Текст книги "Ничья (СИ)"
Автор книги: Алекс Мелроуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Например лучшего друга, – огрызается Деймон, взлохматив волосы, и откидывается на спинку сидения, – прекрати насиловать мне мозги каждый раз, как мы встречаемся, Рик. Мы не педики, чтобы трахаться, так что отстань, или мне придется искать нового водителя.
– Думаешь, я не понимаю? – невозмутимо продолжает тот, глядя на дорогу. – Я тебя знаю почти с рождения, мать твою, и прекрасно выучил твой характер. Ты хотел игрушку, у тебя ее забрали, за это ты обозлился на весь гребанный мир и теперь пожираешь себя изнутри.
– Свали нахер.
– Зачем тебе эта девчонка?! – не выдерживает он, сверкнув глазами. – Ты ищешь ее уже десять, млять, лет, словно она тебе реально так нужно. Это было туеву хучу лет назад, пора бы уже послать.
– Я и послал.
– Конечно. Я так и понял. Ладно, – Рик скрипит зубами, – твои проблемы, я задрался повторять одно и то же. Вздумал получить игрушку, не получилось, так теперь все виноваты. Прими тот факт, что она умерла, и все.
– Останови здесь, – обрывает его Деймон и, открыв дверь практически на ходу, выскакивает наружу.
– Идиот, – выдыхает водитель, покачав головой, и нажимает на педаль газа.
Сальваторе распахивает дверь, едва не ударив выходящего мужчину в костюме, кивает на пункте администрации очередной блондинке и входит в лифт, одарив холодным взглядом других людей. Те ежатся, немного напряженно глядя на него, и спешат выйти на следующем этаже. Губы Деймон презрительно кривятся, и он закатывает глаза, прислонившись спиной к стеклянной стене.
Он и сам не понимает, почему до сих пор цепляется за прошлое. Сколько себя помнит, он вел двойную жизнь, одновременно светясь в благотворительности и контактируя с черным рынком и контрабандой. Когда-то он хотел быть лучше брата, пытаясь переиграть его по всем позициям, но в какой-то момент ему просто стало скучно быть хорошим, и он начал импровизировать. И он бы помог Энзо во время его проблем, если бы они не ненавидели друг друга с рождения, а причин для примирения не находилось.
Когда-то он правда любил Роуз, они сходили с ума друг от друга, думали, что это настоящая любовь, съехались буквально через неделю после знакомства, а через год поженились. Только им все это надоело буквально за пару лет, сначала пришла скука, потом равнодушие, а затем и ненависть. Несмотря на то, что развестись у них по каким-то непонятным причинам не получалось, они терпели друг друга в одном доме, заводили любовников, даже не скрывая этого, и каждый день все больше отравляли жизнь друг друга.
Десять лет назад… Вскинув голову, Деймон морщится, вспоминая приют и карие глаза ребенка. Силу, уверенность в них, нежелание погибать и сдаваться. Она была слишком взрослой для своих лет, она боролась, и это зацепило его. Он никогда не хотел ребенка, не желал просто тратить на него время, но ее он захотел иметь. Игрушка… Может и так, но сейчас это в любом случае уже не важно.
– Где она? – голос холодный и очень тихий, от чего волосы на голове Клауса встали дыбом, и он облизал губы, пытаясь справиться со страхом. Он боялся его, он слишком сильно боялся этого человека и этих глаз. Он просто не успел сбежать.
– Я… Я уже сказал, она умерла на следующий день. Она… – его голос дрожал, и он изо всех сил пытался вселить в него уверенность, прекрасно понимая, что безнадежно провалился.
– Ложь, – слово повисло в воздухе. – Она была не в том состоянии. Поэтому я отойду от своих принципов и задам вопрос ещё раз: куда ты дел девчонку?
– Я уже сказал…
– А я ответил. Кому ты её продал? Кто тебе предложил больше?
– Она… Она умерла… – упрямо продолжал он гнуть свое, осознавая, что подписывает себе смертный приговор и собственноручно забивает гвозди в гроб.
