Текст книги "Сердце Зла (СИ)"

Автор книги: Альберт Беренцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 50 страниц)

– Я сейчас вот этим мечом тебе базу в жопе оборудую, – заорал Леха, – Ты пороху-то нюхал, человечек-игрочас, бля? В армейке-то служил, мелкобород? Да я блять в восемнадцатой бригаде морпехов год отторабанил, я, блядь, Пхеньян во время Третьей мировой защищал.

– Да какое значение… – начал было гном, но в этот момент маг, стоявший рядом с Андреем, тихонько произнес:

– Он Пхеньян защищал.

Немедленно после этой фразы маг выступил вперед и встал между Лехой и гномом. Вслед за магом из толпы вышел лучник, потом двое инквизиторов и еще один маг в длинной золотой мантии. Двое магов теперь стояли перед Лехой, а лучник и инквизиторы расположились у него за спиной.

– Э, вы че, пацаны? – не понял Леха.

– Я в реале китаец, – ответил маг, – У меня брат погиб при штурме Пхеньяна.

– А у меня мама, – сказал лучник, натягивая тетиву, – Она была оператором кибердронов. Ваши разбомбили ее пункт управления.

– Я тоже китаец. Я сам воевал и стал инвалидом, – сказал один из инквизиторов.

Оставшиеся маг и инквизитор молчали, но все было понятно и без слов.

– Будь на сервере модераторы, вас бы забанили за такие обсуждения… – начал было гном, наигравший больше всех игрочасов, но инквизитор перебил его:

– Игры кончились, парень. Скакал бы ты отсюда.

– Слушайте, сейчас не время для политических разборок. Третья мировая закончилась еще три года назад! И мы все сейчас оказались в сложной ситуации…

Но рассудительного гнома перебили звуки лязгающего металла. Гигантская консерва открылась и оттуда вылезли трое орков с булавами, орки расположились по бокам от Лехи, так что теперь защитник Пхеньяна был окружен полностью.

– Караул! – захлопал крыльями петух Петрович.

– 你好, – сказал один из орков, помахивая булавой.

– Восемь на одного? – хмыкнул Леха, – Лады, ребзя. Взъебу вас также, как под Пхеньяном. Не впервой, можем повторить.

Леха завертелся на месте, прикидывая, кого первым ударить, потом кастанул на себя какое-то заклинание. На серебристой броне паладина неожиданно проступила эмблема, изображавшая звезду НАТО и русскую надпись «ДМБ-2026».

– Моя татуха, из реала, – прошипел Леха, – Раньше мне модеры не давали ее носить на броне. А теперь модеры стухли, так что любуйтесь, чепушилы.

– Я тебе это звездочку на лбу вырежу, – заметил один из орков и замахнулся булавой, но бить не стал.

– Пойдем, пожалуй. Надо найти Грибных, – тихонько предложил дон Крус. Но Андрей, неожиданно для себя самого, выступил вперед, прошел на дрожащих ногах несколько шагов и встал рядом с Лехой.

– Я тоже русский, – объявил Андрей, – Но я Пхеньян не защищал. Меня врачи в армию не взяли. И вообще, я из дурки. Но я буду драться!

Андрей в подтверждение своих слов выхватил ножны и даже извлек из них кинжал, не с первого раза, конечно.

– Еб. Твою. Мать. – произнес удивленный Леха, – Спасибо, брат. Но психирург седьмого уровня с ковырялкой, да еще и из дурки, мне вряд ли поможет. Так что шел бы ты нахуй отсюда, серьезно. Сам справлюсь.

– Да вы не понимаете! – закричал вдруг сам испугавшийся своего приступа отваги и солидарности Андрей, – Умрете в игре – умрете в реале! Мне Голдсмит сказал! Я передумал! Не будем драться!

– Твой соотечественник дело говорит, – сказал Андрею орк, – Вали отсюда, парень. Это все слишком далеко зашло. Огонь в бумагу не завернешь, как говорит наша китайская пословица.

