Текст книги "Мутные воды Рубикона (СИ)"

Автор книги: Алан Кранк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Его план был прост. Нет. Это даже сложно было назвать планом. Ситуация сама развивалась в нужном направлении задолго до того, как на сцене появился он сам. Ему нужно было лишь немного подправить и укрепить ее. Добавить топлива уже разгоревшемуся конфликту. Пара стаканов виски и несколько сотен правильных слов для этого вполне сгодятся.

У столика возникла темная покачивающаяся фигура. Ее почти невозможно было разглядеть в темноте. Дельмар чиркнул зажигалкой и поднял огонек над головой. Это была высокая обнаженная женщина. Из одежды на ней была сложной формы пластиковая корона на голове, плохо скрывающая под собой шлем-приемник, и доходившие до колен ярко красные гольфы. Женщина устало улыбалась. Застывшее выражение лица пугало своей пустотой. Она что-то чуть слышно проговорила, и Дельмар кивнул ей в ответ. Женщина снова улыбнулась и качая бедрами скрылась в темноте дальнего угла зала.

– Никого не интересует? Уникальная возможность. Насколько мне известно, это последняя кри на Мобле.

– Кри? – переспросил Динк.

Дельмар кивнул.

Отравленная алкоголем кровь уже заполнила серое вещество мозга собирателя. Динк вспомнил про Лену. Сегодня был четверг. День посещений. До командировки в колонию он не раз пользовался услугами кри. Они были в каждом питейном заведении. Из Хмеша их сотнями завозили на Мобл. Живой товар с удивительными способностями доводить клиента до экстаза.

– Я, пожалуй, ненадолго отлучусь.

Динк тяжело вылез из-за стола и поправил штаны. Дельмар подмигнул Игорю.

– Видел того парня перед входом в бар? – спросил Дельмар, когда толстый зад Динка исчез в дверном проеме.

Игорь кивнул.

– Твой земляк. Отработанный материал из пришельцев. Мы называем их крысами, хотя они больше похожи на бродячих собак. Ходят везде и выпрашивают пожрать. И если кинешь что-нибудь съестное, может до конца жизни за тобой следом бегать. В городе их десятки, если не сотни. И с каждым годом их становится все больше и больше. Большинство из них быстро подыхает с голоду, но лаборатория вышвыривает на улицу новых. Я думаю, он пришел записаться на «Осенний поцелуй». Половина клиентов программы – крысы. За свои услуги Барри забирает их тела. Планета испытывает жесткий дефицит органики, и было бы глупо не воспользоваться высвободившимися килограммами белка.

– И что он с ними делает?

– Перепродает. Барри самый большой богач в городе. Ходят слухи, что где-то у него есть тайник забитый всякой всячиной. Вроде моего подвальчика, только в сто раз больше. Склад размером со спортзал. Только, в отличии от меня, он не держит там никакого хлама.

Взрыв смеха за столиком в центре заставил Дельмара замолкнуть и обернулся. Темнота скрывала лица. В свете лампы виднелись только кисти рук с зажатыми картами. Среди волосатых мужских лап затерялись две узкие ладони с длинными, украшенными ярким маникюром, бледными пальцами. Женщина держала карты веером и бросала их на стол широким театральным жестом.

– Так вот, – продолжил Дельмар, – Это я к тому, что если ты отправишься в Лабораторию, то через неделю тоже превратишься в крысу.

Игорь молча отхлебнул виски.

– Я еще раз подумал над твоим предложением, – сказал Дельмар, – И мне кажется, я поторопился с отказом. Действительно, мы могли бы неплохо сработаться. Но есть одно существенное препятствие. Динк. Если ты вдруг исчезнешь, он начнет поиски с визита ко мне. И отбрехаться я не смогу. У ребят из Лаборатории надежные методы дознания. Они не задают вопросов, а получают ответы на них непосредственно из мозга. Система подыхает, но она все еще жива. Кроме меня и Барри никто не знает о вашем прибытии на Мобл. И если вы оба вдруг исчезните, никто не бросится на ваши поиски. Сбои в работе Транспортной случаются частенько. Понимаешь, к чему я клоню?

– Убить Динка?

