Текст книги "Поцелуй во времени"

Автор книги: Алекс Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Я взглянула на Джека. Он смотрел на меня. Точнее, рассматривал мои ноги. Он откровенно восхищался мною.

Мальволия прочла мои мысли.

– Как же! Парень засмотрелся на красивую девчонку. Редкость, да и только, – засмеялась она. – Но любовь... настоящая любовь – это совсем другое.

Мне требовалось время. Побольше времени. Я знала, что сумею заставить Джека меня полюбить.

– Ты должна была пробудиться от первого поцелуя своей настоящей любви. Этого не произошло, а потому тебе пора отправиться со мной.

Нет! Она не могла забрать меня отсюда. Не сейчас.

– Идем со мной.

Вокруг вздымались волны. Облака потемнели. Я видела протянутую руку Мальволии, слышала ее увещевающий голос:

– Идем со мной. Вскоре ты убедишься, что я права. Ты же знаешь: он тебя не любит.

Да, она права. Джек меня не любит и никогда не полюбит.

– Тогда что тебе здесь делать? Зачем оставаться, если он никогда тебя не полюбит?

Не для чего.

– Да, не для чего. Родная семья тебя ненавидит, королевство разрушено. Принцесса, для чего тебе дальше жить?

Не для чего.

– Идем со мной.

Рука Мальволии была все ближе.

– Я пойду с тобой.

Я встала с покрывала и шагнула к ее руке.

– Талия!

Я сделала еще шаг.

– Талия!

Я оглянулась. Джек меня звал. Волны, облака и Мальволия сразу исчезли, будто их умчал вихрь. Теперь рядом был только Джек. Он озадаченно глядел на меня.

– Куда ты шла?

Я сообразила, что шла к воде. Мальволия бесследно исчезла.

– Мне захотелось... смочить ноги.

– Тогда вначале надо снять туфли.

Он встал на колени, будто собирался просить моей руки. Нет, он всего лишь развязал шнурок сначала на одной туфле, затем на другой. Мне вспомнилась сказка моего времени про девушку, которую звали Золушкой. Однажды она отправилась на бал в хрустальных башмачках. Только вряд ли Джек знает эту сказку. Наверное, за триста лет она давно забылась. Но когда его рука коснулась моей лодыжки, я вся задрожала. И это – на жарком солнце!

– Идем вместе, – сказал Джек и встал.

Он взял меня за руку и повел к сапфировым волнам.

Сможет ли Джек меня полюбить? И смогу ли я его полюбить, прежде чем Мальволия осуществит свой замысел?

Глава 21

ДЖЕК

– И что теперь? – спросила Талия, когда мы возвращались с Саут-Бич. – Если я недостаточно красива, чтобы быть моделью...

– Ты потрясающе красива, – сказал я.

– А тебе все равно не понравилась бы эта работа, – успокоила ее Мерилл. – Модели – дуры набитые и завистливые.

Между прочим, после комплимента придурка Рафаэля моя сестрица удосужилась причесаться и все время смотрелась в зеркало заднего обзора.

– Но чем еще я могу заниматься? – захныкала Талия.

– Ты говоришь на четырех языках, – напомнила ей Мерилл. – Разбираешься в искусстве и, В общем-то, настоящий эксперт по части дипломатии.

– Только для шестнадцатилетней девчонки, у которой нет аттестата средней школы, найти такую работу практически невозможно, – сказал я.

Когда мы ехали по мосту, Талия пристально смотрела на воду.

– Какая у вас синяя вода. Совсем как сапфиры на бабушкином ожерелье. Когда я была маленькая, иногда тайком пробиралась в мамины покои и примеряла это ожерелье. И мечтала: вот вырасту и буду его носить. Но вряд ли это случится. Наверное, мне нужно вернуться в Эфразию, – вздохнула она, взглянув на меня.

– Куда? – насторожилась Мерилл.

– Домой, – сказала Талия. – В... Бельгию.

– А зачем ты вообще оттуда уехала? Мы с Талией переглянулись.

– Это долгая история.

Я выразительно на нее посмотрел. «Только не вздумай рассказывать это Мерилл».

– Я нарушила правило, – сказала Талия, сумев вместить весь рассказ в одно предложение. – Это вызвало ужасные последствия. Мой отец невероятно на меня рассердился. Он сказал, что лучше бы я не появлялась на свет.

