Текст книги "Во все Имперские ТОМ 5 Наследие (СИ)"

Автор книги: Альберт Беренцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 102 – Сокол и золото

«…Сим договором клянемся друг другу в вечной дружбе и твердом намерении строить отношения наших держав на принципах добрососедства.

Границу в Персии проводим по линии Шираз-Носратабад, войска от неё отводим на расстояние ста миль, с обеих сторон…»

Проект Мирного Договора между Российской и Османской Империями, подготовленный Великим Князем Ледовым, 2018 год

Договор подписан не был.

Я вышел на улицу и глубоко вдохнул еще по-летнему теплый воздух.

Может вернуться в церковь и всех там развалить? Нет, глупо. Поступок школьника, а не истинного АРИСТО и мастера многоходовочек. Я буду делать моим врагам больно иначе.

Я уставился на казака, торчавшего в будке на входе в Александровский парк, который располагался напротив церкви. Может развалить этого казака?

Нет, еще глупее. Нельзя принимать решения на адреналине, разве что в драке. Но сейчас драки нет, мой братец мне уже натурально набил хлебальник, причем, вообще без всякой драки, он тупо меня переиграл.

Я достал смартфон и набрал Симона. Алхимик ответил не сразу, голос у него был заспанным:

– Слушаю, барон.

– Только один вопрос, Симон. Мы можем быстро передислоцировать лабораторию из моего поместья в другое место?

– Быстро? Насколько быстро?

– Максимально быстро, – раздраженно пояснил я.

– Нет, – отрезал Симон, – Лаборатория представляет собой сложную химико-магическую систему. Перевезти её можно, но это займет неделю. И если в процессе перевозки что-то сломается…

– Ясно, – вздохнул я, – Спасибо, Симон. Забудь.

Я повесил трубку. Из церкви тем временем вышел Шаманов, на лице у парня была вся мировая скорбь. Вот этот точно пришьет моего братца, стоит мне только дать команду.

Следом появилась Таня, она все еще плакала, за Таней вышли принцесса с Громовищиным, за ними церковь покинул Аристарх Кабаневич, который и телепортировал сюда Шаманова и должен был представлять на моей свадьбе герцогов Кабаневичей.

– Ну, че там? – поинтересовался я у Аристарха, борода которого была выкрашена в кислотно-оранжевый.

– Венчаются, че, – мрачно буркнул Кабаневич, – По сокращенному обряду. Это минут десять. Можем в принципе подпереть двери и спалить церковь.

Кабаневич хохотнул, его все это явно развлекало.

– Ну уж нет, мы, Нагибины, все же православные, – отверг я его предложение, – Да я и не собираюсь убивать мою родню, какой бы она ни была, это уже совсем западло. Да и Головину тоже жечь неохота, если честно.

– Правда её любишь? – спросила принцесса, внимательно на меня посмотрев.

Я рассеянно взглянул на принцессу в ответ:

– Не знаю. Трудно сказать. Особенно сейчас.

– Мда, понимаю. Но мы можем ей отомстить, барон. Причем без поджога церквей и немедленно, – заметила принцесса.

– Вы о чем?

Принцесса выдержала паузу, потом улыбнулась и предложила:

– Раз вы теперь холостой – женитесь на мне, барон.

– Чего? – я опешил от такого предложения, – На вас? То есть…

– То есть я вам делаю предложение, – ответила девушка, – Прямо сейчас.

Что-то не то. Тут явно что-то не то. Происходит нечто очень странное.

– Но разница между положением наших кланов, эм… – осторожно начал я, но Лада меня перебила:

– Абсолютно плевать. Я готова стать вашей женой. Прямо сейчас.

Нет, Лада сегодня совсем была на себя не похожа. Он очень сильно изменилась после инцидента с побегом Малого, её как будто подменили.

Раньше она так не разговаривала, да и взгляд стал совсем другим. Её черные большие глаза горели какой-то неотмирной яростью. Да и её телохранитель Громовищин глядел на меня, как будто со злорадством.

Очередная ловушка?

Может и так.

Но вот, скажите честно – вы бы отказались от предложения жениться на принцессе? Ну вот и я нет.

