Текст книги "Во все Имперские ТОМ 5 Наследие (СИ)"

Автор книги: Альберт Беренцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Глава 97 – Казнь

«Дабы сохранить честь и достоинство русской магократии и подчеркнуть мою верность древним правам и вольностям магов:

Запрещаю без Моего специального предписания Охранному Отделению применять в отношении задержанных магократов пытки, равно как и провокации…»

Указ Императора Павла I Вечного от 27.04.1964

«Указ Императора Павла I Вечного от 27.04.1964 касательно спецмер к задержанным магам – повелеваю отменить, как морально устаревший…»

Указ Императора Павла II Стального от 03.09.2022

Российская Империя, Санкт-Петербург

4 сентября 2022

11:11

Шаманов проснулся от того, что дверь камеры хлопнула.

Спал он мало и тревожно, его уже почти полдня держали в подземной тюрьме. Где эта тюрьма находится – Шаманов понятия не имел, его привезли сюда с мешком на голове, а смартфон отобрали.

При задержании Шаманова избили так, что переломали ему все кости, но он уже полностью регенерировал.

Так что сейчас Шаманова мучили разве что только страх, усталость и еще голод. Ел Акалу в последний раз еще вчера, а тут, видимо, не кормили…

В тесную камеру, где Шаманов до этого сидел в одиночестве, втолкнули нового постояльца – бородатого мужика в шинели. Стальная дверь за арестантом тут же захлопнулась.

Акалу на всякий случай встал с грязного матраса, на котором он лежал, и уставился на своего нового сокамерника.

Сокамерник выглядел довольно неряшливо – он был бородат, в черных штанах и сапогах, его зеленая шинель была накинута прямо на голое тело.

– Здраститя, – поприветствовал арестант Шаманова, – Я граф Цаплин.

Шаманов ни разу раньше о таких графах не слышал, но кивнул в ответ:

– Баронет Шаманов.

Скрывать свою личность Шаманов особого смысла не видел. Схватившим его агентам Охранки он, конечно, не представлялся, но был уверен, что в Охранке уже и так поняли, кто он такой – по его эскимосскому лицу, по цвету его ауры и по его серой сорочке с гербом Царскосельского Лицея.

– Тебя за что, баронет? – поинтересовался Цаплин.

– Не знаю, – честно ответил Шаманов, – Мне тут никаких обвинений не предъявляли. Вообще со мной не разговаривали, только били. А вас за что?

– Государственная измена, – вздохнул Цаплин, – Я Павла Второго пидором назвал…

– Пидором? – Шаманов вяло улыбнулся, – Эм… Но зачем вы это сделали?

– Потому что он пидор, – уверенно пояснил Цаплин, – А они в Охранке только этого и ждут! Им же главное что? Им главное, чтобы Императора пидором не назвали, а на все остальное им плевать! А вот если кто-то назовет Государя пидором – так сразу сюда тащат… Понимаете?

Цаплин уставился на Шаманова, взгляд у графа был совсем безумным, его глаза нездорово блестели.

– Эм… Понимаю… – ответил Шаманов, – Но зачем все-таки…

– Затем, что Павел Второй – узурпатор, вот зачем, – Цаплин агрессивно взмахнул в воздухе кулаком, – Трон по праву принадлежит Михаилу, он старше, и его линия выше! Вы согласны?

– Ну… – замялся Шаманов, – Михаила вроде вычеркнули из наследников и изгнали. И знаете, я не очень хочу сейчас об этом говорить…

– Конечно, не хотите, – кивнул Цаплин, – Вы же поддерживаете Малого. Понимаю.

– Вовсе нет, – запротестовал Шаманов, – Я никаких Малых не поддерживаю, я вообще не интересуюсь политикой.

– И очень зря, – заметил Цаплин.

– Почему зря?

– Да потому что мы с вами сейчас можем отсюда сбежать. И отправиться к вашему Малому, – заявил Цаплин, – И станем его свитой. Он нам денег даст!

– У Малого нет никаких денег, – ответил Шаманов, но тут же спохватился, – Я думаю, что нет, по крайней мере. Сам я этого вашего Малого в глаза не видел. Да и как мы сбежим?