Вопреки ожиданиям Дельмара, вопрос не вызвал в Игоре бури эмоций. За время пути тот задавал его себе не раз и успел к нему привыкнуть. Что, впрочем, не означало его готовности к убийству.

– Не совсем. Но в некотором смысле «да», – ответил Дельмар.

– Почему ты не сказал мне об это сразу? В пустыне это было бы легче сделать, чем здесь.

– В пустыне у меня не было шлема.

Майро (2)

Майро взбирался на главную телевышку города с тяжелым мешком за спиной. Знойный ветер развивал волосы и сушил глаза и губы. В мешке брякали железки трансляционного модуля тюремной охранной системы. Остальные части лежали внизу в фургоне. Майро уважал силу, заложенную в этом устройстве, связывал с ним свое будущее и возлагал на охранную систему большие надежды.

В том, что он сможет правильно собрать и настроить транслятор, Майро не сомневался. Но вот хватит ли трех киловатт энергии, которые вырабатывал бензинный генератор, на то, чтобы устройство работало в штатном режиме?

Внизу под вышкой, время от времени поглядывая вверх, бродил взад-вперед грязный и тощий человек. С утра их было больше. Они здорово походили на шакалов, особенно когда разворачивали морды к небу и нюхали воздух. Они не могли знать о консервах, которые лежали в пикапе, но чувствовали запах сытого человека. Что ж, такая сверх проницательность была ему только на руку. Будет лучше, если они сами будут приходить к Майро, а не он будет гоняться за ними по всему городу.

– Эй, – позвал человек снизу.

– Тебе чего?

– Ты что там делаешь?

Ветер подхватил последние звуки, и Майро скорее догадался, чем услышал.

– Устанавливаю транслятор, – крикнул он в ответ.

– А кто ты?

Завязывать знакомства, изо всех сил цепляясь за железные перекладины с грузом за спиной было не совсем удобно, но после восьми лет молчания он не мог не ответить.

– Будущий директор Первого канала.

– Телевидение?

– Что-то вроде того, но намного лучше.

– Это здорово. А нет ничего перекусить?

Тривиальный вопрос заставил задуматься. Модуль в мешке за спиной был далеко не самым тяжелым элементом устройства, и еще одна пара рук ему бы явно не помешала.

– Постой там. Я сейчас спущусь, и мы с тобой поговорим об этом.

Так он познакомился с Финчем.

Дилла (1).

Штыри арматур, торчавшие из черных развалин, и ржавые остовы машин покрылись серебристым инеем. Набойки громко цокали по ледяному асфальту. За три квартала, что разделяли дом и «Эдем», можно было промерзнуть насквозь. Не помогала даже меховая накидка. Они явно засиделись и все равно не были последними клиентами Барри. Трое незнакомых, за столиком в углу, как будто и не собирались никуда уходить. Дилла замедлила шаг и обернулась.

– Ты что там топчешься? – крикнула она мужу.

Сит тяжело дышал, с трудом поспевая за ней.

Старого, мелочного и изворотливого брюзгу она ненавидела. Часто, лежа со стариком в одной кровати ее мелко трясло от отвращения. Ему она говорила, что мерзнет. До Второго Начала кроме уроков географии Дилла вела драматический кружок в школе. Нельзя сказать, что она гениально исполняла свою теперешнюю роль, но этого и не требовалось. Глупость не входила в многостраничный список недостатков Сита, и он никогда не пытался добавить отопления.

– Не торопись. Я, кажется, прожег пиджак.

– Ты опять куришь? Когда-нибудь это тебя убьет.

Сит на ходу стряхнул пепел с рукаваи поковырял ногтем припаленное пятнышко.

– Думаю,Майро сделает это раньше, чем сигареты.

– О чем ты? – Дилла подняла левую бровь.

– Я говорю о тебе, Дилла. Зачем ты их отпускаешь? Эти несчастные все равно обречены на смерть. Ты только продлеваешь их страдания и подставляешь меня.

Они никогда раньше не говорили об этом, но он, конечно, все знал. Ситу было легко рассуждать. Он ни разу не подключал дешифратор к мозгу объекта. Ни разу не заговорил с несчастными, не читал их жизни. Для него они были абстрактными величинами. Галочками в квадратиках. «Да» и «Нет».

