Текст книги "Убийца великанов 2 (СИ)"

Автор книги: Алекс Фед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Убийца великанов – 2

Посвящение

Посвящается Мусе-тись. Моему крошечному сладкому чуду.

Да, изначально в книге была моя прелесть «с пятном на морде в виде груши и ярко-голубыми глазами», которую я заменила на «лысую розовую Брысь». Но мы ведь знаем, кто за ней скрывается на самом деле. А теперь пусть знают и все остальные. 

Пролог

– Вестник! Отвечаю, я видел Вестника! – изрек с порога патлатый выпивоха с фингалом под глазом. – Ждите несчастий!

В основном зале «Ледяного Шинка» было полно народу, и он надеялся заинтересовать кого-нибудь из посетителей настолько, чтобы ему предложили стул, а вместе с ним и бесплатную кружку эля.

– Вы не слышали меня? Над нами летает Черный Вестник! – он размахивал руками на манер крыльев, будто это служило доказательством его встречи с мифической птицей, предсказывающей бедствия и катастрофы.

– Прям целый Вестник? – с сарказмом протянула молодая симпатичная официантка, которой пьяница преградил дорогу. Она держала две большие кружки с высокими пенными шапками.

– Зуб даю! Да хоть все! – он развернулся к ней и ткнул пальцем в свои гнилушки во рту. – Вестник слетел с самой вершины Пика Неба в долину…

– И нагадил тебе на голову, поставив фонарь под глазом.

– Ты, девка… – пьяница сжал кулаки, но на его плечо легла тяжелая рука вышибалы и отодвинула в сторону.

– Завязывай нахлобучиваться, а то и не такое будет мерещиться, – напоследок сказала официантка, проходя мимо.

– Пусти, выблевок великана…

– Проветрись и просохни, – вышибала легко скрутил сопротивлявшегося нарушителя и вышвырнул вон из таверны.

– Это была птица скорби! Сам Вестник! Вам всем несдобровать! А ты, шалава, и твой хахаль сдохните первыми… – доносилась с улицы ругань, пока не захлопнулась дверь.

Посетители тут же забыли и про выпивоху. Мало кто из них пришел развлечься и промочить горло, ведь эта таверна славилась тем, что в ее стенах совершались почти все сомнительные сделки в Лармаде. Если нужен исполнитель на какое-то незаконное дельце либо достать запрещенный товар, то в «Ледяной Шинок» обращались в первую очередь. Поэтому публика собиралась соответствующая, и ее не возбуждали пьяные байки.

Внутри таверны было больше пространства, чем казалось снаружи, так как здание уходило в толщу горы. В дальнем углу за занавеской находились приватные кабинки, одну из которых заняли двое рентарцев. У мужчины за пятьдесят рыжие волосы приобрели оттенок пыльного кирпича, а многочисленные веснушки сливались в неравномерный рябоватый загар. Его куртка на пару размеров меньше едва сходилась на объемном животе, хотя под рубашкой топорщились пластинки утягивающего корсета. Напротив него сидел молодой парень с копной огненных волос. Из-за цвета волос их по ошибке приняли бы за отца и сына, но один из них был связным, а другой – исполнителем. Так что пришли они не на семейный ужин, а для согласования условий сделки.

– Пузан, это шутка? – промолвил парень, изучив заявку, в которой указывалось место, сумма и объект.

– Лисовин, это шикарный заказ. Все чисто. Даю слово. – уверял его связной. – Это проверка. А затем будет реальное дело и нереальные деньги, дружище.

Вообще их объединяли сугубо деловые отношения и желание заработать. Хотя связной и питал некоторую симпатию к вору, принимая его за сородича.

