Текст книги "Ничья (СИ)"
Автор книги: Алекс Мелроуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Тайлер. Назовите его Тайлер.
– Прекрасный выбор, Елена, – кивает Майкл и одобрительно кивает. – Еще не говорили, когда мы сможем его забрать?
– Завтра или послезавтра. Только… я хотела спросить – смогу ли я навещать его? Знаю, это странно звучит, но…
– Конечно, – с легкостью соглашается он, и она удивляется его поспешности, – давай установим, что в воскресение часам к двум ты будешь подъезжать, когда тебе захочется. А если что-то будет меняться, то мы будем созваниваться. Тебе это подходит?
– Да, это было бы чудесно, – ее лицо светлеет, и она достает мобильный, записывая номер Изобель. – Спасибо вам большое за понимание.
– Что ты, мы же видим, как для тебя это важно, Елена, – с нежностью отвечает Изобель и широко улыбается.
– Что за Тайлер? – Деймон выворачивает руль машины, и та выезжает со стоянки. Елена вздрагивает от неожиданности и отрешенно смотрит на него, явно не радуясь заданному вопросу.
– А с чего ты решил, что есть еще какой-то Тайлер?
– Это было предположение, но ты только что его подтвердила. Так что рассказывай, мне даже интересно стало. Или это очередной секрет от меня?
– Рассказывать особо нечего, – она отворачивается к окну и смотрит на сгущающиеся сумерки, – в прошлой жизни мне было интересно наблюдать за одним парнем из соседней школы, я следила за ним, как идиотка, пока меня не заметили его дружки.
– И даже не попробовала познакомиться?
– А зачем?
– А если это была любовь? – с насмешкой интересуется он, и она фыркает. – Ладно, понял, эту тему не трогаем. Но вот, если честно, что ты бы без меня делала? Я и мать твою из дерьма забрал, и место в больнице ей организовал, и акушера шикарного оплатил, и семью для ребенка нашел. Я вообще герой какой-то, к черту всех этих Пауков и Флешев.
– Я бы справилась, – Елена с надменной улыбкой передергивает плечами и закатывает глаза, – я достаточно самостоятельна, чтобы справиться с любой трудностью. Мне совсем не обязательно нужна твоя помощь и присутствие рядом.
– С любой, говоришь? – он подозрительно щурится, но она, игнорируя это, высокомерно кивает. – Отлично, тогда посмотрим, что ты сделаешь в таком случае.
Деймон резко нажимает педаль газа, шины взвизгивают, машина начинает стремительно набирать скорость, и Елену отбрасывает на сидение. Она шумно сглатывает от неожиданности и цепляется руками за подлокотники. Автомобиль, продолжая ускоряться, начинает лавировать между другими машинами, прорываясь вперед, и несется дальше по дороге. За окном все расплывается, смешиваясь в один общий фон, и Елена сжимает челюсти, испуганно глядя на нереально спокойное лицо Деймона, который держит руль одной рукой.
– Зачем ты это делаешь?
– А почему бы и нет? Я люблю быстро ездить.
– Но не настолько, – ее глаза с ужасом смотрят на стрелку спидометра, – мы едем слишком быстро!
– Ты думаешь? – он хмурится и, пожав плечами, только прибавляет скорости, – тогда, думаю, можно поднажать.
В ушах начинает свистеть ветер, и Елена морщится, вжимаясь в спинку сидения. Перед глазами все плывет, она с трудом ловит губами воздух и со страхом стискивает челюсти каждый раз, как они успевают в последний момент вывернуть перед очередной машиной или поворотом. Им сигналят со всех сторон, вдоль дорог вскрикивают люди, но Деймон не останавливается, упорно повышая скорость.
– Мы разобьемся, – севшим от напряжения голосом хрипит она и снова смотрит на его до омерзения равнодушный профиль.
– Поверь, нет.
– Ты хочешь умереть вот так? Врезаться в столб и превратиться в мешок из костей и мяса? Поверь, лучше уж спрыгни с крыши, там хоть кайф от полета будет, а здесь даже ничего не чувствуешь кроме того, что понимаешь, что скоро сдохнешь, если не остановишься.