– Кому от этого стало хуже? – спросила Дилла.

– Нам с тобою от этого станет хуже. Когда Майро узнает, что в инструкции было написано «уничтожить», а не «отпустить». В лучшем случае нас ждет снова подвал прачечной и два сухаря в день вместо обедов у Барри. В худшем – отправимся к Майро на корабль в целлофановых пакетах.

– Он не узнает, если ты сам ему об этом не скажешь.

–Да дело даже не в том, узнает или нет. Пойми, на кону жизнь нашей погибающей цивилизации. Возможно, ты своими выходками ломаешь методику или искажаешь результаты исследования.

– Это что-то новенькое. Как?

– Не знаю, как. Но я знаю, что в инструкции продуманна каждая буква. И если Электронный Визирь написал «уничтожить» – это значит уничтожить.

– Это все ерунда, Сит. Если бы Электронный Визирь действительно действовал в интересах людей, он приказал бы слать из колоний продовольствие, а не аборигенов соответствующих фотороботу. Я думаю, в этой железяке перегорел какой-нибудь блок или предохранитель. И случилось это еще двадцать лет назад.

– Прекрати так говорить. Только благодаря ему ты все еще жива. И хватит спорить. В конце концов, выброшенные на улицу крысы просто опасны.

Тут он был прав. Отработанные объекты дважды нападали на нее. Первый раз нападавший был слишком слаб и просто рухнул на землю у нее за спиной с обрезком трубы в руке. Во второй раз ее спас электрошокер, тот, что сейчас лежал в ее кармане. Да, они действительно были опасны. Но кто сделал их такими? Кто приволок их в это богом забытое место? Кто раскрыл им черепа и просунул кабель через глазницу?

– Ладно. Ты прав. Не будем спорить.

– Ты должна мне пообещать. Прямо сейчас.

– Ничего я не собираюсь тебе обещать.

– Твоя глупость будет стоить нам жизни.

– Если хочешь поссориться, не начинай придумывать причину. Я видела, как ты смотрел на эту кри.

Сит театрально рассмеялся, что только подтверждало ее догадки. Она ненавидела Сита. Он был ей противен. Но мысль о том, что проститутка из притона нравиться ему больше, чем она, казалась ей совершенно невыносимой.

Динк (1)

Барри сказал, что заведение закрывается и протянул Дельмару бумажный сверток и картонную коробку.

–Аккумуляторы заряжены. Еще раз подумай о том, что я тебе сказал. Лучше синица в руках, чем петля на шее.

– Подумаю, – ответил Дельмар, но им обоим было ясно, что он уже подумал, – Пусть тачка постоит у тебя до завтра.

Хозяин заведения пожал плечами, кивнул и исчез в темноте.

Следом за Дельмаром из-за стола встали Игорь и Динк.

Для смелости Игорь допил оставшееся в стакане виски. Но волнение трезвило. Слава Богу, это не убийство. На убийство он бы не решился. «Сбей его с ног, а я надену шлем», – сказал Дельмар. Динк был вдвое тяжелее и на голову выше. Дельмар сказал, что заведет в темноту. На их стороне будет внезапность. Но все равно. Как? Подставить подножку? Ударить в лицо? Схватить за ноги и толкнуть плечом?

Дельмара тоже трясло. Но его возбуждение было совсем иного характера. Это было нетерпение. Он ждал этого момента много лет, и теперь с радостью шел ему навстречу. Жаль было только, что у него нет второго шлема.

Дверь заведения захлопнулась позади них.

Маршрут был странным, но объяснимым. У Динка было чутье на неприятности. Эти двое что-то замышляли. Дельмар шел слишком быстро и непривычно молчал. А объект (краем глаза Динк следил за идущим позади Игорем) часто оборачивался и спотыкался.

Если они рассчитывают на выпитые им полграфина виски, то напрасно. При его весе и опыте, это даже не дробина для слона. Он поправил на плече сумку и нырнул следом за провожатым вглубь разрушенного квартала.

– Пришли, – сказал Дельмар и резко остановился.

Динк почувствовал как ему в горло вдруг впился кожаный ремень, не удержал равновесия и упал на спину, ударившись головой о бетонный блок.

