Текст книги "Надежда мертва (СИ)"

Автор книги: Алекс Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Бриштер! – Михаил почувствовал, как тело наливается силой. "Абсолютное усиление", так называли ведьмы это заклинание. Для них оно было слабым, незначительным. Но не для отступников. Их тренированные тела, закаленные в боях, могли выдержать дополнительную дозу змеиного яда. Они становились сильнее, быстрее, могущественнее. С помощью этой магии Михаил мог бы даже сразить высшую. Так он думал. Отступник подпрыгнул с земли и развернулся к Борису. Услышал, как об землю ударился топор, выпавший из спины. Раны затягивались, боль уходила. Теперь он сможет победить. – Давай!

Это стало последним словом, сказанным Михаилом. Он лишь успел увидеть недовольное лицо Бориса в тот самый момент, когда откуда-то сзади топор другого охотника начисто отсек ему голову. Эдгар предупреждал его. Всегда говорил – не пытайся сражаться с охотниками. Они никогда не сражаются честно. Но Михаил слишком долго был во власти змей. Забыл каково это – быть охотником. Забыл тренировки и заветы. Он никогда не был так искусен в охоте, как Борис. Всегда завидовал ему. Быть может поэтому и принял змея в своем сердце. Хотел стать как старый друг, даже сильнее. И думал, что стал. Голова отступника упала на землю и ее тут же пнули в костер, на котором еще догорала орущая ведьма.

– Это была моя битва, Матиас!

– И ты победил. Его последний прием не сделал бы разницы, твоя охота завершилась, Борис, – Матиас кивнул на руку охотника, из которой сочилась кровь. – Лучше займись раной. Наша ночь только начинается. Родерик бери его и следуйте плану.

Родерик кивнул, подхватил топор с земли и протянул Борису. Тот недовольно принял оружие. Матиас лишил его мести, лишил наслаждения. Но, возможно, поступил правильно. Охотники не были воинами, не были фехтовальщиками. Они охотились и убивали. Эффективно, умело, безошибочно. Борис начал играть с жертвой. Мог бы убить его раньше, но не хотел. Гордость заставляла его чувствовать боль и ярость. Заставляла держать обиду и сжимать кулаки. Но все же, когда Матиас проходил мимо, Борис сказал:

– Ты прав. Прости. И спасибо, – он выдохнул. Айзек хорошо научил их. Заставил стать братьями. Он верил, только так в этой войне можно одержать победу.

– Всегда пожалуйста, брат, – Матиас улыбнулся и положил руку ему на плечо.

– Все получилось?

– Да, но дальше все будет зависеть от вас. Поспешите.

Родерик с Борисом кивнули. Борис окликнул Игрина, который все это время стоял как вкопанный, держась за фонарный столб. Битва охотника и отступника потрясла его. Он не думал, что кто-то может так сражаться. И теперь страшился охотников еще больше. Отказываясь поверить, что те были людьми.

– Ты с нами? Или хватит? – Игрин после этих слов будто ожил. Расправил плечи и утвердительно кивнул. Он не отступит. Пойдет до конца. Все же, он зашел слишком далеко.

– Тогда хватай, – Родерик метнул ему тяжелую сумку, которую Игрин неловко поймал. – По дороге наденешь. Можешь считать, что временно ты один из нас. Там необходимое обмундирование. Поспешим, – Игрин кивнул и бросился следом за охотниками, направляющимися в сторону Стеклянного района.

Матиас же взял одноногое и обезглавленное тело Михаила и потащил его поближе к костру. Вокруг валялись люди, которые еще не пришли в себя после заклинания перемещения. На костре уже перестала кричать ведьма, лишь изредка потрескивая сгорающими костями. Кобра вывалилась из охваченного пламенем рта Михаила и сгорала корчась в странном, завораживающем танце. Матиас дотащил тело и бросил в костер, затем развернулся в сторону Стеклянного района, как делал это Борис. Матиас смотрел вперед и надеялся, что его взгляд встретиться с Корделий Фривуд. Охотник улыбнулся:

– Надеюсь, Эдгар фон Рейнс с тобой рядом, ведьма. Потому, что он сможет объяснить тебе, что это такое, – охотник достал из кармана спусковой механизм. – Игнем Санктум, отродье.

