Текст книги "Сердце Зла (СИ)"

Автор книги: Альберт Беренцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 50 страниц)

شاه مات III

Две железные двери справа от вошедших в коридор налетчиков, видимо, были караульными помещениями, потому что из одной из них тут же высунул голову стражник в сером тюрбане. Но голова оставалась на шее у стражника недолго, Била-Аднин подошел к тюремщику, вежливо поздоровался, а потом оторвал ему голову голыми руками.

Коридор оросился фонтаном крови, тело тюремщика упало на пол, а из другой караулки выбежали сразу трое стражников с саблями наголо. Била-Аднин бросил в одного из них оторванную голову, а другого сжег в пепел руной. Потом Била-Аднин убил тюремщика, машинально поймавшего голову, одним ударом кулака. Последнего оставшегося в живых стражника, молодую черноволосую девушку в сером тюрбане, Била-Аднин по-джентльменски не стал убивать, а оглушил руной паралича.

Весь процесс зачистки помещения занял не больше десяти секунд, и Била-Аднин так и не извлек из ножен свой черный меч. Андрей с ужасом подумал, что бы было с ним самим, если бы он влез в обиталище Бессмертного, не дождавшись Голдсмита. А еще он осознал, что в честном рукопашном бою весь их отряд, посланный Голдсмитом в данж, не смог бы победить даже одного Бессмертного.

– Все, – доложил Била-Аднин, очищая руной свою одежду и броню от крови, – Ты обещал, Голдсмит.

– Я держу свои обещания, – с самым благородным видом заверил Бессмертного Голдсмит, – Когда спадет паралич с тюремщицы?

– Через четыре гномьих вздоха. Это слабая руна.

– Ладно, вали вниз. И помни, что ты должен говорить, когда тебя начнут расспрашивать. А мы через полчаса уйдем, как только заберем друзей, – распорядился Голдсмит, – Но перед тем, как ты свалишь, давай скрепим наш договор рукопожатием. Чтобы все было честно. Сам я, к сожалению, пожать тебе руку не смогу, но Гроза Нубов с удовольствием меня заменит. А его рукопожатие – считай то же самое, что и мое. Так что давай, не кривись, Бессмертный.

– Пожать руку? Темному эльфу? – брезгливо поморщился Била-Аднин, но руку не понимающему, зачем это нужно, Андрею все же пожал, чуть не переломав ему при этом все пальцы.

Потом Била-Аднин ушел, закрыв за собой дверь на нижние уровни. Голдсмит тут же приказал Андрею:

– Ну и чего ты ждешь? Отбери у нее пушку. И ключи от камер забери. А еще скажи мне, как зовут эту тюремщицу, ее тут раньше не было.

Андрей забрал саблю у парализованной девушки, валявшейся на полу в луже крови своего сослуживца, и сообщил Голдсмиту:

– Ее зовут Аль-Бабунай. Ключей нет. У нее только сабля, кинжал, косметичка, паста наэнаэ, две руны призрачных гонцов и флакон духов. И я все это зачем-то залутал.

Девушка тем временем пришла в себя, поднялась на ноги и попыталась ударить Андрея кулаком в серой перчатке, но Андрей ловко отскочил и спрятался за призраком Голдсмита, хотя тот вряд ли мог защитить от удара.

– Аль-Бабунай, – остановил тюремщицу, уже собиравшуюся броситься на Андрея, Голдсмит, – Твои мама и сестра живут в деревне Альтилал, в Восточной Четверти. Если будешь бить моего помощника и не слушаться – я прикажу игрокам их убить. Верные игроки в Альтилале у меня есть. А сам я Голдсмит, если до тебя еще не дошло. И со мной шутки плохи. Я редчайшая мразь. Вот, мой помощник подтвердит, если не веришь.

– Это правда, – кивнул Андрей, – Он просто кусок дерьма.

Аль-Бабунай отказалась от идеи напасть на Андрея, но ничего не ответила.

– Я ничего не слышу, – сказал Голдсмит тюремщице, затягиваясь паром и указывая на три двери слева, – В смысле, не слышу заключенных. В этих камерах никого нет, что ли?

Аль-Бабунай насупилась и молчала.

– Окей, сейчас пошлю самых отмороженных игроков перебить твою родню, – пообещал Голдсмит девушке, копаясь в своем смартфоне.