– Давай, – крикнул Игорь Дельмару.

Тот сорвал бумагу с шлема и развернул его. В темноте зажужжал электромоторчик и загорелся зеленый светодиод. Вместо того, чтобы схватиться обеими руками за удавку, как ожидал Игорь, Динк одним движением расстегнул сумку и достал оттуда замотанный в теплый финский свитер обрез «Сайги». Толком прицелиться из положения «лежа на спине» не вышло.

Выстрел разорвал холодную ночную тишину. Дельмар услышал, как пуля врезалась в бетон за спиной, подхватил коробку и побежал вперед по тропинке. В лицо Игорю уперся горячичй ствол. Он бросил ремень и попятился назад.

– Стоять, – кашляя, прохрипел Динк.

Он мог бы снести башку ублюдку. Но объект нужен был живым. Перед глазами метнулась тень.

– Ты помнишь меня, сука? – услышал Динк голос семьдесят шестого объекта, отправленного на Мобл еще в начале лета.

В лицо собирателю врезался ребристый кусок бетона. Больше Динк ничего не видел.

Игорь (2)

Второй чавкающий удар оборвал стоны Динка. Игорь попытался встать, но его свалил обратно на землю толчок в грудь. Мелькнула мысль снова попробовать подняться. Он тут же отбросил ее. Вместо толчка в грудь может последовать удар в зубы. Их было слишком много, для того, чтобы пытаться бежать. Шаги и шелест одежд окружили его.

– И этого туда же, – сказал голос, который говорил с Динком.

Вспыхнул фонарь. Яркое пятно с бетонного блока прыгнуло на лицо Игорю и вцепилось в глаза. Игорь зажмурился и отвернулся.

– Дурак что ли? Это свой.

– Для своего у него глаз слишком много.

Двое рассмеялись. Луч света заплясал и на мгновение выхватил из темноты худое изуродованное лицо. С черной дырой на месте правого глаза и тонкими бледными изогнутыми в улыбке губами.

– А где третий?

– Умотал. Ты его тоже замочить хотел за компанию?

– Нет. У меня претензии только к этой жирной сволочи.

Двое отошли в сторону. Игорь услышал, как кряхтит один из них, нагибаясь.

– Смотри, что я нашел.

– Дельная пушка.

– Ага, только патронов нет ни хрена.

– А в карманах смотрел?

– Ни в карманах, ни в сумке. Кстати, пивка никто не желает?

– Не открывай. Дома попьем.

– Саня, давай оттащим его к коллектору. Пусть там лежит. А то будет глаза мозолить.

– Да мы его вдвоем и с места не сдвинем. Денис, давай бери за ногу.

Послышалось сопение. Тело поволокли по бетону.

– А этим что делать будем?

– Ничего.

– Может, с собой возьмем?

– Да на хрен он нам нужен.

Часть четвертая

Галактика NGH 4413 из созвездия Волосы Вероники. Мобл

02 часа 47 минут 4875 день от Второго Начала.

Центр Луида.

Игорь (1)

Выпитое виски помогло заснуть там, где спать было невозможно. В разрушенном подвале было холодно и темно. В углу он нащупал кучу пересохшего пыльного мусора. Сверху лежала коробка то ли от холодильника, то ли от стиральной машины. Игорь забился в угол и накрылся картоном. Во сне он снова слышал голоса.

– Ты мог бы остаться с ними.

– Это бы их не спасло, а меня бы убило.

– Конечно.

– Тогда, это просто глупо.

– Это тот случай, когда глупость заслуживает уважения, а взвешенное решение – презрения. Ты трус, Эмстон, ищущий сочувствия. И, вполне возможно, ты его найдешь, но не в моем номере.

–Я не трус.

– Расскажи это кому-нибудь другому. За жизнь я не видел ни одного труса, который бы сознался в собственном малодушии.

Солнечный свет медленно отогревал обледеневший за ночь мертвый город. Крупные капли ледяной воды упали на лицо. Игорь проснулся. На бетонном потолке над головой собирались капли оттаявшего льда. Из маленького разбитого окошка пробивался жидкий утренний свет. Он забыл, о чем говорили голоса в голове, но осадок остался. Гадливое отвращение к самому себе. Он списал его на похмелье.

