Текст книги "Во все Имперские ТОМ 5 Наследие (СИ)"

Автор книги: Альберт Беренцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 101 – Семейный фоллаут Нагибиных

«…Историками сломано столько копий на тему возможного родства Багатур-Булановых с уничтоженными ими Рюриковичами, что из обломков этих копий можно было бы построить забор вокруг Зимнего Дворца.

Вот только историки подобны слепцам, ощупывающим слонам. Они пытаются всмотреться в прошлое, но в упор не видят настоящего.

Между тем ответ на вопрос о возможном кровном родстве Буланидов и Рюриковичей лежит на поверхности. Только не в прошлом, а в настоящем – в сфере грубой биологии, генетики и, если вам угодно, родомагии…»

Псевдо-Арикариус, из неизвестного текста

Ворвавшийся в церковь человек смотрел прямо на меня. И смотрел он моими собственными синими глазами. И нос у него был такой же, как у меня, благородный и римский. И подбородок такой же волевой.

Незнакомец был одного со мной роста и такого же крепкого телосложения. Он был завернут в серый дорожный плащ. Кожа у него была не белой, как у меня, а бронзовой от загара, блондинистые волосы выгорели почти до белизны.

Вот только черты лица у него были моими, и голос тоже от моего не отличался. Это была моя точная копия, только явно повидавшая в жизни некоторое дерьмо. Еще большее дерьмо, чем даже то, которое повидал я.

– Остановите церемонию, – потребовала копия, – Это незаконное венчание. Это моя невеста. Она обещана мне, мы помолвлены.

Шаманов растерянно глядел то на меня, то на незнакомца, как будто пытался понять, кто из нас настоящий. Даже князь Корень-Зрищин впервые за сегодняшний день забыл о своих проблемах и теперь занимался тем, что с открытым ртом смотрел на человека в плаще.

Моя невеста тем временем нервно сглотнула, потом вопросительно глянула на меня.

– Леший меня побери, если я понимаю, что происходит, – выругался я.

– Эй, вы вообще-то в церкви, барон, – напомнил мне поп.

Растолкав нас с Головиной-Нагибиной, батюшка прошел между лавок к дверям церкви и вгляделся в лицо незнакомца.

– Близнец, – констатировал поп.

Чего? Какой еще нахрен близнец? У меня никаких близнецов отродясь не было…

Но Таня вдруг вскочила со скамьи и бросилась к вошедшему, видимо, намереваясь его обнять в своей обычной манере.

Мне это не понравилось, вообще мне было не по себе. А вам бы было приятно, если бы из ниоткуда вдруг появился какой-то в точности похожий на вас ублюдок, который явно приперся, чтобы забрать себе все ваше, включая вашу невесту и объятия вашей милой сестрички?

Моему близнецу, однако, желание Тани пообниматься тоже не понравилось. Он равнодушно смотрел на сестру, а сопровождавший его араб тем временем неожиданно выхватил из ножен саблю и преградил Тане путь…

Сестра застыла на месте, глядя на близнеца круглыми то ли от страха, то ли от восторга глазами:

– Петя! Петя, это же я…

– Я тебя отлично помню, Таня, – холодно ответил Петя, – Но я сюда не обниматься пришел. По крайней мере, не с тобой. Я пришел жениться. На обещанной мне девушке, согласно контракту о помолвке.

Я наконец отошел от шока и вроде даже обрел способность действовать.