– Согласен, – кивнул я, – Принимаю ваше предложение, моя госпожа. На колени передо мной, так уж и быть, можете не вставать, и кольцо в коробочке мне не протягивать. Только где мы поженимся-то?

– Назад гляньте, барон, – весело хохотнула принцесса.

Я обернулся. Сначала я не въехал, о чем толкует Лада, но потом мой взгляд упал на золотые купола, возвышавшиеся в сотне метров от меня над Екатерининским дворцом, в здании которого и располагался Лицей.

– Это еще одна церковь? – удивленно спросил Шаманов, – А зачем тут, собственно, столько церквей-то?

– Затем, что церковь, где эта дура Головина сейчас венчается с братом Нагибина – это лицейская церковь, она для лицеистов и горожан, – объяснила Лада, – А церковь, на которую ты пялишься, Акалу, при Екатерине Второй была дворцовой, её можно было посещать только членам Императорской семьи и дворцовым слугам. Но сейчас она тоже открыта для всех.

– Так, ладно, – я быстро оценил диспозицию, пока удача не утекла у меня из рук, – Нам нужны поручители.

– Громовищин будет вашим, Таня – моим, – доложила принцесса, уже все продумавшая, – Нам кольца нужны, вот что.

– Аристарх, там в Лицейском переулке вроде была ювелирная лавка… – припомнил я, – Не сгоняете кабанчиком? Купите сами дешевые. Я вам все компенсирую.

– Да говно вопрос, – кивнул Аристарх Кабаневич и тут же исчез в голубоватой вспышке.

* * *

Церковь Воскресения Христова оказалось гораздо пафоснее и богаче Знаменской, в которой сейчас венчался мой братец.

Её зал был таким высоким, что при взгляде наверх кружилась голова. На потолке располагалась громадная роспись, изображавшая Вознесение Господне, стены были выкрашены в ярко-синий, а позолоченной лепнины здесь было столько, как будто это была сокровищница, а не храм.

Иконы здесь все были в золотых окладах, а написаны были в западном стиле, так что скорее напоминали картины из музея.

Когда мы вошли, циклопический зал церкви был совершенно пуст, поп появился лишь через минуту.

Местный батюшка тоже был солидней своего коллеги из Знаменской – этот был толст, бородат и очень высок.

– Мы желаем обвенчаться, Ваше Преподобие, – тут же перешел я к делу.

– Не венчаю, – отрезал поп, – В Знаменскую идите. В этой церкви традиционно венчают только Багатур-Булановых, царский клан. Точнее, венчали когда-то, когда Императоры жили в этом дворце.

– Выйдите все, – неожиданно потребовала принцесса, обратившись к Тане, Шаманову и Громовищину, – На пару минут.

– Зачем? – удивилась Таня.

– Делайте, как она говорит, – попросил я, уже поняв, к чему принцесса клонит.

Все ушли, теперь в церкви остались только я, принцесса и поп.

– Я хочу исповедаться, – заявила принцесса.

– Эм… – батюшка напрягся, явно поняв, что в его храм зашли крайне мутные личности с непонятными намерениями.

– Мы вам заплатим за этот обряд, – я тут же протянул попу две сторублевые ассигнации.

– Ладно, но быстрее, – назидательно заметил батюшка, пряча деньги.

– Я согрешила, Ваше Преподобие, – тут же приступила к исповеди принцесса, – Я лгала. Я представлялась графиней дю Нор, но я не она. На самом деле я Арладаар Багатур-Буланова, принцесса.

Поп удивленно уставился на девушку.

Лада активировала свою ауру, вокруг неё заметалось золото, такое же чистое и яркое, как то, что украшало лепнину на стенах церкви.

Девушка кастанула на священника заклинание, но уже через секунду развеяла его, потом стремительно погасила ауру.

Поп пару раз хлопнул глазами, потом почесал бороду и быстро кивнул:

– Верю. Но вы же в курсе, что вас ищут, Ваше Высочество…

– В курсе, – перебила Лада, – И это была исповедь, Ваше Преподобие.

– А, ну да… – священник быстро прочитал положенную разрешительную молитву.

