Текст книги "Я возьму тебя на руки (СИ)"
Автор книги: Альбина Яблонская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
– У тебя получилось, – кокетничала я.
– У?
– Ты меня впечатлил. У тебя и правда очень приятная машина.
– Ах… – смущался Руслан, как будто ему и правда было важно мое мнение.
Впрочем, я не лукавила. Мне и правда было классно там сидеть. С ним рядом. Никаких тебе прокуренных сидений, трещин на стеклах, дурацких амулетов на зеркале заднего вида. Тут было все предельно пафосно, но от этого не становилось хуже. Мне все нравилось. Понимала, что никогда такого не буду иметь. Это не моя жизнь, а чужая. Но это как… Как мужчина на соседнем сиденье. Понимаю, что никогда мне с ним не быть, он никогда не будет воспринимать таких, как я, всерьез. Ну или как женщин просто. И все равно мне приятно думать о нем. Смотреть на него. Чувствовать его запах. Ловить оттенки баритона. Классно, в общем. Было очень классно. И ни один таксист мне такого бы не дал в тот вечер.
– Наверное, ты многим уже показывал свою мужскую гордость?
– Что, прости? Не понял вопроса.
– Я имею в виду, что ты наверняка ведь покупал такую крутую тачку, чтобы девок кадрить… Кольца на пальце нет. Молодой и привлекательный. Ты так уверенно меня пригласил в машину, что я подумала… Подумала, что наверняка уже не первая, кто делает это – сидит с тобой в этом глубоком и комфортабельном кресле. В тепле и безопасности. Правда, не уверена, что других ты заносил в салон. Надеюсь, они были при себе и самостоятельно садились на сиденье.
Не знаю, зачем я это говорила. То ли разучилась верить людям. Разучилась быть благодарной. Почему-то сыпала сарказмом, даже если не хотела делать ему больно. Может, я просто хотела что-то услышать и успокоиться. Даже не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, хотелось побыстрее вскрыть его подноготную и рассеять весь этот флер. Развеять свои иллюзии насчет того, с кем имею дело. Ведь он не может быть идеальным. Уверена, он бабник и вообще плейбой. А меня решил подкинуть так – для разнообразия. Плюсик в карму хронического грешника.
– На самом деле мне особо некому все это показывать. – Таким оказался ответ. – Честно говоря, я тут не вожу обычно никого. Потому и кресло было задвинуто до упора. Просто чтобы можно было задние в случае чего сложить и багажник сделать побольше. Я ведь из-за этого и купил такую машину. Тут багажник слава богу. В нем и лодку можно перевезти. И детали к насосу. И резервуар для бензина. И еще черт знает что вообще.
– Ха-ха-ха… – смеялась я от этих слов. – Извини.
– Что? – удивлялся Руслан. – Почему ты смеешься?
Мы уже почти приехали, заворачивали на закрытый объект. Перед нами подняли шлагбаум, охрана откланялась директору. И это был мой попутчик. А я все никак не могла понять, как меня сюда занесло. Не в смысле на нефтебазу, а именно в эту машину. К этому мужчине. Это было похоже на сон. И я даже начинала забывать, что лишилась машины. К хорошему быстро привыкаешь, и я была готова променять то ржавое, но милое сердцу корытце на одну-единственную поездку с шикарным мужчиной за рулем.
Я вспоминала, как это – снова радоваться жизни.
5
Тома
Руслан заехал прямиком в ангар, где пахло суетой, авралом, производственной катастрофой и банально бензином – им тут пахло все вокруг. Включая воздух и испачканных людей, которые этот воздух рассекали подобно частичкам хаоса. Все шло кувырком в отсутствие руководителя. И к нашей машине сразу же подбежал лысоватый мужчина. Как оказалось – тот самый Петрович.
– Шеф! Руслан, наконец-то ты на месте! – задыхался он, вытирая пот на лбу давно не белым платочком. – Тут состав подогнали, пути заняты цистернами с мазутом! Машинист чутка напутал и пригнал все сегодня вместо завтра!
– Так должны ведь были завтра только заехать!
Руслан выпрыгнул из джипа и прямо с ходу стал снимать с себя пиджак. Он расстегнул пару пуговиц, аккуратно снял одежду и повесил на спинку водительского кресла. А я сидела рядом как мышка – тише воды, ниже травы. Боялась, что меня кто-то да заметит. Не хотелось лишних расспросов.