Он услышал крик, нечеловеческий, неземной вопль. В котором сплились ярость, отчаяние, желание разрывать на куски и дикая боль утраты, которая должна была вот-вот возрасти. Матиас почувствовал, как со стороны Стеклянного района, что-то ринулось сюда, ему навстречу. Гигантская сила, с которой он раньше никогда не сталкивался. Что-то схватило его и подняло вверх, в воздух. Матиас оказался в небе над Тарнемом. Внизу полыхал город, разрастаясь зелеными огнями очищения. И только одно пятно – Стеклянный район, все еще оставалось нетронутым. Матиас не испугался, он был настоящим охотником. Азартным, безумным, расчетливым. Высшая ведьма схватила его за горло и притянула к себе. Она говорила так, чтобы он видел огромных змей, сотнями желтых, безжизненных глаз, уставившихся на него изо рта Корделии.

– Ты не посмеешь нажать, охотник, – она шипела, змеи извивались, кружились. Корделия Фривуд готова была уничтожить его прямо сейчас и ничто не смогло бы ей помешать. Это был просто человек. – Я уничтожу тебя.

– Скажи, высшая, – Матиасу тяжело было говорить, но он старался. – Услышишь ли ты, как будет скулить твой ковен, когда священный огонь расплавит их плоть. Скажи, тебе будет больно?

Корделия огрызнулась и скрежетнула зубами. Ей не нужно даже было произносить слов силы. Матиас почувствовал, как ветер оторвал его руку, сжимающую детонатор и она безжизненно полетела вниз. Но охотник не закричал, не стал умолять ее. Он расхохотался.

– Вы не цените свою жизнь, охотники. Не стану и я, – Корделия раскрыла рот, посылая своих змей вперед, впиться в его противное лицо и разорвать в клочья. Ведьма была уверена, что спасла ковен.

– Амен, сестра, – закричал Матиас, а потом Корделия услышала взрыв. Она остановилась и развернулась посмотреть, что происходит внизу. Стеклянный район взорвался. Вспыхнул столбами пламени, что разлетались в стороны, захватывая район в клешни безумного огня. Высшая ведьма закричала, когда почувствовала, как горят ее сестры, оказавшиеся в эпицентрах взрывов. Но она знала – то было только начало. Первая стадия. За которой шла более страшная. Бесчеловечная, опасная. Корделия сжимала пальцы, надеясь задушить охотника. Он обманул ее. Она развернулась, чтобы кинуть ему в лицо последнее проклятие. И в этот самый момент лезвие топора снесло высшей ведьме голову.

День 11ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Стеклянный район, Поместье Эшлендов

Корделия была в бешенстве. Эдгар давно не видел, чтобы высшая так теряла над собой контроль. Новость о публичном сожжении вывела ее из себя. Она забыла свой статус, забыла о своей силе и кричала, разбрасывалась проклятиями и кружила по комнате. Старик же сидел у окна и наблюдал, как посреди Железного района в воздух поднимаются зеленоватые клубы пламени. Зрелище навевало воспоминания о той жизни, когда он был еще человеком. Когда сам нередко затаскивал ведьм на костры и с удовольствием наблюдал за их мучениями. Он даже причмокнул, стыдливо пряча лицо от высшей. Эти охотники были не так глупы, как он думал. Такой простой шаг – и такой действенный. Если они продолжат убивать ведьм по всему Тарнему – Корделия рассвирепеет. Но чего они добиваются? Выманить ее из Стеклянного района? Разве они считают, что смогут победить высшую? Эдгар теперь был о них высокого мнения. Айзек их хорошо натренировал, стоит отдать ему должное.

– Я должна пойти и убить их! – зарычала Корделия Фривуд и подошла к окну, полная намерения ринуться в город и разобраться с охотниками собственными руками. Эдгар подошел сзади и мягко приобнял ее за талию.

– Понимаю, тебе больно. Ты ненавидишь их. Но не стоит их недооценивать.