– Вообще это сейчас было не особо разумно… – вмешался я, но принцесса меня перебила:

– Тайна исповеди, барон. Его Преподобие никому ничего не скажет.

– Это так, – подтвердил священник.

Вообще в моем родном мире я бы вряд ли стал полагаться на честность попа, но здесь нравы в этом смысле, видимо, были другими.

В церковь тем временем вернулись Таня, Шаманов и Громовищин, вместе с ними вошел Аристарх Кабаневич, притащивший кольца.

Поп, уже сориентировавшийся в ситуации, тут же закрыл церковные двери изнутри на тяжелый засов.

– Стальные, – продемонстрировал мне Кабаневич кольца, – Тридцать рублей. Пришлось повозиться, чтобы их купить. Там в Лицейском переулке кто-то ювелирку ограбил, так что мне пришлось телепортироваться в другую. А ту, которую ограбили, кстати, крышует наш клан. Так что, я надеюсь, вы не обидитесь, барон…

– Не обижусь, – заверил я Кабаневича, – Идите, дела клана прежде всего. Судя по всему, никому из Кабаневичей сегодня просто не судьба побывать на моей свадьбе. А деньги за кольца я вам верну позже. Боюсь, что последние сутки я так часто доставал бумажник, что теперь в нем пусто. Кстати, с этим же не будет проблем, Ваше Преподобие?

– Я бы все равно не взял денег за венчание с Багатур-Булановой, – чинно ответил батюшка.

Аристарх Кабаневич телепортировался. Для него закрытые на засов двери церкви, понятное дело, никакой преградой не были.

– Давайте, отец, по сокращенному обряду, – нетерпеливо потребовала принцесса.

У этого батюшки идея венчать по сокращенному обряду никакого протеста не вызвала, зато возникла другая проблема:

– А как я в метрике-то зафиксирую, Ваше Высочество…

– Запишешь меня, как графиню дю Нор, – принцесса указала на розу ветров на шевроне собственного мундира, – Она там есть, в церковных списках. Это, конечно, вымышленное лицо. Но есть запись о её крещении, в Ла-Рошели, в Соборе Святого Людовика, насколько я помню… Моей легендой занимался князь Ледов, а он всегда основательно подходил к делу, Ваше Преподобие.

– Да это все понятно, – растерялся поп, – Но я же не могу венчать под вымышленным именем. Это будет юридически ничтожным обрядом, да и моя христианская совесть…

– Так ты составишь дополнительный документ, – объяснила принцесса, – На бумаге. В нем напишешь, что графиня дю Нор и Арладаар Багатур-Буланова – одно лицо. И укажешь, что ты обвенчал на самом деле меня. Этот документ ты припечатаешь своим перстнем, подпишешь и спрячешь, а когда на престол взойдет законный Император мой брат Малой…

Священник весь побелел, глаза у него от ужаса округлились.

– … Когда на престол взойдет законный Император мой брат Малой… – безжалостно продолжила Лада, – … Он этот документ заверит и верифицирует. И к тебе не будет вообще никаких вопросов. Ни от кого. Наоборот, мой брат возведет тебя в архиепископы, я лично за этим прослежу.

Священнику явно все это очень сильно не нравилось, но он через силу кивнул.

Я же уже вообще ничего не понимал. Зачем вся эта многоходовочка? На фига? Какого лешего принцессе Багатур-Булановой вдруг ни с того, ни с сего захотелось выйти замуж за мелкого барона? Из-за того нашего поцелуя на лестнице в поместье? Вот это очень вряд ли…

И самое главное – кто вообще подменил Ладу? Это была определенно не та чувствительная и утонченная аристократка, которую я знал. Нет, эта новая Арладаар яростно сверкала очами и у меня на глазах мгновенно разрабатывала какие-то малопонятные спецоперации.

Может мне все-таки стоит свалить с этой моей свадьбы? Или хотя бы разобраться что к чему?

Но на это просто не было времени. Сама идея отказаться сейчас жениться была бы полным безумием, все-таки шанс вступить в брак с принцессой выпадает не часто.

Конкретно этот брак еще и приближал меня ближе к виселице, учитывая, что принцесса была беглой государственной преступницей. Но с другой стороны, я уже и так давно стоял одной ногой на эшафоте, так что это можно было вообще не учитывать.

