Текст книги "Надежда мертва (СИ)"

Автор книги: Алекс Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Я так рада, что мы снова вместе.

– Теперь уже навсегда, – ответил Родерик, уткнувшись в ее волосы, по запаху которых так сильно скучал. Сознание возвращалось к нему. Он знал, что следует сделать. Отступник смог неожиданно легко подняться и осмотреться.

Тяжело отвел взгляд от тела Бориса и обвел взглядом место сражения. Повсюду лежали поверженные ведьмы, чьи тела лишь изредка дергались, стараясь найти силы к регенерации, которую блокировал Игнем Санктум. Лирия Эшленд стояла, погруженная в зеленую дымку, продолжая плести заклинания. Родерик подошел к высшей.

– Нам пора убираться отсюда. Скоро светает, Игнем Санктум, – от этих слов он почувствовал физическую боль в животе, но не придал ей особого значения, – начнет подниматься и вы умрете.

Лирия остановила заклинание и уставилась на отступника. Ее глаза по-детски сверкнули обидой. Она закусила нижнюю губу и выпалила:

– Это все твоя вина, гадкий охотник! И зачем я вернула тебя? Все мои сестры умрут из-за вашего оружия.

– Мальчишка прав, – от неожиданности Родерик отпрыгнул, когда услышал хрипящий голос сзади. Эдгар Фон Рэйнс не восстановился до конца, он выглядел ужасно, лишь отдаленно напоминая человека. Части тела свисали, соединяемые чем-то, похожим на змеиный хвост. Будто змея внутри него проросла сквозь каждую клетку его тела и теперь силилась связать все воедино. Это была не регенерация, а что-то другое, более примитивное и страшное. Такого Родерик еще не видел. – Нужно убираться отсюда, чем быстрее, тем лучше. И не только из Стеклянного района – мы должны покинуть Тарнем.

– Как нам выбраться отсюда? Я не умею летать, – Лирия от негодования даже слегка топнула ногой. Родерик недоуменно посмотрел на нее. Несомненно она была высшей ведьмой, обычные не умели возвращать к жизни мертвых. Но вела она себя как ребенок. Мир ведьм был странным и непонятным, особенно теперь, когда он оказался на другой стороне противостояния. Он посмотрел на Миру. Девушка сидела и смотрела на него любящим взглядом, мечтая поскорее обнять человека, которого думала, что потеряла навсегда. Будто не помня о том, что когда-то он отрубил ей голову и сжег на костре. Словно не прошли шесть лет с того самого дня, когда они впервые уснули вместе. Родерик улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ.

– Туман убьет меня? – Родерик обратился к Лирии. Он все еще не до конца понимал, какие силы его вернули и кем он был теперь.

– Да, – вместо нее ответил Эдгар, – ты теперь змеязычник. Все, что убивает ведьм – убьет и тебя.

– Не могу согласиться, мастер Эдгар, – Родерику все еще тяжело было смотреть на старика. Отчасти из-за того, что он его все еще ненавидел, а отчасти потому, что тот выглядел как настоящий монстр. – В моих ушах все еще затычки, но я не чувствую жжения. И в моем плаще сотни предметов священной Церкви. Но я не чувствую боли.

– Это потому что мы вытащили затычки и ты уже не в плаще, – кивнула Лирия. Родерик впервые украдкой посмотрел на свое тело и увидел, что его полностью разоружили. Руки скользнули к ушам, но не нашли там затычек. Зато левая рука докоснулась до той части, что отсек Борис. Похоже часть головы волшебным образом отросла, вот только кожа была странная на ощупь. Но времени разбираться с этим не было. – Как нам выбраться, старик?

Эдгар постарался пожать плечами, но этого не произошло. Все его тело дернулось в странной конвульсии, соединенное змеем. Родерик видел, как опускается луна, а значит вскоре Игнем Санктум будет подниматься наверх, уничтожая выживших. Нужно было что-то предпринять. Отступник не желал принимать свою судьбу такой. Не для того он выжил и вернулся к Мире, чтобы умереть.

– Вниз.

– Что? – спросили вместе Лирия и Эдгар.