Андрей хотел уточнить, что орк имел в виду, но в этот момент стоявший сзади лучник пустил Лехе в спину стрелу. Леха метнулся в сторону, стрела отскочила от серебристой брони, Леха отрубил орку руку, маг поджег фаерболлом петуха…

В следующую секунду неожиданно раздался оглушительно громкий взбульк, участники сражения под священным деревом и наблюдавшие за битвой зеваки, все, как один, повалились на землю. В воздухе стремительно пронеслась какая-то мощная магия, головы, подвешенные на ветвях Хашаба, закачались, у привязанного к дереву парня изо рта вылетел кляп. Андрей тоже упал, но не получил никаких повреждений. Огромный Лехин меч вылетел из руки владельца и упал оземь в шаге от головы Андрея. Андрей с ужасом осознал, что говорить и двигаться он не может. Его котопаук лежал на спине, безжизненно задрав лапки к небу.

К месту битвы, заполненному теперь павшими и парализованными, подъехали четверо бородатых эльфов ужасного вида. Эльфы были замотаны в невыделанные шкуры, покрытые пятнами грязи, крови, блевотины и еще неизвестно чего. На шеях у них болтались ожерелья из зубов, костей, сушеных грибов и не менее сушеных ушей, принадлежавших раньше людям, эльфам или даже оркам. Восседали эльфы на исключительно крупных и мерзко вонявших хизанах, настолько мохнатых, что шерсть с животов животных волочилась по земле. Глаза у возглавлявшего процессию были абсолютно черными, без белков, так что Андрей сразу опознал в нем своего соратника по употреблению колки.

– Это что? – спросил черноглазый. От него так несло алкоголем, что Андрей даже задумался о том, не этим ли ароматом он свалил с ног и обездвижил всех участников драмы под деревом.

– А на что это похоже, брат? – удивился другой бородатый эльф, – Тут было славное пиздилово…

– Я не тебя спрашиваю, придурок, – рассердился черноглазый.

– А кого? – пробормотал третий всадник, этот еле держался в седле, голова у него была замотана какими-то листьями. Возможно, он даже был ранен, а не только пьян, – Ты же сам тут всех обездвижил и обезъязычил.

– А, точно… – согласился черноглазый, – Хм… Вот ты говори.

Эльф скастовал руну на дона Круса, и тот, освободившись от заклятия, поднялся на ноги и принялся счищать грязь со своего сомбреро. Вокруг тем временем стала собираться толпа. В отличие от битвы Лехи с китайцами, теперь поглазеть на происходящее, видимо, захотел не десяток человек, а весь лагерь.

– Они посрались за политику и национальный вопрос, брат Инножд, – доложил дон Крус.

– Давай всех убьем за такую хрень, – предложил бородатый эльф с повязкой на голове, – Вот этого в шляпе я лично ебну. Мне его рожа надоела.

– Погоди, не мельтеши… – отмахнулся брат Инножд, – Кто первый начал базар за политику?

– Леха, конечно, – сдал Леху дон Крус.

– Этот? – брат Иннодж указал куда-то за спину лежавшего на боку Андрея, судя по всему, там располагался парализованный Леха. В следующую секунду Андрей в ужасе увидел, как Леха, трепыхаясь в полете подобно тряпичной кукле, взлетает вверх, а еще через мгновение паладин, перекувырнувшись в воздухе, упал оземь головой вниз с высоты пары десятков метров. Его серебристая броня громко звякнула, а Лехина голова раскололась на куски, как спелый арбуз. Андрей увидел обнаженный Лехин мозг, из раскуроченной головы паладина на черный щебень хлынула кровь.

Один из бородатых всадников непринужденно подъехал к Лехе и полностью облутал его, оставив мертвеца лежать в одних подштанниках.

– Прикольно, – констатировал брат Инножд, – Перейдем теперь ко второму вопросу. Кто сжег насмерть этого несчастного петуха? Я про настоящего петуха, если что.

– Вон тот, – указал на очередного виновного дон Крус, – Пиромант Лонг.

На этот раз брат Инножд разбил кровяную руну, а потом немедленно метнул возникший у него в руке фаерболл. Андрей не видел, что происходит, потому что пиромант валялся вне его поля зрения, зато услышал громкое шипение, а потом ощутил запах горелого мяса.

– Тебя врачи на пол не роняли, когда из мамки вытаскивали, не? – осведомился один из всадников, – Ты его вместе с лутом пожег, мудак.

Но брат Инножд не удостоил своего товарища ответом, вместо этого он продолжил вершить суд:

– Последнее. Кто нанес первый удар?

– Лучник Араташир, – тут же сообщил всезнающий дон Крус, – Вон он валяется.