Когда чуть более сотни лет Сенторийская Империя захватила Рентар, некоторая часть людей сумела бежать в Вертис, чтобы избежать порабощения. На Севере с радостью приняли беженцев, которые разбавили новой кровью несколько кланов, предоставивших им убежище и кров. Их потомки гордились своим происхождением и рыжиной, стараясь помогать друг другу. Из-за цвета волос Лисовина постоянно принимали за своего, и разубеждать он никого не собирался.

Также рентарцы отличались исключительными способностями в магии Света. Поэтому то, что Лисовин всегда носил магические окуляры, какие обычно предпочитали маги с повышенной чувствительностью к Свету, служил дополнительным подтверждением его «рентарства».

– Но согласись, похоже на бред, – он еще раз перечитал задание, чтобы удостовериться, что понял все верно. – Не слишком ли много мороки ради бесполезного памятного сувенира?

Лисовин многое повидал за свою воровскую карьеру, но никогда еще на его памяти заказчик не желал расстаться с весьма соблазнительной суммой в обмен на безделушку. Две дюжины золотых за обсидиановый кинжал с изумрудной рукоятью, а клинок даже не магический. Вот только забрать его нужно из резиденции графов Роктавов, которую именовали Гнездом Журавля. И забраться туда почти также сложно, как во дворец Короля. Если не сложней. Роктавы выстроили свое Гнездо на вершине отвесной скалы, возвышающейся над глубокой пропастью, и пройти через нее возможно лишь по единственному мосту, который надежно охранялся. Вдобавок в Гнезде Журавля теперь квартировался имперский пехотный батальон и десяток магов под командованием Брона.

– Не переживай, заказчик не тронулся умом. Это очень уважаемый человек с безупречной репутацией в наших кругах, – Пузан выложил четыре золотых монеты на стол. Неплохо для предоплаты, если учесть, что по условиям сделки, она не возвращалась даже при неудачной попытке.

– И кто же он?

– Не могу сказать. Сам знаешь, такие правила.

Кто бы это ни был, платил он имперским золотом. На вертийских монетах изображался лев, а на сентарах красовался Дейон Десятый в своей неизменной маске, поэтому в народе их прозвали «людоедами».

– Должен предупредить, что у тебя серьезные конкуренты.

– Лихо и Сорок не справятся, – после некоторых раздумий произнес Лисовин, забирая деньги. – Они отличные механики, но Гнездо Журавля им не по зубам. Отдай их аванс мне?

Он считался не просто вором или карманником. Он входил в элиту, ведь услуги мастеров, способных обходить магическую защиту, очень высоко ценились. И чтобы их сосчитать, хватит пальцев на одной руке. Так что Лисовин прекрасно знал своих конкурентов. В том числе их сильные и слабые стороны.

– Чисто по дружбе докину тебе чуток лысых, – Пузан достал кошелек и высыпал из него с десяток монет с изображением прокураторов. На имперском серебре чаще всего встречались Сциор Суг и Свен Грис. Оба совершенно лысые.

– Маловато, конечно, но я что-нибудь придумаю, – Лисовин оторвал нижнюю половину заявки и сунул ее в карман, а на второй написал сроки, в которые обязался выполнить заказ. Затем подхватил сумку и направился к выходу. Проходя мимо зеркала, он отсалютовал своему отражению, а заодно и владельцу «Ледяного Шинка», который по обратную сторону наблюдал из своего кабинета за общим залом.

Глава 1 – Счастливый случай

Риу болел.

Черный Мор начал свое безжалостное восхождение с мусорщиков, а затем принялся за остальных. Стерлись различия между нищими и нобелями, ремесленниками и магами, стариками и детьми. Перед чумой все оказались равны.

Количество зараженных росло с невероятной скоростью. Все врата закрыли и ввели полный запрет на въезд и выезд. Но некоторым удалось сбежать, и Черный Мор вырвался за пределы Риу. Нобилеты заперлись во дворцах и загородных поместьях, пока в городе вымирали целые кварталы.