– Это я-то недооцениваю? – гнев ведьмы переключился на старика, чего, в общем-то, он и добивался. – Я тебе приказывала пойти и разобраться с ними, но ты меня уверил, что Михаила будет вполне достаточно. А теперь ты сидишь тут с довольной рожей и смотришь, как горит моя сестра!

– Они охотники. Они убивают ведьм. Ты не остановишь их, пока не представиться такая возможность. Ты могла убить одного из них, когда защищала Михаила. И как? Получилось? – Эдгар подмигнул женщине и та не нашла, что ответить. – Убить их не так-то просто. А если ты сейчас ринешься в Тарнем – сыграешь в их игру, на их правилах. Ты не думала, что этот жест, – Эдгар махнул в сторону костра, – лишь для тебя, чтобы выманить тебя из поместья, где собраны твои сильнейшие союзники?

– Я высшая ведьма, Эдгар Фон Рэйнс. Думаешь моих сил недостаточно, чтобы убить пару тройку охотников? – она высокомерно вздернула нос и посмотрела на старика с высоты своего величия. Мужчина тяжело вздохнул, а потом резко ударил ребром ладони по шее своей госпоже. Та не успела отреагировать, не успела поставить защиту или призвать змеиную силу. Почувствовала, как теряет дыхание и падает вниз. Старик схватил ее и поставил на ноги. Высшая ведьма смотрела на бывшего охотника стыдливо, стараясь умерить свой гнев. Старик был прав. Ее силам нет границ, но их необходимо использовать с умом. Бить наверняка.

– Поверь, госпожа, я уже старик и двигаюсь не так быстро, как они. Потеряешь контроль и они срубят твою голову. Не поддавайся на их уловки. Это всего лишь ведьма. Не твоя приближенная.

Корделия зарычала и Эдгар почувствовал, как в ее рту зашипели змеи. Женщина понимала, что он прав, но бессилие сводило ее с ума. Она развернулась и направилась в комнату Лирии Эшленд, необходимо было проверить, как идут дела у девочки. В дверях высшая ведьма наткнулась на Михаила, но лишь злобно зашипела в его сторону, не удостоив даже приветствия.

– Что случилось с госпожой? – отступник подошел к учителю, который уже устроился в кресле и закурил свою противную сигарету.

– Переживает из-за костров, – причмокнул Эдгар, выпуская плотное облако дыма. – Как поиски?

– Я снарядил ведьм прочесывать районы, видимо одна группа нашла охотников.

– Выходит, что так. Этот твой Борис. Ты не говорил, что он такой хитрый. Сказал, что он обычный охотник. Выходит он не так прост, раз задумал такую игру.

– Не думаю, что это его идея. Скорее с ним еще кто-то.

– Эти приближенные Айзека – ты был одним из них? – с интересом спросил Эдгар, даже развернувшись к Михаилу.

– Нет, не был достаточно сильным. Их было не так много. Когда я предал Церковь, Айзек только начал свою реформу. Выбирал молодых, сильных, выдающихся. Борис был одним из них, я – нет.

– Зависть, – поднял вверх палец старик. – Вот, что двигало тобой, когда ты предал Всеотца. Завидовал своему другу и решил, что силы Незримого Змея уравняют вас. А может даже, – Эдгар наклонился и произнес последние слова шепотом, – сделают тебя сильнее.

Старик расхохотался, а Михаил смущенно отвел глаза. Он уже не мог вспомнить, почему решил предать Церковь. Помнил только боль и то, как тьма окутывала его. Ему было страшно и тогда он услышал шипящий голос, задавший один простой вопрос: "Хочешь жить?" Михаил ответил не задумываясь, потому что боялся смерти и не хотел ее принимать. В тот самый момент ему было плевать, что будет дальше.

– Ладно, сейчас речь не о тебе. Избранные Айзека – кто они, какие они? Чем они отличаются от таких, как ты? И главное – предадут ли они Священную Церковь, если предложить им достойную цену.