– Мы заберемся под обломки вниз. Туман уже начал подниматься, вряд ли он проник под обломки. Если повезет, через пять часов туман поднимется в воздух и рассеется. Кроме нас в городе только Матиас, но не думаю, что после схватки с Корделией он в состоянии продолжать битву, иначе бы уже был здесь. Это наш единственный план.

Старик кивнул и поковылял к сооружению, издалека напоминающему вершину трубы. Видимо она чудом не разрушилась, а значит могло остаться целым и основание камина. Эдгар забрался наверх, карабкаясь как настоящая змея, изгибаясь и соскальзывая, но упрямо поднимаясь вверх. На это было тяжело смотреть. Будто змей надел куски Эдгара и выгибался, стараясь походить на человека.

– Эта труба ведет в гостинную, видно плохо, но мне кажется там будет достаточно места. Тумана не видно, – с этими словами Эдгар скользнул в дымоход. Лирия отправилась за ним.

– Ты жив, старик? – высшая прислушалась к ответу и, утвердительно кивнув, прыгнула следом.

Родерик подхватил Миру, поцеловал ее и понес к трубе – их единственной надежде на спасение. Они не разговаривали, слова были лишними в этот момент. Отступник бережно посадил ее на край трубы и крикнул, чтобы девушку поймали. Она улыбнулась ему и скользнула вниз. Родерик отправился следом. Перед тем, как опуститься во тьму трубы он последний раз взглянул на Бориса. Ему показалось, что пальцы охотника дернулись, но Родерик решил, что это просто невозможно.

День????? года Р.С.

Безымянная деревня, Западные земли

Игрин с опаской подошел к двери. Вокруг уже было темно, на улице ни одного жителя. Он не хотел открыть дверь и разбудить дочку. Та, скорее всего, спала вместе с матерью в обнимку. Узнает ли она своего отца? Его не было почти год, да и так ли он изменился? Игрин откинул глупые мысли. Конечно же узнает. Как можно не узнать? Он бы узнал свою дочь из тысячи девочек, у которых могли быть такие же волосы и даже цвет глаз, но все они были другими. У него был всего один ребенок и одна жена. И только ради них он прошел Войну и вернулся. Игрин открыл дверь не стучась.

Руки сжимали горло жены. Она смотрела на него глазами, полными ужаса. Почему он так поступает? Немой вопрос застыл на ее лице. Игрин злился еще сильнее. За своего ребенка он готов был умереть тысячи раз. Его жизнь ничего не значила, без нее. Жена пожертвовала всем, что он любил, ради того, чтобы он выжил. Но зачем? Зачем ему такая жизнь? Игрин сжимал пальцы сильнее, чувствовал пульсацию в горле. Это змеи крутились, силясь вылезти и даровать ей могущество и способ защитить себя.

Он сидел на стуле в своей старой кузнице. Смотрел, как из горна выходит нереальный, зеленый дым. Иногда слышал треск костей и шипение. Лицо кузнеца превратилось в маску, лишенную эмоций. За такие грехи можно было заплатить только кровью. Игрин надеялся, что Всеотец сможет простить его жену. И позволит быть вместе с дочерью. Хотя бы там, после смерти они смогут найти мир. А вскоре Игрин присоединиться к ним.

Мужчина идет сквозь темный лес. Ноги слабеют и ему хочется прилечь. Спина болит, все тело в ссадинах и ушибах. Он взглянул на свою левую руку. Болтается сама по себе, плечо пробито и из раны хлещет кровь. Где его так ранили? На Войне? Игрин не помнил о таких тяжелых ранениях. Лицо старика возникло перед глазами. Здоровяк попытался закрыться, но тело не слушалось. Старик схватил его и безумно хохоча подбросил вверх. Игрин полетел высоко, пролетая мимо деревьев и устремляясь в холодное, ночное небо. Туда, где висела безмятежная луна.

Белый свет заполонил его взор и мужчина попытался зажмуриться, но ничего не произошло. Свет никуда не уходил, продолжая заполнять все пространство вокруг. Он увидел их и заплакал. Жена и дочь стояли перед ним, облаченные в белые одежды и наполненные светом и радостью. Еще грустью. Почему они грустят? Время наконец-то пришло. Они могут быть вместе.

