Текст книги "Майкл Джексон: Заговор (ЛП)"
Автор книги: Афродита Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Глава 20. With A Child’s Heart
Перевод Елены Мальцевой
Атмосфера в зале заседаний стала тяжёлой, когда на место дачи показаний села Джун Чендлер. Том Снеддон пригласил маму Джорди и попросил её вспомнить 1992 и 1993 годы – то время, когда она и её сын повстречали поп-звезду. Элегантная леди с вкрадчивым голосом очаровывала. Она была моложе и привлекательнее, чем, возможно, люди ожидали. Опрашивая её, прокурор Снеддон был с ней мил и разговорчив.
Начав давать показания, Джун Чендлер казалась искренней и заслуживающей доверие, чем обратила на себя пристальное внимание присяжных. У Джун был класс. Она была обаятельна. Безупречно одетая миссис Чендлер была как картинка, будто она только что сошла со страниц журнала "Vogue". Было очевидно, что Снеддон под впечатлением от женщины. Он был совершенно уверен, что с её показаниями его дело приобретёт новую скорость.
Однако когда Джун Чендлер начала раскрывать детали о браке и разводе со своим первым мужем Эваном, о браке и разводе со вторым мужем Дэвидом Шварцом, стало ясно, что её жизнь не была такой уж блестящей, какой казалась благодаря её внешнему виду. Когда Джун сказала присяжным, что она и её сын встретили Майкла благодаря фирме Шварца, которая называлась "Rent-A-Wreck" ("Арендуй развалюху") – это выглядело так, будто до встречи с Майклом Джексоном жизнь Джун Чендлер вовсе не была такой роскошной.
Джун рассказала присяжным о том, как сильно обожала Майкла, и как умоляла артиста подождать несколько минут в здании фирмы мужа ради встречи с Джорди. Миссис Чендлер рассказала, что их первая встреча с Майклом длилась не более пяти минут. Но затем описала дружбу, которая была между ней, её двумя детьми и поп-звездой, заявляя, что отношения стали очень близкими, что она и её дети путешествовали с Майклом в места вроде Лас-Вегаса, останавливались в роскошных европейских отелях. Они шикарно проводили время вместе с королём поп-музыки.
Джун сказала, что оставалась в гостевых домиках Неверленда вместе с детьми, Лили и Джорди, и описала Майкла как "обычного парня". Она говорила о Майкле как о том, кто не имеет ничего общего с созданным им образом суперзвёзды, отметив, что Майкл был на удивление приземлённым человеком. Джун утверждала, что в течение всех их визитов в Неверленд Майкл относился к Чендлерам как к семье. Она рассказала о том времени, когда Джорди начал спать вместе с Майклом в его комнате, не показывая, что с её сыном происходило что-либо необычное, пока он находился в обществе Майкла Джексона.
При вопросах о процессе, Джун Чендлер сказала, что она была указана в иске её сына, но она никогда не подавала в суд на Майкла Джексона от своего лица. Джун Чендлер сказала присяжным, что Ларри Фельдман вёл гражданский процесс от лица её сына, повторяя, что только Джорди подавал в суд на Майкла. Тем не менее, Джун Чендлер пришлось признать, что и она, и её сын получили материальную компенсацию от того судебного процесса. И она сказала, что подписала конфиденциальное соглашение, по условиям которого она не могла писать книгу или давать интервью о Майкле Джексоне.
К изумлению прессы, освещавшей процесс, под перекрёстным допросом Мезеро Джун заявила, что она вообще не разговаривала со своим сыном Джорди больше одиннадцати лет.
Набросившись на неё по поводу дела Чендлеров и задавая вопросы о якобы имевшемся у Дэвида Шварца долге, Мезеро удалось обратить внимание, что во время судебного процесса Чендлеров у бывшего мужа Джун был долг в миллионы долларов. Но в своих ответах Джун отрицала какие-либо заявления о финансовых проблемах в прошлом.
