Текст книги "+тот кто считает"

Автор книги: Алекс Форэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Кито

Самолет несколько часов летел над океаном, затем, если верить карте на мониторе, начал снижение над Америкой. Сэнди открыла глаза, почувствовав легкое головокружение от перепада давления. За окном сквозь редкие рваные облака виднелась зеленая земля, изрытая горными хребтами. Эквадор... Она прильнула к стеклу, не до конца уверенная, что проснулась. Пейзаж внизу так сильно отличался от того, с которым она прощалась в начале полета. Деревья покрывали склоны плотным ковром, с гор, как снежная лавина, спускались строения, стоявшие так плотно друг к другу, что сверху казалось, будто они сливаются в единое целое.

На мониторе высветилось местное время. Семь утра. Ни Артур, ни Лео с Николь еще не проснулись, и Сэнди, разглядывая пригороды Кито, улыбнулась своему отражению на стекле. В салон тихо вошел стюард и сообщил, что через четверть часа ожидается посадка.

Чем ниже самолет спускался над городом, тем явственнее проступали его черты на фоне белоснежной вершины вулкана Пичинча. Большинство домов были построены из светлого камня, два цвета преобладали в пейзаже за окном – зеленый и светло-серый. Серые облака, легкий утренний туман, стены домов – на зеленом полотне долины. Чтобы сжечь топливо, пилот заложил над городом широкую дугу, как будто специально, чтобы дать возможность пассажирам получше подготовиться к встрече с Эквадором и, наконец, мягко посадил самолет.

На улице было по-утреннему свежо, но, конечно, значительно теплее, чем в промозглом осеннем Амстердаме. Воздух был непривычен – он казался как будто менее густым, чем обычно, приходилось дышать глубже, чтобы легкие набрали достаточно кислорода. Город стоял в облаках – на расстоянии его очертания становились расплывчатыми и призрачными, как будто он возникал из небытия и, чуть помедлив, снова растворялся в дымке.

Вот как, наверное, чувствуют себя небожители, – подумала Сэнди. И каково же было сажать самолет в эту облачную пелену посреди острых горных вершин? Она представила себя на месте пилота, который видит лишь обрывки посадочной полосы и направляет самолет по спасительным сигнальным огонькам в клочьях облаков.

– Высокогорье, – вздохнул Лео, – Кито расположен на высоте почти трех тысяч метров над уровнем моря. Придется привыкать к местному воздуху и давлению.

– А по-моему, – проворчал Артур, – мне придется заново учиться дышать.

Сэнди непроизвольно схватилась за руку Артура – голова действительно кружилась, видимо, не только от предвкушения новых впечатлений.

Раскосые скуластые служащие меньше чем за минуту просмотрели их паспорта, а багаж тем временем уже загружали в просторную семиместную «Тойоту». Перед вылетом они позвонили в Берлин Эдуардо, и теперь их встречал Мигель – смуглый, похожий на индейцев из старых вестернов, двоюродный брат художника, очень гордый возложенной на него миссией и своим автомобилем.

Он оказался довольно сообразительным, и объяснил, что будет их водителем круглосуточно в течение того времени, которое они решат провести в Эквадоре. Его с трудом удалось уговорить взять деньги на расходы, после чего он повернулся к пассажирам рубленым профилем и, картинно вглядываясь в дорогу орлиным взором, стал выруливать со стоянки.

Дорога шла серпантином, открывая виды на столицу Эквадора. Кито был двуликим, как Янус. Он то поворачивался к гостям старой частью с аккуратными светлыми особняками и пышными соборами, то, на следующем витке, откровенно выставлял на всеобщее обозрение обшарпанные многоэтажки и полуразвалившиеся лачуги. Разрывая утренний туман, ввысь стремились часовни церквей, на вершине горы взгляд притягивала гигантская фигура Девы Марии. Вскоре машина, проехав по площади Независимости, остановилась перед отелем в самом центре города.