– Ну, жесть, – резюмировала Мерилл. – И что за правило? На танцы сбежала? Или в школе экзамен провалила? Нет, с твоей головой экзамен не провалишь.

– Нет, не это, – сказали мы с Талией.

– Отправилась на пикник с каким-нибудь парнем? – продолжала гадать Мерилл.

– Я не могла покинуть дом. За мной постоянно следили, чтобы я не укололась о веретено.

Я снова выразительно поглядел на нашу гостью.

– Это такое выражение у нас, – быстро нашлась она. – За мной следили, чтобы не пострадала моя... репутация.

– Может, ты разбила родительскую машину? – не успокаивалась моя настырная сестрица.

– Нет, что ты, – засмеялась Талия.

– Курила «травку»? Напилась?

– Нет, и хватит приставать к Талии, – отрезал я.

Но Мерилл, которой сегодня сделали комплимент, не обращала на меня никакого внимания.

– Надеюсь, ты никого не убила?

– Мерилл! Она же приличная девушка!

– А знаешь, чего только Джек не вытворял! Все, кроме убийств. И родители его каждый раз прощали.

– Это правда? – оживилась Талия.

– Однажды Джека с Трэвисом сцапала полиция. Они бросались яйцами в машины на Восемьдесят второй улице. Самое смешное – в одной из машин, которую они обстреляли, ехала президент маминого садового клуба.

– Мерилл, рассказывай про свои подвиги!

– Представляешь, Талия. Полночь – вдруг звонок в дверь. Мамочка в халате пошла открывать. На пороге двое копов. Ну, полицейских. Им позвонила кассирша из супермаркета. Двое мальчишек купили у нее десять дюжин яиц. Она сомневалась, что яйца пойдут на суфле для школьного праздника, и на всякий случай сообщила в полицию.

– Мерилл, ты заткнешься?

– Вы с Трэвисом бросались едой в проходящие машины? – спросила Талия.

– Обыкновенными яйцами, – пожал я плечами. – Все мальчишки любят это делать.

– Но сто двадцать яиц могли бы спасти от голода десять семей. Особенно зимой, когда с едой плохо. Ты представляешь, сколько кур должны были потрудиться, чтобы снести сто двадцать яиц?

– В самом деле, Джек, – спросила сияющая Мерилл. – Ты сосчитал кур?

– Это невероятно расточительно и крайне неразумно – уничтожать пищу. Да еще портить чужую собственность, – продолжала Талия.

– Так это же мой братец – мистер Безмозглый Расточитель.

– Пойми, я не отнимал эти яйца у голодных, – попытался объяснить я Талии. – У нас в стране не бывает голода. Иногда яйца перележат свой срок – их все равно выбрасывают. И потом, я за них заплатил.

Раньше мне в голову не приходило, что яйца для кого-то могут быть основной едой. А Талии это виделось по-другому. Странно, даже мои родители не говорили мне, что я испортил еду.

– В общем, согласен: это была глупая затея.

– Очень глупая, – согласилась Талия.

– Если бы это была его единственная глупость, – по-взрослому вздохнула Мерилл. – А родители вечно его прощают.

– Прощают? – засмеялся я. – Они даже не замечают, что я делаю. У них на меня нет времени.

– Все-то они замечают, – возразила Мерилл. – Была бы твоя комната рядом с их спальней, ты бы слышал. Только и разговоров, что о тебе. Спорят, отправить ли тебя к подростковому психологу или в военную школу.

– В военную школу?

От этих слов меня пробрала дрожь.

– А миссис Оуэне – президент садового клуба... ну, та тетка, чью машину обгадил Джек... она каждый раз спрашивает мамочку, оказала ли она своему дорогому сыночку «помощь, в которой он нуждается и которую заслуживает». Мать как-то сказала: каждая встреча с миссис Оуэне – как пощечина.

– Могу себе представить, – вздохнула Талия. – Бедная ваша мама.

– Ну сколько можно говорить о том, что было давно? – не выдержал я. – И уж если ты решила рассказать о моих ляпах, давай вспомни и свои.

Зачем этой малолетней дуре понадобилось выставлять меня перед Талией полным кретином? Я бы не стал позорить Мерилл перед ее подругами. Конечно, если бы у нее были подруги.

– Меня копы не сцапывали.

