Текст книги "Коварная (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Глава 27
Настоящее.
Трэвис сказал, что позаботился о том, чтобы мою машину отогнали к пентхаусу. Я не стала возражать. Учитывая всё случившееся, мне вряд ли бы удалось сконцентрироваться на управлении автомобилем. Я устроилась на пассажирском сидении джипа и попыталась осмыслить всё, что произошло во второй половине дня: с Паркером на складе, с Альбини… а потом и с Броди. У меня не получалось. Паркер вёл себя как мудак – мудак с малюсеньким членом, но в этом не было ничего нового. Альбини – ещё несколько дней назад эта фамилия мне ни о чём не говорила. И я никогда ничего не слышала о Карлайле Альбини. А сегодня мы разговаривали. Пусть я по-прежнему обладала неполным объёмом информации, но, на удивление, мною овладело ощущение спокойствия. Чего нельзя было сказать о Броди. Он был расстроен из-за того, что я беседовала с Альбини. Почему?
– Виктория, – низкий голос Трэвиса вырвал меня из водоворота моих мыслей и вопросов. – То, как ты держалась с Альбини – думаю, мистер Харрингтон гордился бы тобой. Если честно, по-моему, он был бы просто в шоке. С сожалением признаю, он, похоже, недооценивал тебя.
Ты, чёрт подери, понятия не имеешь, как сильно.
– Не думаю, что только он один.
Губы Трэвиса сжались в прямую линию.
– Он заботился о тебе. Я вижу, что ты сомневаешься в этом, но так оно и было.
Мне не хотелось думать о том, что Стюарт заботился обо мне, но, тем не менее, я задала вопрос.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю. Он изо всех сил старался скрыть твою настоящую личность от обеих сторон. Он был убеждён, что если Карлайл узнает, кем ты являешься на самом деле, ты оказалась бы в опасности.
Я повернулась к Трэвису.
– Моя мать говорила о том же, но я не почувствовала этого. А ты? Сейчас, во время нашего разговора?
Он покачал головой.
– Нет. Мне кажется, мистер Альбини уважает тебя.
– О боже! – Внезапно мой желудок свело, и меня резко затошнило.
– Что? – Взгляд тёмных глаз Трэвиса метнулся в мою сторону. – Что случилось? Тебе плохо?
– Нет, не в этом дело. Просто… я подумала. О боже, прошу тебя, Трэвис, пожалуйста… пожалуйста, скажи мне, что среди друзей не было Альбини.
Он протянул руку и положил её на моё внезапно задрожавшее колено. Чувствуя его тепло, я ждала ответа и смотрела на большую ладонь. Через мгновение Трэвис убрал её.
– Прости, я только что вспомнил: никаких прикосновений, никогда. – Его губы растянулись в кривой усмешке. – Нет, среди друзей Стюарта не было Альбини. Уверен, с их бизнесом женщин им хватает. Но, чем больше я узнаю их, тем больше склоняюсь к мысли, что они, вероятно, одни из самых порядочных людей в этом грязном мире. Несомненно, именно поэтому они самые успешные. – Он снова посмотрел в мою сторону. – Ничего не имею против тебя, но сомневаюсь, что они вообще захотели бы быть среди друзей Стюарта.
– Ты был. – Не знаю, что именно заставило меня сказать это, но я уже не могла забрать свои слова назад.
Трэвис пожал плечами.
– Я далёк от порядочности.
– Я начинаю сомневаться в этом. Какое-то время назад я бы согласилась с тобой, но сейчас уже не уверена. – Я развернулась к нему и принялась изучать его профиль. Трэвис сжал челюсти, его твёрдый подбородок напрягся. – Ты делал это специально, ведь так?
– Что? – спросил он.
– Вёл себя по-хамски со мной. И в тот день на складе. Ты хотел, чтобы я поняла, что это ты.
Трэвис деланно усмехнулся.
– Да, потому что я ловлю кайф, когда меня кусают до крови и пинают по яйцам. Одно из моих самых любимых развлечений.
– Нет. – Я покачала головой, закрыла глаза и отвернулась. Я помнила тот день. Я помнила его запах, его тёплое дыхание. И то, как сильно я была напугана. После того случая Стюарт ещё долго не приглашал первого друга; вместо этого он ещё больше времени тратил на моё обучение, поощрение. А ещё в тот день я поняла – несмотря на то, что муж заставлял меня делать, он всегда был готов меня поддержать. Возможно, и поддерживал, но теперь я знала, что Трэвис тоже был на моей стороне. Трэвис всегда там был, и даже сегодня.