– Папа.

– Эрика! – Игрин упал на колени и обнял дочь. Заплакал, он так давно мечтал обнять ее, так давно хотел прижать к себе ребенка и больше никогда не отпускать. – Наконец-то я здесь, Эрика. Папочка рядом и теперь никогда не уйдет. Хорошо, дорогая?

– Я рада, папа. Но твое время еще не пришло. Ты еще нужен там, – девочка отстранилась от объятий отца и указала куда-то ему за спину. Мужчина развернулся и посмотрел. Там, вдали, лежало его тело. Изможденное, кровавое, в обломках огромного дома, среди обезглавленных женщин, из ртов которых вылезали мерзкие змеи. – Ты должен помочь им победить.

– Но я не хочу, дорогая. Это не моя битва. Я слишком устал.

– Дорогой, – жена села рядом, обняла его. В ней больше не было зла. Только покой. – Ты должен искупить свои грехи, иначе ты не сможешь быть рядом с нами. Тебе позволили вернуться. Победи, победи и возвращайся. Мы будем ждать тебя здесь.

– Нет. Я не хочу, – Игрин плакал обнимая своих любимых, стараясь обхватить их как можно сильнее и передать всю нежность, всю теплоту, что у него осталась. Но в ответ почувствовал только холод. Открыл глаза и увидел, как сжимает одной рукой обломки, валяясь в луже собственной крови. Игрин тяжело поднялся на колени и закричал: – Эрика!

В ответ была лишь тишина. Небо Тарнема окрасилось первыми лучами солнца. Он видел, как туман поднимается вверх, поглощая ведьм, что так и не смогли пережить эту ночь. Боли в плече не было, хоть рука еще не двигалась. Было похоже, будто рана заросла, а может просто кровь засохла. Игрина это не волновало. Он хотел умереть, желал смерти. Отправиться на суд к Всеотцу, склонить голову и встретиться со своей семьей. "Ты должен искупить свои грехи, иначе ты не сможешь быть рядом с нами". Провидение или сон? Что если убийство жены не будет прощено ему? Что если он будет обречен на муки?

Игрин тяжело поднялся на ноги. Тело не слушалось, голова плохо соображала. Он качнулся, но не упал. Что ему было делать? Зачем он проснулся? Вокруг лежали лишь сотни мертвых ведьм, которых захватывал туман Игнем Санктум. Игрин почувствовал, как кто-то берет его за руку. Он посмотрел вниз и увидел Эрику. Дочка улыбнулась ему и указала вперед туда, где лежал разрубленный надвое человек.

– Помоги ему, папа. Отнеси на землю Священной Церкви, – Игрин лишь на мгновение моргнул, но когда раскрыл глаза – дочка исчезла. Реальность или видение? Игрину было все равно. Нужно отнести этот труп к землям Церкви Тарнема и тогда он может встретиться с дочерью? Значит он сделает это.

Тяжелым шагом Игрин отправился вперед, по обломкам. Когда он дошел до трупа и узнал в нем Бориса, здоровяк даже не дрогнул. Огляделся по сторонам и не увидел Родерика. Только его сломанную маску, пару топоров и валяющийся на земле плащ. Он собрал тело Бориса и закутал его в плащ Родерика, связывая в небольшой тюк, который закинул на спину. Туман Игнем Санктум поднимался, но Игрина не клонило в сон. Упрямый мужчина шел вперед, не останавливаясь на передышки. Он шел ко взорванной южной стене Стеклянного района. Оттуда он отправиться прямиком в Первый район. Туда, где раньше стояла величественная Церковь Тарнема. А потом, потом он сможет отдохнуть.