– На дверях оглушение, перманентное, – глухо ответила Аль-Бабунай, – Чтобы заключенные нас не слышали и сами не докучали нам шумом. Через окошки для подачи пищи говорить можно.

– Иди, проверь, кто там, – приказал Голдсмит Андрею.

Андрей прошел к ближайшей камере и отщелкнул окошко. Внутри были только нары и параша, а еще тусклый волшебный огонек под потолком. На нарах сидела одинокая изможденная женщина в сером кафтане, такой же серой юбке и черных леггинсах. На шее у узницы был ошейник, блокирующий магию.

– Ты кто? – спросил Андрей у женщины, – Мы друзья, можем помочь тебе.

– Ты мне не друг, карад, – огрызнулась женщина, – Сними арафатку Ордена, мразь. Убью.

Андрей защелкнул окошко и доложил Голдсмиту:

– Там женщина-риа. Она нам не рада и ненавидит Орден.

– Она сама из Ордена, дурак, – поправила Андрея Аль-Бабунай, – И ей не нравится, что ты надел арафатку Ордена, потому что ты темный эльф, а их Орден убивает. А зовут ее Сестра номер четыре. Посадили сюда два дня назад. Она вроде пыталась пробраться в Эазиму с отрядом воинов.

– Не, – поморщился Голдсмит, – Вот эта сука пусть там и сидит.

– Подожди-ка, – задумался Андрей, – Я залутал в данже один документ Ордена. Там написано, что Сестра номер четыре – из высшего руководства. Она может знать имя Брата номер один. Помнишь, ты хотел узнать его имя, еще на холме? Если наш план с… В общем, если наш сегодняшний план вдруг провалится, имя Брата номер один будет очень кстати. Брат номер один плотно работает с Лигой и возможно знает в лицо или по именам ее руководителей.

– Хм… – Голдсмит затянулся паром, – Пожалуй, ты прав. Давай, Аль-Бабунай, открой нам камеру. Мы зададим Сестре номер четыре парочку вопросов. А если она не будет говорить – Гроза Нубов ее немножко порежет.

– К ней уже приходили с допросами, – ответила Аль-Бабунай, – Она молчит.

– У меня заговорит, – заверил тюремщицу Голдсмит, – У вас же пытают только мужчин. А я свободен от подобных глупых суеверий. И Гроза Нубов разговорит кого угодно.

– Ну уж нет, – сказал Андрей, – Я тоже не буду пытать женщину, Голдсмит. Иди к черту с такими поручениями, вот что. Я думал, что ты просто поугрожаешь ей убийством ее семьи, как ты это хорошо умеешь.

– Есть у нее семья? – спросил Голдсмит Аль-Бабунай, поморщившись от очередной дерзости Андрея.

– Неизвестно, – доложила тюремщица, – Орденцы вырезали свои настоящие имена. Так что у них теперь только номера. А по номеру ничего не выяснишь.

– Что? – удивился Голдсмит, – То есть система не показывает их настоящих имен даже стражникам?

– Нет, – пожала плечами Аль-Бабунай, – Только номера. Причем у некоторых номера повторяются, и их зовут одинаково.

– Да, это так. Я сам видел, – подтвердил Андрей, – В бою у Сердца Зла. Но, по идее, у высшего руководства номера должны быть уникальными, поскольку Брат номер один постоянно упоминает их в своих приказах. Будь у высшего руководства повторяющиеся номера – возникла бы путаница. А руководство, как следует из захваченного мною документа, это братья с первого по десятого и сестры с первой по четвертую.

– Интересно, очень интересно, – задумчиво произнес Голдсмит, – То, что они заменили себе имена номерами, это уже полноценный хак. Без помощи Лиги они бы точно такого не провернули. Но, к счастью, у меня на смартфоне есть внутриигровой распознаватель лиц NPC, так что сейчас мы установим личность этой загадочной Сестры и выясним ее настоящее имя. И если у нее есть родня – пообещаю Сестре отправить к ним карательный отряд. А если нет… Андрей, ты уже выучился читать мысли?

– Нет, – грустно признался Андрей, – У меня есть терзатель совести, позволяющий видеть худшие грехи человека, но не хватит маны, чтобы его скастовать. И восполнить ману из здоровья псиалхимией я не смогу, потому что у меня всего один хитпойнт. Еще есть очарование. На него маны хватает, могу попробовать. Но может у Аль-Бабунай есть айран? Тогда я бы пополнил здоровье, из него ману, а потом смог бы скастовать терзателя совести.

