Текст книги "Ничья (СИ)"
Автор книги: Алекс Мелроуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Что же ты остановилась, сучка? – усмехается он, грубо схватив ее за волосы. – Я хочу, чтобы ты хорошенько мне отсосала. Так что вперед!
– Ты меня вообще не узнаешь, верно… – неожиданно шепчет она, облизав губы, и он непонимающе хмурится.
– А что, мы знакомы? Трахались уже? Не думаю, потому что такую задницу я бы абсолютно точно не отпустил. Жду не дождусь, пока засажу тебе по самые яйца и буду трахать тебя до гребанного утра, – он плотоядно улыбается, и Елена понимает, что у нее больше нет сил.
Не давая себе времени на раздумья, она выхватывает из-под куртки оружие и, направив ее на промежность Коула, выстреливает сразу несколько раз. Он вскрикивает так громко, что на мгновение она перестает слышать, а потом вскакивает и несется вниз, перепрыгивая через несколько ступеней за раз.
Кровь стучит у нее в висках, и, когда Елена слышит топот с нижнего этажа, она открывает окно на втором и выпрыгивает на улицу, приземлившись на гору мусора. Даже не думая отряхиваться, она бежит дальше, с размаху запрыгивает на мотоцикл и нажимает на газ, стремясь как можно скорее покинуть этот район.
Только через десять минут она позволяет себе остановиться и перевести дух. Адреналин подскочил в крови, конечности трясутся и не слушаются, и она падает прямо на асфальт, обхватив голову руками. Одновременно хочется и кричать, и смеяться от смешанных эмоций, и, все же поднявшись на ноги, она снова садится на мотоцикл только с одной мыслью – вернуть домой и целовать Деймона до самой смерти.
Она уже собирается поехать, как в ее кармане начинает гудеть мобильный. Закатив глаза, девушка нехотя достает его и, даже не посмотрев на экран, прижимает к уху, намереваясь послать к черту каждого, потому что это явно не Деймон, а на остальных ей сейчас плевать.
– Елена Сальваторе? – смутно знакомый женский голос заставляет ее нахмуриться, и пару секунд Елена не двигается, пытаясь понять, почему ситуация ей кажется знакомой. – Шериф Форбс. У меня…
– Нет, – все резко становится на свои места, и девушка начинает качать головой, пятясь назад. – Нет, не надо… Пожалуйста, молчите, ради Бога…
– Елена, дело в том, что…
– Нет, нет, не надо! – ее голос подскакивает, и она прижимает руку к губам, боясь услышать следующие слова, которые обрушиваются на нее лавиной.
– Мне правда жаль, но… – Елена борется с желанием бросить телефон, но лишь крепче сжимает его, плотно зажмурившись, – Деймон Сальватор погиб.
– Не-е-е-ет! – она бросает телефон в сторону и падает на колени, обхватив голову руками. Весь мир начинает вращаться, и она с такой силой сжимает челюсти, что прикусывает кожу и чувствует вкус своей крови.
Голова идет кругом, все вокруг становится каким-то черно-белым и размытым, и она даже не в состоянии раскрыть глаза, чтобы хотя бы немного оглядеться и подумать о том, что здесь может проехать машина. Но это сейчас кажется настолько неважным, что она утыкается лицом в колени и шумно сглатывает. Потом резко вскакивает, ударяет ногой по шине мотоцикла и запускает пальцы в волосы, сдавленно рыча сквозь сжатые зубы. Ее переполняют такие сильные эмоции, что Елена с трудом держится на ногах, покачиваясь, но потом вдруг замирает, когда понимает, что с ее лицом что-то не так. Она поднимает руку и касается своих щек, осознав, что по ним течет влага. Пара секунд у нее уходит на то, чтобы понять, что это.
Она плачет первый раз в жизни.
Комментарий к 31. Отомстившая. Я зарылась в снегах.
====== 32. Потерявшая. ======
Елена почти не помнит, как доезжает до дома. Все происходит как в тумане, она двигается как на автомате, даже не думая следить за правилами дорожного движения и скоростью. Возле дома те же скорые, та же полиция, толпы зевак, люди в форме, носилки… Она оставляет мотоцикл и медленно идёт к дому, не глядя ни на кого.