В лучника Араташира тут же отправился десяток ледяных стрел, превративших его в подобие подушечки для иголок. Лут всадники, которые, как уже догадался Андрей, и были Грибными Эльфами, видимо, собирали по очереди, потому что лучника лутать поехал эльф с перевязанной листьями головой.

Брат Инножд тем временем разбил о себя еще одну кровяную руну, судя по всему, увеличивающую громкость, а потом заговорил громовым голосом, который наверное слышали даже жители Дахии под холмом:

– Назидательный смысл этой сценки всем понятен, дятлы? Есть еще желающие обсудить политику или национальный вопрос? Может быть, кто-то хочет выяснить мою национальность в реале или мою позицию по выборам в Сенат? Спрашивайте, не стесняйтесь. Ну что же вы, бэтмены?

– Да твоя национальность в реале и так всем очевидна, – заметил другой Грибной эльф, – И ежу понятно, что ты на самом деле прыщавая шестнадцатилетняя японская девочка. А такой злой ты, потому что тебя одноклассницы в школе за косички дергают.

– Ох и дурак ты, брат, – проворчал брат Инножд уже обычным голосом, – Ты же все испортил, долбоящер. Теперь я вынужден буду тебя убить, раз ты спизданул подобное. Иначе люди будут считать меня хуйлом, которое вводит законы для всех, кроме своих друзей. И как мне быть?

– В смысле, как быть? – удивился собеседник брата Инножда, – Просто честно признайся, что ты хуйло, которое вводит законы для всех, кроме своих друзей.

Голос брата Инножда снова стал громовым, и он произнес, обращаясь к толпе игроков:

– Вы слышали? Для глухих повторю. Я – хуйло, которое вводит законы для всех, кроме моих друзей. И вы к моим друзьям ни разу не относитесь. Так что вам законы нужно соблюдать, – брат Инножд ткнул грязным ногтем в сторону реявшего возле дерева флага с поганками, – По крайней мере, пока вы на нашей территории и под нашей защитой. Так что про политику и за нацию не пиздеть. Других игроков не бить. Их животных тоже не бить. Даже моего брата Нилбога не бить, хотя он хуже любого животного. Не ссориться. Относится друг к другу уважительно. Общаться вежливо. Иначе я вас всех перебью, говно. А теперь хватит на меня пялиться, я от этого начинаю стесняться, а когда я стесняюсь – мне хочет дать кому-нибудь пиздюлей. Расходитесь, здесь не на что смотреть.

Брат Инножд разбил очередную кровяную руну и магия паралича, которой были поражены ветераны и зрители сражения под деревом, развеялась. У орка с отрубленной рукой снова заработал кровоток, и из культи фонтаном хлынула черная кровь.

– Позовите сраного целителя, – распорядился брат Инножд, – А трупы бросьте с холма. Там в Дахии и так полно дохлых стражников, так что еще парочка мертвецов им там внизу не помешает.

Андрей кое-как встал на ноги, его всего трясло. Осмотревшись, он подобрал с земли свой так и не пущенный в дело кинжал и убедился, что котопаука никто не раздавил во время потасовки. Питомец с трудом отходил от паралича и бессмысленно вертел кошачьей башкой.

– Есть еще кое-что, что тебе следует знать, брат Инножд, – осторожно произнес дон Крус, – Вон тот гном объявил себя командиром, пока тебя не было. А вот у этого темного эльфа есть сообщение от создателя игры Голдсмита.

– Гному сам разобьешь хлеборезку, – проворчал брат Инножд, – Мне бы для этого пришлось слезть с хизана, а мне лень. А темному эльфу… О, Элеберет! Да быть не может. Эй, ребята, гляньте на этого психирурга!

Грибные Эльфы уставились на Андрея, вероятно, они его только что заметили. Сомнений быть не могло, они узнали его. Но ведь это же невозможно. Андрей их видел только во сне, в том страшном сне с драконами, а по-настоящему он их ни разу еще не встречал. Они не могли его узнать. Андрей перепугался.

Один из Грибных подскакал к Андрею и, схватив его за шкирку, оторвал от земли. Система представила грубияна, как брата Ирортса, ледяного эльфа тридцать третьего уровня с милым классом «расчленитель».