– Странно, – Деймон невесело улыбнулся, внимательно скользнув по его лицу взглядом, – в мире не так много человек, которых ты боишься больше меня. Значит, круг заметно сужается. Я выясню, кто это, а пока… – достав из кармана пиджака пистолет, он нажал на курок, и Клаус, взвизгнув, упал на пол, зажимая руками рану на ноге. Деймон презрительно фыркнул и убрал оружие, на его лице не проступило даже намека на сожаление. – Прекрати верещать, это кожа, а не мясо и даже не кость. Заживет, как на собаке. Но имей в виду, сука, – он сверкнул глазами, сгреб его воротник и встряхнул, заставив взвиться от боли, – если через неделю она не будет у меня, я прострелю тебе что-нибудь поважнее. Так что приятной дороги на тот свет и обратно.
А через пару дней он узнал о том, что Никлаус покинул страну, сменил имя и внешность, боясь расплаты. Деймон так и не узнал, куда он дел девчонку, что с ней стало. Он допускал тот факт, что кто-то мог ее перекупить, запросить денег больше, но мало кого Ник боялся больше, чем его. По его сведениям, таких вообще не было, однако ребенка он так и не нашел. Но даже сейчас, спустя двенадцать лет, он помнит о ней.
– Идиот… – Сальваторе недовольно качает головой, понимая весь масштаб своего безумия, и заходит в кабинет. Люди, которых он ненавидит, но которым должен улыбаться и периодически трахать, чтобы оставаться на верхушке их тупой пирамиды. Он презирает свою работу среди женщин, но ничего не остается, потому что в этом деле они настоящие профессионалы, да и к ним подлизаться проще, чем к какому-нибудь каменному боссу, которым он и является. – Доброе утро, дамы.
– Доброе утро, мистер Сальваторе.
Пообещать взглядом секс на столе одной, в туалете другой, намекнуть на вечер вдвоем третьей, поблагодарить за веселое похождение четвертой и закрыться в своем кабинете, с трудом удержавшись от того, чтобы сползти вниз по спине и вести себя, как капризный ребенок.
– Мистер Сальваторе, – слышится в динамике.
– Еб твою мать… – не сдерживается он и нажимает на кнопку. – Да?
– Вам что-нибудь нужно? – он так и видит ее коварную ухмылку.
– Да, пожалуйста. Зеленый чай…
– Без сахара, я помню.
– Все верно. Спасибо.
Он ненавидит свою жизнь. Ненавидит каждую ее секунду, в то же время понимая, что ему уже настолько на все наплевать, что он даже не хочет что-либо менять к лучшему или хотя бы пытаться сделать это. Ему просто надоело все вокруг, потому что смысла жизни, к которому он стремился в юности, больше нет. Есть лишь скука, равнодушие, беспорядочные половые связи, ненавистная жена, алкоголь, осточертевшие сигареты и он. Человек с именем, но без души.
Комментарий к 5. Потерянная. Я вернулась после сессии))
====== 6. Познавшая. ======
Прекрасно понимая, что Энзо убьет ее, если узнает, куда она собралась в его отсутствие, Елена выскакивает на улицу, кутаясь в куртку, закрывает дверь на ключ и бежит через дорогу, натянув капюшон на голову. Как бы это странно не звучало, о ее существовании практически никто не знает, даже люди, живущие в соседних домах. Энзо сумел добиться того, чтобы никто и никогда не видел ее, не знал о том, что она вообще существует, что он живет не один. Елена никогда не спрашивала, зачем ему это, но ей было все равно – единственный необходимый для нее человек был рядом, а все остальное не представляло значимости.
Они редко выбирались куда-нибудь, проводя большую часть времени дома, читая книги, занимаясь образованием Елены, в сотый раз устраивая ремонт комнат, разбирая книги в огромной библиотеке. И она любила каждый момент, проведенный с Энзо, она любила его слушать, жадно ловя каждое его слово, видя в ним учителя и понимая, что лучше человека она никогда не встретит. Он стал для нее одновременно всем, и весь мир отходил на задний план, когда он говорил.