– Да легко! – сообщил граф Цаплин, – Дверь откроем, да сбежим. Мы, Цаплины, умеет любые двери открывать. Такая наша родомагия. Для этого нам нужно постоять, как цапля, на одной ноге. И тогда дверь откроется, любая дверь, даже эта. Так наши клановые заклинания работают. А охрану в коридоре мы просто убьем, там же неодаренные с пистолетиками, а мы с вами – АРИСТО. А потом другие двери также откроем. И сбежим. Прямо к вашему Малому. Он же нам поможет спрятаться?

– Да с чего бы? – спросил Шаманов, начиная потихоньку понимать, что к чему, – С чего бы Малому нам помогать? Я же говорю – я про Малого только в магограмме читал, я с ним не знаком. Совсем не знаком.

– Неужели не хотите бежать? – удивился Цаплин, – Подумайте. Если не убежите – вас же повесят. И меня тоже. А мне такого не надо.

– Вас-то за что? – мрачно поинтересовался Шаманов, – За оскорбление царя у нас вроде со времен Ивана Грозного не вешают…

– Не вешали, – уточнил граф Цаплин, – А теперь вешают. Новый Император же не зря назвался Стальным. Суров. Хуже Ивана Грозного. А мне помирать не охота. Поэтому, что тут думать, сбежим вместе к вашему Малому…

Цаплин уставился на Шаманова своими совершенно безумными глазами. Акалу все это уже начинало надоедать.

– Знаете, что я думаю? – без обиняков сообщил графу Шаманов, – Я думаю, что вы просто подосланный провокатор, вот что. И вы рассказываете мне тут удивительные истории, чтобы я с вами сбежал и вывел Охранку на Малого. Вот только я не знаю, где Малой. Ну правда не знаю. Ни разу в жизни его не видел. Разве только на фотках в магограмме.

– О, глупец! – взревел Цаплин, так громко, что Шаманов даже испугался, – Я ему шанс на спасение предлагаю, а он нос воротит! Да не провокатор я! С чего ты вообще это взял, что я провокатор, м?

– Ну… – Шаманов несколько растерялся, – Вы выглядите странно, граф. Да и про клан Цаплиных я ни разу в жизни не слышал. Да и чего еще можно ждать в подземной тюрьме Охранки? Только провокаторов.

– Ну все, вы меня оскорбили, сударь, – обиженно заявил Цаплин, – Раз не хотите бежать – извольте тогда ответить за свои слова в мой адрес!

Цаплин выхватил из кармана своей шинели вилку и угрожающе ткнул ей в сторону Шаманова.

Шаманов уставился на вилку, скорее удивленный, чем напуганный:

– Это что?

– А сами не видите? – вознегодовал Цаплин, – Это вилка. И если не побежите со мной к Малому – буду вас этой вилкой убивать!

– Как вы меня убивать-то будете, вилкой? – спросил Шаманов.

– Легко, – заверил Акалу Цаплин, – Я ей уже четверых убил, пока тут сидел. Не верите? Ну так сейчас проверите!

Шаманов вздохнул, потом глянул в безумные глаза Цаплина. Реально он провокатор что ли? Или просто сумасшедший? Скорее все-таки второе. А еще вернее – оба варианта сразу.

Аккуратно и стараясь не выпускать из поля зрения Цаплина, Шаманов прошел к стальной двери и постучал в неё:

– Эй, начальник! Начальник! Вы меня с поехавшим посадили!

Ответа от начальника не последовало, зато Цаплин в очередной раз угрожающе взмахнул вилкой.

– Я в последний раз спрашиваю… – начал было Цаплин, но Шаманов перебил:

– Или что? Вилкой меня проткнешь?

– Проткну! Прям в глаз засажу!

– Ну попробуй…

На мгновение повисло молчание, Цаплин пустить в ход вилку так и не решился. Поехавший граф и Шаманов просто смотрели друг на друга несколько секунд. А потом Цаплин убрал вилку в карман и заявил:

– А знаешь что? Меня-то отсюда в другую камеру переведут. А вот тебе тут сидеть еще неделю, пока тебя не повесят. И убирать твою камеру никто не будет. Так что если не скажешь, где Малой – я тебе сейчас тут насру…

– Чего?

– Насру. Прямо сейчас. Прямо здесь, – уверенно доложил граф Цаплин и начал спускать штаны.