– Мала еще. Подожди, доживешь до моих лет. И потом, ты учишься на моих ошибках. Спасибо бы сказала.

– А ты горд тем, что служишь мне дурным примером?

– Успокойся!

Раньше мне Мерилл про это не рассказывала. Я всегда думал, что родителям на меня наплевать. Главное, чтобы я не мешался у них под ногами. Неужели я настолько ошибался?

– Родители тебя простят, – с уверенностью сказала Талии Мерилл. – Тут, знаешь, по телику показывали чувака. Прямо шкаф. Убил в супермаркете не то кассиршу, не то дежурную по залу. Видеокамеры все записали. Не отвертишься. Так его мамочка слезы размазывала. Говорила: «Быть такого не может. Мой сынок – смирный. Мухи не обидит...» А если ты родительскую тачку не разбивала и никого не убивала, они тебя обязательно простят.

Талия смотрела в окно. Мы пересекли мост, и смотреть было особенно не на что: по обеим сторонам тянулись серые здания офисов. Мне вспомнился замок и красивая природа Эфразии.

– Джек, ты тоже думаешь, что они меня простят? – спросила она.

– Не знаю.

Я вспомнил, как отец кричал на Талию. Хоть и единственная дочь, но королевство она ему разрушила. Но может, Мерилл права (впервые завею жизнь)? Может, родители действительно простят Талию? Если принц не разбудил ее раньше, время все равно упущено, и им придется приспосабливаться к новым условиям жизни. Наверное, первая злость прошла, и теперь они гадают, куда принцесса подевалась. А ведь у них ни телефона, ни электронной почты. Даже радио нет. Для них она словно провалилась в черную дыру. Но мне не хотелось, чтобы Талия уезжала.

Поначалу она меня немного раздражала. Даже в тупик загоняла. Но это оттого, что она не похожа на других. Таких девчонок я еще не встречал. Чтобы всерьез задуматься о каких-то яйцах...

Если она уедет, я буду скучать.

Может, я рассуждал эгоистично. Но я сказал:

– Я пока не знаю. Но у нас еще есть шесть дней, и ты как следует все обдумаешь.

– Наверное, ты прав, – согласилась Талия.

Глава 22

ТАЛИЯ

Я – трусиха. Трусливая трусиха, полная трусости.

Часть меня признавала справедливость слов Мерилл. Эта часть хотела сообщить родителям о себе и вернуться домой, чтобы их успокоить.

Но что касается остальных частей – они были не настолько уверены, что отец мне все простит. Мать Джека – добрая и отзывчивая женщина. Вероятно, таков же и его отец. Но они – люди другого сословия. Им не приходилось силами всего народа оберегать их сына от беды. Все беды в жизни Джека случались по его вине, из-за его легкомысленных ошибок. И сколько бы яиц он ни бросил в проезжающие машины, это не разрушило его семью, не говоря уже о государстве.

Обо всем этом я говорила Джеку, когда мы ели картофель по-французски и выпалывали сорняки. По моей просьбе мы поехали в сад, который Джек помогал создавать, будучи... бойскаутом. Нынче сад являл собой печальное зрелище. Там властвовали сорняки и колючки. Цветов было совсем мало. Но с нашей помощью все вокруг чуть-чуть преобразилось. Я даже потрогала руками землю! Джек был прав: она пахнет чистотой, как и воздух. Поработав час, мы пошли в близлежащий «Макдоналдс» и запаслись большими порциями картофеля по-французски. Обожаю эту еду!

– Кто знает, вдруг Эфразия перестала быть государством? – сказала я, вытаскивая длинный стебель сорной травы. – А если нет государства, мой отец – больше не король. Такого он мне ни за что не простит.

– Может, он придумает себе другое занятие, – сказал Джек. – Скажем, пойдет на компьютерные курсы.

Но я видела: Джек сам не верил тому, о чем говорил.

На другом конце парка дети во что-то играли. Одна половина ребят была в рубиново-желтых рубашках и штанах, а другая – в изумрудно-оранжевых. Они перебрасывали пятнистый мяч через ветку, стараясь помешать противникам завладеть этим мячом.

В замке я часто стояла у окна и смотрела за играми крестьянских детей. Нет, они не играли целыми днями. С ранних лет им приходилось помогать семье. Мальчики работали с отцами на поле. Девочки доили коров и собирали яйца из-под кур. Но когда работа была сделана, взрослые разрешали им поиграть. Они бегали с веселыми криками, а я вздыхала и завидовала им.