Закоченевшее от холода тело била крупная дрожь. Суставы не гнулись. В голове все плыло. Как будто болезнь вернулась обратно. На этот раз с твердым намерением довести начатое до конца. Тяжело опираясь на стену, Игорь выполз наружу и сел у входа. Из-за развалин доносилось усталое шарканье сотен ног. Он вспомнил про строителей и шлемы. Лучше держаться от них подальше, если не хочешь пополнить их ряды. От жажды язык присох к небу. И это только начало дня.

Город был ничем не лучше пустыни. Здесь тоже палило солнце, и не было ни еды, ни воды. Игорь сидел на земле перед входом в разрушенный подвал, а время летело. Каждую секунду организм сжигал несколько калорий и терял несколько микрограмм воды сквозь поры в коже. Тихо, на цыпочках к Игорю кралась Смерть. Глыбы бетона вокруг него были свидетелями гибели миллионов людей. Еще одна оборванная человеческая жизнь была бы для этого места незаметным, ужасающе микроскопическим, событием. Намного меньшим и незначительным, чем для пустыни.

Единственным предметом в его кармане был сверток с остатками лечебной грязи, а единственным известным адресом в городе был «Эдем». Игорь зашвырнул бесполезный сверток в груду бетона и пошел к подвалу с горящей надписью над оцинкованной дверью.

Барри (1)

– Иду, иду.

Кто-то тарабанил в дверь. Для кого висит табличка с часами работы? Барри с трудом сдерживал злость. Но до тех пор, пока он не увидит человека за дверью, он будет держать ее в себе. Хуже того: при неудачном стечении обстоятельств (кто-то из постоянных посетителей решил опохмелиться) – засунет злость себе в задницу. Если хочешь вести ресторанный бизнес в мертвом городе – забудь про эмоции. Только расчет. Тонкий экономический расчет.

На пороге стоял объект. Один. Без собирателя. Подгоняемые внезапно возникшей перспективой наживы, шестеренки в голове Барри бешено закрутились.

Ночью Дельмар вернулся. Трясущиеся руки сжимали коробку с передатчиком и распакованный шлем. «Это конец. Они найдут меня. Все пропало», – бубнил он себе под нос. Стакан водки привел его в чувство. Он рассказал Барри все. Забрал тачку и ушел в пустыню. Барри не нужны были неприятности. Но если хорошенько проработать ситуацию, их можно избежать. Более того, сорвать серьезный куш.

Объект что-то молол на незнакомом языке, часто упоминая имя Дельмара. Для того, чтобы понять, что он хочет, не обязательно знать язык колонии. Желания на Мобле не отличаются разнообразием. Барри кивнул и жестом предложил войти.

Если собиратель жив, сегодня он обязательно зайдет на огонек. Барри отдаст ему объект и намекнет на четыре банки тушенки (на самом деле две), и три литра воды (тоже не больше двух), съеденные и выпитые объектом. А если собиратель не придет, он поговорит с Ситом. Барри не только знал в лицо десяток своих постоянных клиентов, но и был с ними на короткой ноге. Частенько по выходным подсаживался к гостям за стол, пропустить стаканчик – другой. Они сами его звали. Объект нужен Ситу, и нашедший вполне может рассчитывать на щедрое вознаграждение. Главное, чтобы это не выглядело вымогательством.

Барри посадил объект за тот же стол, за которым тот сидел прошлым вечером и поставил перед ним открытую банку тушенки и стакан воды. Объект благодарно кивнул.

Также, как и Дельмар, Барри не чувствовал себя негодяем. Просто наступили тяжелые времена, и каждый выкручивался, как мог.

Денис (1)

Подушка цеплялась за не струганную доску, из которой были сбиты нары. Денис обратил внимание на это только сейчас. Вчера все шероховатости антуража программы «Осенний поцелуй» сглаживал дым опиумных сигарет. Последняя погасла в середине ночи. Заросший старик на нижней полке долго плакал и разговаривал с собой, прежде чем сделал последнюю затяжку.