– Слышь, Ходжа Насреддин, саблей не маши, – потребовал я от араба и быстро подошел к Тане, – Собственно, объяснитесь. Что вообще происходит? Какой к лешему Петя? Мой брат Петя погиб четыре года назад на Османской войне. И вот этот хрен, хоть и похож на меня, но моим братом быть никак не может, чисто по возрасту. Он четыре года назад был еще ребенком и на войну поехать ну никак не мог. А еще он живой, а мой брат мертв по всем документам…

– Не совсем так, барон, – мягко произнес стоявший рядом поп, копаясь в своем смартфоне, – Точнее говоря, совсем не так. Дело в том, что вашего брата не отпевали, так что юридически он живой…

Поп показал мне экран смартфона, на котором была открыта какая-то церковная база данных. Я скользнул глазами по документу, увенчанному золотым крестом – эмблемой Русской Церкви:

«… Нагибин Петр Петрович… Пропал без вести: октябрь 2018 года…»

Дата рождения Петра Петровича Нагибина в точности совпадала с моей собственной.

– Бред, – отрезал я, – Ну ладно, предположим, что он и правда пропал без вести, а не сдох. А теперь вернулся. Но если он мой близнец – как он мог пойти на войну, он же был еще ребенком, как и я тогда, кстати…

Поп молча проскролил экран выше и снова продемонстрировал мне:

«Достиг совершеннолетия: 2017 год

Аномальное ранняя инициация…»

– У Пети ведь и правда рано проснулась магия, мы все были удивлены… – жалобно пробормотала Таня, – Даже я помню, хотя была еще совсем крошкой. А папа почему-то все время злился на Петю, они страшно ругались. Вот Петя и убежал на войну. А в армию его взяли, ведь после пробуждения магии аристо считается уже соверщеннолетним…

– Ладно, – выдохнул я, – Окей. Но какого хрена мне никто не говорил, что мой брат – близнец?

Все тут же уставились на меня, поп с удивлением, Петя презрительно, а Таня с жалостью.

Вот блин. Вот это я сказанул, конечно. Я же барчук Нагибин, я рос вместе с этим Петей, так что я естественно должен был и так знать, что он мой близнец.

Я прокашлялся:

– Кхе-кхе… Я имею в виду – почему он мой старший брат-то? Мы же близнецы.

– Но он же родился первым, – осторожно произнес поп, – Это записано в церковной метрике. А наследник всегда один, баронет. Только старший сын наследует.

Чего? Баронет? Это когда я успел стать баронетом, я же только что был бароном?

Через мгновение я осознал, что имеет в виду батюшка, и вот тогда меня уже совсем переклинило. Получается, что я за одну секунду стал никем, а мое поместье, мое старшинство в клане и даже моя невеста принадлежат вот этому неизвестно откуда вылезшему ублюдку…

– Пусть сначала докажет, что он вообще живой, – потребовал я.

– Но он и правда живой, по всем документам, – развел руками батюшка, – Пропавшие без вести мертвыми не считаются…

– Тогда пусть докажет, что он Нагибин, а не двойник, – заявил неожиданно пришедший мне на помощь Шаманов, – А то на троне вон тоже официально Павел Павлович, а на деле…

– Акалу, заткнись, придурок, ты сейчас тут на виселицу наболтаешь, – осадил я Шаманова, – А тебя только недавно с неё сняли, насколько я помню. Но замечание по сути совершенно верное. Пусть докажет, что он Нагибин.

– Всегда готов, – пожал плечами Петя.

Он меня невыносимо раздражал. Было в этом что-то жуткое. Мой голос, мои черты лица, даже жесты и манеры те же самые.

Я слыхал, что близнецы, выросшие вместе, почти всегда очень близки и дружны, но у меня-то близнецов никогда в жизни до этого не было, так что все это выглядело какой-то натуральной дичью. Как будто у тебя отбирают твою личность. А этот Петя явно вместе с личностью хотел отнять у меня и наследство, вместе с первородством в клане и невестой…

Петя тем временем активировал ауру, вокруг него заметались мощные желто-синие вихри.

– Такие доказательства устроят, дамы и господа? – осведомился Петя.

Поп хмыкнул, а потом повернулся к Тане:

– И вы, пожалуйста, госпожа. Чтобы мы могли сравнить…

Таня послушно напряглась и активировала магию, вокруг девушки засияла сине-желтая аура, гораздо более слабая и спокойная, чем у Пети.