– Точняк он, – констатировал брат Ирортс, – Ты куда дел нашего брата Изйерка, падаль? Он должен был отвезти тебя Императору вместе с этим придурком KGB. А ты в результате здесь, а наш брат пропал. Где он? Говори, горелый эльф, а то сейчас своими кишками будешь любоваться.

– Да хватит уже всех убивать! – заорал Андрей, – Как вы не понимаете? Вы их сейчас в реальности убили, и Леху и всех остальных! Мне Голдсмит сказал. Пусти, я вам покажу.

– Что ты нам покажешь, свой хрен? – уточнил брат Ирортс, – Покажи нам брата Изйерка, который был с тобой. Если покажешь нам его живым и здоровым – так уж и быть прикончу тебя быстро.

– Пусти его, – неожиданно приказал брат Инножд, – Это не тот психирург.

– Да как не тот?

– Так. Тот был Иван Гроза Нубов Один, а этот просто Иван Гроза Нубов.

– Я это помню, твою мать, – разозлился все еще державший Андрея в подвешенном состоянии брат Ирортс, – Вот только тот тоже был психирургом и темным эльфом. Не слишком ли много совпадений? Да и рожу я его запомнил, он это. Правда, у этого глаза черные от колки, а тот вроде нормальный был, не нарик.

– Пусти его, говорю. Ты совсем ебанулся, – продолжал настаивать брат Инножд, – Мало ли Иванов Гроз Нубов?

Брат Ирортс в раздражении швырнул Андрея о землю.

– Ай!

Ушиб

– 1 хп

Ваше здоровье: 59 из 60

Котопаук, уже совсем отошедший от паралича, зашипел на Грибных. Андрею все это смертельно надоело.

– Призываю своей волей Кормака Голдсмита, – провозгласил он, – Активировать Лунный камень.

Андрей выхватил из инвентаря Лунный камень и поднял его над головой.

– Смотрите, этот умом тронулся, – заржал брат Нилбог, бывший снежным эльфом и мечником тридцатого уровня.

Но Лунный камень в руке Андрея вдруг засиял…

Уровень 7: Припадочный IV

Прошло несколько секунд, и Андрей даже успел испугаться, что ничего не выйдет, но в этот момент в воздухе материализовался Кормак Голдсмит. Как и всегда во время сеансов связи, он был цветным и непрозрачным и парил в полуметре над землей, но выглядел гораздо хуже, чем в прошлый раз. Лицо у Голдсмита было припухшим и неестественно бледным, на лбу застыли капельки пота, а левый рукав был определенно перепачкан в блевотине.

Голдсмит молчал и хлопал глазами. По мере того, как он осматривался, и в поле его зрения попадали дерево с развешанными головами и привязанными пленниками, все еще неубранные трупы игроков на земле, орк с отрубленной рукой и другие артефакты волшебного мира Риаберры, глаза у Голдсмита становились все больше.

– Мать моя женщина, – первым нарушил молчание брат Нираб, голова у которого была замотана листьями, – Это же и правда Кормак Голдсмит. Настоящий.

– Я бы сказал, настоящий Голдсмит с настоящего похмела, – заметил брат Нилбог, – Сразу видно, наш человек. Экак его таращит. Даже говорить не может. Эй, Голдсмит! Тебе бы здоровье поправить.

Голдсмит молча кивнул, достал из кармана смартфон и тапнул по экрану. Через несколько мгновений на краю голограммы показался летающий робот с подносом. На подносе было два стакана – один с прозрачной жидкостью, другой с бурой, а еще там лежала крупная белая таблетка.

– Вискарь пьет, сучара, – заметил брат Нилбог.

– Похмеляться следует тем же самым, что ты пил накануне, – важно произнес брат Нираб.

Голдсмит бросил таблетку в стакан с водой, и та немедленно зашипела, растворяясь.

– Антипохмельные таблетки нельзя мешать с алкоголем! – разволновался брат Нилбог.

– Это твои нельзя, дурень, – заспорил брат Инножд, – А Голдсмитовские, наверняка, можно. У него одна таблетка наверное стоит дороже, чем твоя мамаша.

– Я бы согласился с тобой, брат, но мою мамашу никто никогда не купит, так что она нисколько не стоит, – ответил Нилбог.

Голдсмит тем временем поморщился, решительно взял стакан с виски и залпом выпил.

– От души! Первая – колом, вторая – соколом, – весело заорал брат Нилбог.