Но в то же время сидеть в четырех стенах практически двадцать четыре часа в сутки, при этом не имея возможности с кем-то пообщаться, она не могла. С возрастом ей требовалось общение, ей хотелось иметь друзей, встречаться с кем-то, гулять, пропадать ночами, ходить в кино, делать все, что делают обычные подростки. Казалось, что Энзо никогда об этом не задумывался, а сама она не хотела рисковать, прося его об этом. Ей было просто неловко просить его о чем-то настолько нелепом, понимая, как много он для нее сделал, дав шанс на новую жизнь. Долгое время она терпела, боясь, что он рассердится, если он узнает о ее желании повидать мир, но с годами это становилось все труднее и труднее.
Именно поэтому она регистрировалась в соцсетях под выдуманными именами, никогда не выкладывала свои фотографии, тщательно следила за тем, чтобы ее невозможно было выследить. Не давала никому информацию о себе, скрывала свою личность и внешность даже с более близкими интернет-друзьями, игнорируя жгучее желание встретиться с ними лично и поговорить лицом к лицу. Многие люди прекращали с ней общение после того, как она в который раз отказывалась показать свое лицо, не доверяя ей и подозревая в каких-то нереально глупых замыслах. Первое время она обижалась, но потом смирилась с этим и перестала обращать внимание.
Перебежав на другую сторону дороги, Елена опускает голову, пряча лицо за длинными волосами, и засовывает руки в карманы, стараясь казаться как можно меньше и непримечательнее. Люди, редко встречающиеся на ее пути, попросту не обращают на нее внимание, торопясь по своим делам, что ей очень на руку. Она продолжает свой путь, идя вдоль стен и не замедляясь, чтобы успеть до заветных трех часов.
Проскочив перед машиной, девушка оказывается перед резными воротами самой престижной городской школы и, пробравшись между решетками, замирает в кустах, глядя на выходящих из здания учеников. Через пару минут по лестнице, смеясь над очередной шуткой, спускается, в огромной компании своих друзей или проще говоря «свиты», темноволосый парень в толстовке с логотипом футбольной компании. Высокий, загорелый, крупный, очень мускулистый, с идеальной улыбкой и уверенным взглядом. Елена пригибается ниже, затаив дыхание, и нервно улыбается, не в силах справиться с собой.
Парень обменивается рукопожатием, кажется, с каждым вторым парнем во дворе, подмигивает кучке девчонок, которые мгновенно начинают хохотать, накручивая волосы на палец, а он, даже не обратив на это внимание, скидывает на траву рюкзак и куртку и присоединяется к другим парням, играющим в мяч.
Елена кусает губы, ненавидя свою улыбку и странное ощущение в животе, и невольно пододвигается ближе, неотрывно следя за тем, как напрягаются мышцы на обнаженных руках парня. Он умело ведет мяч и под восторженные крики подростков забрасывает его в кольцо, насмехаясь над проигравшими.
Немного высокомерный, очень уверенный в себе и до омерзения смазливый. С детства Елена ненавидела таких, как он, презирала их за напыщенность, самовлюбленность, любовь вертеть людьми. До тех пор, пока не влюбилась в одного из них. В Тайлера чертова Локвуда.
Она морщится, когда из соседнего здания выходит группа девушек, громко обсуждающих какого-то молодого преподавателя. Одна из них, неестественно бледная девушка, очень худая, в лиловом джемпере и узеньких джинсах, идет в центре, успевая отвечать каждой и вклиниваться во все диалоги своих подруг. Шатен, играющий в мяч, замечает ее и мгновенно бросает игру, направившись к ней навстречу.
– Привет, детка.
– Сладкий, – она расплывается в улыбке и, подпрыгнув, обвивает его бедра ногами, страстно целуя его. Тайлер обнимает ее, прижимая к себе, и запускает руки в ее волосы. Подруги девушки, с завистью глядя на них, отходят немного в сторону, то и дело поглядывая в их сторону.
Елена отступает, проклиная себя за в который раз совершенную глупость, и оглядывается, пытаясь выгадать момент, когда у нее получится сбежать незамеченной и вернуться домой, чтобы успеть до возвращения Энзо. Однако, не выдержав, она снова поворачивается и смотрит на предмет своего воздыхания, издеваясь над своей выдержкой.
Ей не хочется признавать, но она страстно жаждет быть частью чего-то подобного. Встречаться после занятий, гулять, держась за руки, целоваться… Она мечтает о своем первом поцелуе, несмотря на то, что всячески отвергает любое проявление женственности или романтики, однако возраст давал о себе знать.
