Текст книги "Из Ро́ссии с любовью (СИ)"

Автор книги: Агаша Колч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 36. К чему бьётся посуда?

«Если чашка разбилась об пол – скоро произойдут неожиданные и благополучные события». Примета

У меня вопрос: Скоро – это когда? А благополучие для кого?

Это «дзинь!» прозвучало как сигнал к тишине. В большом зале все замолчали и обернулись на нас.

Ну всё… – расстроенно подумала я. – Сейчас набегут, начнут претензии предъявлять, обвинять в косорукости. Такой момент романтический испортила…

Народ действительно набежал. В мире, где так мало развлечений, любое мало-мальское происшествие – событие. Ну как, народ… Человек пять покупателей, до этого лениво бродящих по рядам средь выставленных образцов, столько же приказчиков, мои дуэньи и сам хозяин с чашечкой синского фарфора в руках.

Я уже воздуха в грудь набрала для извинения и обещания оплатить убытки, когда он, заглядывая мне в глаза, участливо спросил:

– Мадемуазель, вы не пострадали?

– Да вот… – начала было я, но тут вступился Иван.

– У баронессы Вежинской голова от духоты слегка закружилась. Мы сейчас на свежий воздух выйдем, и всё наладится. Обопритесь на мою руку, Мария Павловна.

Но хозяин склада энергично замахал руками:

– Нет-нет! Не двигайтесь! Под ногами осколки, вы можете пораниться! Сейчас пришлю уборщика, он заметёт их, потом пойдёте. Подождите минутку!

– Вот ещё… глупости, – фыркнул Иван, подхватил меня на руки и понёс к выходу.

– Месье! Месье, – закричал нам вслед купец. – Там справа беседка есть. Присядьте, а я слугу пришлю с водой.

Что происходит? Я с трудом удерживала челюсть в нормальном состоянии, чтобы она не отвалилась, демонстрируя всем, в каком шоке я нахожусь.

Мне только что сделали предложение, потом извинялись за то, что я разбила чашку, теперь носят на руках. Мамочка дорогая, я сплю?

На руках было уютно, но неловко. Всё же я не Дюймовочка. Во мне роста метр семьдесят пять и килограмм восемьдесят живого веса плюс одежда. Надорвётся жених такие тяжести таскать.

Жених… слово-то какое смешное.

– Иван Фёдорович, отпустите меня немедленно! Люди смотрят…

Поставил на пол, за руку придерживает, и тут я вспоминаю, что тело Машеньки Вежинской, доставшееся мне в наследство, вполне изящное и весит от силы килограммов пятьдесят вместе с одеждой. Но не проситься же назад… на ручки.

Тут еще и запыхавшиеся дуэньи догнали нас.

– Мадемуазель, месье, что случилось?

Спрашивали они хором, обращаясь к тому, кто больше понравился. Городская экономка (кстати, так и не знаю как её зовут) ко мне, а мадам Пэти – к торговому представителю.

Пришлось Ивану ещё раз повторять объяснение:

– У Марии Павловны закружилась голова, и она уронила чашечку, которую держала в руках. Я и вынес девушку на свежий воздух.

– А отчего голова-то закружилась? – не поняла мадам Пэти.

– Это, наверное, я виноват. Сделал баронессе предложение руки и сердца. Вот она и смутилась.

Всё же местные тётки слабее – они свои челюсти удержать не смогли. Стояли, приоткрыв рты, и непонимающе хлопали ресницами.

– Пройдёмте в беседку, – предложил Иван. – На проходе стоим. Мешаем.

По глоточку цедя прохладную воду с лимоном, я слушала, как выговаривали дуэньи Ивану за нарушение всех правил приличия.

– Месье Ружинский, вы же должны понимать, что так нельзя! Мадемуазель Мария хоть и без родственников и опекунов, но не одинока. У нас в замке её очень ценят, уважают и любят. Можно было прежде к Его Светлости графу де Венессент обратиться, или хотя бы к господину управляющему, шевалье де Моро. Он сейчас в Тулоне, с нами по делам приехал. Что ж вы так… с наскоку-то? Всё же баронессу сватаете, не белошвейку безродную.