Вчера он пришел сюда, чтобы умереть. Таблетки, которые дала ему женщина, закончились два дня назад. Ломка не давала встать с кровати. Ему было наплевать на ругань остальных, на отсутствие еды и воды. Нужна была доза. И он пополз к Барри. Дорога была знакомой. На мусорке за клубом, среди гор потного разноразмерного тряпья за вечер можно было отыскать до десяти грязных банок. Он пару раз видел, как коротышка таскал к выходу закоченевшие улыбающиеся трупы. Сергей сказал, что хозяин заведения забирает тела в обмен на смертельную дурь. Как раз то, что Денису и было нужно. Несколько слов на местном языке он знал. «Еда», «хотеть», «смерть». Там, где не хватало слов, он объяснял жестами. Но Барри понял, чего он хочет еще до того, как Денис открыл рот.

Это была хорошая дурь. Мягкая, обволакивающая. Она превратила боль и отчаяние в забавные глупости. Сумрачный коридор с кроватями в царские хоромы. Умирающих самоубийц в редких весельчаков и балагуров. Она помогла забыть о голоде.

Половина из пришедших на «Осенний поцелуй» вчерашним вечером перестала дышать еще до того, как солнце зашло за горизонт. Двоих стошнило. Еще один с полчаса бился в конвульсиях. Если бы Денис не видел и не слышал этого, возможно ему было бы проще сделать последний шаг. А так – он затушил сигарету за миллиметр до того места, где темно серый опий под прозрачной папиросной бумагой превращался в зеленый. В дыму уже появился привкус прогоркшего ореха. Он сообразил, что от смерти его отделяет одна единственная затяжка. Он не смог ее сделать. Хотел, но не мог.

Так он дожил до утра. И теперь лежал в компании мертвецов и ждал, когда обман раскроется. Все получили то, зачем они сюда пришли. Последнее удовольствие и смерть. Все кроме него. Не может быть, чтобы это был первый случай в истории заведения. В углу, у входа в зал, стояла бейсбольная бита. А не было ли среди смеющихся трупов, которые перегружал Барри, грустных с разбитыми головами?

Денис раскрыл кулак, сжатый еще вчера. Раскисший от пота окурок смялся и рассыпался, оставив на ладони зеленый след. Он с сожалением посмотрел на крупицы опия, пропитанные смертоносным ядом, и высыпал их на пол.

А еще, вчера сквозь дурман он слышал, как трое посетителей говорили по-русски. И видел одного из них – будущего члена клуба циклопов. Новенький вернулся в «Эдем» утром. Барри отвел его вглубь заведения, а сам ушел. Нетрудно было догадаться куда.

По большому счету Денису было наплевать на дальнейшую судьбу следующего лабораторного объекта. Но этот новенький еще не был так изнеможен и вымотан, как он сам. И мог бы донести до укрытия (другое укрытие, только не клуб циклопов) достаточно тяжелый груз. Достаточно тяжелый для того, чтобы протянуть еще пару недель.

Игорь (2)

Барри объяснил на пальцах, что уходит, но скоро придет. Надо подождать. И оставил Игоря на съедение мнительности. Шаги за дверью стихли. Хлопнула входная дверь. Он мог уйти за Дельмаром, а мог и за кем-нибудь еще.

Игорь отодвинул от себя раскрытую консервную банку и встал из-за стола. Внезапное гостеприимство хозяина подвала настораживало. Лучше бы он разругался и послал подальше. Во всяком случае, это было бы понятно. Игорь широкими шагами заходил по комнате. Как будто это могло помочь разобраться.

Солнечный свет едва пробивался сквозь узкое оконце. Но и его было вполне достаточно, чтобы разрушить мрачное очарование ночной атмосферы. Прожженная в десятках мест скатерть, грязные недомытые стаканы с жирными отпечатками грязных рук, затертый до дыр ковер под ногами. В свете дня, заведение Барри превратилось в грязный пыльный сарай, заваленный хламом. Все кроме коридора. Коридор как был, так и остался склепом. Барри попытался провести Игоря мимо кроватей как можно скорей. Но и секунды было достаточно, для того, чтобы понять. На кроватях лежали мертвецы. И широкий жест: графин воды и банка тушенки от человека, который отправляет на тот свет по дюжине за вечер, не мог означать ничего хорошего.