«Патио Андалуз» – прочитала вывеску Сэнди. Пока водитель вытаскивал багаж и передавал его заспанному портье с блестящей тележкой, гости осматривались. Несмотря на ранний час, на улице уже было многолюдно, город проснулся, и в утренней суете кое-где, как театральные персонажи, уже разгуливали в явном восторге от себя полицейские со шпорами на сапогах и длинными саблями на боку. Европейские лица попадались очень редко.

– Посмотрите, – заметила Сэнди, – здесь же одни инки вокруг! Самые настоящие!

– Кечуа, – машинально поправил Лео. – Это самая большая народность, входившая в империю инков, а также название их языка. Государства инков стараниями Писарро и его приятелей больше не существует, остались кечуа и, конечно, метисы.

Действительно, большинство местных жителей, так же как и их водитель, имели специфические индейские черты.

Отель полностью оправдывал свое название. Это был двухэтажный особняк в андалузском стиле, с широкой открытой галереей, в большом внутреннем дворе которого располагался уютный ресторан. Номера тоже были двухэтажными, впрочем, пока не прошла акклиматизация, для Кито это был скорее недостаток: пока поднимешься на второй этаж, появляется одышка, сердце начинает возмущенно рваться из груди, как после марафонской дистанции.

– Теперь понятно, как буду чувствовать себя в старости, – с трудом отдышавшись, пожаловался Артур.

Сэнди, хотя и легче переносила смену высоты, не стала спорить. Казалось, что все силы ушли на подъем по крутой деревянной лестнице, и теперь сумки с вещами стояли в углу. Как-то так получилось, что они с Артуром оказались в одном номере, но Сэнди хватило только на то, чтобы сказать, что она будет спать наверху, а Артуру, чтобы сэкономить силы в преддверии старости, лучше расположиться внизу. Кито одержал свою первую победу.

На адаптацию, однако, времени не было. Из Европы Саймон смог разыскать в Кито своего коллегу, с которым когда-то учился в университете – швейцарца Клауса, живущего в Эквадоре уже больше пятнадцати лет. До встречи с ним оставалось всего два часа, и их решено было провести в отеле, спокойно обсудив план действий.

Сэнди, Николь и Лео уже расположились в креслах во внутреннем дворе, когда, наконец, появился Артур.

– Забавная здесь портретная галерея на стенах, вы обратили внимание? – спросил он, не садясь в кресло. – Этакий пантеон под названием «Знатные жители нашего города».

– И что? Ты увидел портрет Писарро? – спросил Лео.

– Его-то как раз и нет. Но есть нечто, показавшееся мне более интересным. Не хотите, чтобы я поработал экскурсоводом?

Портреты действительно в изобилии были развешаны по стенам обоих этажей. Но Артур уверенно прошел к одному из них, висевшему у лестницы.

– Обратите внимание, уважаемые посетители, – заговорил он с интонацией экскурсовода. – Перед вами портрет знатной дамы второй трети прошлого века.

С потемневшего холста на них смотрело лицо молодой темноволосой женщины скорее с европейскими, чем с индейскими чертами лица, удивительно напоминавшей кого-то…

– Это же служанка Антуана! – воскликнула Сэнди. – Как ее звали? Мари!

– Почти. Если не считать того, что дама на портрете старше, а учитывая дату написания портрета – значительно старше, – заметил Артур. – Но самое примечательное – подпись к портрету.

Все наклонились, чтобы рассмотреть буквы на потемневшей медной табличке.

«Мария-Тереза Гузман» – ошарашено прочел Лео..

* * *

– Увидев портрет, мы сразу же попытались связаться с Антуаном, – сказала Николь, когда через два часа они, сидя в ресторане, расположенном на горе прямо под статуей девы Марии, закончили рассказывать о своих приключениях однокурснику Саймона Клаусу Вайсу. – Но его телефон не отвечает, видимо, он уже в тибетских горах. Так что, дополнительных сведений о его так называемой служанке нам взять неоткуда. Ясно, во всяком случае, что она связана родством с Чучо…

Клаус, невысокий и плотный швейцарец с выгоревшими на солнце волосами и многолетним загаром, когда-то приехал в Эквадор с гуманитарной миссией, работал в джунглях Амазонки, изучал обычаи и культуру местных племен, издал фундаментальную монографию о кечуа и, влюбившись в страну, так и остался в Кито. Теперь же он внимательно дослушал все до конца, снял очки в тонкой золотой оправе и принялся неспешно протирать их кусочком замши.