– Вот кольца, – я протянул их плотно загрузившемуся батюшке.

– Венчайте, я приказываю, Ваше Преподобие, – потребовала принцесса, – Поручители вот – мой слуга Громовищин, но его вы запишите, как Марка Шабо, и Татьяна Нагибина.

– Но согласие вашего батюшки… – сделал поп последнюю попытку вывернуться.

– Так он давно мертв, – ответила принцесса, – Как и вымышленный батюшка дю Нор, кстати. Так что я имею право сама выходить замуж. Что-то не так, Ваше Преподобие?

– Нет, все так, – неожиданно решительно заявил священник, – Я сделаю это, я вас повенчаю, Ваше Высочество. Царская воля для меня закон. Кроме того, никакая политика не может быть препятствием для любящих сердец. Что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Встаньте в центр храма с вашим женихом. Я сейчас освящу кольца, и начнем…

* * *

Верхняя часть зала церкви была залита светом, падавшим из огромных окон, но внизу царил полумрак. Позолота мерцала в свете свечей и дня за окнами. Напевы священника, аромат ладана и странная пустота циклопического зала делали все происходящее каким-то нереальным и неотмирным.

Мы с Ладой стояли перед священником, с зажженными свечами в руках. Наши пальцы уже украшали стальные кольца.

Мой лицейский мундир вполне соответствовал моменту, разве что черная сорочка все портила. Принцесса же была мало похожа на невесту – в таком же черном мундире, как у меня, в короткой мини-юбке и черных начищенных до блеска сапожках на высоком каблуке.

Её волосы были заплетены в длинную косу, черные глаза маслянисто блестели, в них метались блики свечей. Взгляд у девушки был каким-то потусторонним, но как будто торжествующим…

Да расслабься, Нагибин. Все хорошо. Невеста – красавица и, кроме того, принцесса. Когда мы усадим Малого на престол – это введет тебя прямо в высшие сферы Империи…

Вот только это меня ни фига не успокаивало. Что-то тут было явно не так, точнее говоря, не так было буквально всё.

В сегодняшней принцессе, так неожиданно пожелавшей выйти за меня замуж, таилось нечто очень темное и малопонятное.

Священник тем временем закончил читать очередную ектению и обратился ко мне:

– Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть мужем Лады, из клана Багатур-Булановых, которую видишь здесь перед собою?

– Имею, отче, – ответил я.

– Не связан ли ты обещанием другой невесте?

– Не связан.

Уже не связан, по крайней мере. Головину забрал мой братец, как и договаривались наши отцы.

– Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть женою Александра, из клана Нагибиных, которого видишь перед собою? – спросил священник у принцессы.

– Имею, отче, – звонко и решительно произнесла Лада.

– Не связана ли обещанием другому жениху?

– Нет, не связана.

Священник прочитал три молитвы, потом подал мне брачный венец.

– Это же тот самый, которым венчался Петр Первый… – жадно зашептала Таня сзади, видимо, обращаясь к Шаманову, – Я читала, эти венцы тут хранятся, в этой церкви. Ими венчают, только когда в брак вступает кто-то из Багатур-Булановых…

Громовищин цыкнул на мою сестрицу, Таня замолкла.

Венец и правда поражал – своей формой он напоминал корону, но не имел ничего общего с почерневшей от времени короной Рюрика, которой венчался на царство самозванец.

Этот венец был из чистого золота и украшен крупными рубинами.

Священник перекрестил меня венцом, потом я поцеловал изображенный на венце образ. Священник надел венец мне на голову.

– Венчается раб Божий Александр рабе Божией Ладе во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – произнес священник.

Второй аналогичный венец, только с образом Богородицы, священник поднес принцессе, та поцеловала образ…

– Венчается раба Божия Лада рабу Божию Александру во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Венец оказался довольно тяжелым, мы с невестой переглянулись.

– Господи, Боже наш, славою и честью венчай их! Господи, Боже наш, славою и честью венчай их! Господи, Боже наш, славою и честью венчай их! – провозгласил священник.

Потом он прочитал короткую молитву, после этого все присутствующие вместе со священником пропели «Отче Наш».