Михаил задумался. Он многих не знал, а некоторых уже забыл. Они тогда были совсем детьми. Которых учили убивать женщин и не знать пощады. Учили сражаться, используя не только топоры, но и любые подручные средства. Главное выжить, главное – убить ведьму. Но кое-что он все таки помнил. Или думал, что знает:

– Все они – очень опасные. Это главный критерий. Потенциал и сила. Каждый из них – безумный фанатик, который ненавидит ведьм. Айзек говорил, что выбирал их такими, чтобы были похожими на вас, Эдгар, – старик присвистнул. – Что не остановятся ни перед чем, пока не убьют ведьму. Чем они отличаются? Это простой вопрос. В их жизни нет ничего, кроме охоты. Взять хотя бы Бориса. Его семья была из Северной Знати. Но когда ему было пять лет – всю семью уничтожили змеязыкие. Обычная история – разорили и наслали проклятия. Отца застрелили, а матушка бросилась с ним в холодную реку с моста. Надеялась, что разобьется или замерзнет. Разбилась, а Борис нет. Выбрался. Вылез на льдину и мать вытащил, да сидел, ждал, что матушка проснется. Когда стал совсем замерзать – пошел по льду вперед. Там его мой отец приметил, он тогда полицмейстером служил. Мы его к себе взяли. Можно сказать, что мы как братья были. Вот только он другой всегда был. Не такой как я. Ночами не спал, все сидел и в темноту смотрел, будто ответы там увидеть хотел, – Михаил вздохнул. – Мой отец напился как-то и рассказал, что это змеязычники семью его уничтожили. Тогда наутро Борис в Церковь пошел. А вечером уже костер в нашем городе был, точь-точь как тот, что сейчас в Железном районе догорает. Но как вы знаете, змеязычники таких обид не прощают. Родителей моих они убили, а мы с Борисом убежали и в церкви спрятались. Тогда нас охотники и забрали. Идти нам было некуда, вот и стали нас обучать. Я не хотел сначала, а Борис сразу согласился.

Михаил закончил историю и вздохнул. Он не любил об этом вспоминать. Часто винил отца и Бориса в том, что случилось. Как бы сложилась его жизнь, если бы отец не подобрал этого мальчика? Его родной город уничтожен, вероятно он погиб бы во время атаки змеязычников. Можно даже предположить, что Борис спас его, но Михаил думать об этом не хотел.

– Прекрасная история, – то ли серьезно, то ли нет ответил старик. Михаил заметил, что его взгляд устремился куда-то вдаль. Может у него тоже была похожая судьба? – Этот Борис славный малый. Месть – отличное топливо для охотника. И ведьм он ненавидит с рождения. А если есть еще кто-то страшнее, чем он. Ох! Похоже ночка нам предстоит действительно полная сюрпризво, как думаешь Михаил?

– Были двое, – вдруг вспомнил он и решил, что рассказать об этом важно прямо сейчас.

– Двое?

– Да, я помню, что были двое мальчиков. Их Айзек любил всегда ставить в пример остальным. Один был очень силен в бою, даже взрослые охотники не могли с ним справиться. А второй – он был другим. Будто не ребенок уже, а старик. Говорил странно и мысли его были запутанными и непонятными. С ним только Айзек любил разговаривать, остальные сторонились. Никто не понимал. Они самые опасные для нас. Если Айзек послал их вдвоем, или хотя бы одного из них – я думаю нам стоит быть вдвойне осторожными.

– Их имена? – Михаил виновато развел руками. Даже это он смог вспомнить с трудом. После того, как змей попал в его сердце – вспоминать старую жизнь было все сложнее и сложнее. Он помнил детство, помнил Бориса. Помнил, как сражался в последний раз, когда был охотником. Все остальное превратилось в непроглядную пелену, лишь изредка воспоминания возникали и тут же забывались.

– Это все, что я помню. У одного был рисунок ворона на шее. Или мне так показалось?

– Хорошо, – Эдгар понял, что больше им разговаривать не о чем. Михаил так и не ответил на вопрос: "смогут ли они предать Церковь?" Но на него и не нужно было отвечать. Айзек набирал фанатиков, таких, каким когда-то был Эдгар.

Старик усмехнулся. И где он теперь? Гранд-мастер охотник, перешедший на сторону врага. У каждого есть своя цена, в этом он не сомневался. Вот только насколько она окажется высокой? Лишь на этот вопрос необходимо было найти ответ.