– Во всем этом, – наконец, заговорил он, – есть как минимум одно неприятное обстоятельство: за талисманом, очевидно, охотится некто кроме вас. И этот некто, как показывают события, не останавливается ни перед чем… Дальнейшие поиски становятся небезопасными, – он вновь надел очки и оглядел своих собеседников.

– В любом случае, мы зашли слишком далеко, чтобы, даже если бы этого хотели, просто так выйти из игры, – решительно сказал Лео. – Благодаря некоторым альпинистским подвигам в Амстердаме, – он покосился на Артура, – у нас в руках оказалась вещь, никак не дающая нам такой возможности. Теперь мы сами превращаемся в объект охоты.

– Не обязательно, – быстро сказал Клаус. – Ведь, кроме вас, никому не известно, что половина талисмана у вас? Даже этому… как его… Герхарду.

– Мэттью знал о наших планах. Он читал расшифрованное голландское письмо и может предполагать, что мы нашли половину талисмана, – задумчиво произнесла Сэнди. – А раз Мэттью знал, значит, был в курсе и Ас… И не исключено, что змейка находится у них же.

– Вот уж в это я поверить не могу, – возразила Николь. – Несмотря на исчезновение Мэттью, мне кажется, что он здесь ни при чем. Он слишком хорошо воспитан для дурных поступков. Я думаю, даже случайно неправильно завязав галстук, он уже чувствует угрызения совести.

– А Ас? – спросил Артур. – Пусть и не сам… Где, например, гарантия того, что этот цыган, от Берлина до Марокко сопровождавший нас, не является его человеком?

В комнате повисла тягостная тишина. Предположение о том, что заказчик мог быть причастен к истории с Бадером, делало их всех невольными соучастниками.

– Я вот подумал… – заговорил, делая большие паузы между фразами, Клаус. – Исходя из того, что вы говорили… вы же так и не знаете, кто скрывается под именем Ас. А единственный человек, который буквально с первой секунды знал о находке письма… Одним словом, не может им быть этот ваш француз, Бассанж?

Сэнди буквально подскочила на месте. Эта мысль еще в Камарге пришла ей в голову, но она не решилась поделиться ею. Видно было, что предположение воспринято всерьез и остальными, но обсуждать его сейчас они оказались не готовы.

– Как-то слишком много неизвестных в этой вашей задачке, – вывел их из задумчивости Клаус. – Ну да ладно. Коль скоро отступать вы не намерены, позвольте, что ли, взглянуть на талисман.

Несколько минут он молча изучал содержимое переданной ему Леонардом шкатулки, потом снял очки и снова стал задумчиво протирать их замшевой тряпочкой.

– Что ж, похоже, он действительно инкский. Я бы даже определил вероятность этого как крайне высокую.

«Можно подумать, мы этого не знали», – усмехнулась про себя Сэнди.

Клаус долго держал половинку талисмана между ладоней, будто прислушиваясь к древним вибрациям, исходящим от этого потертого кусочка золота. Все боялись пошевелиться, чтобы не нарушать странную тишину, повисшую за столом. Наконец, швейцарец медленно заговорил, и даже голос его показался незнакомым – более низким, глухим:

– Существует поверие, согласно которому разделение талисмана на части вызывает наступление эры смуты и ненависти. А соединение его – эру гармонии и любви. У кечуа, для которых разделение талисмана действительно ознаменовало гибель империи и цивилизации, до сих пор жив миф о том, что пятьсот лет пройдет, прежде чем половинки талисмана вновь найдут друг друга. Странно… Прошло почти ровно пять веков…

Клаус помолчал, потом будто стряхнул оцепенение, и, вернув талисман Леонарду, вновь водрузил на нос очки.