В этот раз взрыв был явно тщательно подготовлен – пострадала только левая половина дома, как раз там, где располагается комната Деймона. Располагалась. Что-то сжимается внутри, и она отворачивается, на мгновение зажмурившись. Чувство дежавю набатом бьёт по нервам, и она морщится, пытаясь взять себя в руки.
В какой-то момент Елена ловит себя на том, что что-то все же изменилось: в прошлый раз был страх, страх одиночества и беспомощность. Но сейчас все иначе – дикая, просто всепоглощающая боль, рвущая все внутри на части, и желание отомстить, такое жгучее, что металлом отдаётся на языке.
– Мисс Сальваторе, – слышится из-за спины, и девушка, обернувшись, видит шерифа Форбс, которая обеспокоенно смотрит на неё, – мне очень жаль.
– Спасибо, – холодно отзывается та и отводит глаза, снова глядя на дом, – я так понимаю, никто и ничего не видел, как и в прошлый раз? – её голос звучит скучающе, но в нем царит такая опасность, свойственная Деймону, что женщина бледнеет и покрывается красными пятнами.
– Я… Мы… Мы будем разбираться…
– Как и в прошлый раз, поняла, – фыркает Елена и кривится. Потом вдруг краем глаза замечает какое-то движение – у дороги останавливается знакомая машина, и она, наплевав на все, бросается вперёд. Рик едва успевает вылезти из автомобиля, как она обхватывает его шею руками и прижимается к нему всем телом, уткнувшись лицом в жёсткую куртку. Практически сразу он порывисто обнимает её за плечи и легко прижимается губами к макушке.
– Мне жаль, Елена. Я только услышал, и…
– Спасибо, – сдавленно отзывается она, изо всех сил сдерживая слезы. – Это повторяется, Рик, снова, – отодвинувшись, цедит она с презрением, – снова убили дорогого мне человека. При похожих обстоятельствах и практически одинаковым способом. Это не может быть случайностью.
– Не может.
– Я хочу сделать то, что не успел Деймон – я найду их убийцу.
– И ты не будешь одна, – уверенно произносит Аларик, сжав её плечи, – я буду рядом и помогу тебе. Более того, у тебя теперь в наследстве все деньги, средства и связи Деймона, потому что он оставил все, что у него было, тебе.
– Я видела его завещание неделю назад, – сухо кивает Елена, – может, он знал что-то? Не мог же он просто так в таком возрасте составить завещание.
– Елена… Деймон жил в опасном мире, где он мог умереть постоянно, и он знал это. И не хотел оставлять тебя ни с чем. Поэтому он перестраховался, по крайней мере, мне он говорил именно так.
– Я не хочу ещё одни похороны, – шепчет она, – я не знаю, как смогу быть там.
– Я буду рядом, тебе не придётся проходить через все это в одиночку.
Люди. Лица. Дождь. Грязь. Кресты. Тёмные одежды. Плач. Елена прикрывает глаза я пытаясь абстрагироваться от всего, но у неё ничего не выходит. Она часть этого мира слёз и горя, находясь в самом его эпицентре. Все люди вокруг играют, на самом деле им плевать, кем был по-настоящему человек, чье тело сейчас закапывают в мокрую, податливую землю. Они ни для кого не имел такого значения, как для нее.
Немного позади, как верный телохранитель, стоит Рик, а справа, в нескольких метрах, серая от переживаний, закутанная в чёрную шаль, Лили. Елена медлит, а потом подходит к ней, понимая, что потом они, возможно, уже никогда не встретятся.
– Миссис Сальваторе…
– Мои мальчики, – сипит та, не глядя на неё, – мои прекрасные любимые мальчики. Их обоих теперь нет. Из-за тебя, – женщина наконец переводит на неё полный презрения взгляд и морщится, – что в тебе такого, что из-за тебя умирают дорогие мне люди?
– Они были мне так же дороги, – негромко откликается Елена, – и я клянусь Вам, что…
– Мне не нужны твои клятвы, мне ничего от тебя не нужно! – рявкает Лили и поджимает губы, поняв, что перегнула палку. – Только чтобы ты раз и навсегда пропала из моей жизни. Больше мне ничего не нужно от тебя, Елена. Сможешь выполнить просьбу бедной матери, лишившейся обоих сыновей из-за тебя?