Дверь в их комнату распахнулась и в комнату буквально влетела Агния Эшленд. Взмыленная, запыхавшаяся с опухшими глазами и часто открывающимся ртом:

– Госпожа зовет вас, Лирия очнулась! – губы ведьмы расползлись в улыбке.

День 5ый летнего круга 208 года Р.С.

пригород Билверса

Ее рука скользнула по спине снизу вверх, захватывая копну непослушных черных волос. Растрепала шевелюру и устремилась к торчащему уху. Ловкие пальцы схватили за мочку и потянули вниз и в сторону. Послышался недовольный стон, спугнувший пальцы и заставивший их устремиться к губам. Пальцы изобразили непонятный узор, кружась вокруг недовольно раскрытого рта и, взметнувшись вверх, остро щелкнули по носу. Послышался женский смех, когда мужские руки быстро схватили заигравшиеся пальцы. Он поднялся вверх, схватил ее за запястья и пригвоздил к кровати.

– И как это понимать? – Родерик смотрел на нее, еще не до конца проснувшись. Огромные, бесконечные рыжие волосы разливались подобно костру, охватившему хвойный лес. Веснушки рассыпались по лицу, напоминая о солнце и заставляя невольно улыбаться всякий раз, как он смотрел на нее. Зеленые глаза, колдовским блеском искрились, принуждая парня тяжело дышать и забывать, время от времени, свои мысли. Она извивалась и смеялась, из-за чего волосы опутывали все вокруг, будто были живыми. – Отвечай! – с притворной жестокостью в голосе потребовал Родерик.

– Уже наступило утро и нам пора отправляться в город, ты обещал! – в одно мгновение она превратилась из игривой в обиженную и даже позволила слезам подступить к глазам, стараясь вызвать приступ опеки и нежности у сурового охотника.

– Ну раз обещал, – смягчил хватку Родерик, – тогда пора собираться.

– Ура!

Он отпустил и она тут же подпрыгнула, захватывая его в объятия, цепляясь руками и ногами одновременно. Родерик улыбался, она отвечала взаимностью. Какое-то время он держал ее на руках, потом отпустил. Она побежала выбирать платье для похода в город, охотник пошел умываться. Что он здесь делал? Как долго это будет продолжаться? Ответов на эти вопросы он не знал. Быть может его околдовали? Родерик разочарованно взглянул на свое отражение в зеркале. Все было куда более прозаично. Никакой магии. Просто она была слишком красива. Таких он раньше никогда не видел. Он любил смотреть за ней, когда та одевалась. По-детски выбирала наряды и спрашивала его, нравится ему это платье, или другое. Никогда в его жизни не было чего-то подобного. Светлого, честного, теплого. Он знал только боль, грубость и ярость. Вот те столпы, на которых вырос Родерик. Родителей своих он никогда не знал. Рос на улице, питаясь тем, что смог своровать, или тем, что бросали к его ногам добрые люди. Потом его нашла Церковь. Ему обещали еду и одежду, нужно было только научиться махать топором. И Родерик научился. Быстрее, чем от него ждали. Свою первую ведьму он убил когда ему исполнилось восемь лет. Учитель связал ее и приказал отрубить голову. То была проверка, Церковь внимательно наблюдала – сможет ли он убить другого человека, а тем более женщину, умолявшую его смилостивиться. Родерик не медлил. Топор опустился быстро, четко, грузно. Голова отлетела, а мальчик только пожал плечами – не так это было и сложно. Внутри всегда царил холод. И боль. К ней Родерик привык с самого рождения. Его первое воспоминание – его больно пнули, когда он пытался доползти до куска хлеба, валяющегося в грязи. Тогда он даже не заплакал. Просто поднялся на руках и пополз снова. Больше всего на свете ему хотелось есть, а о боли думать времени не было. Тогда его пнули еще раз. И еще. А на четвертый раз в него кинули тем самым куском хлеба, к которому он полз. Мальчик улыбнулся и принялся жевать.

– Это подойдет? – она кружилась перед ним в небесном голубом платье, плотно стягивающим фигуру. Руки и плечи были открыты, ее кожа блестела матово-молочным светом.

