Текст книги "Убийца великанов 2 (СИ)"

Автор книги: Алекс Фед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Сойдет для маскировки, – сам он переоделся в подбитый мехом жилет и теплый шерстяной свитер с высоким горлом, натянутым чуть ли не до бровей. Огненные кудри скрывал русый парик.

– И что теперь делать?

– Беги из Лармада. Лучше всего куда-нибудь на острова. Там тебя не будут искать. Это все, что у меня есть. Должно хватить на первое время, – Лисовин отдал ей увесистый мешочек с дюжиной золотых и пригоршней серебра.

– А ты?

– Долг жизни уплачен, так что теперь наши дороги расходятся.

– Не смей меня бросать! – Плеть бросилась вперед. Лисовин отклонился и ударил ее в солнечное сплетение, выбивая воздух из легких. Не столько больно, сколько неожиданно и некомфортно. Она присела, хватая ртом воздух. А он слез вниз и размеренным шагом уходил все дальше, пока не скрылся за поворотом.

– Если ты продашься Сычу, ты очень пожалеешь об этом, Лисенок, – прошептала Плеть, всматриваясь туда, где еще вчера находилось логово самой многочисленной и сильной банды Вертиса. Банды, которой больше не существовало. И ее холодный взгляд не сулил ничего хорошего.

Глава 16 – Нерожденный

Морозный воздух был кристально-чист, поэтому взгляд простирался так далеко, сколько хватало взору. Белый диск Луны безучастно завис в небе, когда волны Празаса блестели оранжевым и красным до самого горизонта, а ночь сотрясали громкие взрывы в порту.

Жгли корабли. Борт, доставивший горючие материалы, разорвало на куски, которые дождем посыпались на буксировочные лодки. Парочка из них тут же занялась. Им не помогут. Даже наоборот. Ведь нельзя допустить, чтобы Черный Мор добрался до берега. Затем пошло ко дну зерно.

Питание урезали несколько месяцев назад. Склады почти пусты, и скоро придется кормить армию за счет оккупированных территорий. Но северяне едва ли с радостью поделятся своими скудными запасами на зиму. Помимо этого солдаты Империи остро нуждались в теплой форме, оружии и лекарствах.

– Доброй ночи, – прохрипел Нинон. Шею с воспаленными лимфоузлами он закрыл шелковым шарфом, а несколько кокетливых мушек прикрывали язвы, свидетельствующие о том, что даже магия бессильна перед сифом. За ним вошли механики с принадлежностями для нанесения татуировок.

– Ужасная ночь, – ответил Сциор не оборачиваясь.

– Зато красивая. Никогда не видел столько звезд сразу, – восторженно прошептал Нинон, чтобы его не слышали расставляющие инструменты механики. – Смотря на них, я ощущаю себя крошечной песчинкой в бесконечном мире.

Сциор тоже глянул на небо. Взгляд зацепился за знакомые точки, увлекшись поисками причудливых узоров созвездий среди миллионов крупинок-звезд. Но вскоре ему это надоело, и он вернулся к наблюдению за гибелью зараженных чумой судов.

– Великаны верили, что после смерти они перевоплощаются и возносятся на небо, – Нинона интересовало только происходящее выше. – А я часто задумываюсь, что возможно где-то там далеко существуют другие разумные существа, которые также, как я, обращают свой взор к звездам и мечтают о невиданных мирах. Тогда мне становится не так одиноко.

– Пора начинать, – Сциор терпеть не мог, когда Нинон впадал в уныние и ударялся в нудное философствование, которое могло продлиться не один час, если не остановить его сразу.

– Да, конечно, – сожалением оторвавшись от созерцания звезд, Нинон открыл шкатулку с наконечниками, выбрал несколько самых тонких и опустил их в емкость с обеззараживающей жидкостью. Он всегда сам накладывал магические узоры, предпринимая меры, чтобы не заразить никого сифом. Вот и сейчас он натянул аж две пары защитных перчаток. И хотя заряжать татуировки ему теперь не позволял прогрессирующий недуг, наносил он их с непревзойденным мастером.

