Текст книги "Тролли, единороги и болоньезе (ЛП)"
Автор книги: Адриен Тома
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 34. Раздор
– Сколько тебе лет?
Вопрос Амалии застал Александра врасплох. Он рассмеялся.
Друзья почти доехали в Аскету. Марк и Дирт держались немного сзади. Вожак отпустил волков домой, а Оксет наотрез отказалась возвращаться без компании вожака, под предлогом, что именно ему Эдвард доверил дочь. Спорить было бесполезно. Девочка сейчас как-то обиженно поглядывала на Амалию.
– Много, Mirum. Скажем так: взгляни на Дирта, если бы не мои способности мага, я выглядел бы примерно так же, – парень прищурил глаз, закрываясь от солнца.
– Это вряд ли, – прохрипел наёмник.
– Ты сама можешь остановить старение в любом понравившемся тебе возрасте. Вожак, смотрю, этим пользоваться начал поздновато, – Александр обернулся.
Марк вскинул бровь.
– Я недостаточно хорош для тебя? – подъезжая к ним, проронил волк.
Ксандр пожал плечами и подмигнул:
– А ты для меня старался?
Амалия засмеялась.
Подъезжая к воротам, друзья встретились с двумя стражниками. Один из них провёл взглядом по присутствующим с нескрываемым отвращением.
– Добрый день. Нам нужно в дом Аваиры Рокстер, – вежливо произнесла Амалия.
Стражники переглянулись.
– Этому въезд не разрешён. Он знает, – мужчина кивнул в сторону Дирта.
Наёмник ухмыльнулся, но возражать не стал. Магичка с вопросом посмотрела на Варринга. Тот пожал плечами:
– Чего ты с ними разговариваешь? – он раскинул мужчин в стороны, упрямо проходя в ворота.
Один из стражников потянулся к мечу.
– Идиот, не вздумай! – он бросился к другу, и, перехватывая его руку тихо прошипел: – Достанешь оружие, и Медведь достанет своё.
Александр издал смешок. Соул сел на ограждение и громко закаркал. Оксет схватилась за руку Марка, опасаясь драки. Вожак погладил девочку по плечу и крепко сжал её ладонь.
– Отброс, умалишённая, любитель малолеток с пассией, и сиротка-подкидыш. Собрали всех ублюдков под крышей. А когда-то город Аскета была самым «чистым», – стражник сплюнул на землю.
Каждый из присутствующих хорошо расслышал эту фразу, несмотря на то, насколько тихо та была произнесена. Дирт остановился.
– Иди, пока мы не передумали! – крикнул мужчина, обращаясь к наёмнику.
– Задницу береги, – прохрипел Дирт.
Наёмник тяжело дышал. Амалия осторожно взяла его за руку, боясь подступающей ярости.
– Идём, они того не стоят, – прошептала девушка.
Дирт грубо одёрнул её руку, не сводя глаз с мужчины. Тот покраснел, но прочесть страх в его глазах было тяжело. Он вскинул голову, давая понять, что от своих слов не отказывается. Марк с силой потянул Дирта за плечо и развернул на дорогу.
– Дом Аваиры там? – указывая пальцем, спросил волк. – Я не был внутри города.
Наёмник кивнул и громко выдохнул носом. Он обогнал друзей и первым постучал в дверь. Ведьма открыла и осмотрела собравшихся гостей на пороге. Она мягко обняла Варринга, и тот быстро прошёл внутрь. При виде Амалии Аваира демонстративно сложила руки на груди.
– Прости, – произнесла магичка, протягивая ладони для объятий и склоняя левое ухо к плечу.
Женщина молча прижалась к бывшей ученице и долго её не отпускала. Обиды друг на друга постепенно растворялись, а камень, что висел грузом на душе у женщины, наконец, исчез.
– Даже не извинишься в ответ? – Амалия улыбнулась.
– Конечно, нет, ты же знаешь, – Аваира задрала нос.
Ведьма подмигнула Марку, хлопнув того по спине, и впустила Оксет с вожаком в дом. На пороге остался Александр. Он улыбнулся, полностью повторяя движения Амалии. Аваира отошла назад, закрывая дверь перед носом мага.