В саду росло большое дерево с корой, покрытой мхом.

– Слушай, научи меня влезать на дерево! Я никогда не лазала по деревьям.

Джек повернулся к дереву:

– Туда не так-то просто влезть.

– Что, даже тебе?

– Нет, я-то могу.

– Так покажи мне, как это делается. Я сильнее, чем кажусь.

Он кивнул, и мы пошли к дереву.

– Прежде всего, нужно научиться цепляться. Проще всего цепляться за ветки. Но здесь внизу веток нет. Значит, нужно хвататься прямо за кору, за все ее неровности и выступы. Когда уцепишься руками, ищи, куда можно поставить ноги.

Я попробовала. Оказалось, это труднее, чем я думала.

– А вдруг я упаду?

– Я буду сзади и сумею тебя поймать.

Это мне помогло. Я нашла в коре выступ, затем другой, и ухватилась за них руками. Потом чуть подтянулась и поставила ноги.

– Хорошо, – похвалил Джек. – Теперь ты можешь дотянуться до ветвей. Влезь на ближайшую к тебе ветку. Потом на следующую.

Я влезла. Влезла! И сама удивилась, что уже сижу на ветке.

– Лезь дальше, – подзадорил меня Джек.

Теперь меня было не остановить. Я лезла все выше и выше. Вскоре я забралась так высоко, что видела весь сад. От высоты немного кружилась голова. Джек карабкался следом. Наконец я достигла ветки, забираться выше которой мне было страшно. Там я села, прислонилась спиной к стволу и посмотрела вниз.

Ветка слегка покачивалась. Голова кружилась, но я была довольна собой. Ну и пусть меня не взяли в модели. Пусть Мальволия стремилась меня поймать. Я научилась лазать по деревьям! И я могу делать это вместе с Джеком.

Он тоже выбрался и сел на соседней ветке.

– У тебя получилось.

– Да.

Мы сидели и смотрели на играющих детей.

– Как ты думаешь, почему все произошло именно так? – спросила я.

– Что?

– Почему именно ты нашел дорогу в Эфразию? Ведь многие могли проникнуть через ежевичный лес. Запастись этими... бензопилами и проделать дорогу. Почему меня разбудил ты?

– Я уже извинялся перед тобой за то, что я не принц.

– Я не об этом. Как все странно получилось. Если бы вы с Трэвисом не попали в Бельгию, если бы вам не надоели экскурсии, если бы вы не решили сбежать на пляж, если бы не сели не на свой автобус... я бы, наверное, до сих пор спала. А может, меня нашел бы какой-нибудь бельгийский парень, и я бы не попала сюда.

– Цепочка случайностей – вот как это называется.

– Да. Ты знаешь легенду о короле Артуре и мече, вонзенном в камень?

– Я видел фильм с Кирой Найтли. Но там не было эпизодов с камнем. Там эта актриса красовалась в доспехах. Она играла Гиневру.

«Гиневра в доспехах? Очень интересно!» – подумала я.

Мне показалось, что Джек почти не знает этой легенды, и я стала рассказывать:

– Отец Артура умер, когда тот был еще маленьким. Мальчика вырастил рыцарь, сэр Эктор. Никто не знал, что Артур – наследник престола. И вдруг однажды во дворе возле церкви появился камень. Оттуда торчал сверкающий меч. А на камне золотом было написано: «Кто вынет меч из этого камня, тот и станет законным королем всей Англии».

Я немного поболтала ногами (что мне запрещалось в детстве) и продолжала:

– Многие рыцари пытались вытащить меч, но у них ничего не получалось. И тогда решили устроить рыцарский турнир, после которого каждый желающий мог попытаться извлечь меч из камня. Сэр Эктор отправился на турнир со своим сыном Каем. Артур тоже поехал. Но когда настало время состязаний, Кай вдруг увидел, что его меч сломан. Он попросил Артура съездить в замок и привезти другой. Артур поехал, но никак не мог отыскать подходящий меч. Тогда он вспомнил про меч в церковном дворе. Обычно возле камня стояли стражники. Но в тот момент во дворе было пусто. Артур думал только о том, чтобы найти подобающий меч для своего брата (он считал Кая братом). Он взялся за рукоятку и вытащил меч из камня.