Иван, в глазах которого скакали бесенята, внимал, кивая с самым покаянным видом, признавая свою вину перед нарушенными правилами приличия, но мою свободную руку держал хоть и нежно, но крепко. Давал всем понять, что своего он не упустит.

– Мадемуазель Мария, вы-то что молчите? – вдруг строго обратилась ко мне экономка городской усадьбы.

Теперь всё внимание на мне сосредоточилось, ещё и «торговый представитель» масла в огонь подлил:

– Да, Мария Павловна, что ж вы молчите? Ответьте, согласны ли вы принять мою руку и сердце?

Тут он опустился передо мной на одно колено, жестом фокусника чуть ли не из воздуха достал кольцо и протянул мне. Кольцом это ювелирное изделие называть было неверно, ибо это был Перстень. Массивный, с тёмно-зелёным камнем в замысловатой оправе. Явно древний, дорогой и… магический. Его мощную магию почувствовала, лишь мельком взглянув на камень, играющий внутренним светом.

От происходящего у меня мурашки побежали по телу, похолодели пальцы рук и ног, и я – какое счастье! – потеряла сознание.

Проснулась я в комнате, выделенной мне в Белом крыле. Именно проснулась, а не пришла в себя. Повертела головой, боясь ощутить боль или головокружение, но чувствовала себя прекрасно. Горничная, сидевшая с шитьём в кресле у окна, заметила мою активность и вместо того, чтобы поприветствовать или спросить о самочувствии, бросилась к двери.

Испугалась, что ли? – подумала я и попыталась подняться.

– Нет-нет-нет!!! Лежите, сударыня! – остановил меня смешной человечек, похожий на Оле Лукойе из мультика, ртутным шариком вкатившийся в комнату.

Такой же полненький, с очочками на толстом носу, с такими же пушистыми белыми волосиками, окружающими лысину. Даже одежда была похожа: короткие штанишки, белые чулки, башмаки с пряжками, расстёгнутый сюртук и под ним яркая жилетка. Он опустился в кресло, стоявшее у моей кровати, взял меня за руку и прикрыл глаза.

Пульс, кажется, по-другому считают, – подумала я. – Хотя кто их, местных эскулапов, знает. И дядька этот, может, вовсе не доктор, а так… рядом проходил.

– Скажите, сударыня, как вы себя чувствуете? – аккуратно укладывая мою руку на одеяло, спросил человечек.

– Недоумеваю, – улыбнулась я собеседнику.

– Отчего же? – взгляд поверх очков изучающий и чуточку лукавый.

– Представляете, просыпаюсь я в своей комнате, в своей постели, вижу, как горничная бросает своё рукоделие, вскакивает и убегает. Вместо неё появляетесь вы и мало что не велите вставать, но берёте за руку, ещё и вопросы задаёте, – я сделала «страшные» глаза и, понизив голос, трагично прошептала: – И даже не представились! – Продолжала я уже без актёрства: – Я, конечно же, догадалась, что вы, месье, доктор…

Но гость отрицательно потряс головой:

– Я целитель, мадемуазель. Исследую и лечу магические потоки человека. Ваша магия проснулась недавно? Как я вижу, не больше трёх месяцев назад. И вас никто не обучал, как правильно пользоваться даром? Обращались к дару нерегулярно? Раздражение, чрезмерная активность, нарушение сна было? – я подтверждала предположения, а тот грустно кивал. – Хорошо, что приступ случился с вами в Тулоне, а месье Ружинский знает, к кому обратиться. Правда, меня удивляет другое… Природный дар у вас скромный. Такого отката не должно было быть. – Посмотрел на меня и, склонив голову к плечу, спросил чуть ли не шёпотом: – Скажите, милая барышня, а не колдовал ли кто очень-очень сильный недавно рядом с вами?

Кивнула. Было такое. Но то, что это драконы магией баловались в шаговой доступности и дух-хранитель эксперименты ставил, говорить не стану. Всё равно не поверит. Но, похоже, целителю и говорить не надо было. Он так радостно всплеснул ладошками и посмотрел на меня, словно я рождественский подарок.