– Теперь вы, – потребовал от меня батюшка.

Вот это залет, конечно. У меня-то аура, в отличие от них, фиолетовая. И цвет своей ауры я по желанию менять не умею.

– Я не собираюсь этого делать, – отмахнулся я от батюшки, – Вы не в цирке, Ваше Преподобие, и кто вы такой вообще, чтобы сравнивать тут наши ауры и решать, кто Нагибин, а кто нет?

– Я никто, господин, – смиренно ответил поп, – Но я вынужден вашего брата из списка пропавших без вести в церковной метрике вычеркнуть. Ибо он сейчас стоит прямо передо мной. А с остальным сами разбирайтесь. Мое дело – венчание. Но право обвенчаться с баронессой Головиной имеет именно Петр Петрович, он с ней помолвлен, по его поводу заключен брачный контракт.

– Нет, это все юридически ничтожно, – напомнил я, – Я уже женился на баронессе, по друидическому обряду.

– По обряду, который не имеет никакой силы для Нагибиных, – хохотнул Петя, – Ибо наша семья исповедует православие.

– Друидический обряд легитимен для нас, для Головиных, – обрела наконец дар речи невеста, – И вообще это моя свадьба. И нечего меня тут обсуждать, как какую-то вещь, сволочи. Я вам не крепостная девка, я сама решу за кого мне выйти замуж. И замуж я выйду за Александра Петровича, а не за Петра Петровича. Которого вообще в первый раз в жизни вижу.

Петя в ответ на это холодно осмотрел Головину, задержав взгляд на её грудях и бедрах.

– Прекращай так пялиться на мою невесту, брат, – попросил я, – А то так и без глаз недолго остаться.

– Господи, помилуй, – пробормотал поп, а потом решительно обратился к нам, – Господа, угомонитесь, прошу вас. Вы же в церкви, вы аристо, вы братья, наконец. А что касается друидического обряда, то он уже, увы, юридически ничтожен. Вы же только что покрестились, баронесса, если вы не забыли.

– В смысле? – рассвирепела Головина, – То есть я по-вашему все еще не замужем?

– Ну… – батюшка замялся на мгновение, потом показал нам экран своего смартфона с церковной метрикой, – Вот. Видите ваши имена? Видите рамку вокруг них? Она желтая. А должна быть зеленая, только тогда вы официально будете в браке. Так что вы замужем наполовину, баронесса, если можно так выразиться. И не надо так смотреть на меня, моя госпожа. Поймите, что не я ввел эту систему. Как по мне, приверженность некоторых кланов древнему язычеству в двадцать первом веке…

Поп смиренно замолчал, так и не окончив фразы. Но к нам уже подошел отец Головиной и сурово глянул на попа:

– Ну? Что вы хотели этим сказать-то, Ваше Преподобие? Хотели меня оскорбить? Хотели оскорбить аристо?

– Нет, господин. Лишь высказал мнение.

– Ваше мнение меня не волнует, – холодно ответил Головин, – И да, моя семья исповедует друидизм. Что же касается брачного контракта, то он был действительно заключен по поводу старшего Нагибина, а не младшего. И, насколько я понимаю, старшим, в том числе и Старшим клана, и наследником поместья, теперь является именно Петр Петрович…

– Да, – кивнул Петя, – Вы Аксентий Венедиктович Головин, я так понимаю?

– К вашим услугам, барон.

Головин и Петя пожали друг другу руки. А еще этот мудак Головин назвал Петю бароном. Совсем плохи дела.

– Аксентий Венедиктович, одумайтесь, – осторожно произнес я, стараясь сохранять хладнокровие, – Пусть даже у моего братца Пети и есть теперь право первородства и Старшинство в клане – он все равно выглядит, как бомж в пыльном плаще, с которым еще и таскается какой-то сумасшедший араб. Он не внушает доверия.