– Я сделаю это, когда найду убийцу Деймона и Энзо. До тех пор Вам придётся терпеть моё присутствие в Вашей жизни, – негромко, но твердо отвечает она, и женщина оскорбленно вспыхивает, но потом лишь сухо поджимает губы и вскидывает подбородок.
– Я счастлива, – Лили отворачивается от неё, но девушка снова обращается к ней:
– Миссис Сальваторе, я хотела узнать – Деймон оплатил все счёта Энзо и перевёл Вам оставшиеся деньги?
– Да, несколько дней назад. А зачем тебе это? – она щурится, внимательно глядя на неё. – Хочешь прибрать к рукам деньги?
– Мне ничего не нужно.
– Тебе не кажется, что сейчас немного не вовремя говорить о деньгах? Или тебе настолько плевать на то, что сейчас происходит вокруг, что ты думаешь только о пустых деньгах? – если бы взглядом можно было убить, Елена бы уже была мертва. Она поджимает губы и покорно отступает.
– Просто пытаюсь понять масштаб своей работы, – как можно спокойнее отвечает она и, кивнув, отходит в сторону, – мои соболезнования, Лили.
Сжимая в руке длинную красную розу, Елена дожидается, пока большая часть гостей схлынет, и подходит к земной насыпи, долго смотрит на нее, нервно кусая губы, потом кладет цветок на землю и делает один шаг назад, чтобы лучше видеть холмик.
– Я могла бы сейчас стоять и яростно обвинять тебя в том, что ты оставил меня, хотя обещал всегда быть рядом. Но не могу. Потому что это моя вина. Я во всем виновата. В смерти Энзо, в твоей смерти… Когда я лезу, куда не нужно, жизнь забирает у меня самых дорогих. Ты… – она шумно сглатывает, сдерживая рвущиеся наружу слезы, – ты был для меня больше, чем просто миром. Ты открыл для меня такие вещи, о которых я никогда не задумывалась, ты подарил мне чувства и эмоции, которые только может ощутить человек. Черт возьми, Деймон! – не выдержав, Елена падает на колени прямо на мокрую землю и прижимает руки к лицу, не в силах остановить льющиеся по щекам слёзы. Она ненавидит себя за них, за слабость, за то, что она наконец-то сорвалась, сдалась, хотя обещала себе никогда не падать духом, хотя сейчас это практически невозможно. – Почему тебя нет?.. Что я теперь буду делать? У меня ведь никого больше не осталось, я не знаю, ради кого мне дальше жить и бороться! Я не знаю! И не хочу… – шёпотом заканчивает она, тупо уставившись пустым немигающим взглядом куда-то в сторону. Потом поднимается, кое-как отряхивается и, развернувшись, налетает на Рика. Он хватает её за плечи и встревоженно всматривается в её заплаканные глаза.
– Постой, Елена, ты же не собираешься совершать глупости?
– Не понимаю, о чем ты, – кривится та и пытается вывернуться, но он лишь крепче сжимает её руку, не давая вырваться.
– Ты в порядке?
– Нет, я не в порядке! – не выдерживает она и, дёрнувшись в сторону, смотрит на него полными боли и ненависти глазами. – Это я убила его! Я виновата в его смерти! Это моя вина!
– Елена…
– Это я сказала ему несмотря ни на что оставаться дома и ждать меня! Я заставила его пообещать, что он дождется меня дома, и он был дома, и его взорвали! Из-за меня!
– Елена, ради Бога…
– Нет! Если бы не я, он бы поехал за мной и остался жив, а так я, можно сказать, убила его! Я сама виновата в этом! Я одна! – слезы градом катятся по её щекам, и Рик прижимает её к себе. Пару секунд она пытается вырваться, но потом сдаётся и утыкается лицом в его грудь. – Мне так страшно, мне так страшно продолжать жить…
– Я понимаю, правда, но он… Они оба хотели бы, чтобы ты жила, хотя бы ради них, несмотря ни на что.