Мисс Чендлер пыталась сохранять спокойствие во время рассмотрения денежных тем, но затем, когда вопросы приняли более резкий характер, женщина стала закрываться. Для некоторых наблюдателей Чендлер предстала охотницей за золотом. Когда она ёрзала на месте для дачи показаний, стало совершенно ясно, что эта элегантная женщина, упакованная в дизайнерскую одежду, добилась такого образа жизни благодаря деньгам Майкла Джексона.
Адвокат защиты спрашивал её об особых датах и числах, но чем пристрастнее он допрашивал Чендлер о заявленном финансовом кризисе в 1993 году, тем отчётливее присяжные могли видеть, что Джун Чендлер не допустит, чтобы её прижали к стенке. Прежде всего, Мезеро не удалось получить у Чендлер признание, что она охотилась за деньгами.
Наблюдатели находили странным то, как порой Джун Чендлер не помнила некоторые вещи. То, что Джун Чендлер утверждала, будто "не может вспомнить" точные и значимые детали о судебном процессе Чендлеров, казалось совершенно нереальным. Например, Джун не могла вспомнить – выдвигал ли Майкл Джексон ответный иск против Чендлеров за вымогательство.
Казалось, что у Джун Чендлер избирательная память. У неё были яркие воспоминания об её путешествиях с Джексоном из Лос-Анджелеса во Флориду, в Европу и обратно, но она не могла вспомнить простейших деталей о деле Джорди. Когда ей задали вопрос о её собственных финансовых нуждах и желаниях в 1993 году, она вспомнила бывшего мужа Эвана, который однажды попросил Джексона профинансировать пристройку крыла к дому Чендлеров. Но относительно себя, несмотря на то, что она принимала от Джексона несколько дорогих подарков, среди которых был браслет Cartier, Джун Чендлер клялась, что ей не нужны были какие-либо деньги от артиста.
Говоря о дружбе своего сына и поп-звезды, Чендлер заявила, что у неё никогда не было подозрений, что между Майклом и Джорди происходило что-либо недопустимое. Этот ответ вызвал у прессы оцепенение, потому что каждый ждал, что Чендлер скажет что-то – что-угодно – что могло бы нанести удар Джексону.
Вместо этого Джун сидела с гордо поднятой головой и говорила о дружбе Майкла и своего сына как о чём-то особенном. Она сказала присяжным, что Джорди одевался как Майкл, пытался подражать ему с ранних лет, даже до того, как Джорди встретил поп-звезду. Она также под-
твердила что в 1992 и 1993 годах Эван Чендлер был занят написанием сценария, из-за чего он мало времени проводил с Джорди. Поэтому она была счастлива принимать Майкла в своём доме. Майкл посвящал своё время её сыну, и она была ему очень за это признательна.
Джун Чендлер свидетельствовала, что Майкл Джексон провёл в их доме в Санта-Монике примерно тридцать вечеров и подтвердила, что она одобряла дружбу её сына с поп-звездой. Пока она говорила, в зале заседаний повисло молчание.
У людей было очень предвзятое мнение о Джорди Чендлере. У кого-то были претензии к Чендлеру и его семье за использование Джексона. Кто-то чувствовал, что Джексон был мастером маскировки. Журналисты знали, что после подписания денежного соглашения Джорди Чендлер отказался сотрудничать с властями, из-за чего каждый имел собственный взгляд на произошедшее. Во время перерывов пресса без умолку сплетничала о дружбе Джексона с юным Джорди Чендлером.
Равнодушный к сплетням и шёпоту, гуляющему по проходам зала заседания, Том Мезеро не собирался позволять печально известному иску Чендлера дополнить серьёзное уголовное дело против Майкла Джексона. Мезеро не хотел, чтобы присяжные запутались в сплетнях. Он не хотел, чтобы присяжные попались на спекуляцию и слухи.
Изначально обвинение попросило, чтобы присяжным показали сделанные в 1993 году снимки пениса Джексона, страдающего витилиго. Это ходатайство было отклонено. У Мезеро были веские причины просить судью держать присяжных подальше от скандальной улики. Улики, которая использовалась, чтобы вызвать ажиотаж по поводу претензий, которые Майкл Джексон неоднократно отрицал.