Слуги избавили Сциора от одежды. Он лег на кушетку и закрыл глаза. Ассистент втирал обезболивающий бальзам в его кожу, пока Нинон смешивал пигменты. Сциору они казались совершенно одинаково черными. И только маг Света знал истинный цвет, который проявится на коже лишь после того, как узор активируется импульсом. Магию Света невозможно понять, как и то, что творилось в голове ее обладателя, ведь он буквально видел все иначе. Каждый маг, в особенности искусный, обладал своим особеннным стилем и манерой наносить изображения. Иногда выходило чудовищное уродство, но оно каким-то чудесным образом работало.

Нинон заправлял инструмент для татуировок, тихо напевая под нос мотив «Лунной кантилены» и совершенно не попадая в ноты. Слух у Сциора был отвратительный, но даже такого хватало, чтобы уловить откровенную фальшь.

– Давай про себя, – не выдержал он. Нинон вздрогнул и чуть не выронил иглу, зато замолчал.

– Хватит, уже все впиталось! – раздраженно проговорил Нинон, и ассистент отстранился, чтобы он приступил к нанесению рисунка. Зуд на лбу и висках, куда вбивалась краска, мешал Сциору расслабиться. Но вопреки дискомфорту через некоторое время он разомлел и задремал, слегка посапывая из-за отека тканей носа.

Срастить перелом не могла никакая магия – только ускорить процесс заживления, а остальное уже зависело от самого организма. Серьезная травма проходила за дней десять, если ее не тревожить. Форсированная регенерация отнимала много сил, а также быстрей лишала энергии татуировки, которые за нее отвечали. У Сциора они почти обесцветились, поэтому он теперь еще и мерз. Голые ноги начали стынуть, а тело непривычно дрожать. Это заставило пробудиться.

Широко зевнув, Сциор потрогал переносицу, с удовлетворением отметив, что припухлость уменьшилась. Элот, мальчишка-северянин лет двенадцати, подошел, чтобы накрыть прокуратора тартаном, но испугался резкого движения и отскочил.

– Да, не бойся ты. Кровь Леониса хоть отстирали? – усмехнулся Сциор, глядя на черно-золотую, королевскую расцветку в его руках.

– Экселант Суг, это запасной тартан. Новый. Его ни разу не носили, – промолвил он на чистом сенто и прекратил пятиться.

– Тогда давай его сюда.

Элот поспешил накрыть обнаженного прокуратора и подоткнуть края, чтобы не поддувало.

– Какой заботливый малыш, – вошел Нинон и хитро улыбнулся, погладив мальчишку по затылку, когда тот попытался проскочить мимо него. – Куда же ты?

И если до этого элот был просто напуган, то теперь его обуял самый настоящий ужас. Показались слезы.

– Пусть идет, – бросил Сциор, и Нинон неохотно подчинился. А мальчишки сразу и след простыл.

– Как нос? – спросил Нинон встревоженно, когда они остались вдвоем. – Столько крови….

– Нельзя так обращаться со своим телом. Это священный сосуд. Чем его наполнишь, то в нем и будет. Необходимо беречь себя….

Подобные речи Сциор слышал не раз и всегда пропускал это лицемерие из уст пожираемого срамной болезнью прокуратора мимо ушей.

– Ерунда. Не первый раз. И не последний, – отмахнулся он, поражаясь тому, как быстро тартан согрел его. Сциор ожидал эффекта, похожего на привычные ему татуировки, но сейчас воздействие произошло гораздо быстрей. Понятно, почему северяне не расписывают тела. Пожалуй, зря он недооценивал эти тряпки. Прокуратор нежился в теплом коконе и незаметно для себя задремал. А когда проснулся, Нинон сидел рядом и рисовал цветными мелками на планшетке.

– Ну?

– Ой, – воскликнул Нинон, и мелок выпал из его пальцев. – Все готово. Осталось только зарядить.

Сциор откинул тартан, встал и повел плечами. Обновленные татуировки стягивали кожу и чесались.

Постучался Брон. Вместо мантии, он накинул халат, на голове намотано полотенце.