Я очень любила эту легенду.

– Не понимаю, почему ни у кого не получалось, а у Артура получилось? – спросил Джек.

– Потому что ему было суждено стать королем. Судьба. Джек, ты веришь в судьбу?

– Не знаю.

– А разве ты сомневаешься, что это судьба привела тебя в замок? Может, тебе было суждено разбудить меня?

Я ждала его ответа. Если он поверит в судьбу, то поверит и в то, что сам является моей судьбой. Я сидела, подставляя лицо ветру. Дети закончили свою игру. Вдруг кто-то из них заметил, что сад преобразился.

– Надо же, а там сорняки выпололи, – удивился один мальчик.

– Круто, – подхватил другой.

Я ждала, что скажет Джек.

– Не знаю, – наконец сказал он.

– Ты не знаешь?

Слова вылетали из меня, как пушечные ядра. Услышав их, несколько юных игроков задрали головы.

– Но что ты думаешь по этому поводу? Ты ведь должен что-то думать. Не постоянно, но хоть время от времени!

Бесполезно! Напрасно я верила, будто Джек – моя любовь и моя судьба. Он совершенно не думает обо мне. Я видела, как увлеченно следил он за игрой в мяч. Игра была ему интереснее меня.

– Забудь об этом. Я спросила просто так.

– Но ты же помешала мне договорить. Я хотел сказать, что не уверен насчет судьбы. Я даже не знаю, существовал ли такой король Артур или все это – пустая выдумка.

Я вздохнула, и не потому, что обожала роман «Смерть Артура», а потому, что Джек совершенно не понимал, о чем я говорю.

– Но зато я точно знаю: после встречи с тобой все изменилось. Я сам изменился. Мне нравится сидеть здесь, на дереве. Сколько раз я хотел сюда поехать, и постоянно что-то мешало. На разные дурацкие вечеринки время находил, а на то, чтобы съездить сюда, не мог. Ты заставила меня вспомнить про этот сад. Я не знаю, было ли мне суждено тебя разбудить, или это просто обыкновенное везение. Но я рад, что разбудил тебя.

– Ты рад?

Он кивнул.

– Помнишь, я говорил тебе, что не хочу подчиняться воле отца? Но я знал, что все равно сделаю так, как надо ему. Брошу этот колледж, поступлю в университет, который он одобряет. Там буду отличником по тем предметам, которые он считает важными. Потом пойду к нему работать и снова буду делать то, что он скажет. И однажды проснусь и пойму: мне уже шестьдесят лет, а я еще не принял ни одного самостоятельного решения.

Он говорил тихо. От него пахло землей. Ее запах смешивался с запахом ветра, и оба запаха были очень чистыми.

– А теперь? – спросила я.

– А теперь я, наверное, этого не сделаю.

Здесь Джек должен был бы сказать, что это я изменила его жизнь и что он любит меня. Но он этого не сказал. Слишком застенчив? Или слишком молод для таких слов? А может, ему страшно после истории с Амбер?

Или все гораздо проще и он меня не любит?

Самое ужасное, что я уже влюбилась в него и продолжала влюбляться все сильнее. Но мои чувства ничего для него не значили. Что же получается? Я, принцесса Талия, влюбилась в парня, который не отвечает мне взаимностью?

Телефон Джека подал сигнал. Он полез в карман, достал телефон, нажал на кнопки и сказал:

– Нам пора домой. Мерилл прислала эсэмэску. Отец приезжает, и у нас будет семейный обед.

– Неужели? – спросила я, пытаясь загнать поглубже снедавшие меня мысли. – Я давно хотела познакомиться с ним. Да и ты сможешь обговорить с отцом кое-какие вопросы.

«Кое-какие вопросы» – это надежды и устремления Джека. Мне ли говорить об этом, когда я убежала от своего отца? И все же мне казалось, что тем, кто не родился в королевской семье, легче достичь понимания. Возможно, в семье Джека существует давняя традиция и сыновья наследуют путь отцов. Но выбор рода занятий разительно отличается от престолонаследия. Нарушив традицию, Джек огорчит лишь своих близких, а не все королевство.

– Обговорить? – усмехнулся Джек. – Может быть. Слезть сумеешь?

Я посмотрела вниз, и голова опять закружилась.

– Думаю, да, – сказала я.