– Ты знал, что я не готова. И сделал то, что сделал: намеренно дал мне понять, что это ты. И тем самым дал мне ещё времени. И ещё ты хотел, чтобы я знала – какое бы дерьмо там не происходило, я находилась под защитой.
Трэвис сжал руль так сильно, что побелели костяшки.
– Ты ошибаешься. Я хотел трахнуть тебя. Я, на хрен, единственный мужик, кто постоянно приезжал на склад, но чей член ни разу не оказался внутри тебя. Я проявил излишнюю активность. И облажался.
– Я не верю тебе.
Трэвис повернулся ко мне, сверля меня своими тёмными глазами.
– Ты хочешь сказать, что я грёбаный лжец?
Я самодовольно кивнула головой.
– Да, хочу.
– Это не так. Я хотел трахнуть тебя тогда и по-прежнему хочу. Возможно, когда мы доберёмся до «Крейвен и Ноулз», нам следует получше изучить мой договор.
– Ты лжец, и этого никогда не случится. Если бы ты действительно так хотел меня, Стюарт бы уступил. Он бы позволил тебе.
– Миссис Харрингтон, вы абсолютно не правы.
Я ухмыльнулась, глядя в окно.
– Виктория, придурок, меня зовут Виктория, и я права. Всё это время ты был хорошим парнем. Ха! Кто бы мог подумать?
Когда Трэвис припарковал машину рядом с офисом «Крейвен и Ноулз», я посмотрела на часы на приборной панели джипа. Была уже почти половина восьмого. Прошло часов пять с тех пор, как я уехала со склада от Паркера. Когда мы подошли к витражным дверям, ведущим в эффектный большой вестибюль уважаемой адвокатской конторы, Триш, выскочив из-за своего стола, с большими глазами тут же бросилась к нам. Открыв двери, она сказала:
– Миссис Харрингтон, я так рада, что вы приехали!
Без сомнения, на моём лице отразилось удивление от столь необычного приветствия Триш. До этого она ни разу не показывала такого гостеприимства.
– Триш, – кивнула я в ответ.
– Миссис Харрингтон, позвольте я провожу вас в офис мистера Крейвена. Вы сами всё увидите, как только войдёте….
И шёпотом она добавляет:
– Ему нужно домой. Боюсь, мы все заболеем, если он не уедет.
Я остановилась, как вкопанная.
– Триш, если мистер Крейвен настолько болен, возможно…
Она качает головой, ее волосы убраны в высокую прическу, открывая взгляду длинную шею.
– Нет, он сказал, что никуда не поедет, пока не поговорит с вами. – Её взгляд скользит по Трэвису. – Наедине.
Я посмотрела на Трэвиса, затем вновь на Триш.
– Хорошо. Мистер Дэниелс подождёт снаружи. Куда идти? В комнату для переговоров?
– Нет, мэм. Мистер Крейвен попросил меня проводить вас к нему в кабинет.
Я отставала от Триш лишь на шаг, пока она вела нас по длинному коридору, мимо привычного уже «аквариума» в центре. По дороге я осознала, что ни разу не была в глубине офиса, в кабинетах партнёров. Только один раз мне довелось оказаться в кабинете Броди, для нас было безопаснее встречаться вне их конторы. Постучав в блестящую деревянную дверь, Триш широко распахнула её, открывая взгляду роскошный личный кабинет старшего партнёра.
Вдоль одной стены тянулись изготовленные на заказ книжные полки, набитые томами по юриспруденции. Я мимолётно задумалась, насколько всё это нужно сейчас, когда технологии получили такое развитие. Не легче ли было искать информацию по конкретному прецеденту по компьютеру, нежели рыться в груде покрытых пылью книг? Две другие стены представляли собой широкие окна высотой от пола до потолка и открывали великолепный вид на океан. Но мой взгляд оказался прикован к тому, что находилось перед этим захватывающим дух пейзажем. Я не могла отвести глаза от сидящего за столом мужчины. Его обычно оливкового цвета кожа была бледной, а лицо покрывала испарина. С его висков стекали капли пота, задерживаясь на дрожащем подбородке, а потом капали на уже промокшую рубашку. И это болезненное состояние отражалось в подёрнутых дымкой глазах.