– Экселант, прошу прощения за задержку. Смывал дорожную грязь, – он приложил ладонь к голове прокуратора, посылая импульс.

Узоры налились светом, переливаясь различными цветами. Потом холодные влажные ладони переместились на плечи, на спину и, наконец, на грудь.

– Экселант Суг, позволите поинтересоваться, что вы решили насчет меня? – Энергии у Брона сильно поубавилось. Он побледнел, на его лбу проступили вены и капельки пота, губы чуть подрагивали, а дыхание стало глухим и прерывистым, словно он долго бежал.

– Завтра выйдет приказ о твоем назначении временно исполняющего обязанности Главного Дознавателя.

– Временно? – разочаровался Брон.

– Временно. Пока не подберу подходящего магистра на эту позицию.

Брон не дотягивал до уровня магистра Гипноза и не очень хорошо контролировал энергозатраты при прямом использовании силы. За неимением лучшего здесь и сейчас, приходилось пользовать того, кто имелся в наличии. Пока другие кандидаты находились в Риу.

Как всегда, после процедуры Сциор испытывал прилив сил и возбуждения. И в таком приподнятом во всех смыслах состоянии ему была нужна либо женщина, либо драка. И первая уже ожидала его на необъятном королевском ложе.

Не поблагодарив и не попрощавшись ни с Ниноном, который завороженно провожал его взглядом, ни с опечаленным Броном, Сциор прошел в прилегающую спальню. Перед тем, как отпустить свое желание, прокуратор остановился, чтобы насладиться зрелищем ожидающей его женщины.

Нежная белая кожа с голубыми жилками, на которой появляются красные пятна от его требовательных прикосновений, золотые волны, рассыпавшиеся по подушке и глаза цвета морской волны. На ней он останавливал свой выбор почти каждую ночь и никак не мог насытиться. Она дарила не только блаженство, но и печаль, напоминая о прошлом и о единственной любви в его жизни.

Но даже самая прекрасная из женщин в мире не сравнится с его любимой ни в красоте, ни в уме, ни в страсти. Сейчас перед ним лишь ее мимолетная тень. Но иногда этой северянке удается вызвать то самое щемящее чувство в его груди. Когда ее бледные щеки заливает стыдливый румянец. Когда ее длинные ресницы касаются его кожи при поцелуях. Или, когда она произносит его имя со стоном абсолютно также, как его произносила любимая.

Поэтому ей дозволялось многое. Слишком многое, в отличие от других девушек, которых постигла участь наложниц. Во-первых, она принадлежала только ему. Во-вторых, она свободно ходила по Лионкору, фактически выполняя роль хозяйки, контролируя работу прислуги, кухни и уборщиков. И она отлично справлялась с целым дворцом. И, наконец, в-третьих, ему нравилось с ней разговаривать. Она умела слышать даже его молчание и принимать таким, какой он есть, ничего не требуя взамен.

– Рада. Рада… радость моя, – шептал он и ласкал ее, представляя другую.

Рада. Красивое имя. Простое и такое теплое, как она сама. Такая мягкая и сладкая.

И это ее отличало от любимой. В любимой бушевало слишком сильное пламя. Она умела удивлять и даже шокировать. И была так загадочна, горда, полна протеста и спонтанности. И готова рисковать, идти до конца… и она дошла…

На лицо Сциора набежала тень от непрошенных воспоминаний, и Рада тут же это заметила, проведя пальчиком по складке между бровями. За этим последовало бархатное касание теплых ласковых губ.

– Хочешь рассказать, что произошло? – она не настаивала, просто спрашивала.

Наблюдательные женщины всегда вызывали у него уважение и невольное восхищение, а также непреодолимое желание поделиться, быть выслушанным и услышанным.

– Знаешь, о чем я завтра пожалею больше, чем о том, что упустил Львов Свободы? – промолвил он. – О том, что позволил себе жаловаться.

– Тебе так сильно мешает сопротивление? – спросила Рада и погладила его по плечу.

– Сколько себя помню, жизнь всегда награждала меня врагами, где бы я ни был. Здесь – Шатун и его приспешники, дома – Полоз и его клика. А до них я ненавидел брата. Сегодня у него день рождения.