– Прекрасное, – утвердительно кивнул Родерик. Когда в твоей жизни была только тьма, даже небольшой луч света может изменить твою судьбу. Но почему именно она?

Они обнялись и вышли из дома. Билверс был совсем недалеко, но девушка настояла, чтобы они ехали в повозке. Родерик вздохнул и принялся готовить лошадей. Ему нравилось ходить пешком, но перечить и спорить сегодня ему не хотелось. Раз она мечтала ехать в повозке – так тому и быть.

В пути они почти не разговаривали. Он был сосредоточен на поездке, она любовалась природой вокруг. Билверс был городом, почти затерянном среди густого леса. Там жили добрые люди, промышлявшие в основном плотницким ремеслом, да пивоварением. Свои изделия они каждую неделю отправляли на ярмарки в большие города, где их товар всегда ценился высоко. Но она не обитала в самом городе – жила рядом. В небольшом домике, куда несколько недель назад и пришел Родерик. Местные ему сразу показали, где живет странная девушка, у которой женщины покупают зелья и травы. Родерик пришел ночью. Застал ее врасплох. И не смог ничего сделать.

– Надеюсь будут песни! О, как я люблю песни! – она была словно ребенок, который наконец попадает на праздник, который всегда мечтал посетить. Сегодня был особенный день – в Билверсе была пышная ярмарка. Событие для этого города не частое, а потому на главной площади собрались почти все жители.

Родерик проехал мимо площади, направляя повозку в специально отведенное место. Там заплатил приветливому старику пол медной монеты и привязал коней к столбу. Старик выдал ему билет, с которым надлежало забрать повозку. Девушка уже не могла скрывать эмоций и почти что прыгала рядом, приговаривая "идем, идем".

– Да, сейчас, – отмахивался Родерик, улыбаясь.

Они отправились к главной площади переулками и все это время охотник выслушивал, как замечательно будет на ярмарке, какие сладости она обязательно должна попробовать и какие игрушки купить.

– Ты действительно как ребенок, Мира, – усмехнулся Родерик, а девушка надула губы, но лишь на мгновение, а потом рассмеялась.

– Но ведь поэтому ты меня и полюбил!

Любовь. Родерик не знал этого слова. Раньше не знал. А теперь боялся потерять его. Ее. Что же он делает? Он что-то почувствовал, увидел краем глаза опасное движение. Всю свою жизнь он тренировался убивать и преследовать. Его реакция всегда была на пике возможности, даже сейчас, когда он смеялся и наслаждался прогулкой. Охотник выставил руку и поймал камень, летевший прямо в ее лицо.

– Ведьма! Ты прокляла мою матушку! – трое детей. Всем лет по шесть-семь. Суровые, насупившиеся лица. Тот, что метнул камень, стоял первым. Остальные держались чуть сзади – были не такими смелыми.

Мира засмеялась. Легко опустила руку Родерика и подошла к детям. Села на корточки:

– Ну что ты! Какая же я ведьма? Смотри! – девушка раскрыла рот и сказала "А!" – Видишь? Внутри нет никаких змей, а чтобы силу волшебную получить, нужно сердце свое змею продать, разве не так Церковь учит?

– Так, – потупил взор мальчик. Мира была несказанно красива и близко с ней находиться тяжело было даже мальчику, чего уж говорить о взрослом мужчине.

– Ты мне расскажи лучше, что с матушкой твоей случилось? Может я помочь смогу?

Мальчик опустил глаза вниз и принялся рассказывать о том, что его матушка с болезнью слегла, как раз после того, как травы у Миры купила. Родерик слышал эти истории много раз. Девушка улыбалась и кивала головой, потом достала из своей небольшой поясной сумочки колбу с растертой травой и рассказала мальчику, что делать. Она всегда так делала – находила со всеми общий язык и привносила добро. Родерик взглянул на свою руку. Камень треснул и разломился на кусочки. Он был готов разбить голову маленькому мальчику лишь за то, что тот защищал мать.

Дети попрощались с Мирой, главный мальчуган поблагодарил ее и даже тихонько обнял. Радостные, они побежали домой, давать маме целебное снадобье.

– Что с его матерью?