Продолжая, Мезеро рассмотрел другие линии жизни Майкла. Адвокат защиты хотел не только свести на нет все слухи, ходившие больше десяти последних лет. Он хотел напомнить присяжным об истории про Питера Пена, имя которого всегда было синонимом имени Джексона. Мезеро хотел, чтобы присяжные поняли, почему Майкл чувствовал такую привязанность к Джорди и его семье. Он попросил Джун подтвердить, что Майкл Джексон был крайне одиноким человеком. Человеком, который нуждался в настоящих друзьях.
Джун Чендлер сказала, что Майкл стал частью их маленькой семьи. Она поведала, что в каждый из тех тридцати вечеров, что Майкл провёл в их доме в Санта-Монике, он разделял с ними ужин. Когда Мезеро спросил, помогал ли когда-нибудь Майкл Джорди делать уроки, и о том, как Майкл играл вместе с Джорди в видеоигры, миссис Чендлер подтвердила, что Майкл помогал со школьными домашними заданиями и был хорошим другом её сыну.
Она сказала присяжным, что по её мнению, Майкл был "как дитя" и заявила, что именно Джорди настаивал на том, чтобы остаться в комнате Майкла в Неверленде, которую она описала как "забитую куклами" и кучей игрушек. Миссис Чендлер заявила, что много раз бывала в спальне Майкла и описала её как "комнату мальчишки, комнату большого мальчишки".
– Когда ваш сын Джордон впервые спросил, может ли он ночевать вместе с Майклом Джексоном? – спросил Мезеро.
– Я бы сказала, что примерно во время второго визита в Неверленд. Второго или третьего визита в Неверленд, потому что мальчики постоянно оставались в его комнате, так почему он не мог? Именно тогда он начал просить, – ответила миссис Чендлер.
– Вы были в курсе, что в спальне Майкла Джексона было много детей?
– Да.
– Хорошо. Вы встречали в Неверленде Маколея Калкина? – спросил Мезеро.
– Да.
– Вы встречали его родителей?
– Его отца.
– Вы не знаете, был ли там кто-то ещё из семьи Маколея?
– Его братья там были.
Джун Чендлер отвечала Мезеро отрывисто и с чёткостью, которая была осязаема. Она говорила коротко и пыталась быть непринуждённой, рассказывая о полёте на частном самолёте компании "Sony", о полёте на личном самолёте миллиардера Стива Вина, о путешествиях в Орландо, Лас-Вегас и другие курорты по всему миру.
Хотя миссис Чендлер отвечала чётко в соответствии с фактами, Майкл смотрел на неё очень пристально, и его взгляд, казалось, видел насквозь эту непринуждённость. Пока Джун Чендлер давала показания, присяжные смотрели на неё очень внимательно, люди пытались прочесть её жесты. Когда миссис Чендлер нечаянно обронила, что она никогда не имела претензий по поводу того, что Майкл находится рядом с её сыном, наблюдатели в зале заседания были словно оглушены.
– Майкл сказал вам, что он бы хотел, чтобы семья относилась к нему как к обычному человеку, верно? – спросил Мезеро.
– Верно.
– Он сказал, что не хочет быть чужаком, так?
– Так.
– И он просил вас доверять ему, верно?
– Да.
– Вы помните, как сказали адвокату обвинения в Лос-Анджелесе, что когда вы говорили со своим бывшим мужем Эваном об отношениях Майкла Джексона с вашей семьёй, Эван увидел в этом прекрасную возможность для Джорди не беспокоиться до конца своей жизни? – спросил Мезеро.
– Не могли бы вы повторить вопрос? – запинаясь, проговорила миссис Чендлер.
– Вы говорили адвокату обвинения, что ваш бывший муж Эван, отец Джорди, сказал вам, что отношения с Майклом – прекрасная возможность для Джорди не беспокоиться до конца жизни?
– Да, – ответила миссис Чендлер.
– И для вас это означало, что Майкл Джексон будет поддерживать вас до конца вашей жизни, верно?
– Нет.
– Это то, что имел в виду ваш муж, говоря это, правильно?