Грибные Эльфы явно наслаждались неожиданным голографическим стримом с поправляющим здоровье Голдсмитом, Андрей же понял, что все еще стоит, подняв высоко вверх руку с Лунным камнем. Учитывая странное поведение Голдсмита и то, чем тот сейчас занимался, пафосный жест Андрея теперь выглядел просто глупо. Так что Андрей счел разумным опустить руку и отступить на шаг назад от похмеляющейся голограммы.

Вокруг тем временем сгущалась тревога, медленно переходящая в безумие. Игроки, уже было собравшиеся расходиться после устроенного сначала Лехой, а потом Грибными побоища, снова стягивались к дереву. Ближе всех к голограмме Голдсмита стояли Андрей, дон Крус, Грибные и орки, один из которых уже отрастил себе назад отрубленную руку. Но остальные игроки тоже подходили все ближе, так что скоро под деревом стало тесно. Андрей слышал ахи, охи, радостные крики, тревожный шепот, ругательства. Какой-то лесной эльф даже сунул руку в голографического Голдсмита, но брат Инножд отбросил его в глубину толпы заклинанием.

Выпив виски, Голдсмит некоторое время мучился, явно сдерживая рвоту, а потом залпом выпил второй стакан, тот, в котором растворилась таблетка. После этого Голдсмит тяжело закрыл глаза, на ощупь извлек из одного кармана вейп, а из другого банку с жижей, а потом, снова открыв глаза, начал заправлять устройство.

Голдсмит залил в вейп не меньше трех банок, а толпа игроков тем временем начала роптать. В адрес Голдсмита послышались оскорбления. Среди толпы мелькнула арахнидка, и Андрей только сейчас заметил, что над головой у него голубое небо, и защитного барьера над холмом больше нет. Видимо, даже до арахнидок дошел слух о прибытии создателя игры, так что они не удержались и пришли сюда, к дереву, и волшебный кокон исчез без их магии.

Голдсмит жадно затянулся вейпом и утонул в клубах ядовито-зеленого пара, потом он в очередной раз зажмурился, похлопал глазами и только потом, наконец, произнес:

– Я в порядке.

Вроде бы, это было похоже на правду. По-крайней мере, лицо у Голдсмита порозовело и как будто даже стало менее опухшим. Хотя пот на лбу и засохшая блевотина на рукаве куртки никуда не исчезли.

– Вас слишком много, – сказал Голдсмит, уже в своей обычной самоуверенной манере, – Кто-то должен транслировать мой голос, чтобы все слышали.

– Я могу, – тут же предложил дон Крус, – Только у меня нет руны громогласия, вот если бы кто-то мне ее…

Прямо в лицо дону Крусу тут же прилетела кровяная руна и разбилась о нос, так что дон Крус ойкнул. И поскольку это была руна громогласия, то ойкнул он оглушительно, так громко, что толпа даже отпрянула.

– Не благодари, – сказал швырнувший руну брат Нилбог.

– Ладно, повторяй то, что я буду говорить. Слово в слово, естественно, – распорядился Голдсмит, ткнув в сторону дона Круса вейпом, – Итак, я Кормак Голдсмит, глава и основной акционер Tellurium Games и фактический создатель этой игры, в которой вы застряли. Неприятность, которая с вами произошла, случилась по вине хакеров. Они называют себя Лигой Защиты Эльфов и борются за права NPC. Вас они считают врагами, жестокими садистами, которые убивают NPC ради потехи. Чтобы наказать вас Лига сломала теллуровые гвозди, через которые вы играли. Поэтому вы не можете выйти из игры.

Что происходит с вашими телами в реальности? Вы все в коме. Я лично контролирую поддержание жизни каждого из вас в реальности, и для каждого из вас вызвал и оплатил бригаду лучших немецких врачей. Так что в реале вашим телам ничего не угрожает. Ваши родные и близкие извещены о сложившейся ситуации, я поддерживаю с ними плотный контакт. Конечно, они очень переживают, но инфаркт ни с чьей мамой не случился. Все ваши родные и близкие живы и здоровы. Вашим настоящим телам, как я только что сказал, тоже ничего не угрожает, нанятые мною медики круглосуточно отслеживают ваше состояние.