Но Петрович заметил…
– Да я ж им говорю – какого… – запнулся главный инженер, когда увидел меня в салоне. Ему мигом стало стыдно за матерную речь. Он приложил руку к сердцу и учтиво извинился: – Простите, ради бога. Я не знал, что в машине дама. Руслан Николаевич, что ж вы меня, дурака старого, не предупредили, что вы приедете не одни. Если бы я знал, что вы сегодня вечером так заняты компанией…
– Расслабься, Петрович. Все нормально. Я и сам не был готов к такому сюрпризу. Все произошло внезапно. Спонтанная встреча.
– О, я понимаю, – кивал Петрович, как будто написал не один роман о жаркой любви между случайными встречными. – Меня зовут Вениамин Петрович. И я здесь главный в отсутствие директора. Пока Руслан Николаевич в отъезде по неотложным делам, я его заменяю и слежу, чтобы на объекте все трудились без перекуров. И НЕ МАТЕРИЛИСЬ, – добавил Петрович громко через плечо, чтобы рабочие ангара сменили лексикон на более культурный. – Мужики! Ну что за стыд – а ну, не материться при ба… при ДАМЕ!
– Ладно, Петрович, – взял его Руслан за плечо и потащил куда-то вглубь ангара, – кончай уже изображать Ромео. Надо работать. Закатывай рукава, зови ребят, нам надо сделать все сегодня – максимум до завтра. Чтобы утром, уже на рассвете, все гудело и работало. Ты меня понял?
– А как же девушка?
– Без тебя, я думаю, справится. Тома просто подождет меня в машине. И чем лучше ты будешь соображать, тем быстрей она вернется домой. В тепло и уют, а не будет слушать весь этот грохот и рев моторов. Кстати, где Серега? Сегодня же он на каре работает?
Но Петрович все никак не мог отстать от новости, что шеф приехал на объект в сопровождении женщины. То есть меня.
– Тома, вы можете подождать в кабинете директора. Там есть кондиционер, я включу его на обогрев. Есть удобный диван. Кожаный. Есть даже мини-бар…
– Ты его, разве, не опустошил, Петрович? – подкалывал Руслан своего старого друга. А тот лишь бросил беглый взгляд на босса и снова принялся обхаживать его пассию.
Не перестану удивляться – снова меня.
– Давайте я вас проведу в кабинет руководителя, мадам…
С одной стороны, было приятно все это слушать – меня давно так не баловали мужским вниманием. Но мне так не хотелось портить идиллию. Так не хотелось, чтобы все вокруг узнали – с шефом приехала калека. Я не могу быть его девушкой. Не могу быть музой такого красивого мужчины. Я… Все что я еще могу – это создавать иллюзию, что все хорошо. Это мой последний бастион. И в компании Руслана это удавалось с легкостью. Заметно проще прежнего.
– Нет, благодарю, Вениамин. Я здесь посижу. Тут так удобно и мягко…
– Ну, тогда… – не унимался Петрович, – тогда вы можете пройти в беседку. У нас чудесная резная беседка в саду.
– У вас тут есть сад?
– У нас тут чудеснейший сад, Тамила! Я вам сейчас все покажу!
– Харе, Петрович, – вмешался Руслан и спас меня от неловкости. Потому что отказываться от всего подряд было слишком подозрительно. Я просто не хочу, чтобы правда вскрывалась. И очень… очень надеюсь, что Руслан это подсознательно поймет. Не станет открывать дверь и заявлять всему миру: "Она инвалид". – Мужик, ты в своем уме? Какая беседка? Ноябрь на дворе.
– Ну Руслан Николаевич… Нельзя же так даму оставлять в машине, словно она кукла неживая.
– Ты у меня хоть раз в этой машине видел кукол? А? Видел хоть раз? – Главинженер заговорщицки мотал головой и странно улыбался. – Что, Петрович, увидел красивую девушку и сразу бес в ребро, а?! – Тот рассмеялся. Атмосфера разбавлялась. Он назвал меня красивой. При всех. На виду у всего мужского коллектива. Это был приятный бонус. Я даже жутко покраснела. Было неожиданно такое слышать. – Вот же старый ловелас!