– Боже мой, Паркер! Что с тобой?
Глаза его немного прояснились, и он вперился в меня мрачным, грозным взглядом.
– Присаживайтесь, миссис Харрингтон. Триш, оставь нас.
Я повернулась к Триш, которая смотрела на меня, высоко подняв брови. Я кивнула, подтверждая её опасения. Это было очевидно – Паркер Крейвен болен. Мой взгляд вернулся к Паркеру, и он произнёс:
– Помнится мне, я уже говорил тебе сегодня, чтобы ты не заставляла меня повторять дважды. Садись.
Я задумалась, стоит ли спорить с ним. Но почти весь день я провела на ногах, в основном, благодаря ему, и сейчас, увидев, какой он бледный, я кивнула и присела на краешек стула. Паркер тут же садистски улыбнулся и спросил:
– Вам удобно, миссис Харрингтон?
– Нет. Ты вызвал меня сюда, чтобы позлорадствовать?
– Не совсем. Я вызвал тебя сюда… – Его слова прервал приступ кашля. – До меня дошли тревожные новости. Ходят слухи, что ты приняла неудачное решение поддержать… – Снова кашель. – …некие деловые инициативы, от которых, как мне кажется, лучше бы… – Кашель. – Отказаться.
– Если ты имеешь в виду Трэвиса…
Он ударил кулаком по столу, а второй рукой потянулся к вороту рубашки, чтобы ослабить галстук и расстегнуть верхнюю пуговицу.
– Не прерывай меня и не притворяйся тупой. Ты разговаривала с Никколо Альбини.
Паркер снова принялся кашлять.
Я ждала. А потом, широко раскрыв глаза, взмолилась:
– Паркер, это может подождать. Ты совершенно точно заболел. Надеюсь, это не инфекция. Мы обсудим этот вопрос, когда тебе станет лучше, возможно тогда же, когда будем обсуждать завещание. А сейчас, я – жена Стюарта и буду говорить со всеми, с кем захочу.
Он сделал глоток воды и вытер носовым платком лоб.
– Больше ты не будешь ничего обещать Альбини и заключать с ними сделки. По новому договору все решения принимаю я. Для этого, если ты, конечно, не хочешь, чтобы твоя настоящая дата рождения получила огласку, а, поверь мне, ты этого не захочешь, тебе лучше подписать вот эту доверенность.
Очередной приступ кашля. Грудь Паркера сотрясалась в судорогах, пока он харкал в платок. Я скривилась, увидев проступающие сквозь ткань красные пятна. Покачав головой, я поджала губы.
– Господи, тебе с каждой минутой становится всё хуже. Кто-нибудь позвонил Мойре? Ей лучше отвезти тебя домой.
– Виктория, Альбини не знают, кто ты. Если бы они узнали…
Я встала.
– Видишь ли, Паркер, именно в этом вы со Стюартом ошиблись. Сегодня в больнице у нас с Карлайлом – моим отцом, состоялась милая беседа. По-видимому, тебя неправильно информировали. Понятия не имею, что ты или Дуранте возомнили себе, но уверяю тебя, Карлайл Альбини – порядочный мужчина. Его брат Никколо предложил свою защиту мне и моей семье. Карлайл это подтвердил. Так что пока, полагаю, дискуссия окончена.
Паркер слабо покачал головой.
– Нет, ты не можешь так поступать. Ты не можешь. У тебя нет таких полномочий. – Он снова вытер пот, капающий прямо в глаза. – У меня твоё соглашение.
– Паркер, у тебя галлюцинации. Боюсь, из-за лихорадки ты совсем всё позабыл. Я никогда не подписывала с тобой никаких соглашений. – Пока я говорила, он протянул руку куда-то вниз, скорее всего, к своему кейсу. – Я только сейчас увиделась с тобой за весь день. Ты не будешь управлять «Харрингтон Спас энд Сьютс». К тому же, в скором времени, я начну искать себе новых представителей. О… – добавила я, пока он просматривал уже к этому времени открытую на столе папку, – склад закрыт.
– Ты не можешь… – он поперхнулся.