В этот момент прокурор Снеддон подскочил с места и рухнул обратно, с жаром протестуя против линии вопросов защиты. Когда лицо Снеддона стало ярко красным, судья дал ему знак, чтобы тот успокоился. Судья Мелвилл поддержал протест, сделал он это с оттенком сарказма, что заставило некоторых людей в зале суда громко рассмеяться. У Мелвилла был свой стиль, он использовал намёки на сарказм, чтобы держать Снеддона в хладнокровном состоянии. Но Снеддон не унимался и каждый в зале мог почувствовать его ярость. Прокурор Снеддон был в бешенстве от того, что Мезеро смог развернуть показания свидетеля в свою сторону. Мезеро с успехом выставил Джун Чендлер жадной до денег.
Даже после поддержки протеста Снеддона, Мезеро не позволил вопросу о гражданском процессе сойти на нет. Мезеро не нужен был смех. Он не хотел, чтобы люди прицепились к иску Чендлеров и ментальности семьи Чендлеров. Мезеро хотел, чтобы присяжные поняли, что семейство Чендлеров хотело, чтобы Майкл Джексон обеспечил им счастливый билет в жизнь. Вытащив на поверхность детали, Мезеро каждому в зале заседаний дал понять, что благодаря Джексону, перед Чендлерами открылся путь, ведущий к людям вроде Элизабет Тейлор, Нельсона Манделы и другим королевским особам по всему миру.
Чем больше Джун Чендлер пыталась оспорить потрёт семьи Чедлеров, который нарисовал Мезеро, тем больше это выглядело так, словно она протестует слишком много. Казалось, что Джексон дал Чендлерам попробовать хорошую жизнь, показал им жизнь в лучах славы и успеха, и, вкусив немного мира Джексона, семейство Чендлеров не захотело его покидать. Попробовав роскошной жизни, Чендлеры захотели ещё.
Мезеро спросил Джун о её встречах со знаменитым частным детективом Энтони Пеликано. Мезеро поинтересовался, помнит ли она как сказала Пеликано, что "Эван хочет денег". Он спросил её, говорила ли она когда-нибудь Пеликано, что "Эвана заботит только то, что касается денег". Но Джун Чендлер не помнила.
Миссис Чендлер свидетельствовала, что встречалась с Энтонии Пеликано по крайней мере три или четыре раза, но не помнит, что обсуждалось на этих встречах. Разумеется, суть бесед Чендлер с Пеликано сводилась к спекуляции, не допустимой в суде. Но вопросы Мезеро остались без ответов, из-за чего тайные встречи Джун Чендлер и Энтони Пеликано повисли в воздухе, заставляя каждого с ещё большим подозрением задуматься о мотивациях, скрытых за иском Чендлеров.
– Вы помните, как говорили Майклу Джексону: "Ты словно Питер Пен. Каждый хочет быть рядом с тобой круглые сутки?" – спросил Мезеро.
– Да, – почти шёпотом ответила миссис Чендлер.
– Хорошо, вы помните, как на встрече с мистером Пеликано он сказал вам: "Это чистой воды вымогательство?" – спросил Мезеро.
В этот момент Снеддон подскочил с протестом. Протест был принят на основании того, что это показания с чужих слов, и Мезеро пошёл дальше.
– Вы помните встречу с адвокатом Робертом Шапиро? – спросил Мезеро.
– Да, – подтвердила миссис Чендлер.
– Когда она состоялась?
– В офисе Ларри Фельдмана.
– Сколько у вас было встреч с Робертом Шапиро?
– Я не помню.
– Вы знаете, почему он присутствовал на встрече? – спросил Мезеро.
– Думаю, что он был частью юридической команды Майкла Джексона, – ответила Чендлер.
– Кто? Роберт Шапиро?
– Мне так кажется. Я не помню.
– Ведь Роберт Шапиро был там потому, что он адвокат защиты в уголовных делах, верно?
