Текст книги "Генетический дефект"

Автор книги: Алекс Рудер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Казалось, что организм восстанавливается, избавляется от вреда, нанесенного АД-2000.

– Но почему? – спрашивал себя Матью снова и снова, – почему в лабораторных экспериментах никогда не было ничего похожего, даже намека на такую динамику развития событий.

В инкубаторах воспроизводились все условия. Изобретатель впервые в истории получил Нобелевскую премию не за фундаментальные исследования, а за техническое устройство. Чем же, черт возьми, отличался этот реальный, не лабораторный эксперимент от стерильных условий инкубатора?

Дверь открылась, и в кабинет вошла Кэрол. И тут Матью осенила очень простая мысль – Кэрол!! Реальная мать – вот чего не мог заменить никакой инкубатор!

Никогда ни один эксперимент не ставился ни на людях, ни на животных, с этим было строго. В инкубаторах тоже были человеческие зародыши, чему противодействовали все, кому не лень, но оплодотворение происходило в лаборатории, а дальнейшее развитие – в инкубаторе, не было никакой связи с реальной биологической матерью.

Судьбе было угодно, что Говард стал первым реальным, а не инкубаторским ребенком, на котором поставили этот варварский эксперимент. Выходило так, что именно эта связь, пуповина, соединяющая два организма, и играла главную роль при внешнем воздействии. Наследственные генетические нарушения организм матери не распознавал, они были “свои”, результаты анализов на протяжении всей беременности, протекающей нормально, были постоянными, а вот с чужеродным влиянием организм боролся.

Теперь Матью со всей отчетливостью восстановил картину происшедшего. Кэрол отравилась и получила АД-2000 – антидот очень сильный, который выбрасывает из организма все чужое. Но на шестой – седьмой неделе появляется ранний токсикоз, организм еще не привык к ребенку, он только перестраивается, и АД-2000 начинает бороться и с ними, поэтому на графике явно виден массированный удар. Ребенок чудом остался жив, и с четвертого месяца организм матери пытался восстановить все нарушения, как бы зализывал раны, просил прощения, что только недавно хотел отторгнуть его. Помешало время, протянись беременность еще два – три месяца, и результат мог бы быть совсем другим. Знать бы все это месяц назад, и еще месяц можно было потянуть – есть средства, а потом можно еще что-нибудь придумать. Это бы дало Говарду шанс. И еще Матью понял, что тест “ шесть недель”, считавшийся абсолютно надежной оценкой, давал только наследственную картину, которая могла в корне измениться при сильном токсикозе.

* * *

– Уф, – облегченно выдохнул Поль после разговора с Уайтом, – слава Богу, есть еще 24 часа – что-нибудь придумаем.

– А теперь что? – спросил Сэм. – Вернемся к Фрэнки?

– Подожди пока, ты ему два диска выдал? – Пускай разбирается. Директор BGTI – отнюдь не осел, и советников у него хватает, поймать его за руку будет трудно.

Ты не представляешь, сколько усилий нужно, чтобы выиграть дело, основные факты которого в закрытом хранении, а в нашем случае, все полностью закрыто, даже сам факт его существования. Придется, вместо того чтобы сконцентрироваться на сути дела, основные силы бросить на легализацию источников информации. Это же годами может тянуться, параноиком можно стать.

– Отчеты открыты, или ты забыл?

– Вот-вот, это то, что мне не нравится больше всего. Я на досуге полистал кодекс, любые эксперименты на людях и животных запрещены, и закон карает очень строго – до пожизненного заключения. Лабораторные опыты производить можно, но только до 12 недель и только в инкубаторах. Нарушения проходят как должностные преступления, а здесь закон гораздо мягче, как правило, штраф, и то, не особенно большой. Я пока не хочу делать выводы, но подозрения у меня самые худшие.

Повтори-ка мне, что произошло с его PTPIC?

– Все просто, когда Матью явился проходить свой тест, директор призвал кого-то из INSC и отобрал у него PTPIC. Позднее я обнаружил, что статус остался активным, то есть не поднимется тревоги, если кто-то станет его использовать.

– Матью заметил еще какие-нибудь странности, необычные вещи, связанные с INSC или PTPIC? – спросил Поль.

– Да нет, – Сэм задумался, – хотя… черт его знает, трудно сказать, странность это или нет…

– Что? Ты уж давай до конца.

– Когда Матью прислали вызов на тест, от него потребовали ДИ.

