Текст книги "Гарольд Вард и Таинства Магии (СИ)"

Автор книги: Алекс Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18

– Доктор, мы его теряем…

– Нет, ассистент – пациент совершенно мёртв…

Николай грустно вздохнул, откинулся на спинку стула и начал массировать глаза. Женя, сидящий возле него, утёр несуществующую слезу и спрятал лицо за ладонями. Их тела вздрагивали, словно от рыданий.

– Семейка троллей.

Гарольду оставалось лишь закатить глаза. А ведь он даже на миг испугался, когда вошёл в комендантские апартаменты и увидел на лицах дорогих людей скорбь. Тёмные создания, предпочитающие мрак под мостами, больше не скрывались, и в комнате зазвучало ржание молодого жеребца и карканье старого ворона. Пришлось занимать стул без приглашения.

– Хотя очень мило с вашей стороны устроить персональный концерт, я это очень ценю, но хотелось бы знать причину. Неужели тот самый день, когда хозяева прислуживали своим рабам?

Язвительный тон давался сегодня особенно хорошо. Юноша ощущал кураж, и просто не мог остановится.

– Доктор! Пациент, похоже, всё ещё подаёт признаки жизни!

Красный вскочил, опрокидывая стул, но Седой только дёрнул щекой, продолжая отыгрывать роль.

– Это посмертные конвульсии, не обращай внимание. Предлагаю немедленно приступить к вскрытию. Быть может, получится поймать рой любовных бабочек. Редкий зверь в наши времена, скажу я вам, мой юный коллега, а потому заслуживающий тщательного изучения.

Евгений оживился, нырнул под стол, и спустя секунду поднялся с кожаным свёртком. Мигом разложив тот на столе, он достал настоящий скальпель и плотоядно взглянул на Юношу.

– На мозг надежд нет – самки этого вида обычно его высасывают подчистую, так что вся надежда на сердце и желудок. Приступать?

У Гарольда дёрнулся глаз. Он то думал, что это чистой воды импровизация, однако мастерское исполнение заставило усомниться в поспешном суждении.

– Женя, если не положишь его обратно, то я изменю своим принципам, и тщательно исследую твой внутренний мир. Ректально, посредством этого же скальпеля.

Юноша улыбался настолько широко, насколько позволяла физиология, что, похоже, зародило сомнения в молодом натуралисте. Красный нахмурился, посмотрел на инструмент, на бесшумно угарающего деда, вновь на Варда, горестно вздохнул и отложил вскрытие.

– Бойкие мертвецы пошли. Это даже не зомби, а настоящий вурдалак. Смотри, какая пасть. Может шлёпнем, пока других не заразил, а?

Осторожная речь Евгения сопровождалась неприличным тыканьем в сторону якобы больного. Он скорчил такую настороженную морду, что Гарольд едва не сполз со стула от смеха. Карканье и ржание не заставили себя ждать.

– Ну, рассказывай, внучок, какая ведьмочка тебя обратила вот в это?

Старик переплёл пальцы на груди и хитро поглядывал из-под приспущенных век.

– Да-да! Мы требуем подробностей!

Женя громко бахнул по столу руками, отчего все предметы подпрыгнули. В этот раз Николай не стерпел и молниеносным движением хряснул отрока по пояснице. Выражение их лиц практически не изменилось, на устах дедушки блуждала добрая улыбка, и только болезненные подёргивания губ у Красного доказывали, что Юноше не показалось.

– Я бы с радостью, но я так утомился, мозги не варят, да и воздух у вас тут такой душный, затхлый, вот бы его чем-то освежить…

Настроение требовало продолжения банкета, и Гарольд прибег к наглому вымогательству, так как всё ещё не знал, где можно приобрести здесь хоть что-то. Да и по поводу усталости не то, чтобы соврал – в этот раз поиск выдался значительно короче, но не до степени лёгкой прогулки.

– Вот паршивец! Уже успел его подсадить?

Евгений только сел, потирая ушибленное место, как тут же схлопотал подзатыльник.

– Ай! Хватит меня бить, развалина!

– Ты на кого голос повышаешь, молокосос!