– Я не остановлюсь, Елена. Более того, – его глаза сумасшедше блестят, и ее внутренности сковывает холод, – я думаю, что мы едем недостаточно быстро, чтобы ты наконец поняла, что я пытаюсь до тебя донести.
– Что? – она широко раскрывает глаза, пытаясь не смотреть по сторонам. – Ты делаешь это только ради того, чтобы что-то доказать мне? Ты сумасшедший! Мы разобьемся, если ты сейчас же не остановишься!
– Скучно, – фыркает он и сильнее вжимает педаль газа. Машину начинает трясти, когда Деймон резко выворачивает руль, и Елена, подняв глаза, видит впереди, метрах в пятидесяти, высокую стену.
– Там стена!
– Я не слепой.
– Мы врежемся!
– И что? Вот потеха будет.
– Деймон, хватит!
– Не трогает.
– Ты идиот?! – она подается вперед, с ужасом глядя на стремительно приближающуюся стену. – Нас размажет по ней!
– Не завидую людям, которые это увидят.
– Останови машину!
– Плохо просишь.
– Я не прошу! Останови гребанную машину!
– Не хочу, мне нравится, – он переводит на нее насмешливый взгляд, и из ее легких разом исчезает весь воздух. Остаются какие-то жалкие метров двадцать, и она цепляется за руку Деймона, дернув ее.
– Прекрати!
– Неа.
– Деймон, хватит!
– Не действует.
– Останови машину!
– Я уже сказал тебе, Елена, – его глаза блестят, когда он облизывает губы, – нет.
Елена поднимает глаза, понимая, что еще несколько секунд – и они разобьются, просто врежутся на полной скорости в стену. И она даже не может выскочить из нее, потому что машина едет слишком быстро, и она явно не выживет. Мысли бешено крутятся в ее голове, и она судорожно пытается понять, что ей делать, а потом просто выпаливает, крепко зажмурившись:
– Деймон, пожалуйста!
Шины визжат так оглушительно, что закладывает уши, и Елена зажимает их руками, сжавшись в комочек, и не рискует открыть глаза, боясь увидеть стену в последние секунды своей жизни. Автомобиль встряхивает, и она едва не ударяется головой о переднюю панель, а потом все замирает. Выждав несколько мгновений, она осторожно открывает глаза и видит стену, которая находится буквально в нескольких сантиметрах от капота машины. Потом переводит взгляд на Деймона, который так же спокойно, как и несколько секунд назад, смотрит на нее.
Резко распахнув дверь, Елена выскакивает из машины и отходит на несколько шагов в сторону, упирается руками в дрожащие колени и пытается вдохнуть, но легкие словно перестали функционировать, не пропуская кислород. Перед глазами все плывет, в ушах звенит, и она морщится, пытаясь взять себя в руки.
– Вот видишь, живы, – слышится из-за спины, и она видит, как Деймон, тоже выйдя из машины, складывает руки на груди.
– Но мы были в миллиметрах от смерти, – ее голос дрожит, и она с трудом себя контролирует.
– Если бы ты не попросила меня остановиться, я бы сам это сделал секундой позже.
– И мы бы разбились.
– Ну… возможно, – уклончиво отзывается он, и ее прорывает.
– Ты чокнутый?! – Елена бросается на него и ударяет руками в его грудь. – Ты абсолютно ненормальный, Деймон! Если тебе нравится играть со смертью, то занимайся этим в одиночестве, потому что я пока что не планирую отправиться на тот смерть подобным тупым образом! Ты мог убить нас обоих из-за своей тупой шутки! Ты гребанный кретин!
– Но не убил же, – снова отзывается он и наклоняет голову набок. – К тому же, я знаю, что тебе понравилось. Ты можешь даже не отрицать это, потому что я сам вижу. Да, ты испугалась, да, ты меня сейчас ненавидишь. Но тебе понравилось. Адреналин в крови, эмоции, свист ветра… Тебе понравилось, Елена, – его голос становится неожиданно очень хриплым, и она смотрит на него во все глаза, на мгновение забыв, как дышать.
– Да, понравилось, – едва слышно соглашается она, понимая, что бесполезно отрицать очевидные вещи. – Но ты ненормальный. Абсолютно.
– Как и ты. Но, кстати, если бы я тебе таким не нравился, ты бы не оставалась со мной все это время. И даже не говори, что у тебя нет выбора, потому что это неправда. Ты действительно вполне в состоянии жить в самостоятельно. Но ты все равно остаешься со мной.
