Текст книги "Избранное. Том 1"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Он сказал:

– Это все те маленькие фигурки, сэр. Посреди стола. Маленькие фарфоровые фигурки. Их десять было. Могу вам поклясться, десять.

Армстронг сказал:

– Да, десять. Мы вчера вечером за обедом их пересчитывали.

Роджерс подошел к нему поближе.

– Вот именно, сэр. Вчера ночью, когда я убирал со стола, сэр, их было всего девять… Я это заметил и подумал: что-то, мол, странно. Но больше ничего. И сегодня, сэр, утром я был немножко невнимателен, когда подавал завтрак. Расстроился и все такое. Но теперь, сэр, когда пришел убирать, – Посмотрите сами, если мне не верите. Их только восемь, сэр! Только восемь! Бессмыслица какая-то, а? Только восемь…

Глава седьмая

I

После завтрака Эмили Брент предложила Вере Клэйторн вновь прогуляться на вершину и посмотреть, нет ли лодки. Вера согласилась.

Ветер посвежел. На море появились маленькие белые барашки. Не было видно ни одной рыбачьей лодки и катера тоже.

Саму деревню Стиклхэвен невозможно было разглядеть – виднелся только возвышающийся над ней холм, неровный красный утес, скрывавший маленькую бухточку.

Эмили Брент заметила:

– Тот человек, который вчера нас сюда привез, казался вполне надежным. Право, очень странно, что сегодня он так опаздывает.

Вера не ответила. Она пыталась подавить возникшее чувство паники. Она сердито сказала сама себе: «Держись хладнокровно. Паниковать – не в твоей натуре. У тебя всегда были прекрасные нервы».

Через минуту-другую она заговорила вслух:

– Как было бы хорошо, если бы он приплыл. Я… я хочу уехать.

Эмили Брент сухо заявила:

– Не сомневаюсь, что все мы испытываем то же желание.

Вера сказала:

– Все так странно… порой кажется, что в происходящем вообще нет… нет никакого смысла.

Пожилая женщина проворно отозвалась.

– Я очень раздосадована на себя за то, что позволила так легко обмануться. Право, если хорошенько подумать, письмо-то нелепое. Но тогда я не сомневалась, ничуть не сомневалась.

Вера машинально пробормотала:

– Наверное.

– Слишком многое человек принимает на веру, – заметила Эмили Брент.

Вера глубоко и прерывисто вздохнула и спросила:

– Вы действительно думаете, что все было так… как вы сказали за завтраком?

– Выражайтесь поточнее, милая. Что именно вы имеете в виду?

Вера низким голосом произнесла:

– Вы действительно считаете, что Роджерс и его жена убили ту старую даму?

Эмили Брент задумчиво смотрела на море несколько минут и потом ответила:

– Лично я совершенно в этом уверена. А как вы думаете?

– Не знаю, что и думать.

Эмили Брент сказала:

– Все поддерживают данную теорию. То, что женщина упала в обморок. И вспомните, как ее муж уронил кофейный поднос. Потом, как он говорил… не слишком убедительно. О да, боюсь, они ее убили.

Вера сказала:

– А как она выглядела… казалось, она боялась собственной тени? Я никогда не видела такой испуганной женщины… должно быть, еодеянное преследовало ее, словно привидение…

Мисс Брент прошептала:

– Помню, какой текст висел в моей детской, когда я была ребенком. «Будь уверен, твой грех тебя разыщет». Очень верно, очень. Будь уверен, что твой грех тебя разыщет.

Вера встала и произнесла:

– Но, мисс Брент… мисс Брент… в таком случае…

– Да, моя дорогая?

– Другие? Что насчет других?

– Я не совсем вас понимаю.

– Все другие обвинения… они… они несправедливы? Но если в случае Роджерсов была сказана правда… – Она смолкла, не в силах привести в порядок хаос мыслей.

Лоб Эмили Брент, озадаченно сморщившийся, теперь разгладился.

Она сказала:

– А, теперь я вас понимаю. Ну что ж, вот, к примеру, этот мистер Ломбард. Он признает, что бросил двадцать человек, оставив их умирать.

Вера заметила:

– Но они были всего лишь туземцами…

Эмили Брент резко сказала:

– Черные или белые – все они наши братья.