Вард с трудом уловил последующее мельтешение рук. Маги, по крайней мере сильные, умели махать ими на такой скорости, что любой шулер обзавидовался бы. Зато он констатировал итог. Родственнички похватали друг дружку за волосы и шипели ругательства. «Жестокая драка» скорее напоминала бабские выяснения отношений, чем дуэль могущественных волшебников.

– Пф…

Юношу колотило, но он держался из последних сил, чтобы и дальше наблюдать столь занимательное зрелище. К сожалению, победитель образовался слишком быстро. Опыт в очередной раз превзошёл молодость.

– А-а-а! Сволочь! Это неспортивно!

Седой чинно поправил мантию, пригладил волосы, и сел, как ни в чём не бывало. А вот Красный качался по полу, держась за глаза – единственный выверенный тычок определил исход смертельного поединка. Юноша словил новый приход, и в этот раз не мог остановиться, даже когда с глаз пошли слёзы.

– Хи-и… Ну вы, ха-а, юморные, ху-у..

Боль в животе и одышка слабо волновали, скорее беспокоило чувство, что сейчас он может смеяться над чем угодно. Так и случилось. Стоило Жене подняться, и недовольно взглянуть на него полностью красными глазищами, как Варда скрутило опять. Он просто не мог остановиться.

– Эк его взяло. Ладно, валите тогда, раз ничего путного от вас сегодня не дождусь.

Красный подхватил товарища, и, бурча тихие ругательства о подлых и бесчестных старпёрах, поволок едва переставляющего ноги Юношу на выход.

Гарольду было так хорошо, что аж плохо. С глаз лились слёзы, лёгкие жгло, в голове ощущалась необычная лёгкость, а пресс уже сводило судорогой. Он не запомнил путь к комнате, можно сказать, пришёл в себя только на родной койке.

– Если ты думаешь таким образом от меня отделаться, то надежды твои тщетны. Я твёрдо намерен узнать всё в мельчайших деталях. Так что будь паинькой, не заставляй меня применять пытки.

Женя привычно развалился на соседней кровати и приступил к подготовке трубки. От излишне серьёзного тона Юноше с трудом удалось сдержать новую волну смеха

– Пф! И что же ты сделаешь?

Красный на секунду остановился и зло усмехнулся.

– Помнишь те ощущения, когда тебя успокоил Александр? – Вард помнил, хотя не верил, что друг с ним так поступит, – Нет, я не настолько двинулся, чтобы его так применять. Но вот если сильно уменьшить мощность, то, как думаешь, что выйдет?

Вард точно не знал, но кое-какие мысли появились быстро.

– Подозреваю, что это будет зуд или щекотка. Но мне интереснее, до этого дошли экспериментируя на врагах или объявилась парочка любителей необычных ощущений?

– Ха-ха! Это интересует не одного тебя, только история сей факт хранит в секрете. Ну так что, будем косплеить фанатов пятьдесят оттенков или начнёшь говорить сам? Учти, я во всём, что не относится к огоньку, очень плох, хэ-хэ-хэ.

Евгений зловеще рассмеялся и впервые пыхнул, вновь прикурив от пальца. Об узкой специализации друга Гарольд догадывался, а потом, в любом случае пришлось бы рассказать. Хотя он и сам знал, что лукавит, и только подогревает интерес. Его распирало от желания похвастаться подругой.

– Хорошо, тогда слушай…

Рассказ занял больше времени, чем ожидалось. Юноше казалось, что вкратце пересказать произошедшее займёт минут пять, отсилы десять. Однако Евгений оказался на удивление дотошным и заставлял вспоминать даже то, о чём главный герой события успел позабыть под градом впечатлений. И тем не менее дольше всего заняли вовсе не излишние подробности, а ехидные комментарии матёрого ловеласа, напополам с истерическим хохотом. В такие моменты Гарольд отчётливо замечал их с дедом сходство, что веселило уже его.

– Да-а, дела-а! Попал ты, дружище, по самое-самое. Но, может, оно и к лучшему. Ты только это, слишком сильно не увлекайся, воздушные замки не строй. Сам ведь говоришь, что девица опытная и с особенностями. Такие вертихвостки, конечно, ужасно привлекательны, но в этом и проблема. Вот она с тобой мила, может в любви до гроба признаётся, а завтра растает, как туман на солнце.