– Айрана нет. Не выдают, – сказала Аль-Бабунай.

– Ага, – кивнул Голдсмит, – В темницах его в принципе нет. Даже у Бессмертного под нами. А ты, конечно, как всегда хорош, Гроза Нубов. Приперся выполнять нашу миссию с одним хитпойнтом, а всю ману просрал на отправку призрачных гонцов для спасения долбаного сына жрицы. А мне казалось, что ты поумнел с момента нашей последней встречи. Но, видимо, это было ложным впечатлением. Ладно, попробуем мой распознаватель лиц, а потом твое очарование. Надеюсь, оно подействует на эту барышню, потому что иначе нам придется ее…

– Я не буду ее пытать или резать, Голдсмит, – перебил Андрей, – А если предложишь еще раз – я спущусь вниз и брошу Лунный камень в яму к Дентзу. И пусть он дальше выполняет твои дебильные приказы, а не я.

Голдсмит недовольно выдохнул облако зеленого пара и приказал Аль-Бабунай:

– Ключи.

– У Мифтаха, – тюремщица указала на одного из мертвых стражников.

Андрей залутал у мертвеца, размазанного в кашу кулаком Бессмертного, связку из трех ключей.

– Средний, – подсказала Аль-Бабунай.

Андрей долго копался с ключом, но, в конце концов, отпер камеру Сестры номер четыре и вошел внутрь вместе с Голдсмитом и тюремщицей. Сестра номер четыре в ошейнике-блокаторе равнодушно подняла на вошедших глаза, система представила ее:

Сестра № 4

Уровень: 19

Раса: Человек-риа

Класс: Пиромант

Голдсмит тут же навел на Сестру смартфон и произнес:

– Ага. Тебя зовут Брем. Ты из Кри. Не так-то просто удалить свое имя, которым одарила тебя мама после рождения, правда? Твое имя мы теперь знаем, Брем. Но нас интересует имя Брата номер один. И если ты нам его не скажешь – я убью твоего отца Шуджая.

– Мой отец пал, защищая Эазиму от игроков, – печально улыбнулась Сестра номер четыре по имени Брем, – Так что ты его уже не достанешь, Голдсмит. Я тоже там сражалась, я видела, как умер мой отец, и закрыла ему глаза. И вот чем Королева Джамезия отплатила мне за то, что я и мой отец защищали ее. Мой отец отдал свою жизнь за Джамезию, а она бросила его единственную дочку в темницу.

– Но ведь вы преступники, – холодно заметила Аль-Бабунай, – Вы убиваете темных эльфов. А они тоже подданные Королевы. Даже более полезные, чем ты, потому что платят двойной налог.

– Налога мало, – прошипела Брем, – Карадов нужно уничтожить. Полностью. Их не должно здесь быть. Джамезия продала Риаберру карадам и оккупантам.

– У нас нет времени на политические споры, дамы, – прервал девушек Голдсмит, – И у тебя из родни был один отец, Брем, да и тот помер. Так что угрожать тебе убийством близких я не могу. Поэтому тобой сейчас займется мой личный психирург. Сама напросилась.

Андрей сделал шаг вперед, для более угрожающего эффекта извлекая из инвентаря свой кровяной ритуальный кинжал. Но Брем неожиданно вынула из кармана кафтана маленький алый камушек, сунула его себе в рот и разжевала.

– Розданмоксор! – заорал Андрей и бросился к Брем, но та уже упала на нары. Ее глаза были широко раскрыты, Сестра номер четыре умерла.

– Прикольно, – констатировал Голдсмит, – У вас в темницах разрешается хранить смертельные яды, тюремщица?

– Я не знаю, где она взяла, – чуть ли не расплакалась уязвленная Аль-Бабунай, – Я ее обыскивала, ежедневно.

– Ну, в человеческом теле есть много отверстий, где можно спрятать маленький камушек, – весело заявил Голдсмит, – Тебе, как тюремщице, следовало бы это знать.

– Там мы не обыскиваем, – нахмурилась Аль-Бабунай, – Точнее говоря, обыскиваем только мужчин. Женщин нельзя, это же оскорбление.