– Я… мне… мне нравится, что ты безрассудный, – отзывается Елена, облизав губы, – и, возможно, с тобой я чувствую себя свободной, по-настоящему живой. Я постоянно испытываю какие-то эмоции, которые ты буквально выжимаешь из меня. Но… но каждый раз, когда это происходит рядом с тобой, я не могу отделаться от мысли, что я… что я предаю… Энзо… – ее голос сходит на нет, когда она видит, как чернеют глаза Деймона. Он стискивает челюсти и сжимает руки в кулаки, нахмурившись.
– Энзо… Вечно он, везде! Мой брат умер уже давно, а ты все не можешь выкинуть его из головы. Да, он долгие годы поднимал тебя на ноги и заботился о тебе, он научил тебя многому, но кто тогда я? Его жалкая замена в твоих глазах? Ну прости, малыш, что я не настолько хорош, как он! Я никогда не буду таким, как он, черт возьми, и ты должна прекратить меня исправлять! И, кстати, я гораздо лучше него! – Деймон резко подается вперед, грубо накрывая ее губы своими, и Елена, едва не упав, отталкивает его от себя, ударив по лицу.
– Какого черта?! – ее голос подскакивает, и она сама пугается своих эмоций, отойдя на шаг и прижимая к груди саднящую руку. Деймон касается рукой щеки и поправляет челюсть, не глядя на нее. – Что это было?!
– Неудачная попытка исправить сложившееся недоразумение, – он делает паузу и идет к машине, не глядя на нее. – Садись в машину, Елена. Живо, иначе я закину тебя на плечо и потащу насильно, – он резко разворачивается и внимательно смотрит на нее. – Я не шучу. Выбирай – пойдешь сама или мне тебя заставить.
Елена не двигается пару мгновений, а потом опускает голову и послушно садится в машину, вжавшись в сидение настолько, насколько это возможно. Деймон занимает водительское место, и машина срывается с места.
====== 24. Отстранившаяся. ======
– Так и будешь теперь от меня шарахаться? – не выдерживает Деймон на третий день. Все это время Елена с упорством маньяка всячески избегала его, стараясь спускаться на кухню и в туалет только в его отсутствие. Его хватило ненадолго, и в какой-то момент его терпение просто лопнуло. – Але, космос, притормози, – он перехватывает ее за локоть и прижимает к себе, пристально глядя ей в глаза.
– Отпусти меня.
– А еще чего сделать? Ты реально думаешь, что я позволю тебе рожу кривить? В глаза смотри! – Елена вскидывает глаза и презрительно смотрит на него, сжав челюсти.
– А то что? Ударишь меня? Новый этап отношений, да? Ну круто, давай, вперед, бить ты меня еще не бил, как раз пора. Откроем что-нибудь новое, почему нет. Нам же все равно заняться нечем.
– Вот, знаешь, – он сверкает глазами и крепче сжимает ее плечи, – иногда реально хочется так тебе треснуть, чтобы искры из глаз полетели. Может, хоть ума прибавится. А то вообще ни черта не соображаешь. Ну сорвался я чутка, ну взбесился, но чего ты так выпендриваешься-то?
– Мне срать, – цедит она, высокомерно глядя на него, и вскидывает голову, – вот правда. Срать, что ты там говоришь. Мне уже плевать. Ты мне нужен только для того, чтобы разобраться с убийцей Энзо. Если я тебе мешаю, я могу уйти прямо сейчас, я найду, где мне жить.
– Сука! – Деймон сплевывает и отходит назад, ударив кулаком по стене. – Вот тебе реально мозгов не хватает? Последние полгода я дохну ради того, чтобы ублажить тебя. Я, млять, почти перестал пить в последнее время, я не курю, не вожу баб, стараюсь даже материться меньше, хотя иногда прорывает так, что как бы не задохнуться. И еще – да, я тоже потерял Энзо, и мне херово из-за этого. Но ты этого как-то не замечаешь, тратя весь свой крошечный мозг на сравнение нас двоих. Да, да, мы братья, да, мы похожи, но это только, сука, внешне! Я другой, у меня совсем другой характер, мать твою!