Том Снеддон пытался предотвратить дальнейшие вопросы о Шапиро, о вымогательстве, об исках, выдвинутых Майклом Джексоном против Чендлеров в 1993 году, но судья Мелвилл отклонил его протесты. Свидетелю велели ответить на вопросы, но Джун Чендлер не могла вспомнить деталей, касающихся ответного иска о вымогательстве, выдвинутого Майклом Джексоном.
Она сказала, что была не в курсе, что Роберт Шапиро был частью юридической команды Чендлеров, не знала, что Шапиро консультировал семейство Чендлеров как уголовный адвокат. Ещё миссис Чендлер не знала, что Роберт Шапиро представлял другого адвоката Чендлеров, Барри Ротмана, который был обвинён адвокатами Джексона в неэтичном поведении относительно Майкла Джексона. Ротман не понёс никакой ответственности.
Мезеро хотел, чтобы стало известно, что семья Чендлеров получила юридическую консультацию от первоклассного адвоката по уголовным делам, что некоторое время против них был выдвинут иск за вымогательство. Но Джун Чендлер сказала, что у неё не особо отложились в памяти встречи со знаменитым адвокатом О’Джея Симпсона.
Миссис Чендлер заявила, что она не помнит в точности ни один из своих разговоров с Робертом Шапиро, и вела себя так, будто плохо понимает кто такой Шапиро. Казалось, что тут она уже перегибает палку.
Несмотря на то, что семейство Чендлеров встречалось с Робертом Шапиро в его офисе "Centure City", и Джун встречалась с Робертом Шапиро в офисе Ларри Фельдмана, каким-то образом знаменитый Роберт Шапиро не произвёл на неё впечатления.
Когда прекрасная миссис Чендлер покинула место для дачи показаний, многие из присяжных не выглядели впечатлёнными. По их лицам было очевидно, что Джун Чендлер не стала хорошим свидетелем. В особенности женщины из совета присяжных словно видели её насквозь.
Глава 21. She’s Out Of My Life
Перевод Татьяны Работновой
В первый день, когда мать обвинителя появилась перед фотографами, она прятала своё лицо под капюшоном. В тот момент, когда женщина вошла в здание суда, Кэтрин Джексон в одиночестве сидела в первом ряду. Мама Майкла встретилась с Джанет «Джексон» Арвизо лицом к лицу, когда рядом не было ни Джо, ни Тито с Джермейном, ни Рэнди или Джеки – никого из тех, кто обычно присутствовал с зале суда во время процесса. На лице её появилось недовольное и печальное выражение от одного только вида Джанет, и она закрыла глаза на добрых полминуты, пока укутанная женщина проходила через весь зал к своему месту.
Когда Джанет медленно совершала свой путь к месту свидетеля, вид 36-летней женщины не имел ничего общего с телеверсией той Джанет Арвизо, которая появилась в фильме-опровержении. Это видео, запечатлевшее Джанет и троих её детей, восхваляющих Майкла за его помощь в излечении Гевина от рака, никогда не показывалось по телевидению. Но запись демонстрировалась присяжным столько раз, что к тому моменту, когда Джанет начала давать показания, наблюдателям в зале суда казалось, будто они её уже знают.
Поклонники Джексона знали эту запись наизусть и от души веселились, повторяя ключевые фразы из интервью, в котором Джанет заявляла, что она была "угнетённой" и всеми забытой. На том видео Джанет Арвизо, даже если бы захотела, не могла бы быть более драматичной. Она рассказывала разного рода жалостливые истории, утверждая, что до того, как Майкл проявил интерес к её семье, она жила на грани нищеты, была вынуждена кормить своих детей кашей на ужин, и у неё часто не было даже надёжной крыши над головой. На протяжении всего интервью из фильма-опровержения Джанет делала странные заявления. Она уверяла, что её и детей заставляли спать в сарае. Заявляла, что её бывший муж только прикидывался хорошим отцом.
На записи Джанет добрую часть времени поносила своего предыдущего мужа Дэвида, биологического отца троих её детей. Но ещё больше времени она потратила, восхваляя Майкла Джексона за то, что он был тем самым человеком, который пришёл к ней на помощь, называя Майкла посланником Божьим, хорошим человеком и "добрым семьянином".