Глава VI

День 13ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Медный район

Когда он раскрыл глаза – солнце уже спряталось за вечерние облака и выходить не собиралось, любезно уступая луне место на небосводе. Тело ломило и даже дыхание доставляло некий дискомфорт. Все же, тренированный охотник привык давить в себе приступы слабости, а потому поднялся на постели и спустил ноги на пол. Простейшее движение, которое он выполнял множество раз – сейчас казалось настоящим достижением. Может быть, даже подвигом. Матиас тяжело вздохнул и постарался закрыть лицо руками – свет от горевших ламп больно резанул уставшие глаза. Левая рука привычно легла на свою часть лица, а вот правый глаз остался незакрытым. Охотник покосился направо, туда, где до недавнего времени у него была рука. Воспоминания захлестнули его разум, отправляя на день назад, заставляя вновь пережить битву с Корделией Фривуд. Высшей ведьмой, которую ему удалось победить. Но какой ценой? Матиас невесело усмехнулся. Сможет ли он продолжать охоту теперь, когда стал калекой? Или мастер Айзек направит его вести летопись в библиотеку и прикажет присоединиться к остальным служителям архивов? Глупо было думать об этом сейчас. Он исполнил свой долг, выполнил указание гранд-мастера. По правде говоря, охотник не надеялся пережить эту схватку и то, что он до сих пор дышал – само по себе было чудом.

Рука закутана и туго перетянута бинтами. По всей видимости над ним потрудился врач. Матиас смутно помнил, как толпа жителей несла его куда-то. Сквозь сон и усталость он пытался понять, что происходит, но не смог пересилить свой человеческий предел и провалился в забытье. Матиас не был уверен, сколько пролежал вот так в кровати, но ему казалось, что целую вечность. Он увидел на тумбочке, рядом с кроватью, небольшой графин с водой. Привычно потянулся за ним и тут же остановился. Он продолжал забывать, что руки больше нет, и каждый раз этот факт с новой силой зажигал в нем приступ жалости. Встряхнув головой, охотник отбросил безрадостные мысли и захватил графин оставшейся рукой. Жадно прижался к горлышку, не утруждая себя нахождением стакана. Вода живительной силой полилась внутрь, пробуждая уставшее тело. Он смог, с трудом, подняться на ноги. Живот болел, дышать было тяжело, плечи не расправить. Сколько костей он сломал в той битве?

Матиас подошел к окну. В Тарнеме кипела работа и отовсюду слышались разговоры и крики. Люди всю ночь сражались с ведьмами, искали змеязычников и сооружали костры, вознося хвалу Всеотцу. Их словно обуяло безумие, которому они были рады следовать, не задумываясь о последствиях. Тарнем захлестнула настоящая внутренняя война. Только сейчас люди стали понимать, что именно произошло. Многие скрывались в своих домах, боясь выходить на улицу, сами не зная почему. Остальные отправились к разрушенным домам в Медном и Стеклянном районах. Они искали выживших и помогали раненым. Район знати кишел останками змеязычников, пораженных туманом Игнем Санктум. Но были среди змеепоклонников тела обычных людей, знатной крови. По ровным рубленным ранам, можно было легко догадаться, что стало причиной их гибели.

Всего этого Матиас не видел, он видел лишь небо, которое очистилось и больше не пестрило дымом зеленых костров. Значит, битва была завершена. Они победили? Или Борис с Родериком не смогли справиться с Эдгаром и остатком ковена и сейчас лежали среди убитых в Стеклянном районе? На эти вопросы он хотел найти ответ как можно скорее.

Дверь за его спиной скрипнула и охотник обернулся, встречаясь взглядом с девушкой, украдкой заглянувшей в комнату, пытаясь выяснить – проснулся ли постоялец.

– Ой! Вы уже встали? – девушка поспешила опустить глаза, боясь подолгу поддерживать зрительный контакт с одноруким охотником, которого считала очень опасным.

– Только что. Позвольте узнать, где я нахожусь и как долго я здесь пробыл? – Матиас был сама любезность.

Молодая девушка, бросая осторожные взгляды то на Матиаса, то куда-то в сторону, все-таки решилась зайти в комнату и закрыть за собой дверь. Она сделала шаг к охотнику, не решаясь взглянуть, и сложила руки за спиной, нервно перебирая пальцами, силясь вспомнить вопрос, который задал мужчина.