– Ты не соскучилась, soror? – спросил кот через запертую дверь.
– Тебя не впущу, убирайся! – громко крикнула ведьма.
Александр ухмыльнулся, заглядывая в окно, и ловя на себе яростный взгляд Аваиры, произнёс, чтобы та прочла по губам:
– Когда ты напоминаешь мне мать, я не могу на тебя злиться.
***
Гертруда училась справляться с новорождённой дочерью. Совмещать руководство ковеном, контроль над обучением новых учениц, решение конфликтов между ведьмами, отчётность перед династией Бёргригов и заботу о младенце, удавалось с трудом. Верховная ведьма сбилась со счёта, сколько кругов обошла по маленькой, но уютной детской комнате, чтобы дочь, наконец, уснула. Гертруда отказывалась от любой помощи, и доверяла Аваиру лишь отцу, но тот бывал в Крополисе крайне редко. Подруги уговаривали женщину, убеждая, что у всякой ведьмы есть помощницы по воспитанию, но Гертруда привыкла принимать решения, опираясь лишь на свои личные убеждения. С момента появления малышки, она твёрдо решила, что никому не доверит растить её дочь.
Ведьма испуганно подпрыгнула, замечая Двуликую женщину в углу детской.
– Я рассчитывала, что ты ещё долго не появишься.
Гертруда отвела взгляд, убирая ткань с лица хнычущей Аваиры.
– Я оставила на окне букет подснежников. На языке цветов, они пророчат новую жизнь, – не раскрывая губ произнесла Двуликая.
– Достаточно иронично получить их от тебя, – ведьма фыркнула. – Я бы пожелала принять в знак подарка ещё месяц твоего отсутствия.
Двуликая молчала, разглядывая Аваиру.
– Но раз уж ты пришла, – Гертруда провела по черным волосам уже уснувшей девочки, – может, скажешь что-то о ней?
– Её судьба – жизнь во дворце. И ты сделаешь всё, чтобы Аваира попала в столицу.
Верховная замерла и побледнела.
– Аваира займёт моё место. Крополис – её дом! Я не позволю ей ввязаться в дворцовые интриги, где чуть что, её казнят, обвиняя в грехах, и сделав жертвой грязных игр. О, я знаю, как там всё устроено. Нет. Никогда я не приложу руку к такой её судьбе. Разве что сделаю всё возможное, чтобы жизнь её никогда туда не привела.
Двуликая ухмыльнулась.
– Ты сама задала вопрос. Я лишь поздравила тебя честным ответом. Если ты не готова к нему – не спрашивай.
Гертруда отвернулась.
– Что связывает мою дочь, месяца отроду, с проклятым семейством Бёргиригов?
– Я не говорила, что с семейством.
Ведьма обернулась, вглядываясь в равнодушное лицо Двуликой. Та кивнула, прощаясь, и исчезла, так же бесшумно, как и появилась. Гертруда наклонилась над спящей Аваирой и погладила её по голове.
– Вот бы ты мечтала о птицах в садах Сиарита, о платьях из лавки мадам Акифы, что в Сателлите, ненавидела книги, и плохо запоминала значение магических камней. Хоть бы ты стала мечтательницей. Как бы я хотела, чтобы ты не стала такой, как я.
Гертруда повязала над кроваткой Аваиры небольшой малахит на кожаном шнурке и тяжело вздохнула. В глубине души она знала, что самые глубокие страхи нашего сердца всегда сбываются, а значит, ей ещё предстоит война с маленькой копией себя.
***
Не шевелясь, Аваира сидела за столом, пока Амалия нервно расхаживала по комнате. Дирт, опираясь о дверной косяк, переглядывался между беспокойным лицом Александра и не сводящим глаз с Амалии, Марком.
– Это был точно он. Туман. И там, среди гостей, каждый из нас видел его, – ещё раз произнесла магичка, как будто убеждала саму себя, а не присутствующих.
Аваира прищурилась и уверенно проговорила:
– Теперь мне ясно, отчего я так и не смогла никакими путями попасть к Сигурду.