Вера подумала: «Наши черные братья… наши черные братья… О, я буду смеяться. У меня истерика. Я не в себе…»

Эмили Брент задумчиво продолжала:

– Конечно, остальные обвинения очень нелепы и притянуты за уши. К примеру, в отношении судьи, который лишь исполнял свой долг перед обществом. И отставного человека Скотленд-Ярда. И мой случай тоже.

Она помолчала и добавила:

– Естественно, учитывая обстоятельства, я не собиралась вчера вечером ничего говорить. В присутствии джентльменов такие вещи не обсуждаются.

– Да?

Вера с интересом слушала. Мисс Брент сурово продолжала:

– Беатрис Тэйлор у меня служила. Как я узнала позднее, она была неприличной девушкой. Я сильно в ней обманулась. У нее были хорошие манеры, всегда очень опрятна и услужлива. Я была очень ей довольна. Конечно, оказалось, что все это сплошное лицемерие! Она была беспутной девицей, начисто лишенной морали. Отвратительно! Я не сразу узнала, что она, как говорится, «в положении», – она смолкла. Ее тонкий нос брезгливо сморщился. – Я испытала настоящее потрясение. Ее родители тоже были порядочными людьми и воспитывали ее в строгости. Рада сказать, что они не стали смотреть сквозь пальцы на ее поведение.

Уставившись на мисс Брент, Вера спросила:

– Что же произошло?

– Естественно, я и часа не стала держать ее под своей крышей. Никто не сможет меня упрекнуть в снисходительном отношении к безнравственности.

Вера низким голосом произнесла:

– Что произошло… с ней?

Мисс Брент сказала:

– Распутное создание, не довольствовавшееся одним грехом на своей совести, совершило грех еще более тяжкий. Она покончила с собой.

Охваченная ужасом, Вера прошептала:

– Она убила себя?

– Да, бросилась в речку.

Вера поежилась и уставилась на тонкий профиль мисс Брент. Она спросила:

– И что вы почувствовали, когда узнали, что она наделала? Вам было ее не жаль? Вы не винили себя?

Эмили Брент выпрямилась.

– Я? Мне не в чем себя упрекнуть.

Вера сказала:

– Но если ваша… твердость… довела ее.

Эмили Брент резко заявила:

– Ее собственные действия, ее собственный грех – вот что ее довело. Если бы она вела себя как порядочная, скромная молодая женщина, ничего подобного бы не случилось.

Она повернулась к Вере. В ее глазах не было ни угрызений совести, ни беспокойства. Взгляд был тверд в собственной непогрешимости. Эмили Брент восседала на вершине острова Ниггер, облаченная в свою броню из добродетели. Маленькая старая дева больше не казалась Вере немного нелепой.

Неожиданно… она стала ужасной.

II

Доктор Армстронг вышел из столовой и вновь оказался на террасе. Теперь судья сидел на стуле, безмятежно глядя на море.

Ломбард и Блор расположились налево. Они курили, но не разговаривали. Как и раньше, доктор немного поколебался: Его взгляд задумчиво остановился на господине судье Уогрейве. Он хотел с кем-то посоветоваться. Он прекрасно понимал, каким проницательным и логичным умом обладает судья, но тем не менее колебался. Может, ум господина судьи Уогрейва и был хорош, но сам он старик. Армстронг счел, что сейчас нужен человек действия.

Он принял решение.

– Ломбард, могу я с вами переговорить?

Филип вздрогнул.

– Конечно.

Они оставили террасу и отправились вниз по склону к кромке воды. Когда они очутились за пределами слышимости, Армстронг сказал:

– Мне нужен совет.

Брови Ломбарда поднялись. Он заметил:

– Дорогой вы мой, у меня нет никаких медицинских познаний.

– Нет, нет, я имею в виду совет касательно сложившейся ситуации.

– О, это совсем другое дело.

Армстронг продолжил:

– Если честно, что вы думаете о настоящем положении?

Ломбард немного поразмышлял и потом сказал:

– Наводит на некоторые размышления, а?

– У вас есть какие-нибудь идеи насчет женщины? Вы согласны с теорией Блора?

Филип выпустил облако дыма и заявил;

– Она вполне вероятна, сама по себе.

– Точно.

По голосу Армстронга казалось, что он испытал облегчение. Филип Ломбард был не дурак.

Ломбард продолжил:

– И, конечно, следует согласиться с предположением, что мистер и миссис Роджерс в свое время вышли сухими из воды, совершив убийство. И не вижу, почему бы делу обстоять не так. Что, по-вашему, они сделали? Отправили старую даму?