Юноша хмыкнул. Он это всё отлично осознавал. Проблема состояла в том, что неожиданные чувства, пока не столь глубокие, контролю не поддавались. Их можно было выбросить из головы и растоптать, отвлечься на что-то другое, перетерпеть, в конце концов, Гарольд это проделывал неоднократно. Однако в этот раз всё иначе – ему не просто не хотелось так поступать, а наоборот, в этом виделась отдушина, ещё одна причина и дальше барахтаться.

Юноша вздохнул. Риск. Он понимал, если всё пойдёт по худшему сценарию, то надломленный рассудок треснет пополам, и корабль с ёмким названием «жизнь» бесследно исчезнет в глубинах истории. Огромный риск.

– Я впервые встречаю такую девушку. Не буду кривить душой, до сегодняшнего свидания я не воспринимал это всерьёз, но теперь влюбился. И не хочу откатывать себя к прежней версии. Только вперёд.

Женя скинул маску превосходства, в один миг растерял всю весёлость.

– Ты осознаёшь, что от расставания, почти наверняка, слетишь с катушек?

Юноше оставалось лишь кивнуть.

– Ты настоящий псих, Трабл. Наверное, поэтому с тобой никогда не соскучишься, ха-ха-ха!

– Завидуй молча, мой верный понь.

Три дня. Именно столько Гарольд решил выждать перед новой встречей. За такой короткий срок впечатления переварятся, но не успеют померкнуть. Не слишком навязчиво, не слишком легкомысленно. Идеальное соотношение для формирования отношений. По крайней мере, так он себя убеждал.

На деле всё оказалось гораздо сложнее. Желание вновь увидеть Алису крутилось навязчивой мыслью, то и дело переводя все рассуждения к ней. Вард, привыкший к эмоциональной независимости, одиночеству, в этот раз не мог жестоко подавить чувства. Новые обстоятельства и старые привычки конфликтовали, чем вызывали лёгкое раздражение.

Однако хуже всего оказалось безделье. От откровенно скучных книг спустя десяток минут чтения глаза продолжали бежать от слова к слову, а вот разум скатывался к отстранённым размышлениям. В итоге приходилось перечитывать одно и то же несколько раз, чтобы уловить суть. Долго так продолжаться не могло, и Юноша решил сменить вид деятельности.

Медитация. Забавно, но в книгах по магии не нашлось точных рекомендаций к позе, дыханию, звуковому сопровождению – всё индивидуально. Выделили только три вещи: дышать поглубже и помедленнее, не двигаться, заглушать поток мыслей. Как только они возвращались, ненавязчиво шепча что-то, рекомендовалось попытаться ощутить нечто в груди. Если получалось, следовало тут же прерваться и дальше работать только в присутствии наставников, пока не разрешат самостоятельную деятельность.

Гарольда вдруг осенило, что несмотря на гордое звание «учебного заведения», он не посетил ни одного занятия. Как-то раз даже заметил небольшой кабинет, откуда, словно школьники на перемену, высыпал народ. Вот только ни разу не услышал об уроках, что, впрочем, ни о чём не говорило, ввиду потрясающего антиталанта. Зачем учить инвалида бегать, если он даже ходить не может?

Отвлечённые мысли жужжали слишком громком и не давали сконцентрироваться на упражнении. Избавиться от них так легко не вышло, а потому Юноша прибег к лучшей, по его мнению, тактике. Дождавшись, когда вопросы и ответы стали повторяться, с чистой совестью оборвал бесконечный цикл. Вард вслушивался в движения воздуха, который заставлял грудь размеренно подыматься и опускаться, но то и дело раздавались голоса, бытовые звуки, мелодии и напевы из песен – мозг всячески пытался заполнить пустоту. Юноша не отвлекался, и вскоре не мог различить, где реальность, а где выверты подсознания.

Визг ребёнка, которого он так боялся, не заставил себя долго ждать. Густой металлический запах вынудил задержать дыхание, но цикл продолжился. Вместо тихого и размеренного, явилось хриплое, прерывистое, булькающее. Сцепив зубы и веки, Гарольд старался выбросить навязчивые образы, однако не мог совладать с тяжестью вины.