– Я могу, и я это сделала. – Вытащив из сумочки свой мобильник, я отыскала в списке контактов Мойру Крейвен и набрала её. – Мойра, здравствуй, дорогая. Извини за беспокойство. Но я заехала в офис твоего мужа, чтобы поговорить о завещании Стюарта, и, дорогая, он заболел. Он слишком мужественно ведёт себя и не хочет признавать этого, но я волнуюсь.
Пока Мойра отвечала, я улыбалась Паркеру.
Когда она закончила, я ответила ей:
– Да, мы обязательно вместе позавтракаем. По-моему, тебе лучше приехать и забрать его. Мы ведь не хотим, чтобы он заработался до смерти, не так ли? До свидания, дорогая.
Я завершила звонок, наклонилась ближе к Паркеру и тихо заговорила.
– Ещё кое-что: как-то раз по телевизору я услышала одну очень интересную вещь. Там сказали, что это очень неразумно – пытаться приручить диких зверей. Это может быть опасным. – Я склонила голову набок и принялась изучать его беспомощное дрожащее тело. – О, я просто хотела поделиться с тобой этим знанием. Только, к сожалению, думаю, для тебя уже слишком поздно. Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты попросил меня приехать сюда сегодня. Я бы ужасно огорчилась, пропустив такое. – Я вытащила из папки стандартный договор между Домом и сабом и положила его сверху. – Возможно, ты захочешь разорвать его в клочья перед приездом Мойры. Мы же не хотим, чтобы она узнала, за каким ничтожеством она была замужем. – Помахав пальцами, я повернулась, чтобы уйти. – Теперь я буду двигаться дальше одна. Прощай, Паркер.
Глава 28
Настоящее.
На следующее утро я проснулась от того, что звонил мой телефон. На экране высветилось имя: «МОЙРА КРЕЙВЕН».
– Мойра, – сонным голосом поприветствовала я. – Что случилось?
– Виктория, прости, что звоню так рано, но тебе необходимо срочно приехать в Мемориальный госпиталь.
Моё уставшее сознание тут же проснулось.
– Боже, Мойра, что-то с моей матерью?
Откуда Мойра Крейвен что-то знает о матери?
– Что? Нет, Виктория, это из-за Патрика. Он сильно болен. Врачи не понимают, что это, но они хотят обследовать всех, кто контактировал с ним.
– Господи, Мойра, мне так жаль. – Я села, оценивая своё тело, и через минуту поняла, что точно не больна; если честно, моей заднице даже стало легче. – Я чувствую себя отлично.
– Вчера утром Паркер тоже хорошо себя чувствовал. Теперь же… ох… Виктория, сейчас он едва дышит. У него выпадают волосы, и ему вставили эту трубку в горло. Это ужасно.
Мне было слышно, как она едва сдерживала подступавшие слёзы.
О, всё прямо, как у Стюарта.
– Мойра, а как ты?
– Я вне себе от горя, но физически со мной всё в порядке. Ну, по крайней мере, доктора пока следят за моим состоянием. Пожалуйста, приезжай. Триш сказала, что ты не пробыла с Паркером долго, но, если у тебя начнут проявляться симптомы, они смогут распознать их раньше.
– Я была в пяти шагах от него.
– Он кашлял? – спросила Мойра.
– Да, – призналась я.
– Виктория, пожалуйста, приезжай. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я закрыла глаза.
– Спасибо, Мойра. Я приеду, как можно быстрее.
Трэвис отвёз нас в больницу в полном молчании. Мы оба остро осознавали свои роли в этой цепи трагических случайностей. Когда джип подъехал к госпиталю, Трэвис протянул руку и коснулся моей ноги.
– Ублюдок заслужил это.
Я кивнула.
– Я знаю. И мне нисколько не жаль его, может, я должна чувствовать что-то такое, но не чувствую. Встреча с Мойрой вряд ли принесёт мне удовольствие, но когда-нибудь она поймёт, что ей лучше без него.
– И его малюсенького члена, – добавил Трэвис с кривой ухмылкой.
– Да, и без его малюсенького члена.
– Я даже представить не мог, что эффект будет таким быстрым, – сказал Трэвис, отыскивая свободное место на парковке.
– Я тоже. По-моему, другое средство действует медленнее. Но точно не помню.
– Другое средство?