– О! Это трактир "Медный Бочонок", самый знаменитый в Медной районе. А вы здесь провели всю ночь и весь день. Вот как вас ночью принесли – так вы только что проснулись. У вас такой жар был сильный, я несколько раз утром полотенце на голове вам меняла. А сейчас вы здоровее выглядите. Вам уже лучше?

Даже день не прошел, а он уже очнулся. Видимо карты ведьмы восстановили его лучше всяких медицинских средств. Матиас сжал и разжал кулак несколько раз, разминая хватку и встряхнул кистью. Силы до конца не вернулись но это было уже хоть что-то. Нужно выяснить у девушки, может она что-то знает о ситуации в городе?

– Благодарю за то, что присмотрели за мной, мисс? – Матиас сделал вопросительную паузу, выжидая достаточно долго, давая девушке время понять, что вопрос адресован именно ей.

– А? Ой! Меня зовут Кларисса, но близкие друзья называют Клэр, – смутилась девушка своей неуместной ремарки.

– Мисс Клэр, еще раз спасибо за то, что спасли меня, – охотник был сама учтивость. Он присел на кровать и сделал еще один глоток из кувшина. При этом поймал на себе несколько заинтересованных взглядов Клэр. – Скажите, а вы знаете, что происходит сейчас в Тарнеме?

– Ну, как тут не узнать! – всплеснула руками девушка, неожиданно почувствовав себя как рыба в воде. Этот интересный мужчина хотел узнать у нее то, в чем она разбиралась лучше всех своих подруг. В сплетнях. – Весь Стеклянный район разрушен! Можете себе представить? Многие особняки сгорели, стены рухнули, а самый большой дом Эшлендов – превратился в руины! – Клэр настолько поглотил собственный рассказ, что она не заметила, как села на кровать рядом с Матиасом. – Но это еще не все – по всему городу казнили сотни ведьм! Представляете? Ну вы-то, конечно, в курсе. Ведь это же вы начали. Самый настоящий охотник на ведьм, я таких раньше никогда не видела! Как же хорошо, что Всеотец наш город не забыл и послал нам вас. Славится Пресвятая Евангелина и прибудет с нами молитвы ее!

Девушка продолжала рассказывать Матиасу о том, что произошло в Тарнеме. Как люди собрались в настоящее народное ополчение и искали ведьм. Рассказала, как ее тоже схватили, но она рассказала молитвы нужные и знамение повторила святое, поэтому ее сразу отпустили. Тут она прервала рассказ, чтобы повторить знамение на всякий случай, так как все еще боялась охотника. В ответ на этот искренний жест Матиас позволил себе немного рассмеяться. Он пристально осмотрел девушку и понял, почему ее могли заподозрить. Молодая, красивая, с живыми глазами, румяными щеками и длинными золотистыми волосами, собранными в растрепанный хвостик. Клэр рассказывала ему о войне, которая шла внутри Тарнема. В которой простые люди встали в одни ряды со стражниками и свергли правящие семьи, которые давно прогнили и подчинились змеязычникам. Об этом все знали, но как только Церковь уничтожили – люди поняли:

– Когда Церковь рухнула и не осталось больше священнослужителей на улицах Тарнема, я помню, как мой папенька сказал тогда: "Вот и все, дочка. Надежда мертва". Я тогда не поняла о чем он говорит. Теперь-то понимаю. Без Церкви и войска Соломонова нам не совладать со змеязыкими, чьи речи сладостны а силы безграничны.

– Мисс Клэр, – Матиас поставил кувшин на пол и взял девушку аккуратно за подбородок. Развернул к себе и заставил посмотреть в глаза. – Надежда никогда не умрет, пока жив хотя бы один истинный сын Соломона. Пока живы Охотники.

Ему захотелось поцеловать ее. Захотелось почувствовать обжигающий жар страсти на губах. Почувствовать, что он все еще был жив. Поломан, изранен, лишенный конечности. Но живой. Победивший. Она уперлась руками, легко ударила его, постаралась дернуть за волосы. Но даже не старалась отпрянуть или замкнуть губы. Наоборот, пылко ответила на поцелуй, утопая в крепких объятиях охотника. Руки девушки скользнули по спине, исписанной ранами и шрамами, как старыми, так и свежими. Но спине могучей, налитой силой и крепкими мышцами человека, который всю свою жизнь посвятил тренировкам и своему ремеслу. Клэр показалось, что Матиас нереальный, ненастоящий. Будто его тело высечено из камня или сложено из раскаленного железа. Словно она никогда не встречала человека, кто был бы сильнее или хотя бы равным по силе охотнику. Он схватил ее одной рукой словно перышко и легко опустил на кровать, нависая сверху.