В какой-то момент он больше не мог повторять, что всё это неправда, плод болезненных воспоминаний, и постарался сбежать, скрыться, забыть. Неожиданно две повторяющиеся, переплетающиеся, сливающихся сцены убийств изменились так резко, что Юноша растерялся. Вместо криков и хрипов – лёгкий гам людей, вместо страшных картин – приятная глазу обстановка кафе. На плечи легли чьи-то ладони, и Вард запрокинул голову.

На него смотрела Алиса, как и в прошлый раз лукаво усмехаясь. Он хотел спросить, что она «здесь» делает, но неожиданно изо рта вырвался слабый хрип. Горло словно разодрали наждачной, и Гарольд надсадно закашлялся, выплёвывая невесть откуда взявшуюся жидкость. Опустив голову, чтобы не захлебнуться, он увидел торчащее из пробитой левой груди лезвие. Не веря своим глазам, Вард вновь посмотрел вверх. Его Чудовище неестественно широко растянуло губы в зловещей улыбке. Он дёрнулся, но не смог подняться. Острый маникюр легко пробил одежду и кожу, пригвоздив к стулу. С капюшона Чудачки капали красные капли, холодные, они текли по лицу, вытягивали жизнь, и сливались в тонкий ручеёк на подбородке. Гарольд не мог оторвать взгляд от потемневших, ставших абсолютно чёрными глаз, но заметил, как улыбка превратилась в оскал, пасть Чудовища широко раскрылась, продемонстрировав тысячи игольчатых зубов, и резко бросилась вниз, закрыв собой весь обзор.

Юноша вскрикнул и сел. Тупая ноющая боль заставила схватиться за раненую грудь, однако пальцы не нащупали увечье. Не понимая, что делает, Гарольд представил собственное сердце, и тут же ощутил что-то странное. Он смог в точности прочувствовать бешено сокращающуюся мышцу, и в то же время она перекачивала не только кровь, а что-то ещё, бесцветное, но в то же время тускло сияющее.

Юноша так удивился, что на некоторое время полностью погрузился в созерцание странного явления. Придя в себя от холода, он увидел промокшую одежду и тут же вспомнил причину. Настроение горным обвалом устремилось вниз. Последнее видение оказалось особенно неприятным, неправильным, чуждым. Алиса не имеет к его грехам никакого отношения, и подобный выверт сознания не на шутку разозлил Варда. Шумно вдохнув, он медленно выдохнул, и тут же дважды хлопнул со всей силы по лицу. Резкая боль прочистила пакостные мозги, и Юноша отправился в ванную.

Пооткисав под горячим душем, Гарольд вновь сконцентрировался на сердце, и тут же почувствовал то самое. По наитию последовав за потоком, он быстро осознал, что движется по кровотоку к другим органам. С некоторым усилием удалось замечать в теле неправильности, от которых становилось не по себе. В такие места мана практически не затекала, но по общим впечатлениям удалось понять, что это – травмы или болезни. Хуже всего выглядели желудок, печень и поджелудочная, что сразу дало понять – сам дурак, и за вкусную, но дерьмовую пищу, цену пришлось заплатить организму немаленькую.

Не особо расстроившись, он продолжил осмотр тела, в этот раз сконцентрировав внимание на пальцах. Почему-то в них задерживалось намного больше странной энергии, чем в остальном теле, если не учитывать главный насос. В других местах мана то ли поглощалась организмом, то ли рассеивалась вовне – не хватало детализации, чтобы разобраться, а вот на кончиках она ярко сияла, будто просилась наружу.

Сначала Вард закрывал глаза, чтобы «увидеть» новым зрением потоки энергии, и, словно своеобразный рентген, исследовать себя изнутри. Однако, разглядывая свои руки и сверяясь с ощущениями, в очередной раз открыв глаза, произошло удивительное событие – оба «зрения» наложились друг на друга, словно фото в разных спектрах.

Внезапно в ушах зашумело, картинка поплыла, а тело сделалось непослушным. Не удержав равновесия, Юноша рухнул вниз, больно ушибив коленки о дно душевой кабинки. Ватные руки сумели удержать лицо от близкого знакомства со стенкой. К непредвиденным обстоятельствам Гарольд отнёсся равнодушно. Не убился – и ладно. Посетовал только на свою глупость, ведь ясно же написано умными людьми: «Без наставника НИЧЕГО не предпринимать!»