– Вы их видели? – глаза горят, очки на самом кончике носа каким-то чудом держатся, кулачки сжал. Фанатик! Ей-богу, фанатик!

– Только почувствовала сильный магический фон рядом, и всё, – натягивая одеяло повыше, ответила я.

– А где это было?

– Не могу точно сказать, – не хотелось мне выдавать необычность Долины, поэтому легенду сочиняла на ходу. Наверное, если бы граф решил изучить природу уникальности своей земли, то давно уже этот дядечка у него по замку бы бегал, а не в приморском городе обитал. – Это случилось, когда я на дилижансе ехала в Драгиньян. Ночью экипаж остановился, я проснулась, тут меня и накрыло. Я даже не поняла, что случилось, думала, приснилось что-то. Потом повозка тронулась, и я вновь уснула и даже забыла о произошедшем. Через несколько дней во мне проснулся дар.

– Всё именно так, как я и описал в трактате «О передаче магии»… – начал было целитель, но, увидев, что я молитвенно сложила руки, оборвал сам себя. – Понимаю, это неинтересно юной мадемуазель. Это для учёных мужей доклад. С вами же, сударыня, всё в порядке. Каналы проверил, потоки стабилизировал. Но в храм всё же сходите. Пусть вам дар на браслете отметят и объяснят правила владения силой.

Чудаковатый дяденька выбрался из кресла, поклонился и направился к двери. Там остановился, повернулся и строго погрозил пальцем:

– Сегодня не вставать!

Через несколько минут после ухода целителя в комнату заглянула мадам Пэти.

– Мари, вы не будете возражать, если и месье Моро навестит вас?

Не буду, просто соблюдая приличия – черти бы их взяли! – натяну одеяло до самого носа. Но визит меня не обрадовал.

– Мадемуазель, мы пришли попрощаться. Рано утром возвращаемся в замок. Негоже, что два человека, пребывающие на столь ответственных должностях, сутствуют больше трёх дней, – торжественно возвестил управляющий. Экономка поддакнула. – Дела мы полностью закончили. Наши любезные экономки товары по списку закупили. Больше в Тулоне нас ничто не держит.

– А я? – пискнула из-под одеяла я, чувствуя себя брошенным котёнком.

– Вам мэтр Готье рекомендовал покой и…

– Нет! – я резко села, наплевав на приличия. – Поеду с вами! Чувствую себя отлично, и нет причины разлёживаться.

– Но, мадемуазель… – начала было мадам Пэти.

Шевалье прервал её, мягко положив руку на плечо:

– Баронесса не ребёнок и, надеюсь, понимает, что делает.

На этом они попрощались и вышли. А я осталась с серьёзным вопросом к самой себе: почему я бегу от ответа?

Иван мне приятен, интересен и нравится. Я уже честно призналась самой себе, что влюблена в него. Отчего же я не хочу дать ему прямой ответ? Вспомнились слова песенки из фильма о мушкетёрах: «Я не сказала "да", милорд. Вы не сказали "нет"». Не хочу отказывать, но и согласиться не могу. Как можно согласиться принять столь серьёзное предложение после нескольких часов знакомства и… письма, оставшегося без ответа.

Это меня и останавливает. Письмо, в котором я описала своё печальное положение, мало что не повлекло за собой спасательной экспедиции, но даже и ответа на него не было.

А при встрече… хотя бы извинился, типа, прости, родная, никак не мог, служба, знаешь ли… Ни слова! И колечко-то магическое. Уверена, что фиг потом помолвку расторгнешь.

Нет! Бежать! Бежать под защиту надёжных стен замка. Там мне есть чем заняться, там детям нужны мои сказки и вечерние посиделки. Там дух-хранитель неприкаянный… Бежать!

Я выпуталась из одеяла, подошла к окну. Море… так я и не добралась до него. Жаль, конечно, но хотя бы увидела. Всё равно купаться ещё рано, – утешила себя и закрыла окно.

