Текст книги "Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте 1941-1945"

Автор книги: Адольф Галланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Управление войной с воздуха у союзников претерпело настоящий и глубокий кризис. Американцы вынуждены были возложить все свои надежды на истребители сопровождения дальнего действия, которые скоро были готовы принять участие в боях. С помощью одних многомоторных бомбардировщиков одолеть военно-воздушные силы Германии не удалось.

Существовало опасение, что, несмотря на все налеты на авиационную промышленность, все равно у немецкой истребительной авиации возрастает и боевая мощь, и численность. Британская секретная служба, от которой зависела деятельность американских военно-воздушных сил в Англии, установила, что начиная с лета 1943 года численность немецких истребителей, действовавших в боях над рейхом и на западе, возросла, несмотря на все их потери и разрушения в промышленности. Каким образом это можно было сопоставить с объявленными результатами американских налетов на немецкую авиационную промышленность и с почти астрономической цифрой сбитых, как сообщалось, вражеских самолетов? Так что либо то, либо другое, либо и то и другое вместе было неверным. Решение этой задачи было найдено после войны. Сейчас в США известно, что число сбитых самолетов часто преувеличивалось. Также известно о том, что переоценивалась эффективность бомбовых ударов, а с другой стороны, недооценивалась способность к восстановлению и сила сопротивляемости германской военной промышленности.

Более важным являлось не численное, довольно незначительное, увеличение немецкой истребительной авиации, а существенный рост ее боевой силы. На это имелись основания, так, в американских сводках содержатся сведения о совершенствовании тактики боя и вооружения, потому что качество обучения и мастерства нового поколения летчиков уже упало до известной степени. К тому же мы выработали более эффективные способы атаки и внедрили новые, с использованием оружия большей поражающей силы. Мы стояли на правильном пути для того, чтобы стать хозяевами положения, особенно в случае возрастания, на что и рассчитывали, численности истребительной авиации. Наши командиры авиасоединений, исполненные надежд, уже предсказывали разрушение и уничтожение крупных соединений бомбардировщиков. Как вдруг в который раз все повернулось иначе.

В октябре генерала Спаатса вызвали в Капитолий для того, чтобы обсудить проблемы, с которыми неожиданно столкнулись в Европе американские военно-воздушные силы. Итогом явилась задача радикальной перестройки, которую проводили постепенно, шаг за шагом, на протяжении нескольких следующих месяцев. Вторжение в Северо-Западную Европу было запланировано на следующую весну с намерением завершить войну. Причем в качестве предпосылки для такой огромной операции еще ранее в Касабланке между союзниками было достигнуто соглашение о проведении совместных массированных бомбовых уларов по Германии. Таким образом, тут снова предполагалось достижение превосходства в воздухе над Германией, что было невозможно без предварительного разгрома немецкой истребительной авиации. Поэтому четко определялись цель и курс, но для того, чтобы следовать этому курсу, нужны были решительные меры. Явно слабыми местами признавались истребительное сопровождение дальнего действия и экипажи бомбардировщиков. И теперь каждое усилие необходимо было сосредоточить на преодолении этих препятствий.

Одновременно с этим проводилась перестройка всех американских военно-воздушных сил на Европейском театре войны. В то время у американцев 8-я ВА размешалась в Англии, 12-я ВА, которая вышла из рядов 8-й, располагалась в Северной Африке, а 9-я ВА была на Ближнем Востоке. Тогда были сделаны следующие новые приготовления: 9-я ВА передавала все свои части 12-й воздушной армии, а костяк ее командования переводили в Англию, где он был заново оснащен техникой и стал называться 9-й (тактической) ВА. Весной 1943 года она уже была готова содействовать вторжению. В Северной Африке 12-я ВА была также переделана в тактический воздушный флот с целью содействия операциям, проводимым в Италии, и должна была передать свои бомбардировщики дальнего действия заново оснащаемой 15-й американской воздушной армии, которая, как предполагалось, владея базой в Фодже (Центральная Италия), откроет второй воздушный фронт против Германии. Совершая налеты против авиационной промышленности в Южной Германии и на территории Австрии, она тем самым способствовала бы достижению основополагающей цели – разрушению обороны немецкой авиации. Необходимые приказы были подписаны 22 октября объединенным комитетом начальников штабов. Теперь у США наготове было четыре воздушных флота в Европе, стратегические и тактические, по два в Англии и Средиземноморье. С этими силами в начале 1944 года они вступили в завершающий круг войны.

Несомненно, что немецкое высшее командование достаточно не вникало в те трудности, которые имелись у другой стороны, о чем стало известно в наше время. Во всяком случае, оно не представляло себе, какой сложной оказалась ситуация, связанная с бомбовыми ударами по рейху. Пока в течение последних месяцев 1943 года американцы проводили у себя реорганизацию и пока они вели подготовку в плане дальнейшего наращивания бомбовых ударов зимой, мы были полностью поглощены своими собственными проблемами Их было множество. Одной из таких проблем было ограниченное летное время наших самолетов-истребителей. Около пятидесяти минут времени занимало, чтобы собрать вместе все имевшиеся в наличии самолеты и потом повести их к одной из важных в плане защиты областей, которая в то время пролегала над землей Шлезвиг-Гольштейн, Руром и Франкфуртом. Но после этого оставалось совсем мало времени для самого боя, хотя большинство наших самолетов с апреля 1943 года были оснащены дополнительными топливными баками. Тем не менее для того, чтобы выполнить поставленное перед ними задание необходимо было три часа вместо двух, что стало возможным благодаря дополнительным бакам с горючим.