Какова сейчас главная опасность для всех вас? Сдохнуть в игре, вот главная опасность. Хакеры сломали респаун, так что если ваш персонаж в игре умрет – теллуровый гвоздь, поддерживающий ваши жизни в реальности, выйдет из строя. И тогда вы умрете. И в игре, и в реале. Повторюсь, смерть в игре означает смерть в реале. Так что не умирайте. Все просто. Если будете максимально точно и ответственно следовать моим указаниям – никто не умрет. Я, Кормак Голдсмит, обещаю вам это.

Как вам выбраться назад в реальность? Признаюсь честно, я не вижу ни одного способа осуществить это, действуя со стороны реала. Зато я знаю, как сделать это изнутри игры. И если вы мне поможете – все получится, и вы все вернетесь домой.

К сожалению, здесь внутри игры действуют агенты хакеров из Лиги Защиты Эльфов. Они есть и среди игроков, и среди NPC, мне это достоверно известно. Поэтому я не могу озвучить вам мой план вашего спасения. Если я сделаю это – Лига сможет помешать нам. Поэтому я вынужден использовать вас втемную, уж извините. Но. Я обещаю вам, что если вы в точности будете выполнять мои приказы – все вернетесь домой в целости и сохранности, и никто не умрет.

Могу ли я рассказать вам, в каких больницах находятся ваши тела в реальности? Нет, на это у нас нет времени. Могу ли я дать вам связаться с родными и близкими? Нет, у нас нет такой технической возможности. Успокоил ли я ваших родных и близких? Да, успокоил. Виноват ли я в случившемся? Да, виноват, и вы сможете подать на меня в суд, как только выберетесь отсюда. Но, если кто-то вдруг окажется готов простить меня, тому я выплачу пятьдесят тысяч биткоинов, немедленно после того, как вы вернетесь домой, в ту же минуту. И дам пожизненную подписку на все наши игры, если вы все еще захотите играть после того, что произошло. Последний пункт призван склонить к сотрудничеству со мной даже ноулайферов, которым по кайфу застрять в игре. Мне нужна помощь всех вас, каждого. Если кто-то не готов следовать моим указаниям – пусть уходит. Уходите прямо сейчас, пока я разрешаю, потому что потом я буду приказывать другим игрокам убить вас в случае неповиновения.

Поймите меня, пожалуйста, правильно. Моя репутация на кону. Я заинтересован в вашем спасении не меньше вас самих. Поэтому согласно моему плану вы или спасетесь все вместе, или погибните все вместе. Есть ли у меня время ответить на ваши вопросы? Его нет. Готовы ли вы выполнять мои приказы?

Голдсмит замолчал и жадно затянулся вейпом, озвучивавший его речь громовым голосом дон Крус охрип и теперь прокашливался.

На несколько секунд повисло молчание, но потом толпа игроков разразилась ликующими и одобрительными криками. Кто-то даже заплакал, другие упали на колени. Андрей был доволен, он понимал, что если бы он не донес сюда Лунный камень, этой речи Голдсмита не было бы. Это он принес им надежду, Иван Гроза Нубов, психирург седьмого уровня.

– А у меня все-таки есть вопрос, – обиженно заявил брат Нираб, – И я его задам, поскольку он меня действительно волнует. Ты каким вискарем похмелялся?

– Glenturret, 150-летней выдержки, – поморщившись, ответил Голдсмит, – Это можешь не озвучивать громогласным голосом, дон Крус.

Но Голдсмита все равно услышали, и толпа, осознав, что Голдсмит, вопреки собственному обещанию игнорировать вопросы, все же ответил брату Нирабу, разразилась криками и потоком уже собственных вопросов. Однако Голдсмит поднял руку, и тут же повисла тишина.

– А вот теперь озвучивай, дон Крус. Никаких вопросов. Нет времени. Нужно действовать быстро, если хотите домой. Так что вопросы буду задавать я. Где Королева Риаберры?

Игроки молчали, лишь через несколько секунд откуда-то с самого края толпы крикнули:

– Во дворце?

– Ты там был, ты ее видел? – уточнил Голдсмит.

– Нет, конечно.

Толпа недовольно забурчала.

– Никто из нас не видел Королеву, сэр, – высказал общее мнение дон Крус, – Но, насколько я помню, она всегда находится во дворце, в Эазиме. С чего бы ей его покидать?

– Ладно, – махнул рукой Голдсмит, – Есть ли сейчас в Эазиме игроки?

Толпа забурчала пуще прежнего, но никто ничего членораздельного не сказал.