– Мне плевать!
– А мне нет! – его голос подскакивает, и он толкает ее к стене, больно ударив о нее головой. – Я не понимаю, ты что, совсем тупая что ли?! Не видишь, что происходит в моей жизни последние полгода?! Я в говно каждый день, каждый гребанный день окунаюсь, и все ради того, чтобы ты чистая была, чтобы тебя не впаривать во все эти тупые проблемы! А ты все равно лезешь, словно тебе это нравится! Я понимаю, что ты выросла крутой, самостоятельной, сильной и дохера самоуверенной, но ты так тупо не выживешь, потому что ты косячишь! И будешь косячить постоянно, если не научишься включать голову! Я хочу, чтобы ты стала другой!
– А я не хочу, и мне, если честно, глубоко плевать на то, что ты хочешь!
– А мне нет! И Энзо тоже! – Деймон ударяет руками в стену вокруг ее головы, и Елена инстинктивно вздрагивает, шумно сглотнув от неожиданности. – Я пообещал на его похоронах, что я не дам тебе сдохнуть, что я сам застрелюсь, но ты будешь жить! А ты выпендриваешься, млять, и из-за этого я спать нормально не могу, потому что боюсь, что ты опять куда-нибудь вляпаешься, и мне придется твою задницу вытаскивать!
– А не надо думать о моей заднице! – рявкает она, с трудом ловя губами воздух. – Ты мне вообще не нужен! И прекрати постоянно кивать на Энзо, тебе плевать на него! Может быть… может быть, это ты его грохнул, а сейчас разыгрываешь передо мной комедию! – Деймон ошарашенно смотрит на нее, и она начинает наседать на нее, вскинув руки. – Почему нет?! Он был твоим конкурентом, и ты решил от него избавиться! Это был ты, ты убил его!
– Сука!!! – он резко ударяет кулаком по стене в опасной близости от ее лица, и Елена падает на пол, боясь лишний раз вдохнуть. Подняв глаза, она видит, как кровь стекает по его пальцам, капая на пол, и ей становится не по себе. – Скажи спасибо, что это не твое лицо, – цедит он и выскакивает из комнаты.
Елена отползает в угол и вжимается в него, с каким-то странным чувством глядя на красные пятна на полу. В ушах звенит его крик, перед глазами мутнеет, и она крепче стискивает челюсти и упорно моргает, не понимая, почему так щиплет глаза.
Резко вскочив, она бросается вверх по лестнице и, ворвавшись в комнату Деймона, видит, что он нервно курит, сидя на подоконнике. Повернувшись, он изумленно таращится на нее, словно не понимая, зачем она пришла, и выбрасывает сигарету в окно.
– Что… что значит плакать? – дрожащим голосом спрашивает она, кусая губы, и пристально смотрит в его бездонные глаза.
– Чего? – он морщится, тупо глядя на нее, и она запускает в стену лампой, со свистом втянув носом воздух.
– Что такое слезы?! Как люди плачут?! – Елена обхватывает себя руками и отводит глаза. – Я… я иногда понимаю, что вроде бы хочу заплакать, но не знаю как. И я читала, что от этого становится легче, но я не могу, у меня просто не получается, и от этого… от этого все копится внутри, копится, копится, пока в какой-то момент меня не разрывает, и мир вокруг не становится черно-белым. Я не умею плакать, но иногда это так нужно.
– Стой, – Деймон спрыгивает с подоконника и подходит к ней, нахмурившись, – ты хочешь сказать, что никогда не плакала? Вот вообще никогда? – она лишь крепче сжимает челюсти, и он вскидывает брови, присвистнув. – С ума сойти.
– Можешь посмеяться, если тебе так хочется. Тебя же распирает.
– Нет, не хочется, просто… я не понимаю, как это получается…
– Что именно?
– Что ты постоянно разная. Такое ощущение, что у тебя не то, что раздвоение, а минимум раздесятерение личности, и я не успеваю приспосабливаться к очередной версии тебя. Сколько там Елен внутри, а? Чтобы я хотя бы морально готовился.
– Все шутишь… ясно, – она разворачивается, но он сжимает ее руку и вдруг кладет ее себе на грудь. – Что ты делаешь?