Похолодало…

Глава 37. Не царевна и не лягушка

«В каком бы уголке мира ты ни оказалась, я буду искать тебя». Цитата из аниме «Твоё имя».

Интересно, так только в книгах и кино говорят или в реальной жизни тоже бывает?

Обратная дорога пролетела незаметно. Большую часть пути я спала, восстанавливая силы, что дал мне этот мир. Физические, эмоциональные и магические. Когда же бодрствовала, старалась не думать о том, что бегу от Ивана.

Прямо как царевна-лягушка, – мысленно ругала я себя. – Ищи меня, Иванушка, за тридевять земель… Только будет ли искать?

И вдруг среди медленных тоскливых дум прилетела бесшабашная до отчаянности мысль, взбодрившая и душу, и тело. Это же не трусливое бегство, а проверка господина торгового представителя на серьёзность намерений. Я не девица из сказки, злодеем похищенная, где искать меня, знает. Захочет ответ получить на свое предложение – найдёт возможность встретиться, а нет… Тогда нет.

Приняв решение, словно сбросила тяжесть с плеч. Отступила печаль, и завтрашний день перестал казаться непонятным и безрадостным. Мне не безразлично, как Иван ко мне относится, но не понимаю я выражения «моя половинка».

По-моему, любой человек самодостаточный и цельный. Иначе как жить? До судьбоносной встречи с тем самым, единственным, себя неполноценной считать? А если «половинка» уйдет, умрёт, разлюбит – опять инвалидность моральная? Нет уж! Не нужна мне такая болезненная зависимость. Пусть мой мужчина дополняет моё счастье, а не заменяет его, будучи светом в окошке.

– Мадемуазель, вы словно выздоровели в одну минуту, – констатировал наблюдавший за мной месье Моро. – Лицом посветлели, румянец появился, глазки заблестели…

– Так и есть, – подтвердила я. – Вылечилась от грустных мыслей.

Только мадам Пэти посматривала на меня, недовольно поджимая губы. Не одобрила она моего поспешного отъезда из Тулона. Экономка, не посоветовавшись со мной, пригласила Ивана в Белое крыло к обеду, а я с рассветом упорхнула, выказав себя легкомысленной особой. С её точки зрения.

Несмотря на то, что солнце клонилось к закату, в замке меня ждали. Авелин с радостным визгом повисла у меня на шее, Инес прижалась, словно год не виделись, даже мнящий себя взрослым Гильом сделал быстрый шаг навстречу, но в последнюю минуту сдержался и только почтительно поклонился.

– Я тоже по вам соскучилась, – шептала я в макушки девочек и приветливо улыбалась виконту.

А ещё я была довольна тем, что вчера самые первые покупки были сделаны в магазине товаров для детей. Отложи я это на конец дня, не смогла бы сегодня порадовать встречающих подарками.

Вот старую графиню придётся огорчить. Аптека была закрыта. Я настойчиво дёргала шнурок колокольчика, даже попыталась что-то рассмотреть через пыльное стекло витрины, но никакого движения внутри помещения не было, и, соответственно, дверь никто не отворил. Спросить о хозяине тоже было не у кого. Улица словно вымерла. Пожала плечами, подумала, что заедем на обратном пути, но не сложилось…

– Мадемуазель Мария, а вы нам сегодня сказку расскажете? – после ужина робко спросила Авелин.

После долгой дороги я могла бы сослаться на усталость и пойти отдыхать, но спать мне не хотелось, и мы с воспитанниками гурьбой, наперегонки, помчались в гостиную Детской башни. Тем более что я знала, какую сказку им сегодня расскажу.

– Жил-был царь, и было у него три сына. Василий-царевич, Фёдор-царевич и младший Иван-царевич. И вошли они в возраст, когда жениться пора настала. Вот только не было у парней невест. Никто не люб им был. Тогда позвал царь сыновей и приказал принести для них три лука и дать по стреле…

Дети слушали с таким вниманием, что, казалось, дышат через раз. И когда сказка закончилась, сестрички внимательно посмотрели на Гильома.

