Текст книги "Майкл Джексон: Заговор (ЛП)"
Автор книги: Афродита Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
Глава 25. HIStory
Перевод Татьяны Работновой
Когда сторона обвинения представила результаты судебной аудиторской проверки, чтобы доказать, что Майкл Джексон попал в многомиллионную долговую яму, людям было трудно поверить, что Джексон утратил контроль над своей финансовой империей. Обвинение настаивало, что денежные проблемы поп-звезды напрямую связаны с обвинениями его в заговоре, и утверждало, что финансовые неурядицы явились непосредственным результатом его подмоченной репутации.
Сторона обвинения вызвала аудитора, который обрисовал последствия привычки Джексона тратить много, в то время как возможностей заработать у поп-звезды было мало. В соответствии со словами их эксперта Дюросса О’Брайана, который работал над десятками судебных аудиторских расследований, Майкл Джексон регулярно тратил от 20 до 30 миллионов долларов в год, увеличивая свой долг, который начал стремительно расти с 1999 года.
Эксперт по бухгалтерскому делу казался абсолютно уверенным в себе, когда показал, что долг Джексона в 2003 году составлял 224 миллиона долларов. О’Брайан рассказал присяжным, что для того чтобы заполнять брешь между ежегодными доходами в размере 11, 5 миллионов долларов и огромными расходами, мистер Джексон брал многочисленные заёмы под залог своего имущества, и в частности каталога "SONY/ATV".
О’Брайан высказал предположение, что в 2003 году Майкл Джексон увяз в "непроходящем финансовом кризисе". Он пояснил, что каталог "SONY/ATV" был оценен в 1 миллиард долларов, и сказал, что Джексон постоянно в течение нескольких лет брал заемы под его залог. О’Брайан подсчитал, что доля Джексона в каталоге "Sony" составляет не более "пары сотен миллионов долларов", и объяснил, что если он продаст её, то будет ещё и должен "Sony", и ему придётся выплатить 200 миллионов долларов, ссуженные ему банком "Bank of America". Эксперт поведал присяжным, что также Джексону придётся заплатить и налоги на прирост капитальной стоимости.
– Он остался ни с чем, – сказал О’Брайан.
Указывая на ряд предостережений со стороны финансовых советников Джексона, которые те давали ему в течение нескольких лет, О’Брайан подробно разобрал последовательность кредитов, взятых Джексоном в 1999 году, с помощью которых были оплачены расходы поп-звезды. Они включали в себя 5 миллионов на юридические и профессиональные гонорары сотрудникам; 5 миллионов на охрану и обслуживание Неверленда; 2,5 миллиона на оплату страховки и 7,5 миллионов на персональные нужды. О’Брайан разъяснил бухгалтерские балансы, в которых перечислялись активы и задолженности Джексона, с уверенностью заявив, что собственный капитал Майкла ушёл в минус более чем на 200 тысяч долларов.
Но факты и цифры, приведённые О’Брайаном, не могли быть подтверждены в связи с тем, что Джексон не предоставил стороне обвинения все свои банковские балансы и бухгалтерские книги. О’Брайан, главным образом, полагался на пять коробок с перепиской между Джексоном и его финансовыми советниками и не располагал информацией за весь рассматриваемый период. Он сказал присяжным, что, с точки зрения материально-вещественного имущества, основные авуары, которыми владел Джексон, состояли из трёх вещей: каталога "MIJAC", который содержал издательские права на песни и концерты Майкла; каталога "SONY/ATV", включающего в себя библиотеку песен, авторские права на которые принадлежали "Sony" и Майклу Джексону; и ранчо Неверленд, которое оценивалось примерно в 50 миллионов.
В то время как О’Брайан продолжал детализировать внешние задолженности Майкла против его активов, казалось, что суммы, о которых шла речь – все с шестью нулями – ошеломили присяжных. Большинство людей не могли представить себе таких огромных денег, так же как не были они в состоянии понять – как Майкл Джексон мог умудриться растрачивать от 20 до 30 миллионов долларов в год. Настоящим сумасшествием казалось предположение, что Джексон позволил бы себе влезть в долги, особенно учитывая, что он имел стабильный годовой доход в 10 миллионов. На него работали лучшие в мире консалтинговые фирмы, которые занимались отслеживанием его расходов, заёмных документов, счетов на оплату и потока наличности.