Мертвых свозили в кучи, и крематории не справлялись с потоком. Жители задыхались от дыма и зловония, уже позабыв, как выглядит чистое небо. А кучи все росли. Поэтому их стали просто обливать горючим маслом и поджигать. И как только языки пламени охватывали тела, полчища расплодившихся черных крыс разбегались во все стороны, продолжая шествие смерти.

Риу боялся.

Разразился хаос, обнажив звериную натуру людей. Они сбивались стаи, чтобы сражаться за жизнь не с болезнью, а друг с другом. Процветали грабежи и убийства. Стараясь удержать территорию, банды устанавливали свои порядки и правила. Но Черный Мор плевать хотел на любые правила. Он разрушал все на своем пути. При появлении очага болезни, людям приходилось уходить с насиженного места и отвоевывать себе новую территорию у тех, кто ее контролировал.

Разборки между бандами стали обычным явлением. Они происходили спонтанно и без предупреждения, подобно громким вспышкам, которые раскалывают тишину ночи. А на следующий день вместо одной разбитой группы появлялся десяток новых. Они брали себе громкие имена и яркую символику, которые не успевали запоминать, и исчезали, сменяясь новыми – еще более громкими именами и новыми знаками отличия.

Риу боролся.

Солдаты пытались образумить не на шутку разошедшийся криминал и охотились на них, как на диких зверей. Маги могли бы повлиять на ситуацию, но все они были заняты поисками средств избавления от черных крыс и лекарства от чумы. Без их поддержки красные проиграли эту битву с самого начала. При появлении солдат банды объединялись и нападали вместе, давая серьезный отпор. Поэтому солдаты перестали вмешиваться. С пойманных на горячем бандитов прямо на месте взимали минимальный штраф в размере одного медного и отпускали на все четыре стороны.

Риу сдался.

Когда законы улиц пришли на смену законам страны, не осталось места людскому. И людям не осталось места. Черные крысы заполонили город. Кишели дома, амбары, лаборатории, мастерские, дворцы, канализация и всевозможные дыры. Умные, изворотливые твари, в два раза, а то и три, крупней своих серых сородичей с удовольствием пожирали себеподобных и даже собак-крысоловов. Вскоре они обнаглели настолько, что набрасывались на скот и здоровых людей. Их не останавливали ни виброзаслоны, не действовали яды, а ловушки не справлялись с таким количеством грызунов. Солдаты, охрана и слуги, облаченные в специальные костюмы, день и ночь преследовали, отлавливали, травили и забивали крыс, сжигая их трупики в специальных ямах. Только на смену одной убитой твари приходили полчища новых.

Это было это их время и их город. И они не собирались останавливаться, пока не приберут всю Империю к своим лапам.

Но Риу надеялся.

Отчаявшиеся люди, измученные солдаты, озверевшие бандиты и перепуганные нобилеты днями и ночами молились Всесвету и ждали чуда. Чуда, которе должен явить их всесильный Император. Но Дейон Десятый и самая сильная армия в мире под командованием Главного Прокуратора Сциора Суга оставили Сенторию на растерзание Черному Мору и не собирались возвращаться.

И лишь двое удерживали Империю от катастрофы. Прокураторы Релдон Вим и Свен Грис не щадили ни себя, ни своих людей, бросив все силы и средства на то, чтобы справиться с эпидемией.

Риу разделили на тридцать участков. В каждом из них открылись изолированные карантинные лечебницы. Для Зеленого Города Релдон выделил собственный дворец. Причем не только для нобелей, но и для любых заболевших – рабов, наемников или солдат. Лекарям за риск и за тяжелые рабочие условия приказали выдавать оплату в десятикратном размере.

Положение давно стало критическим, и рук не хватало. В тюрьмах тоже бушевала чума. Надзирать за ними оказалось некому. Поэтому выпустили всех заключенных для работы в крематориях. Им пообещали свободу и прощение, если они после этого выживут. Половина тут же сбежала и пополнила ряды многочисленных банд, но остальные воспользовались шансом получить новый старт, а также питаться и лечиться за казённый счет. А в случае смерти их родным полагалось хорошее содержание до конца жизни.