– Прекрасный благородный сказочный мир, о да, – раздраженно сказал Голдсмит, затягиваясь вейпом, – Окей. Гроза Нубов, обыщи покойницу. В те места, о которых мы говорили, можешь не заглядывать. Просто потребуй лут.

– У нее только одежда и паста наэнаэ, – сообщил Андрей, осмотрев инвентарь покойной.

– Ладно, глянем, кто в остальных камерах.

Но когда Андрей открыл окошко следующей камеры в коридоре, на него тут же посыпались ругательства:

– О, карад пожаловал!

– Заходи, чего стесняешься. Милости прошу к нашему шалашу!

– Иди к нам, черныш! А то у меня отобрали мою арафатку стражники. Я с твоего трупа новую себе залутаю.

– Окошко прикрой, черныш. На твою рожу смотреть сил нет.

Андрей последовал совету, закрыл окошко и доложил Голдсмиту:

– Мужчины-риа. Четверо. Все в ошейниках-блокаторах. У одного половины лица не хватает.

– Орденцы, – дополнила доклад Андрея Аль-Бабунай, – Но у этих номера трехзначные. Не знаю, зачем их сунули в Королевскую темницу. Лучше бы на рудники отправили.

– Этих открывать не будет, – решил Голдсмит, – Они вас просто порвут. Давай последнюю камеру.

Андрей прошел к третьей камере и отщелкнул окошко для подачи пищи.

К удивлению Андрея, в этой камере на нарах расположились трое высших эльфов в тогах. Первый из них был лыс и невероятно толст, второй постоянно дергался, как будто страдал какой-то нервной болезнью, третий был высоким, тощим и мрачным. На всех трех эльфах, как и на остальных заключенных в этом секторе, были надеты ошейники, блокирующие магию. Толстяк взглянул на открывшего окошко Андрея и произнес, заметив арафатку:

– Темный эльф в Ордене? Правду говорят, настали последние времена, когда уже нет порядка и повсюду безумие. Хорошо, что меня скоро казнят.

Голдсмит неожиданно расхохотался:

– Вот это да! А нам сегодня везет, Гроза Нубов. Я слышу голос старины Принцепса Фортиуса, черт возьми. Открывай дверь. Давай реще!

Но реще Андрей не мог, он опять долго копался с ключами.

– Ага, тут оккупанты, – подтвердила тем временем Аль-Бабунай.

Андрей наконец открыл дверь камеры и вошел внутрь, Голдсмит влетел вслед за ним, Аль-Бабунай зашла последней.

– Это же н-наш Создатель! – заикаясь, воскликнул дерганый эльф и повалился на колени.

– Да, я Кормак Голдсмит, ваш Создатель и Создатель вашего Императора Квинта Нумерия, да будет долгим и мудрым его правление, – пафосно провозгласил Голдсмит, – И мы с моим верным помощником пришли освободить вас, друзья!

Андрей подошел ближе, и система представила троих эльфов:

Принцепс Фортиус

Уровень: 30

Раса: Высший эльф

Класс: Генерал-губернатор Риаберры

Клерикус Нобилис

Уровень: 11

Раса: Высший эльф

Класс: Секретарь

Лексус Инфлуентилус

Уровень: 18

Раса: Высший эльф

Класс: Боевой маг

Губернатором ожидаемо оказался толстяк, секретарем был мрачный высокий эльф, а боевым магом система подписала неврастеника.

– Приветствую тебя, Создатель! – поклонился генерал-губернатор, и его многочисленные подбородки затряслись, как потревоженный холодец, – А мы было уже отчаялись. Но как говорили философы древности, на отчаявшихся обращают свой взор боги. Мы в полном твоем распоряжении, Создатель. Но, скажи нам, какова политическая обстановка в стране? Здоров ли Император?

– Квинт в норме, что ему сделается, – коротко пояснил Голдсмит, – А обстановка в Риаберре – дерьмо собачье, а не обстановка. Ты бы и сам мог догадаться, что обстановка не очень, раз законный генерал-губернатор в твоем лице сидит тут, а не в своей резиденции. Но я рад тебя видеть. Я выведу вас отсюда. Только нужно действовать быстро и беспрекословно выполнять мои приказы. Если бы еще не эти чертовы ошейники… Ключа от блокаторов, я так понимаю, нет, Аль-Бабунай?

– Ключ не нужен, а ты не знаешь лора собственной игры, Голдсмит, – вмешался Андрей, – Эти ошейники можно разрезать гномьим кинжалом. И у меня он есть.