Священник поднес нам чашу с вином, сначала три глотка сделал я, потом Лада. Поп соединил мою руку с рукой невесты, накрыл их епитрахилью и трижды обвел нас вокруг аналоя.

Только после этого священник освободил нас от венцов. Лада поцеловала меня в губы, быстро, но довольно страстно.

Еще одна короткая молитва, и священник достал смартфон:

– Мне нужны электронные подписи поручителей…

Таня и Громовищин достали свои смартфоны, чтобы поставить подписи, еще через секунду я уже был женат. На этот раз полноценно и легитимно, да вдобавок еще на принцессе.

Я теперь был родней самих Императоров России, уж сам не знаю, как мне удалось это провернуть.

Священник быстро набросал уже на бумаге документ, подтверждающий истинную личность Лады, потом припечатал его своим иерейским перстнем. На этом документе на всякий случай расписались все присутствующие…

Поп как раз прятал секретную бумагу себе под одеяние, когда мой смартфон пискнул.

Я лениво глянул на экран, сообщение было от Аленки:

«Нагибин, я нашла вашу принцессу. Все очень плохо.

Её схватили и разоблачили. Держат в Павловской тюрьме, охраняют по высшему уровню, обвиняют в государственной измене. Это смертная казнь.

Сделать ничего не могу. Делом занимается политический департамент, у меня там нет своих людей. Кроме того, дело под личным контролем самозванца-императора.

Вытащить её невозможно. Пытать её наверняка не будут, но под угрозой казни она может вас сдать.

Информация точная»

Я прочитал сообщение, потом прочитал его еще раз. С третьего раза до меня наконец дошел смысл прочитанного.

Блин… И на ком я тогда только что женился?

Я взглянул на ту Ладу, которая стояла сейчас рядом со мной…

Глава 103 – О разводах в Империи

«…Рюриковичи и Багатур-Булановы есть две стороны одной медали, две руки одного тела – правая и левая.

И воистину эти руки колотят вас по роже.

Мудрец поймет, о чем я говорю.

Мудрец же немедленно увидит общий корень, из которого Рюриковичи и Багатур-Булановы произрастают…»

Псевдо-Аркариус, из неизвестного текста

Устраивать разборки прямо в церкви я, разумеется, не стал. Я теперь женатый человек, это было бы просто несолидно.

Вот только для начала мне предстояло выяснить, на ком именно я теперь женатый…

Лада попыталась меня еще раз поцеловать, Таня – обнять, Шаманов вроде полез с поздравлениями, но я решительно их всех заигнорил, поблагодарил попа за церемонию и вышел из церкви в Лицейский переулок…

Но спокойно разобраться в сложной ситуации мне, как и обычно, никто, разумеется, не дал. В Лицейском переулке уже начинался нездоровый движ, под аркой Лицея стояла толпа, тревожно гудевшая злобой. Судя по всему, тут кому-то собирались бить рожу, причем с применением магии.

Над толпой угрожающе метались сполохи раздутых аур аристо, казаки возле Лицея упорно делали вид, что любуются солнышком в небесах и ничего не замечают.

Очередной погром что ли?

Хотя не похоже, среди толпы я рассмотрел полдесятка крашеных бород и даже синюю гриву Таисии Подскоковой-Кабаневич. Кабаневичи вроде в погромах раньше замечены не были…

Я решительно двинулся к толпе, растолкал пару чем-то сильно озабоченных голландцев в широких шляпах и обратился напрямую к девице Кабаневич:

– Привет, Тая. Какого лешего…

Но фразу я не окончил, потому что узрел, кто именно стоит в центре бухтящей, как растревоженный улей, толпы.

Мой брат. Петр Петрович Нагибин собственной персоной.

Вид у Пети был, как и раньше, предельно надменный, синие глаза смотрели холодно и презрительно, но ярость всех собравшихся явно была обращена именно на него.

Слуга-перс моего брата стоял с обнаженной саблей, явно готовый защищать хозяина от толпы ценой своей жизни.