– Это красная жидкость. Мне кажется, если её принять внутрь, то она будет действовать медленнее. Симптомы очевидны, например, потеря волос, но, когда этот препарат оказывается в организме, его уже не остановить. Я воспользовалась порошком. Вэл говорила, что он токсичный, даже его небольшое количество пагубно сказывается на иммунной системе. Скорее всего, я перестаралась с дозировкой, когда сыпала порошок в перчатки.
Трэвис, прищурившись, посмотрел на меня.
– Хорошо, что врачи осмотрят тебя. Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
Я накрыла его по-прежнему лежащую на моей ноге руку своей и вздохнула.
– Да. И даже моей попе стало лучше. Если Паркер заболел так сильно и так быстро, думаю, мне ничего не угрожает. – И тут я подумала о самом Трэвисе. – Ты ведь ничего там не трогал… ты ведь не заболел, нет?
Он покачал головой.
– Нет, как я уже сказал тебе вчера, я собирался там убраться, но решил просто уехать и забрать тебя из больницы.
– И ты чувствуешь себя…
– Миссис… Виктория, я чувствую себя хорошо. – Он припарковал внедорожник. – Могу я проводить тебя в корпус инфекционных заболеваний?
– О, мистер Дэниелс, неужели эта фраза помогает вам затащить женщину в постель, потому что звучит крайне многообещающе?
– Хочешь верь, хочешь нет, но я воспользовался ею впервые. Однако, – тут его тёмные глаза заблестели, – мне стоит её запомнить. Возможно, она мне ещё пригодится.
– Ну-ну.
Я сжала губы и заставила своё лицо принять встревоженное выражение, такое же, которое месяцами не сходило с моего лица, когда я ухаживала за своим умирающим мужем. В свете последних событий, я была уже не так уверена в том, что натворила. И теперь, когда мы входили в больницу, меня одолевали сомнения. Неужели пришло моё время, и карма схватит меня за задницу?
Моя маска беспокойства прочно застыла на лице, когда мы подошли к сестринскому посту.
– Простите, я Виктория Харрингтон, мне позвонила миссис Крейвен…
Глаза медсестры расширились.
– Да, доктора хотели, чтобы вы приехали. Мы организовали специальное помещение для прибывших. Временная изоляция. – Она посмотрела на Трэвиса. – Извините, сэр, но это касается только тех…
– Вчера вечером я был в офисе мистера Крейвена с миссис Харрингтон, – заявил он.
– О, можно узнать ваше имя? – спросила медсестра, проверяя список.
– Меня зовут Трэвис Дэниелс.
– Сэр, я не нахожу…
Я обратила взор своих серых глаз на стоящую передо мной женщину.
– Мэм, зачем ему врать? Неужели эта временная изоляция настолько приятная вещь, что вам приходится останавливать толпы жаждущих там оказаться?
Вряд ли, конечно, у меня таким образом появилась подруга, но оставаться наедине с Паркером или кем-либо ещё без Трэвиса я была не готова.
– Нет, мэм. Просто позволив войти туда мистеру Дэниелсу, мы можем подвергнуть излишней…
– Вам не о чем волноваться. Если миссис Харрингтон вошла в число контактных лиц, то и я тоже, – вмешался Трэвис.
То ли из-за его размеров, то ли из-за тона его голоса, быстро переведя взгляд с Трэвиса на меня и обратно, медсестра вздохнула и без особой охоты повела нас через двери, и дальше по длинному коридору. Несколько раз повернув и пройдя ещё через несколько дверей, мы подошли к двери, на которой висел милый плакат с тремя незамкнутыми кругами и табличка, которая предупреждала нас не входить в помещение без надлежащей защитной экипировки.
– Вы оба можете входить.
Я посмотрела на Трэвиса и подняла брови. Он молча кивнул, и мы вошли. Внутри оказался весь персонал «Крейвен и Ноулз», включая Триш.
– Триш, – позвала её я, – где миссис Крейвен?
– Она с мистером Крейвеном. – Глаза секретарши были красными.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, имитируя обеспокоенность.
Она, сглотнув, кивнула.
– Со мной всё в порядке. Кажется, мы все здоровы. – Она оценивающе посмотрела на меня. – А вы?
Я кивнула.
– Я знала… вчера… я точно знала… – слова Триш утихли, когда подошла другая женщина, обняла её и отвела в сторону.