Армстронг медленно ответил:

– Все могло бы быть гораздо проще. Сегодня утром я спросил у Роджерса, чем болела эта миссис Брэди. Ответ на многое пролил свет. Нет надобности входить в медицинские подробности, но при определенной сердечной болезни используют амилнитрит. Когда начинается приступ, разбивают ампулу амилнитрита и лекарство дают понюхать больному. Если не дать амилнитрит вовремя, последствия могут быть фатальными.

Филип Ломбард задумчиво заметил:

– Все так просто. Искушение, должно быть… было слишком велико.

Доктор кивнул.

– Да, никакого прямого действия. Не надо доставать мышьяк, ничего определенного, просто – ничего! И Роджерс действительно ночью отправился за доктором, и они были совершенно уверены, что никто никогда ничего не узнает.

– Даже если кто и узнает, ничего доказать не сможет, – добавил Филип Ломбард.

Неожиданно он нахмурился.

– Конечно… это очень многое поясняет.

Армстронг озадаченно сказал:

– Прошу прощения.

Ломбард ответил:

– Я имею в виду… это поясняет загадку острова Ниггер. Здесь собраны преступления, за которые невозможно осудить совершивших их людей. Пример – Роджерсы. Другой пример – старый Уогрейв, который совершил убийство строго в рамках закона.

Армстронг резко спросил:

– Вы верите этой истории?

Филип Ломбард улыбнулся.

– О да, верю. Уогрейв убил Эдварда Ситона, убил так же, как если бы вонзил в него стилет! Но он достаточно умен, чтобы проделать это с судейского места, облачившись в парик и мантию. Так что как ни крути, его за преступление не осудишь.

Словно молния пронзила мозг Армстронга.

«Убийство в больнице. Убийство на операционном столе. Безопасно, да, безопасно, как дом!»

Филип Ломбард тем временем говорил:

– Отсюда-то и этот мистер Оуэн, отсюда-то и остров Ниггер!

Армстронг глубоко вздохнул.

– Итак, мы дошли до этого пункта. Что действительно преследует этот человек, собрав нас здесь?

Филип Ломбард спросил:

– А что вы думаете?

Армстронг резко ответил:

– Давайте вернемся на минутку к смерти женщины. Какие могут возникнуть теории? Роджерс убил ее, так как боялся, что она все выдаст. Вторая возможность – она потеряла голову и сама выбрала самый легкий выход.

Филип Ломбард заметил:

– Самоубийство, а?

– Что на это скажете?

Ломбард ответил:

– Может быть… да… если бы не смерть Марстона. Два самоубийства за 12 часов слишком уж много. И если вы мне заявите, что Энтони Марстон, этот юный бык с железными нервами и чертовски малым количеством мозгов, взвинтился из-за того, что скосил пару ребятишек и покончил с собой, – ну, да это же смешно! И, во всяком случае, откуда он взял яд? Из того, что мне известно, цианид калия совсем не та штуковина, которую всякий носит в жилетном кармане. Но это уже по вашей части.

Армстронг заявил:

– Ни один человек в здравом смысле не станет носить с собой цианид калия, если только не хочет уничтожить осиное гнездо.

– Иными словами, ревностный садовник или землевладелец? И снова Энтони Марстон не из их числа. По-моему, надо как-то объяснить наличие этого цианида. Или Энтони Марстон решил покончить с собой до того, как сюда приехал, и посему держал его наготове… или…

Армстронг ему подсказал:

– Или?

Филип Ломбард ухмыльнулся.

– Почему вы заставляете меня это говорить? Когда слова сами готовы слететь с вашего языка. Или, конечно, Энтони Марстон был убит.

Армстронг втянул воздух:

– А миссис Роджерс?

– Я мог бы поверить в самоубийство миссис Роджерс с легкостью, если бы не Энтони Марстон. Я мог бы поверить, что Роджерс убрал свою жену, если бы не неожиданная смерть Энтони Марстона. Но нам нужна теория, объясняющая две смерти, последовавшие одна за другой.

Армстронг сказал:

– Вероятно, я смогу вам помочь в разработке данной теории.

И он повторил факты, которые сообщил ему Роджерс насчет исчезновения двух маленьких фарфоровых фигурок.