– Что изволите на ужин? – приветливо спросил трактирщик, когда Матиас, спустя некоторое время, спустился вниз.

В трактире, не смотря на поздний час, народу было не так много. Несколько измученных стражников, что учтиво кивнули охотнику, да еще несколько постояльцев, устроившихся по углам со стаканами пенящегося напитка. Матиас неуклюже присел на стул у барной стойки и благодарно взглянул на трактирщика:

– Спасибо, что приютили. Не откажусь от чего угодно, посытнее, да погорячее.

– Сейчас сделаем, господин, – трактирщик подмигнул ему и исчез за стеной. Слышно было, как он поторапливает кухарку и называет охотника "спасителем" и "избавителем". Через пару минут перед Матиасом стоял аппетитный ужин, состоящий из наваристой ухи, тушеного картофеля с мясом и полной кружки лучшего эля, что был в "Медной Бочке". – Приятного аппетита!

Матиас даже не успел поблагодарить, жадно набросившись на предложенную еду. Это было бестактно, но голод легко утопил эту оплошность во всеобъемлющем желании насытиться. Охотник ел быстро, почти не жуя, стараясь расправиться с пищей быстрее, чем она успеет остыть. А потом довольно отхлебнул сразу половину кружки. Улыбнулся и силой поставил кружку на барную стойку, громко срыгнув. Хозяин "Медной Бочки" заулыбался:

– Надеюсь, понравилось?

– Это была лучшая еда, что мне доводилось попробовать за последние лет пять, – захохотал Матиас. – Благодарю повторно за столь теплый прием.

– Это мы благодарим вас, мастер охотник. Вы вернули Тарнему возможность вновь жить, не боясь гнева змеязычников, – трактирщик сплюнул под ноги, не стесняясь эмоций. – Вам себе даже не представить, как много зла они успели сделать в нашем городе. И как все разом закрыли глаза, в страхе попасть им в немилость.

– В этом нет ничего зазорного, – устало ответил Матиас. Такое заявление удивило трактирщика. – Змеязычники сильны и опасны. Люди привыкли жить во смирении и мире. Мире, который подарила им страшная Война. Мы так и называем его – Новый Мир. Мир, в котором отведено место прогрессу и в котором нет места постоянным сражениям. Люди стали слабее, стали беспечнее. И ведьмы воспользовались этим. Они вылезли из своих проклятых нор и застали нас врасплох.

Матиас и трактирщик склонили головы. Оба знали эту правду и каждый, по своему, не хотел с ней мириться. Охотник мог сражаться с несправедливостью, мог защищать людей от ведьм. А трактирщик? Он мог только сетовать на судьбу и поносить ведьм на чем свет стоит. Неожиданно трактирщику стало стыдно за свои слова. Перед ним сидел тот, кто не боялся сражаться со злом, о котором он, до недавних пор, боялся даже разговаривать.

– Господин охотник, позвольте…

Матиас не дал ему договорить, приветственно подняв ладонь. Он улыбнулся мужчине и сказал так мягко, как только мог:

– Вам не в чем оправдываться, и не о чем сожалеть. Это я должен просить у вас прощения. За то, что мы не смогли прибыть вовремя. За то, что не смогли защитить Церковь и сам Тарнем. Мы опоздали и за это, я прошу у вас прощения, – Матиас склонил голову и услышал слезы, которые тяжелым звоном упали на барную стойку. Он поднял глаза и увидел, как плачет трактирщик. Обернулся и заметил стражников, которые скрывали свои глаза за забралом шлемов. Людей, что сидели по углам трактира, чьи губы дрожали, а глаза блестели в приглушенном свете редких ламп.