– Чувствуешь? Грудина, мышцы, а прямо за ними – орган, который люди привыкли называться сердцем. И даже если тебя называют бессердечным, оно все равно находится внутри, что бы ты ни делал. Стучит, разносит кровь по телу, дает жизнь, если говорить тупым языком. И вот когда у нас под коркой откладывается, что жизнь сука и все тлен, мы начинаем думать, что именно здесь, – он сильнее прижимает ее ладонь к своей груди, – что-то болит, нам становится хреново, потом еще хуже, а потом, когда вообще конец, мы плачем, думая, что таким образом избавимся от боли. И мы избавляемся, правда только на время, а потом становится только сильнее, потому что это жизнь, а она явно не курорт. Именно поэтому, – Деймон резко разворачивает ее и, прижав ее спиной к себе, проводит рукой в прорези майки на ее теле, касаясь вмиг покрывшей мурашками кожи, – здесь у тебя, точно так же, как и у других людей, находится сердце, от которого все проблемы. Прижмет так, что больше нечему будет копиться – и ты заплачешь. А пока, значит, терпимо.
– Точно, – ее губы кривятся, и Елена отступает, выдавив нервную улыбку, – я забыла, с кем говорю. Как глупо с моей стороны идти с моими проблемами именно к тебе. Хотя, увы, больше у меня никого нет.
– Послушай… – он делает шаг к ней навстречу, но она вскидывает руку в предупреждающем жесте.
– Только попробуй снова меня поцеловать, и я тебя ударю.
– Я бы рискнул, но сейчас мне это не нужно. Просто попробуй услышать то, что я тебе говорю.
– Я слышу, я правда слышу, но… но это не важно, – она разворачивается и идет к двери, хлопая себя по карманам. – Я уехала кататься. К вечеру не жди, я буду поздно. И не смей следить за мной, иначе я совсем не вернусь.
С этими словами Елена покидает комнату, а через пару минут с улицы раздается рычание мотоцикла.
– Скажи, что мы не поедем искать баб, – недовольно мычит Аларик, сев за барную стойку рядом с Деймоном, и переводит на него усталые глаза. – Я в говно был вчера, мне нельзя бухать сильно, иначе совсем развезет, и я работать не смогу.
– Не парься, – к ним подходит официант, и Сальваторе мямлит, явно с трудом произнося слова, – мохито безалкогольный, пожалуйста. И апельсинового сока этому пьянице. Можно сразу графинами, чтобы не таскать по несколько раз. Мы здесь надолго.
– Прошу прощения, – он изумленно вскидывает брови и пристально смотрит на них, – Вы сказали безалкогольный мохито и сок?
– Ушки мыл с утра, умница. А сейчас шевели булками и неси заказ, а не то я прямо тобой протру эту пыльную барную стойку. Че она такая мутная? Такое ощущение, что на ней трахаются в старой одежде минимум раз в час.
– Я-я-я…
– Вспомнить детскую рифму? Нет? Тогда давай живее, иначе вообще без чаевых останешься, хотя ты к этому и так очень близок, – официант скрывается, и Деймон роняет голову на сложенные на стойке руки, глубоко выдохнув.
– Деймон, брат, – Рик осторожно касается его плеча, – ты в порядке? Может, пора завязывать?
– С чем? – горько усмехается он, подняв голову. – Ты вообще знаешь, когда я в последний раз нормально пил? Больше двух недель назад. Даже, может, три. Я почти не курю, у меня не было бабы гребанных несколько месяцев. Я питаюсь, как подросток, я скоро «Гамлета» закончу читать. Ты понимаешь, насколько я в дерьме?
– Только вот не говори, что ты стелешься под эту малолетку.
– А у меня есть выбор? Она ребенок, Рик. Маленький, самоуверенный, напыщенный и нереально глупый ребенок, который любит лезть, куда не надо даже взрослому мужику. Вот, знаешь, она недавно ездила, искала свою мать, в хер знает какой район. Я ее послал, мол, вообще срать, куда и что.
– А на самом деле?
– А на самом деле я за ней поперся. Следил за ней, чтобы вовремя сгрести в охапку и вытащить из того дерьма, в которое она могла вляпаться. Правда, она так и не узнала об этом, что, впрочем, к лучшему, но мне было спокойнее, что я рядом.