А меня, тем временем, все знают. У меня есть репутация, я веду дела с серьезными людьми. Вы сами видели сегодня в числе моих гостей герцога Кабаневича. И князя Корень-Зрищина, и князя Глубину.

У меня есть деньги и влияние, только я достойный муж для вашей дочери. А этот Петя неизвестно где пропадал четыре года…

Старший Головиных и правда вроде бы призадумался, вот только долго размышлять ему Петя не дал, потому что заявил:

– Я известно, где пропадал, брат. Я был в плену, первые два года. А потом я за счет своей магической одаренности и ума получил свободу и сделал карьеру при дворе одного персидского бея. Конкретно при дворе бея Кешаварза…

– Что? Кешаврза? – батя Головиной явно разволновался, – Владельца урановых рудников?

– Владельца урановых рудников, – безжалостно подтвердил мой брат, – А еще крупнейших на Ближнем Востоке плантаций опиума.

– Он врет, – тут же влез я, – Да вы поглядите на него. Он не похож на человека, который купается в золоте вперемешку с опиумом. Скорее, на нищего. Да и если он пришел к успеху в Османской Империи – то какого лешего он тогда не выходил на связь четыре года? Не складывается история-то. Он вас за нос водит, Аксентий Венедиктович.

– А зачем мне было выходить на связь, Ваше Благородие? – холодно ответил Петя, глядя только на отца Головиной, а меня игнорируя, – Моя страна меня бросила. Мой полк отправили на самоубийственное задание, чтобы потешить жадность к землям покойного Павла Вечного. Ему, видите ли, был нужен Ахваз, это такой персидский городишко, к сентябрю.

Мы попали в турецкую засаду, всех моих людей заживо сожгли маги султана, на моих глазах. А меня израненного взяли в плен.

Пленивший меня полковник-янычар предлагал штабс-генералу Меченосцеву обменять меня на сотню пленных турков, ублюдок Меченосцев отказался. Тогда я и решил, что меня больше с Россией ничего не связывает. Здесь меня признали пропавшим без вести, так что я протомился два года в плену, а потом пошел на службу к бею…

– Ну это, конечно же, государственная измена, – немедленно заявил я, – Дело Охранного Отделения.

– Вообще-то нет, – задумчиво ответил мне Головин, судя по лицу, он мучительно размышлял, – Ахваз пытались взять как раз в сентябре 2018, насколько я помню, а уже через месяц с Османами был заключен мир. Так что на службу бею ваш брат пошел уже в мирное время, когда Османы стали нашими друзьями. А право служить дружественным Государям у магократов есть.

– Именно так, – кивнул Петя.

– Да, братик, но почему ты не дал о себе знать, почему не послал хотя бы весточку, хотя бы сообщение в магограмме? – жалобно проскулила Таня, глаза у неё были в слезах, – Мы же переживали…

– Ты переживала, – безжалостно произнес Петя, – Ну и мама наверное тоже. А вот отец меня всегда ненавидел, ты это знаешь. Саша всегда был его любимчиком, а я просто обузой…

– Это не так, Петя, – не слишком уверенно запротестовала Таня, – И ты жестоко поступил.

– Да, но и Россия поступила со мной жестоко, – отрезал Петя, – И отец тоже. Так что никакого желания давать о себе знать у меня не было.

– И зачем же ты приперся сейчас, брат? – осведомился я.

– Все просто, – пояснил Петя, – Император Павел Вечный, которого я ненавидел, мертв. Наш отец, которого я ненавидел не меньше, тоже в могиле. Я читал новости в магограмме, брат. В Персии он работает, если ты не знал. Так что я узнал последнее известия и решил приехать. А приехав, выяснил, что у меня отбирают обещанную мне невесту…

– Так эту невесту тебе наш батя и обещал, – напомнил я братцу, – Тот самый, которого ты так ненавидишь.

– Да, но я привык соблюдать обязательства, – ответил Петр Нагибин.