– Если упадешь, я тебя поймаю. Или можешь падать прямо на меня.

Джек слезал первым. Я за ним. Слезать было труднее, но обошлось без приключений. Когда мы достигли земли, я спросила:

– А что такое садовый клуб?

– Какой еще садовый клуб?

– Помнишь, Мерилл рассказывала, что среди машин, которые вы обстреливали яйцами, была машина президента маминого садового клуба?

Джек кивнул.

– Клуб для женщин, которым нравится работать в саду.

– Так значит, твоя мама любит растения?

– Наверное.

– И ты никогда не говорил ей, что тебя тоже интересуют растения?

– Никогда... – Он заерзал на месте. – По-моему, ей все равно. Отцу хочется, чтобы я занимался его делом. Он в семье главный.

– Тогда ты не знаешь первейший секрет женщин! – засмеялась я.

– Какой еще первейший секрет?

– Даже в мое время мы знали, что мужчины совсем не главные. Им нравится думать, что они главные. Но в том, что касается серьезных дел, женское влияние очень сильно. Часто бывало: вечером отец объявлял свою «непреклонную волю». А наутро все менялось. Сначала я не понимала, потом догадалась: это постаралась моя мама. Тихо, без громких заявлений, но зато успешно. И не потому, что маме хотелось показать свою власть. Она уберегала королевство от отцовских опрометчивых решений.

Джек задумался.

– Значит, ты считаешь...

– Я считаю, что мама – твоя возможная союзница. Это и есть дипломатия.

Приехав, мы застали Мерилл на переднем дворе. Она сидела под деревом и пыталась рисовать. Пыталась, поскольку рядом стояла та невоспитанная девица Дженнифер и что-то говорила ей, ехидно улыбаясь.

– Мерилл, мы вернулись, – громко сказала я, чтобы прекратить эти словоизлияния.

Дженнифер оставила Мерилл, но чувствовалось, она явилась сюда с другими намерениями.

– Привет, Джек, – сказала Дженнифер, бесстыже выпячивая грудь.

Я инстинктивно схватила Джека за руку, что совсем не подобало принцессе. Тем не менее эта малолетняя шлюха попыталась коснуться второй его руки. К чести Джека, ему это было неприятно, и он поморщился.

– Мерилл, тебе удалось закончить сегодняшний рисунок? – спросила я. – Мне не терпится его увидеть.

– Правда? – заулыбалась довольная Мерилл.

– Да. Я только о нем и думала. Представляла, как ты закончишь композицию.

Конечно, я соврала. Я думала не о рисунке, а о том, как заставить Джека меня полюбить. Но Мерилл об этом не знала. Не знала и Дженнифер – эта юная копия Амбер.

– Я весь день с ним вожусь, – сказала Мерилл, собираясь показать мне рисунок.

– Бумагу только портит, – хмыкнула Дженнифер. – Тоже, художница выискалась. Не рисунки, а сплошной отстой.

Я хотела одернуть наглую девицу, но Мерилл меня опередила.

– Много ты понимаешь! Талии мои рисунки нравятся. А она толк в рисовании понимает. Она училась рисованию у Карло Маратти.

– Что-то я такого не знаю, – презрительно усмехнулась Дженнифер.

– Где тебе, Дженнифер, – продолжала наскок Мерилл. – Ты знаешь только тех, кто болтается на пляже. Вот и шла бы туда. И знай: сколько бы ты ни трясла своими сиськами перед моим братом, он на тебя не клюнет. Правда, Джек?

Это было сказано с грубой крестьянской откровенностью, но, боюсь, иного языка Дженнифер не понимала. Джек только кивнул, соглашаясь с сестрой. Голова Дженнифер качнулась, рот изумленно раскрылся. Я сразу вспомнила проржавевшие рыцарские доспехи в одном из залов, шлем которых накренился и грозил вот-вот свалиться.

– Идем, Талия, – сказала мне Мерилл.

Я пошла за ней, даже не оглянувшись на Джека. Но эта сцена меня изумила. Я изменила положение вещей. Я помогла Мерилл дать отпор Дженнифер. Уверена, теперь Мерилл не будет заискивать перед ней и молча выслушивать колкости. И Джека я тоже изменила. Но в достаточной ли степени? Если я помогу ему в разговоре с отцом, возможно, это побудит его меня полюбить.