Ломбард сказал:

– Да, маленькие фарфоровые фигурки… Конечно, вечером за обедом их было 10. А теперь, вы говорите, восемь?

Доктор Армстронг процитировал:

 
«Десять негритят отправились обедать;
Один поперхнулся и тогда
                               их осталось Девять.
 
 
Девять негритят засиделись допоздна;
Один не проснулся, и тогда
                            их осталось Восемь».
 

Мужчины переглянулись. Филип Ломбард ухмыльнулся и отшвырнул сигарету.

– Чертовски похоже для совпадения! Энтони Марстон вчера ночью после обеда умер от удушья или, можно сказать, поперхнувшись, и матушка Роджерс засыпает и не просыпается.

– А посему? – спросил Армстронг.

Ломбард подхватил:

– А посему тут еще один ниггер. Ниггер в охапке дров. Икс! Мистер Оуэн! У. Н. Оуэн! Наш Неизвестный Сумасшедший на свободе!

– А! – издал облегченный вздох Армстронг. – Вы согласны со мной. Но вы понимаете, что из этого следует? Роджерс поклялся, что на острове нет никого, кроме нас, его и его жены.

– Роджерс ошибается! Или, возможно, Роджерс лжет!

Армстронг покачал головой.

– Не думаю, что он лжет. Он до смерти напуган. Почти до безумия напуган.

Филип Ломбард кивнул и сказал:

– Катер сегодня не пришел. Все сходится. Снова налицо действия мистера Оуэна. Остров Ниггер будет изолирован до тех пор, пока мистер Оуэн не закончит работу.

Армстронг побелел и сказал:

– Вы понимаете… он, должно быть, ненормальный, буйный маньяк!

Филип Ломбард ответил, и в его голосе прозвучала новая нотка.

– Правда, кое-чего мистер Оуэн не понимает.

– Чего же? Остров более или менее одна голая скала. Мы обыщем его в два счета. И быстренько найдем У. Н. Оуэна Эск.[26]26
  Эсквайра – сокращ. англ.


[Закрыть]

Доктор Армстронг горячо заявил:

– Он будет опасен.

Филип Ломбард засмеялся.

– Опасен? Кто тут боится большого плохого волка? Это я буду опасен, когда доберусь до него!

Он помолчал и добавил:

– Лучше заручиться помощью Блора. В таких ситуациях он неплохая подмога. А женщинам ничего не говорить. Что касается других, то генерал, по-моему, уже га-га[27]27
  Спятил от старости – идиома, англ.


[Закрыть]. Уогрейв питает отвращение к бурной деятельности. Работой займемся мы втроем.

Глава восьмая

I

Заручиться помощью Блора оказалось очень легко. Он немедленно согласился с их аргументами.

– То, что вы рассказали об этих фарфоровых фигурках, сэр, сразу меняет дело. Это безумие какое-то! Вот только одно. Не думаете ли вы, что Оуэн решил провернуть все чужими руками, а?

– Яснее, сударь.

– Ну, слушайте. После вчерашнего столпотворения этот молодой Марстон взвинчивается и кончает с собой. И Роджерс, он тоже взвинчивается и кокошит свою жену! Все идет в соответствии с планом У. Н. О.

Армстронг покачал головой. Он еще раз напомнил о цианиде, Блор согласился:

– Да, совсем забыл. Не очень-то естественно таскать его с собой. Но вот как яд попал в его виски, сэр?

Ломбард сказал:

– Я об этом думал. В ту ночь Марстон несколько раз наливал себе выпивку. Между предпоследним и последним разом прошел достаточный промежуток времени. И на протяжении данного промежутка его бокал стоял на каком то столе. По-моему… хотя я не уверен, на маленьком столике вблизи окна. Окно было открыто. Любой мог бы бросить туда дозу цианида.

Блор недоверчиво спросил:

– Так что же мы не видели, сэр?

Ломбард сухо ответил:

– Мы все занимались другим.

Армстронг сказал:

– Верно. Нас атаковали. Мы ходили по комнате. Спорили, негодовали, каждый думал о своем. Думаю, можно было так сделать…

Блор пожал плечами.

– Факты говорят о том, что сделано было! А теперь, джентльмены, давайте начнем. Кстати, ни у кого случайно нет револьвера? Наверное, я слишком на много надеюсь, но все же…

Ломбард сказал:

– У меня есть, – и похлопал себя по карману.