Затем вышло распоряжение нанимать переболевших чумой нищих и бродяг в особые дружины для поддержания порядка на улицах. Им выплачивали весьма солидное жалование по меркам низов, поэтому они убирали улицы не покладая рук. Но несмотря на все усилия огромный город утопал в грязи.

Мара не боялась бандитов, чумы и крыс. Но она уже не видела Релдона много дней подряд. Оставшись наедине с собой и страхом потерять его навсегда, она все время плакала, свернувшись калачиком на огромной кровати. Он запретил Маре покидать его покои, чтобы она не заразилась. Релдон даже не писал писем, чтобы нечаянно не передать заразу через бумагу. С одной стороны, Мару переполняла радость из-за того, что он заботится о ней. А с другой, ей была невыносима сама мысль о долгой разлуке или его смерти. И для нее все потеряет смысл, если Релдона не будет рядом.

Если она засыпала, то ее настигали кошмары, в которых он умирал в муках, покрытый ужасными язвами. В этот раз Релдон бредил и звал ее. Сквозь сон Мара так отчетливо слышала его голос, что проснулась и вскочила. Больше терпеть она не могла. Мара тосковала, боялась и ничего не могла с собой поделать, ей необходимо хотя бы мельком увидеть Релдона. Она выбралась из комнаты и пробралась к его кабинету. Увидев его в окне, она расплакалась от счастья.

Релдон осунулся, похудел и выглядел ужасно. Но это был ее любимый и самый прекрасный человек во всем мире!

Она провела у окна несколько часов, пока Релдон не ушел куда-то по делам. Следовать за ним Мара не стала, и так испытывая огромное облегчение от того, что понаблюдала за ним издалека.

Обычно еду приносили слуги и оставляли возле двери. Но сегодня Мара пропустила и завтрак, и обед, поэтому отправилась в столовую, чтобы хоть что-нибудь перекусить перед возвращением в комнату. По дороге она с удивлением рассматривала изменившуюся обстановку. В это крыло, больше всего пострадавшем от разрушений после ухода северян и Императора, она еще ни разу не заглядывала. Избавились от большей части мебели, огромного количества статуй и ваз, заставлявших ранее все пространство. И эти перемены ей не нравились. Осталось меньше подходящих укрытий и позиций для внезапного удара. Дворец казался голым и уязвимым, словно не успевшая с утренним туалетом знатная дама, застуканная гостями в ночной сорочке и расплетенными волосами.

Необычная деталь привлекла внимание Мары. На месте парадного портрета Дейона Бешеного теперь красовалось огромное полотно из двух грязно-коричневых прямоугольников на черном фоне с серой полосой между ними. Она уставилась во все глаза на чуждое безобразное нечто.

– Всесвет, какая мерзость, – не удержалась она от комментария, сморщив аккуратный носик.

– Просто ты не видишь, – усмехнулся Релдон у нее за спиной.

Мара вздрогнула. Хоть бы ей только послышалось! От волнения и страха сердце пустилось вскачь, и она медленно развернулась. Релдон не выглядел недовольным. Он развел руки, приглашая ее в свои объятия, и она бросилась к нему.

– Что тут видеть? Экскременты на черном фоне, – промолвила Мара, смотря на него с обожанием и прижимаясь к нему всем телом. – Это вызывает только отвращение и брезгливость.

– Полотно писал художник-визуал. Он воспринимает в сотни раз больше цветов, чем ты.

– А ты видишь?

– Конечно, – прошептал он ей на ухо и погладил по волосам.

Мгновение назад Мару не интересовала непонятная мазня, а теперь в ней зажглось любопытство. Релдон умел удивлять даже в мелочах.