Позади Пети расположились ублюдок Головин и его дочка, моя экс-невеста в белоснежном платье и золотой диадеме, подаренной ей моим братом. Вид у обоих был крайне растерянным. Бывшие поручителями на свадьбе Пети князь Глубина и Корень-Зрищин стояли на самом краешке толпы и оба делали вид, что их тут типа и нету.

Только Глубина при этом тонко и ехидно улыбался, а Корень-Зрищин вроде был и правда напуган.

Остальная толпа, как я теперь рассмотрел, состояла большей частью из голландцев, Кабаневичей и еще парочки полицейских в синих мундирах.

– Привет, Нагибин, – скривила свои кукольно-пухлые губки Тая Кабаневич, – У нас проблема. Твой брат ювелирку ограбил. Нашу ювелирку, которую мы крышевали.

Я сначала напрягся, но уже через мгновение вдруг понял, что грядет удача. Даже не просто удача, а прям Удача с большой буквы «У»…

Впрочем, это было ожидаемо. Мне почему-то казалось, что именно этим все и должно было закончиться, я понял это в тот самый момент, когда впервые увидел моего дорогого братца. Мы же Нагибины, хитрость и неуважение к Имперским законам – наше все.

Толстый голландец тем временем снял шляпу и поклонился мне:

– Прошу прощения, Ваше Благородие, но госпожа говорит правду. Ваш брат вместе со своим сумасшедшим слугой напали на мой ювелирный магазин, здесь, в Лицейском переулке. Они моего казака порезали. Не насмерть, слава Богу. И они украли диадему работы Фаберже, ту самую, которая сейчас украшает голову невесты вашего брата…

Я от души расхохотался.

Голландец тупо и непонимающе на меня уставился. Вышедшие тем временем из церкви принцесса, Громовищин и Шаманов с Таней подбежали к нам и присоединились к голландцу в созерцании ржущего меня.

Что происходит, они явно не понимали.

– Мой дорогой брат, вернувшись на родину, решил первым делом хлопнуть ювелирку, – доложил я, – Решение, безусловно достойное истинного аристо!

– Это провокация, – твердо и холодно заявил Петя, – Голландец врет.

Но в синих глазах брата я увидел страх.

– Так это легко проверить, – заметил я, – Что он еще спер, кроме диадемы?

– Еще нагрудный знак мага пятнадцатого ранга, – охотно сообщил голландец, – Из чистого золота. Такие я вообще продаю только после того, как проверю, что покупатель и правда пятнадцатого ранга. Ну в теории… На деле, конечно, ни один маг в ранге Ствола в мой магазин пока что не заходил. Их вообще вроде всего десяток на всю Россию… Так что ваш брат, господин, не только совершил преступление, он еще и грубо нарушил традиции русской магократии, завладев знаком, который он никакого права носить не имеет…

– Ложь, – отрезал Петя.

– Братец, а сними-ка свой плащ, – попросил я Петю, – Что у тебя там на груди мундира? Помнится, я там и правда видел нечто подобное тому, о чем толкует этот голландец…

– Я аристократ и не позволю себя обыскивать, – ответил Петя со своей обычной ледяной надменностью, но голос у него дрогнул.

– Так и мы аристократы не хуже, – бросила ему Таисия Кабаневич, которой видимо и было поручено разобраться с этим инцидентом на правах любимой внучки герцога, – И ты ограбил нашу лавку, которая у нас на контроле…

Батя Головиной вдруг ринулся вперед, прямо на моего брата, как гепард на дичь. Его синяя аура пылала, как комета, благородное лицо Старшего Головина было искажено яростью.

Перс было попытался рубануть Головина саблей, но отец невесты одним ударом кулака отшвырнул его на десяток метров.

Перс явно был неодаренным, об этом говорило отсутствие у него ауры, а также недостаток зубов во рту. Тем не менее, отлетев прямо в каменную стену Лицея и рухнув на брусчатку, слуга моего брата тут же вскочил на ноги.

Неодаренный, но явно упорный и живучий. И Пете он искренне верен.

Впрочем, все эти многочисленные достоинства персу не помогли. Казаки наконец вступили в дело, они повалили бешеного перса на брусчатку и профессионально задавили его коленями. Один из казаков даже хлестнул слугу моего брата нагайкой по роже.