Человеку, который не жил в городе, попавшем под влияние ковена, было не понять чувств жителей Тарнема. Каково это проснуться однажды и понять, что всю оставшуюся жизнь ты будешь марионеткой в руках могущественных змеязычников. И тебе будет даровано лишь два выбора: присоединиться или сгинуть, попав в немилость. Тарнем не успел полностью окунуться во власть змеязыких. Не стал еще одним Фрипортом или Карвеном. Но жители успели ощутить на собственных шкурах – что значит власть Незримого Змея. Каждая дочь, каждый ребенок – потенциальная жертва. Если им понадобятся новые ведьмы или новые клубки – они зайдут в ваш дом без спроса и заберут то, что считают нужным. Вы повинуетесь или умрете на месте, поверженные словами силы. Если они захотят забрать ваш дом, ваши сбережения, все что вам принадлежит – вы отдадите беспрекословно или лишитесь жизни сию же минуту. Ведьмы не спрашивают и не просят. Они говорят и требуют. Берут и забирают. Никогда не давая ничего взамен. Чем сильнее ковен – тем обширнее их власть. Тем чаще простые жители начинают слышать по ночам змеиный шепот в углах своих жилищ. Со временем появляется страх. Постоянный, нескончаемый, животный. Ему нельзя противиться, он ломает волю и уничтожает все доброе, радостное и светлое, что было внутри. После страха приходит безразличие. Когда бояться больше нет сил, когда руки опускаются и не могут подняться. С лиц людей уходит цвет, а глаза более не пускают слез. Безразличие убивает надежду и ломает волю. Остатки воли рушатся и открывают место новому чувству. Тому, ради которого ведьмы образуют ковены и приходят в большие города.

Подчинение.

Согласие. Повиновение. Смирение. У этого слова много имен и много воплощений. Но означают все они одно – города преклоняют свои головы новым владыкам, чьи сердца плотно обвиты жгутами змей. И тогда города меняются. Превращаются в столицы ковенов, где каждый житель служит повелению Незримого Змея. Они не становятся носителями змеиной силы, но превращаются в последователей его воли. Люди, которые видят смыслом своей жизни служению ведьмам и их нуждам.

Если бы Матиас, Родерик и Борис не пришли в Тарнем и не сразились бы с Корделией Фривуд – этот город превратился бы в такое место очень и очень скоро. Все понимали это. Знали и принимали. И от того им было вдвойне страшнее.

В таверне стало очень тихо. Всего день прошел после того, как десятки тысяч людей вышли на улицы, полные решимости сразить узурпаторов. Это был порыв, ярость и ненависть, которые сплелись в единое, объединяющее людей стремление – уничтожить оковы змеязычников, что сковали Тарнем. Им удалось, скорее всего, удалось. Они уничтожили ковен, помогли охотникам. Сожгли десятки женщин на кострах и вознесли тысячи молитв Всеотцу. Этого было достаточно? Что будет дальше? Город с разрушенным центром, вся знать мертва или валяется без сознания, попав под действие Игнем Санктум. Ярость и ненависть быстро растают, когда исчезнет враг. На их место придут пустота и горечь. Горечь не от того, что они сделали. А из-за того, что решились на это слишком поздно. Сакральную тишину скорби, повисшую в таверне "Медная Бочка", нарушил скрип входной двери. Все посетители одновременно обернулись, уставившись на группу людей, что зашла внутрь.

– Теодор Берн, господин охотник, – мужчина с косматой бородой, одетый в стеганую броню и потрепанную кирасу, уверенно шагнул вперед и протянул правую руку вперед, – с недавнего времени, капитан стражников Тарнема.

Мужчина ловко стукнул каблуками и уставился на Матиаса. Охотник вежливо улыбнулся и протянул оставшуюся руку. Их рукопожатиям не суждено было встретиться, но охотник не желал делать из этого момента неловкую сцену, поэтому схватил стражника за предплечье и встряхнул. Так здоровались в старые времена. Теодор коротко кивнул, принимая рукопожатие.

– Матиас Ван Штайн, охотник Священной Церкви.

– Мы могли бы поговорить где-то, в более уединенном месте.