Руслан схватил Петровича за голову и прижал к груди, как будто младшего брата. Но скорее – как отца. Это было мило. Безгранично мило. Я улыбнулась. Здесь мой случайный попутчик раскрывался заново. Я понимала, как сильно была неправа на его счет. Когда говорила, что он типичный мачо и мажор. Это было точно не про Руслана. Не про этого. А других я и не знала в своей жизни.
– Спасибо, Вениамин. Я просто посижу в машине.
– Это может быть долго, моя принцесса. Вы уморитесь сидеть и наблюдать, как мужики ломают спины над железяками.
– Ничего, мне привычно подолгу сидеть.
– Да? – удивился Петрович. И я поняла, что ляпнула лишнего. – А почему это, если не секрет?
Выручил Руслан. В который раз.
– Сидячая работа, – сказал он спокойно и подмигнул мне с краешком улыбки на губах. – Так, все, Петрович. Пора нам работать… Итак, мужики! – обратился он к команде в черных робах с оранжевыми нашивками на плечах. – Быстро все сюда! Мне нужен инструмент для снятия креплений! Живо осушите магистраль, продуйте все сжатым воздухом! Давайте поддон, чтобы слить все масло в картере! Камон, мужики – быстрее! Цистерны не будут долго ждать! Все это ваша зарплата: если все сделаем быстро, я обещаю премию каждому! ЖИВЕЕ! – хлопал в ладоши Руслан, собирая ударную группу для решения проблемы. – ПРИГОНИТЕ ВИЛОЧНЫЙ ПОГРУЗЧИК! ГДЕ СЕРЕГА?! СЕРЕГА! НАМ НУЖЕН ВИЛОЧНИК, ЧТОБЫ АККУРАТНО СНЯТЬ КОМПРЕССОР С ПОДУШЕК!
Было приятно на это смотреть. Зрелище просто завораживало.
Здесь Руслан казался рыбой в воде. Крупной, умелой, быстрой, хищной и знающей свое дело рыбой. Он сплотил вокруг себя людей, вел себя как достойный лидер. Не боялся тяжелой работы, давал пример другим. И пока пареньки копошились в инструментах и гайках – Руслан поднялся на площадку возле агрегата в сияющей белизной рубашке. Был предельно аккуратен, но в то же время смел. Просто он знал, как орудовать ключами. Давал указания и советы. Строго следил за технологией демонтажа узлов.
Я легко ловила этот силуэт. Глаза то и дело смотрели на широкую спину, жилистые руки, обнаженные до локтей. Руслан размашистыми жестами давал команды машинисту за рулем погрузчика. Когда компрессор был отвинчен и полностью изолирован от системы, вилочный транспортер подъехал вплотную, чтобы снять железо с насиженного места и погрузить к нам в машину.
В багажнике уложили деревянные поддоны. Зад немного просел. И в салоне почувствовался запах мазута. Резковатый, грубый, пугающе чужой. Но затем ко мне вернулся сам Руслан. И я снова ощутила безопасность. К хорошему быстро привыкаешь.
– Извини, Рома, – говорила я в трубку почти шепотом, – я тебе позже перезвоню. Со мной все хорошо. Я скоро буду дома.
Не хотелось вмешивать ребенка. Не хочу этим пугать. Ведь одно дело – подвезти бабенку. И совсем другое – мать подростка. Дети вечно пугают мужиков. Всегда. Любых. Это у них в крови, видать. Забацать наследника и смыться в сторону заката. Не хочу, чтобы все так закончилось.
Знать о сыне ему необязательно.
– Вот и все, – выдохнул Руслан, усаживаясь за рулем. – Извини, что так долго. Пришлось повозиться.
На дворе уже стемнело. Мы выезжали из ангара, везя на борту ценный груз. Очевидно, что дальше он поедет в ремонт. Над компрессором будут трудиться всю ночь, пока он не заработает. Для нефтебазы это очень важно. Для всех этих людей. И особенно для Руслана.
Руслана Николаевича. С которым я причудливым образом общаюсь на ты. Без капли совести и страха. Бывает же такое.