Фильм-опровержение породил определённые ожидания и впечатления у присяжных, чего Джанет явно не ожидала. На записи она предстала, как эффектная молодая женщина с длинными волнистыми волосами, ярко накрашенными губами и прекрасной фигурой в форме песочных часов. Но та женщина, которой она была раньше – женщина, которой была Джанет рядом с Майклом Джексоном – осталась лишь кадром на видеоплёнке.
В зале суда Джанет говорила несвязно и нелогично. Не только её внешность поблекла, но и, казалось, сама её личность изменилась. Не было больше эффектной девушки, Джанет Арвизо стала загадкой. Стоя на месте для дачи свидетельских показаний, порой она выглядела, как ребёнок, и часто действовала инфантильно.
Когда она говорила, создавалось впечатление, будто она меняет маски, по очереди выдавая разные образы и разные личности. Были моменты, когда 36-летняя женщина выглядела, как неряшливая домохозяйка. Она преподносила себя в виде загруженной матери, которая слишком устала, чтобы привести свой внешний вид в порядок. В любом другом случае подобная тактика могла бы сработать, могла бы помочь ей заработать некоторую симпатию, но Джанет знала, что она находится в центре всеобщего пристального внимания.
Определённо, она могла бы надеть деловой костюм, зная, что мировая пресса была очень заинтересована в ней, что люди из каждого уголка планеты были там, чтобы в своих репортажах во всех подробностях описать её появление в зале суда. Как только Джанет опустилась в кресло свидетеля, переполненный прессой зал достал блокноты.
Все присутствующие в зале суда были шокированы тем, насколько внешний вид Джанет изменился за 2 года. Люди обращали внимание на это, сплетничая о том, что она прибавила в весе, перестала стильно одеваться и забыла свои секреты красоты, бросив пользоваться какой бы то ни было косметикой. Волосы её стали короче, лицо – шире, и одета она была, как маленькая девочка – в розовый спортивный свитер, а в волосах у неё блестели шпильки с дешёвыми звёздочками.
Что касается её поведения, Джанет была какой-то суетливой, не было больше той уверенной женщины, что мы видели на записи. Стоя перед присяжными, она очень редко говорила что-то, имеющее смысл, и очень редко вразумительно отвечала на прямо поставленные вопросы.
Много раз Джанет принималась плакать перед присяжными. Однако её слезы выглядели неестественно.
Когда она первый раз начала давать показания, Джанет разрыдалась и попросила присяжных не судить её строго. Это было неуместно, и люди заметили, что она заставила некоторых членов жюри присяжных почувствовать себя неловко. Она была странной особой, принимающей странные решения.
Во время дачи показаний Джанет решила не смотреть на Майкла Джексона, равно как и на Рона Зонена – представителя обвинения, проводящего её первоначальный допрос.
Люди находили странным, что Джанет предпочитала высказываться и свидетельствовать, глядя только на присяжных, и отказывалась смотреть куда-либо ещё.
Следуя какой-то странной логике, казалось, Джанет думала, что она сможет выиграть это дело, если будет обращаться непосредственно к присяжным. Но судебная система работает иначе. Чтобы представить предмет обсуждения в более тёмном свете, Джанет многократно впадала в гнев, тыкала пальцем в присяжных и грубила им. Члены жюри присяжных, высказывавшиеся позже, поделились, что поведение Джанет им казалось отвратительным и странным.
Джанет Арвизо вызывала у людей раздражение.
Мать обвинителя давала показания три дня подряд, всегда прикрываясь капюшоном от свитера по пути в зал заседания. Каждый день она пробиралась сквозь толпу репортёров, которым все никак не удавалось получить её чёткий снимок. Из-за того, что Джанет была замужем за человеком по имени Джей Джексон, она потребовала, чтобы суд обращался к ней, как к "Джанет Джексон", но судья Мелвилл отказал в этом. Судья пояснил, что это может создать путаницу, и для обеспечения нормальной работы суда она будет именоваться Джанет Вентура Арвизо.