– И тут что-то действительно есть?! – спросила она, присматриваясь внимательней к фактуре полотна.

– Испражняющийся Бешеный в парадной мантии перед Большим Советом в полном составе.

– Тогда недурно. Настроение передано великолепно.

– Художника казнили почти двадцать лет назад и сожгли все его работы. Жаль, Империя потеряла такой талант.

– Но откуда тогда картина?

– Этот экземпляр хранился у Суга. Думаю, что он причастен к смерти автора, посмевшего запечатлеть его с такой абсурдной прической, – хмыкнул Релдон и ткнул куда-то в середину холста.

Мара улыбалась, представив, как получит силу великана и по-новому взглянет на мир. Тогда она, наконец, сможет по-настоящему понять своего загадочного мужчину и увидеть то, что ей не дано. Релдон же расценил эту улыбку по-своему верно, увлекая ее в свои покои.

Лежа в его объятиях, Мара забыла про голод, пока Релдон перебирал ее длинные волосы, вызывая мурашки по всему телу.

– Я очень не хочу отпускать тебя в город. Но у меня есть для тебя задание.

– Ммммм… какое? – она потянулась и заставила себя сосредоточиться на деле, а не на приятных ощущениях.

– В Морском порту стоит судно «Счастливый случай». Его каратин заканчивается через четыре дня, но команда не должна сойти на берег. У меня есть подозрения, что их маг или капитан поставляет Сугу информацию. Доказательств нет, поэтому я не могу послать расправщиков, поэтому нужна особенная деликатность. Только будь предельно осторожна.

– Считай, что со «Счастливым случаем» покончено.

Наградой ей стал поцелуй. И не только.

На душе было тепло и радостно, когда Мара добралась до Речпорта. Кругом – мусор, следы болезни и черные крысы, а ей хотелось смеяться и веселиться.

– Лети отсюда, гадина, – ухмыльнулась она, представив рожу Императора в золотой маске, и со всей силы пнула здоровенного пасюка, который совсем не боялся человека и не собирался уступать дорогу. С возмущенным писком зверюга шлепнулась в нескольких метрах и как ни в чем ни бывало потрусила дальше.

Многие рыбаки погибли от чумы, поэтому Мара без труда выбрала одну из множества бесхозных лодок и вышла на ней в бухту Морского Порта. Здесь на якорях стояли десятки кораблей, чьи команды ждали окончания карантина, чтобы получить разрешение отправиться в плавание либо сойти на берег.

Лодка рывками скользила по водной глади, на которой играл и переливался отраженный свет полной Луны. Весла слушались плохо, но Мара старательно налегала на них, пытаясь как можно реже смотреть по сторонам и борясь с подступающей тошнотой и головокружением.

Большая вода – не место для человека и противоестественна самой его природе. Она настоящее воплощение хаоса. Только отчаянные безумцы рискнут бороздить морские просторы на хлипких деревянных скорлупках, уповая на удачу. Как известно, удача – явление слишком непредсказуемое и непостоянное.

Мара ненавидела Большую воду с самого первого мгновения, как увидела море. Тогда их с сестрой погрузили в трюм на работорговом судне. Старое корыто протекало, поэтому все плаванье они провели наполовину в воде и попали в сильный шторм. Выжила лишь половина. Маре и ее сестре не повезло. Большая вода их пощадила.

Как щадила «Счастливый Случай», капитан которого ухватил удачу за хвост. Словно его корабль взял под крылышко сам Всесвет. За три года Черный Мор не тронул ни одного члена команды, а шторма обходили судно стороной. Но сегодня удача изменит капитану Лаку, и он, и его люди распрощаются с жизнью.

Двухмачтовое судно со спущенными парусами бросило якорь чуть в отдалении от других кораблей. «Счастливый Случай» провел сорок лун на положенном карантине для всех отбывающих и прибывающих в порт судов в качестве мер предосторожности. И со дня на день он, наконец, отплывет на Север.