– Тебе не холодно? Ты, наверное, замерз? Так и простыть недолго…
Я пыталась набросить ему на плечи пиджак, оставленный на спинке кресла. Но сделать это нормально все никак не получалось. Спинка сиденья была слишком широкой, а расстояние между водительским и пассажирским местами – чересчур большим. Опираясь на подлокотник между нами, я нависла над его плечом. И снова ощутила запах мужчины.
Приятный, терпкий аромат физического труда. Запах напряжения, упорства, жажды все достичь любой ценой. Даже если это тяжело и трудно для обычного человека вроде меня. Ведь я не такая сильная, как хотелось бы казаться. Не такая, как Руслан. На его фоне я слаба. И пока я не поняла своих чувств – мне это претит или напротив нравится.
– Прости, я воняю, наверное, – звучало для меня как издевательство. Он – и воняет? Чем же, спрашивается? Самим собой? – Провонялся там совсем. В этом чертовом ангаре. Тебе, наверное, неприятно. Давай, я открою окно хоть чуть-чуть. Проветрим салон.
– Не надо, там холодно.
– Ты замерзла? – смотрели на меня обеспокоенно глаза мужчины. Такие карие, красивые глаза. И они переживали, беспокоились – комфортно ли мне сидеть в одной машине с мужчиной мечты. – Хочешь, я включу подогрев? Тут есть три режима. Три уровня подогрева. Есть… – стал он перечислять варианты, но быстро понял, что я вряд ли разбираюсь. Я просто молчала и ждала его действий. – Ладно. Я включил на средний. Будет теплее… А за весь этот запах нефтепродуктов – извини. Я сам ненавижу такие штуки. Ведь и одежда пропахла. И салон теперь по-любому придется чистить в химчистке… Завтра утром, когда отвезу компрессор на базу, надо будет заехать к пацанам и заказать озонирование. Его обычно против табачного дыма используют, чтобы вонь от сигарет в обшивку не въедалась. Но я, видишь ли, неправильный водитель. Курить не курю. А вот дрянь всякую замасленную в салон запихнуть – это пожалуйста. Как не мотор лодочный, так мотоцикл крестному купил. А как не мотоцикл, так вот… – жестикулировал Руслан, показывая через плечо, – компрессор этот. – Я сидела и слушала. Лишь загадочно улыбаясь, словно Мона Лиза. – Что? Я тебе надоел, наверное, своими тупыми комментариями?
– Да нет, наоборот. Я соскучилась по твоим тупым комментариям.
– О… – смутился Руслан. И умолк.
– Я просто шучу. Не воспринимай всерьез. Я правда тебя слушаю. Можешь рассказать, как все прошло. Я все с удовольствием выслушаю.
Мы ехали по вечернему городу, освещая дороги яркими фарами. Было комфортно, уютно. И хотя, по правде говоря, в салоне все же пахло чем-то неприятным – мне не хотелось его покидать. Хотелось так кататься и кататься. Закрыв украдкой глаза, пока он не видит в полумраке. И просто слушать его слова. Наслаждаться этим редким моментом – когда я чувствую себя полноценной. Несмотря ни на что.
Вскоре мы приехали домой.
Руслан помог мне спуститься вниз – пересесть в ненавистное кресло-каталку. Как будто Золушка после бала: карета уступала место тыкве, а сама принцесса больше не была на высоте. Ее место здесь – в самом низу, возле грязного асфальта. Жесткая дешевая реальность действовала подобно душу. Отрезвляла и бодрила холодом рутины. Все становилось привычным. Инвалидное кресло. Родной до мозга костей подъезд, возле которого так темно, что хоть глаз себе выколи. Вечно занятый кем-то лифт, из-за чего приходится жать опять и опять, пока хочешь просто завалиться домой и забыть, что ты одинока. Там меня ждал хотя бы сын.
Мне бы не хотелось, чтобы он видел меня в компании мужчины. Он может воспринять это двояко. Рома – ребенок. Он нарисует себе в воображении то, чего на самом деле нет. Ну или будет ревновать. Тайно ненавидеть меня за то, что я кручу шашни с мужиками, пока "лишила" его родного отца. Сделала полусиротой. Безотцовщиной, как сказал ему одноклассник.
Я себя винила за это. Хоть и понимала, что неправа. Что это Денис, мой бывший муж, во всем виноват. Но где-то глубоко в душе я была уверена, что часть вины лежит на мне. Ведь если бы все прошло удачно тогда – если бы меня не парализовало после родов…
– Давай, я тебя проведу до подъезда. – Руслан включил фонарик на телефоне и по-джентельменски довез меня до самого дома. – Тут так темно, это кошмар. Часто так бывает, что ни одной лампочки в округе?