Шаманову он смертельно надоел, надоел настолько, что Шаманов подскочил к Цаплину, активировал ауру и пробил мощный апперкот.

Аура у Шаманова несколько ослабла, из-за того, что его уже полдня держали в подвале без солнечного света, но апперкот все равно вышел зачетным.

Цаплина, так и не успевшего снять штаны, оторвало от пола и бросило на стальную дверь, треснувшись об неё башкой, граф вырубился.

Через мгновение дверь распахнулась. Маг-офицер в синем мундире задумчиво взглянул на Цаплина на полу.

– Плохой у вас провокатор, – сообщил Шаманов, – Он же даже не АРИСТО…

– Этому целителя, – приказал офицер, указав охранникам в коридоре на Цаплина, – А вы, Шаманов, на казнь.

– В смысле? – перепугался Шаманов, – Если из-за этого сумасшедшего Цаплина…

– Не из-за него, – отрезал офицер, – Вы помогали изменнику Малому, баронет. За это вас сейчас повесят. Здесь же, в подземной тюрьме.

– Но я не помогал Малому! – воскликнул Шаманов.

Вот теперь ситуация его уже не забавляла, теперь Акалу испугался.

– Вас видели вместе с Малым семеро агентов Охранного Отделения, – процедил офицер, – Какие доказательства по-вашему здесь еще нужны? Нет, решение уже принято. Государь приказ о вашей казне подписал. Так что пройдемте. Или я забью вас прямо здесь. Ногами. Какую смерть предпочитаете?

– Но я же не виноват… – едва смог выдавить из себя Шаманов, от страха у него перехватило дыхание, – Я не знал, что это Малой, я клянусь…

– Вы меня не так поняли, баронет, – ответил офицер, – Это не суд. Мы сейчас не на судебных прениях. Никакого суда не будет вообще. Решение уже принято.

Взгляд Шаманова заметался по бетонным стенам камеры. Стены тут толстые, как и пол с потолком. Ни один АРИСТО не пробьет, тем более аристо третьего ранга типа Шаманова.

А за спиной офицера тем временем стоят четверо автоматчиков, они мигом пристрелят Шаманова, даже если он каким-то образом победит этого офицера, в чем он сильно сомневался…

Может сдать им Малого? Но даже этого Шаманов сделать не мог, просто потому что понятия не имел, куда свалили Люба с Императором…

Может сдать им Здравурова, того самого, которого Аленка прислала отвезти ей Малого? Здравуров работал на Охранку, того, что он на самом деле служит Аленке, в Охранке явно не знают.

Но если Шаманов сдаст Здавурова – у Аленки могут возникнуть проблемы. А она в свою очередь может за это создать проблемы Нагибину, и всей их ложе…

Что бы вообще Нагибин сделал на его месте?

Шаманов знал ответ на этот вопрос, но этот ответ ничем ему помочь не мог. Нагибин в такую ситуацию явно просто бы никогда не попал…

– Мне надоело ждать, – заявил офицер, – Вы не барышня, которую на танец приглашают, баронет. Я должен вас казнить в течение ближайших пятнадцати минут. И отчитаться перед начальством. Так что простите.

Офицер активировал свою ярко-желтую ауру и рванул на Шаманова. Акалу попытался было поставить блок, но офицер этот блок с легкостью пробил, а потом вырубил Шаманова одним мощным хуком в висок…

* * *

Шаманов пришел в себя уже в петле, в каком-то огромном и все еще подземном помещении.

Толстая веревка крепко обхватила шею Акалу, под ногами у него пока что была твердь эшафота, но этот эшафот был раздвижным, так что достаточно было повернуть рычаг – и деревянный настил под ногами разъедется, а Шаманов закачается в петле.

Руки и ноги Шаманову тоже связали, так что все, что он мог – стоять и в ужасе размышлять о грядущем.

По бокам от эшафота расположились двое автоматчиков.

Через мгновение хлопнула металлическая дверь, и в помещение вошли двое – первым был человек в сером мундире без погон, его лицо скрывал черный балахон с прорезями для глаз, второго вошедшего Шаманов узнал – этот был молодой белобрысый парень с капитанскими погонами, барон Железнов, тот самый, который участвовал в избиении Акалу.