– Как вам будет угодно, сэр Берн, – Матиас пожал плечами. Не в его положении сейчас было ставить условия. Да и ему интересно было услышать, что может рассказать человек, который в одночасье стал капитаном стражи Тарнема. Возможно, он знает о случившимся в Стеклянном Районе и об исходе битвы.

– Можем пройти в вашу комнату, если позволите? – недолго поразмыслив, предложил Теодор. Матиас согласно кивнул и попросил у трактирщика бутыль вина. Трактирщик любезно вызвался сопроводить господ наверх и принести им бутылку, стаканы и немного фруктов.

Теодор, как и подабало капитану стражи, в трактир зашел не один. С ним вместе было трое стражников при полном доспехе. Они кивнули мужчинам, сидевшим за столом. Видимо узнали соратников. Своей охране сэр Берн приказал оставаться ждать его здесь и те тут же вытянулись по стойке. Матиас подметил, что этот человек уже успел снискать уважение стражников. Возможно старый капитан смешался со змеязычниками или пал в бою. А Теодора выбрали голосами большинства. Стражники обычно были дружным образованием, где царила демократия, уважение и гордость за герб, которым они украшали доспехи.

Гербом стражников Тарнема было изображение огромного сокола, расправившего крылья над двумя судами с красными и черными парусами. Птицы и корабли были частыми геральдическими символами для портовых городов. Матиас с трудом скрыл ироничную улыбку. В природе соколы охотятся на змей и питаются ими. Но у стражников Тарнема была совсем другая судьба. Хотя, в итоге, они смогли дорваться до своей добычи.

– Я в опасности, или вы на стороне Церкви? – Матиас уселся на кровать и налил вина сначала только в одну чашку. Теодор прикрыл дверь за трактирщиком и сел на стул напротив охотника. Бородач пару мгновений изучал лицо охотника, затем кивнул:

– Да благословит вас Всеотец, царь Соломон и Пресвятая Евангелина.

– Амен, – ответил охотник, наливая вина во вторую кружку. Капитан стражников поблагодарил охотника и ловко подхватил кружку. Матиас заметил, что Клэр уже ушла, зато заправила постель и оставила небольшой клочок бумаги, аккуратно прикрытый одеялом. Мужчина мечтательно улыбнулся. Написала ему письмо? Это было мило и невинно. Матиасу захотелось как можно скорее прочитать его, но он быстро одернул свои мысли. Его битва была еще не закончена.

– Весь город в огне, но я думаю вам это известно.

– Вы знали о ковене? – Матиас поднял кружку и отпил вина. Трактирщик не жалел сегодня выпивки. Охотник узнал этот сорт. Не самое дорогое вино, но и далеко не дешевое.

– Наш капитан, он закрывал на это глаза, – Теодор медлил какое-то время, выбирая нужные слова. – Но с недавних пор, он уже не может ничего решать. Это было не просто.

– Они умеют находить слабости и давить на них до тех пор, пока человек не сломается. Можете не выбирать выражения, сэр Берн. Я не судья и не священник. Я простой охотник, ремесло которого превратило ваш спокойный город в царство хаоса за один день.

– И я благодарен вам за это, – твердо остановил дальнейшие размышления Матиаса, стражник. – Вам известно, что произошло после того, как вы расправились с Корделией Фривуд?

– Вы и о ней знали?

– Нам было приказано защищать ее и ковен, который она привезла в Тарнем. Как только мы увидели первый зеленый костер, – стражник посмотрел на Матиаса, перевел взгляд на его руку. Затем испил вина, находя в нем слова и смелость. Правда всегда дается нелегко. – Мы дезертировали. Покинули посты в Стеклянном Районе и поспешили в город. Я подумал, что может начаться что-то важное. И даже если мы погибнем. Мы погибнем людьми.

Капитан стражи уставился на Матиаса и тот невесело кивнул. Поднял кружку и они осторожно чокнулись:

– После битвы с Корделией я потерял сознание. Хотел продолжить сражаться, но, как вы правильно выразились, мы всего лишь люди, – Теодор кивнул, – очнулся я уже на этой кровати. Вы застали меня как раз, когда я закончил свой ужин.