– Хей! – слышится чей-то крик, и она видит, что на нее в упор смотрит какой-то неуклюжий, неестественно крупный парень с пшеничными волосами. – Тай, там за тобой кто-то следит!
– Чего? – он разворачивается, не отпуская свою девушку от себя, и смотрит на Елену, которая резко подрывается с места и, больно ударившись плечом о решетку, бежит через дорогу, даже не глядя на машины. В последнюю секунду автомобиль успевает затормозить в паре сантиметрах от нее, и Елена несется дальше, не разбирая дороги и слыша вслед себе ругательства водителя.
Только оказавшись в безопасности дома, она падает прямо на ковер, закрыв лицо руками, и начинает истерически смеяться, катается по полу, молотя руками и ногами, задыхается от эмоций, кашляя и отдуваясь, в то же время не в силах остановиться. Все ее существо рвется на части, и она почти полчаса не может взять себя в руки. После чего, кое-как встав, доползает до ванной, снова смеется над своим раскрасневшимся лицом, с презрением и равнодушием смотрит на новый синяк на плече и, наконец добравшись до своей комнаты, вытягивается на кровати, плотно закрыв глаза.
– На сегодня хватит приключений. Ты дура, Елена, – шепчет она сама себе и отключается.
– Знаешь, – Энзо с трудом сдерживается от того, чтобы не зарычать, снова и снова прижимаясь к Ребекке, входя в нее резкими толчками, – я хотел бы сказать, что ты прекрасна, но, сука, это слово слишком ничтожное. Потому что, млять, ты просто нереальная, мать твою!
– Как меня заводит, когда ты ругаешься, – выдыхает она, двигая бедрами навстречу ему, и протяжно стонет, вцепившись ногтями в его спину. – О да, как мне это было нужно… Какой ты ахиренный, млять…
– Самый прикол в том, – он целует ее в шею и опускается на вторую половину кровати, бросив использованный презерватив на пол, – что я категорически не переношу блондинок. Вот просто не варю я их. А ты каким-то раком мне понравилось, и, черт возьми, я не ошибся, когда решил тебя трахнуть.
– Какой ты сладкий, когда грубый, – Бекка сверкает глазами и, повернувшись на бок, проводит пальцем по его груди, закусив нижнюю губу, – кажется, мне придется заставить тебя быть моим постоянным любовником. Мне слишком нравится с тобой трахаться, у тебя шикарный член.
– Я знаю, детка, – он усмехается и, притянув ее к себе, накрывает ее губы жадным, требовательным поцелуем, – поверь, я в курсе.
– И мне нравится, что ты такой самоуверенный. Не переношу мужчин, которые мямлят и не в состоянии и двух слов связать. Себя нужно любить, иначе никто не будет, я так считаю. А все мужики, которых я встречала, какие-то неуверенные ушлепки с восемью сантиметрами в штанах.
– А я? – он высокомерно смотрит на нее, больно сжав ее ягодицы, и она слабо стонет, приоткрыв рот.
– А ты слишком соблазнительный сукин сын, который шикарно умеет трахаться, так что не думай, что в ближайшее время я тебя отпущу. Я дохера времени потратила на самоудовлетворение, так что тебе придется попотеть.
– Поверь, я не прочь, – усмехается Энзо и, снова поцеловав ее, берет с комода очередной пакетик фольги и внимательно смотрит на нее, – ну что, очередной заезд?
– Поверь, я не прочь, – подмигивает она и сама прижимает его к себе.
– Елена, ты не спишь? – Энзо открывает дверь и заглядывает в комнату девушки. Та мгновенно вскакивает, упорно делая вид, что не спит, и пытается улыбнуться.
– Нет, конечно нет. Я смотрела телевизор и…
– Котенок, прекрати верещать, – морщится он и садится на угол кровати, прижав ее к себе, целует ее в висок и прикрывает глаза.