Железнов разглядывал Шаманова с интересом, как какую-то диковинку в зоопарке. Человек в балахоне тем временем прошел к эшафоту и взялся за рычаг…

– Да стойте вы! – в ужасе закричал Шаманов, сердце у него в груди бешено стучало, – Так нельзя! А суд? А хотя бы допрос?

– А зачем? – удивленно спросил капитан Железнов.

– Но ведь закон…

– А, все эти глупые формальности? – капитан Железнов сделал жест рукой, как будто отмахивается от формальностей, – Ну, так было при старом Императоре. Наш новый Государь Павел Второй всю эту ерунду отменил, своим первым же указом после коронации. Так что мы теперь имеем право вешать кого захотим, вот и весь закон. А что касается допроса… Ты же нам все равно ничего не скажешь, так?

– Да скажу я! – заорал Шаманов, – Скажу! Только я не понимаю, чего вы от меня хотите… Эй, да остановите его!

Последнее требование Шаманова относилось к человеку в балахоне, который уже начал медленно поворачивать рычаг, деревянный настил под Шамановым начал разъезжаться.

– Погоди, Палачевский, – попросил капитан Железнов, – Пусть скажет. Меня интересует, где Малой, Шаманов. На все остальное мне, честно признаюсь, плевать. Не думай, пожалуйста, что мне доставляет удовольствие вешать людей. Так что если ты скажешь, где Малой…

– Но я не знаю, где Малой, – ответил Шаманов, дыхание у него от страха перехватило, так что говорил он с трудом, – Честно не знаю. Слово магократа! Вы же сами видели, он на ваших глазах уехал. Вместе с вампиркой.

– Ладно, – пожал плечами Железнов, – Палачевский, вешай его. А вы, бойцы, не забудьте всадить ему в голову пару обойм, когда хрипеть перестанет. А то магократа виселицей наверняка не убьешь, может еще оклематься.

Последнее указание было обращено к автоматчикам, стоявшим возле эшафота, они в ответ коротко кивнули и сняли свое оружие с предохранителей.

– Мой клан вас уничтожит… – пробормотал Шаманов, – Вам конец.

– Да срал я на твой клан, – отмахнулся Железнов, – Я офицер Охранного Отделения, воплощенная воля Императора. Если твой клан на меня залупнется – он последует за тобой на тот свет, в полном составе. А Палачевскому тоже нечего бояться. Он и так пария, худшая в Империи. Да и свою рожу он, как видишь, скрывает, кроме того, мы прячем Палачевских. А то работенка у них специфическая, сам понимаешь, слишком многие в Империи хотят им отомстить…

Палачевский тем временем хранил молчание и крутил рычаг, в эшафоте под Шамановым разверзалась крупная щель. Еще секунда – и он захрипит в петле.

– Стойте! – потребовал Шаманов, – Ладно, я скажу. Я скажу вам, где Малой!

Железнов жестом остановил Палачевского, а потом обратился к Шаманову:

– Ну так говори. Чего ты ждешь-то? Когда мы тебя вздернем – ты уже ничего сказать не сможешь, я гарантирую это.

– А если скажу, отпустите?

– Заменим казнь каторгой, – пообещал Железнов, – Слово магократа.

Шаманов обрадовался, но ненадолго. И что делать дальше? Где Малой, Шаманов не знал. Так что сдать настоящего Государя России он бы не смог, даже если бы захотел.

– Малой в Голландском квартале, в отеле «Хохе Хейфель»… – начал было Шаманов, но капитан Железнов его перебил:

– Врешь же. Там Малой действительно был, но вчера. Нам это достоверно известно. Так что ты мне просто мозги пудришь.

– Не пудрю! – запротестовал Шаманов, – Он правда там! Он туда вернулся…

– Зачем ему туда возвращаться? Он совсем дурак?

– А вы сами как думаете? – в ярости заорал Шаманов, – Он вчера спрыгнул с одиннадцатого этажа, убегая от вашего сотрудника, и чуть не убился! Конечно, он дурак.

Это, по крайней мере, было правдой. А Шаманову было проще врать, именно мешая свою ложь с кусками правды.

– Ладно, дай слово магократа, что сейчас не врешь, – произнес Железнов.