Я и Трэвис отыскали два свободных места. Мы сидели, время тянулось медленно. Обменявшись с сестрой несколькими смс, я выяснила, что болезнь Паркера вызвала в больнице настоящий переполох. Что бы там у него ни выявили, это развивалось крайне быстро. Хорошие новости были только одни – все остальные оказались здоровы.
Когда я почти что уснула от скуки, дверь открылась, и в комнату вошёл сенатор Роберт Кин.
Его глаза-бусинки тут же отыскали меня. Я бессознательно потянулась к Трэвису, который сидел в притворном умиротворении. Он выпрямился в своём кресле, когда я с сарказмом произнесла:
– Сенатор Кин, добро пожаловать на нашу вечеринку.
– Миссис Харрингтон, – кивком поприветствовал меня он.
– Сенатор, а ваша очаровательная жена тоже присоединится к нам?
– Нет, к счастью для неё. На вчерашней встрече с Паркером был только я. Она не присутствовала.
Я склонила голову набок.
– Я предполагаю, у такого важного человека, как вы, очень много встреч, на которых не присутствует ваша жена, и, возможно, таких, о которых она даже не догадывается.
Сенатор сел рядом со мной и, понизив голос, ответил:
– Миссис Харрингтон, вам лучше проявить благоразумие и оставить свою осведомлённость при себе. Паркер рассказал мне о новом соглашении – о новом договоре. Насколько я понимаю, когда он выздоровеет, то определённые деловые отношения будут прекращены. – Он какое-то время пристально смотрел на меня, переводя свой взгляд с моего лица на мою грудь и обратно. – Должен сказать, я был рад услышать, что и другие обязательства вашего мужа будут исполняться и дальше. Только говорят, что правила изменились. – Он понимающе сморщил лоб. – Вам удобно сидеть? Или вы бы лучше постояли?
Мурашки поползли по моей коже из-за его слов и из-за его дыхания. Я поборола тошноту, но не потому что мне не понравилось бы увидеть его в моей блевотине, а потому что мне не хотелось, чтобы врачи расценили это как один из симптомов. Так что я обаятельно улыбнулась и наклонилась ближе к нему. Шёпотом я произнесла:
– Похоже, Паркер ввёл вас в заблуждение. Я понятия не имею, о чём вы говорите. А что касается бизнеса, все сделки, которые заключил мой муж, останутся как есть.
– Миссис Харринтон… – с каждым словом его щёки краснели всё больше и больше, – уверен, вы не догадываетесь о моих связях…
Я положила свою ладонь на его руку.
– А вы, очевидно, не догадываетесь о моих. – Я склонила голову набок и заговорила своим самым сладким голосом. – Так что, если вы снова начнёте давить на меня, я воспользуюсь ими. Сенатор, уверена, вы знаете, что кровь не водица.
– И я…
– Вода, Сенатор. Шейла – вот кровь. Мне известно больше, чем вы думаете. Не давите на меня.
Когда он собрался было ответить мне, в помещение вошла женщина, одетая в нечто, напоминающее скафандр.
– Мне необходимо снять все ваши жизненно важные показатели. Кто-нибудь чувствует себя нездоровым?
– Нет, – ответила ей незнакомая мне женщина. – Это какой-то идиотизм! Мы все чувствуем себя отлично. Когда нас отпустят?
– Я бы сказала, что скоро, но зафиксирован ещё один случай. Боюсь, что, возможно, инфицированы все, кто работает в «Крейвен и Ноулз».
– Прошу прощения, – сказала я. – Но я не из «Крейвен и Ноулз».
– Как и я, – встрял сенатор Кин. – Кто ещё заразился.
– Простите, я не могу…
Триш начала плакать.
– Это мистер Филлипс, да?
У меня остановилось сердце. Прежде чем я успела что-то сказать, вновь заговорила Триш.
– Я не смогла связаться с ним сегодня утром. Все остальные ответили. Но не он. Вчера после обеда они были вместе с мистером Крейвеном. Я готова поклясться, это он.
– Что значит, «они были вместе»? – спросила я.
– Не знаю точно. У мистера Крейвена была встреча, у мистера Филлипса – последующая встреча. Они всегда так делали.
Я закусила внутреннюю сторону щеки, чтобы на моём лице ничего не отразилось. Воображение зашкаливало. Я говорила себе, что этого не могло быть… что это никак не было связано со складом. Я знала, что нет. Броди ничего об этом не знал.