– Хорошо, – эхом отзывается девушка, отступает и, проведя рукой по лицу, выдавливает слабую улыбку, – буду.
Её руки почти не дрожат, когда она наполняет водой ванную, промывает лезвие, долго смотрит на себя в зеркало, пытаясь понять, что происходит у неё в голове. Она несколько раз видела эту сцену в фильмах, но в реальности все кажется гораздо более диким, и она даже боится начать.
Елена решила отремонтировать поместье Сальваторе, точнее она поручила это Лили, выделив определённую сумму денег из суммы, оставленной ей Деймоном. Сама же она на время переехала к Кэролайн, которая, в связи с последними событиями, слегла в больницу с нервным срывом.
Забравшись в ванную, девушка закатывает рукава водолазки и несколько минут изучает свои запястья, переплетения вен, бледную кожу, пытаясь унять дрожь в похолодевших пальцах. В голове начинает пробуждаться страх, и она решает поторопиться, чтобы не передумать.
Её руки дрожат, когда она берёт в руки острый металлический осколок и застывает на мгновение, плотно зажмурившись. Закусывает нижнюю губу, набирает в лёгкие побольше воздуха и проводит остриём по нежной коже. Крик срывается с её губ, и она отдергивает руку, сжимает челюсти и с трудом дышит, глядя на то, как кровь из раны стекает в воду, окрашивая её.
– Ещё… Ещё чуть-чуть.. – сипит она немеющими губами, берёт лезвие в другую руку, подносит ко второму запястью…
Она вдруг с головой уходит под воду, соскользнув по гладкой поверхности, и начинает задыхаться, запутавшись в пространстве воды и боли. Сквозь толщу воды она слышит голос Деймона, который в невероятной близости от неё орёт, что она должна бороться, что должна прекратить все это. И она дергается всем телом вперёд, выныривая на поверхность.
В эту секунду чьи-то сильные руки, как котёнка, вытаскивают её на ковёр, и она кашляет, сквозь пелену слёз и воды пытаясь рассмотреть лицо человека.
– Хорошо, что Кэролайн дала мне запасные ключи, – рычит Аларик, порвав рубашку и зажимая её кровоточащее запястье.
– Рик?..
– Имей в виду, идиотка, ты не умрешь. Не в мою смену. Я должен Деймону.
Она слабо кивает и теряет сознание.
– Чем ты думала?! – голос Рика звенит в помещении, и Елена морщится, обхватив руками голову.
Перебинтованное запястье напоминает девушке о том, что она хотела сделать два дня назад. После того, как Аларик вытащил её из ванной, она отключилась и весь следующий день провела в полудреме, практически не ориентируясь в пространстве.
– Рик…
– Я серьёзно – как тебе это вообще пришло в голову? Что бы сказал Деймон, если бы узнал, что ты решила свести счёты с жизнью?
– Не знаю, – устало отзывается она и поднимает на него пустые, измотанные глаза, – и никогда не узнаю, потому что он мёртв. Как Энзо. И как, возможно, Коул. Тут только моя надежда, гарантировать не могу, потому что я свалила.
– Ты всё-таки сделала это? Ты убила его? – отвлекается Аларик от изначальной темы их диалога, и она закатывает глаза.
– Я прострелила ему яйца, обеспечила яичницу в прямом смысле этого слова, – по её губам скользит какая-то сумасшедшая улыбка, и мужчина вздрагивает, обеспокоенно глядя на неё. – Прекрати пялиться, Рик, – протягивает Елена и проводит рукой в волосах, – тебе-то что? Кто я тебе?
– Ты? Мне? Ты любимая девушка моего лучшего друга, – его голос становится настолько жёстким, что она переводит на него взор и поджимает губы, – которого мне будет не хватать до конца моей гребанной жизни.
– Извини, я не подумала…
– Не подумала о том, что, может, я тоже хочу себе мозги пулей вынести? Я тоже был готов на это, потому что моя жизнь разрушилась после его смерти. Но я не мог. Из-за тебя.
– Рик…
– К тому же, – он наклоняется и упирается руками в колени, внимательно глядя ей в глаза, – я горю желанием вышибить мозги из мрази, которая убила братьев Сальваторе. Ты со мной?