– Наконец-то я понял, кем был послан тот Варринг в столице, – Александр закатил глаза. – Долго не мог уложить в голове, кто заказал его. Но смущало даже не это. Почему после неудачи, попыток никто не повторил? Кто-то очень не хотел, чтобы его личность раскрыли, верно, sorror?
Аваира недовольно свела брови:
– Нам нужны списки всех, кто был на балу. Дирт?
– Не уверен, – наёмник мотнул головой. – Пирома просить больше не могу.
– Может попробовать поговорить с Имашем? – магичка остановилась.
Александр цокнул языком.
– Говорил, не друг он. Не может им быть. Да и что ты ему скажешь? Ваше Высочество, у тебя под боком Туман? И когда он спросит, пришла ли ты примириться, или снова что-то нужно, то тебе и вправду снова…
Амалия закусила губу, хватаясь пальцами за подвеску в виде веера.
– Поняла я. Но и принц чуть ли не единственный кто может хотя бы приблизительно догадаться, кто во дворце самый влиятельный, подозрительный и странный, – магичка почесала висок и резко опустилась на стул. – Например, Пиром… у меня от него мурашки.
Повисла тишина. Аваира думала.
– Туман показал мне рождение сына, – глядя на серые лица друзей, продолжила Амалия. – Вернул то воспоминание. Он сделал это только ради того, чтобы принести боль. Только ради того, чтобы отыскав Эвана, сделать мне ещё хуже. И будем честны, он найдёт его быстрее. И сделает.
Говорить было нечего. Каждый из присутствующих здраво оценивая сложившуюся ситуацию и произошедшие события, прекрасно осознавал, что шансов победить Тумана, гораздо меньше, чем побороть чёрного духа. Вспоминая, сколько жизней было отдано лишь на единого слугу Тумана, тяжело было осознавать, сколько смертей придётся увидеть, столкнувшись с Владыкой чёрных духов.
Ведьма дала Оксет баночки и украшения, и попросила оставаться на втором этаже. Большего девочке и не нужно было. Амалия сидела в углу комнаты и наблюдала, как постепенно разгорается скандал. Вот уже несколько часов Александр подробно рассказывал обо всех событиях, что им двоим, пришлось пережить ради небольшой и провальной победы над Марид.
– Вы могли погибнуть! Ах, сколько же бед ты принёс мне! – Аваира нависла над Александром, как туча. – Обратись вы ко мне, знали бы, кто эти женщины в доме, что делать с зельями Доминики, и чего ожидать!
Парень сидел в кресле, молча, и никак не реагируя на претензии, отпивал из кружки заваренный чай.
– Марид была обезоружена неожиданностью. А если бы она знала, что ты её ищешь, что там засада? Чёрного духа не победить двум умирающим магам, неужели неясно?! – ведьма, держа ладони на талии, тяжело вздохнула.
– Не переживай за меня так, я большой мальчик, – улыбнулся Александр.
– Ненавижу. Я тебя ненавижу! Ты явился в мой дом, разыграл целый спектакль, забрал Амалию, пообещав ей то, что так и не дал, к тому же чуть не убил её!
– По описанию сразу будет ясно, кто сжёг деревню, – прохрипел Дирт. – Арье чуть ли не глава Мидла, и, конечно же, ему будут нужны ресурсы на восстановление домов. Его тоже нужно было убить. Я поеду к нему и постараюсь это уладить. Сигурд будет в ярости.
– Плевать на короля, – твёрдо заявил вожак. – В битве участвовали бы все стихии, обошлось бы без жертв и ранений, если бы ты попросил помощи у меня, – он присоединился к Аваире в претензиях к Александру, но быстро нашёл слова и для других присутствующих в доме. – Чувствую себя полным идиотом. Я бросил все силы на поиски Йена и Лии, а вы всё знали, – обращаясь уже к Аваире, возмутился Марк, отворачиваясь. – Амалия, почему ты хотя бы не написала?
– У меня вообще слов нет! Ладно, Александр, – Аваира с пренебрежением окинула взглядом парня, и тот вопросительно вскинул бровь, – но ты, Амалия, почему мне не рассказала?
– Или мне, – добавил наёмник.