Мара испытывала радость еще по одной причине. Сегодня она накажет очередного работорговца. От Релдона она узнала, что «Счастливый Случай» поставляет светловолосое золото – молоденьких вертийских девочек и мальчиков. И повезет, если они окажутся в рабочем доме, а не в веселом квартале. Пир во время чумы – так говорили про растущие потребности черного рынка и охотников за удовольствиями. Многие заболевшие, чувствуя близкую кончину, пускались во все тяжкие, гуляя буквально в последний раз.

Весла с громкими шлепками уходили в воду. Позвякивали снасти и тихо поскрипывало дерево. Мелкие волны с легким шелестом ударялись о борта. Но все терялось в гомоне и гвалте – на «Счастливом случае» бурно отмечали скорый выход в море и начало плавания, сулившее каждому члену команды солидный куш.

Взобравшись на борт, Мара сняла двух пьяных в дым часовых. Она обошла палубу, убив возвращавшегося с галльюна матроса, хорошенько закрыла входы в трюм и кают-компанию, где веселились остальные. Перед тем как пустить эту посудину ко дну с огоньком, необходимо запереть каюту капитана, чтобы точно никто не выбрался.

Капитан не отставал от команды и оживленно праздновал. Сразу с тремя. Мужчины не заметили ее появления, слишком увлекшись друг другом. Мара слышала, что моряки, проводя по много месяцев в море, иногда развлекались подобным образом. Но открывшаяся картина на миг шокировала ее. Увиденное могло бы возглавить список того, что хотелось бы скорей забыть, если бы не одна деталь.

На шее одного из них совершенно точно висела Печать Прокуратора! И тут он заметил Мару и резко вскочил. Двое закричали от боли, а затем захрипели, как только в них вонзилось по кинжалу. Тот, что с Печатью, прыгнул на Мару.

– Убрал руки, – прорычала она, ногой опрокидывая его на пол. – Я видела, где они только что были.

Он сделал попытку схватить оружие, пришлось метнуть один кинжал ему в плечо, а второй приставить к горлу. Намек он понял, хотя не без крепких выражений в адрес Убийцы Магов.

– Что тебе нужно?

– У меня уже все есть, – улыбнулась она и сорвала с него Печать. – Но мне интересно, откуда у тебя это украшение?

Сначала он врал. Они все так делают. Но Мара умела развязывать язык. Процесс ей доставлял удовольствие, но на этой посудине находилась почти сотня пьяных головорезов, так что играть с жертвой некогда. Сломав капитану Лаку несколько костей и надрезав пару сухожилий, Мара получила всю интересующую информацию.

– Я думал, что девчонка просто сошла с ума. А безумную не продать выгодно… – простонал он, захлебываясь собственной кровью. Мара надавила на сломанную руку, так как он снова лгал.

Капитан Лак убил Кирану и сбросил ее тело за борт. Только он не избавился от Печати. Жадность губила и не таких. Поэтому, чтобы продать медальон, он хотел его расплавить. Но потом корабль попал в сильнейший шторм. И произошло чудо. Волны словно огибали его, как и порывы ветра, беспрепятственно пропуская «Счастливый случай» вперед. И все благодаря Печати. Поэтому Лак оставил медальон у себя.

– Я испугался. Умоляю, пощади меня.

– Мне плевать на смерть Императрицы. Но не плевать на всех тех, кого ты продал, не имея на то никакого права, – с этими словами она перерезала Лаку горло.

Начинался дождь. Редкие крупные капли с силой разбивались о палубу и неприятно попадали на голову, проникая под волосы и растекаясь по коже. Поэтому Мара торопилась. Она рассыпала дорожками порох и подожгла перед тем, как покинуть корабль. Страх Мары перед Большой водой отступил, когда она налегала на весла. Все мысли занимала неожиданно добытая Печать Прокуратора и какие тайны в ней скрыты.