– Однако твоя история все еще вилами по воде писана, – продолжил я тактическое давление, – Я не вижу ни твоего золота, ни твоей мощи. Я вижу своего брата в рванине и еще какого-то безумного араба Аль-Хазреда рядом с ним.

Я кивнул на слугу моего брата, который действительно выглядел стремно. В моем родном мире так обычно выглядели исламские террористы, причем даже не в реальности, а в антитеррористических видеороликах.

Араб глянул на меня черными глазами и оскалился. Зубов у него во рту было штук шесть, и все железные.

– Он не араб, – объяснил Петя, – Шашин – перс. И мой верный слуга. Да, возможно он не слишком красив, но я его и держу не для того, чтобы им любоваться, а потому что он мне верен. Что до моей одежды, то я торопился, мне некогда было заказывать себе парадный мундир. Кроме того, мы не на балу у Императора, брат. А если ты хочешь доказательств моей мощи… Ну что же, я кое-чему научился в Персии. Я не терял времени даром.

Брат распахнул свой серый плащ и обнажил черный мундир под ним. На груди у брата был приколот простой металлический значок в форме листика хмеля – нашего кланового герба, а рядом с ним золотой знак, изображавший древесный ствол.

– У вас пятнадцатый ранг? – выдохнул пораженный отец Головиной, – Но как такое возможно? В ваши годы…

– Я культивировал по авторской французской методике, – пояснил Петя, – При дворе бея был один французский маг, учивший меня по своей системе. Кроме того, не забывайте, пожалуйста, что я аномалия. У меня рано проснулась магия, еще в детстве, чего обычно не бывает. Так что я одаренный среди одаренных. Так меня называл мой учитель. Я уникум. Я нагибатор, как и положено Нагибину. А вот у моего брата, тем временем… Какой у тебя ранг, Саша?

– Какой надо, – процедил я в ответ, – И я тоже могу нацепить на грудь красивый значок и рассказывать байки…

– Это все даже не стоит обсуждения, – отмахнулся от меня Петя, как от надоедливой мухи, – И еще ты, помнится, сомневался в моем богатстве, брат. Ну что же… Вот такое доказательство устроит?

Петя вынул из кармана мундира золотую диадему, украшенную крупными алмазами, и продемонстрировал её бате Головиной.

Старший Головин цокнул языком:

– О, да. Камни явно настоящие. Такая тысяч триста стоит.

– Пятьсот, – поправил Головина Петя, – Это мой свадебный дар вашей дочери, моей невесте. Уверен, эта диадема дополнит её врожденную красоту.

– Леший меня побери, – закатила глаза баронесса, – Мне не нужны его диадемы, папа. Мне нужен мой муж – Александр Нагибин.

Моя невеста прижалась ко мне и взяла меня за руку.

Я уже ничего не понимал. Она меня что ли реально любит? Вот это поворот.

Или она просто помнит про подземную пилюльную лабу, которая может потенциально принести бабла больше, чем все опиумные плантации и урановые рудники бея, на которого работал мой братец? Или Головина просто хочет сохранить свою масонскую ложу, которую вот этот Петя у неё точняк отожмет после их брака…

– Расторгните брак с Александром, Ваше Преподобие, – тем временем решительно потребовал отец Головиной.

– Ну уж нет, – запротестовала баронесса, – Я все сказала, папа.

– Да плевал я, что ты сказала, – отмахнулся Головин, – Я твой отец и Старший клана, без моего согласия ты выйти замуж не можешь. И твой брачный контракт тоже касается Петра Петровича, а не Александра Нагибина. Так что ты выйдешь замуж за старшего Нагибина, как и было оговорено много лет назад. Сейчас же.

– Не выйду… – продолжила бунт перепуганная Головина.

– Тогда я просто выкину тебя из клана, – пожал плечами отец Головиной, – А твой Саша с самого начала мне не понравился. Он вел себя просто отвратительно, когда друид вас венчала.