– Саймон переслал мне копию карты… Город, как вы понимаете, сильно изменился за пять столетий, и определить, какой район изображен на вашей карте, было не так просто. Но возможно… На карте отмечен дом, в котором Писарро жил, принимал своих подчиненных, использовал его, как принято сейчас выражаться, в качестве офиса. Это не так далеко отсюда, вон там, – Клаус кивнул за окно вниз, на расстилавшийся у подножья горы город. – Дело только в том, что того дома, конечно, уже нет… Город же почти целиком выгорел около двухсот лет назад, и отстроен едва ли не заново… А в том, что сохранилось от прежнего фундамента, копалось такое количество искателей сокровищ всех мастей, что, если там и была спрятана хотя бы булавочная головка, ее уже сто раз нашли. Место это я, конечно, могу вам показать.

– Спасибо, – сказал Лео, не скрывая разочарования.

– Мы с Саймоном очень дружили в университете, да и тема мне чрезвычайно интересна, – сказал Клаус. – Так что при любой необходимости обращайтесь без колебаний. А пока, – добавил он, с улыбкой оглядев измотанные непривычным высокогорным климатом лица собравшихся, – позвольте один совет: пейте больше чая с кокой, его дают здесь в любом месте, если попросить. Это не волшебное зелье и не наркотик, так что мгновенного эффекта не ждите, но от гипоксии в первые дни помогает, и дышать вам станет легче.

У дверей ресторана Клаус распрощался с новыми знакомыми, которых ждал в машине немногословный Мигель. Несмотря на потрясающий вид, открывавшийся с горы на вечерний Кито, переливавшийся внизу тысячами огней, никому не хотелось задерживаться здесь. На этой высоте с непривычки нещадно шумело в голове и закладывало уши, казалось, что если хоть чуть-чуть спуститься, станет легче дышать.

Старая часть Кито, по которой ехала машина, была во многом похожа на центр любого провинциального, небогатого южного европейского города, основанного примерно в шестнадцатом веке – те же двух-трехэтажные особнячки, та же булыжная мостовая, те же часовни, возвышающиеся над черепичными крышами. Одновременно город действительно походил на хорошо знакомый Сэнди и Артуру Сан-Франциско – многие улицы расходились от площадей вверх и вниз под углом в сорок пять градусов. Местные жители проворно спускались и поднимались по мостовой, не замечая ни крутого подъема, ни разреженного высокогорного воздуха. Только их внешность разительно отличалась от европейской, да полупрозрачный туман делал очертания вечерних улиц мягче и загадочнее.

Они ехали по мощеной булыжником улице мимо уходивших круто вверх светлых фасадов невысоких зданий – в центре Кито многоэтажек не было. Повсюду попадались христианские символы – то фигура ангела, то статуя какого-нибудь особо почитаемого святого, колокольни, церкви – Кито оказался городом набожным. Многие лики имели явно индейские черты – то ли это были местные святые, действительно имевшие индейские корни, то ли незадачливый скульптор изображал святых в меру своего представления о гармоничной внешности.

– Вы посмотрите, по какой улице едем! – внезапно воскликнула Николь.

– «De los Conquistadores», – прочитала на табличке Сэнди и удивленно глянула на остальных.

– Ну, видимо, идем верным путем! – усмехнулся Артур. – Этак с вами начнешь верить в мистические совпадения.

Вскоре машина остановилась у отеля.

– Вот и замечательно, – сказал Артур, – будем считать, что с местными обычаями мы познакомились, город посмотрели, можно забыться сном.

Однако сделать это оказалось сложнее, чем он надеялся. Николь и Сэнди, утомленные событиями последних дней, заснули быстро, а вот мужскому организму, видимо, труднее было адаптироваться к высокогорному давлению. Артур и Лео проваливались в сон, сознание отключалось, и сердце начинало пропускать каждый третий удар. Ощущение было такое, будто тебя погрузили под воду, и воздуха катастрофически не хватает, ты пытаешься вырваться на поверхность, рискуя захлебнуться, хватаешь ртом воздух, судорожно выныриваешь и… просыпаешься. Садишься на кровать, потом выходишь на галерею, пытаешься продышаться, чувствуешь, что глаза слипаются, ложишься вновь, отключаешься, и все повторяется опять. Ночь не принесла облегчения, а измотала.