– Мы не знаем, сэр. Мы ведь не в Эазиме, – снова выступил от лица народа дон Крус.

– Я заметил. И это хорошо. Если бы вы полезли в Эазиму, вам бы там перебили. И все же я надеялся… Впрочем, плевать, – ответил Голдсмит, – Эй! Я вижу там арахнидку. Иди сюда, няша. Ты ведь Трэс?

– Я Дуо, – крикнула арахнидка, пробираясь сквозь толпу.

– Сколько вас тут? Вижу трех.

– Нас четверо.

– Вас же было восемь в клане? – удивился Голдсмит.

– Гекса погибла, – мрачно ответил арахнидка, – А Прима, Трэс и Гепта потерялись. Я надеялась, что они придут, но их нет.

– Мы найдем их, – пообещал Голдсмит, – А сейчас я хочу, чтобы арахнидкам дали самой питательной пищи, воды, зелий и баффов помощнее. Их всего четверо, так что им придется держать защитный кокон без сменщиц.

– Мы его и так уже держим почти двое суток без перерыва, – заметила Дуо.

– Мне нужен всего лишь еще один день. Потом отдохнете, обещаю. А сейчас нам нужен кокон, пока сюда не нагрянула армия NPC, которую агенты хакеров из Лиги наверняка уже сколотили, чтобы перебить всех нас.

Дуо хотела еще что-то сказать, но арахнидкам в толпе уже пихали в инвентарь зелья и кровяные руны, над толпой вспыхивали сполохи света – это маги накладывали на тенеплеток баффы. Растроганные такой заботой арахнидки двинулись на свои посты держать защитный кокон, Голдсмит удовлетворенно кивнул и затянулся паром.

– Отвяжите от дерева госпожу Мэрифа-Хамани, – распорядился Голдсмит, – Я понятия не имею, зачем вы устроили этот перфоманс и примотали ее к Хашабу, но она мне нужна. Так что очень кстати, что она здесь. И еще мне нужна жрица-риа-игрок.

Небо над холмом тем временем заиграло бликами, Андрей услышал знакомое жужжание. Арахнидки вернулись на свои посты, и над базой игроков снова раскинулся волшебный купол.

Толпа игроков заметалась, лишь через пару минут вперед вышла красивая девушка-риа в черной броне с серебряной гравировкой, изображавшей Солнце, Луну и звезду. В руке девушка держала копье.

– У нас нет жриц, – призналась красавица, – Только я.

– Ладно, сойдет и храмовая стражница, – поморщился Голдсмит, – И еще мне понадобится тройной флажок.

– Мирное знамя? – надулся брат Инножд, – Нет, так неинтересно.

– Мне плевать, интересно тебе или нет, – Голдсмит утонул в облаке пара, – Просто сделайте мне сраное мирное знамя. Здесь в Риаберре оно традиционно состоит из трех полос ткани – серебряной, желтой и оранжевой. Символизирует Трех Сестер. И древко для знамени подгоните. Быстрее.

Знамя принесли удивительно быстро, видимо, у кого-то нашлось готовое. Одновременно с этим орки подвели к Голдсмиту освобожденную от пут жрицу Дахии Мэрифу-Хамани.

Хамани была полной, длинноволосой и уже немолодой женщиной с покрытым черными бородавками лицом. Ее свободное алое одеяние было местами разорвано и запачкано бурой кровью.

– Знаешь, кто я такой? – Голдсмит ткнул в жрицу вейпом.

– Наш создатель, – Хамани сплюнула себе под ноги.

– Верно, – кивнул Голдсмит, – Кого-нибудь из твоей семьи убили? Жалобы на игроков?

– Никого не убили. Но мой сын все еще привязан к Хашабу.

– Освободите сына, – приказал Голдсмит, – Хотите есть, пить, спать, подлечиться?

– Я бы не отказалась от глотка воды, – призналась жрица, – И еще хотела бы, чтобы вы убрались из Дахии.

– Наши цели совпадают, – еще раз кивнул Голдсмит, выпуская облако пара.

Андрей дал Хамани свою фляжку, и та жадно припала к горлышку.

– Мы уберемся из Дахии навсегда, как только я реализую свой план, – пообещал жрице Голдсмит, – Я собираюсь закрыть сервер Риаберры для игроков, и вы будете жить здесь в полном мире и покое.