– Чем ты-то думала?! – окончательно выходя из себя, ведьма повысила тон.
Глаза всех в этой комнате были направлены на девушку. В отличие от Александра, который, казалось, никогда ещё не был так спокоен, Амалия, чьё сердце билось бешеным темпом, хотела расплакаться.
– Да мне восемнадцать лет! Восемнадцать! Это всё, что я помню! – молчавшая все часы до этого момента магичка, взорвалась, переходя на крик. Все тут же затихли. – Я будто в чужом теле! Кого-то я обидела, с кем-то не объяснилась! Кого-то убила. Мужа, например!
Марк опустил голову, погружаясь в мысли.
– Я умерла! Ясно?! Амалии нет, а я… Я не знаю что я такое. «Ревенант»! Никто не спросил, каково мне! Я мертвец среди живых людей, которые прекрасно знают меня, любят, ненавидят, держат обиду, ищут, завидуют или восхищаются. А я не знакома с вами! И с тобой я не желала ехать, и с тобой! – она по очереди повернулась к Дирту, потом к Александру. Глядя в желтоватые равнодушные глаза девушка продолжила: – Почему я хотела быть вместе с Томасом? Да потому что и «на дне реки» есть свои прелести! Я чувствовала себя по-настоящему счастливой девушкой! Обычной! Мы танцевали вечерами до восхода, гуляли у ручья и пели песни большой компанией, а днём подрабатывали на мельнице. Я просто жила! Я не была товаром, не была ученицей ведьмы, не была матерью «следующего вожака», не была вдовой и не была разыскиваемой! Не была наёмницей или магичкой! Я была, – голос девушки сорвался, и она обвела взглядом всех присутствующих, – человеком. Что ещё я сделала не так, кроме того, что погибла? Может, не стоило меня возвращать?
Аваира возмущённо открыла рот, собираясь ответить, но Амалия не дала ей такой возможности.
– Что, я веду себя как ребёнок?! Потому что я он и есть!
Амалия вылетела из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.
– Мне прилетело ни за что, кстати, – Александр скривился.
– Оставьте её, – Дирт почесал бороду. – Надо отдохнуть. Всем. Утром соберёмся.
Наёмник мягко приобнял ведьму, успокаивая её. Аваиру трясло от воспоминания, которое она всячески избегала. Ведь именно то решение о некромантии, изменило жизни всех присутствующих в комнате, раз и навсегда.
Глава 35. Луна
Посреди моря, медленно, без чёткого направления, плыл одинокий плот. Серая пена омывала потрескавшиеся края дерева и пропитанный солью стягивающий канат. Навязчивый мотив знакомой всем морякам песни засел в голове. Расчёсывая волосы рыбьими костями, юная сирена, умостившись на выступе, и похлопывая в такт крыльями, напевала монотонную песню:
В Его тихом море одна лишь мгла.
На мозольных руках весло.
Позади почернела лодки корма.
По течению их несло.
Тот Мечтатель искал великой Земли,
Тиной сердце Его поросло.
Наглотался сполна солёной воды.
Как сюда его занесло?
Палачами сдаются солнца лучи,
Он повыше рукав засучил.
Казалось, что может и без еды,
Лишь дожить бы до блеска свечи.
Ноги снова с утра, успел, намочил:
Днище полуразбитой текло.
Мечтатель бежал от своей тошноты,
Но он знал, что б ему помогло.
Мимо сломанных лодок об этот мир,
И в своей уже так давно,
Не хотел бы попасть на акулий пир,
Не уйти б Ему камнем на дно.
На усталой сутулости выжженных плеч,
И погоде, и всем назло,
Он стремился, плыл к достижению мечты.
Море Его берегло.
Еле тлеющий ждал сдалека Его там,
Не зная, как повезло,
Маяк молчаливо звал к берегам,
Чтоб к мерцанию света вело.
Простоял без смотрителя целый век,
Кольцо основания заросло.
И водой, что словно войска набег,
Поблёкшие камни снесло.
Долго Путника ждал, огонёк сохранил.
И не зря. Тот заметил своё.
Маяк для Него ярче солнца светил,
Дальше плыть куда? Решено.