Сам Андрей почерпнул эту информацию у Мелкой Буквы, который таким же кинжалом разрезал в данже ошейник Мэрифы-Хамани, а потом подарил кинжал Андрею.

– Ага. Ты умница, Андрей… Альбертович, – серьезно сказал Голдсмит, – Давай, режь!

Андрей быстро освободил от ошейников секретаря и мага, а вот с губернатором вышла заминка. Шея у законного правителя и наместника Риаберры была такой жирной, что Андрею пришлось постараться, чтобы не отрезать от нее кусок сала вместе с ошейником. Но, в конце концов, Андрей справился, и губернатор радостно сдернул с себя ошейник. С его товарищей перерезанные ошейники падали сами, но толстая шея Принцепса Фортиуса такого не дозволяла.

– Отлично! – кивнул Голдсмит, выпуская облако пара, – Сколько тюремщиков в темнице выше, Аль-Бабунай?

– Вы их убьете, не скажу, – ответила девушка, – И дверь не открою.

– Да не будем мы никого убивать! – вознегодовал Голдсмит, как будто тюремщица и правда обидела его этим предположением, – Твоих сослуживцев здесь убил этот придурок Била-Аднин, хотя я ему строго-настрого приказал никого не убивать. Но этот мудак просто сумасшедший, настоящий псих. А теперь в моем распоряжении не поехавший на всю голову Била-Аднин, а четверо благородных мужей, включая Грозу Нубов. Так что стражников выше мы просто разоружим. А потом покинем и темницы, и дворец по тайному ходу. Все.

– Вот ты не стал пытать Сестру номер четыре, – неожиданно обратилась к Андрею Аль-Бабунай, – А еще ты темный эльф и говоришь на риаш. Значит, ты наш, риаберриец. Тебе я поверю. А Голдсмиту и оккупантам – нет. Вы будете убивать стражников?

– Нет, я лично прослежу, чтобы этого не случилось, – заверил девушку Андрей, не сомневавшийся, что Голдсмит прикажет перебить всех тюремщиков в следующей темнице.

– Там только двое, – пожала плечами Аль-Бабунай, – Обычные тюремщики.

– Окей, хорошая девочка, – похвалил Голдсмит, – А теперь, Аль-Бабунай, возьми себе в караулке еды и воды. Но только не бери руны призрачного гонца. Гроза Нубов, проследи за ней, раз она тебя так любит. А потом запри ее в этой камере, куда она посмела сунуть моих преданных эльфов-имперцев. И не переживай, просидит она тут недолго. Когда мы закончим дело – начнется переполох, весь дворец обыщут, и ее найдут. А если наше дело закончится успехом – я лично приду и выпущу тебя отсюда, Аль-Бабунай. И назначу распорядительницей Королевских темниц. Так что пошевеливайся.

И Андрей пошел в караулку следом за Аль-Бабунай, понимая, что Голдсмит опять соврал. Ведь если они не вернут сервер под контроль Голдсмита – первым сюда вероятно придет Била-Аднин снизу и убьет Аль-Бабунай, чтобы она никому не рассказала о том, как он перебил тюремщиков. Но поделать Андрей ничего не мог.

***

Путь наверх по следующей лестнице занял у отряда, состоявшего теперь из Андрея, голографического Голдсмита и трех высших эльфов, около получаса, хотя лестница была гораздо короче предыдущей. Все дело было в жирном генерал-губернаторе Риаберры, который тяжело дышал, пыхтел и останавливался отдохнуть чуть ли не каждую минуту. Губернатор тащил с собой саблю, залутанную у мертвого тюремщика, а секретарь и боевой маг взяли себе по кинжалу. Когда отряд наконец достиг вершины лестницы, рожа у губернатора вся раскраснелась и, судя по виду, он был близок к инфаркту.

Андрей сразу же заметил, что дверь здесь не такая, какие были раньше. Эта была совершенно черной, казалась, что она впитывает без остатка свет от волшебных огоньков, повешенных Андреем над отрядом на темной лестнице. А еще от двери исходило что-то злое и древнее. На такое Андрей уже успел насмотреться вдоволь в данже, так что он сразу же догадался, что дверь сделана из черного камня, излюбленного материала расы из прошлой эры.

– И как мы войдем? – спросил Андрей, – Аль-Бабунай же осталась внизу. И пароль нам не сказала.