Шаманов растерялся. С одной стороны, он сейчас умрет, терять ему совсем нечего. Но с другой стороны…

Слово магократа – это священная клятва. Нельзя давать слово магократа и лгать. Это против чести, это оскорбление самой сущности АРИСТО. Слово магократа было тем, что отличало дворян от быдла, проявлением высшего благородства. И если Шаманов сейчас даст слово магократа – тогда получится, что он никакой не магократ, а просто шелудивый холоп, позволяющий себе врать и давать при этом священные клятвы.

Разве так должен вести себя истинный АРИСТО, особенно на пороге своей смерти?

Железнов и Шаманов некоторое время смотрели друг на друга, потом капитан хохотнул:

– Так я и думал. Слово магократа ты мне не дашь. Ну оно и к лучшему. Подохнешь с честью. Давай, Палачевский.

Палачевский охотно взялся за рычаг, Шаманов пробормотал короткую молитву, глубоко вдохнул и зажмурился…

В этот момент у капитана Железнова вдруг зазвонил смартфон.

– Леший меня забери, как не вовремя-то, – выругался Железнов, но на звонок ответил, – Алло, Железнов… Что? То есть… А почему? Да… Я все понял, госпожа полковник.

Настил под Шамановым уже разъехался, тело Акалу ухнуло вниз, веревка впилась в шею, Шаманов захрипел, раскачиваясь в петле.

Но Железнов уже активировал ауру, подлетев к эшафоту, он заряженным магией ударом ладони перерубил веревку.

Так и не удушенный до смерти Шаманов упал в черную дыру эшафота, прямо на бетонный пол.

Акалу все еще едва мог дышать, пока Железнов не разорвал руками веревку давившую горло Шаманова.

– Ну спасибо, сука… – едва слышно прохрипел Шаманов.

Железнов в ответ ударил Шаманова кованым сапогом в лицо.

– Вышвырните его отсюда, – процедил капитан, – Приказано отпустить. А вы простите нас, баронет Шаманов. Произошла ошибка. Бывает.

Глава 98 – Категорические приветствия

«Великий князь В. купит у вас то, что вы хотите продать.

По вашей цене, на оговоренных вами условиях.

Сегодня в семь. Подъезжайте в его поместье ОРГАНИЗМ в Павловске, на Березовой аллее. Князь лично осмотрит товар»

Я проснулся от того, что мой смартфон пискнул.

А проснувшись, первым делом от души потянулся и зевнул. Ну да, так кайфово мне просыпаться в этом мире еще не приходилось.

Глянув на экран смартфона, я убедился, что проспал полноценные девять часов, сейчас уже было около одиннадцати утра.

Еще более приятным было то, что проснулся я не хрен знает где, а в собственной теплой и мягкой постели, в своей комнате в Царскосельском Лицее.

Нормальное пробуждение здорового человека.

Сквозь окошко под потолком пробивалось солнце, день явно обещал быть ясным и теплым. Я еще раз потянулся, но на этот раз, прямо не вставая с кровати, активировал свою ауру. Меня охватило фиолетовое сияние, я с удовольствием убедился, что моя магия, поврежденная вчера пилюлями, полностью восстановилась.

Потом я бросил взгляд на пустую койку Шаманова. Мда, нехорошо. Пока я тут харю мочу, моего кореша наверняка пытают в Охранке.

Я поднялся с кровати и взялся за смартфон. Сообщение, которое меня и разбудило, было от Ван дер Верфа. Голландец писал, что князь Внутрянов согласился встретиться со мной и даже купить корону Чудовища, причем без всякого торга.

Отличное начало дня! Пожалуй, даже слишком отличное. Чуйка подсказывала мне, что если день начинается так хорошо – значит, очень скоро произойдет нечто паршивое…

И пока оно не произошло, надо сделать зарядку.

Я от души размялся, потом приступил к своему обычному утреннему комплексу упражнений – сотня отжиманий, столько же приседаний, потом лютый кач пресса, потом солдатская пружина…

Проделав все это, я убедился, что мое новое тело оказалось на удивление сильнее старого, и не только лишь в бою, но даже и на зарядке. Дело тут, конечно же, было в магии. Аура питала мои мышцы, даже когда я просто упражнялся, а не дрался. А значит, я могу выжать больше!