– Так у тебя есть брат? – удивилась она и подалась вперед, обняла за шею и оставила легкий поцелуй.

Об этом он не говорил ни одной живой душе. Но ей неожиданно признался. Он должен рассказать, чтобы Рада поняла и простила то, что он собирается сделать.

– Его не стало более десяти лет назад.

Его сильные руки бережно обняли, заключая в кольцо и придвигая вплотную к груди. Защищая и защищаясь. Сциор чувствовал ее поддержку и одобрение.

– Мне вообще не повезло с семьей, – с трудом промолвил он. – Как только появился мой младший брат, от меня просто-напросто избавились. Кому нужен очень сильный маг Смерти, когда есть наследник с особенным даром? Никому. Меня вышвырнули и забыли. А я помнил, но не имел понятия, что это ради моего же спасения.

Им с матерью пришлось нелегко. Отчим, простой вояка, который за всю карьеру по-настоящему себя проявить никак не смог, оказался полнейшей мразью, скупердяем и деспотом.Он получил ранение по собственной глупости даже не во время боя, поэтому пенсию ему выделили минимальную. Но он считал, что все ему должны. И когда отчиму на поруки выдали Сциора и его мать с приличным содержанием, то тот только обрадовался.

Отчим пил и проигрывал ежемесячно все деньги, на их содержание. Он избивал обоих, оставлял без еды и воды целыми сутками, запирая в подвале. Все соседи знали об этом, но никто ни разу не пришел на помощь.

Сциор рос болезненным и боязливым ребенком, запуганным отчимом. Спустя несколько лет его отправили на учебу, а мать осталась с мерзавцем один на один. И тогда она забеременела. Но потеряла ребенка из-за жестокого обращения отчима.

Возвратившись домой на лето, Сциор застал ее в ужасном состоянии. Тогда он не придумал ничего лучше, чем подать жалобу своему отцу, чтобы тот прекратил этот кошмар и защитил их.

Отец предложил встретиться. Это было невероятно!

Предвкушение, нетерпение и надежда вперемешку со страхом и неуверенностью чуть не свели Сциора с ума. И его даже ни капельки не насторожило, что он должен явиться один и никому не говорить об этом. И он молчал, хотя хотелось кричать об этом на весь свет.

Каждый раз вспоминая, с каким наивным трепетом он ожидал этой встречи, Сциору хотелось дать самому себе затрещину. А лучше две. И посильней.

Отцу он был не нужен. Он вызвал Сциора не для того, чтобы помочь или поддержать. Вместо этого его ожидала жесткая воспитательная беседа. Его фактически заставили забыть о матери и боготворить мерзавца-отчима, думая, что он его настоящий отец. В итоге мать Сциор начал игнорировать, избегать во время редких визитов, а когда поступил в Магистериум, то вообще прекратил навещать.

Его мать умерла в полном забвении. А Сциор даже не попрощался. Он вспомнил о ней слишком поздно, когда пропал блок с его сознания после смерти отца.

И Сциор изменился. Он обозлился и стал жесток ко всем. Он жаждал мести. Но покойника уже никак не достать, поэтому его целью стал отчим и брат. Первого он убил собственноручно, как только возвратился домой. А второй был недосягаем. Он получил не только родительское внимание, но и богатство, власть, признание. Чтобы его устранить, нужно к нему подобраться. Это стоило Сциору многих усилий и лет. И он не терял времени даром, совершенствуюсь, карабкаясь наверх с самых низов, завоевывая каждую веху, пока его не заметили.

– Самое смешное, что Брат даже не подозревал о моем существовании. Я завоевал его доверие и дружбу, а затем соблазнил его жену. В качестве мести. Мне отчаянно хотелось, чтобы мой сын стал полноправным наследником и заполучил все, что причиталось мне…

Он замолчал не в силах продолжать. Но она догадалась.

– Ты ее полюбил.

В ласковом голосе Рады не было ревности или упрека, только участие. Хотя она не могла не понять, что чувства к другой еще живы. И слова подтверждения или отрицания не нужны.