На соседнем столе лежала раскрытая тетрадь, ручка и пучок разноцветных веревок с узлами. Рядом стоял стакан с чаем. В нерабочие часы зал служил Барри гостиной. До прихода Игоря, он сбивал дебет с кредитом. Игорь прикоснулся рукой к кружке. Чай был теплым.

На стенах под стеклом висели несколько фотографии. На самой большой рядом с едва узнаваемым, молодым Барри стояла полная женщина и две девочки. Пейзаж за спиной напоминал джунгли: огромные раскидистые деревья связанные лианами, образующие кронами единый мощный зеленый пласт. Вся компания улыбалась. Еще три фотографии были портретам. На них были все те же женские лица в черных рамках.

В коридоре вдруг что-то грохнуло на пол. Дверь открылась, и в проеме появился одноглазый мертвец, тот, что лежал в коридоре на второй кровати справа.

– Он запер тебя на засов и скоро вернется. Давай сматываться, – хрипло, еле слышно сказал он.

Уродец часто дышал и дрожал, несмотря на жару. Зрачок единственного глаза метался из стороны в сторону. Тонкие сине белые губы сжались в нитку. Ноги едва держали тело.

– Ты слышишь меня? Он пошел в лабораторию. И скоро вернется с ними. Хочешь дыру в глазу, как у меня?

Игорь не знал этого человека. Тот был пугающе похож на него самого. Как отражение с замазанным глазом в зеркале. Он говорил на русском. И его слова подтверждали смутные догадки Игоря насчет Барри.

– Куда? – спросил Игорь.

Человек показал на окно.

– Он замкнул дверь снаружи. Подвинь стол. Стой. Стой. Давай обратно. Быстрее. Там в подсобке стоит ящик. Его надо забрать.

«Это воровство», – мелькнула мысль. Но для того, кто почти неделю всерьез размышлял об убийстве, это была смешная мысль. Через окно они выбрались на пустынную улицу. Игорь обхватил обеими руками запечатанный ящик с консервными банками. Далеко волочь его он не собирался. Спрятать где-нибудь поблизости. А потом, когда все уляжется – вернуться и забрать. Добыча Дениса была намного легче. Две пачки сигарет с опиумом и зажигалка болтались в карманах его нестираных рваных штанов.

– Что с твоим лицом? – спросил Игорь, когда они отошли на безопасное расстояние и спрятались в перевернутой трансформаторной будке.

Денис ощупал глазницу, словно надеясь найти там отсутствующий орган. И только, когда пальцы провалились в уродливую дыру уходящую вглубь черепа ответил.

– Они выкололи глаз, когда подключались к мозгам.

– Кто?

– Какие-то ученые. Не знаю. Я видел только женщину. Они напали на меня ночью. Связали и привезли в город. Она выколола мне глаз спицей, подключенной к аппарату, и стала задавать вопросы. Они кого-то ищут и не могут найти. Вот ведь дерьмо. Я даже не пойму, сколько я уже здесь. Не знаю, почему они меня не убили. Лучше бы убили, чем бросили вот так. Подыхать от ломки и голода. Я пообещал Барри тело за дозу. Знаешь, за то, что он делает, я его не виню. Не будь его, этим людям пришлось бы вскрывать вены, прыгать с этажа, вешаться. А так – все намного легче. Даже красивее. Это и правда, нормальный выход. И тут ничего другого не придумаешь. А я не смог.Да что тут говорить. Просто струсил.

– Не будь Барри многие из тех, что лежат сейчас в коридоре были бы живы, – мог бы возразить Игорь, но не стал. Споры были ни к чему. Он еще раз взглянул на дыру в глазнице и подумал, что слабость и кровохаркание – это не так уж и плохо.

Майро (1)

Мысль о побеге с Мобла не приходила в голову только мертвецам. На первый взгляд не было ничего проще. До Второго Начала транспортная система ежедневно разносила по мирам тысячи пассажиров. Достаточно было залезть в вагончик и набрать код любой из четырнадцати колоний. Но времена изменились.