Ещё до того, как она вошла в зал суда, сторона защиты подала протест против заявления Джанет, что она, в соответствии с Пятой Поправкой, имеет право не давать показаний о мошенничестве, связанном с её обращением за социальной материальной помощью.
Представители защиты считали, что Джанет Арвизо не имеет право выбирать, относительно какой темы ей давать показания. Защита указывала на то, что Джанет оформила прошение для получения материальной помощи, обращённое в службу социальной защиты, а также продовольственные карточки, пособие по нетрудоспособности и пособие по безработице – несмотря на то, что у неё был персональный банковский счёт, на котором лежали тысячи и тысячи долларов, которыми она могла воспользоваться.
Но прошение Джанет о её праве, гарантированном Пятой Поправкой, было удовлетворено, и в Калифорнийском суде она могла доказывать свои обвинения, не свидетельствуя против себя перед присяжными.
Естественно, Снеддон рассчитывал, что присяжные не услышат никаких деталей относительно предъявленных Джанет обвинений в мошенничестве в области социальных выплат. Окружной прокурор надеялся – упоминания о том, что Джанет Арвизо ходатайствовала о применении Пятой Поправки в связи с фальсификацией ею документов, не будет.
Чтобы быть справедливым по отношению к обеим сторонам, судья Мелвилл решил, что он сам проинформирует присяжных о решении Джанет Арвизо прибегнуть к привилегии, предоставляемой ей Пятой Поправкой. Более того, Мелвилл постановил, что он позволит стороне защиты представить доказательства по делу об обвинении Джанет в мошенничестве в ходе выстраивания ими линии защиты. Позже сторона защиты вызвала дипломированного судебного аудитора, а также эксперта по мошенничеству в области социальных выплат с целью доказать, что Джанет Арвизо пользовалась буквально любым предоставленным государством источником для получения денег, даже тем, на который она не имела права.
В то время, как Джанет Арвизо находилась под присягой, судья Мелвилл уведомил присяжных, что мисс Арвизо ходатайствовала о применении Пятой Поправки в связи с обвинениями её в мошенничестве в области социальных выплат и лжесвидетельстве. Тотчас же присяжные заседатели бросили на неё неодобрительный взгляд. Ещё до того, как Джанет открыла рот в суде, плохое начало уже было положено.
Во взглядах присяжных скользило презрение.
Окружной прокурор Санта-Барбары не дал Джанет неприкосновенности от предъявления ей иска по делу о мошенничестве с социальными выплатами. Поэтому через полтора года после того, как суд над Джексоном завершился, в ноябре 2006, Джанет Арвизо была признана виновной в обмане налогоплательщиков Америки посредством подделки документов для выделения ей социальной помощи. По всей видимости, Джанет не думала, что мошенничество с социальными выплатами станет тем, за что её привлекут к ответственности. Очевидно, она была слишком сосредоточена на том, чтобы в уголовном процессе против Майкла Джексона был вынесен обвинительный приговор. В таком случае за ним последовал бы гражданский процесс, который бы завершился так же в её пользу. Джанет Арвизо казалась ослеплённой миллионами долларов. Создавалось впечатление, будто она была не слишком обеспокоена тем, что её личная жизнь оказалась выставлена на всеобщее обозрение. Возможно, перспектива стать очень богатой затмила всё то отвратительное, что могло бы открыться.
Джанет Арвизо согласилась давать показания без права неприкосновенности, и Рон Зонен поспешил убедить присяжных в том, что мисс Арвизо – богобоязненная женщина, женщина, которая жила тяжёлой жизнью, которая страдала от болезни и бедности, которая прошла через много трудностей. Зонен хотел вызвать столько симпатии к ней, сколько было вообще возможно, и он попросил Джанет озвучить детали того, какого быть матерью четверых детей, и того, что она со своим новым мужем недавно подарили жизнь 8-месячному малышу. Затем он попросил Джанет рассказать присяжным о тяжёлом раке Гевина и той ситуации на грани жизни и смерти, которая привела семейство Арвизо в дом Майкла Джексона.