– Постоянно.
– Давай, аккуратно, Тома. Держись, я вывезу тебя по пандусу, а там…
– Там я уже сама, спасибо.
Но в подъезде тоже было темно. Поэтому Руслан завез меня прямо в лифт, я нажала свой этаж. И мы так проехались еще пару мгновений. Не проронив ни слова. Было неловкое молчание. Он устал и больше не мог меня развлекать своими монологами. А я сожалела, что не могу ему ничем отплатить. Даже боялась поднять эту тему. Что я ему предложу?
Деньги? У меня их нет.
Что-то ценное? Последнее имущество у меня сегодня сперли приставы. Что дальше?
Как я могу ему отплатить?
Будь я полноценной бабой – предложила бы физическую близость. Расплатиться натурой – всегда вариант. Но в нашем случае это просто издевательство. Будет непонятно, кто кому отплачивает и кто кому на самом деле задолжал.
Господи. О чем я вообще думаю? Это трындец полнейший. Я просто устала. Надо закончить этот день, хорошо откиснуть в ванне, если воду еще не отключили. А затем на боковую. Лягу в кровать – в свою пустую и холодную постель – чтобы крепко уснуть. И забыть все то, что было в этот славный чудный день благодаря Руслану.
6
Тома
Руслан провел меня до самого порога. Только здесь, уже на лестничной клетке, когда я открыла дверь общего с соседями тамбура, было нормально видно. При свете яркой лампы я еще раз проскользила по плечам и по рукам, по красивому, хотя и угловатому, щетинистому лицу. Это лицо я буду помнить долго. И не удивлюсь, если стану ворочаться сегодня до позднего часа. Не смогу уснуть, вспоминая, как пахнет его тонкая рубашка. Такая белая и безупречная.
– Ну вот и все, – выдохнула я. – Здесь мой дом. Тут я и живу.
– Понятно, – повторил за мной Руслан – все так же неохотно выдохнул, как будто не хотел прощаться. Думаю, я его уже конкретно достала своими проблемами. Может, он ждет, что я предложу ему денег хоть за бензин. – Если хочешь, я могу тебе дать немного денег, Тома.
Что?
Нет.
Нет, но… На самом деле – да. Определенно да, ведь как же мне нужны были в тот вечер деньги. Но я не могла их взять у Руслана. Только не у него. Ведь это я его должница. Я должна ему и так. А он… берет и предлагает мне денег после всего того, что сделал для меня.
Я для него обуза. Якорь. Он хочет поскорей от меня откупится, как от побирушки Это понятно.
– Нет, что ты. Не стоит, – поджала я губы в попытке улыбнуться. – Это очень благородно с твоей стороны, но не стоит.
– Ты уверена? Ведь я помню, что тебе выплаты задержат из-за врачебной комиссии. Ты ведь не виновата. У тебя небось и средств к существованию не осталось.
Этот человек, сам того не понимая, бил меня ниже пояса. И хотя ногами шевелить я не могу – боль я ощущаю четко. Ее там больше, чем было раньше. Особенно в такие минуты.
– Ничего, мы справимся.
– У?
– То есть… – Я оговорилась. По привычке сказала "мы". А не следовало. Впрочем, какая уже разница? Он уходит. А денег я не возьму. Уже твердо решила. – Я хотела сказать, что выберусь как-нибудь.
– Само собой, решать тебе. Я не стану заставлять и пихать тебе деньги в дверную щель. Но… Если что, мое предложение в силе.
– Спасибо, Руслан. – Я едва удержалась, чтобы не всплакнуть от чувств. Он оказался слишком хорош, чтобы я легко все отпустила. Слишком хорош. Чересчур хорош. И такой реальный… – Я тебе за все предельно благодарна, но теперь тебе пора. Разве не так? Ты же спешишь. Тебе надо везти свой генератор.
– Да я всегда куда-то спешу. Все спешу… – вздохнул он, потирая подбородок. – И кстати, там не генератор, а компрессор.
– Да я знаю. Это шутка такая.