Сколько зим, никому невдомёк, пережил,
Много времени, сил, утекло.
Осознав, что без света Он вовсе не жил:
Лишь искал, что его бы спасло.
«Только встать бы на Землю!»
Ком в горле душил,
От усилий руки свело.
То ветер, то шторм, то туман – не сломил.
Не утянуло зло.
Вот она суша. И пламя, как флаг —
Ярко-красной розой цвело.
У двери на пороге – Мечтатель-бедняк.
И сердце Его ожило.
На полу небольшая кровать и медяк,
Маяк подарит тепло.
В тихой комнате, что для души особняк,
Счастья укрыло крыло.
Мысль оставить, отравит, словно мышьяк,
Ведь покинуть так тяжело.
На великой Земле, Он будет чужак.
Пламя рядом же, веру дало.
Смотрителем быть, чтобы свет не иссяк,
Чтобы сердце покой обрело.
Отныне не знать и не видеть мрак,
И неважно, что за окном.
Там весной у подножья распустится мак.
Маяку море дар принесло.
А Мечтателю в жизни подарок – Маяк.
Один ждал, Другого вело.
Сирена оскалилась, пряча голову под накатывающими волнами. Она нырнула так глубоко, что вода скрыла её силуэт, а когда вынырнула, то вытащила на единственный камень среди бесконечной глади красноволосую девушку.
– Утопленниц-ца, пос-страдавш-шая от рук муж-щчины, за ж-шелание свободы, наш-ша с-сес-стра, – прошипела сирена.
Она повернула бездыханное и бледное тело девушки лицом к плоту. В этот миг всё вокруг потемнело, но уже через секунду яркое солнце ударило в глаза, открывая вид на водопад Бушера и прохладную реку. Амалия лежала на берегу, а над ней, поглаживая по лбу, нависла Двуликая женщина в капюшоне. Заметив, что за ней наблюдают, она ударила по воде, и та будто вскипела, обжигая кожу.
Аваира вскочила с кровати, жадно глотая воздух полной грудью. Пропитанная потом ночная рубашка и слипшиеся волосы создавали впечатление, что ведьма лежала не в постели, а посреди того самого моря из сна. Женщина сняла одежду и укуталась в накидку. Она долго смотрела в одну точку, не желая осознавать, что увидела. Синеющее лицо Амалии впечаталось в память, мелькая каждую секунду за прикрытыми веками.
Ведьма не выходила из комнаты несколько дней. Она принимала решение, которое могло изменить не только её жизнь. Пока Аваира собирала всё необходимое, её одолевали сомнения, сможет ли она пойти на столь рискованный и необратимый шаг.
Всю дорогу до Бушера ведьма чувствовала свою погибель. Она то утешала себя, что видение могло быть не скорым, то успокаивалась тем, что оно вовсе ложное, то плакала, от осознания неизбежного. Добраться к водопаду изнурённая Аваира смогла лишь глубокой ночью.
Увиденное на берегу подтвердило все её опасения. Женщина бросила равнодушный взгляд на тело Йена Грегома. Он не шевелился. Проверять, жив ли вожак, ведьма не стала. Она подняла подол платья и вытащила из воды бывшую ученицу.
Дрожащими руками, не желая терять ни секунды, Аваира достала необходимые ингредиенты. Она знала их наизусть, помнила верный порядок ещё с юного возраста. Ведьма скрупулёзно протёрла серебряный бокал на витой ножке. На самом деле подходило любое серебро, но работать с бокалом было проще всего. Она вложила в него адуляр и беломорит – лунные камни, отличавшиеся друг от друга цветом и принадлежностью, накрыла чашу ладонью, и прошептала слова очищения. Аваира вынула камни и накрыла беломоритом правый глаз Амалии, а адуляром левый.
Ведьма замерла. Она не чувствовала себя растерянной, но всего на миг ощутила ступор. Женщина тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Она смешала в уже пустом бокале семена мака, корень гвоздики и высушенные лепестки хризантем. Когда ступка и пестик превратили смесь практически в пыль, настала очередь для ветви кипариса.