– Да, странно это. Представь, тебе или мне присылают такой вызов, мы же не идиоты, чтобы PTPIC держать, следовательно, ДИ отпадает – обычный Мейл, ну с приоритетом. У тебя же нет сканнера для ДИ, и у меня тоже, следовательно – отпадает.

– Вывод?…

– Нет пока никакого вывода, но пахнет плохо.

– Что можно сделать? – нетерпеливо спросил Сэм.

– Лучшее – дождаться мнения Фрэнки, профессионального мнения – это всегда дает наиболее сильные зацепки и предпочтительные шансы. А потом, ни судьи, ни прокурор, ни присяжные в науках не сильны, хорошо поданное заключение специалиста – почти всегда старший козырь. Если Фрэнки найдет что-нибудь как эксперт, то появится хотя бы первый кирпичик, пока я даже не знаю, с какой стороны подступиться. Факты вопиющие, а иди укуси.

Некоторое время оба просидели молча.

– Давай посмотрим старое кино, – предложил Поль, доставая добытый Питером диск.

– Что это? – удивился Сэм.

– Сейчас увидишь, куда его совать? – Поль не мог выбрать из обилия дисководов.

– Сюда, – Сэм указал пальцем на подходящий.

На экране появился зал заседаний суда. “Встать, суд идет!”– прозвучал голос секретаря. Камера проследила проход судьи до своего места. После короткого зачтения статей судья объявил приговор, перечислив фамилии с указанием сроков заключения, большинство из которых составляло 20 лет. Закончив, судья ударил по столу деревянным молотком.

– Стоп, – скомандовал Поль, и кадр застыл. – В следующий четверг, 14.28 будет ровно 10 лет, я полагаю, что это час начала акции INSC, если она состоится. Ты как думаешь? – спросил он Сэма.

– Логично, – нейтрально ответил Сэм, – все равно у нас нет ничего лучшего.

Из динамика раздался злобный лай. Поль вздрогнул.

– Аларм, – пояснил Сэм, – Тейл лает, посмотрим, кто к нам лезет. – Он убрал картинку суда, и на экране появились понятные лишь Сэму сообщения.

– Что-то серьезное? – поинтересовался Поль.

– В сети появился PTPIC Матью, вместо INSC я поставил на него флажок, прозрачный, конечно.

– Фиксируй все и записывай, – скомандовал Поль.

– Как вам будет угодно, господин учитель, – ответил Сэм, не пошевелив и пальцем, – только ваше распоряжение выполнено еще до того, как оно поступило.

– Очень хорошо, Коэн, – нашелся Поль, – вы делаете успехи.

– Стараюсь во всем быть похожим на вас, господин учитель, завтра Таймс начну читать, бабочку куплю…

– Ну ладно, ладно, расшифруй, что происходит, а то твои иероглифы понять невозможно.

– Чтобы враг не догадался, – не удержался Сэм. – Кто-то ставит электронную подпись Матью, да не простую, а заверенную. Интересно посмотреть, на что.

– Можешь вытащить сюда документ?

– Тейл-ы позаботятся, они сигналят один другому в таких случаях. Подожди пять минут, сейчас они все доложат: что? где? когда? Только зачем – не скажут, глу-упые.

Поль в который раз подивился, какие возможности извлекает Сэм из своей блестящей идеи, вот бы показать эту штуку Уайту.

– Документ прибыл, – объявил Сэм, – двигайся ближе.

Это был акт, в соответствии с которым Матью Фрэнки разрешает BGTI проводить опыты с генетическим материалом, своим и Кэрол. Сэм выругался такими словами, каких Поль никогда не слышал. Пришли еще сообщения Тейлов: PTPIC был подключен к терминалу директора, а документ направлен в соответствующий архив, где хранятся такого рода акты-разрешения.

– Сволочь какая, – проговорил Сэм, – а Матью тоже хорош – так рот разевать. Ничего себе, генетический материал! Делать-то что будем? – Ответ на половину загадок прибыл!

– Слушай, появилась у меня одна мысль, – неуверенно начал Поль, – не знаю, хорошая ли она.

– Продолжай, коли начал, у меня и плохой нет, – повернулся к Полю Сэм.

– Я подумал, может быть, показать это дело сенатору вместо диска, а диск приберечь, как запасной вариант, на всякий случай. Как думаешь?

– Как ты можешь сравнивать глобальный контроль над информацией с мелкими играми, хоть и грязными, какого-то директора BGTI?