Хамани мрачно усмехнулась.

– Не хочешь – не верь, мне плевать. Но именно так я и собираюсь поступить, – заявил Голдсмит, – А сейчас ты возьмешь вот это мирное знамя, сядешь на самого быстрого хизана, которого тебе дадут игроки, и поедешь в Эазиму. Вот эта храмовница-игрок будет тебя сопровождать. В Эазиме ты скажешь, что я приду туда с парой человек, через полтора часа. Я приду на мирные переговоры. Мы с Королевой поговорим и уладим все наши разногласия. Насколько я помню, Королева же считается у вас чем-то вроде божества? Я тоже для вас божество, в своем роде. Так что мы будет беседовать с ней, как боги. И если достигнем консенсуса – игроки навсегда уберутся из Риаберры. И всем будет хорошо. Как уладишь это дело – возвращайся назад с ответом. Я жду тебя через сорок минут.

– Я все поняла, кроме отрезков времени, о которых ты говорил, – ответила жрица, – У нас тут время так не меряют. Я не знаю, что такое… Я даже повторить не смогу.

– А, ну да, – спохватился Голдсмит, – Я жду тебя назад через десять гномьих ударов сердца. А на переговоры я приеду через двадцать пять ударов. Черт бы побрал этого Алана, это он придумал все мерить в гномах, придурок.

– А мне нравится, – заметил гном в ливрее из первых рядов толпы.

– Что будет с моим сыном? – спросила жрица.

– Ничего плохого, если ты вернешься с вестью, что Королева согласна беседовать со мной, – ответил Голдсмит, – Пока ты ездишь, он посидит тут у нас. Мы его накормим, напоим и будем с него пылинки сдувать. Но если ты не вернешься в назначенный срок – мы украсим его головой дерево, уж не обессудь. Вроде там сверху как раз осталась свободная ветка. Но я уверен, что до этого не дойдет. Как только ты вернешься с согласием Королевы на переговоры – вы с сыном пойдете домой.

– Я все сделаю, – пообещала Хамани.

– Значит, я должна одна ее сопровождать? – спросила явно испуганная храмовая стражница.

– Скажи нам, Голдсмит, а вот эта телка с копьем – она и в реале телка? – поинтересовался брат Нираб.

– Да, – ответила за Голдсмита стражница, – Я Джейни. И мне двадцать два, если тебе интересно. Я и в реале ничего.

– Это так? Эй, Голдсмит, ты что, язык проглотил? – продолжал допытываться брат Нираб.

Голдсмит недовольно затянулся паром:

– Я понимаю, к чему ты клонишь, но мы не можем отправить их с армией мужиков, уж извини, мой озабоченный брат. Пойми, что в Эазиме игроков сейчас не любят. Очень не любят. Женщину-риа, тем более храмовницу, они не тронут. Даже если это будет игрок. А вот эльфа прикончат прежде, чем он доберется до городских ворот. Так что да. Джейни будет сопровождать Мэрифу-Хамани одна. А теперь дайте им двух самых быстрых хизанов. Именно хизанов, других ездовых животных стража Эазимы вероятно расстреляет еще на подходе, по уже озвученным мною причинам. А арахнидки пусть откроют выход с восточной стороны. Вы отправляетесь немедленно. Давай, Джейни, я в тебя верю. Не забудь держать мирное знамя повыше. Я не хочу, чтобы ты вернулась к нам со стрелой в глазу.

Голдсмит дождался, пока храмовница и жрица покинут пределы кокона, и только когда арахнидки снова закрыли проход в волшебном куполе, приказал:

– Сынка жрицы напоите водой, а потом оглушите заклинанием и суньте вон в ту хибару. И смотрите, чтобы не колдовал, он умеет. Вот ты, гном, займись им. Не забудь оглушить, нам тут лишние уши ни к чему. И нахрена вы навешали голов на дерево? Вы совсем больные?

– Это новогодняя елочка, Голдсмит, – обиделся брат Инножд.

– Новогодняя? Сейчас осень, наркоман.

– Это у вас там осень, – не согласился брат Инножд, – А у нас в Риаберре Новый Год, если ты забыл. Сегодня последний день Месяца Мертвых, самого короткого в году. А завтра уже наступит новый шесть тысяч четыреста восемьдесят первый год от Падения Первой Луны. Вот мы и решили обучить местных наряжать елочку.