– Тут нам не нужна помощь стражника, чтобы пройти, – ответил Голдсмит, копаясь в смартфоне, – И пароль я тоже знаю. Эта дверь изготовлена еще расой из прошлой эры, а пароль на нее установили много тысяч лет назад древние колдуны темных эльфов, которые умели работать с такими артефактами. Эту дверь в принципе невозможно ничем выломать, поэтому риа и притащили ее сюда. А пароль сейчас скажет мой смартфон, увы, но я такое не выговорю. Это на древнем темноэльфийском.

– ይክፈቱወይምይገድሉ, – произнес смартфон Голдсмита.

– Это означает «открой или убью», – объяснил Андрей спутникам, – Диалект Кунфура. Судя по нему, эту дверь притащили сюда из самой Эльфарики, именно там говорили на этом диалекте в древности. А пароль тупой, конечно. На других дверях пароли были интереснее.

– Ага, конкретно этот пароль наверняка психирург придумывал, поэтому он и тупой, – парировал Голдсмит, – Приготовиться! Врывайтесь внутрь и всех там валите нахрен.

Дверь открылась совершенно бесшумно, как и все двери, созданные расой из прошлой эры.

За дверью оказался широкий, но совсем короткий коридор из бурого камня, освещенный несколькими оранжевыми волшебными огоньками. В конце коридора располагалась лестница наверх, еще здесь было две двери, причем обе были открыты. Система подписала новую локацию:

Королевские темницы: Сектор содержания воров в законе

Стражник появился не сразу. Уже когда весь отряд ввалился в коридор, создавая громкий шум, большей частью состоявший из пыхтения генерал-губернатора, тюремщик лениво вышел из левой двери, обгладывая вареную лапу хизана. Так и застыв с лапой во рту, стражник в сером тюрбане уставился круглыми глазами на вошедших. Через пару секунд его снесенная одним ударом сабли генерал-губернатора голова отделилась от тела и полетела к стене. Голова ударилась о стену, и только тогда из ее рта в потоках крови выпала хизанья лапка. Глаза у головы остались такими же удивленными, как и при жизни.

Второй стражник выбежал из караулки уже с саблей, но боевой маг одним гравитационным ударом размазал его о стену в желе. Желе стекло вниз по стене, в нем плавали кости, сабля, куски одежды и серый тюрбан.

– Неплохо, – констатировал Голдсмит, – А теперь самое сложное, мои верные эльфы. Нам нужно наверх. Эта темница последняя, выше нее – уже дворец. Вот только туда ведет дверь без пароля, с обычным замком. Точнее говоря, с самым искусным в Мире замком, сделанным по специальному заказу орками-мастерами. И ключ от этого замка есть только у распорядителя Королевских темниц. А он появляется здесь раз в полдекады, когда у него нет запоя. А когда запой – вообще не появляется. А запой у него почти всегда, так что ждать распорядителя мы не можем.

– Все так, Создатель, – подтвердил генерал-губернатор, видимо, знакомый с устройством дворцовых темниц, – Но что же нам делать?

– Придется побеседовать с не слишком приятными господами, которые сидят вон в той камере, – сказал Голдсмит, указав на открытую дверь напротив караулки, из этой двери, несмотря на оглушительные звуки боя, никто так и не вышел, – Там содержатся самые высокоуровневые воры в Риаберре. Они вскрыть замок смогут. Но не уверен, что захотят.

– Если они могут вскрыть замок, то почему не сбежали раньше? – удивился Андрей.

– А зачем им бежать? – удивился не меньше Андрея Голдсмит, – Им и тут неплохо. А нам следует поспешить. Генерал-губернатор, тебе и твоим эльфам лучше остаться здесь. А мы с Грозой Нубов пойдем говорить. Окей?

– Да. Но если тебя там обидят, мы разорвем их, Создатель, – пообещал генерал-губернатор.

– Нет нужды. Никто никого обижать не будет, – заверил его Голдсмит, – И лучше тебе вообще не произносить здесь это слово на букву «о». А ты, Гроза Нубов, когда войдешь в камеру – увидишь на полу полотенце. Об него полагается вытереть ноги. Обязательно сделай так. Понял?

– Это и ребенку понятно, – кивнул Андрей.

– Тогда погнали, – распорядился Голдсмит, выпуская облако пара.