– Не скажи, народные избранники обязаны прислушиваться к голосу этого самого народа. Они огромные деньги тратят на поддержание рейтинга, а что простому налогоплательщику до, как ты выразился, глобального контроля над информацией? – Ребенка спасти, над которым опыты ставят, – это да, не то что твоя информация.

За одну попытку, пусть и неудачную, его рейтинг подскочит на десять пунктов, а если фотография Джимми с Говардом на руках появится на первых страницах, знаешь что будет твориться? – Толпы девиц будут визжать перед Белым Домом, в машину сесть Уайту не дадут, пуговицы на сувениры растащат. Он еще героя года получит!

– Хм, – усмехнулся Сэм, – картину же ты нарисовал.

– Джимми – хитрая бестия, он на это и без диска должен клюнуть, для него это трамплин прекрасный, – Поль обрел уверенность. – Я даже думаю, а не посетить ли нам его втроем: ты, я и Дейв – произведет хорошее впечатление. Тебя бы только подстричь, – Поль критически оглядел Сэма.

– Я тебе что, пудель? Ты меня на выставку ведешь? – И так обойдется, – возмутился Сэм.

Поль рассмеялся, он ожидал чего-то подобного.

– Поздно уже, – Поль посмотрел на часы, – давай закончим на сегодня. Завтра я пришлю к тебе Дейва, а сам побеседую с Фрэнки, может еще что-нибудь найдется, сенатору показать. У нас остается четыре дня, четверг – не в счет, уйдет на последние приготовления и доработку.

* * *

Воскресным утром Дейв позвонил в квартиру Сэма. Поль был не слишком разговорчив, и Дейв не знал, что ожидать, к тому же он не успел забыть позавчерашнюю язвительность Сэма. Порог он переступил с некоторой опаской, но Сэм и не собирался продолжать представление. Он привел Дейва на кухню и сварил кофе.

Отхлебнув из чашки и задымив, Сэм задумчиво сказал:

– Кажется, мы подошли к конечному пункту.

Дейв предпочел не прерывать его мыслей и тоже отпил свой кофе.

– Трудно выбрать, с чего начать, – продолжил Сэм, – надеюсь, ты не сердишься после последней встречи?

Дейв отрицательно покачал головой и снова ничего не сказал.

– Я тебе должен показать всю свою кухню, – Сэм приободрился, – это не сложно, только, может быть непривычно, но ты сразу поймешь. Третьего дня ты настолько неожиданно свою историю выдал, что я действительно обалдел слегка, извини, просто внезапно все очень…

– Сэм, забудь, не сержусь я, правда, не сержусь, – Дейв широко улыбнулся.

Сэм налил себе еще кофе и сказал:

– Вообще-то вы там правы были, когда про Мейл подумали. – Сэм все-таки не удержался и загадочно улыбнулся.

Дейв посмотрел на него с опаской и осторожно спросил:

– Ты что-нибудь нашел?

– Нашел, и довольно давно, помнишь, когда ты на INSC работал, я тебя с постели поднял?

– Так это все-таки вирус был? – вскинулся Дейв.

– Нет, но, понимаешь, очень занятная штука, компьютер-то она блокировала, никуда не денешься, ты сам видел.

– И что это было?

– Пошли, покажу, я этот листок как реликвию храню, – Сэм поднялся, и они перешли в рабочую комнату.

Он вытащил старые листки, запаянные в пластик, и протянул их своему гостю:

– Это было посреди обычного текста, улавливаешь?

– Да… – протянул Дейв, – прекрасная основа для вируса, через SuperVScan пройдет чисто, не засветится, но тебе-то вирус зачем? Глупости все, что можно каким-то вирусом доказать, это детские игрушки просто. Скажу тебе честно, я так и не понимаю, какая нужда у INSC такие провокации устраивать. Ну, выпустят они вирус, пусть даже сработает он, но ведь серьезного вреда нанести не сможет – все скопировано. Максимум полдня, но меньше, конечно, никто работать не будет, а потом переустановят систему, как и не было ничего.

– Что ты ерунду порешь, – разозлился Сэм, хотя еще полчаса назад мысленно давал зарок вести себя хорошо, – и правда, спите вы там. Подумай, представь, не видел ты этой строчки несчастной – где ты будешь вирус искать? – Он же не станет сидеть и ждать, а самоуничтожится, на прерывании можно любую вещь протащить, верблюда сквозь игольное ушко. Восстановят на какой-нибудь водокачке свою систему задрипанную, а в сети уже другой Мейл стоит, с ноги на ногу переминается, как только сервер перезапустят, он туда снова заползет – и опять на полдня веселье?