Глаза Блора открылись очень широко. Он наигранно-беспечным тоном поинтересовался:

– Всегда его с собой носите, сэр?

Ломбард ответил:

– Обычно. Видите ли, мне довелось побывать кое в каких переделках.

– О, – произнес Блор и добавил: – Что ж, вероятно, вы никогда не бывали в более опасной переделке, чем в такой, в какую угодили сейчас! Если на острове прячется чокнутый, у него наверняка запасен целый арсенал, не говоря уже о ноже или кинжале.

Армстронг кашлянул.

– Вполне вероятно, здесь вы ошибаетесь, Блор. Многие маньяки очень спокойные, незаметные люди. Прямо восхитительные господа.

Блор ответил:

– Что-то мне кажется, что наш будет такой же, доктор Армстронг.

II

Все трое отправились в турне по острову.

Обыск оказался неожиданно простым. На северо-западной стороне скала отвесно спускалась в море, ее поверхность была гладкой и ровной.

На острове не было деревьев, и вообще, растительность практически отсутствовала. Три человека тщательно и методично принялись на работу, продвигаясь от высшей точки острова к кромке воды, пристально разглядывая любую неровность в скале, могущую указать на наличие входа в пещеру. Но никаких пещер на острове не было.

Наконец, идя вдоль берега, они вышли на то место, где сидел, глядя на море, генерал Макартур. Здесь было очень мирно и спокойно, только волны шуршали, ударяясь о камни. Старик сидел очень прямо, не сводя глаз с горизонта.

Он не обратил внимания на приближающуюся поисковую партию. Его забвение вызвало какое-то неприятное чувство, по крайней мере, у одного.

Блор подумал: «Неестественно… у него такой вид, будто он вошел в транс. Или что-то в таком роде».

Он прочистил горло и заметил разговорчивым тоном:

– Неплохое мирное местечко вы для себя разыскали, сэр.

Генерал нахмурился. Бросил быстрый взгляд через плечо и сказал:

– Так мало времени… так мало времени. Я бы хотел, чтобы никто меня не беспокоил.

Блор добродушно заявил:

– Мы вас не собираемся беспокоить. Просто, так сказать, делаем обход острова. Вот подумали, знаете ли, не прячется ли на нем кто.

Генерал нахмурился и сказал:

– Вы не понимаете… ничего не понимаете. Прошу вас, уходите.

Блор удалился. Присоединившись к двум своим спутникам, он заметил:

– Он чокнулся… с ним без толку разговаривать.

Ломбард с любопытством поинтересовался:

– Что он говорит?

Блор пожал плечами.

– Что-то насчет того, что мало времени и он не хочет, чтобы его беспокоили.

Доктор Армстронг нахмурился и прошептал: «Хотел бы я знать…»

III

Обыск острова был практически закончен. Три человека стояли на вершине, глядя на материк. На море не было ни одной лодки. Ветер свежел. Ломбард заметил:

– Рыбачьих лодок нет. Приближается шторм. Чертовски досадно, что отсюда не видно деревни. Мы бы могли подать какой-нибудь сигнал.

Блор заявил:

– Неплохо было бы зажечь сегодня ночью костер.

Ломбард, нахмурившись, ответил:

– Черт возьми, наверняка и это было предусмотрено.

– В каком смысле, сэр?

– Откуда мне знать? Может быть, им сказано, что разыгрывается шутка. Нас бросили на обитаемом острове, и на сигналы не нужно обращать внимания. Возможна, жителям деревни сообщили, что речь идет о пари. В общем, наш сумасшедший наверняка придумал какую-нибудь дурацкую историю.

Блор с сомнением спросил:

– По-вашему, они ее проглотят?

Ломбард сухо ответил:

– Легче поверить в это, чем в правду! Если жители деревни сказали, что остров будет изолирован до тех пор, пока мистер Неизвестный Оуэн спокойненько не перебьет всех гостей, вы думаете, они бы поверили?

Доктор Армстронг заявил:

– Иногда я и сам не могу в это поверить. И однако…

Филип Ломбард, обнажив зубы, сказал:

– И, однако, именно это и происходит!

Блор таращился на воду.

Он сказал:

– Наверное, никто не смог бы сюда взобраться.

Армстронг покачал головой.

– Сомневаюсь. Больно отвесно. И где он спрятался?