– Ты опять курил, – облизывает она губы и нервно передергивает носом, – ты же куришь только после…
– Ну потрахался я, да, и что? – он недовольно смотрит на нее. – Не ревнуй, я все равно тебя больше люблю. В них я вставляю тупо член, а в тебя я вложил всю душу. Что по-твоему важнее, а? – она слабо улыбается, и он щелкает ее по носу. – То-то же. Ладно, – Энзо потягивается и разминает шею, – я страшно устал, так что, пожалуй, пойду спать. Закажи на десять вечера пиццу, я проснусь к тому времени, а то домашняя еда надоела. И нет, – он закатывает глаза, заметив, как она изменилась в лице, – я люблю, как ты готовишь. Просто давай сделаем паузу, идёт?
– Хорошо… – покорно соглашается она.
– Хорошо, – он целует её в лоб и начинает подниматься, однако Елена удерживает его за локоть и немного напряженно смотрит на него снизу вверх.
– Энзо, а…
– Что?
– Мы можем поговорить? Пожалуйста, – добавляет она и нервно облизывает губы. Энзо непонимающе хмурится и садится обратно, выгнув бровь.
– О чем?
– Я… – она начинает комкать в руке край своей рубашки, боясь поднять глаза, и мямлит, не в силах справиться с волнением, – я знаю, что ты не любишь эту тему, и это не особо важно, и я вполне могу прожить без этой информации…
– Котёнок, – он фыркает, сжав её руку, – не тяни кота за яйца, ему неприятно. О чем ты хочешь поговорить? Вываливай уже, это же я, блин.
– О моих родителях, – выдыхает Елена и замирает, подняв на него глаза. Энзо бледнеет, вмиг растеряв все своё спокойствие, и поднимается, отходя к окну. Девушка молчит пару секунд, а потом не выдерживает: – Да, тебе неприятна эта тема, я понимаю, просто… Разве я не должна это знать? Очевидно, что мне это должно быть интересно, потому что я всё-таки из-за кого-то родилась и…
– Родилась? – он презрительно фыркает и поворачивается, с недовольством посмотрев на неё. – Родить легко. У нас сейчас целое поколение порванных резинок, трахаться-то хотят все, а предохраняться нихера. Вот и появляются дети, и их выкидывают, и они или бомжуют, или начинают торговать собой. Ты ведь в курсе, каким могло быть твоё будущее, если бы я в него не вмешался? – Елена вздрагивает, когда понимает, что он по-настоящему разозлился.
– В курсе, – она вскакивает и прижимается к нему, обхватив его руками, изо всех сил стараясь не расплакаться, – прости, я дура. Я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты сделал, и я не должна была…
– Да нет, – он осторожно убирает с её лица волосы и горько усмехается, – я и не заметил, как ты выросла, настоящая кошка уже, чтоб тебя. Прокурил я момент, когда ты стала совсем взрослой…
– Энзо…
– Нет, ты права, – он садится на кровать и притягивает её к себе, усадив на колено, – ты должна знать о своих корнях, иначе никак. Просто… – Энзо облизывает губы и нервно лохматит волосы, – короче, твоего отца зовут Коул, и, должен сказать, большего ублюдка я не знаю. Уж насколько я херовый человек, так даже меня рядом с ним ангелом назвать можно. Пьяница, наркоман, вор, насильник, все по списку. Ему вообще плевать, с кем трахаться. Хоть с шестнадцатилетней. Напоил, пара комплиментов и никакого презерватива.
– Ты хочешь сказать… – Елена пугается своего дрожащего голоса и цепляется в его руку, внимательно глядя ему в глаза.
– Да, твоя мать была одна из них. Прости, но уже в шестнадцать она была обычной шлюхой, доступной и дешёвой. А тут ещё и пацан красивый подвернулся, потому что Коул, млять, реально смазливый, так что в этом плане гены тебя не подвели. Ну, а чем их общение закончилась, ты, я думаю, прекрасно понимаешь.
– Она была слишком молодой, – шепчет она, опустив голову, – даже меньше меня и с ребёнком. Она испугалась, да?
– Головой нужно думать, а не вагиной, – сплевывает Энзо и презрительно качает головой, – а она типичная куриная блондинка. Прости, Котёнок, но это так, ты знаешь, что я всегда говорю напрямик и то, что думаю.
– Да…
Он поднимается и идёт к двери, понимая, что после такого разговора ему придётся идти пить, а не спать. Но в дверях его останавливает очень тихий, но жёсткий голос Елены, и, обернувшись, он на мгновение пугается злости в её глазах.