Я проделал весь комплекс упражнений еще раз, в усиленном варианте, доведя общее количество отжиманий до трех сотен.

Зарядка заняла у меня минут двадцать, но по её окончании я весь взмок, как после жесткого боя. Но что поделать, я всегда любил тренировки пожестче, ведь только доведя себя до самой грани, можно саморазвиваться быстро.

После зарядки я отлил, с наслаждением принял душ, почистил зубы и побрился.

Когда я вышел из ванной, на моем смартфоне было уже целых два новых сообщения.

Первое от Аленки:

«Я освободила Шаманова. Его должны отпустить в течение часа, после всех формальностей. Вы мне должны, Нагибин.

Где принцесса – не знаю. В Охранке её нет.»

Это сообщение было позитивным, по крайней мере, наполовину, а вот во втором, присланным моей невестой Головиной, был один негатив:

«Доброе утро.

Надеюсь, вы не забыли, что у нас сегодня свадьба, барон?

Ждем вас в столовой. Все уже здесь.»

Ждем? Все? О чем эта сука толкует? Я на сегодняшнее утро никаких сборищ не назначал, насколько я помню.

Что же касается моей свадьбы с баронессой Головиной, то помочь мне спастись от этого брака Аленка наотрез отказалась. Потому что я упустил дядю, а еще потому, что я потом вдобавок решил попрессовать и саму Аленку.

Так что моим единственным шансом избежать женитьбы было добазариться с Головиной. Я не был уверен, что у меня это получиться, но попытаться определенно стоило.

Я решительно распахнул дверь своей комнаты, в коридоре меня уже ждал свежий лицейский мундир с брюками.

Эти вещи мне притащил холоп, а заказал я их ему еще вчера ночью.

Новый дворянский шмот обошелся мне в копеечку, и это напрягало. Честно говоря, мне уже смертельно надоело менять одежду после каждого серьезного боя. Пожалуй, пора бы уже купить себе зачарованную одежду, которая не рвется в труху во время драки.

Я читал в магограмме, что стоит такая до фига, но многие АРИСТО её тем не менее себе покупают и надевают по особым случаям, когда нужно кого-нибудь кончить или просто разбить кому-нибудь лицо.

Но пока что денег у меня не было, я был на мели, а еще весь в долгах, как в шелках. Так что придется довольствоваться этим. Тем более что заказанный мною лицейский мундир был дорогим и качественным, хоть и не зачарованным.

Я затащил шмот себе в комнату и быстро оделся. Потом глянул на себя в зеркало и сам охренел от того, насколько же я хорош.

На мне теперь была черная рубашка, как нельзя более подходящая для траура по случаю моей свадьбы с Головиной, а еще черные же брюки и новый мундир с серебряными пуговицами. На шевроне мундира гордо зеленел мой клановый листик хмеля, на курсовке серебрилась римская цифра «I», а на моей широкой груди – эмблема, изображавшая три травинки.

По местному положняку это означало, что я теперь больше не желудь, а «рекапитулянт». Что такое «рекапитулянт» я понятия не имел, но так здесь называли магов, достигших третьего ранга.

Прокачаться выше без наставника я не мог, а мой наставник до сих пор томился в Кащенко. Но к реализации плана по его освобождению я уже приступил, так что это меня особо не напрягало. Погоняю пока что в третьем ранге, тем более что я уже убедился, что с моими способностями Лунного мага я могу развалить любого встречного, даже будучи рекапитулянтом.

Мой черный мундир, как и брюки, был тщательно выглажен и настолько чист и свеж, что в нем прямо сейчас можно было спокойно идти хоть в операционную, хоть на свадьбу с баронессой Головиной. Кованые сапоги мне холоп тоже натер до блеска, так что я мог увидеть в них отражение моего довольного лица. Эти сапоги, довольно дорогие, я купил еще вчера в Питере.

Еще я подпоясался понтовым ремнем с серебряной пряжкой, изображавшей коронованный трон – урезанный вариант герба Багатур-Булановых.

Насколько я понял, эта эмблема здесь считалась гражданским гербом, её мог свободно таскать на себе любой русский подданный-патриот. А вот использовать полный вариант герба – с золотым цветом и надписью «Моисей – пророк Бога» на арабском имели право только государственные структуры или сами Багатур-Булановы.