– Что? – не понял виконт.

– А ты как себе невесту искать будешь? – слегка прищурившись, поинтересовалась Инес.

– Не думал пока… – хмыкнул мальчик. – Но точно не стану из лука стрелять. Это царевичам сказочно повезло, что не попали ни в кого. А то пришлось бы или виру платить за убийство, или на умертвии жениться.

Хохотали мы в тот вечер до слёз.

На другой день к обеду подтянулся грузовой обоз, в котором прибыли покупки.

А меня позвала графиня. Понимая, что мирно не разойдёмся, я как могла оттягивала этот визит. Но позвали, деваться некуда – пошла.

– Меня не интересует, что аптека была закрыта! Я приказала тебе привести мои снадобья. Где они? – Взбешённая старуха орала, стуча палкой в пол. – Ты так глупа, что не смогла открыть дверь?

– Аптека была закрыта изнутри на засов, и в помещении никого не было, – медленно, чуть ли не по слогам попыталась объяснить я.

Но графиня не желала слушать. Она кричала, пыталась вскочить, чтобы наброситься на меня, но боль в суставах не давала ей такой возможности. Постояв немного и убедившись, что нормально разговаривать с невменяемой старухой нереально, положила на стол записку, кошелёк и не прощаясь вышла из комнаты.

Она же больна! – думала я, шагая по коридору. – И поражены у неё не только суставы, но и мозги. Совершенно неадекватна. Почему граф ничего не предпринимает? Не знает, в каком состоянии находится его мать, или ему всё равно?

Немного подумав, решила, что это дела семейные и вмешиваться не следует. У меня скоро открытие таверны и своих хлопот выше крыши.

Например, название и указатели.

Думаю, что затёртое и навязшее у всех на зубах в моей прежней жизни высказывание Христофора Бонифатьевича «Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт!» работает и здесь. Поэтому трактиру необходимо запоминающееся, рождающее приятные ассоциации название. Какое-нибудь «Придорожное» или «Попутное» не годится. Как и разнообразные «У…»: У тётушки, У дядюшки, У замка, У обрыва. Хорошо звучит Драгиньян – гордо, непонятно, но оно уже занято самим замком. Два объекта с одним названием говорят об отсутствии фантазии хозяев.

Мелькнуло в памяти название торта «Графские развалины». Эффектно, но как-то мрачновато, Его Светлость такое вряд ли одобрит. А вот пирожное можно объявить фирменным блюдом. Сложного в приготовлении ничего нет, зато выглядит эффектно. Дамы с удовольствием такой десерт будут заказывать под белое вино или кофе.

Тут же появилась мысль, что надо будет плотникам замковым заказать доски для подачи сыра с логотипом таверны. А логотип – это название. Круг замкнулся. Хорошо бы вокруг таверны насадить какие-то вечнозелёные растения и наименование в их честь присвоить. Но в этом вопросе я без консультанта не разберусь.

Пора выпускать нечисть.

Предупредив капитана стражи, что немного задержусь в таверне, дождалась, когда рабочие разойдутся, а сторож уйдёт в дальний конец участка, и достала башмаки. Выложила на тарелки пирожки, захваченные из кухни, позвала своих помощников:

– Домовой и дворовой, приходите скорей в новый дом. Угощенье принимайте, от бед, невзгод нас защищайте.

Надо было бы и Рулу что-то сказать, но в мой примитивный стишок он не вмещался. Надеюсь, не обидится и тоже откликнется на приглашение. Над двумя башмаками на мгновенье повисло марево, и вот уже стоят передо мной дедушка Жюль и садовник Ланс. Домовой, считавшийся старшим в этой компании, огляделся, увидел, что парнишка-скотовод не откликнулся на мой призыв, нахмурился. Вразвалочку подошёл к башмаку, в котором тот «переезжал» на новое место, и со всей силы пнул его:

– Ты чего это кочевряжишься, паразит? Тебя честь по чести пригласили, угощение приготовили, а ты…

Рул выскочил из башмака, словно за ним рой ос гнался. Вытянулся перед стариком, как новобранец перед генералом, только глазами сонно хлопал.