* * *

Утро выдалось довольно мрачным: затянутое тучами небо, круги под глазами Артура и Лео, полная неясность с дальнейшими планами – все было одно к одному. Не улучшил настроения и телефонный разговор с Саймоном. Следствие в Марракеше протекало вяло и ничего нового пока не принесло. Ибрагима допросили, и он вернулся к прежним занятиям. Исчезновение девушек, конечно, замечено, но особого шума, во всяком случае, публичного, по этому поводу почему-то нет. Но главное – ни следа змейки или письма Писарро. Все это Саймону удалось узнать, познакомившись в качестве бельгийского коллекционера иудейского антиквариата с Леви. Старый еврей проникся уважением к эрудированному коллеге и просидел с ним немало времени на террасе «Кафе де Франс», охотно делясь свежими сплетнями.

Компания невесело обсуждала план действий, когда в отель ворвался Клаус. Сегодня он выглядел гораздо более возбужденным и расхристанным, чем накануне.

– Хорошо, что вы здесь, – запыхавшись, произнес он с неистребимым германским акцентом. – Есть новости.

– Если вы думаете, что у нас есть силы, чтобы куда-то переместиться, вы нам льстите, – ответил Лео.

Оказалось, что рано утром Клаус начал наводить справки об этой Марии-Терезе Гузман, портрет которой так кстати заметил накануне Артур. Дама покинула сей бренный мир семнадцать лет назад, не перенеся внезапной бесследной пропажи своей девятилетней дочери Мануэлы. Кито в те времена был очень криминализированным городом, выходить вечером на улицы было небезопасно, и никого особенно не удивило, что девчушка, отлучившаяся по каким-то бытовым делам, так и не вернулась. Однако Мария-Тереза, сама пославшая ее за какой-то мелкой надобностью, винила в исчезновении дочери себя, начала таять на глазах и через полгода ее не стало.

– Уж не знаю, что на самом деле случилось с девочкой, – сказал Клаус, оглядывая притихших слушателей, – но полагаю, что она жива и здорова, и именно ее вы видели в доме Антуана Писарро.

– Постойте… – прервал его Лео. – Сколько, вы говорите, ей было? Девять? Девять плюс семнадцать – двадцать шесть. Очень похоже на правду…

– Сыну Марии-Терезы, молодому повесе Чучо, было тогда около двадцати, – продолжал Клаус. – Он мечтал о Европе, здесь его больше ничто особенно не держало… Не слишком торгуясь, он продал дом и подался вначале в Испанию, а потом уже, как вы знаете лучше меня, – в Париж. Но самое интересное не это. Дом Гузманов купил у Чучо почти его ровесник, наследник известной фамилии, а также немалого состояния… Он и сейчас владеет этим домом, расположенном, кстати, недалеко отсюда. И зовут его… – швейцарец выдержал театральную паузу, – Сальвадор Альмагро!

Клаус мог гордиться произведенным эффектом.

– «Талисман принадлежит другой семье», – процитировала Сэнди слова, слышанные ими в темноте в Париже.

– Причудливо… Нужно нанести сеньору Альмагро визит, – сказал, вставая Лео, от хандры которого, казалось, не осталось и следа. – Клаус, вы оказали нам огромную услугу. Вы идете с нами?

– Честно говоря, – замялся швейцарец, – я бы предпочел уклониться от этого. Поймите меня правильно: мне потрясающе интересно то, что вы делаете, но в свете ваших вчерашних рассказов о событиях в Марокко… И вообще, этот талисман вызывает настолько непредсказуемые действия различных лиц… А я собираюсь и дальше жить в Кито… Я бы не хотел оказаться замешанным…

– Не объясняйте, Клаус, – мягко выручила Николь запинающегося швейцарца. – Мы все понимаем и, конечно, было бы крайне неблагоразумно впутывать вас в непредсказуемые события. Мы обязательно будем держать вас в курсе. Можно адрес Альмагро?