Вдоволь налюбовавшись на себя в зеркало и констатировав, что я выгляжу, как истинный АРИСТО, я открыл свой шкафчик и с сомнением глянул на черную фуражку с вензелем Екатерины Второй – официальной эмблемой Лицея.

Вообще эта фуражка была частью униформы, но я пока что не видел в Лицее ни одного ученика, который бы её носил. Так что если я надену эту фуражку – это будет выглядеть, как минимум странно, а как максимум меня просто сочтут долбанутым.

Так что фуражка осталась в шкафу, а я решительно вышел из своей комнаты навстречу новым приключениям…

* * *

В огромной столовой Лицея меня действительно уже ждали.

Вообще сейчас было время занятий, которые я без всякой задней мысли прогуливал, так что столовая была пуста, если только не считать одного стола в углу, где сидело целых девять человек, причем, лишь пятеро из них были студентами Лицея в черных мундирах.

Таня помахала мне рукой, мой взгляд скользнул по столу и…

И я выдохнул с облегчением. Принцесса Лада была на месте, здесь же, за столом.

Значит, все в норме. Уж не знаю как, но ей удалось спастись, и в лапы Охранного Отделения Лада не попала. А Шаманова тем временем скоро отпустят, если верить Аленке… Слишком хорошее начало дня, леший меня побери, слишком хорошее…

У меня почему-то возникло дурное предчувствие. Чтобы подавить это предчувствие, которое мне сейчас было ни к чему, я скорее прошел к раздаточной и набрал себе еды – овсянки с джемом, тостов с ветчиной, салат из креветок и томатный суп. Еще я взял себе большую кружку шоколада с перцем, сделанного по рецепту Инков, и только тогда прошел с полным подносом к столу, где меня ждали.

За этим столом все, видимо, уже позавтракали, но чисто для создания уютной атмосферы на нем стоял пузатый самовар и плетеная деревянная корзинка с баранками, обваленными в каком-то тмине и крупной морской соли.

Сестра, как и всегда, бросилась меня обнимать, как только увидела. Что было странно, учитывая, что расстались мы с ней вчера вечером, а ночью я спокойно спал, и никакая опасность мне не грозила. Но такие уж у Тани были манеры, ничего не поделаешь.

Я поставил поднос на стол и ответил на объятия сестрицы.

Таня была в таком же черном мундире, как и у меня. Мундир был совсем свежим, аж хрустел, когда я обнимал тельце Тани под ним. Еще на сестре были изящные туфельки без каблука, голубая сорочка и юбка, на мой взгляд, слишком короткая. А еще Таня зачем-то нацепила ту самую лицейскую фуражку…

– Фуражку сними, – прошептал я Тане, пока девушка целовала меня в щечку, – Её тут никто не носит.

– Но она мне нравится! – прошептала в ответ сестра, – И я не нашла ни Малого, ни вампирки. Мы с Пушкиным обшарили все вокруг отеля, как ты и приказал, но никаких следов нашего Государя и его прислужницы не обнаружили.

– Это ожидаемо, – тихонько усмехнулся я, – Но ты все хорошо сделала, Таня. Просто этот ублюдок уже давно оттуда свалил. Кстати, Шаманов скоро к нам вернется.

– Ура! – искренне обрадовалась Таня, хотя она даже ни разу в жизни не видела Шаманова и знала его только по моим рассказам.

Я осторожно отстранил от себя сестрицу.

– Рад вас видеть, графиня дю Нор.

Принцесса выглядела целой и даже отдохнувшей, но вид у девушки был каким-то странно скучающим. Раньше я её такой не видел. Небось, обиделась на меня, что я чуть не убил её в процессе своих многоходовочек.

Лада была в лицейском черном мундире, шеврон которого украшала Роза ветров – герб клана дю Нор, представительницей которого принцесса и притворялась.

Девушка встала со стула и неспешно подала мне руку для поцелуя:

– Я тоже рада, барон.

Говорила она как-то странно холодно. Ну точно обиделась, тут к гадалке не ходи.

Следом за принцессой встал сидевший тут же за столом её телохранитель Громовищин, он протянул мне руку.