Закончив с водными процедурами и оценив два неприятных синяка на коленках, Гарольд решил пойти с вопросами к коменданту, как единственному, кто точно не отмахнётся от неожиданного ученичка. Если ещё полчаса назад мелькала мысля забить, и разобраться самому, то теперь, всего раз появившись, её беспощадно запинали здравый смысл и желание прожить ещё немного. Коли уж простое созерцание может стать опасным, то уж «трогать» ману кривыми лапами больше не решился.

Глава 19

Седой очень недовольно зыркнул на вошедшего Гарольда. Только наткнувшись на колючий, обещающий многие кары взгляд, Юноша замер, не закончив шаг, и осознал, что бесцеремонно ворвался без стука.

– Можно?

Голос прозвучал излишне робко, последний раз Вард испытывал подобное в кажущемся таким далёким детстве, когда, играя со спичками, едва не устроил пожар в квартире. Сквозь смущение пробилось в мысли иное чувство – почему два столь разных по важности проступка вызвали столь схожие эмоции?

Суровое лицо Николая смягчилось, как только опознало вошедшего. Он хмыкнул, слегка приподняв края губ.

– Как будто вам, дубинам неотёсанным, нужно разрешение старика? Так с чем пожаловал? Да проходи уже, чего встал.

Пусть Седой больше не проявлял недовольства, однако Юноша видел на столе десятки испещрённых текстом и рисунками листов, толсто намекающих на занятость коменданта. Повинуясь приглашающему жесту, Гарольд приземлился на стул и, на выдохе, коротко отчеканил.

– Ману ощутил.

Старик секунду помедлил, словно не понимал, о чём вообще идёт речь и что от него хотят. Затем в глазах мелькнула догадка и скепсис. Он прищурился, встал, оперевшись руками о стол, и уставился Юноше где-то в область сердца. Вард ощутил, как то место неприятно покалывает и решил «посмотреть» на магию в подробностях. Тысячи сияющих оранжевым нитей, точно плотоядные черви, проникали в грудь, оплели сердце, и уже собирались проникнуть внутрь второго по важности органа. Юношу охватил ужас. Не понимая, что делает, он отпрянул, желая только защититься.

Но внезапно по затылку словно огрели бревном, в глазах вспыхнул калейдоскоп из мириад движущихся звёзд, а от боли захотелось очень грязно выругаться.

– О как…

Гарольд вернулся в реальность и усиленно растирал ушибленную голову. Посмотрел и на старика, уже поняв собственную глупость. Тот нахмурился и не мигая смотрел перед собой. Отрешённый взгляд выдал задумчивость. Юноша не знал мыслей Седой, а потому предпочёл бы вместо этого целительное заклинание.

– Что это было?

Николай взглянул на поднявшегося, в его глаза вернулась осмысленность.

– Я «смотрел», а ты слишком бурно отреагировал. Что ты увидел, опиши в подробностях.

Взгляд старика был полон горечи и сожалений, которые Юноша не смог вынести.

– Оранжевые нити будто хотели пронзить мне сердце. Вот я и…

Послышался тяжёлый вздох, и Николай грузно, словно в миг обессилев, рухнул на стул. Вард не понимал такой бурной реакции. Возможно, если бы совсем недавно мозги не всколыхнуло от падения, они подкинули варианты, но ноющая боль не способствовала плодотворным размышлениям.

Юноша поднял стул и тоже сел. Под пальцами в месте удара кожа словно пылала и отчётливо начала набухать – шишка обещала вырасти внушительной.

– Ох…

Старик устало помассировал лицо, ещё раз вздохнул и продолжил.

– Я вот уже лет сорок бесплодно ищу нормального преемника, что сможет продолжить и развить мои труды. И вот он ты: головастый, спокойный, усидчивый, с огромными задатками в магии… Но с ущербной связью и, как результат, крошечным резервом… Насмешка судьбы, не иначе, кхе-кхе-кхе.

Юношу смутила столь высокая оценка, но он удержал лицо и решил уточнить детали.