– Да… – снова протянул Дейв, – пожалуй.

– Скажи спасибо, что сегодня воскресенье, – не мог остановиться Сэм, – а то я бы тебе продемонстрировал, как SVS с заразой борется. Еще день план ответа вирусу писали бы, ручкой, на бумаге, ни один терминал включить бы не посмели, “доктора” несчастные… – Сэм понял, что перебрал и остановился. – Извини меня, ради Бога, нервы все и недосып, а не будь того случая, я бы тоже половину срока в тюрьме праздновал. Вот, полюбуйся, приглашение на ту конференцию я тоже храню.

– Значит это ты тогда на весь Интернет орал, чтобы отменили, а мы подумали, обиделся кто – не пригласили. Но как ты узнал про ФБР и прочее, не мог же ты к ним влезть? – Не успел обидеться Дейв.

– Влез, – коротко ответил Сэм. – Ты сам только что сказал, что вирус мне не нужен.

Подумай, если я такую строчку вместе с Мейл-ом в любое место протащить могу, а потом отцепить там, то кто ей помешает сидеть тихо и слать мне Мейл-ы обратно, докладывать обо всем, что происходит?

– Так…

– Да, именно то, что ты подумал, шпион-невидимка – вот главное применение этой штуки. Я ее Тейлом зову, Мейл-Тейл.

Дейв автоматически наблюдал за Сэмом, вновь потянувшимся за сигаретами. Ему было необходимо время, чтобы переварить все услышанное. Десять лет, думал Дейв, даже больше, Сэм владеет своим секретом, и никогда, никому… Другой бы миллионы на его месте сделал, а он… Весь мир можно контролировать, да что там контролировать… – обрывки мыслей кружились в сознании Дейва.

– Поль рассказал о своих планах? – переменил тему Сэм.

– Почти нет, несколько слов, он не хотел по телефону, сказал, что от тебя все узнаю.

– Ты с Полем не первый год знаком, знаешь его методы, собственно, все наше предприятие на них основано. Поль мне вчера одно старое кино оставил, хочу тебе показать.

Сэм снова запустил эпизод с оглашением приговора и так же остановился на финальном моменте. Дейв молча ожидал продолжение.

– Мы пришли к выводу, что если INSC выступит, то время, которое ты видишь на экране, и есть начало операции. Как ты сказал, повторение “пациентов”? – Если это действительно так, логика подсказывает, что постоянство времени должно быть соблюдено, а мы обязаны акцию INSC перехватить и вытащить на свет.

– Это все хорошо, я сам первый за, но как ты собираешься это сделать, ведь если распустить вирусы сразу из многих мест, одновременно, создать несколько модификаций, то поможет только что-то типа SuperVScan-а, который почти на каждом компьютере стоит, – Дейв начал мыслить профессионально. – За три дня не успеть подготовить такую защиту, чтобы убивала Тейл при входе, даже предположим, у тебя она есть, за это время не распространить ее широко, где-нибудь все равно вирус проскочит.

– Мы с Полем думали об этом. Понимаешь, какую задачу ставит INSC? – Шуму создать побольше, им не нужно все на свете портить, только зубы показать. Вот и нам не стоит пытаться каждого гада изловить. Я о чем подумал – сделать хорошую демонстрацию, красивую, чтобы смотреть было интересно, как вирус распространяется, как эпидемия по сети идет, а главное, где ее источник. Расчет Поля – тоже побольше шума наделать, прессу привлечь, на самом верху кого-то, а что простой смертный в вирусах понимает? Ему зрелище подавай, чтобы дух захватывало.

– Знаешь, есть у меня что-то подобное, – глаза Дейва блеснули, – был у меня стажер, очень толковый парнишка, так он одну программу написал, так и называется “Эпидемия”. Красивая программа, и делает примерно то, что ты описал. Ее чуть-чуть почистить, может, добавить немного, и демонстрация великолепная получится. Начальство тогда меня обругало, чем, мол занимаетесь, театр устроили, так этот парень жутко обиделся, бросил все, даже отзыв не взял, потом с кафедры звонили – просили прислать.

– Это здорово – не надо будет время терять, – Сэм задумался, – она у тебя на работе?