Сам факт того, что обвинению было позволено поднять подобные улики и выставить на всеобщее обозрение личные финансовые дела Майкла, казался ему и его семье возмутительным. Сторона обвинения была в состоянии выставить Майкла безответственным в денежных вопросах. Они могли притянуть финансовую историю к общей картине и предположить, что эти проблемы Джексона, которые имели место во время съёмок фильма Башира, были частью мотива, который привёл его к преступному замыслу.
В отсутствии присяжных Мезеро ходатайствовал, что до суда стоит допустить только сведения о финансовом положении Джексона за период февраль-март 2003 года, и что только они могут рассматриваться как имеющие отношение к делу. Единственной уступкой, на которую пошёл судья Мелвилл, стал запрет на разглашение информации о текущем финансовом состоянии Джексона.
Обвинению же удалось убедить судью, что финансовые отчёты за более ранний период подтверждают происхождение проблем Джексона, которые имели место в 2003 году. И пятилетняя финансовая история Майкла была раскрыта присяжным в схемах и бухгалтерских балансах. Им представили обширную финансовую империю Джексона со всеми её проблемными местами и замысловатыми ссудами. Откровенно говоря, информация эта стала довольно обескураживающей для любого, кто не привык иметь дело с большими деньгами.
– Позвольте мне попросить вас о следующем – давайте предположим, что ваши умозаключения верны. Что ваши предположения о финансовом кризисе мистера Джексона в феврале 2003 года действительно верны. Вы не против? – побуждал свидетеля Мезеро.
– Нет, – ответил О’Брайан.
– Насколько серьёзны были его долги на момент февраля 2003 года?
– Что ж, ссуда банка "Bank of America" компании "Sony" составляла 200 миллионов. Ссуда "MIJAC" – 24 миллиона. Ещё следует прибавить не меньше 10,5 миллионов за неоплаченные счета, – показал О’Брайан. – Это самые крупные долги, которые сейчас приходят мне в голову.
– Давайте предположим, что все это правда, так? – сказал Мезеро. Предположим, что он не хотел продавать свою долю в каталоге "SONY/ATV" и не хотел продавать свой собственный каталог, который в 1999 году оценивался в 128 миллионов долларов, хорошо? Также предположим, что он решил просто плыть по течению и жить с теми долгами, которые вы только что озвучили, ладно? – спросил Мезеро.
– Хорошо, – озадаченно ответил О’Брайан.
– А теперь давайте предположим, что у него появилась возможность снять документальный фильм, который мог принести ему около семи миллионов долларов, так?"
– Так.
– Предположим, телекомпания "FOX" снимает то, что мы называем фильмом-опровержением. Только вот эти семь миллионов не сделали бы погоды мистеру Джексону, так ведь? – поинтересовался Мезеро.
– Да, – уступил О’Брайан.
– Так стоит ли идти на преступление ради семи миллионов долларов в подобной ситуации? – саркастически подытожил Мезеро.
Перекрёстный допрос становился все напряжённее, а Мезеро всё больше раздражала наглость штатного финансового эксперта, который основывал свой вывод о состоянии Джексона на неполной информации. Мезеро был возмущён его попыткой перед присяжными выставить Джексона живущим в богадельне. Адвокат защиты казался взбешённым, и хотя он сохранял самообладание, его тон изменился.
– Вы поделились с присяжными своим мнением относительно расходов, долгов и ликвидности мистера Джексона, верно? – спросил Мезеро.
– Верно, – произнёс О’Брайан.
– Вы находитесь здесь не для того, чтобы рассказать присяжным, во сколько оценивалось его имущество в промежуток между 2002 и 2003 годами, так?
– У нас нет точных сведений, во сколько оценивалось его имущество в указанный период, – признал О’Брайан.
Мезеро обратил внимание присяжных, что О’Брайан видел датированное 2003 годом письменное уведомление, в котором подтверждалось, что каталог "SONY/ATV" был оценен в 1 миллиард долларов. Это доказывало, что Джексон мог разрешить свой финансовый кризис в тот же год, если бы продал принадлежащую ему долю в каталоге. О’Брайан возразил, что его доля составляла лишь половину оценочной стоимости каталога, и сообщил присяжным, что Джексон ещё в 1995 году продал половину этого каталога компании "v" за 90 миллионов долларов. Тем не менее, Мезеро указал, что даже в 2003 году Майкл Джексон всё равно имел достаточный потенциал, чтобы взять ссуду под залог своей половины каталога, стоимость которой достигала 500 миллионов, а возможно и больше.