– Ну да, – улыбнулся он, как раньше. – Я ведь помню. Ты на инженера училась.
– Точно. Я – инженер. – Я игриво отдала честь ладонью, словно была как минимум военным инженером в отставке. А затем ловким жестом протянула эту же ладонь вперед, чтобы пожать мужскую руку. Руслан ответил тем же, и мы все закончили рукопожатием на прощание. – Спокойной ночи, Руслан Николаевич. Если эта ночь для вас окажется спокойной, конечно. Желаю вам откапиталить агрегат до нового состояния. И чтобы ваши деловые партнеры были поражены той скоростью и тем качеством, с которыми нефтебаза приняла, а затем переработала тысячи тонн нефтепродуктов.
– Ха-ха-ха… – смеялся он, все так же пожимая мою узкую женскую ладонь. Она просто терялась в его ручище. И я смотрела на то, как сверкает его белозубая улыбка. Как отсвечивает голубым его запонка на манжете. Как…
Стоп. Тут что-то не так.
– Руслан, у тебя манжет порвался.
– Что? Где?
– Да вот же, смотри.
Я стала рассматривать край белого рукава, который явно пострадал в ангаре. Было несколько разрывов по шву. Возле прорези под запонку. И еще в паре мест неподалеку. Как жаль, что такая хорошая одежда порвалась.
– Блин! Серьезно… – расстроился Руслан, подняв запястье на уровень глаз. – Твою ж дивизию. Я только первый раз ее надел.
– Новая рубашка?
– Новая. И дорогая. Взял ее в бутике. Брендовая. Специально в банк надел, чтобы фирму лучше представить. Хотел нам новый тариф выбить через управляющего. Руководитель там женщина. Вот и надеялся напустить на нее немного чар и забить баки.
– Уверена, что у тебя бы получилось.
– А в итоге порвал рубашку на работе. Вот же я свинья. Ну как так угораздило – просто разорвать. Хоть запонка осталась целой.
– Она с аквамарином?
– Ага. С аквамарином.
– Ты их у нас где-то покупал? – пыталась я продлить разговор и отвлечь Руслана от плохих мыслей. Было жаль, что он расстроился. Да еще и я сама же стала поводом – это ведь я заметила проблему. Хотелось как-то замять произошедшее. – Дорого стоят такие? Они ведь идут как ювелирные украшения?
– Это не я покупал. Подарок на день рождения.
– О…
Мне сразу представилось, кто бы мог такое сделать – подарить ему запонки. Это был точно не Петрович или кто-то с работы. По крайней мере, из тех, кого я видела. Если жены у Руслана нет. То это может быть невеста. Его девушка.
– Я в таких вещах не сильно разбираюсь. Мне простые формы ближе. Грубая техника. Мазут. Железо. Бетон, – иронизировал он над собой. – Я человек практичный. Люблю работать руками, пахать. А все эти побрякушки – это скорее бабское дело.
– Я понимаю.
– И эти запонки мне подарила… – задумался Руслан.
И я сразу опустила взгляд. Зря я об этом заговорила. Сейчас он меня обрадует существованием "ее". Впрочем, может, так даже и лучше. Я разрушу свои замки из песка, перестану лелеять иллюзии в голове. Что он холост и этой ночью будет занят только железяками.
– Ладно, это не мое дело. Извини, что спросила. Ты можешь мне не говорить.
– Их мне подарила мать.
Он это сказал, и мне сразу полегчало. Просто тяжесть с сердца упала. Хотя бы немножко эта мечта будет жить – что у него нет никого, кроме работы. И меня. Если так можно было выразиться.
– Подарок мамы – это важно.
– Да, конечно. Ты права. Долг перед родителями – это святое. Может, я и не похож на маменькиного сынка. Я не всегда ее слушал, о чем часто потом жалел, но…
– Ты любишь свою мать, и эти запонки тебе напоминают о ней.
– Именно так.
– Что ж… – Я понимала, что время давно исчерпано. Он должен уезжать, а я никак не отпускаю. Уже и про запонки поговорили. И про маму. – Ты не расстраивайся так из-за рубашки. Ее можно…
– Да я не особо расстроен. Выброшу ее. Куплю новую.
– Что?! – подскочила я в кресле. – В каком это смысле "куплю новую"?!
– Дык она ж порвалась. Не ходить же мне с порванным манжетом.