– Полегче, служивые, – посоветовал я казакам, – Этот человек все же служит клану Нагибиных. Хоть он и телохранитель моего непутевого братца.

Батя Головиной тем временем добрался до Пети, последовала короткая борьба, вокруг магов заметалась темно-синяя, как ночное небо, аура Головиных, смешанная с желто-синей Нагибинской.

Но долго эта борьба не продлилась. Мой брат ударить отца своей жены не решился, а Старший Головин был просто слишком благороден для того, чтобы устраивать уличный мордобой.

Так что они всего лишь потолкались несколько секунд, а потом Аксентий Венедиктович сорвал с моего брата его дорожный плащ.

Теперь все узрели, что мундир у брата под плащом довольно несвежий, а штаны так и вовсе с заплатками. Зато на груди мундира у брата и правда красовался золотой знак, изображавший древесный ствол – символ мага пятнадцатого ранга.

– Оно, – кивнул голландец, – Вот это знак из моей лавки. Я его заказал еще три года назад в надежде, что ко мне зайдет когда-нибудь высокоранговый аристо и купит его. Это было бы отличной рекламой для моего магазинчика…

– Считай, что ты уже себя прорекламировал, сегодня, – кисло процедила Таисия Кабаневич, – Точнее говоря, промоушн тебе обеспечил брат Нагибина…

Отец Головиной тем временем сорвал золотой знак с мундира Пети, Петя не сопротивлялся. Старший Головин уставился на этот знак с такой яростью, как будто тот был самим сатаной.

В глазах у отца Головиной стояли слезы, толпа замерла, наблюдая за этой мелодрамой.

– Мразь, – выдавил из себя Аксентий Венедиктович, – Мразь! Я выдал свою дочь за вора. Ты украл диадему, и ты положил её на голову моей дочери. Моей. Дочери! Какой позор, Господи, какой позор… Я выдал дочь за лжеца, вора и хуже того… за нищего! Ты же не служил никакому бею, падаль, не служил! Отвечай…

– Нет, я служил бею, – пожал плечами Петя, – Вот только обычным телохранителем, я охранял его жен и наложниц. И платил мне бей немного, тут признаюсь…

Судя по залатанным штанам Пети, платил ему бей разве что едой или теми же наложницами, но никак не деньгами.

– Какой у тебя ранг? – завизжал Старший Головин, – Какой у тебя на самом деле ранг, ублюдок?

– Это вас не касается, – ответил Петя в своей обычной холодно-аутичной манере.

Вот чего у моего брата было не отнять, так это самообладания.

Он филигранно провел всех в церкви, да и сейчас явно боялся, но свои чувства скрывал. Я даже им восхитился. Точно Нагибинская порода! Только у моего брата Нагибинская дерзость вылилась в какую-то уж совсем запредельную отмороженность. Он, пожалуй, даже слишком Нагибин…

– Папа, ты сам можешь легко узнать, какой у него ранг, – наконец присоединилась к разборке Головина, расстроенной поведением своего жениха она не выглядела, – Мы же Головины. Мы можем читать мысли, если ты забыл.

– Я не дам никому читать мои мысли, – строго произнес Петя, – Клянусь, я убью любого, кто полезет мне в голову.

А вот теперь это уже не пустая болтовня.

Я всмотрелся в синие глаза брата и понял, что тот настроен решительно. Судя по всему, Пете было, что скрывать. И речь шла о чем-то посерьезнее, чем ограбленная ювелирка или обман отца невесты.

– Нет, это я тебя убью, – прошипел Головин, его глаза налились кровью, натурально, как у быка.

– Нет нужды никого убивать, господа, – как всегда с издевкой произнес князь Глубина, подходя ближе к Пете, – Я его и так насквозь вижу, барон. У вашего зятя второй ранг. А еще критическое повреждение корня, нижней чакры. Так что он даже полноценно колдовать не может. И никогда не сможет. Он инвалид, думаю, что это последствия войны. Такое бывает, если магу повредили чакру потоком чистой магии.

Петя не стал это отрицать, просто презрительно зыркнул на Глубину.