– Брат каким-то образом все узнал, – сказал Сциор неторопливо и с горечью. – Я возвращался с поля боя с триумфом, рассчитывая на награду. Но дома меня ждала смертельная ловушка. В итоге, ни ее, ни брата давно нет в живых.

– Мне жаль, – ее голос был полон сочувствия, но Рада сделала паузу, прежде чем осторожно уточнить. – А сын тоже погиб?

Сциор крепко прижал ее к себе, положив большую ладонь на мягкий пока еще плоский живот, в котором сегодня забилось новое сердечко. Рада еще не знала.

– Лучше бы он вообще не рождался. Как не родится наш ребенок, – бросил прокуратор и послал виброволну, уничтожая едва зародившуюся жизнь и любую возможность появления детей у Рады.

Комната наполнилась отчаянным криком. Черты лица исказила гримаса боли, а в расширившихся от ужаса глазах, еще мгновение назад полных счастья, появилось понимание. Ей больше не суждено стать матерью. Рада вручила Сциору свое сердце, а он взамен уничтожил его.

– Извини. Потерпи, малышка моя, скоро все будет хорошо, – успокаивал Сциор и гладил золотые локоны Рады, пока она беззвучно плакала.

Глава 17 – Ледяной Шинок

Вертис сразу продемонстрировал Маре все лучшее, что у него имелось. Свинцовое хмурое небо то и дело сыпало белыми хлопьями. Когда оно давало короткую передышку, тусклое солнце едва пробивалось сквозь колючую льдистую взвесь, абсолютно не грея. Рыхлый снег до самых колен набивался в сапоги. Где-то его взрыли животные в поисках жухлой травы и чахлых побегов в зимней спячке. Заросшие шерстью горные козлы по утрам резвились на холмах, а вокруг – ни души. Изредка в отдалении темнели на острых вершинах каменные крепости, но никаких крупных городов до самого Пика Неба.

Короткой дубленки, брюк из плотной непромокаемой ткани и кожаных ботинок Маре всегда хватало в самую холодную зиму в Риу, даже когда выпадал снег. Но не в Вертисе. Чтобы не замёрзнуть насмерть, пришлось перепробовать множество вариантов, потому что большинство из них согревало только благодаря магии, и решительно не подходило антиволну.

Так Мара присмотрела, как ей показалось, пару отличных сапог. Длинное голенище, кроличий мех и устойчивый каблук внушали уверенность, что теперь ноги будут в тепле. Забрав их с тела, убитого ею хозяина, радость длилась недолго. Почему-то ноги продолжали мёрзнуть. Только добавление толстых шерстяных носков решило обе проблемы – и с размером, и с холодом. Как-то ей попался самый настоящий тартан, который действительно неплохо грел. Во время ночевок она, прямо не снимая одежды, куталась в него, используя вместо одеяла, но все равно мерзла. Мерзла и видела сны о теплой ванне с лепестками роз, днем мечтая хотя бы о тазике с горячей водой.

По мере продвижения на Север Мара раздобыла аж две вязаных кофты, длинный-предлинный колючий шарф и огромную шапку-ушанку, которую мог бы носить только сумасшедший в балагане на потеху публике. Зато в ней уши не отваливались от ветра. Куртку сменило длинное пальто из овечьей шерсти, а под непромокаемые брюки она натянула рейтузы с начёсом. И в столь нелепом виде она явилась в Лармад. Солдаты приняли ее за обычную нищенку, которые стекались в столицу со всего Вертиса, и спокойно пропустили.

Несмотря на долгое и утомительное путешествие Мара не сомневалась, что с легкостью заберет Печать Прокуратора у Бизона и узнает, где находится северный Посланник Небес. Однако Лармад поверг ее сначала в ужас, а затем в неистовство. Она видела королевский дворец на Пике Неба, он маячил прямо перед ней и был абсолютно недосягаем. Ни одна дорога не вела к нему. По крышам тоже не залезть. Мара петляла, кружила, плутала, рвала и метала, но никак не могла разобраться в этом чудовищном многоуровневом лабиринте. Город проектировал безумец, которому плевать на геометрию и порядок. Замки и крепости торчали прямо из скал и возвышений, дома хаотично натыкали, где придется. Дорожки терялись между уступами и валунами, брали резко вниз или в туннели. Извилистые улицы переплетались, выводили на пустыри, резко обрывались у пропасти или заканчивались тупиками.