– В этом самом уведомлении в 2003 году вы увидели, что оценочная стоимость каталога составляла 1 миллиард долларов, верно? – спросил Мезеро, показывая О’Брайану письмо.
– Все верно, – подтвердил О’Брайан.
– И этот каталог включает в себя право собственности на всю музыку группы "Beatles", так?
– Я не знаю, как насчёт всех песен группы "Beatles", – запнулся О’Брайан. – Полагаю, это права на некоторые песни.
– Так на все песни или нет – вы знаете? – уточнил Мезеро
– Я не знаю.
– Знаете ли вы других артистов, права на чьи песни также входят в этот каталог?
– Да, я видел список их имён. Не могу сейчас никого конкретно назвать, но я видел, что другие артисты также присутствуют там, – подтвердил О’Брайан. – Я полагаю, также туда включена музыка, права на которую принадлежат "Sony" – изначально мне показалось, это были песни в стиле кантри-вестерн. Но думаю, там есть и другие музыканты, также как и "Beatles".
– Хорошо. На сегодняшний день кто-то оценивает этот каталог уже в пару миллиардов долларов, а кто-то даже в четыре или пять, вы в курсе этого? – поинтересовался Мезеро.
– Нет, я ничего не знаю об этом.
– Ваша работа не заключалась в оценке стоимости каталога "SONY/ATV", верно?
– Да, – сказал О’Брайан. – Но мы естественно рассматривали стоимость каталога, чтобы прийти к нашим выводам.
– Вы нанимали профессионала, занимающегося оценкой, чтобы он рассчитал вам стоимость каталога в 2003 году?
– Нет.
– Вы знали о каких-либо попытках представителей третьей стороны в период с 1999 года по март 2003 года встретиться с мистером Джексоном и представителя-
ми "Sony" с целью выкупить долю мистера Джексона в этом каталоге? – спросил Мезеро.
– Нет, я не видел документов подобной тематики, – сказал О’Брайан.
– Если бы мистер Джексон продал свою долю совместного предприятия "SONY/ATV" в марте 2003… вы следите за моей мыслью? – спросил Мезеро.
– Да, я понимаю, – подтвердил О’Брайан.
– Это позволяет нам связать все воедино, и теперь каждый согласится с тем, что мистер Джексон мог продать свою долю, правильно? – поинтересовался Мезеро.
– Я верю, что это могло произойти, да, – согласился О’Брайан.
– Да. Он мог погасить долг перед банком "Bank of America", он даже мог бы ещё остаться в плюсе на 200 миллионов долларов после уплаты налогов, не считая доходов с роялти, правда? – саркастически заметил Мезеро.
– Я ни видел этого документа, поэтому не могу вам сказать, правда это или нет, – показал О’Брайан, опустившись на место свидетеля.
Мезеро напомнил штатному эксперту, выступающему свидетелем, что артист такой величины как Майкл Джексон разъезжает по всему свету и не согласовывает со своим бухгалтером каждое сделанное ему предложение. Адвокат защиты поинтересовался, знал ли судебный специалист по аудиту, что в 2002 году Майклу Джексону предлагали 100 миллионов долларов за тур по стране – но О’Брайан не располагал подобными сведениями. Казалось, он вообще больше не мог найти слов.
Судебному финансовому эксперту пришлось признать, что он не является специалистом в области музыкальной индустрии. О’Брайан сказал присяжным, что и понятия не имел, какими возможностями мог располагать Майкл Джексон в связи с его правами на музыку и продажей по всему миру продукции, имеющей отношение к тренду "Майкл Джексон". Эксперт засвидетельствовал, что в соответствии с его сведениями, мистер Джексон никогда не был банкротом. Он весь искрутился в своём кресле, когда Мезеро вынудил его согласиться с тем, что такой всемирно известный феномен как Майкл Джексон мог разрешить все свои долговые проблемы буквально за один день – и это было абсолютно возможно.