* * *

Дом Альмагро находился в старой части города, на другой стороне площади от собора св. Франциска. Улочки здесь были узкими, дома невысокими, похожими друг на друга, и, если бы не собор, служивший ориентиром, заблудиться среди них ничего не стоило. Старый двухэтажный особняк в испанском стиле, очевидно, был построен больше века назад, но краска на нем выглядела свежей, а медная ручка на двери была начищена до блеска.

– Похоже, пришли, – сказала Николь, сверившись с адресом, записанным карандашом на бланке отеля.

На уровне глаз находилась металлическая табличка, на которой небольшими изящными буквами была выгравирована надпись: «Сальвадор Альмагро». Звонка не было, зато был дверной молоток в виде женской ладони. Лео взялся за изящную медную кисть и постучал. Дверь откликнулась глухим низким звуком. Никто не отозвался и не вышел встретить незваных гостей.

Прошло некоторое время, и Лео уже собирался снова постучать, как вдруг дверь отворилась, и из-за нее показалась старуха, по-видимому, служанка. Грубоватые индейские черты и традиционные рубашка с юбкой выдавали в ней кечуа. Женщина подслеповато щурилась, разглядывая посетителей.

– Здравствуйте, – обратилась к ней Николь по-английски, – мы хотим поговорить с сеньором Альмагро.

Старуха покачала головой и что-то сказала на кечуа.

Лео попытался повторить сказанное на испанском, но лишь окончательно смутил этим женщину. С большим трудом совместными усилиями, прибегая к отчаянной жестикуляции, удалось выяснить, что Альмагро сейчас нет дома, но он здесь, в Кито, хотя и неизвестно, когда именно вернется домой.

– Давайте ему хоть записку оставим, – предложила Николь.

Лео достал визитную карточку, как мог, по-испански выразил на обороте просьбу связаться с ним как можно быстрее, и отдал ее служанке.

– Надеюсь, мы дождемся его звонка.

– Если, конечно, он захочет нам позвонить, – заметил Артур.

Они перешли площадь и подошли к собору св. Франсиско.

– Это в честь Франсиско Писарро? – спросила Сэнди.

– Не так прямо, конечно, – ответила Николь. – Все же в честь святого Франциска. Будучи ангелом-хранителем Писарро, он стал и покровителем основанного им и Альмагро Сан-Франциско-де Кито.

– Если подумать, – сказал Артур, – Писарро, по сути, был разбойником и убийцей. А здесь его почитают.

– Что было – то прошло, – пожала плечами Николь. – Многие из жителей города – потомки конкистадоров, и было бы странно, если бы они отказались от своих предков. Зайдем?

В соборе было тихо, пустынно и прохладно. Свет проникал из множества стрельчатых окон и пыльными бликами гулял меж деревянных скамей, отсветами ложась на высокий сводчатый потолок. Перед каждой скамьей была деревянная полочка, на которой лежал псалтырь. Сэнди взяла в руки одну из книг в потрепанном бумажном переплете. Хотя было видно, что ее листали сотни рук, она была бережно подклеена в некоторых местах. Перед высокими витражами алтаря, изображающими Святую Троицу, Деву Марию и святого Франциска, в подсвечниках стояли тонкие белоснежные свечи, но горела лишь малая часть из них, остальные ждали мессы. Все разбрелись по собору и неожиданно для себя провели в нем больше времени, чем собирались. Здесь было спокойно, и покой этот воспринимался как отдых…

В нескольких шагах от выхода на ветке раскидистого дерева сидела, не обращая ни малейшего внимания на людей, крупная ярко-зеленая игуана с голубоватым хвостом.

– Так странно, – сказала Сэнди, – на первый взгляд, обычная городская площадь, совсем как где-нибудь в Европе, и вдруг прямо над головой расхаживает полуметровая игуана! Сразу вспоминаешь, что ты недалеко от джунглей Амазонки.

– Более того – в двух шагах от мифической страны Эльдорадо, – поддразнил ее Артур.

– Между прочим, – парировала Сэнди, – если бы несколько месяцев назад тебе сказали, что ты объедешь полмира в поисках талисмана вождя инков, ты бы тоже, наверное, не поверил.

– Согласились, – кивнул головой Артур.