Карты охватывали только часть основных улиц. На них отмечались лишь некоторые условные и приблизительные ориентиры. И все. Очутившись очередной раз в переулке, которого не было на схеме города, Мара не выдержала и выкинула ее.

Побродив по рынкам и площадям, она заметила тощих мальчишек-попрошаек, которые, как она знала, зарабатывали основной хлеб далеко не этим. В любом месте они играли важную роль, добывая сведения обо всем, что творится в городе и обо всех его обитателей. Парочка из таких попрошаек вертелась у имперского поста. Они жалобно клянчили мелочь у прохожих, попутно обшаривая у них карманы и поглядывая по сторонам. Скинув дубленку, шарф и шапку, чтобы не замедляли движений, Мара их припрятала и незаметно подкралась к одному из мальчишек, схватила его за шею и втащила в безлюдный узкий проход.

– Попался, щенок. Не брыкайся. Лучше поболтаем….

– Не говорить на Сенто… ай!

Мара усилила захват.

– Тогда мне прирезать тебя или как?

Ее расчет оправдался:

– Расскажу все, только пустите, – тут же взмолился мальчишка по-имперски хоть и с сильным акцентом.

– Кому докладываешь?

– Тому кто платит? А зачем вы приехали в Лармад? Ай!

– Вопросы тут задаю я. Итак. Где найти провожатого?

– Смотря, куда вам надо. Ай! – после ощутимого тычка под ребра, мальчишка решил не нарываться. – Таверна «Ледяной Шинок». Там можно купить всё и всех. И ночлег, и еду, и приятную компанию, а также провожатого. Теперь пустите ме….

Мальчишка не успел закончить, как Мара одним ловким движением свернула ему шею. То же самое она проделала еще с двумя попрошайками-наблюдателями. И все, как один, сообщили ей одно и то же. Последний оказался так любезен, что даже проводил ее к «Ледяному Шинку». Но и его она не отпустила. Зачем ей лишние свидетели? Мару не терзала совесть за убийство детей. Ведь они отбросы, которые создают проблемы как себе, так и окружающим. Бесполезная жующая масса, отнимающая ресурсы. Их бессмысленная жизнь пройдет в нищете и борьбе за существование, так что она сделала только лучше, избавив от жалкой участи.

Кто-то украл дубленку и шарф, которые Мара, как ей казалось, надежно спрятала. На идиотскую шапку при этом никто не позарился. Раздобыв на замену тяжеленное стеганое пальто, слишком большое для нее и волочащееся по земле, Убийца Магов выглядела настолько комично, что над ней потешались даже нищие. Зато ее теперь точно не воспринимали всерьез и не поддувало.

К выбору временного убежища Мара подошла обстоятельно. Она присмотрела небольшой уютный домик, с удобным расположением, но не на виду. Внутри него было не только сухо и тепло, но неожиданно просторно, так как большая часть помещений выдолбили непосредственно в толще горы. Избавившись от хозяина, Мара прожила в комфорте буквально три дня, после чего явились переживающие соседи. В спешке разделавшись с ними, она поспешила сменить местоположение. Но и в следующем доме ей не удалось задержаться надолго из-за сердобольных соседей. Таким образом приличные варианты не годились. Обязательно кто-то явится проведать хозяев. Далее Мара останавливалась в неприметных, а порой даже заброшенных домах, стараясь проводить в них не более двух ночей подряд. Тело ныло из-за необходимости носить тяжелую неудобную одежду, из-за холода и отсутствия нормального отдыха. В абсолютной темноте Мара куталась в колючую шерсть и обнимала шапку. И неизменно ей снились шелковые простыни и жаркие объятия Релдона.

Кто угодно начнет сдавать, застряв надолго в таких условиях. Даже маг со всеми возможными стимулирующими татуировками и темпоралями. А что говорить про антиволна, который может рассчитывать только на свои природные физические возможности. Совершенно неудивительно, что после очередной ночи фактически на улице, Мара промерзла до костей и простудилась.