Блор заявил:

– Может, в скале есть отверстие. Будь у нас лодка, мы бы смогли обогнуть остров.

Ломбард сказал:

– Если бы у нас была лодка, мы все были бы сейчас на полпути к материку?

– Что верно, то верно, сэр.

Неожиданно Ломбард заявил:

– Давайте удостоверимся насчет скалы. Отверстие может быть только в одном месте – вон там, внизу, чуть правее. Если бы вы, парни, раздобыли веревку, я бы выяснил.

Блор сказал:

– Конечно, неплохо знать наверняка. Хотя, по-моему, ваша идея нелепая какая-то, по крайней мере, с первого взгляда! Посмотрю, что можно раздобыть.

И он быстро направился к дому.

Ломбард уставился в небо. Облака начали собираться в общую массу. Ветер крепчал.

Он искоса взглянул на Армстронга и сказал:

– Что-то вы все молчите и молчите, доктор. О чем вы думаете?

Армстронг медленно ответил:

– Я вот думаю, насколько безумен старый Макартур…

IV

Вера все утро чувствовала беспокойство. Содрогаясь от отвращения, она избегала Эмили Брент. Сама мисс Брент вынесла стул и поставила его за углом дома – там не было ветра. Она сидела и вязала.

Всякий раз, когда Вера думала о ней, она представляла бледное лицо утопленницы с водорослями, запутавшимися в ее волосах… лицо, которое когда-то было хорошеньким, может быть, до бесстыдства хорошеньким… и которому теперь были нипочем и жалость, и ужас.

А Эмили Брент, безмятежная и праведная, сидела и вязала.

На главной террасе господин судья Уогрейв ссутулился на стуле с высокой спинкой, опустив голову в плечи.

Когда Вера смотрела на него, она видела человека, стоящего возле скамьи подсудимых – молодого человека с белокурыми волосами и синими глазами и озадаченным испуганным лицом. Эдвард Ситон. И в своем воображении она рисовала старые руки судьи, надевающие на его голову черную шапочку,[28]28
  Черная шапочка надевается при произнесении смертного приговора.


[Закрыть] и слышала, как он начинает выносить приговор… Через некоторое время Вера медленно прошлась к морю. Она направилась в самый дальний конец острова, где сидел старик, не сводя глаз с горизонта. Генерал Макартур пошевелился при ее приближении. Он посмотрел на нее, в его глазах странно перемешались вопросительное и опасливое выражения. Его взгляд поразил и напугал Веру. Он минуты две пристально смотрел на нее.

Она подумала: «Как странно! Как будто он знал…»

Он сказал:

– А, это вы! Вы пришли…

Вера села рядом с ним и сказала:

– Вам нравится сидеть здесь и смотреть на море?

Он кивнул.

– Да, – сказал он. – Это приятно. Думаю, это место подходит для того, чтобы ждать.

– Ждать? – резко произнесла Вера. – Чего вы ждете?

Он мягко ответил:

– Конца. Но, думаю, вы сами это знаете, не так ли? Ведь такова правда, а? Мы все ждем конца.

Она обеспокоенно заявила:

– Что вы имеете в виду?

Генерал Макартур сурово сказал:

– Никто из нас острова не оставит. Таков план. Конечно, вы прекрасно это знаете. Возможно, вы просто не поймете, какое это облегчение!

Вера удивленно спросила:

– Облегчение?

Он ответил:

– Да. Конечно, вы очень молоды… вы еще не понимаете. Но поймете! Вы тоже почувствуете это благословенное облегчение, когда узнаете, что все кончено… что больше не надо нести свое бремя. В один прекрасный день вы это почувствуете…

Вера хрипло произнесла:

– Я вас не понимаю…

Ее пальцы судорожно дрожали. Неожиданно она испугалась этого спокойного старого солдата.

Он задумчиво сказал:

– Видите ли, я любил Лесли. Я очень ее любил…

Вера спросила:

– Лесли – это ваша жена?

– Да, моя жена… Я любил ее и гордился ею. Она была такой милой и такой веселой.

Он помолчал несколько минут и потом добавил:

– Да, я любил Лесли. Вот почему я это сделал.

Вера сказала:

– Вы имеете в виду… – и смолкла.

Генерал Макартур медленно кивнул.