Он протягивает ей руку, и Елена замирает, настороженно глядя на него снизу вверх. В её голове одновременно роится такое количество мыслей, что она не знает, к какой ей прислушаться и о чем думать. Но в итоге она упрямо поджимает губы и, сжав его пальцы, кивает.
– Я с тобой.
====== 33. Ничья. ======
Елене пришлось ждать около месяца, чтобы развалины дома разобрали, и она могла вернуться в него. Было дико от осознания, что в половине здания можно спокойно жить, потому что стены и крыша были целы с одной стороны, а то время как с другой был лишь пустой участок и воспоминания, которые не давали покоя.
Она заходит в дом и на мгновение замирает, оглядываясь по сторонам. Воображение сразу же рисует в голове картинку того, как это место выглядело всего несколько недель назад, и ее сердце сжимается от боли.
Это не должно было случиться. Все должно было быть совсем по-другому. Она должна была вернуться домой, Деймон бы встретил ее, она бы, давясь эмоциями, рассказала бы о том, что случилось, он бы сообщил с напускной серьезностью, что сам бы убил Коула, если бы видел все своими глазами, она бы смеялась, а потом… потом они бы целовались. Долго, жадно, прижимаясь друг к другу и не видя ничего вокруг. У них могло быть будущее, будущее, которое они не планировали никогда, но которое самое появилось из ниоткуда.
Но теперь его никогда уже не будет.
Елена медленно проходит дальше и поднимает голову, глядя на разрушенный потолок. Нанятые работники уже начали восстанавливать стены и крыши, но что бы они не сделали, ничего уже не будет прежним. Она даже не знает, сможет ли в будущем жить здесь, в месте, где воспоминания ни на секунду не покидают ее мысли.
Девушка медленно идет дальше, осторожно и максимально тихо ступая по пыльному полу. Ей не хочется шуметь, словно она боится, что что-то случится, если покореженные стены услышат ее. Ей самой становится дико от своих мыслей, и она ускоряется, но потом снова замирает, глядя на то, что осталось от кухни.
Стол, за которым они ели, комод, в которому он ее прижимал, стена, возле которой он взорвал ее мир своими уверенными движениями. Каждый сантиметр этого дома буквально дышит Деймоном, и Елена сглатывает, обхватив себя руками. Идя сюда, она думала, что справится, но сейчас понимает, что поспешила с выводами. Сердце бешено стучит в груди, слезы давят, норовя вылиться, и она еле держится, сжав челюсти.
Встряхнувшись, она вспоминает, вообще зачем сюда пришла, и идет дальше, поднимается по лестнице и замирает, глядя в сторону, где находилась комната Деймона, от которой не осталось ничего. Ни огромной кровати, в которой она так любила просыпаться, ни шкафа, в котором глаза начинали болеть от количества черной одежды, ни комода, на котором она сидела, пока он целовал ее шею. Это все осталось только в ее памяти.
Повернувшись, она проходит в соседнюю полуразрушенную комнату, где находился кабинет Деймона, и оглядывается, скользя взглядом по стенам и редким предметам мебели. Облизав губы, Елена останавливается возле комода и, раскрыв его, берет в руки бумаги, нахмурившись. Она неожиданно понимает, что никогда не видела этих документов, и опускается прямо на пол.
За пару секунд она разбирается в неразборчивых строчках, написанных явно на скорую руку и не за столом, и начинает хмурится, сравнивая две колонки и какие-то подсчеты. Спустя еще минуту она, наконец, разбирает самое важное – это таблица, в которой Деймон сравнивал его и… Энзо. У нее на мгновение замирает сердце, и Елена плотно жмурится, пытаясь взять себя в руки, потом раскрывает глаза и снова читает.
– Елена? – в дверях появляется Рик и на мгновение застывает, непонимающе уставившись на девушку, которая сидит на грязном пыльном полу и почти плачет, сжимая в руках какие-то документы. – Что случилось?