Глава 26. Ebony and Ivory
Перевод Анны Саварино
Когда процесс близился к завершению, в присутствии жюри прошло слушание о приобщении к делу вещественных доказательств, относившихся к обвинению в сговоре. Гордон Очинклосс просил принять к рассмотрению некие конфискованные при обыске электронные письма, в которых изложена переписка команды Джексона «по управлению кризисными ситуациями», и которые имели прямое отношение к семье Арвизо. Этим обвинение хотело указать на «панику, охватившую их в то время». Предоставленные прокурорами округа Санта-Барбары документы были их попыткой свести воедино косвенные улики по делу. Они утверждали, что Майкл Джексон был человеком, жаждущим утихомирить негативно-настроенную прессу, что именно Джексон был во главе криминального заговора. У представителей обвинения было ощущение, что они располагают достаточным количеством косвенных улик, указывающих на то, что заговор возглавляла именно поп-звезда. Для укрепления своей позиции команда прокурора приобщила к делу контракт с телекомпанией «FOX TV», показывающий, сколько денег Джексону и его «сообщникам, которым не предъявлялись обвинения в рамках данного разбирательства» было заплачено, чтобы выпустить в эфир джексоновский документальный фильм-опровержение.
Офис окружного прокурора не принимал во внимание тот факт, что Джексон никогда не был связан ни с одним из электронных писем и в принципе не мог иметь отношение к телефонным разговорам своих предполагаемых соучастников. Однако, к этому вернулись позже, когда Том Мезеро указал на то, что Майкл Джексон не имел в собственности мобильного телефона, и потому вообще невозможно точно определить, с кем и когда певец разговаривал. Невозможность установления связи между Джексоном и какими-либо разговорами произвело на жюри неизгладимое впечатление.
– Защита сделала попытку через предоставление доказательств и перекрёстный допрос показать, что мистер Джексон был неосведомлённым участником этого сговора, – спорил Очинклосс. – В то же время они в некотором смысле признают, что дело всё-таки было нечисто, пусть и без участия мистера Джексона.
Очинклосс заявил суду, что продолжительная "связь" Джексона с его сообщниками, которым не было предъявлено обвинение (в частности, Марком Шаффелом, Рональдом Конитцером и Дитером Вайзнером), указывает на то, что Джексон, естественно, был связан с заговором. Также он сказал, что рассмотрение контракта с компанией "FOX" относится к делу, так как он демонстрирует наличие у некоторых соучастников Майкла Джексона финансового мотива для продолжения отношений с артистом. Существовало и второе соглашение с компанией "FOX", в соответствии с которым ещё один документальный фильм-опровержение принёс бы Джексону и его "кризисной команде" доход в размере 4 миллионов долларов.
– Миром правят деньги, – утверждал Очинклосс. – Мы не берёмся оспаривать этот мотив и в отношении соучастников. Они заинтересованы в денежной прибыли. Однако эта столь желанная ими прибыль должна была идти от успеха мистера Джексона, а не от его провала. [Доказательная единица] 406 – это контракт с телекомпанией "ФОКС" на выпуск документального фильма-опровержения. Здесь мы услышали довольно много показаний о том, сколько же денег ожидалось выручить из этого предприятия, – сказал Очинклосс. – Предъявляемый нами документ есть подтверждение этих показаний. Он необходим для того, чтобы доказать – данное предприятие было задумано с одной целью – с целью зарабатывания денег, и мистер Джексон, так же как и его соучастники, лично получил бы от него прямую прибыль.
Команда обвинения хотела показать, основываясь на косвенных уликах, что Марк Шаффел контролировал производство фильма-опровержения и должен был получить за это 600 тысяч долларов – свою долю от трёх миллионов. Очинклоссу успешно удалось включить контракт с "FOX" в список вещественных доказательств, наряду с другим документом, подтверждающим выплаты наличными предполагаемым соучастникам Джексона, исходившие из его компании "Neverland Valley Entertainment".
Стратегия обвинения заключалась в том, чтобы показать – Джексон и его люди "отдавали себе отчёт, что поступают плохо" и "осознавали наличие криминальной основы этого сговора".
Однако не существовало такого документа, который показывал бы, что Джексон был в курсе каких-либо "стратегий", касавшихся производства фильма-опровержения. Не было ни одной прямой улики, ни единого документа, которые указывали бы на то, что Джексон знал что-либо о намерениях своих людей, осуществлявших "кризисное управление". Естественно, существовали улики, доказывающие, что Джексон платил людям за подготовку фильма-опровержения, но это не означало, что Джексон знал что-либо о заговоре.