– Руслан, ее можно зашить!
– Зашить? – засомневался он. – Да ну. Это нереально. Следы останутся. Будет колхоз какой-то. Это разве что ателье специальное искать. Но мне некогда таким заниматься. Да и стоить оно будет, наверное, как новая рубаха.
– Не говори ерунды! – Ухватившись обеими руками за манжет, я стала его внимательно рассматривать под светом лампы в тамбуре. И в голове созрел шикарный план, как отплатить мужчине рядом. За все добро, которое он сделал для меня в тот день. – Я отлично все зашью! Очень быстро и качественно! Все бесплатно!
– Чего?
– Чего-чего? Швея – не слышал о такой профессии?
– Ты швея?
– А ты думал, я просто на каталке езжу и пенсию по инвалидности получаю?
– Ну…
– А как я, по-твоему, должна еще и сы… – Я чуть не проболталась. Снова. – Кхм. Заходи ко мне, я мигом все исправлю. Тонкой белой нитью. Ты не отличишь от заводского шва. И вообще никто не отличит. Все будет в лучших традициях брендовой одежды.
– Ты это серьезно? – был обескуражен мой ночной клиент. – Что, вот прям как новая будет выглядеть? Никаких тебе заплаток и…
– Раздевайся. Это все, что от тебя потребуется. Остальное сделаю я. Тома свое дело знает.
Все это было сумбурно.
Я не ожидала, что он войдет в квартиру. Что все это зайдет настолько далеко, что придется оправдываться за бардак и разбросанные ткани. Но упустить возможность отблагодарить Руслану за доброту я точно не могла. И мне было плевать, что он подумает обо мне как о хозяйке очага. Пускай критикует за беспорядок. Быть швеей и при этом не помочь зашить манжет на мужской рубашке – это свинство с моей стороны. Натуральнейшее свинство. Ведь он этого сделать не может, а я вот напротив – могу. Редкий случай. Надо пользоваться.
– Подожди, я сниму туфли.
Он воспитанно присел на корточки и стал развязывать шнурки на черных лаковых туфлях. Возле грязных и потертых Роминых кроссовок эти туфли выглядели, словно музейный экспонат. Ну или как минимум новый мерс возле видавшего виды запорожца.
Блин блинский! Возле Роминых кроссовок!
Хоть бы он ничего не заметил и не стал мне задавать неудобные вопросы. Ромка сейчас дома, но делает уроки. Дверь закрыта, но обувь в коридоре. Значит, он покушал, с кухни пахнет разогретой гречкой. Кроссовки на коврике, портфеля нет. В общем, буду надеяться, что сына не выбежит сейчас в гостиную с криками: "Мама, я сегодня получил пятерку по контрольной!"
– Руслан, не надо разуваться! Не надо! Заходи как есть, у меня все равно не убрано!
– Ну что ты. Как-то неловко. Я же в этой обуви в ангаре был. Половину нефтебазы оббегал. А теперь вот по квартире человеческой ходить в них буду, в этих туфлях.
– Да они же чистые… Я вон вообще на колесах заехала, а они у меня не снимаются.
Шутила как могла. Шутила и краснела. Ведь на самом деле это раскладушка для машины. Я ее на выход только беру. Дома у меня домашнее кресло. Но оно все равно сломано. И стоит аж в спальне. Господи, мысли скачут словно лошади по полю.
– Только, это… – снимал с себя Руслан пиджак. Попутно осматриваясь в моем логове. – Все эти пошивы и так далее – оно не займет много времени? Может, мне лучше рубашку дома постирать и завтра тебе привезти, когда она хоть чистой будет?
– Ты при мне стесняешься раздеться? Женских глаз стыдишься? – брала я быка за рога, сдувая с лица локон. А у самой уже просто чесались ручонки – взяться бы за эту рубашку да под машинку пустить. Пальцы свое дело знают. Это просто мой звездный час. – Если хочешь, я отвернусь. Раз ты стеснительный такой.
– Я? Стеснительный?
– Снимай тогда.
– Легко…
Он без лишних разговоров снял пиджак, повесил его на спинку стула. Затем расстегнул одну запонку, на левом рукаве. Положил ее на стол, сверкая голубым аквамарином. Потом точно так же поступил со вторым манжетом: расстегнул на нем запонку, положил ее к первой. А я молча сидела и смотрела. Было приятно это наблюдать. Как будто прелюдия перед основным блюдом. Как будто это стриптиз, и сейчас начнется главное представление.