Глубоко вдохнув, Аваира расстегнула рубашку магички. Ведьма вытерла пот со лба и подняла голову. Ей нужна была чистая слеза. Искренняя, и полная боли. Как только несколько капель упали в серебряный сосуд, женщина, рассыпая его содержимое по бездыханной грудной клетке, плавными движениями распределяла порошок ветвью кипариса. Одно круговое движение вправо, другое влево, одно вправо, другое влево…
Аваира замерла. Ничего не происходило. Она не ожидала разверзнувшихся небес, или резкого пробуждения самой дорогой для неё девушки, но определённо надеялась почувствовать, что в конце ритуала неведомый знак указал бы ей на его результат.
Ведьма вновь расплакалась. На этот короткий всплеск эмоций, что она себе позволила, ушли считанные секунды. Женщина успокаивающе обхватила себя руками. Она с силой стряхнула с ветви кипариса остатки смеси и вновь полезла в сумку. Аваира вынула те же пузырьки с ингредиентами и выставила их перед собой. Она сняла камни с глаз Амалии и вытерла подолом платья бокал.
– Достаточно, – бархатный голос холодно прервал ритуал.
Аваира вздрогнула, но не обернулась.
– Будет больно? – прошептала она.
– Ты спрашиваешь о себе, или о магичке?
Женщина вытерла лицо рукавом. Она поправила волосы и собиралась подняться.
– Оставайся на месте, – скомандовал Туман.
– Дермонд… Я узнала твой голос. Это ты проверял меня в испытании ведьм, и не ошиблась тогда. Ты встречался мне на протяжении всей жизни. И тогда я не боялась тебя.
– Я помогаю лишь тем, кто знает настоящее чувство скорби, Аваира. Ведь она – это последняя забота.
Ведьма замерла, обдумывая услышанное. Она вскинула подбородок, а после уверенно, но не в силах сдерживать дрожь в голосе, ответила:
– Я тут, чтобы позаботиться не в последний раз. У меня будет ещё много лет на проявление любви к ней, и ради этого я готова перейти любые очерченные людской моралью границы. Амалия единственное, что могло остаться после меня, так что если моих чувств недостаточно, чтобы просто вернуть её, то забери меня. Взамен.
Туман промолчал. Аваира не дышала, опасаясь обернуться и не увидеть Дермонда. Она боялась, что он отказал, но тут же облегчённо выдохнула, почувствовав дыхание на затылке.
Мужчина опустился на колени сзади неё и мягко обхватил за плечи. Ведьма зажмурила глаза что есть силы. Она готовилась к непереносимой боли, но почувствовала лишь мурашки и разливающееся по телу тепло. Её бросило в жар. Аваира вытянула шею, глядя на полную луну. Неожиданный прилив удовольствия заставил прикрыть веки. От каждого ребра ведьмы тянущим потоком вились серебряные нити. Разветвляясь на шее, они резко расширились, напоминая ощущение стекающего по коже мёда.
Дермонд отпустил Аваиру. Он обошёл Амалию, и коснулся своим лбом её лба. Ведьма не шевелилась. Всего на секунду ей показалось, будто сам Туман склонил перед ней голову. Она провела по сияющим отметинам указательным пальцем, но не ощутила их подушечкой. Дыхание плавно восстановилось, а вместе с ним появились и первые порывистые вздохи Амалии.
Аваира заплакала. Она счастливо улыбнулась, наклоняясь, и прижимаясь ухом к груди магички, искренне радуясь её сердцебиению.
Туман изучал каждое движение ведьмы несколько минут, после чего поднял ритуальную ветвь, подошёл к краю реки, и задумчиво поднял глаза на луну.
– Однажды молодой принц совершил непростительную ошибку. Он приложил руку к смерти самой большой любви своей жизни. Единственной близкой души. Существовать без неё он больше не мог, а потому погиб от горя и чувства вины, что душили его всё сильнее с каждым днём, – Туман отвёл руку с ветвью кипариса в сторону. В свете луны она казалась почти чёрной. – Достать ветвь в Бёргриге сложнее, чем могут представить люди, ведь она не переносит холода. Необходимо было подготовиться заранее, а значит, ты знала, что произойдёт. Старуха показала тебе. Для чего?