Поначалу она не придала значения легкому першению в горле и щекотке в носу. Но к обеду они переросли в скребущихся острыми когтями кошек. К вечеру ее уже знобило, а кашель и чихание грозили в любой момент раскрыть во время ночных вылазок после комендантского часа. Ничего не оставалось, как можно скорей найти приемлемое и комфортное жилище хотя бы до того момента, как она поправится.

Мара уже едва стояла на ногах от усталости и голода, но все равно не сразу решилась зайти в «Ледяной Шинок». Полдня она наблюдала за таверной, куда то и дело захаживали самые различные индивидуумы – как отчаянные головорезы, так и обычные на вид горожане, имперцы и северяне, нобилеты и нищие, маги и механики, ремесленники и уличные мальчишки. Вряд ли она там будет сильно выбиваться. Только пальто и шапку нужно оставить. Прикрыв черные глаза отросшей челкой, Мара потянула ручку. Затем еще раз, но тяжелая входная дверь из мореного дуба не поддавалась.

– Да чтоб тебя! Открывайся давай, – прорычала она, дернув так, что руки соскользнули.

– Толкайте, мессира. Здесь все двери открываются внутрь на случай, если сильно заметет, – из-за спины подсказал приятный глубокий баритон. Причем на чистейшем Сенто.

Мара разозлилась. Мало того, что кто-то смог застать ее врасплох, так еще и прирезать его у всех на виду невозможно. Не оглядываясь она со всей силы толкнула дверь. Та с легкостью распахнулась и ударила чью-то широкую спину. Судя по повязке на руке, это вышибала «Ледяного Шинка». Развернувшись, он с недоумением глянул сначала на застывшую Мару, а потом за ее спину.

– Рыжий, в чем твоя проблема? Или я непонятно объяснил? Так я повторю. Сыч занят и никого не принимает, – вышибала явно не обрадовался. В его речи проскальзывал легкий южный акцент.

– В том, что нам с ним есть что обсудить, Генр, – а вот незнакомец за спиной Мары на вертийском говорил также чисто, как на имперском.

– Так, ты, отрыжка великана….

– Добрый день, Лисовин. Вынужден попросить вас немедленно покинуть мое заведение. Ваше появление здесь нежелательно, – высокий молодой маг в щегольском пальто с меховым воротником появился из ниоткуда. Подавив приступ любопытства, чем же закончится перепалка между этими тремя, и воспользовавшись моментом, Мара ловко проскочила внутрь. Она прошла через весь зал и заняла свободный столик в углу, наблюдая за троицей у входа. От перепада температур из носа потекло, и Мара чихнула.

– Будьте здоровы, – обзор загородила девица и поставила на стол полную кружку, едва не расплескав жиденькую пенку. – За счет заведения.

По традиции первая порция местного пойла выдавалась бесплатно любому посетителю. Пробный глоток показал, что оно не такое уж плохое. Но после третьего глотка на передний план пробилась кисллота недобродившего ржаного сусла, поэтому Мара не отставила кружку. Девица вытирала освободившийся столик напротив. Ее округлый зад покачивался прямо перед Марой и никак не хотел убираться из поля зрения.

– Сегодня у нас сборный капустняк, – официантка вновь развернулась к ней лицом. – Очень советую. Особенно при первых признаках простуды.

– Капустяк? – тупо повторила Мара, которая знала по-вертийски буквально пару фраз.

– Сборный капустняк, – поправила она и продолжила тоном, которым Релдон когда-то объяснял тупым мусорщикам, что их ждет другая жизнь. – Это северный суп с мясом и овощами. Помимо капусты, там морковь, лук, редька. Сегодня в зимнюю версию повариха положила несколько видов мяса и говяжьи кости….

– Хорошо, – перебила незнакомый словесный поток Мара. Она согласидасб бы на все, лишь бы отделаться от назойливой официантки. Когда обзор уже никто не загораживал, выяснилось, что блондин и рыжий куда-то ушли. А вышибала подпирал собой балку и внимательно следил за общим залом.