– Я хочу убить его. Скажи, где я могу его найти?
====== 7. Отложенная. ======
– Мистер Сальваторе?
– Еб твою мать! – Деймон бросает книгу на стол и закатывает глаза, сдерживаясь от того, чтобы кинуть в приоткрывшуюся дверь что-нибудь тяжелое. – Да?
– К Вам посетительница.
– Я, если не ошибаюсь, просил всем говорить, что сегодня я никого не принимаю, – кажется, он слышит, как скрипят его зубы, – мне стоит повторить погромче? Или, может, даже написать, если у Вас проблемы с чтением?
– Прошу… прошу прощения, – лепечет секретарша, побледнев, и судорожно облизывает губы, – просто она очень настаивала, мы не смогли ее остановить. Она уже в коридоре, она уверена, что Вы захотите ее увидеть. Я говорила, что Вы не принимаете, но она…
– Сокращу всех к чертовой матери, – фыркает он, тяжело выдохнув, пожимает плечами и откидывается на спинку сидения, – ладно, зови. Но имей в виду, что о премии можешь забыть, это понятно, я думаю?
– Да, сэр… – шепчет та, опустив голову, и покидает кабинет.
– Кому ж таки неймется-то… – цедит Сальваторе, проведя пальцами по губам, и с вызовом глядя на дверь, заранее ненавидя незваного гостя. И когда она наконец открывается, впуская посетительницу, он протяжно стонет, закрыв лицо книгой, и сползает вниз по стулу. – Только не ты, черт возьми. Нет…
– И я рада тебя видеть, сладкий, – эффектная шатенка в коротких черных шортах, топике и кожаной куртке с размаху садится на край стола, закинув ногу на ногу, и целует его в щеку. – И прекрати рожу кривить, ты сразу становишься в три раза менее сексуальным.
– Я для тебя в принципе не могу быть сексуальным, – отзывается он с неприязнью, поджав губы, и проводит рукой по щеке.
– Я уже говорила тебе сто раз – если я по девочкам, это не значит, что я не могу оценить мужскую красоту. А ты гребанный Аполлон. Мне ли не знать.
– Когда же ты поймешь, что это парни заваливают, а не наоборот.
– А когда ты поймешь, что я в паре всегда актив, поэтому по твоему понимаю я как раз мужчина.
– Ага, с вагиной.
– Мне приятно, что ты о ней все еще думаешь, – она подмигивает, и Деймон морщится еще сильнее, передернув плечами.
– Млять, Хейли, иногда я реально хочу вытолкнуть тебя из окна шестидесятого этажа и посмотреть, как долго ты будешь лететь. Может даже заснять на телефон и выложить в сеть, набрать просмотры и прославиться.
– Люблю грубости, но не сегодня, – девушка спрыгивает со стола и, обойдя его, садится Деймону на колени, обхватив его шею, – я пришла пригласить тебя на открытие моего бара.
– Которого по счету?
– Иногда я реально хочу тебя кастрировать, – пародирует она его, состроив смешную физиономию, – так что не беси меня, сладкий. Это очень важно для меня, я забахала реально крутой бар, там дохера всего. Я горжусь им, как ребенком, которого я довоспитала аж до красного диплома.
– И сколько ты потратила?
– Ну… – Хейли осторожно сползает и отходит в сторону, нервно улыбаясь под напряженным пристальным взглядом Деймона.
– Хейли? – угрожающе рычит он, поднявшись, а она продолжает пятиться, нервно хихикнув. – Только не говори, что ты… Твою мать… – протягивает он, бросившись к ней, и девушка отскакивает, забежав за стол, и нахально улыбается, хлопая ресницами. – Я тебя убью, сука!
– Ну я же говорила, что мне могут понадобиться деньги.
– Я просил тебя не трогать те сбережения! Это мой запасник!
– Ну у тебя же сейчас все хорошо…
– Это сейчас! Я, млять, говорил тебе, чтобы ты даже под наркотой не трогала их, потому что нельзя! И ты поняла, ты мне пообещала, что я могу тебе доверить эту гребанную карточку, что ты ее не тронешь! А сейчас какого-то хера…!