Не новичок в высокопрофильных делах, заместитель окружного прокурора Санта-Барбары, Рон Зонен, был сильнейшим среди трёх представителей стороны обвинения. Он был отлично подготовлен и ясно мыслил, никогда не выказывал такого неистовства, как Том Снеддон, и никогда не терял контроль над собой.
Рон Зонен был остёр на язык и также умён, как остальные в команде обвинения. В добавок, он имел преимущество в том, что был приземлённым, в отличии от Гордона Очинклосса, который казался высокомерным и обладающим чувством высокой собственной значимости. Из всех троих Зонен был самым приятным персонажем. Он обладал харизмой. Он был остроумен. Когда Зонен говорил – люди слушали.
Но наличие такого свидетеля, как Джанет "Джексон" Арвизо, не оставило Зонену ничего лучшего, как балансировать на проволоке, натянутой над пропастью.
Джанет Арвизо была главной фигурой в выдвинутой прокурором теории преступного заговора, который вменялся в вину Джексону. Прокурор вызвал мать обвинителя на место свидетеля в попытке доказать, что Майкл Джексон и его сотрудники были в тайном сговоре, целью которого было удержание Джанет и её детей в Неверленде против их воли. Под конец Джанет пожаловалась, что она и её семья были пленниками Неверленда в течение нескольких недель после их поездки в Майами. Их принуждали там оставаться до тех пор, пока они не согласились сняться для фильма-опровержения в ответ на документальную передачу Башира.
Джанет поведала присяжным, что её "плен" начался, когда она получила звонок от Майкла, который попросил, чтобы семья присоединилась к нему в Майами для дачи пресс-конференции по поводу передачи Башира. В соответствии со словами Джанет, Майкл лично позвонил и сказал ей, что её семья, возможно, находится "в опасности". Она заявила, что Майкл был единственным, кто хотел, чтобы члены семьи Арвизо присоединились к нему в Майами, и таким образом обезопасили себя от якобы имеющейся "смертельной опасности".
Джанет рассказала присяжным, что когда она прибыла в Майами 7 февраля 2003 года, Майкл Джексон решил, что в пресс-конференции нет необходимости. Она утверждала, что Джексон и его люди пристально наблюдали за ней и не позволили ей посмотреть премьерный показ документальной передачи Башира в США, которая как раз шла в то время на канале "ABC".
Когда Джанет начала вдаваться в детали относительно её поездки в Майами, она сказала, что в начале февраля 2003 года она и её дети перелетели через всю страну на частном самолёте вместе с кинозвездой Крисом Такером. Они с детьми направились в отель "Turnberry Resort" на севере Майами, где остановились в собственном номере, а затем встретились с Майклом Джексоном в его президентском люксе. Джанет пояснила присяжным, что её детям делали массаж в спа-салоне при отеле, но пожаловалась, что большую часть их времени они провели с Майклом, запершись в его огромном гостиничном номере.
Джанет утверждала, что когда она была в Майами, ей действительно не представилось возможности насладиться прекрасными условиями шикарной гостиницы. Она проводила свои дни с Майклом, Принсом и Пэрис, которым составлял компанию Фрэнк Касио, его младшая сестра Мари Николь и младший брат Альдо, которого Джексон называл "Малыш Рубба".
У Джанет было много жалоб относительно её пребывания с Майклом в отеле "Turnberry", которое, по её ощущениям, напоминало деловую поездку. Джанет дала понять, что её дети были счастливы стать гостями Майкла на несколько вечеров, но, тем не менее, иносказательно посетовала, что все они не провели ни минуты за пределами гостиницы из-за огромного интереса прессы.
Позже в зал суда внесли вещественные доказательства, демонстрирующие, что представители СМИ делали звонки Джексону, на которые он ответил, 6 февраля 2003 года, на следующий день после британской премьеры передачи "Жизнь с Майклом Джексоном". Они включали подтверждения звонков от изданий "Extra!" и "Entertainment Tonight", от шоу "CBS Early Show" и "Good Morning, America", от новостной передачи "SkyNews London", а также личные звонки от Ларри Кинга и Барбары Уолтерс. Это был удивительный список.