– Очень лестно слышать такое от вас, но как-то не верится, что я настолько исключительный, и за полвека не нашлось никого лучше.

С лица Николая наконец исчезла горькая улыбка, заставляющая Варда ощущать дискомфорт. Старик кивнул, в глазах отразилась задумчивость.

– Ты ведь знаешь, что каждый год появляется, в среднем, около тысячи новобранцев? Так вот, из них за десяток лет, в живых обычно остаётся около дюжины. Из такой выборки, конечно, иногда появлялись достойные кандидаты, но один сообразительностью не вышел, второй умом, третий без воображения, четвёртый слишком торопливый, пятый просто резервом обделён. Понимаешь? Тут нужен особый склад ума, но при этом какой-никакой резерв, отличная чувствительность к мане и феноменальный контроль. Чтобы всё это совпало в одном человеке – редкость.

Седой взял паузу, уставился в стол, словно пытался отыскать что-то среди бумажек. От Юноши не укрылось, как у него заиграли желваки, в глазах заплесали искры, буквально. А потому Гарольд решил подождать продолжения.

– И ладно бы только это, парочка таких в десятилетие обязательно появляется. Как думаешь, в чём настоящая проблема?

Старик уставился в глаза Юноше, который вспомнил, что за человек сидит перед ним. Воздух словно потяжелел, угроза будто повисла над невидимым, неотвратимым клинком. Думать в таком положении оказалось затруднительно, однако один вариант, самый логичный, легко всплыл в потоке напуганного сознания.

– Грызня за власть?

Николай оскалился. Вард отчётливо почувствовал, как все волоски на теле вздыбились. Хотелось вспрыгнуть и рвануть к двери, и только твёрдая уверенность в собственной безопасности гасила инстинктивные порывы.

– Пра-авильно. Наш род набрал в своё время немаленькую силу, а вместе с ней и врагов. Жаль, но на моё бытие пришёлся закат нашего могущества, с этим я ничего не мог поделать. Если бы не общий враг, много страшнее любого человека, меня прикончили давным-давно, несмотря на все риски.

Старик успокоился, взгляд его затуманился, словно смотрел сквозь время на давно минувшие дни.

– Так вот, ты ведь видел, что все сильные маги среди молодняка обязательно имеют титул? А, хотя, когда бы успел? Значит, всех с хорошим потенциалом принимают в семью аристократы, без исключений. Как понимаешь, нам доставались только объедки, но дважды я смог вырвать лакомый кусок.

Седой сжал кулаки и скрежетнул зубами.

– Их убили?

Юноша решил, что бестактный вопрос будет в самый раз.

– Не знаю. Может убили, а может действительно просто стечение обстоятельств. Доказательств нет, а к смерти у нас отношение не такое, как ты привык.

Николай опять замолчал, паузы в его речи сегодня не удивляли. Вард чувствовал себя некомфортно, заставляя близкого человека вспоминать болезненные моменты. И тем не менее, любопытство подталкивало спросить то, что он не позволял себе с Красным.

– Простите, если это слишком личное, но куда делись ваши дети?

Старик встрепенулся, холодно, изучающе посмотрел на Юношу, а потом просто хмыкнул и усмехнулся.

– Мог бы и у балбеса спросить, это не запретная тема. Да ты и сам знаешь, куда может пропасть маг. Сын со снохой погибли вместе, дорого продав свои жизни. Сколько тогда было Жене, пять, шесть? Чёрт, память в последнее время стала подводить, кхе-кхе.

Смех показался Гарольду вымученным. То ли из-за скверной темы, то ли с памятью у деда оказалась действительно беда. Красный не говорил, сколько лет предку, а на прямой вопрос отшутился, сказал, мол, таких ископаемых больше нигде не встретишь.

– А почему только один сын? Разве нельзя было завести семью побольше, с вашим положением?

Это обстоятельство внезапно вызвало сильное подозрение. Зачем брать в род пусть сильных, но незнакомцев, если можно штамповать побольше детишек? По статистике, некоторые точно будут сильными магами, и дотянут до зрелости.