Андрей подошел к открытой двери камеры и, придав себе уверенно-равнодушный вид, вошел внутрь. А когда вошел, то понял, что имел в виду Голдсмит, когда сказал, что ворам и здесь неплохо. В камере действительно было, мягко говоря, неплохо.

Помещение было в два раза больше, чем камеры для политических заключенных в темницах ниже, а пол здесь был застелен пушистым ковром. Возле стен лежали пуховые матрасы, в углу висел волшебный нужник, аннигилирующий любые продукты жизнедеятельности и деликатно огороженный высокой шторой. Тазы и кувшины для умывания здесь были из золота и серебра, а рядом с тазами лежали пакеты красного чая, колки и других, неизвестных даже Андрею, веществ, а еще книги и какие-то местные нарды, изготовленные из кости и благородного дерева. На одной из стен был криво нарисован стражник в тюрбане, а освещали помещение сразу три теплых и ярких волшебных огонька. Формально это, конечно, была все еще темница, но только потому, что здесь не было окон. Во всем остальном помещение скорее напоминало уже дворец, а не темницу.

В центре помещения прямо на ковре бурлил огромный стеклянный самовар, подогреваемый небольшими горячими волшебными огоньками. Внутри самовара кипел крепкий настой красного чая. Возле самовара на ковре сидели четверо мужчин, все разных рас – орк, рептилоид, темный эльф и кошкомальчик.

Темный эльф с небольшой аккуратной белой бородкой был весь покрыт волшебными наколками – слабо мерцавшими фиолетовыми рунами, сообщавшими некое послание об истории его клана, такое сложное и запутанное, что понять его не мог даже Андрей. У орка на груди были наколоты шестеренки и шагоходы. Кошкомальчик и рептилоид были без наколок, но, видимо, только потому, что партаки нельзя было набить на шерсть или чешую. У рептилоида глаза были черными от природы, а у темного эльфа – от колки. Все четверо прихлебывали крепко заваренный красный чай, а темный эльф еще и курил папиросу.

Полотенце, как будто невзначай обороненное, действительно лежало при входе в камеру, и Андрей брезгливо вытер об него ноги, прежде чем войти.

– Не блатуй, отрицалово, – хрипло сказал Андрею темный эльф вместо приветствия, – Мы с такими дела не ведем. Вы стражников завалили. Натурально беспредельщики. С вами западло корешиться, с отморозью.

– Мы корешей с кичи тянули, – объяснился Голдсмит, затягиваясь вейпом.

– С тобой базар не трем, Голдсмит, – прорычал орк, – Канай отсюда. С твоей шестеркой будет лясы точить. С тобой – нет.

– Обоснуй предъяву, – потребовал Голдсмит.

– Обосновать просто, – зашипел рептилоид, – Даже правилку собирать не нужно. Первое – ты создатель игры. Ты нас сюда сунул. И выйти из этой игры мы не можем. Так что по всему выходит, что ты вертухай. А мы не суки, с вертухаем базар разводить. Второе – папироса у тебя разноцветная. Ну какой нормальный блатной или мужик будет разноцветный дым тянуть? Не по-пацански это, неправильно. Третье. Ты когда входил, ноги о полотенце не вытер. Не знаешь обычая, не о чем с тобой базарить. Канай из хаты.

– Ноги я вытереть не могу, потому что я голограмма, дух, – раздраженно ответил Голдсмит, впервые на памяти Андрея пряча в карман свой вейп, – Для духов закон особый.

– Закон для всех всеобщий, – нравоучительно прошипел рептилоид, – А если отдельный закон для духов вводить – то так можно и до поднятия петухов в воры дойти. Верно говорю?

Остальные воры покивали и признали это утверждение совершенно верным. Потом наступило неловкое молчание.

– Ладно, – вздохнул Голдсмит, снова извлекая свой вейп, – Давай, Гроза Нубов. Поговори с авторитетами. Убеди их помочь. Только смотри, блатуй в меру.

Голдсмит выдохнул облако пара и растворился в нем, исчезнув.

– Корешей с кичи наверх тянем, – поморщившись от напряжения и сразу вспотев, произнес Андрей, – Но дальше хода нет. Там замок орочий. Толковый шнифер нужен, чтобы поломать. Поэтому прошу помощи братской, по всем понятиям.

– Замок понтовый, – прорычал орк, – Я видал. Там не шнифер, там медвежатник нужен.