– Дома, – Дейв сделал движение подняться, – я мигом, через час вернусь.

– Постой, постой, не торопись. Успеем, – Сэм усадил Дейва обратно, – это еще не все. Главное, нужно официальное прикрытие, поэтому Поль и подключил к делу твоего шефа. А кто из SVS, кроме тебя, не побежит мгновенно докладывать в INSC?

– Все за будущее дрожат, если AV-компании упадут, драка у ворот INSC будет серьезная.

– Что вполне естественно – всем надо счета оплачивать.

– Не в том дело, не то я хотел сказать, – Сэм вскочил и прошелся по комнате. – Посуди сам, я не могу на свет вылезать ни с демонстрацией нашей, ни с другими заявлениями. Первое, что спросят, а чего это он такие штуки разрабатывает, этот спаситель человечества. Знаешь, как Поль говорит: “Правильная информация – от правильного человека”?

Дейв кивнул.

– Так вот, основная идея, чтобы ты, и никто иной, демонстрировал Тейл в действии, а шеф подтвердит, что SVS уже давно секретно занимается этой проблемой, – закончив, Сэм с облегчением сел.

– Не могу, – тихо проговорил Дейв, – я не стану выдавать Тейл за свою идею.

– Никто от тебя и не требует, это – разработка SVS, а ты ее только представишь.

– Да, но никто, кроме меня, ни о чем не знает, шеф – не в счет, он бизнесмен.

Все и подумают, что я автор Тейла, – Дейв даже рукой взмахнул. – Нет, не могу я.

Сэм растерялся, он совсем не подумал о таком обороте событий. Сам он был готов на все ради претворения в жизнь основной идеи, но Дейв – другое дело. Со своей стороны он был прав, Сэм на его месте поступил бы точно также – последнее дело выдавать чужую находку за свою. В другое время Сэм и не подумал бы такое предлагать, да момент критический, если Дейва не уломать – все прахом пойдет.

– А если… – осторожно начал Сэм, – если бы SVS купила у меня идею Тейла, тогда ты согласился бы?

– Если бы купила – то да, – твердо сказал Дейв, – тогда – другое дело.

– Так твой шеф и купил, – у Сэма отлегло от сердца, – все в порядке.

– Брось заливать, – не принял всерьез Дейв, – знаю я твои штуки, поверил, как же.

– Я контракт могу показать, если ты настаиваешь.

– Покажи, покажи, – Дейв был уверен, что Сэм блефует.

– Убедись! – Сэм выудил из ящика стола бумаги, оставленные Полем и почти насильно всучил их Дейву. – Ну, Поль, ну, умница, – подумал он.

У Дейва вытянулось лицо, он молча возвратил контракт Сэму и, запустив руку в волосы, уперся взглядом куда-то в колени. Надо же, черт, сам влез в ловушку.

Теперь и деваться некуда – сам же и сказал.

– Мне, думаешь, приятно сукиным сыном быть? – процитировал Сэм Поля. – Кто меня всю ночь уговаривал, что дело серьезное? – Если бы не было так серьезно… – Сэм остановился на полуслове. – Дейв, я прошу тебя, нет у нас ничего другого, вся надежда на тебя – не в ногах же валяться, – Сэм даже сделал подобающее движение.

– Ладно, только дай мне слово, что после того, как все кончится, ты опубликуешь контракт.

– Видали, еще один хочет хвастать, что друг – миллионер, – Сэм понял, что выиграл, – хорошо, даю честное слово миллионера. А пока, давай, все-таки, делом займемся, завтра весь день на подготовку демонстрации уйдет.

* * *

Как и обещал, около полудня Поль появился у Матью. Одет он был более формально, чем накануне, что Кэрол поняла по-своему. После обмена стандартными ничего не значащими фразами Поль перешел к делу. Общее развитие событий он знал от Сэма, и теперь его интересовала профессиональная сторона. Матью начал с того, что еще раз вернулся ко всем поворотным пунктам происшествия. Поль не перебивал, ему было интересно услышать версию главного героя помимо краткого пересказа Сэма. Он не без удовлетворения отметил, что различий почти не было. Когда Матью перешел к анализу результатов тестов, Поль напрягся, до этого он не нашел во всей истории ни одного факта, за который можно было бы зацепиться, чтобы возбудить дело.

Матью, успевший поразительно много за столь короткое время, углубился в детали, и Поль сразу же сбился и потерял логическую нить.