– Хороший вопрос. Дело в том, что магам очень сложно оставить потомство. Не важно, мужчина или женщина, можно зачать одного, в редчайшем случае троих детей. Но чем больше потенциал – тем меньше шансы. Не спрашивай, над этим вопросом до сих пор работают, но все давно пришли к выводу, что мана меняет нас, вот только как, в этом плане – неизвестно.

Гарольд немножко устыдился своей несдержанности, ведь мог спросить позже у Красного. А потому поспешил сменить тему на ту, ради которой пришёл.

– Понятно. Мир магов сложнее, чем казалось. Собственно, я поэтому и пришёл к вам. В книге написано, что как только ощутишь ману, нужно обратиться к наставнику…

Седой хитро усмехнулся и вклинился в паузу.

– Но ты, естественно, сначала попробовал поиграться сам.

Юноша смущённо опустил взгляд.

– Так получилось.

– Кхе-кхе-кхе!

Николай от души закаркал, запрокинув голову назад. Вард тоже растянул губы в улыбке, осознав, как часто в их разговорах употреблял это словосочетание.

– Уморил ты старика, Гарик. Ладно, давай смотреть, что уже успел начудить. В этот раз не дёргайся.

Нити чужой маны вновь вклинились в поток, разлились от сердца по кровотоку всего за миг. Сколь бы сильно Гарольд не доверял Седому, но всё равно это ощущалось так, словно позволил кому-то без наркоза вскрыть себе брюхо и рыться в требухе. Всего за секунду оранжевый цвет заполнил тело. Некоторое количество выходило сквозь поры и Варду казалось, будто он горит. Он не успел налюбоваться, как вновь почувствовал головокружение, а нити мигом втянулись в сердце и вернулись к хозяину. Юноша закрыл глаза и продолжил наблюдать, как скупые потоки его блеклой маны медленно выдавливали остатки вторжения с тела, но местами словно поглощали, и становились капельку ярче.

– «Глазами» пока не пользуйся. Это мало того, что опасно, так ещё и затратно, в твоём случае, по мане.

Юноша решил уточнить детали, на всякий случай.

– А в чём опасность? Мана быстро закончится?

В глазах Николая появился опасный блеск, который Варду очень не понравился.

– И это тоже. Наш организм уже не такой, как раньше. Поэтому резкий отток маны или полное израсходование приводит к схожему результату, что и с сахаром в крови. Но не только это. Ты ведь заметил, что мана любит концентрироваться на кончиках пальцев?

В воздухе отчётливо запахло подвохом, но выбора у Юноши не осталось. Пришлось кивнуть. Добрая улыбка старого садюги заставила напрячься даже волоски на заднице.

– Молодец. А теперь подыми руку и закрой глаза.

Выполнять команды совсем не хотелось. Он печёнкой чуял, что сейчас произойдёт нечто крайне неприятное.

– А теперь сконцентрируйся на указательном пальце и выплесни ману наружу.

Юноша попытался заставить поток подчиниться его воле и вместо круга выйти наружу с кончика пальца. Та отозвалась крайне охотно, но не могла покинуть пределы тела.

– Не халтурь, напрягись!

Николай внезапно грозно рявкнул прямо в ухо, и Юноша, не ожидавший такого подвоха, с испуга выполнил приказ. Мана преодолела преграду, и стала хаотично растворяться в пространстве.

– А-а-а!

– Ха-ха-ха-ха!

– Кхе-кхе-кхе!

Гарольд подскочил и заорал от боли. Ухватился за палец и увидел, что ему снесло практически всю подушечку, и теперь кровь весело стекала на форму и пол.

– Поздравляю с потерей магической девственности, Трабл!

А два тролля, невесть когда успевшие скооперироваться, вместо помощи самозабвенно ржали над ним!

– Ах так!

Вард подскочил к схватившемуся за живот Евгению и ткнул увечным прямо в открытый рот. Женя вытаращил слезящиеся глаза и крякнул, тут же отскочив назад к двери.

– Тьфу-тьфу-тьфу! Ты что творишь, ирод?!

Старика накрыл новый приступ, пока Юноша решил отыграться на Красном – остатки то ли совести, то ли здравомыслия, не позволяли излить негодование на главного провокатора.

– Мстю, вуаерист хренов!