Чем сильнее команда Снеддона продавливала обвинения в заговоре против Джексона, тем более нелепое впечатление она производила. Они не видели себя со стороны, однако наблюдатели в зале суда качали головами в недоумении от обвинений, которые предъявляла прокуратура округа Санта-Барбары. Том Снеддон и его команда были настолько поглощены мелочами, что не замечали полной картины.
Пытаясь доказать наличие сговора, сторона обвинения выглядела жалко.
Перед тем как Мезеро приступил к изложению своей версии, Роберт Сэнджер, другой адвокат стороны защиты, сделал заявление о том, что все обвинения против Джексона должны быть сняты. В отсутствии присяжных Сэнджер указал на очевидную ложь в показаниях Джанет, Стара и Дейвеллин Арвизо и заявил суду, что предметом спора являются "заведомо ложные" утверждения семьи Арвизо, в том числе и самого истца, Гевина. Говоря о показаниях Гевина, Сэнджер утверждал, что обвинитель осознанно солгал относительно дат предполагаемых инцидентов, ссылаясь на показания Гевина перед Большим Жюри, в которых мальчик показал, будто первый сексуальный "инцидент" произошёл 7 февраля 2004 года или примерно в этих числах. Сэнджер убеждал: когда семья Арвизо узнала, что существует запись, сделанная Брэдом Миллером в начале феврале, на которой они поют Джексону дифирамбы, Гевин изменил даты предполагаемых инцидентов. Мальчик Арвизо заявил что, по его "воспоминаниям", первый сексуальный инцидент произошёл ближе к концу его пребывания в Неверленде – где-то в марте 2003.
– Как минимум, Арвизо решили сместить даты, – Сэнджер сказал суду. – Они изменили даты так, будто всё случилось к концу их пребывания [в Неверленде]. Они сместили даты. Это показывает, что предыдущие показания были заведомо ложными.
Сэнджер настаивал, что показания Гевина Арвизо были сфабрикованы. Адвокат защиты приводил конкретные примеры, которые ясно демонстрировали, что мальчик врал под присягой, сочиняя прямо по ходу допроса.
– Он лжёт, – настаивал Сэнджер. – Вот и все.
Однако судья Мелвилл не увидел оснований для снятия обвинений. Он пригласил присяжных в зал суда и попросил сторону защиты вызвать их первого свидетеля.
В отличие от других широко известных адвокатов по уголовным делам, не будучи высокопарным, не будучи "голливудским", Мезеро использовал стиль, противоречивший большинству традиций судебной практики, называя команду прокурора "Штатом" и представляясь каждому свидетелю словами: "Здравствуйте. Меня зовут Том Мезеро. И я говорю за Майкла Джексона".
Это было блестяще.
Мезеро приступил к изложению своей части с допроса молодого человека, 22-летнего друга Майкла Джексона Уэйда Робсона, который начал давать уроки танцев уже в возрасте двенадцати лет, а ставить хореографию к музыкальным клипам – в четырнадцать. Уэйд Робсон достиг больших успехов. Молодой человек был известен в музыкальной среде и являлся одним из личных хореографов Бритни Спирс. Из прямого допроса присяжные узнали, что Робсон встретил Майкла Джексона, когда ему было пять лет. В то время, в 1987 году, Робсон жил в Австралии и принял участие в танцевальном конкурсе, который проводил Джексон в ходе тура "BAD". Робсон сказал, что выиграл этот конкурс, призом которого была встреча с Майклом за кулисами. Он засвидетельствовал, что поп-звезда был впечатлён его танцевальным стилем, и сказал, что Джексон вытащил его на сцену в тот же вечер, радуясь возможности выступить с пятилетним малышом. Два года спустя Уэйд Робсон и его мать поехали к Джексону в надежде, что тот поможет карьере Уэйда. Они встретились с Майклом в звукозаписывающей студии в Калифорнии и показали ему записи последних танцевальных номеров Уэйда.
Молодой человек свидетельствовал, что к 1989 году они с Майклом Джексоном стали друзьями. Уэйд вспоминал, как он и вся его семья приехали проведать Майкла в Неверленд, когда ему было семь лет.