– Что? – взревел Старший Головин, а потом схватился за волосы, буквально, – То есть я выдал дочку замуж еще и за неодаренного? Господи…

– Да нет, почему же, – пожал плечами Глубина, – Петр Нагибин вполне себе одаренный и магократ. Но культивировать он, конечно, не сможет с такими повреждениями корня. Так что так и помрет во втором ранге…

Головин отвернулся от Пети, видимо, чтобы не убить того на месте, а потом схватил князя Глубину за грудки мундира:

– Но вы же видели это, вы видели это еще тогда, в церкви, когда этот ублюдок туда приперся! Почему вы не сказали, что у него второй ранг, еще когда этот подонок лил нам в уши свои байки про свою мощь? Только не отрицайте, князь, даже не вздумайте! Вы, Глубины, видите сущность любого мага…

– Во-первых, я и правда князь, – ответил Глубина, – А вы барон, если вы забыли, Аксентий Венедиктович. Так что прошу меня немедленно отпустить, дабы не омрачать свадьбу вашей дочери смертью её отца на дуэли. Напоминаю, что я не только старше вас по титулу. Я еще и один из самых крутых дуэлянтов во всей Империи, лично убивший пять лет назад самого Меченосцева.

– Да, простите… – растерянно пробормотал объятый горем Головин, отпуская Глубину.

– Во-вторых… – весело продолжил Глубина, – Вы и сами умеете читать мысли, Ваше Благородие. Это ваша родомагия, как верно заметила ваша дочь. Так почему вы же ей не воспользовались и не проверили жениха перед свадьбой, почему не залезли ему в башку?

– Его золото и знак на мундире затмили мой разум, увы, – обреченно признался Головин, – А еще, мы ведь парии, нас, Головиных, столетия убивали и гнали за нашу способность, не забывайте, князь. Так что мы научились сдерживать её и обходиться с нашей родомагией предельно осторожно. Сейчас мы применяем её лишь для службы Государю и отечеству, а не в личных целях… Но вы-то, князь, вы-то! Вы же все видели…

– Да, я видел, что у ублюдка второй ранг, – без обиняков доложил Глубина, – Ну и что? Кто я такой, чтобы вмешиваться в брачные дела вашего клана? Это меня совсем не касается, Ваше Благородие. Вы, собственно, даже не просили меня проверить жениха, настолько вам понравились его золотая диадема, значок пятнадцатого ранга и его первородство в клане Нагибиных…

Князь Глубина тонко улыбался, вся ситуация явно доставляла ему истинное наслаждение. Ну оно и понятно. Этому лишь бы над кем-нибудь поиздеваться. А уж над Нагибиным или над несчастным отцом Головиной – ему вообще плевать.

– Кхе-кхе… – влезла тем временем Таисия Кабаневич, – Это, конечно, все хорошо, но я бы хотела назад диадему и золотой знак. Они вообще-то принадлежат нашему голландцу.

Батя Головиной глянул на Таю совершенно безумными глазами, потом решительно подошел к дочери и сдернул с её головы краденую диадему.

Эту диадему он сунул в руки голландцу, вместе со значком, сорванным с груди моего брата прям с куском мундира.

Старший Головиных так яростно отдавал голландцу вещи, что в процессе чуть не повалил торговца на брусчатку.

– Я прошу у вас прощения, Ваша Светлость, – обратился Головин к Таисии Кабаневич, – Мой зять оскорбил своим поведением и вас, и меня. Это страшный позор для меня лично. Я готов принести вам любую сатисфакцию.

– Эм… – Таисия растерялась, но лишь на мгновение, – Вам не о чем беспокоиться, барон. Этот убюдок же Нагибин. Да и ваша дочка, уж извините, теперь тоже… Так что отвечать Нагибиным.

Но отвечание Нагибиных в мои планы на сегодня вообще не входило, так что пока батя Головиной разбирался с моим непутевым братишкой, я не ерундой страдал, а набирал сообщения герцогу Кабаневичу.

Теперь от герцога пришел ответ, так что я просто сунул Таисии под нос экран своего смартфона, на котором было сообщение от Старшего Кабаневичей:

«Не вовремя. Очень занят, очень.

Ваши дела сейчас пустяки. Никаких претензий к Нагибиным. Мы с Александром сами все порешаем. Как только освобожусь»