* * *
Несколько часов спустя, не обнаружив у нас никаких симптомов, меня и Трэвиса отпустили. Мы направились к справочному столу, и я спросила:
– Извините, я пришла, чтобы увидеть Броди Филлипса.
Женщина посмотрела на экран своего компьютера.
– Мэм, прошу прощения, но мистер Филлипс не может принимать посетителей.
Он был там. Боже мой!
– Мэм, вы друг или родственница?
– Я друг. – Слова застревали в горле.
– У нас нет никаких данных о его семье. Было бы очень хорошо, если бы вы предоставили нам хоть какую-то информацию.
Я покачала головой.
– Я ничего не знаю. Извините.
Повернувшись к выходу, я встретилась взглядом с такой же парой серых глаз, как у меня. Вэл.
– Я хотела перехватить тебя, пока ты не ушла, – негромко сказала она.
Это уже было слишком. Я закрыла глаза.
– Что-то с мамой?
– Да. – Она потянулась к моей руке. – Ничего плохого. Всё хорошо. Она очнулась и заговорила. Даже поговорила с полицией. Она всё помнит. Её история кажется нереальной, но они выслушали её.
Я посмотрела в тёмные глаза Трэвиса. Мы оба уже были без сил. Ещё я волновалась за Броди, но мне необходимо было увидеться с матерью. Впервые в жизни мне хотелось увидеться с ней.
– Я зайду к ней на пару минут.
Вэл кивнула. Мы направились к лифтам, Трэвис следовал за нами. Вэл зашептала:
– У неё были интересные посетители.
Я подняла бровь, безмолвно призывая её продолжать.
– Тот мужчина, помнишь, который приходил ко мне и искал тебя? Думаю, он знает маму. Медсёстры сказали, что поначалу она выглядела настороженной, но, когда в палату зашла я, они уже во всю разговаривали. Вместе с ним был и другой мужчина, они очень похожи. По-моему, они нашли общий язык. Мама улыбалась.
Когда мы подошли к палате матери, у Вэл запищал пейджер.
– Прости. Меня вызывают.
Я постаралась проигнорировать её полный сочувствия взгляд, который она бросила на меня перед тем, как быстро удалиться по коридору. Я приблизилась к двери, гадая, доведётся ли мне увидеть своих мать и отца вместе. Пару дней назад такая мысль казалась бы абсурдной. Я открыла дверь и обнаружила Мэрилин в одиночестве, она сидела и смотрела в окно. Когда мать повернулась ко мне, я увидела, что по её щекам струились слёзы.
– Мама, ты в порядке? Что случилось?
Покачав головой, она отвела взгляд.
Я подошла к её кровати и присела на краешек.
– Я связалась с адвокатом. Его зовут Филлипс, Броди Филлипс. Он сможет помочь тебе. – Я взяла руку матери, молясь, чтобы тот действительно смог помочь ей, чтобы он не был болен, как Паркер. Этого просто не могло произойти. – Вэл рассказала мне, что ты говорила с полицией. Я знаю, что вся эта история кажется абсурдной, но я тебе верю.
Влажные серые глаза повернулись ко мне, и мама слегка покачала головой.
– Я натворила так много ошибок. Я была молода и верила в то, что слышала. Я думала… – Она умолкла, а её миниатюрное тело задрожало.
Выпрямившись, я спросила:
– Что? Что, мама? Что ты думала?
Она посмотрела вниз, туда, где моя ладонь накрывала её руку. Перевернув её, она переплела наши пальцы.
– Я думала, что он откажется от тебя или что его семья причинит тебе боль. Как много времени я потеряла! Мне так жаль. Я понимаю, что ты ненавидишь меня, и не виню тебя за это.
Я вздохнула, а потом медленно выдохнула.
– Ненависть – это сильное слово. Были времена, когда оно соответствовало бы действительности, но не сейчас.
Она сжала мою руку.
– Он знает. Твой отец знает.
Я кивнула.
– Мы разговаривали. Он не сказал этого напрямую… но у меня сложилось впечатление, что он всё знал.
Мама уронила подбородок на грудь.
– Он сказал мне, что понятия ни о чём не имел. До похорон Стюарта он даже и подумать не мог, что всё это время я лгала о тебе. Я-то думала, что он приехал туда из-за тебя. – Мать покачала головой и встретилась со мной взглядом. – Но нет. Это было просто совпадение. Он приехал туда из-за Стюарта, но потом увидел меня рядом с тобой. Ты так сильно на него похожа, и он всё понял.