– У нее неизличимое заболевание. Осталась пара недель, может чуть больше.

– Но твое зелье поможет?

– Сгладит мучения, не более, – Мира пожала плечами и вновь лучезарно улыбнулась, разворачиваясь к Родерику. – Всех не спасешь, люди слабые и болезненные, часто умирают, такова жизнь, согласен?

Охотник кивнул, не до конца понимая, на что соглашается. Он готов был следовать за ней и защищать ее. Не смотря на то, что должен был убить и вернуться в Церковь. Чтобы получить следующую цель. Вновь отправиться в путешествие, искать новую ведьму. Так продолжалось бы всю его жизнь, а другой судьбы он и не знал. Может быть Мира знала? Стоило спросить у нее, попросить рассказать, что ему делать. Но он не мог. Она не знала, кем был Родерик. Считала его простым путником, что устал с дороги и неожиданно почувствовала к нему влечение, а он ответил взаимностью. И они стали жить вместе, просто и понятно, будто так и должно было быть. Все складывалось хорошо, возможно даже слишком хорошо. Но Родерик знал – за ним пошлют. Если еще не послали. Он не посылал отчеты, не передавал новости. Священная Церковь отправила его в Билверс убить ведьму и он пропал. Поэтому Айзек пошлет за ним, обязательно.

Родерик утонул в своих размышлениях и даже не заметил, как они пришли на ярмарку. Мира носилась взад-вперед, примеряя наряды, находя какие-то безделушки и покупая неожиданные сладости, которые Родерик должен был обязательно попробовать. Ей было весело, и он перестал размышлять о неизбежной судьбе. Что будет, когда придут другие охотники? Он не знал, сейчас Родерика заботила только она. Ему хотелось любоваться ей, гладить волосы и держать на руках. Если она улыбалась – он улыбался вместе с ней. И прекраснее этого чувства не было ничего на свете.

Вечер настал незаметно, центр ярмарки очистили и туда выбежали скоморохи развлекать толпу смешными номерами и необычными трюками. Мира смотрела на пестрые наряды и смеялась каждой нелепой выходки. А Родерик не спускал с нее взгляда. Никак не мог налюбоваться, будто бы его околдовали, но он знал – дело не в этом. Просто она стала для него целым миром, за такой короткий период.

– Надеюсь мы всегда будем вместе, – неожиданно сказала Мира и повернулась к Родерику. Прикоснулась к его щеке и приложила голову к груди. Она, наверное, услышала, как быстро и сильно застучало его сердце. Охотник прижал ее как можно ближе:

– Это то, чего бы мне очень хотелось, – сказал он.

Дорога домой была спокойной и тихой. Мира забралась к нему на колени и положила голову на плечо. Похоже, она просто уснула и тихо посапывала, не переставая улыбаться. Родерик внимательно следил за дорогой, направляя повозку по уже знакомым местам. Хоть на дворе была ночь – дикие звери на дорогу не выходили. Их отпугивали тотемы, созданные Мирой. Она любила Билверс – оберегала его своим колдовством, помогала здешним жителям. Многие догадывались, кем она была, но предпочитали закрывать глаза. Ведь она не делала ничего плохого, а тихо жила, да и помочь всегда была готова в меру своих способностей. Убивала ли она когда-нибудь? Родерик надеялся, что не узнает ответ на этот вопрос. Когда они только встретились – она была слишком беспечна. Охотника никогда в жизни не видела и легко впустила в дом незнакомого человека, предложив еды и воды. Сама добродетель. Но не это подкупило Родерика. И даже не ее красота. Взгляд. В нем было столько детской невинности и доброты, он просто не мог поверить, что сердце этой девушки обвито жгутами змей. Родерик никогда не видел, как Мира использует свою силу, как пробуждает змей внутри. Может она и вовсе решила отказаться от сил и жила тихой жизнью простой знахарки?

Они добрались домой и Мира легко проснулась. С удовольствием потянулась и зевнула. Родерик улыбнулся и бережно помог спуститься с повозки. Они вместе отвели коней в стойло и привязали повозку. Родерик захватил тюк с покупками – Мира постаралась скупить все, что ей понравилось на ярмарке.