– Теперь не следует ничего скрывать – теперь, когда мы все вскоре умрем. Я послал Ричмонда на смерть. Наверное, в определенном отношении это было убийство. Странно. Убийство, а ведь я всегда был таким законопослушным человеком! Но тогда все виделось мне совсем иначе. Я не испытывал сожаления. «Поделом ему!» – вот что я думал. Но потом…

Твердым голосом Вера произнесла:

– Ну-с, и потом?

Он рассеянно покачал головой. У него был озадаченный и немного расстроенный вид.

– Не знаю… я… не знаю. Все было иначе. Не знаю, догадалась ли Лесли… наверное, нет. Но, видите ли, с тех пор я перестал ее узнавать. Она ушла туда, где я не мог до нее добраться. И потом она умерла… и я остался один…

Вера сказала:

– Один… один… – и ее голос эхом разнесся по скалам.

Генерал Макартур заявил:

– Вы тоже будете рады, когда наступит конец.

Вера встала и резко сказал:

– Я не понимаю, что вы имеете в виду!

Он ответил:

– Я понимаю, дитя мое. Я понимаю…

– Нет, вы вообще ничего не понимаете…

Генерал Макартур опять устремил взгляд на море. Похоже, он больше не сознавал ее присутствия.

Он очень мягко и нежно произнес:

– Лесли?..

V

Когда Блор вернулся из дома с веревкой, свернутой в кольцо, то обнаружил Армстронга на том же месте, где его оставил. Доктор пристально смотрел вниз, словно пытаясь проникнуть взглядом в морские глубины.

Блор, запыхавшись, спросил:

– Где мистер Ломбард?

Армстронг беспечно отозвался:

– Пошел проверить какую-то свою теорию. Он вернется через минуту. Послушайте, Блор, я обеспокоен.

– Мы все, по-моему, обеспокоены.

Доктор нетерпеливо взмахнул рукой.

– Конечно… конечно. Но я имею в виду совсем не это. Я думаю о старом Макартуре.

– И что же, сэр?

Доктор Армстронг мрачно сказал:

– А то, что мы ищем сумасшедшего. Что насчет Макартура?

Блор недоверчиво сказал:

– Вы имеете в виду, что он страдает манией убийства?

Армстронг с сомнением ответил:

– Я бы не стал так говорить. Ни за что. Но, конечно, я не специалист в области психиатрии. По правде говоря, я практически с ним не разговаривал – я данной точки зрения его не изучал.

Блор с сомнением заметил:

– Га-га – да! Но я бы не стал говорить…

Армстронг прервал его с небольшим усилием как человек, который пытается взять себя в руки.

– Вероятно, вы правы! Черт подери, должно быть, кто-то прячется на острове! А вот и Ломбард.

Они тщательно закрепили веревку.

Ломбард сказал:

– Разузнаю все, что смогу. А вы следите за веревкой, если неожиданно натяну, значит, пора тащить.

Спустя несколько минут они уже следили за продвижением Ломбарда. Блор заметил:

– Лазает, как кошка, а?

В его голосе было что-то странное.

Доктор Армстронг отозвался.

– Должно быть, в свое время он занимался альпинизмом.

– Похоже.

Наступило молчание, и потом экс-инспектор сказал:

– Вообще, странный он парень. Вы знаете, о чем я думаю?

– О чем?

– Дурной он человек!

Армстронг с сомнением спросил:

– В чем именно?

Блор фыркнул и сказал:

– Точно… не знаю. Но я бы ни за что ему не стал доверять.

Доктор Армстронг заметил:

– Наверное, он вел жизнь, полную приключений.

Блор тотчас отозвался:

– Держу пари, о некоторых своих приключениях он постарается не распространяться, – он помолчал и продолжил: – Вы случайно не захватили с собой револьвер, доктор?

Армстронг уставился на него.

– Я? Боже правый, нет. А зачем?

Блор сказал:

– А зачем его прихватил мистер Ломбард?

Армстронг с сомнением сказал:

– Наверное, привычка.

Блор фыркнул.

Неожиданно за веревку дернули. Следующие несколько минут они были по горло заняты работой. Вскоре, когда напряжение ослабло, Блор сказал:

– Привычки привычкам рознь. Мистер Ломбард берет револьвер, отправляясь в дальний уголок земного шара, – прекрасно, да к тому же примус и спальный мешок, и запас порошка против насекомых, разумеется! Но привычка не заставила бы его привозить все снаряжение сюда! Только в книгах люди расхаживают с револьверами, и никто не удивляется.