– Это так… так странно, – сипло отзывается она, проведя рукой по лицу, и опускает глаза на строчки текста, – Деймон долгое время записывал все, что происходит в его жизни, и сравнивал ее с жизнью Энзо. Они оба говорили мне, что между ними всегда было какое-то необъявленное соревнование, и это действительно так. Такое впечатление, что они правда всю свою жизнь соревновались друг с другом, пытаясь быть лучше другого, добиваясь всего самого лучшего, лишь бы обойти второго брата. И вот сейчас, – она облизывает губы, смаргивая слезы, – между ними ничья. Что бы ни было при жизни, итог у них одинаковый.
– Елена… – он подходит к ней и садится на корточки, встревоженно глядя на нее бледное лицо, покрытое красными пятнами, но Елена лишь качает головой и быстро облизывает губы, – может, тебе стоит…
– Нет, все в порядке. Черт, – вдруг усмехается она, закусив нижнюю губу, – как любопытно выходит – и между братьями ничья, и я тоже теперь ничья, хотя частично принадлежала обоим. А теперь у меня есть только я… Как это глупо, наверное, звучит со стороны.
– Я правда не знаю, что могу тут сказать, – признается Рик, поджав губы, – я понимаю, что должен как-то помочь тебе, сказать что-то умное и взрослое, чтобы привести тебя в чувство, но во время женских слез я отчаянно тупею, так что извини. Остается только надеяться, что я не заплачу вместе с тобой, – Елена усмехается и утыкается лбом ему в плечо, на мгновение закрыв глаза. – О, улыбка! Может, я не так безнадежен, как думал.
– Спасибо, Рик, – искренне отзывается она, подняв на него глаза, – спасибо, что согласился помочь мне. Во всем, что я задумала. За то, что спас меня, потому что это было бы самым глупым моим решением.
– Вот тут даже спорить не буду.
– Еще бы.
– Нет, серьезно. Самое тупое, что ты могла сделать после всего, – это совершить самоубийство. Я всегда видел в тебе воина, девушку, которая будет стоять на обоих ногах, даже если земля расколется на две части и начнется апокалипсис. Но мне не нравилось твое состояние после похорон, и на всякий случай я поехал за тобой. Как оказывается, не просто так.
– Хорошо, что ты не опоздал…
– Я бы никогда себе не простил, если бы не успел спасти тебя. Частично я должен Деймону, потому что, каким бы ублюдком и эгоистом он ни был, мою задницу он вытаскивал всегда и везде, даже если бы нужно было подставить себя. И я никогда уже не смогу отплатить ему за то, что он делал. Поэтому мне остается только оберегать ту, которую он любил, столько, сколько у меня получится.
– Ты думаешь… – голос подводит ее, и Елена начинает заново, нервно теребя в руках бумаги, – ты думаешь, что он правда любил меня?
– А у тебя еще остались сомнения?
– Я… я не знаю… – замирает она, опустив глаза, – я просто никогда не верила в то, что такое вообще может случиться. Он взрослый, состоятельный, безумно красивый, у него за плечами насыщенная жизнь, а я… я никто, которая умеет стрелять и ругаться. Больше во мне нет ничего.
– А он видел в тебе все, – перебивает ее Рик, сверкнув глазами, – он видел в тебе весь мир, огромный мир, мир, в котором он нуждался. У него было много отношений, у него была жена, ему нравилось менять женщин, он имел в жизни все, что только может пожелать любой человек. Но он был несчастлив. И обрел свое счастье только тогда, когда появилась ты. Да, он постоянно говорил мне первое время, как ты раздражаешь его и как он мечтает напоить тебя ядом, чтобы поскорее расправиться, – Елена усмехается сквозь слезы и сглатывает, глядя на него исподлобья, – но это были эмоции, настоящие, неподдельные эмоции, которых ему так не хватало. Ты заставляла его чувствовать, и ему это нравилось.
– Он любил меня злить.
– Как и ты.
– Тоже верно…
– Каким-то непостижимым образом вы получали удовольствие от того, что раздражали друг друга, дрались, я даже не знаю, что еще. Но у вас явно не было романтики и этого конфетно-букетного периода, к которому все привыкли. Ваша история была другой, и от этого она уникальна. Вы постоянно ходили по лезвию, находились на грани, и это вас закалило.