Через некоторое время девица вернулась с подносом, на котором стояла большая миса с неизвестным содержимым, от которого шел пар. При движении оно так и норовило перелиться через край. Обогнув Мару, поднос очертил в воздухе полукруг и угрожающе наклонился. Убийца Магов резко подалась назад до того, как часть содержимого мисы выплеснулась туда, где она только что сидела.

– Надо же. Вы первая, кому удалось увернуться, – как ни в чем не бывало проговорила официантка, ловким движением поставила мису на стол и выжидающе уставилась.

Перед Марой колыхался несъедобный кошмар. Золотистый бульон с разваренными овощами, в основном капусты, а сверху – ложка соленых сливок и унылая размороженная травка. Вид вызвал отвращение, но желудок предательски заурчал. По прибытии в Вертис Мара забыла, что такое нормальная еда, перебиваясь черствым хлебом, вяленым мясом да овечьим сыром. Но несмотря на голод, она не торопилась набрасываться на еду под пристальным вниманием официантки.

– Свободные комнаты есть? – в конце концов спросила она на имперском.

– Не сдаем. Но вы можете остановиться в «Колченогой Пастушке» напротив кладбища. Не самый лучший вид, зато нет клопов. Хорошенько размешайте сметану в юшке. И попробуйте, пожалуйста. Повариха поссорилась с мужем, возможно, придется досолить… – бодро говорила девица и сверлила ее взглядом, пока Мара не сдалась и не попробовала суп. Вкус оказался таким же кисло-чесночным, как запах, непривычным, но… терпимым и горячим.

– Ну, как вам?

– Нормально.

– А посикунчики будете? Это такие пирожки….

– Да!

– Одну минуточку!

Наваристый капустный бульон с волокнистым мясом, которое буквально таяло во рту приятно согревал изнутри. Пока Мара ела, почти не прожевывая гущу и жареные пирожки, вертийцы расшумелись. Начиналась местная забава – соревнование за бесплатный ужин с вышибалой. Осилив только половину порции и разомлев от сытного ужина, Мара отложила ложку и принялась наблюдать за первым соперником Генра.

Она считала глупостью, когда два мужика путаются нагнуть руку друг друга к горящему огарку свечи, чтобы получить порцию отвратного пойла и тарелку супа. Но посетителям так не казалось, они окружили стол с противниками и делали ставки.

Первая схватка быстро закончилась, толком не начавшись. Но уже подоспел следующий охотник до дармового ужина. В этот раз потягаться с вышибалой решил громила больше него раза в полтора, и силы соперников были почти равны.

– Размажь его, – подбадривал кто-то.

– Чего так долго? – недоумевала поддержка через некоторое время.

Генр сначала держал лицо, а потом сжал челюсти и начал перегибаться через стол, чуть не ложась на его поверхность.

– Эй, так нельзя!

– Локоть на месте, а вторая рука касается края столешницы. Правила не нарушены, – пробасил громила, левой рукой сдерживая натиск раскрасневшегося соперника.

– Хватит играть с ним!

– Он сейчас лопнет от напряжения.

Когда громиле, видимо, надоело мучить Генра, он запросто уложил его руку под радостные восклицания зрителей.

– Как всегда на высоте, старик, – рассмеялся Генр и помассировал запястье.

– Я стал чемпионом, когда ты еще под стол ходил, – рассмеялся победитель в ответ и развернулся. Все северяне казались Маре на одно лицо. И этот громила был бы одним из сотен светлых бородатых мужиков, если бы не его серые глаза. Глаза матерого убийцы. Глаза, в которых она ранее видела смерть.

Артур Тонгил! Шатун! Единственный, кому удалось ее одолеть и схватить. Память безжалостно разворошила прошлое, напомнив об унижении, которые он ей причинил.

Время словно замедлилось. Волна азарта захлестнула Мару и окутала жаром. Гнев заполнил её, смешавшись с предвкушением битвы. Мышцы напряглись от желания нападать и противостоять. В голове вспыхнули молнии ярости, освещая путь к действию.