– Матью, – вставил он, дождавшись паузы, – вы переоцениваете мои знания генетики.

И возьмите в расчет, что тоже самое относится к любому человеку в суде или другом месте, где вам придется что-нибудь кому-нибудь объяснять. Представьте, что вас пригласили прочитать научно-популярную лекцию.

– Но тогда исчезнет смысл, – возразил Матью, – как же я смогу изложить профессиональные вещи на пальцах, не прибегая ни к терминологии, ни к базовым, общеизвестным понятиям?

– Поймите и запомните, что это для вас и ваших коллег они базисные и общеизвестные, а для любого другого они – темный лес. Нарисуйте что-нибудь простое – диаграммы, графики и объясняйте попроще, не пускайтесь в научные изыскания. Как только любой из присутствующих потеряет нить – вы проиграли.

Матью задумался, немного посидев, он поднялся и принес вчерашние графики. Он пригласил Поля за стол, сел рядом с ним и неуверенно сказал:

– Это самое простое, что я могу вам показать, Поль, проще уже не будет, а здесь, действительно, все можно объяснить на пальцах, – он сделал паузу.

Поль кивнул.

– То, что вы видите – динамика генетических тестов Говарда, начиная с первого месяца беременности и до рождения. Здесь нет ничего, кроме финальных результатов анализов, проведенных каждый месяц. Видите начальный участок – если бы не АД-2000, это антидот, который Кэрол получила на втором месяце, сильнейший мутаген, – то эти линии так бы и продолжались до самого рождения, может быть, чуть сдвинулись вверх. Здесь, – Матью указал на начало подъема, – вмешался мутаген, и смотрите, что он вызвал, – резкое ухудшение результата, множественные мутации, а проще говоря, хаос в генах. Дальше организм начал восстанавливаться и дошел вот до этой точки при рождении. На основании этого, теста и делается вывод о генетической группе ребенка. Берем примерно середину неопределенности и получаем что-то в районе 85 процентов – результат NC.

Поль всматривался в график и пытался сообразить, что можно из него извлечь. Ни Матью, ни Кэрол не осмелились ничего добавить, они смотрели на него, как на судью, выносящего приговор. Сообразив, что дальнейшее разглядывание ни к чему не приведет, Поль поднял голову от бумаги и спросил:

– Если я правильно понял, это типичная картина в таких случаях?

– Нет, в том то и дело, что я вижу такое впервые! – сорвался с места Матью. – Смотрите… – он схватил еще лист бумаги и начал чертить классические графики и популярно излагать известную теорию.

Когда он закончил, тишина восстановилась. Поль переместился в кресло.

– Матью, я хочу задать вам несколько вопросов, извините заранее, если они будут совершенно идиотские.

– Глупости, я постараюсь объяснить все, что не понятно, только эти результаты мне самому не ясны, – Матью смущенно улыбнулся.

– Скажите, если продлить эту линию, – Поль встал и протянул Матью график, – через месяц результат пересек бы границу 87 процентов? Тогда это, по крайней мере, не было бы фатально?

– Этого никто не знает, – честно ответил Матью.

– Я задам тот же вопрос по-другому: никто не может сказать, что если бы беременность протянулась еще какое-то время – все равно не было никакого шанса на получение положительного результата?

– Никто не может – это я вам как эксперт заявляю, все, что до сих пор было известно, я на втором диске нарисовал, а здесь – то ли да, то ли нет.

– Можно искусственно продлить беременность?

– Конечно, до месяца можно гарантировать, дальше – сложнее, с определенностью сказать нельзя.

– А после рождения что можно предпринять для исправления всех этих нарушений?

– Из разрешенных методов – трудно сказать, переливания, гормоны – не знаю, а генная трансплантация точно помогла бы, только она запрещена. В нашем случае, правда, совсем другое дело, это не трансплантация, а именно коррекция, ведь начальные условия известны, есть по крайней мере два базовых результата.

– Теперь, к вам вопрос как к эксперту, а не к заинтересованному лицу: рекомендовали бы вы продлить беременность насколько возможно?

– Да, – ответил Матью уверенно.

– Хорошо, – подытожил Поль, – давайте оставим пока все неопределенное, но имея заранее все данные, можно было бы попытаться естественным способом добиться улучшения результата?

– Да, – повторил Матью.

– Хорошо… – задумчиво повторил Поль, – теперь еще вопросы: другой эксперт, не вы, подтвердит, что есть шанс при продлении беременности?