– Я…
– Постой, дай мне договорить. Я знаю Деймона всю гребанную жизнь. Я привык к тому, что он всегда раздражен, зол и почти всегда пьян. Ему не нравилась его жизнь, не нравился его бизнес, не нравились люди вокруг, даже я его раздражал, но он все равно не посылал меня, потому что боялся остаться один, так как в свое время он жестоко ошибся в выборе спутницы жизни.
– Ты имеешь в виду Роуз?
– Именно. Между ними был пожар, который потух в ту самую секунду, когда они обменялись кольцами. Да, они жили на углях несколько лет, но потом, когда и от них ничего не осталось, они просто разошлись, не желая больше оставаться рядом и даже не борясь за свое прошлое.
– Она даже не пришла на похороны.
– Она приходила после всех. Я видел ее, так как ушел последним.
– Правда? – ее брови взлетают вверх, и он кивает. – Не ожидала.
– Она сказала, что никто не должен об этом знать, потому что она планирует начать новую жизнь, и в ней не должно быть имени Деймона Сальваторе. Она сказала только, что ей ничего не нужно от него, оставила на могиле кольцо и ушла.
– Сука…
– Нет, Елена, – Рик качает головой, облизав губы. – Я видел Роуз всякой, от влюбленной до безумия до орущей стервы, которую так и хочется убить. Но такой я не видел ее никогда. Она была серого цвета, с абсолютно неживыми глазами и… она плакала. Я видел ее слезы и, кажется, никогда не смогу это забыть. Что бы ни было между ней и Деймоном последние несколько лет, но она правда любила его и помнит об этом до сих пор.
– Как и он, думаю, – медленно кивает она, нахмурившись, – каждый раз, как он говорил о их прошлом, в его глазах появлялось что-то… Я понимала, что это правда была любовь, но она прошла, хотя и осталась у него в душе. Он пытался это скрыть, но все равно это было заметно, потому что, судя по его рассказам, такие чувства так быстро не проходят, да они вообще никогда не растворяются.
– Наверное, так и было. Но в последнее время только ты была в его голове, так что сомневаюсь, что стоит говорить об этом. Особенно сейчас. Поэтому, возвращаясь к твоему вопросу, да, Елена, он любил тебя. Возможно, он любил тебя даже больше, чем кого-либо в своей жизни. По крайней мере, я никогда не видел его счастливее, чем с тобой.
– Хорошо… – эхом отзывается Елена и опускает глаза, пытаясь спрятать улыбку. Медленно перебирает другие листки и вдруг замирает, увидев письмо, на котором стоит дата несколько летней давности. Сердце снова начинает быстро стучать, и она, взяв его в руки, застывает, увидев, что оно адресована Энзо. – Он… он написал письмо Энзо, – шепчет она и потрясенно смотрит на Рика, который так же удивленно опускает взор на листок бумаги, который дрожит в руках девушки.
– Это… это странно, – он хмурится и пожимает плечами, напрягшись, – думаю, тебе стоит прочитать.
– А это не будет… неправильно?
– Сомневаюсь, что у Деймона было, что скрывать от тебя. А если учесть, что ты была связана непосредственно с ними обоими, думаю, ты заслуживаешь знать то, что происходило между ними.
Замешкавшись, она пару секунд всматривается в его лицо, мельком облизывает ставшие сухими губы и снова опускает лицо на письмо, бережно держа его в руках. Самое письмо занимает почти половину страницы, а внизу, уже другим почерком и другой ручкой, более аккуратно и ровно, дописаны еще пару строк. Взяв себя в руки, Елена начинает читать, крепко стиснув челюсти.
Привет, брат.
Черт, никогда бы не подумал, что буду писать тебе первым. Особенно если учесть,
что в последний раз мы нормально общались в прошлой жизни. Ну, или немного позже, не берусь гарантировать, а врать не люблю да и не вижу смысла.
Если сейчас меня кто-нибудь спросит, почему мы поссорились, я не отвечу. Кажется, мы еще при рождении, еще внутри матери, воевали за то, кто первым родится, и с этого все началось. Потом больше – одежда, транспорт, учеба, бабы,
работа… И закрутилось.