– Задремал… – промямлил он виновато и покосился на приготовленный пирожок.

– «Задрема-а-ал!» – передразнил его Жюль. – В спячку бы тебя, там бы выспался. – А потом ко мне обратился: – Звала, хозяйка?

– Звала. Вот, ребятушки, угощайтесь, – я указала на тарелки, – и принимайте хозяйство. Рул, отдаю тебе под присмотр участок с коновязью и бассейном, из которого будут животных поить. Тебе, дядюшка Ланс, отходят под власть все деревья, кусты, травы и цветы, что есть на участке сейчас, и те, что ещё посадим по твоему совету. Тебе же, дедушка Жюль, вся таверна под начало отходит. Хозяйство новое, какой порядок заведёте – так тут и будет. Я же обещаю вам ежедневное угощение и уважение. Время до открытия ещё есть, поэтому все замечания и советы принимаются.

Рул, схватив пирожок, первым умчался осматривать свои новые владения. Жюль неторопливо оглядывался, а Лансу я объяснила, что конкретно хочу от него получить.

– Нужно растение колючее, уплотнить зелёную изгородь по краю пропасти. Чтобы туда ни случайно, ни специально никто не свалился. А ещё я хотела бы какое-то не особо прихотливое вечнозелёное растение, по имени которого можно было бы назвать таверну. Но желательно, чтобы саженцы не стоили, как чугунный мост, и росли не по два сантиметра в год.

– Эко завернула, – захихикал садовод. – Не как мост… Ха-ха-ха! – Ланс сдёрнул с головы шляпу, уткнулся туда своим большим носом и долго смеялся. Я терпеливо ждала. – Ты вот что, Хозяйка, потерпи до завтра. Я осмотрюсь, что и как тут растёт-цветёт, и тогда уже скажу.

На том и сговорились. Завтра так завтра. Утро вечера мудренее.

Глава 38. Подготовка к открытию

«– Что-нибудь ещё? – спросил официант. – Достаточно, – сказал я робко. – Я и так задал вам столько хлопот. – Ладно, – сказал он решительно. – Принесу вам через пять минут. Он торжествующе посмотрел мне в глаза. Этим взглядом он давал мне понять, что делает уже что-то сверхневероятное. Люди ждут здесь годами, говорил его взгляд. Спят прямо на стульях. Изнывают от голода и жажды. В период ожидания обеда люди успевают влюбиться, пожениться, у них здесь рождаются дети. Дети подрастают и по меню учат азбуку. Потом они заказывают себе обед, ждут, и всё повторяется сначала…». Григорий Горин «Хочу харчо».

Я такого в нашей таверне не потерплю. Рожают пусть в другом месте. У нас поели, попили – и поезжайте себе дальше.

– Лавр! Мы назовём нашу таверну «Лавр»! Коротко, ёмко, звучно и запоминается легко. Любой человек, однажды побывавший у нас, увидев куст или лист лавра, вспомнит о том, как его здесь принимали. А встречать гостей мы будем на самом высоком уровне.

– Почему лавр? – недоумевал шевалье, рассматривая мои эскизы логотипа.

– Потому что это растение поэтов, героев и победителей. А ещё это символ целомудрия и непорочности.

– То есть весёлых девиц здесь не будет? – хмыкнул кто-то из рабочих, слушавших мою горячую презентацию, но наткнулся на строгий взгляд месье Моро, смущённо замолчал и поспешил по своим делам.

– Аромат лавра приятен людям, но непереносим для многих насекомых. Вырастив плотный зелёный разделительный забор, мы сможем избежать неприятных запахов со стороны коновязи, – продолжала вещать я. – Растение это вечнозелёное, и двор нашей таверны будет нарядным круглый год. А ещё гостям, купившим у нас продукты, можем в качестве визитной карточки вкладывать в упаковку маленькую веточку лавра.

Управляющий смотрел на меня со снисходительной улыбкой. Ему очень нравилось моё отношение к делу, и он не переставал меня нахваливать графу.