Робсон сказал, что после того первого визита он продолжал поддерживать связь с Джексоном по телефону, и что в 1991 году переехал из Австралии в Лос-Анджелес, где жил со своей сестрой Шантел, и матерью Джой.
– Сколько раз, по Вашему мнению, Вы останавливались в Неверленде? – спросил Мезеро.
– Должно быть, как минимум раз двадцать или что-то вроде этого. В районе 25 раз, – сказал Робсон.
– И Вы оставались там на разные промежутки времени?
– Да. И по большей части это были выходные, знаете. Пятница, суббота, воскресенье.
“Как думаете, сколько длился самый продолжительный период вашего пребывания в Неверленде?” – поинтересовался Мезеро.
– Знаете, я бы сказал от недели до полутора недель, – показал Робсон. – Считаете ли Вы Майкла Джексона своим другом?
– Да.
– Вы в курсе обвинений, которые предъявляются в этом деле, не так ли?
– Да.
– Знаете ли Вы, что в то время как Вы здесь сегодня сидите, в этом зале суда звучат обвинения в адрес Майкла Джексона в Вашем растлении?
– Да.
– Мистер Робсон, пытался ли Майкл Джексон когда-либо растлить Вас? – спросил Мезеро.
– Безусловно, нет, – ответил Робсон.
– Мистер Робсон, трогал ли Вас Майкл Джексон когда-либо в сексуальном плане?
– Никогда. Нет.
– Мистер Робсон, дотрагивался ли Майкл Джексон неподобающим образом когда-либо до какой-либо части Вашего тела?
Ответ был "нет".
Уэйд Робсон рассказал, что он останавливался в комнате Майкла множество раз, что они обычно вместе смотрели фильмы, играли в видеоигры и иногда устраивали подушечные бои. Что касается принятия душа с Майклом, Робсон сказал, что этого никогда не было. Он уточнил, что бывал с Майклом в джакузи, свидетельствуя, что на нём и на поп-звезде при этом всегда были одеты плавки, и что ничего неподобающего не происходило ни в джакузи, ни где-либо ещё.
Естественно, когда очередь дошла до обвинения, они не могли пройти мимо того факта, что Уэйд Робсон признался – с семи лет он спал в одной комнате с Майклом. При перекрёстном допросе помощник прокурора Рон Зонен попытался намекнуть на то, что у Робсона могли быть причины покрывать поп-звезду. Он напомнил жюри, что Джексон помог Уэйду в его карьере, указывая на то, что артист снял столь юного мальчика в нескольких своих музыкальных видеоклипах, среди которых "Black or White".
– Бывало ли такое, что Вы за раз оставались в Неверленде на много недель? – спросил Зонен.
– Я такого не припомню, – свидетельствовал Робсон. – Как я уже сказал, от недели до полутора недель. Может быть, две недели, но не помню, чтобы было больше.
– Бывали ли такие промежутки времени, когда Вы находились в Неверленде, работая с мистером Джексоном над танцевальными номерами? – хотел знать Зонен.
– Нет. В смысле, бывало мы прикалывались и танцевали в студии чуточку, но не часто, – ответил ему Робсон.
– Бывало ли такое, что Майкл Джексон, будучи на танцевальной площадке с Вами, показывал Вам какое-нибудь па и хватал Вас за промежность так, как он хватает себя на выступлениях?
– Нет. Это неправда.
– Вы ничего такого не припоминаете? – давил Зонен.
– Нет.
– Такого никогда не было?
– Нет.
Помощник прокурора пытался навести молодого человека на "правильный" ответ, но Уэйд Робсон ему не поддавался. Перекрёстный допрос приобрёл безобразный характер, Зонен раз за разом спрашивал, не случалось ли ничего неподобающего между Уэйдом и Майклом, но в ответ слышал лишь настойчивое "нет".
Наблюдателям в зале суда начало казаться, что Рон Зонен пытался затравить свидетеля, и некоторые члены жюри начали раздражаться.
– Говорю вам, ничего такого не было, – настаивал Робсон.
– Мистер Робсон, когда Вы спали, Вы не могли знать, что происходит, особенно если учесть, что Вам было семь лет, не правда ли? – язвительно заметил Зонен.
– Я думаю, что-то подобное меня непременно разбудило бы.
Пока Робсон произносил эти слова, некоторые присяжные пожимали плечали, глядя друг на друга с удивлением.