– А сейчас она где?
– Где? – Деймон достает из кармана телефон и, нажав несколько кнопок, закатывает глаза. – Сидит в боулинге уже третий час. Судя по тому, что деньги так и летят, она там решила наесться на год вперед.
– Думаешь, она не пьет?
– Уверен.
– Почему?
– Потому что уверен, блин… Блин! – он бросает телефон на стойку и стискивает челюсти. – Ты понимаешь?! Блин, сука! Я сказал «блин», оладушек, что его!
– Ну, не психуй ты так, может, это даже хорошо.
– Рик, вот только психолога из себя не строй, идет? Я херовый человек, я бабник, я убийца, я пьяница, я курильщик со стажем, я очень-очень бэд-бой. Это мой стиль жизни, моя религия. И мне не по кайфу, что я должен прогибаться под этим бессовестным созданием только из-за того, что мой благоверный братишка в свое время приручил ее, а потом сдох, оставив мне подарочек. Но иначе не могу – мне почему-то хочется быть чуточку лучше рядом с ней. Это тупо, да?
– Она меняет тебя, – Аларик делает глоток и морщится от едкого цитрусового вкуса, – в лучшую сторону. Причем неосознанно. Ты просто не хочешь казаться перед ней прям таким подонком, а она это принимает, как должное, и…
– Я тебе скоро буду платить за сеансы психотерапии, – фыркает он и пожимает плечами. – Не знаю, вот реально. Вроде, я и по Хейли скучаю, хочу трахнуть ее хорошенько в машине, давно я не экспериментировал в сексе. Но я даже в туалете по-быстрому не могу, понимаешь?
– А в чем проблема? Свали типа на работу и оторвись. Я не понимаю, чего ты паришься.
– Ты и не поймешь, потому что ты не живешь с Еленой. Она как встретит тебя в холле, как поднимает свои огромные глаза, как посмотрит, и сразу создается впечатление, что она прочитала все твои мысли и узнала каждую секунду прожитого тобой дня. И меня это бесит. Я бы послал все и был собой…
– Но?
– Чего?
– Тут прям просится «но».
– Да пошел ты, – он с тоской смотрит на свой бокал и морщится. – Если бы ты знал, как я устал дрочить в душе. Как я заколебался пить безалкогольные напитки. Как мне надоело курить потихоньку на балконе, чтобы запах не попал в дом. Как меня утомило возвращаться с работы домой, чтобы успеть приготовить еды или на худой конец заказать ее. Бесит. Вот я даже не знаю, что хуже – жизнь до Елены или с ней. Тогда я тогда скандалил, что меня все раздражает, но по другому поводу. А теперь я вообще живу тупо ради нее, а для себя я существую. И это не прикольно.
– Не прикольно? – изумленно таращится на него Аларик, и Деймон, зарычав от беспомощности, опускает голову на стойку. – Это клиника, ты же понимаешь?
– Захлопнись.
В этот момент раздается какой-то странный, и Сальваторе, мгновенно среагировав, хватает свой мобильный, скользнув глазами по экрану. Потом вскакивает, швыряет на барную стойку скомканные купюры и вылетает на улицу, хлопнув дверью.
– Что случилось? – Аларик едва поспевает за ним, на ходу надевая куртку, а Деймон, рывком открыв дверь автомобиля, заскакивает вовнутрь. – Деймон!
– Проблемы, что, – отзывается тот, нажимая педаль газа, – Елена бы сама не поперла в подворотню в незнакомом месте, она не насколько дура.
– Откуда ты вообще знаешь, где она и что делает?
– Я поставил на нее маячок, – фыркает Деймон, выезжая на дорогу, – она пока не заметила, а мне немного спокойнее дышится, пока я знаю, где этот дьявол в женском обличье ошивается. И вот сейчас у нее, кажется, проблемы.
====== 25. Убившая. ======
– У тебя оружие хоть есть? – осведомляется Рик, выскочив из машины следом за Деймоном, который бросается к бару, из которого слышна громкая музыка. – Твою мать, Деймон, включи башку!
– У меня есть все необходимое, так что прекрати зудеть над ухом, идет? – рявкает тот и ускоряется, завернув за угол. Двигается вдоль загрязненных улиц, поскальзываясь на грязи, и наконец оказывается в тупике рядом с огромным мусорным баком.