– Но не это главное, месье Моро, – перейдя к следующей части доклада, я чуть не зарыдала. – У нас нет людей, которые будут обслуживать гостей!

Управляющий удивлённо вскинул брови. Вот-вот, я тоже так думала: полная Долина народу, выберу десяток молодых симпатичных парней, проведу им экспресс-курс – и дело в шляпе. Как бы не так! Симпатичных парней в деревнях хватало, но выросшие на пейзанских просторах, они не были заморочены условностями этикета и причудами политеса. Их словарный запас не отягощён такими выражениями, как: «Чего изволите?», «Сию минуту», «Рад служить» и прочими дежурными банальностями, которыми осыпают вышколенные работники общепита клиентов, надеясь на щедрые чаевые. Наши же парни даже кланяться толком не умеют и двигаются как… как слоны в посудной лавке.

– Они всю посуду побьют и клиентов распугают, – объясняла я суть проблемы. – Нам нужны профессионалы. Но не грудастые девицы, готовые оказывать разнообразные услуги, и не дядьки, которым люди за годы службы ненавистны стали. Нам нужны юноши, знающие обхождение, и на которых приятно смотреть.

– Запросы у вас, мадемуазель… – задумчиво протянул шевалье, поглаживая подбородок. Потом, словно что-то надумал, спросил: – А сколько человек нам надо?

К этому вопросу я была давно уже готова:

– Нам нужны три конюха на стоянку. Их можем из замка взять. Там особого обхождения не требуется, общаться они будут с кучерами. – Предвосхищая вопрос управляющего, объяснила, зачем так много: – Один в дневную смену, один в ночную работать будут. Третий на подмену. – Шевалье кивнул – разумно. А я продолжила: – Нам нужны три женщины лет сорока в дамскую комнату, с таким же графиком работы. – Одобрительный кивок. – Один садовник, два дворника. – Кивает согласно. – Пять официантов, два бармена и шашлычник.

Глаза управляющего полезли на лоб.

– Шаш… кто?

Я долго думала о меню таверны. Придорожное кафе – это не городская ресторация. Особых разносолов заведомо никто не ожидает, как и блюд длительного приготовления. Быстро поел и поехал дальше.

Тут-то и вспомнила, как с одногруппницами отмечали чью-то днюху. Собственно, день рождения был поводом сходить в шашлычную, потому что платили в складчину. А так как собрались спонтанно, то стол не заказывали и были готовы к длительному ожиданию своих порций.

Но сочные, брызгающие горячим жиром куски мяса, нам принесли минут через пятнадцать после заказа. Шустрая девочка-официантка только-только расставила приборы, водрузила в центр стола плетёную корзинку с нарезанным крупными кусками пышным лавашом и блюдо с ассорти из квашеных овощей, щедро посыпанных маринованным луком. Мы ещё не успели разлить вино, как улыбчивый смуглый дядька в чёрной шапочке и такой же форменной куртке, в белоснежном длинном фартуке подошёл к нашему столу. В руке он держал веер из шампуров со свежеподжаренным ароматным мясом. Мы думали, что он сейчас положит их на свободную тарелку, но ошиблись. Началось действо: каждый шампур ставили на тарелку остриём вниз, а помощник повара, прихватывая мясо двумя кусками лаваша, стягивал его с вертела.

Помню, чуть слюной не захлебнулась, наблюдая за процессом. Гонимая любопытством, я, утолив голод, пошла узнать, как так быстро мясо прожарилось.

– Всё просто, дарагая! – приветливый дядька с лёгкостью сдал секрет. – Видишь? – он ткнул пальцем на стол, где под свёрнутой в несколько раз льняной скатертью лежала горка шампуров с нанизанным на них мясом. – Кагда врэмя ест, жарю до… эээ… чут-чут не гатов. И кладу сюда. Госты прышлы, я быстро-быстро дажарил и подал. Вам харашо, спасыбо, дядя Арам, сказали. Значит, и мне харашо.