Когда я эту руку ему пожал – Громовищин чуть не переломал мне все пальцы. В глазах телохранителя как будто сверкало презрение ко мне, или даже злоба…

Вот блин. Мы же вроде вчера утром помирились. Нет, с принцессой и Громовищиным явно было что-то не так. Но с этим разберусь позднее. Тогда же выясню, как принцессе вообще удалось спастись, сейчас мне не до этого.

Мне тем временем уже протягивала ручку Головина. Вид у девушки был мрачно-надменным, но для баронессы это было нормой.

– Надеюсь, вы готовы взять меня в жены, барон? – произнесла Головина, пока я целовал ей ручку.

– Эм…

– Если не готовы – это будет очень прискорбно, – доложила Головина, – Ведь я уже пригласила на нашу свадьбу моего отца. И еще почетных гостей.

Головина кивнула на незнакомого мне мужика, сидевшего рядом с баронессой, тот уже встал и протягивал мне руку.

Мужик был в парадном алом мундире, расшитом серебром. Черные волосы на голове незнакомца были растрепаны и чуть тронуты сединой, человек в мундире был тощ и очень бледен, но в целом вид имел самый аристократический.

А еще в его суровом взгляде и правда было что-то общее с баронессой, он как будто тоже смотрел на всех окружающих буквально, как на говно.

– Головин, Аксентий Венедиктович, – хрипло представился аристо, – Отец Марии, вашей невесты, Старший клана Головиных. Я имел честь знать вашего батюшку, барон. И даже заключил с ним контракт о помолвке вашего ныне покойного брата с моей Машей. Я надеюсь, вы не хотите его расторгнуть? Это было бы для меня очень оскорбительно, барон.

Вот дерьмо.

Что там болтала Головина? Что её папка, хоть он и пария, работает на Охранное Отделение? Вроде бы да. И это ставило меня в очень сложное положение. Ссориться с Охранкой, особенно сейчас, когда Шаманова оттуда только что чудом вытащила Аленка, мне совсем не хотелось. Особенно не хотелось в виду того факта, что Головина могла сдать своему папке все тайны нашей ложи, включая подземную лабу по производству запрещенных пилюль.

Нет, похоже, мне все-таки придется жениться. Ничего не поделаешь. Придется принести эту жертву, ради общего дела и моего дохода.

– Для меня честь познакомиться с вами, Ваше Благородие, – чинно ответил я отцу Головиной, – И, разумеется, договор в силе. Я женюсь на вашей дочери, тем более что я… эм… искренне её люблю.

Последнюю фразу я выдавил из себя не без труда, но Аксентий Венедектович на это благодушно кивнул, видимо, полностью удовлетворенный моим согласием.

– В качестве почетных гостей я сочла необходимым пригласить герцога Подскокова-Кабаневича, а еще Корень-Зрищина, – пояснила мне тем временем Головина, – Корень-Зрищин у нас все еще князь, так что его присутствие сделает нашу свадьбу более престижной.

Я обменялся коротким рукопожатием с герцогом Кабаневичем, который как и всегда был подтянут, бодр и предельно вежлив, хотя глаза у герцога, как и обычно, смотрели напряженно, алчно и недобро, а его рот скалился золотыми зубами.

– Поздравляю с женитьбой, барон. Буду рад присутствовать на вашей свадьбе, – заметил Кабаневич.

– Благодарю вас, Ваша Светлость.

У Корень-Зрищина, которому я пожал руку следующему, ладонь дрожала и была вся потной, так что мне захотелось вытереть свою руку об штаны после рукопожатия. Но делать я этого, конечно, не стал, это было бы просто невежливым.

Сам Корень-Зрищин тоже выглядел, как дерьмо. Его черный мундир был помят, как и рожа, парень явно почти не спал прошлой ночью.

– Все в порядке, князь? – осведомился я.

– Нет, не в порядке, – пробубнил Корень-Зрищин, – Моего дядю, того, который сбежал, поймали и арестовали. Его обвиняют в заговоре против Государя, а моих двоюродных братьев арестовали еще раньше. Я боюсь…

Я понимал, что у Корень-Зрищина и правда есть все основания бояться. Его отца самозванец на троне зачем-то сделал канцлером на двое суток, а потом казнил, а родню Корень-Зрищина арестовал. Причин столь странного поведения самозванца ни я, ни сам Корень-Зрищин не знали, но повод для напряга тут явно был.