В углу, зажатая двумя парнями, стоит Елена, словно пытаясь слиться со стеной, и что-то говорит. Аларик останавливается, настороженно глядя на Деймона, который бросается вперед в тот самый момент, когда Елена, резко толкнув одного парня в грудь, ударяет другого в солнечное сплетение, а потом молниеносным движением достает из-под куртки пистолет. Раздаются два выстрела, и Сальваторе застывает, проскользив по мокрому асфальту.
– Твою… мать… – выдыхает Рик, когда два тела падают навзничь, не шевелясь. – Только не говори, что ты их убила, – Деймон вскидывает голову, а потом подходит к двум парням и, опустившись на колени, проверяет их пульс.
– У этого скорее болевой шок, ты в бедро попала, может быть повреждена кость, а второй… – он разгибается и пристально смотрит на Елену, которая почему-то очень спокойно на него смотрит. – Ты убила его.
– И что? – у нее очень странный, глухой и абсолютно безэмоциональный голос, словно ее чем-то ударили. – Они продавали детям наркотики в конфетах, я уже почти месяц за ними следила, пыталась разобраться. Приехала сюда, потому что они праздновать приехали очередную выгодно проданную партию, я флиртом заставила их выйти на улицу, ну и…
– Ты не понимаешь? – Деймон шагает к ней, глядя на нее расширившимися от ужаса глазами. – Ты убила человека, практически не моргнув глазом. Просто выстрелила и убила, даже не подумав и не замешкавшись. Ты наповал убила человека, Елена. Ты это понимаешь хотя бы немного?
– Мне плевать, я тренировалась для этого, – она пожимает плечами и убирает оружие во внутренний карман, отряхнув пыль с куртки. – Ты не понимаешь? Я росла именно для того, чтобы убивать, чтобы разбираться вот с такими мразями, как эти вот.
– Млять, ты… ты реально что ли не догоняешь? Ты убила его, вот просто… бам! – и убила, – Сальваторе все еще ошарашенно смотрит на нее, не в силах справиться с потрясением. – Тебе семнадцать, Елена, ты еще ребенок, ты еще несовершеннолетняя. И ты только что совершила убийство.
– И что ты сделаешь? – нагло интересуется Елена, сложив руки на груди. – Сдашь меня? Посадишь? Донесешь на меня копам? О, ну флаг тебе в руки, может, тогда я перестану мозолить тебе глаза дома. Только вот подумай о том, чем ты тогда отличаешься от меня – ты тоже не святой, ты тоже убиваешь.
– Это другое.
– Нет, нисколько. Ты учился – ты стал убивать. Я учусь и начинаю переходить непосредственно к практике. Это ведь все не игрушки были, не игры и развлечения. Я готовилась к этому с раннего возраста, сначала меня тренировал Энзо, потом ты. Именно ради этого. И сейчас ты решил отступить?
– Тебе это не нужно, – Деймон поджимает губы, с негодованием глядя на нее, и складывает руки на груди, а Елена в свою очередь фыркает и подходит к нему вплотную, нагло глядя ему в глаза.
– Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что мне нужно, а что нет? Ты меня практически не знаешь, этих семи месяцев недостаточно, чтобы хорошо узнать человека. Мы ссоримся, тренируемся, живем в непосредственной близости друг от друга, но на этом все. Ты не можешь что-то говорить за меня, Деймон. К тому же, – она вдруг усмехается, и ему становится не по себе от ее ухмылки, – я тебе такой нравлюсь, наглой, самоуверенной, опасной, дерзкой. Потому что я напоминаю тебе тебя, и тебе это определенно нравится. Тебе нравится видеть меня такой и противостоять мне, может быть, тебя это даже заводит… – она не договаривает, потому что Деймон отталкивает ее к стене, сжав ее горло, и Елена, на мгновение побледнев, снова растягивает губы в ленивой ухмылке. – Как страстно.
– Деймон! – Аларик подскакивает к ним и сжимает плечо друга, встряхнув его. – Ты не понимаешь? Она пьяная, она не понимает, что делает и говорит, вообще не понимает, – тот хмурится, и по его лицу медленно растекается понимание, и Деймон отступает, проведя пальцами по губам. Елена хихикает и закусывает нижнюю губу, наклонив губу набок.