Слёзы стекали по лицу ведьмы одна за другой. Она вслушивалась в каждое слово бархатного голоса, не издавая ни звука. Аваира отрицательно замотала головой. В груди всё сжималось. Она искренне не понимала, почему увидела это жуткое предзнаменование, но где-то глубоко внутри была этому рада.
– Ты знаешь о видениях?! Кто она?
Туман не оборачивался. Он всматривался в яркий диск луны и угадать, что у него было на уме, казалось невозможным.
– Просто злая ведьма из сказки, – после долгой паузы ответил Дермонд.
– Из той? О магах?
Женщине показалось, что он издал смешок.
– О магах ли? – он резко развернулся, и в его глазах что-то тут же поменялось. Туман словно очнулся, злобно бросая взгляд на магичку.
Дермонд быстрым шагом приблизился к Амалии. Его шаги казались лёгкими, несмотря на скорость. Аваира впервые посмотрела на мужчину другими глазами. Она видела его седеющие серебристые волосы, зачёсанные на затылок, рассматривала выбритые виски с глубоким порезом от бритвы, и понимала, что кто-то за это заплатил. Не могла запомнить лицо с высокими скулами и ровным узким носом, а ещё безуспешно пыталась поймать на себе взгляд узких, бесцветных глаз с плоским веком.
Туман откинул подол длинной прозрачной накидки. Широкие рукава одежды для сна придавали его плавным движениям острые очертания, и приковывали взгляд к длинным пальцам без украшений.
– Одиннадцать ночей она будет во власти снов, а два солнца после, ей будет тяжело владеть собственным телом, – вложив в рот Амалии лист розмарина, он резко поднялся. Дермонд хитро улыбнулся Аваире, протягивая только что сорванный подснежник. – Поздравляю.
Аваира понимающе кивнула, не вытирая слёз. Ей казалось, что он дико устал, что этой ночью лишился части силы.
Туман загадочно подмигнул, постепенно испаряясь в ночи. Ведьма вглядывалась в спящее лицо глубоко и спокойно дышащей магички. Она сжала её ладонь и положила подснежник на грудь девушке. Теперь, когда они остались наедине, Аваира почувствовала резкое изнеможение, а её шея почернела, теряя серебряное сияние. Только сейчас, новоиспечённая некромантка заметила, что вместе с Туманом в зелёной дымке исчез и убийца Амалии.
***
Марк вышел на задний двор. Амалия, укутавшись в накидку и пониже опустив капюшон, сидела на колодце, обхватив себя руками. Маг аккуратно сел рядом. Девушка несколько раз поглядывала на застывшего волка.
– Ты пришёл успокаивать или спорить со мной? – тихо спросила Амалия после долгой тишины.
– Я пришёл помолчать, – так же негромко ответил он.
Девушка закусила щеку. Небо было усыпано тысячами звёзд. Ясное и фиолетово-синее, оно словно куполом накрывало только их двоих.
Кто-то погасил последнюю свечу в доме.
– Если тебе не по себе рядом со мной, я могу оставить тебя, – неуверенно произнёс Марк.
Магичка внимательно посмотрела на профиль мужчины. Он так ни разу и не взглянул на неё.
– Мне спокойно. Как ни странно, – съёжившись от холода и мелкой дрожи, ответила она.
Марк снял накидку и молча положил её Амалии на плечи. Где-то вдалеке залаяла собака, нарушая тишину. Девушка начинала жалеть, что наговорила лишнего. Это был всего лишь порыв, минутное желание быть человеком, убежать от проблем и пережитого. Начать заново, о чём когда-то так просила её Аваира.
– Я помню, когда увидела тебя в первый раз, – произнесла Амалия. – Находясь рядом с мамой, я так привыкла к её присутствию, что даже не догадывалась о том, что могу ощущать магов. Живя в стае, вы перестаёте замечать тех, кто бок о бок с вами, легко улавливая энергию чужаков, – она повернулась к Марку, но тот всё также не шевелился. – И тут ты, один у водопада. Несмотря на мою смерть, я до сих пор ярко помню этот миг, оставивший запах сладко-сливочного привкуса в горле.