Первым серьезным препятствием было расстояние. Ближайший к Луиду терминал располагался под Аццем. Восемьдесят дней пешего хода. В первые годы после апокалипсиса тысячи смельчаков отправлялись на поиски счастья. И канули в Лету. Главной причиной неудач был недостаток продуктов питания. Трехмесячный запас еды и воды (даже если он у кого-то и был) весил более полутоны. Такая ручная кладь увеличила бы время перехода как минимум вдвое и была бессмысленна. Большинство уходили налегке, рассчитывая раздобыть что-нибудь в дороге. Расчет был ошибочным.

Но и кроме продуктов, было еще что-то. Что-то помешавшее уцелевшим жителям Ацца (связи с которыми не было, но по любым расчетам такие должны были оставаться) воспользоваться близостью терминала. Ни один из собирателей колонии не доложил в Лабораторию о прибытии мигрантов.

Через год после пробуждения Майро превратился в Хозяина города. Транслятор на телевышке накрыл куполом радиосигнала весь город. За кусок солонины, который впоследствии редко удавалось доесть до конца, обезумевшие от голода люди легко соглашались примерить шлем приемник. Многим из них было хорошо известно, что это за устройство, но голод был сильнее страха. К тому же потерять вместе с волей разум было не так уж и плохо. Иногда Майро даже немного завидовал рабам. Мысль о побеге с Мобла грызла его сильнее, чем любого другого жителя Луида.

Изначально власть для Майро была самоцелью. И в этом плане он серьезно преуспел. Первые недели тысячи рабов то плясали с утра до ночи, то дрались друг с другом по прихоти хозяина. Хотя значительная часть горожан и не признавала Майро своим верховным правителем, сильнее и влиятельнее него в Луиде никого не было. Но когда тюремный продовольственный запас сократился на половину, чувство юмора рабовладельца притупилось. Он разбил своих подданных на отряды и отправил на поиски пищи. Они добывали пищу там, откуда ее не смогли достать в одиночку другие. Проламывали бетонные стены замкнутых складов, разбирали огромные завалы перед заблокированными дверьми, забирали «излишки» у свободных. И все равно, несмотря на то, что тысячи рабов с утра до ночи рыскали по городу в поисках пищи, продовольственный запас практически не увеличивался.

– Эй, Финч, поди-ка сюда. Смотри, что я нашел, – крикнул Майро.

Финч слышал эту фразу в третий раз за последний месяц. Первый раз в военном порту. Майро и Финч побывали на «Альте» задолго до того, как о ней узнал Дельмар. И даже поживились вяленым мясом и водой из пищеблока. Но судно не годилось. Слишком большое и слишком тяжелое. Второй раз – в верфи у Хребта. Там стояли две новенькие яхты. Они были напротив слишком малы.

Майро протянул Финчу бинокль. На отмели недалеко от берега, зарывшись носом в песок, стоял ржавый корабль. Обрубки башенных орудий напоминали о далеком прошлом судна, а выцветшие разноцветные флаги, переломанные шезлонги и рваные зонты на палубе говорили о том, что в последние годы своей жизни – это был прогулочный теплоход.

– Как мы ее назовем Финч?

– Лучше подумать, как мы ее откопаем. Транслятор сюда не достанет.

– Тогда нам нужен еще один транслятор. И я знаю, где его можно взять. Не только откопать, Финч. Нам придется с ним хорошенько поработать. Крепления под уключины, мачты. Он будет называться «Большой куш».

– Звучит оптимистично, – сказал Финч.

На Мобле не осталось топлива, но остался ветер. Замысел Майро был неплох. Но где раздобыть кусок парусины размером с пятиэтажный дом, Финч не знал.

Игорь (3)

Игорь с Денисом укрылись в развалинах химического завода на окраине города. Здесь редко появлялись люди. За четыре дня, проведенных здесь дважды мимо проходили отряды строителей и один раз какой-то отчаявшийся горемыка с непокрытой головой, медленно прошествовал мимо них, направляясь в пустыню.

Украденных продуктов с водой им могло хватить на неделю, максимум на две. Приближающийся голод заставлял мозги шевелиться быстрее. Цель была ясна – как можно быстрее вернуться домой. Для того, чтобы сообразить, что делать, неплохо было бы для начала разобраться с вопросом собственного местонахождения