– Должна признать, ты даже немного сексуален, когда злишься. У тебя так горят глаза, что так и хочется заняться чем-то очень и очень непристойным.
– Я ее сейчас вырублю, Рик, – предупреждает Сальваторе, посмотрев на друга, и поднимает брови, – серьезно. У меня руки чешутся врезать ей так, чтобы синяк остался. Но, знаю, нельзя, так что можешь мне даже ничего не говорить. Я-то трезвый и вполне себя контролирую, так что не бери в голову. Но мне нужна твоя помощь – разберись с этими двумя, пока я дуру эту домой отвезу.
– Чего? – впервые за последние несколько минут выражение лица Елены меняется, и она недовольно хмурится, одновременно пошатнувшись. – Какой домой? Я отдыхаю тут вообще-то. У меня выходной, отпуск, викенд, как хочешь, но я никуда не пойду.
– И что я с ними делать буду? – словно не слыша ее, интересуется Рик и пренебрежительно смотрит на тела возле ног. – Куда я их дену? Ну, труп, допустим, знаю куда – куда обычно. А вот с живым… Ну привезу я его в больницу и что скажу?
– Мне срать, правда, – отзывается Деймон, пожав плечами, – главное, чтобы улик не осталось. И, да, думаю, ты понимаешь, что нужно вытащить пули, потому что они именные, а, как я понял, эта дрянь стащила мой пистолет.
– Я, вообще-то, еще тут, – подает голос Елена, но он даже не смотрит в ее сторону. Заметив выражение лица Аларика, он закатывает глаза и, опустившись на колени, достает из кармана складной нож, потом аккуратным, явно отработанным движением извлекает из тел пули и, убрав их в карман, распрямляется.
– На одну проблему меньше. Тебе лишь нужно разобраться непосредственно с телами.
– Что мне с живым делать-то, млять?!
– Да хоть убей! – фыркает Деймон, равнодушно посмотрев на него. – Мне плевать, кто он и что. Может, сам сдохнет, но здесь их быть не должно. И, твою мать, Рик, мы туеву хучу времени живем такой жизнью. Откуда такие тупые вопросы? Включи мозги и вперед. А ты, – он поворачивается к Елене и кивает на дорогу, – живо в машину.
– Я сказала «нет», Деймон, – она скрещивает руки на груди и вскидывает голову, – я никуда не поеду с тобой. По крайней мере сейчас. Я останусь здесь и продолжу развлекаться. И ты не имеешь права мне указывать.
– О, как раз имею, – он хватает ее за локоть и несильно встряхивает, прижав ее к себе. – Потому что ты, по факту, мой ребенок, причем несовершеннолетний, и я имею полное право указывать тебе, что делать. К тому же, я, конечно, не знаю, в чем заключается твое понимание слова «развлекаться», но если тебе так хочется с кем-то потрахаться, а здесь, я тебе гарантирую, не пройдет и получаса, как это произойдет, могла бы обратиться ко мне, и мы все бы уладили. А сейчас мы идем домой, – он сильнее сжимает ее руку, и Елена разворачивается, намереваясь ударить его по лицу, но Деймон перехватывает ее запястье и выворачивает его, заставив девушку вскрикнуть. – Никогда больше так не делай, – шипит он ей над ухом и буквально тащит к машине, не давая возможности остановиться.
– Деймон! – она ругается сквозь зубы, пытается ухватиться за мусорный бак, упирается и вонзает ногти ему в руку, стараясь вырваться из его захвата. – Отпусти меня! Отпусти меня, черт возьми!
– Ты закончила? – лениво интересуется он уже около машины, все еще не отпуская ее. – Имей в виду, мелкая, мне ведь сейчас уже плевать – я тебя вырублю и повезу безвольным мешком. Так что ты можешь выбирать, но не долго – я слишком сильно хочу сейчас спать, чтобы тратить на тебя время.
– Я никуда не поеду, – шипит она, сверкнув глазами, и Деймон, пожав плечами, подсекает ее под колени и, закинув себе на плечо, подходит к багажнику, открывает его и, бросив туда Елену, полностью игнорируя ее вопли и угрозы, захлопывает дверцу и возвращается к водительскому сидению.