Марк повернулся. Луна осветила лишь одну сторону его лица.
– Тебе необязательно убегать от себя. Ты замечательная, просто не понимаешь этого. Будь собой, и Томас захочет быть рядом, даже если ты магичка, даже если наёмница, и если вдова.
От этих слов в груди Амалии начало жечь. Ей казалось, что и без того тёмные глаза мага за один встречный взгляд стали чернее. Он подался вперёд и легко коснулся губами её лба. Горячее дыхание обожгло лицо девушки. По плечам плавным потоком пробежали мурашки. Прикосновение чужого ей мужчины показалось до боли знакомым и родным.
Вожак молча ушёл в дом, оставив магичку наедине со своими мыслями. Отчего-то одно нежное касание Марка вызвало у Амалии волну тепла, которая разливалась долгим потоком по всему телу.
И эта лёгкая волна ощущалась сильнее, чем страстная близость с мечником.
***
Александр прощупывал пальцами под крышкой круглого и большого стола, пытаясь отыскать нужную ему вещь. Он легко улыбнулся, когда рука наткнулась на что-то выпирающее.
Аваира подошла к магу и молча задула последнюю свечу в доме.
– Дай угадаю: ты делаешь вид, что меня тут нет, – игриво спросил парень.
– Ну что ты, продолжай рыскать в моих вещах, – наигранно спокойно ответила ведьма.
Александр улыбнулся, открывая небольшую коробочку с нарисованным знаком на крышке, и вынул из неё потерянный в Мидле перстень, что когда-то давно был подарен ведьмой.
– Не любопытно, как давно он тут лежит? – спросил маг. Сквозь окно напротив пробивался лунный свет, хорошо освещая его лицо.
– Не интересно, – грубо ответила Аваира и пошла на лестницу. Уже на середине пути смешок Александра заставил женщину остановиться. – Что? – раздражённо спросила она.
Кот ухмыльнулся и обвёл глазами комнату.
– Ох, sorror. Посмотри на свой идеальный дом. Ни картин. Ни статуэток. Нет ни единого предмета, который был бы лишним. Я не вижу даже пустых склянок для будущих зелий. Ты выбрасываешь или сжигаешь всё то, что тебе не нужно. Но, – он поднял коробочку на свет и протянул её в сторону Аваиры, – она всё ещё здесь. И спрятана там, где ты обычно всегда любила хранить секреты. Люди не меняются. А я знаю тебя, как никто.
Лица ведьмы в темноте не было видно. Она молчала несколько секунд и не шевелилась.
– Только я тебя не знаю. Кто ты, Александр? – спокойно произнесла Аваира.
Маг сглотнул. Улыбка медленно испарялась с его губ. Голос ведьмы начал слегка дрожать:
– Бывает, знаешь человека годами. Тебе кажется, что он только с тобой такой. Настоящий. Делитесь вы друг с другом самым сокровенным, и этот человек бывал в сердце настолько глубоко, что даже ты сама не знала в нём такой глубины. Вот он вырыл эту яму, а сам исчез, и пока кто-то другой туда не доберётся, она так и остаётся пустовать. Ничем ты её заполнить не можешь, – Аваира замолчала. Она не ждала ответа, лишь вглядывалась в застывшее лицо парня. – Я не обвиняю тебя, Александр. Это лишь моя вина, что я заменила всех тобой. Спасибо за урок, ведь больше никогда я не совершала такой ошибки.
Александр вернул перстень на место и громко захлопнул крышку, отворачиваясь от ведьмы.
– Ты оказался фальшивкой, – горько продолжила женщина, – и теперь, этот перстень дружбы такой же липовый, как и ты. Возьми вместе с коробкой. Она уже многие годы ничего не значит для меня.
Аваира быстрым шагом поднялась по лестнице, с трудом преодолевая остаток пути. Она опустилась на корточки, как только скрылась из виду. Сердце стучало в глотке, а во рту пересохло. Она прижала руки к груди, успокаивая саму себя.
Ей до боли не понравилось снова ощутить себя той самой сломанной восемнадцатилетней девочкой, которая, как оказалось, до сих пор обиженно сидела в ней.