Вард вновь попытался ткнуть огрызком в холёную аристократическую морду, то тот больше не желал играть в поддавки. Гарольд провёл хитрый манёвр и просто махнул рукой. Пара особо крупных капель разбились о щеку.

– С чего это?!

Возмущению нобиля, активно трущего щёку рукавом, не было предела. Но теперь он изменил тактику, хитро проскользнул мимо Варда и начал убегать, используя стол, как непреодолимое препятствие. От азарта боль отошла на второй план, что позволило Юноше преследовать негодяя.

– А чего ты в таинство учителя и ученика свою любопытную харю суёшь?

Гарольд резко рванул в обратную сторону, однако Красный тут же отзеркалил движение. Оба замерли, готовясь к новому раунду и с прищуром смотря друг другу в глаза.

– Ха! Так он сам меня позвал! Вот в него своим огрызком и тычь!

– Кхм-кхм! Молокососы, я рад, что вам весело, но что за свинюшник вы тут развели?!

От угрозы они вытянулись по струнке и посмотрели на грозное лицо Старика. Краем глаза Юноша оценил учинённый беспорядок и удивился, как он ещё на ногах стоит – красные брызги виднелись даже на потолке.

– Ах ты седой хрен! Сам развлекался за наш счёт, а мы ещё и виноваты!?

Друг от возмущения топнул каблуком, но не удовлетворился результатом и хлопнул ладонью по столу. Николай спрятал одну руку за спину, а вторую назидательно поднял вверх.

– А ну цыц! Я стар и мудр, мне по статусу положено потешаться над глупостью недорослей. А вы, молокососы, должны открывать рты в непередаваемом восхищении, чтобы…

Красный фыркнул и перебил размеренный лекторский тон.

– Чтобы в них беззастенчиво нассали!

Седой и бровью не повёл, но Евгения вдруг подбросило на полметра над полом, перевернуло вверх ногами и закружило с огромной скоростью вокруг своей оси.

– А-а-а-а!

– А его от центробежной силы не разорвёт?

Юноша справедливо опасался за друга, так как видел в одном ужастике последствия такой пытки. Дед с добродушной улыбкой показал спрятанную руку, в которой оказалась палочка, и внучок остановился, прекратив противно визжать. Варду стало интересно, с какого момента Седой знал, чем закончится их разговор.

– Бу-е-е…

Красный рухнул лицом в пол и решил продемонстрировать собравшимся содержимое желудка.

– Как разорвало, так и собрал бы заново. Я ведь магию внутрь не запускал, а значит практически любую травму можно исцелить, если навыка хватит. А ты, слабак, прекращай мне кабинет пачкать! Я в своё время по десятку минут так крутился, а потом приземлялся и тут же отрабатывал по мишеням твоими любимыми фаерболами! Да-а, хилый молодняк пошёл, разбаловали вас.

Глядя на ухмылку сытого котяры, Гарольд мог лишь закатить глаза.

– А где у вас тут воды набрать можно?

Старик вынырнул из воспоминаний и взглянул на Юношу.

– Этому оболтусу попить?

Вард ответил кивком.

– Ему разве что с унитаза не пожалею. Чтобы знал, как чушь пороть.

– Ух, ископаемое, я тебе устрою…

Тихий шепот вставшего на четвереньки друга разнёсся по комнате.

– Устраивалка ещё не выросла, сопляк. Я тебя десяток секунд вращал, почему не освободился? Мог бы, в крайнем случае, сырую ману выбросить, коли уж палочка в руку не пошла.

Лицо Николая потеряло всякий намёк на веселье. Более того, он точно огорчился. Красный не ответил.

– Вот и молчи, бездарь. Ты сколько часов за последнюю неделю на полигоне тренировался? Что, думаешь, я за тобой не присматриваю? Взрослый стал, самостоятельный? Бабы стали интереснее палочки? Вон, взгляни на друга. Даже он, прекрасно осознавая антиталант, уделяет время тренировкам. Что, думаешь, это пустяк? А ты представь, чего ему стоит давать мыслям волю? С такой травмой! Представил? Стыдно? То-то же. Ты всё ещё слишком слаб, Женя. Они были сильнее, и их это не спасло. А что сможешь ты?