– Пойдем скорее, ты разложишь все вещи, а я приготовлю ужин.

– Только ужин? – усмехнулся Родерик.

– Ты сегодня вел себя лучше обычного и даже не ворчал. Так что, может и не только ужин, – подмигнула девушка и побежала в сторону дома, весело хохоча. Она схватилась за ручку и протянула ключ, чтобы открыть дверь. Вот только дверь была уже открыта. – Я закрывала, точно помню.

Охотник кинул тюк и бросился вперед, пришлось ударить Миру по ногам и дернуть за волосы назад. Послышался хруст порванных прядей и девушка закричала. Над головой взметнулся топор и глубоко ушел в дверную ставню, просвистев в нескольких сантиметрах от белоснежной шеи девушки. Родерик не стал ждать – прыгнул вперед, во тьму дома, сбивая охотника на землю. Сам не понимая, что делает, он принялся избивать его, целясь в височную долю. Почувствовал опасность, развернулся. Увидел, как Миру ударили и она отлетела на несколько метров. Еще двое охотников. Айзек решил, что Родерика убили и послал побольше. Скольких всего? Отряд зачистки обычно состоял из четверых охотников. Ботинок глубоко впечатался в голову Родерика, выкидывая его из дома наружу. А вот и четвертый. Родерик сгруппировался и смог быстро вскочить на ноги. Он оказался рядом с одним из охотников, преследовавших Миру.

– Родерик? – парень не договорил. Родерик ударил пальцами в горло, вдавливая кадык, затем кинулся в ноги и перебросил охотника через себя на землю так, чтобы свернуть шею. Громкий хруст и тихий хрип. Родерик подхватил топор убитого и наугад метнул в распахнутую дверь. Оттуда как раз выбегал четвертый охотник. Топор влетел ему в лоб, убивая мгновенно.

– Кринраш! – Родерик увидел, как изо рта Миры вырвались десятки змей. Ее взгляд изменился. Зрачки прекрасных глаз сузились, превратились в опасные, змеиные. Волосы, будто по волшебству, развивались, словно обрели жизнь и превратились в языки пламени, охватившие девушку. Пальцы неестественно выгнулись, а рядом с ними из воздуха материализовались небольшие, острые сосульки. Последний охотник был уже близко, но ведьма успела щелкнуть пальцами. Ледяные снаряды один за другим врезались в тело, отбрасывая и пробивая охотника насквозь. Ледяной шквал все наращивал силу, хотя охотник был уже мертв. Пока тело не разорвало на части, Мира не остановилась.

Даже сейчас она была прекрасна. Верхняя часть туловища охотника, искореженная, пробитая льдинками, отлетела к Родерику. Охотник так и не отпустил топор, до последнего момента. Почему не использовал "крики"? Родерик не знал. Судя по их виду, это были молодые охотники, совсем еще юнцы. Слишком неосторожные. Мира смотрела на Родерика. В ее глазах пылал огонь ненависти и ужаса. Она знала, кто такие охотники. И теперь она знала, кто такой Родерик.

– Он знал твое имя, – прошипела змеязычница. Родерику нечего было ответить. Он смотрел на вьющихся в ее рту змей. Видел капельки крови, что текли изо рта девушки и мог думать только о том, чтобы схватить ее, обнять, вытереть кровь и узнать, не больно ли ей. Все о чем он мог думать – это она.

Первый охотник выполз из дома. Родерик сильно избил его, но убить не успел. Тот задыхался кровью и держался за голову. Но все равно упрямо полз вперед, сжимая в руках небольшой револьвер. Все еще хотел сражаться. Направил оружие на ведьму:

– Сдохни, во славу Всеотца! – закричал он во всю силу своих легких. Мира отвлеклась, перевела взгляд с Родерика и прошептала:

– Шитэк, – пуля зависла в воздухе, будто ее остановили неведомые силы. Не долетела и половины пути, а затем развернулась и пробила глаз охотнику, прекращая его муки. Мира опустила руки. Глубоко вздохнула. Она боялась перевести взгляд на мужчину, которого полюбила. Он был охотником, тем, кто убивает ведьм. А она была ведьмой. – Родерик, я…