В тот день дяде Араму не только «спасибо» досталось. Чуть подвыпившие студентки, благодаря шашлычника за вкуснейшее мясо, ещё и чмокали в небритую щёку.

– Прыхадыты. Ещё прыхадыты, дарагие, – улыбался нам повар, маша вслед рукой.

Кажется, девчата ещё не раз ходили в гостеприимное кафе на шашлыки. Мне же было не до этого – бабушка с каждым днём чувствовала себя всё хуже.

Вспомнив о бабушке, я глубоко вздохнула, загоняя подступающие слёзы подальше. Сколько лет уже прошло, а всё больно. Одна я осталась. Ни в том, ни в этом мире нет у меня такого же близкого человека, каким была для меня бабуля…

Если не брать во внимание грустные воспоминания, а принять за основу опыт дяди Арама, то горячее, жареное на углях мясо может стать гвоздём нашего меню. Аромат шашлыка заманит в таверну даже пресыщенного деликатесами гурмэ.

Это и объяснила управляющему, который удивился названию неведомой еды.

Ещё вспомнилась такая фишка, как «блюдо дня». Только в нашей таверне это будет «блюдо сезона». Холодный гаспачо летом, сытный суп-пюре из тыквы на сливках осенью, насыщенная тройная уха зимой… и что-то надо придумать на весну. Но это к мадам Полли, она посоветует.

Надоесть один и тот же суп за три месяца не сможет – клиенты всё время меняются, а поесть в дороге жидкое полезно.

Ну и десерт. Пирожное «Старый замок» из меренг, шоколада и орехов.

Основой же меню станет сырная тарелка с бокалом вина на выбор – белое или красное. Всё собственного производства. Понравился сыр или вино? Можете приобрести для себя. Вот прайс. Да, согласны, цены высокие, но и продукты уникальные. Таких вы больше нигде не купите.

Просто, стильно, вкусно.

Так как в таверне будет два зала – для состоятельных посетителей и для гостей попроще, – то для небогатых будет похлёбка без изысков. Главное, сытно. А ещё там на столах будет вода и сухарики. Даже если нет у человека денег за похлёбку заплатить, то сухари помогут утолить голод.

Но всё это донести из кухни до клиентов должны люди. А их у нас нет…

– Это я виновата, месье Моро, – каялась я управляющему. – Не подумала сразу, а теперь уже поздно.

– Ничего не поздно. Успокойтесь, мадемуазель. Я правильно понял, что нам нужно десять молодых людей на должности официантов и барменов? – Киваю. Можно было и восемью обойтись, но если дают десять, надо брать. – Сегодня же напишу приятелю. У него в Марселе кулинарная школа. Далеко не все юноши могут соответствовать высоким требованиям мэтра, но желающих всегда много. Среди них есть те, кто приходит учиться, уже поработав официантом. Уверен, что он сможет направить к нам опытных юношей, не прошедших отбор.

Хорошая вещь местная магическая почта. Адресат получает послание чуть ли не мгновенно. Интересно, Эймери отправил Ивану моё письмо таким же способом или каким-то другим воспользовался?

Стоп-стоп! Об этом я думать не буду даже завтра. У меня открытие таверны на носу. Не до романтики и пустых страданий.

Ещё и дедушка Жюль с дельным, но повлекшим за собой суету и хлопоты, советом подкатил:

– Неправильно ты, хозяйка, уборные разместила, – заявил он мне, осмотрев участок. – Не пойдут бабы в один дом с мужиками нужду справлять. Невместно такое.

Я хотела было поначалу взбрыкнуть, а потом одёрнула себя – прав домовой. Это тебе не толерантный двадцать первый век, где иной раз туалеты не делятся на мужской и женский. Есть отдельные кабинки, заходи и не морочь людям голову. А кто там за стенкой кряхтит или журчит, тебе всё равно не видно.

Пришлось срочно строить похожее помещение, но только с другой стороны участка. Мальчики налево, девочки направо, если смотреть со стороны дороги. И вновь работа для водного и земного магов – один поток подводил, другой сток канализации устраивал.

Несмотря на это, в бюджет мы втиснулись.