– Трудно сказать, скорее всего, да.

– Тогда по-другому: сможет ли какой-нибудь эксперт сказать, что шансов нет, и любые попытки абсолютно бессмысленны?

– Нет, – сказал Матью определенно.

– Директор имеет диплом эксперта?

– Да.

Поль, до этого подавшийся вперед, откинулся на спинку кресла. Это было, по крайней мере, что-то. При всем разнообразии нарушений закона со стороны директора BGTI, Поль был сильно ограничен отсутствием доступа к информации, теперь хотя бы существовала одна зацепка, основанная на открытых данных, повод к возбуждению дела.

– Мистер Крюгер, – использовала возникшую паузу Кэрол, – почему вас интересуют только сугубо научные данные, директор же знал о существовании этого вещества, и главврач знал, но они предпочли заняться экспериментами, вместо того, чтобы действовать по закону?

– Миссис Фрэнки, во-первых, зовите меня Поль, удобнее как-то, а во-вторых, это еще надо доказать, первый же вопрос защиты будет: “А откуда вы это взяли?” – информация-то закрытая. Здесь вообще все закрыто.

– Я слышала, вы специалист по INSC и уделяете много времени вопросам информации, но этот конкретный случай относится к BGTI, не так ли? – Кэрол как могла сгладила вопрос.

– Не совсем, – Поль полез в дипломат и вытащил оттуда отпечатанный лист бумаги, – взгляните, но я сразу предупреждаю, ваш муж этого не подписывал.

– Откуда это взялось? – недоуменно спросил Матью.

– От директора вашего, мы перехватили это вчера, – Поль как бы извинялся за вчерашнее поведение.

– А что подразумевается под словами “генетический материал”? – спросила Кэрол. – Говард?

– Не думаю, хотя с уверенностью сказать трудно, – Поль перевел взгляд на Матью. – Скажите, а вы уверены, что анализы принадлежат именно ребенку, что это не посторонние пробы или лабораторные опыты, что еще может быть?

– Уверен, я в первую очередь на это смотрел, даже даты совпадают с визитами Кэрол в госпиталь. Первая проба из Флориды, а на остальных стоит код госпиталя.

– У вас есть медицинский файл Кэрол?

– Нет, Сэм сказал, что он тоже закрыт. Да и Фурье не дал мне его в руки.

– Стоп, стоп, я тут что-то не понимаю, – Поль снова отделился от спинки. – Это для посторонних он закрыт, для Сэма, например, а вы имеете полное право на его получение, никто вас не может такого права лишить. Вот что, заполните доверенность на мое имя, и пусть кто-нибудь попробует возразить.

– Есть еще одно обстоятельство… Поль, – сказала Кэрол, – только пятнадцать дней Говард в BGTI, а потом…

– Я все время об этом и думаю, – Поль потер пальцами лоб, – если бы не время – можно было бы взять и BGTI, и INSC в осаду, а тут штурм нужен. Кстати, я отправлю официальный запрос по поводу PTPIC тоже.

Некоторое время все просидели молча. Поль, казалось, полностью ушел в себя.

Потом он пошевелился, пристально посмотрел на Матью и спросил:

– Какие у вас планы на вечер?

– Никаких, а что?

– Если я заберу у вас мужа на пару часов, – спросил Поль Кэрол, – вы не будете скучать?

– Конечно, буду, – улыбнулась она в ответ.

– Что вы задумали, Поль, – недоумевающе спросил Матью.

– Сейчас узнаете, – Поль вытащил телефон и набрал номер Сэма. – Дейв у тебя? – спросил он, дождавшись пока Сэм соизволит обратить внимание на звонок.

– У меня, у меня – мы уже почти закончили, ох и несговорчивый он, столько крови пролил, пока убедил, ты не представляешь.

– Ты прольешь, знаю я тебя, – усмехнулся Поль, – вы заканчивайте, я через час его у тебя заберу, а сам, нестриженый, будешь дома сидеть. Понял? Подготовь его, ладно?

Поль выключил телефон и опять потер лоб.

– Матью, – спросил он, – фамилия Уайт вам что-нибудь говорит?

– Сенатор Джимми Уайт? – переспросил Матью.

– Он самый, я собираюсь нанести ему визит, часа через полтора, – Поль посмотрел на часы, – поедемте со мной, и не забудьте взять с собой свои графики.

* * *