Николь задержалась у выхода из собора, решив сфотографировать игуану. Она смотрела на экран фотоаппарата, пытаясь найти наиболее выгодный ракурс, как вдруг тихонько вскрикнула и подняла взгляд куда-то влево.

– Смотрите, слева от нас! Смотрите, а то потом решите, что у меня галлюцинации от гипоксии!

Все обернулись в ту сторону, куда указывала Николь. В переулке стоял человек в черных брюках и черной рубашке, со странно знакомым беретом на голове. Лица его видно не было, потому что он крайне сосредоточенно глядел в объектив профессиональной цифровой камеры, направленной на дом Альмагро.

– Чучо! – шепотом сказал Леонард.

Внезапно Сэнди сорвалась с места и бегом бросилась через площадь к Гузману.

– Сэнди! – Артур не на шутку испугался за девушку и кинулся вслед за ней. Крик Артура заставил фотографа обернуться, и через мгновение он поспешно скрылся за углом дома.

Когда Артур и Сэнди одновременно подбежали к тому месту, где только что стоял потомок последнего вождя инков, его и след простыл. То ли он успел свернуть на соседнюю улочку, то ли зашел в один из домов, во всяком случае, преследовать его в лабиринте его родного города явно не имело никакого смысла.

– Да-а, – протянул Артур, отдышавшись, – тянет его, значит, ностальгически поснимать утраченную фамильную недвижимость…

– Да что ему здесь надо? – возмутилась Сэнди. – Он же утверждал, что его не интересует история семьи.

– А мы разбудили в нем познавательный интерес к истории, – пожимая плечами, предположил Лео. – Мне удавалось это и с более необразованными студентами.

– В результате чего, он, вероятно, сообразил, что, являясь наследником Атауальпы, вполне может претендовать на обладание талисманом, – с укором глядя на него, добавила Николь.

– Какой-то он стал пугливый, стеснительный, – вставил и свою реплику Артур. – Не захотел обнять старых друзей.

– Или, скажем, порасспросить нас об истории конкисты, – задумчиво подхватил Лео. – Ясно только, что в Кито становится тесновато, и нам надо предельно внимательно смотреть по сторонам. Чтобы не пропустить никого из знакомых цыган, англичан или, скажем, арабов, заехавших на экскурсию в Эквадор…

Когда они, наконец, оказались в отеле и подошли к стойке, чтобы взять ключи от номеров, вечно сонный портье скосил глаза в сторону лобби и почему-то шепотом сказал:

– Сеньоров ожидают…

В одном из кресел, прикрыв глаза, с чашкой чая в руке сидел темноволосый молодой человек европейской наружности, с наушниками от плеера в ушах. Он скорее не услышал, а почувствовал, что к нему подошли, раскрыл глаза, не спеша снял наушники, поставил на стол чашку чая, поднялся, и только после этого сказал на хорошем английском:

– Здравствуйте. Меня зовут Энтони. Я помощник Аса.

Потребовалось несколько секунд, чтобы компания оправилась от шока. Однако всем удалось более или менее сохранить видимость спокойного безразличия.

– Вы кстати, Энтони, – устало сказал Лео, садясь в кресло и жестом приглашая всех последовать его примеру. – Мы уж боялись, что связь с Асом потеряна для нас.

– Совсем нет, – улыбнулся юноша. – Более того, не так далеко отсюда, примерно в часе езды от Кито, он снял виллу и хотел бы пригласить вас туда. Ас считает, что вы чрезмерно напряжены и нуждаетесь в некотором… хм… отдыхе. Вот адрес, – он протянул Лео лист бумаги. – Будет неплохо, если вы приедете завтра к полудню.

– Иначе говоря, мистер Ас решил, что пора раскрыть карты, – с иронией сказала Николь.

– Кстати, о картах, – как будто вспомнив что-то, подхватил Энтони. – Ас просил меня несколько развлечь вас нехитрым фокусом, – порывшись в кармане, он достал из него колоду карт. – Вы позволите?

– Отчего же… – пожав плечами, ответил Артур. – Это именно то, чего нам всем не хватало.