– Дей, зайка, успокойся, – Хейли поднимает обе руки, заискивающе улыбаясь, – я пришла не просто так. И даже не для того, чтобы пригласить тебя на открытие. Точнее для этого, но это не единственная причина. Я хочу предложить тебе партнерство. Ты крутой, у тебя связи, бабки, уважение, короче все, чего никогда не было у меня. И было бы прям ошизеть, как офигенно, если бы ты согласился со мной управлять этим баром.
– Серьезно? – он фыркает и запускает руку в волосы, на мгновение зажмурившись, – то есть ты потратила мои бабки на свою херню и думала, что сможешь от меня отделаться? Естественно я владелец и буду получать минимум девяносто процентов выручки.
– Пятьдесят.
– Ты охерела?!
– Шестьдесят?
– Хейли, мать твою!
– Имей в виду, чувак, больше семидесяти я тебе не дам, я тоже хочу что-то иметь с этого.
– Ты можешь иметь своих любовниц в чулане, это все, что ты сможешь иметь, это ясно? И закрыли тему, – Деймон опускается на стул и озлобленно ударяет кулаком по столу. – Жизнь и так дерьмо собачье, а тут подарочек в виде тебя приехал. Спасибо, млять!
– Ну сладкий, – Хейли осторожно подходит к нему и проводит рукой по его плечу, – ты так напряжен. Может, я тебе помогу расслабиться? Наверное все эти шлюхи уже достали, а тут знакомые, почти родные губы, м? – она скользит пальцами по его груди к ремню, но он, дернувшись, сжимает ее запястье.
– Слушай, если мы один раз переспали, и то по пьяни, это не считается. Прекрати меня домогаться. У тебя невеста есть.
– Во-первых, не один, и даже если ты постоянно будешь это повторять, ничего не изменится. Тупая методика твоего психолога не работает, мог бы уже понять. А на счет мой невесты... И что? Это не мешает мне развлекаться с мужчинами, – она пожимает плечами и снова садится на край стола, – иногда, знаешь ли, природа зовет, хочется почувствовать в себе настоящий член, а не жалкую пародию в виде его заменителя. Поэтому я и пользуюсь Каем.
– И он не против… – он встряхивает головой, – я когда-нибудь сойду с ума из-за вашей семейки. Сестра-лесбиянка спит с братом-геем без обязательств и по кайфу. Да вы гребанные маньяки!
– Спасибо, что предохраняемся.
– Себе скажи. Мне-то что.
– Ой, да ладно тебе, котенок, – Хейли равнодушно пожимает плечами, – я уверена, что каждый человек внутри извращенец, просто в зависимости от своего характера скрывает или нет свои фантазии. И я точно знаю, что ты мечтаешь о групповушке.
– Если это было завуалированное предложение, то иди на хер.
– Не раньше, чем через пять дней, – качает она головой и начинает сосредоточенно рассматривать свои ногти, – мы только два дня назад перепихнулись с Каем в машине. А чаще, чем раз в неделю, нельзя, а то привыкнем и станем нормальными. А я даже не знаю, что сейчас хуже – нетрадиционная ориентация или инцест. Как бы то ни было, мне плевать, что я сплю с братом, когда природа зовет, а в свободное время трахаюсь с бабами. Мне это по кайфу.
– А я из-за тебя раньше времени поседею… – ворчит Деймон, недовольно посмотрев на нее, – вот какого черта ты приперлась, а? Отправила бы письмо, и-мейл, расписала все сотворенное тобой безобразие, а не тревожила меня лично.
– Но ты же не из-за меня переживаешь, так? – девушка тяжело вздыхает. – От Энзо что-нибудь слышно?
– Ни черта. Я не видел его больше пяти лет, и это реально херово. Да, мы враждуем, но он все-таки брат, хоть и мерзкий. И высокомерный. И вообще не понимаю, как его земля носит.
– Но разве на семейных праздниках вы не пересекаетесь?
– Мы с предками договорились о том, чтобы праздновали в два «присеста» – сначала со мной, потом с ним. Потому что мы друг друга не перевариваем. Вот что происходит, когда встречаются для соперника, абсолютно одинаковых по силам: или биться до смерти, или игнорировать.