Я не помню времени, когда не ненавидел тебя. Может, его и не было вовсе, а, так же вероятно, я просто забыл, потому что это было очень давно. По крайней мере сейчас мне это не нравится. Я много раз порывался встретиться с тобой, чтобы поговорить… да обо всем, но каждый раз меня что-то тормозило. Наверное, мое эго и упрямство. Впрочем, думаю, тебе это знакомо, и ты меня поймешь.
И почему я все-таки сейчас пишу. Наверное, потому что я снова чертовски пьян,
и мне скучно. Думаю, если бы мы сейчас встретились, мы бы поубивали друг друга, так что, может, это и к лучшему, что я только пишу, а не еду к тебе домой. И, кстати, я даже не удивлюсь, если потом не отправлю это письмо, а оно будет гнить у меня в комоде, но я все-таки его допишу и буду предельно честен.
Моя жизнь – одно сплошное дерьмо. И я сам сделал ее такой, так что я не думаю никого винить. Особенно тебя. Тебя я, наверное, даже мог бы поблагодарить, хотя бы за то, что ты заставлял меня идти вперед и не останавливаться. Но не буду, потому что не собираюсь лизать тебе задницу.
Кажется, пора сворачиваться, потому что я начинаю нести настоящий бред. Еще скажу, что скучаю по своему брату, и это будет уже занавес, а мне это нафиг не надо. Так что буду трезветь и приходить в себя.
П. с. не сдохни раньше меня, скотина, не желаю стоять на твоих похоронах и думать о том, что так и не отправил это письмо.
Елена понимает, что плачет, но даже не пытается остановиться, а опускает взгляд ниже и читает приписку, прижав руку к губам.
Все так и вышло, как я сказал: я не отправил письмо, а забросил его в комод, ты умер, и я ненавидел себя на твоих похоронах. Изменилась только одна вещь – моя жизнь больше не дерьмо. Из-за Елены. Из-за твоей Елены, брат.
Каждый… каждый гребанный раз, как я смотрю на нее, я чувствую, что предаю тебя, потому что ты поднял ее, хотя и началось это назло мне. Ты сделал из нее настоящего бойца, и я не могу перестать восхищаться ею. Это бомба, граната замедленного действия, и она взрывается, постоянно взрывается, и я сдох под осколками. Я люблю ее, черт, я люблю ее так, что у меня сейчас дрожат руки, и я пишу, как школьник. Но мне мерзко, мерзко от того, что я снова взял твое. Это ведь я начал все, я вспомнил – я задирал тебя из-за того, что я старше, я бесил тебя, я ставил себя выше и не желал идти на компромисс, а ты всегда был таким же, как я, поэтому и слал меня в ответ.
Я виноват, Энзо. Дьявол, я буду ненавидеть себя за то, что сделал в детстве, всю свою оставшуюся жизнь, потому что я не сделал даже малого – я не сделал шаг тебе навстречу, когда мог, не отравил даже письмо в угоду своему эго. А ведь это могло тебя спасти.
Я знаю, что ты уже никогда этого не узнаешь, но я любил тебя, брат, я правда любил тебя и никогда не забуду. Надеюсь, хотя бы на том свете я смогу извиниться перед тобой.
Задыхаясь от рыданий, Елена выпускает из рук письмо и прижимается к Рику, который обхватывает ее руками и касается губами виска, пытаясь успокоиться. Но она лишь крепче цепляется за его куртку, чувствуя такую боль, словно каждая клеточка ее тела разрывается на части. Никогда еще с ней не творилось ничего подобного, и она хотела бы избавиться от этого чувства, но понимает – ей придется жить с ним до конца.
Комментарий к 33. Ничья. Осталось две-три главы и эпилог.
====== 34. Не сдающаяся. ======
– Зачем ты хотела со мной встретиться?
Роуз настороженно смотрит на Елену, которая так же внимательно сверлит ее взглядом. Она позвонила бывшей жене Деймона и назначила встречу, чем немало удивила ее. Елена слабо усмехается, когда вспоминает ее ошарашенный выдох и нервно дрожащий голос. Роуз явно испугалась, когда услышала ее голос, так как не могла понять, зачем она ей понадобилась.