Мужчина передо мной поднял ладони к горлу с выраженным кадыком. И сделал первый шаг к блаженству – расстегнул верхнюю пуговицу. И грудь с умеренной растительностью стала обнажаться. Понемногу, медленно, сантиметр за сантиметром. Пуговка за пуговкой. Движение за движением. Эта картина по номерам окрашивалась в цвет кусочек за кусочком. И я представляла, как мои монохромные фантазии превращаются в реальность. С каждой расстегнутой пуговицей белой рубашки тело рослого мужика наливалось краской, становилось все ярче и ближе. Пока не дошло до живота, до самого пупка. И я не увидела кубики пресса.
– Кхм… – только и выдала я. Смущенно опустила глаза и сделала вид, будто что-то готовлю на швейной машинке. Протягиваю нити, проверяю режимы, пристально всматриваюсь в цифры и остроту иглы. Ведь он не разбирается в швейном деле, не выкупит, что я банально притворяюсь и маскирую свой животный интерес под безразличием. – Когда будешь готов, то дашь мне… – В то мгновенье мне бросили в руки одежду. – …Рубашку.
По моей квартире расхаживал коренастый брюнет атлетического сложения. Плечи – широкие, спина – без обвисших боков. Вместо пивного живота – подтянутый пресс, чего я вживую не видела еще со студенческой поры. Грудные мышцы развиты не хуже. Но в этом я убедилась еще раньше – когда он взял меня на руки и пронес всю лестницу аж до порога больницы. Впрочем, что там порог – Руслан меня донес до самой банкетки, чтобы я была в полном комфорте и безопасности. Такое сложно забыть. И еще сложнее – переоценить. На руках меня еще никто так не носил. Даже Денис. С бывшим такого не было. Что-то, конечно, было. Но точно не так.
– Значит, – размышлял об окружающей среде Руслан, – ты швея?
– Угу, – мычала я под нос, держа во рту край нитки.
– То есть. Ты зарабатываешь на жизнь швейным делом? Типа шьешь всякое на заказ?
– Ага.
Сделав метки, прихватив немного ткань, чтобы не сбиться во время прохода – включила машинку и стала ликвидировать разрыв по шву. Быстро, качественно, четко. Выходило, надо сказать, неплохо. Мне не привыкать. Ведь даже эти дорогие брендовые рубашки шьют далеко не святые на небе, а самые обычные женские руки вроде моих. Только где-то в Китае или Турции. Точно не в Италии. А если и там, то разве что наши бабы на заработках. Так что Руслан не почувствует разницы.
Тем временем мой полуобнаженный гость ходил по гостиной взад и вперед, присматриваясь к рулонам ткани, моткам текстильных ленточек и пряжи. Трогал руками свертки, пакеты с написанными адресами на бумажечках. Это были уже готовые изделия – их потом придется отвезти на почту и отправить получателям. То есть заказчикам, которые внесли предоплату.
Вот только одна проблема – предоплат этих уже нет в природе. Потратила. А за доставку надо заплатить. Я же в объявлении пишу всегда, что доставка бесплатно. Блин блинский. Придется съехать на дуру и оформить за счет получателя.
Уже спустя десять минут рубашка была готова. Я высвободила рукав, чтобы внимательно присмотреться к швам. К качеству выполненной работы. И хотя в последнее время не так уж часто делаю подобные вещи, но в этот раз все вышло на славу. Без сучка и задоринки. Даже если под микроскопом смотреть на предмет дефекта. Все идеально. Просто шикарно. Перфекто. Даже если присматриваться с особым пристрастием.
Я буквально касалась носом белоснежной ткани, чтобы с максимальной точностью исследовать шов. И снова почувствовала этот запах. Глянула на Руслана. Он стоял и смотрел на стену – там была картина, которую я нарисовала еще в юности. Когда занималась живописью. Старое полотно акрилом. Обычные цветы на подоконнике. Мама говорила, что они ей не нравятся. Сказала, что они не похожи на настоящие. Слишком яркие цвета. Но лично мне они нравились. Пускай и слишком яркими вышли.