– Может, вам стоит встретиться и поговорить?
– Мы с ним как в фильме: «Ни один из них не может жить, пока жив другой». Не факт, что при встрече мы не поубиваем друг друга, благо оружие есть у каждого круглосуточно и стреляем мы отменно. Тут уже дело реакции, и даже она, сука, у нас одинаковая. Понимаешь, в чем вся проблема? Если бы мы уступали друг другу хотя в чем-то, такой бы проблемы не было, а мы одинаковые, абсолютно, и из-за этого у нас в отношениях один большой пи…
– Мистер Сальваторе, – дверь приоткрывается, и секретарша робко заглядывает вовнутрь, – Вы просили напомнить Вам о заседании заранее.
– И через сколько оно? – Деймон с трудом сдерживается о того, чтобы не послать ее ко всем известным миру чертям, потому что именно сейчас эта ухоженная женская физиономия его дико бесит.
– Полтора часа, сэр, – поняв, что лучше его сейчас не злить, девушка пятится и закрывает дверь. Сальваторе выдыхает, сжав руки в кулаки, и недовольно косится на Хейли, которая, поймав его взгляд, облизывает губы.
– Что с нами стало, Деймон? Я назло тебе сломала себя, ты утопаешь в этом бизнесе, который тебе даже не нравится. Почему все так? Пошли ты эту суку Роуз, давай вернем все.
– Ага, что вернем? – он качает головой, отведя глаза. – Знаешь, ты ведь похожа на нее, на ту девчонку, которой я хотел обладать больше десяти лет назад. Я ведь даже не догоняю, почему она мне так необходима была. Просто увидел и захотел, а получить не смог. И у меня теперь переклинило. А потом я встретил тебя, – он встает и подходит к ней, заставив вжаться в стену, – и мне сорвало башню.
– А потом ты сбежал, – выдыхает она, поджав губы, и испытывающе смотрит на него снизу вверх, – а мне пришлось справляться со стрессом. Думаешь, мне нравится то, как я сейчас живу? Это вынужденные меры, Деймон. Ты меня растоптал.
– Все из-за нее, – проведя рукой по ее волосам, он быстрым движением наматывает их на руку и дергает, заставив девушку вскрикнуть и откинуть голову, – из-за той девчонки, которую я ищу почти половину жизни. А ты напоминаешь мне ее, и от этого еще дерьмовей.
– Тогда пошли меня, – Хейли уже шепчет, потому что от напряжения голос практически пропадает, – раз и навсегда. Выстави из этого гребанного кабинета так, чтобы я больше не возвращалась. Хотя, – она подается ближе, опаляя его губы жарким дыханием, – ты и сам знаешь, что я никогда и никуда не уйду.
Деймон дрожит, глядя на ее приоткрытые губы, нервно облизывает губы, а потом, сдавленно рыкнув что-то нечленораздельное, подхватывает ее на руки и опускает на стол, нависнув сверху. Хейли тут же начинает расстегивать его рубашку, пугаясь в пуговицах, пока мужчина дотягивается до телефона и нажимает на кнопку связи с секретаршей.
– Мистер Сальваторе?
– Если в ближайший час в мой кабинет постучит хоть одна живая душа, ее придется отдирать от асфальта. Это понятно?
– Более чем… – заикаясь, отзывается та, и Деймон бросает телефон на пол, накидывается на губы Хейли, которая обхватывает ногами его бедра, прижимая его к себе.
– Что мы творим?.. – сипит он, когда она расстегивает его ремень, едва ли не вырвав его с кусками ткани, и замирает, вглядываясь в его глаза.
– Поправляем гребанное недоразумение.
– Как я тебя ненавижу, когда ты такой, – выдыхает Аларик, когда Деймон, светясь ярче, чем ночной Нью-Йорк, садится в машину. – Слишком счастливый. Сука, мне б с кем-нибудь так же потрахаться, чтобы в пятьсот вольт сверкать.
– Могу дать номерок, – усмехается он, проведя рукой по волосам, и начинает хохотать, когда понимает, что нижние пуговицы рубашки застегнуты неправильно, – млять, слава Богу я по привычке пиджак застегнул, а то бы послали меня нахер на заседании.