– Тогда смотрите внимательно, – Энтони разложил колоду на четыре равные кучки, оставив в руках лишь четырех королей. Продемонстрировав их зрителям, он продолжал: – Жили-были четыре короля. Один из них ненадолго отправился по делам, – Энтони положил его на одну из кучек. – Остальные трое сгорали от любопытства, думая, куда же он делся. Никто не знал даже, в какую из четырех частей света он отправился. И, каждый сам по себе, они пустились на поиски.

Энтони положил по королю на каждую из оставшихся кучек. После этого собрал все карты, дал Артуру снять колоду и вновь разложил все по четырем кучкам. Затем обвел взглядом зрителей и жестом предложил Сэнди раскрыть карты. Все короли оказались лежащими вместе.

– Милый фокус, – сказала Николь. – Только в нашем случае в нем слишком много неизвестных. Действует ли, например, здесь правило, что Туз, то есть Ас, бьет любого короля? И кого считать королем?

– И если он их бъет, то как? – вставил Артур.

– А вот это совсем не сложно, – живо откликнулся Энтони. – Все зависит от того, кто считает. Дважды два, господа, всегда – четыре плюс тот, кто считает. Кстати, о счете: по отношению к уровню моря, вилла – на полтора километра ниже, чем Кито. Приезжайте. Там значительно лучше спится… Не буду больше отнимать у вас время. Всего доброго, господа.

– Никогда бы раньше не подумала, что Кито – место всеобщего паломничества, – проговорила Сэнди, провожая взглядом выходящего из отеля молодого человека. – Что, примем приглашение?

Ответить никто не успел, так как в этот момент в кармане у Лео запищал телефон.

– Алло? Да, это я… Спасибо, что позвонили, сеньор Альмагро, – все мгновенно обратились в слух, стараясь даже не дышать. – Конечно, мы рады будем встретиться с вами… Завтра? К сожалению, с утра мы, видимо, должны будем уехать из Кито на виллу к… одному нашему другу. Возможно, мы могли бы встретиться там? Это не так далеко… Великолепно. Вы запишете адрес? – Лео схватил лист бумаги, оставленный Тони, и продиктовал записанный на нем адрес. – Договорились, мы будем ждать вас завтра вечером.

На лице Лео, когда он закончил разговор, появилось торжествующее выражение.

– Похоже, собираются короли, как нам и было только что подсказано? – спросила Николь.

– Я подумал, что Асу тоже будет интересно присутствовать на этой встрече, и пригласил Альмагро к нему на виллу, – с невинным видом сообщил Лео.

– Мы слышали, – кивнул Артур. – Это было симпатично. Говорят, там лучше дышится – пусть выспится потомок конкистадора.

* * *

Утром, наскоро позавтракав, все разместились в привычном внедорожнике. Мигель, посмотрев на оставленные загадочным юношей координаты виллы, кивнул и повел машину к выезду из города. Покинув старую часть Кито, автомобиль проскочил неприглядный район многоэтажек, а затем пополз вверх по серпантину. Уже через пятнадцать минут подъема чувствовалось, что дышать становится тяжело, но вскоре машина резко повернула, пересекла по узкому мосту глубокое ущелье, затянутое то ли дымкой, то ли облаками и сплошь покрытое густой зеленью, выехала на параллельную дорогу и стала спускаться.

– Я вот все думаю, – сказал Артур, глядя на зияющую в нескольких метрах от машины пропасть. – Пришел, значит, к нам в отель незнакомый юноша, сказал, что он от Аса. Так расположил нас к себе карточным фокусом, что мы ему поверили. Это и понятно – гипоксия угнетает мозговую деятельность. К тому же, Аса все равно никто здесь и в глаза не видел, посади перед нами хоть черта лысого и скажи, что это Ас, мы опять же поверим. А юноша нас пригласил не куда-нибудь, а на виллу. О существовании которой мы и не подозревали. Ну, тут мы сразу для сохранности завернули в газетку бесценную реликвию, надежно спрятали ее в бумажный пакетик, и поехали. В целях конфиденциальности не сообщив об этом ни одной живой душе…