– Не мельтешите, сидельцы, – изрек рептилоид, почесывая чешую, – Кто так о людских делах базарит? Базар спешки не терпит. Тут надо все по понятиям раскидать. Ты проходи, черныш, почифири с ребятами. Колки в сладость, чифирь в радость. Под чифирем дело спорится, а замуты сами собой по понятиям раскладываются. Проходи, не мандражируй. По масти тебя определим, а там уж будет ясно, можно ли с тобой ход давать, или ты только на пику насаживаться годишься.

Андрей подошел и уселся на ковер с ворами. Система наконец представила ему новых знакомых:

Гшап Рептилиумский

Уровень: 35

Раса: Рептилоид

Класс: Вор

Масть: Положенец

Балагас Бугровщик

Уровень: 32

Раса: Орк

Класс: Вор

Масть: Законник

Тууг Эазимский

Уровень: 33

Раса: Темный эльф

Класс: Контрабандист

Масть: Законник

Акио Мокруха

Уровень: 30

Раса: Кошкомальчик (старая расовая ветвь)

Класс: Ассасин

Масть: Блатной

– Рад знакомству с честными ворами, – сказал Андрей, ему в руку тут же сунули глиняную пиалу с чифирем. Андрей отхлебнул, и ему обожгло горло невыносимой горечью.

Чифирь из красного чая

+ 30 запаса сил на 10 минут

+ 5 авторитета на 10 минут

– 10 % прочности зубов на 10 минут

– Чифирь без карамельки, что висельник без петельки, – строго заметил рептилоид и протянул Андрею кусок бурого тростникового сахара. Андрей пожевал сахар и поморщился от отвращения. Сахар отдавал желчью, судя по всему, в него напихали колки, который теперь уже не радовал Андрея своим вкусом.

– Беспредела мы не любим, с отрицаловом дел не ведем, – сообщил темный эльф Тууг Эазимский, затягиваясь папиросой, – На дело с тобой не двинем. А если бычить начнешь – в шестерки Голдсмита запишем, в суки.

– За базар отвечать надо, – вежливо напомнил Андрей, – Какая я тебе сука? Голдсмит за мной следом в хату зашел. Он – моя шестерка.

– Не мели, – прорычал орк Балагас Бугровщик, – Стражник тоже всегда следом за честным арестантом в хату входит, чтобы спиной к вору не поворачиваться. Кто каким по счету в хату заходит – фуфловый вопрос, неважный. А Голдсмит – вертухай. И если он твоя шестерка – ты, получается, главвертухай. Тогда с тобой точно каши не сварим.

– Да я в этой игре уже две декады чалюсь, – заявил Андрей, решив сменить тактику беседы, – По данжам шарюсь, света солнечного не вижу, по реалу вольному тоскую. Я тут, конечно, первоход, но жизни людской видел уже немало. И от Голдсмита харчей нахлебался. А вы меня в его суки записываете.

– Не гоните коней, братва, – прошипел Гшап Рептилиумский, – Тут покумекать надо. В суки тебя Балагас пишет, а вот в беспредельщики – сама система. У тебя репутация минус 3190. Такое только конченой отморози выдают. Вот и куда тебя определить с такой репой? У блатного репутация ниже тысячи не падает, блатной своей репутации грев дает, чтобы в авторитете быть. Вон, Акио вообще сотню жмуров сделал, а даже у него минус 980. А ты, выходит, отрицалово. Не по пути нам с тобой. И стражников вон завалил, а они нас грели и без меры не прессовали.

Честно говоря, Андрей вообще не замечал по окружающей обстановке, чтобы стражники прессовали воров, ни без меры, ни даже в меру. Но говорить этого он, разумеется, не стал, он сказал другое:

– Стражников не я завалил. Это политики, с нижнего уровня. Я не при делах.

– Так ты же за них впрягаешься! – неожиданно вскипел, как самовар с чифирем, Тууг Эазимский, – Твои же кореша. Для них же мы должны замок жохнуть, так? Значит, ты и сам политик. Не, кончай базар, братва. Тут все ясно. С политиками никакого хода.

На несколько секунд повисло молчание, потом Андрей в очередной раз решил сменить тактику:

– Я не за них, не за политиков. Я у Королевы корону хочу ломануть. Просто не мог базарить об этом при Голдсмите. За этим и иду наверх.