– Не хочешь ли ты сказать, что Никколо….
Она кивнула.
– Он извинился и передо мной, и перед Карлайлом. Сказал, что у него были подозрения, но, когда я показала свидетельство о рождении, он не стал докапываться до сути. И никогда не упоминал о нём перед Карлайлом.
Я отвернулась, осматривая её палату. За окном всё ещё светило солнце. И тут, в кресле в углу комнаты, я заметила пиджак. Серый пиджак, который немедленно узнала.
– Мам, Броди Филлипс заходил к тебе вчера вечером?
Она посмотрела на меня сквозь пелену воспоминаний, но потом её взгляд прояснился.
– Что? Филлипс? А, тот адвокат, о котором ты говорила. Да, он заходил вчера вечером. Но я всё ещё была не в себе от наркоза. Только очнулась. Он сказал, что ещё вернётся. А что?
Я показала подбородком в сторону кресла.
– По-моему, это его.
Я поднялась и подошла к пиджаку, вдохнула аромат свежего постиранного белья, и в груди заболело.
– Не знаю, – ответила мама. – Я даже не видела этот пиджак. Прости, Виктория. Я прошу прощения за очень много вещей.
Я прижала пиджак к себе, и мои мысли были только о Броди.
– Ещё увидимся, мама. А пока тебе лучше отдохнуть. – Я посмотрела в сторону двери и в маленьком окошке увидела широкие плечи Трэвиса. – Думаю, мне нужно вернуться домой.
– Виктория? – печаль в её голосе заставила меня вновь обратить на неё всё внимание.
Мама коснулась моей руки.
– Ты должна была появиться на свет.
Я распрямилась и проглотила эмоции, клокочущие внутри. Это было прямой противоположностью тому, что я слышала в течение всей своей жизни. Одной этой фразой она говорила мне, что я была желанной, что я не была убийцей. Но мама ошибалась. Я была убийцей. Я убила своего близнеца, Стюарта, а скоро на моём счету окажется и Паркер.
Когда я вышла в коридор, рядом с Трэвисом стояла Вэл. Лица обоих были мрачными. Я обхватила себя руками из-за неведения того, что произошло. Мне было известно лишь одно – большего я уже не в силах вынести.
– Что такое? – спросила я, пиджак Броди был перекинут через мою руку.
Вэл покачала головой.
– Я просто хотела сказать тебе, что сожалею.
Ей стала известна правда о наших отцах? Она узнала, что они у нас были разными?
– О чём именно ты сожалеешь?
Трэвис отошёл назад, а Вэл обняла меня рукой за плечи и, понизив голос, заговорила.
– Один раз я прочитала имя в твоём телефоне. В ту ночь, когда ты потеряла над собой контроль…открыла твои текстовые сообщения. Я знаю, что тем «горизонтальным другом» был Броди Филлипс.
– И что значит, что «ты сожалеешь»? – мне стало трудно дышать. – И что ты имела в виду под словом «был»?
– Мы не знаем, что точно произошло. Центр контроля заболеваний подозревает случай внутреннего терроризма или, возможно, это недовольный клиент. Сейчас они проверяют все деловые отношения «Крейвен и Ноулз». Вик, когда мы пришли к маме, меня вызвали потому, что должны были сообщить всем докторам о том, что Паркер Крейвен и Броди Филлипс скончались.
– Нет, – проскулила я. По лицу покатились слёзы, подбородок опустился на грудь, когда я эмоционально сдалась. Это было слишком. Я попыталась облачить свои мысли в слова. – Нет. Должно быть, произошла какая-то ошибка.
Сестра обняла меня ещё крепче.
– Мне очень жаль, сестрёнка. Они постараются выяснить, что произошло. В больнице об этом не распространяются, но я захотела, чтобы ты знала.
Ещё сильнее впиваясь в пиджак, я кивнула, не в силах говорить.
* * *
Я утратила всякое представление о времени и пространстве, пока Трэвис вёл меня к нашему внедорожнику. Вместо того, чтобы по привычке открыть для меня заднюю дверь, он открыл переднюю пассажирскую. Поездка из больницы в пентхаус осталась для меня размытым пятном.