Доктор Армстронг озадаченно покачал головой.

Они наклонились и вновь стали наблюдать за продвижением Ломбарда. Искал он тщательно, но они сразу могли понять – тщетно. Вскоре он появился на краю скалы. Он вытер со лба пот.

– Итак, – сказал он, – ситуация следующая. Или в доме, или нигде.

VI

Обыскать дом было проще простого. Сначала они прочесали несколько надворных построек, потом принялись за само строение. Ярдовая мерка миссис Роджерс, найденная в кухонном шкафу, им помогла. Но никаких тайников они не нашли. Все было ясно и открыто – современная структура была лишена секретов. Сначала они занялись первым этажом. Поднимаясь на этаж, где были расположены спальни, через окно на лестнице они увидели Роджерса, несущего на террасу поднос с коктейлями.

Ломбард легкомысленно заметил:

– Хороший слуга – удивительное созданье. Что бы ни случилось, внешность бесстрастная.

Армстронг с одобрением сказал:

– Роджерс – первоклассный дворецкий, что там говорить!

Блор добавил:

– И его жена была неплохой кухаркой. Тот вчерашний… обед…

Они завернули в первую спальню.

Через пять минут они уже смотрели друг на друга, стоя на лестничной площадке. Никто нигде не прятался, да и прятаться было негде.

Блор сказал:

– Там вон маленькая лестница.

Доктор Армстронг пояснил:

– Она ведет в комнату слуг.

Блор заметил:

– Должно быть, под крышей есть место для цистерн, водяного бака. Это наш лучший шанс, и единственный!

И вот тогда-то, когда они там стояли, они услышали доносившийся сверху звук. Крадущиеся, мягкие шаги.

Они все их услышали. Армстронг схватил Блора за руку. Ломбард предостерегающе поднял палец.

– Тихо… слушайте.

И снова донесся шум – кто-то мягко, крадучись двигался наверху.

Армстронг прошептал:

– Да он в самой спальне. В той комнате, где лежит тело миссис Роджерс.

Блор прошептал в ответ:

– Конечно! Лучшего тайника и не придумать! Никто туда не войдет. Вперед… как можно тише.

Они крадучись стали подниматься по лестнице.

На маленькой площадке возле двери, ведущей в спальню, они снова остановились. Да, кто-то был в комнате. Изнутри донесся слабый скрип.

Блор прошептал:

– Пора.

Он распахнул дверь и ворвался в комнату. Двое других последовали за ним. В следующий миг все трое остановились как вкопанные. В комнате был Роджерс, в руках он держал одежду.

VII

Блор опомнился первым. Он сказал:

– Простите… э… Роджерс. Мы услышали, что здесь кто-то ходит, и подумали… э…

Он смолк.

Роджерс сказал:

– Простите, джентльмены, я просто переносил свои вещи. Думаю, вы не станете возражать, если я переберусь в одну из пустых гостевых комнат этажом ниже? В самую маленькую.

Он обращался к Армстронгу, и Армстронг ответил:

– Конечно. Конечно. Продолжайте.

Он старался не смотреть на покрытую простыней фигуру, лежащую на кровати.

Роджерс сказал:

– Спасибо, сэр.

Он вышел из комнаты с полными вещей руками и начал спускаться вниз. Армстронг шагнул к кровати, подняв простыню, посмотрел на безмятежное лицо мертвой женщины. Теперь страха не было. Одна пустота.

Армстронг сказал:

– Хотел бы я иметь здесь свое полное снаряжение. Тогда бы я узнал, каким наркотиком ее отравили.

Потом он повернулся к двум своим спутникам.

– Давайте поскорее заканчивать… Костями чувствую, что мы ничего не найдем.

Блор боролся с крышкой низкого люка.

Он сказал:

– Этот человек двигается чертовски тихо. Минуты две назад мы видели его в саду. Никто из нас не слышал, как он поднимался.

Ломбард заметил:

– Вот почему мы предположили, что здесь ходит чужак.

Блор исчез в темноте отверстия. Ломбард вытащил из кармана фонарик и последовал за ним.

Через пять минут они стояли на верхней лестничной площадке и смотрели друг на друга. Они были грязные и в паутине, и на их лицах застыли мрачные выражения.

На острове не было никого, кроме них восьмерых.