюсь и смотрю на дальние деревья, которые шепчутся, будто конец света наступает. Раньше я очень боялся, что однажды перестану дышать, особенно, в раннем детстве. А теперь, поплавав почти три дня в море, узнав о Природе, став зелёным…

– Наверное, нет, – вздыхаю я. – А если я боюсь умереть, то не из-за боли. Я боюсь, что умру и тем самым подведу людей, которые на меня надеялись.

– В этом есть доля правды, – кивает Лира. – Но ты же всего лишь человек.

– Вот именно, – киваю в ответ. – Я не хочу умереть просто человеком. Я хочу отомстить Чёрному за смерть матери. За себя. И я хочу доказать другим, что я не какой-то там убийца, что не какой-то безнадёжный мальчик, как все учителя в школе говорили. Что я что-то могу.

Лира какое-то время молчит. А потом говорит:

– Жизнь ради мести никогда не будет сладкой. Даже если ты отомстишь, потом наступит пустота и одиночество. А доказывать что-то кому-то не надо, это же не теорема по геометрии.

Я вздыхаю.

– Про пустоту ты права. Я сейчас живу только нашим делом. Как только всё закончится… я не знаю, чем займусь. Мне нечем будет заняться…

– Для начала тебе нужно пойти за мной.

Я оборачиваюсь и вижу Виталика, подкравшегося совсем неслышно.

– Что, всё решено? – спрашиваю и вскакиваю на ноги.

– Мы едем, – отвечает он. – Трое. Только вы и я. И пофигу, если там карие универсалы. Делать больше нечего. Так что, ребятки мои, если там и правда собираются карие приспешники Тёмного, я вам сто десять процентов дам, живыми оттуда мы не вернёмся.

* * *

Чего я меньше всего ожидал, так это машину. За рулём сидел Виталик. Для начала нам пришлось спуститься около километра по склону, отыскать нужный дом, у ворот которого нас уже ждала синяя «рено». Дедулька в кепке попросил Виталика вести осторожно и вернуть её пораньше.

Забираясь с Лирой на заднее сиденье, я думаю, что машину, возможно, вообще не удастся вернуть.

Вот Виталик за рулём, мы с Лирой расселись сзади у окон, двигатель зажужжал. В салоне отвратительно пахнет смесью табака и искусственной хвои.

– Пристегнитесь сзади тоже, – говорит Виталик. Лира немедленно выполнила приказ, да и я потянулся за ремнём, но всё же усмехнулся:

– Не так давно получил права?

Виталик резко оборачивается, взгляд у него строгий.

– Мы в машине, – говорит он. – Котораяперепичкана неприродными сплавами, а Повелитель на подступах к нашему миру. Давайте не будем испытывать судьбу.

* * *

Когда наша «рено» тормозит на стоянке клуба «Монреаль», солнца на небе нет, и город пестреет искусственным огнём. По дороге Виталик объяснил нам план действий. На втором этаже клуба, где днём сидит администрация и в это время суток уже никого нет, находится туалет. Единственная незапертая комната среди офисных клозетов. Лира откроет окно, и мы попробуем проникнуть внутрь. План корявый, но лучше, чем ничего.

Виталик долго смотрит на стоянку, забитую автомобилями. Пальцы правой руки нервно стучат по рулю, в глазах так и мерцаетмы все умрём. Липкий страх резонирует в его сущности и передаётся нам.

– Отсюда чувствую, клуб забит, – говорит Виталик.

– А карих чувствуешь? – спрашиваю я.

– Мы их не чувствуем, они не чувствуют нас. По крайней мере, тех, кто от Повелителя. А они все от Повелителя.

– Что будем делать?

Виталик смотрит на наручные часы.

– Пойдём, что ещё делать. Фест, по идее, минут тридцать как идёт, но потрохами чую, что он ещё и не начался.

– Почему? – спрашивает Лира.

– В нашем веке всё иначе, – усмехается Виталик. – У нас непунктуальность музыкантов – это признак крутизны. Чем дольше задержал начало концерта, тем ты популярнее.

С этими словами Виталик выходит из машины, а следом и мы с Лирой. Стоянка переполнена лишь машинами, ни одного человека. В нескольких десятках метров от нас шумит вечно живое шоссе, сияют уличные фонари. Уютная городская суета, в которой я когда-то жил.

Мы, пригнувшись, скользим в темноту маленького садика, что прижимается к боковой стене клуба. На противоположной стороне здания притаился КПП, и вялый охранник на посту пьёт чай. Видимо, сторожит шлагбаум для VIP-стоянки.

Прежде чем нырнуть в темноту деревьев, я смотрю на вход в клуб. Он сверкает неоновыми вывесками, яркими буквами и кричащими плакатами полуобнажённых девушек. Над зданием нависла как будто темнота. Я чувствую тревогу. Что-то и правда должно сегодня прийти сюда. Моя тревога резонирует и передаётся Лире с Виталиком.

Мы огибаем здание по тёмному садику. Деревья здесь причитают о смерти. Их сущности тянутся к нам как руки скитальца по пустыне к кружке холодной воды. У нас нет времени успокаивать их, нам бы предотвратить большую беду.

С задней части здания начинается VIP-парковка, занявшая часть стены. Посчитав окна, Виталик тыкает в третье и шепчет:

– Если верить карте здания, то это нужное нам окно.

– Тогда я приступаю, – кивает Лира. – Следите, чтобы на парковке кто лишний не появился.

С этими словами девочка взлетает, и я на некоторое время замираю от удивления. Нет, я знаю, что она универсал и умеет летать, впрочем, как и управлять ветром, но я впервые вижу ребёнка воздуха в действии. К тому же, летающая Лира восхищает меня куда больше, чем просто Лира.

Я вздрагиваю от тычка в бок.

– Эй, Ромео, – шипит Виталик. – Следи за местностью.

Я смущённо отвожу взгляд в сторону парковки, стараясь не смотреть на старшего товарища.