– Так и ваша дочка себя не лучше вела, – парировал я, – А баронессу я замуж за брата не отдам. Она вам не кобыла на аукционе, чтобы продавать её самому богатому покупателю. Она моя жена, вот что. А если вы изволите упорствовать в своем безумии, барон Головин, я изволю вас прямо сейчас развалить. И моего собственного брата заодно…

– Да прекратите ссориться! – разрыдалась Таня, – Мы же все семья!

– Не я начал эту ссору, – заметил я, – Но вот хорошую драку могу и начать…

– А я могу просто позвонить моим друзьям в Охранном Отделении, – ответил Головин, пристально глядя мне прямо в глаза, – И предложить им обыскать… эм… ну, например, ваше поместье. Как вам такое?

Отец Головиной извлек из кармана смартфон.

Я грозно зыркнул на Аксентия Венедиктовича в ответ, но тот взгляда не отвел. Смотрел он сурово и настроен был явно решительно.

Вот хрень. Значит, он знает про лабу? Но откуда? Про подземную лабораторию он мог узнать только из одного источника – от Головиной…

– Не надо никуда звонить, не надо никого разваливать, – неожиданно вздохнула моя невеста, – Ладно. Я согласна. Я выйду за Петра.

– Чего? – опешил я, – Да вы с ума сошли, баронесса…

– Нет, – отрезала Головина, – Папа прав. Я выхожу замуж. Всё.

Значит, эта сука сама зачем-то рассказал своему бате про мою лабораторию, сама загнала этим себя в ловушку, а потом сама же сдалась.

Мда. Феерическая многоходовочка. Как по нотам.

Будь на месте Головиной сейчас кто-то другой, я бы ему рожу разбил, прямо на месте. Но на месте Головиной была Головина, и это все сильно осложняло…

– Расторгайте её прошлый брак с младшим Нагибиным, Ваше Преподобие, – потребовал Головин от священника.

– Эм… – священник замялся и виновато взглянул на Аксентия Венедиктовича.

– Расторгайте говорю.

– Я, конечно, могу, Ваше Благородие… Но если я сейчас обнулю друидический брак – у меня будут проблемы. Это будет межрелигиозный конфликт, разбирательство на уровне архиепископа…

– Плевать, расторгайте, – снова потребовал Старший Головин.

– Да, расторгайте, – кивнула моя невеста.

А вот это уже было самое натуральное предательство.

Поп несколько раз нажал на экран своего смартфона, смартфон угрожающе пискнул. Вздохнув, поп нажал еще раз, экран загорелся красным.

– Все, ваша дочь незамужняя, – доложил батюшка Старшему Головину, – Да помилует вас Господь.

– Теперь венчай меня с баронессой, – приказал попу Петя, – И быстрее. По сокращенному обряду.

– Но сокращенный обряд применяется только для умирающих или в военное время… – в ужасе ответил батюшка, – Никак не выйдет, так не могу…

– Да все ты можешь, – заверил его Петя, – Право у тебя есть. Имперский закон такое венчание зачтет.

– А поручители? – заспорил священник.

– Я готов, – неожиданно встал со скамейки князь Глубина и ехидно на меня глянул.

Ну понятно. Ублюдок всегда первый в очереди мне насолить.

– Нужно двое, – напомнил священник.

– Князь Корень-Зрищин, думаю, согласится, – процедил Головин, – Если не хочет отправиться в тюрьму к своим дядьям и братьям, конечно…

Корень-Зрищин виновато и с ужасом взглянул на меня, как пес, ожидающий разрешения пойти к мисочке.

Я на это просто махнул рукой:

– Поручайся за кого хочешь, Корень-Зрищин. Мне правда плевать. Боюсь, что мне здесь делать больше нечего.

Я многозначительно глянул на брата, на отца Головиной и на всякий случай на Глубину. Но этих крутых аристо, конечно, таким было не пронять.

Потом я толкнул тяжелые двери и вышел на улицу…