Удивительно, но собраться в воздухе в крупное соединение истребителям оказалось достаточно трудно. Ведь им не приходилось летать настолько крупными формированиями со времен битвы за Англию. Полковые формирования существовали разве только на бумаге, а для высшего командования привычнее была концепция тактической единицы. Поэтому имелись даже полки, чьи машины сражались на различных театрах войны. Сама структура полка, столь важная для сражений в форме крупных соединений, была уничтожена.

Но прежде всего, вывод к сосредоточение частей истребителей слишком запаздывали. Это особенно сильно стало проявляться тогда, когда возрос радиус боевых действий американского истребителя сопровождения "тандерболт". Однако уже в ближайшем будущем можно было ожидать появления еще более совершенного американского истребителя сопровождения "Р-51" "Мустанг". В самом начале американские самолеты эскорта также совершали тактические ошибки. Вместо того чтобы проводить наступательные боевые действия против наших истребительных частей, они самоограничивали себя до плотного, непосредственного прикрытия и пытались отражать наши атаки в непосредственной близости от бомбардировщиков. Проводя такую линию, они приобрели такой же негативный опыт, какой приобрели и мы в боях над Англией и Мальтой: летчик-истребитель, который все время и в любом месте не ищет момента для атаки, упускает из рук инициативу ведения боя. Американские летчики-истребители уяснили для себя это и перестроились. После января 1944 года они перешли на агрессивные, открытые схватки в близлежащем воздушном секторе.

С расширением сферы деятельности американских самолетов-истребителей ценность наших тяжелых истребителей, хорошо зарекомендовавших себя в боях против соединений бомбардировщиков, летавших без прикрытия, снизилась. Вступая в воздушные схватки с неприятельскими истребителями, они несли тяжелые потери, а с конца 1943 года это стало происходить почти при каждом налете. Чтобы нам не потерять их все до одного при обороне рейха, они были переведены глубже в тыл, к тому же их сопровождало истребительное прикрытие.

К концу 1943 года американцы не только увеличили радиус действия своих истребителей сопровождения, но также в значительной мере улучшили боевые характеристики своих бомбардировщиков. В марте в распоряжении 8-й ВА находилось не более 100 бомбардировщиков, принимавших участие в боевых действиях, в мае она уже обладала примерно 300 самолетами, поделенными на 12 групп. Для того чтобы иметь возможность посылать на боевые задания 300 бомбардировщиков, генерал Иэкер настаивал ка увеличении количества самолетов на его базах примерно в два раза. В том же году его просьба была выполнена. В начале ноября 1943 года он был в состоянии послать бомбить Вильгельмсхавен 500 многомоторных бомбардировщиков, месяц спустя, 13 декабря 1943 года, во время налета на Киль он использовал 600 бомбардировщиков, которые сбросили на город 1600 тонн бомб. В конце декабря такому же по силе налету подвергся Людвигсхафен. Все три налета 8-й ВА, которые заняли заметное место среди военных событий 1943 года, совершались под прикрытием истребителей "Р-47" "Тандерболт".

Естественно, что в связи с отправлением на задания всё больших сил пропорционально росли и потери. Согласно американским данным, потери бомбардировочной авиации США в Европе на протяжении первых десяти месяцев 1943 года по сравнению с неприятельскими потерями составили:

январь:потеряно 18 самолетов, сбито 46 немецких истребителей;

февраль:потеряно 20 самолетов, сбито 73 немецких истребителя;

март: потеряно 19 самолетов, сбито 152 немецких истребителя;

апрель: потеряно 28 самолетов, сбито 146 немецких истребителей;

май: потеряно 72 самолета, сбито 357 немецких истребителей;

июнь: потеряно 82 самолета, сбит 271 немецкий истребитель;

июль:потеряно 108 самолетов, сбито 558 немецких истребителей;

август:потеряно 100 самолетов, сбит 541 немецкий истребитель;

сентябрь: потеряно 99 самолетов, сбито 312 немецких истребителей;

октябрь:потерян 181 самолет, сбито 864 немецких истребителя.

Итого: общее число потерянных самолетов 727 по сравнению с 3320 сбитыми немецкими истребителями.

Надлежит упомянуть и о погоде, как о последнем факторе, разрушившем отнюдь не в нашу пользу баланс сил между атаковавшей и оборонявшейся сторонами, который с таким огромным напряжением был восстановлен в течение лета 1943 года. В то время как нападавшие авиачасти летали на высоте от 6400 до 7200 метров обычно над уровнем плохой погоды, в лучах солнца поверх дождя, снега и опасной зоны обледенения, причем успешному завершению их налетов способствовали превосходные навигационные приборы и прицелы для бомбометания, в то время как они взлетали, собирались вместе, а потом снова приземлялись при довольно приличной погоде либо в Англии, либо в Италии, нашим оборонявшимся авиачастям, в силу обстоятельств, зачастую приходилось летать в гораздо худших погодных условиях. Ни летчики, ни самолеты не были готовы к такого рода требованиям. У самолета-истребителя не было ни приборов для слепого полета, ни средств против обледенения кабины, ни безопасных приспособлений для воздушной навигации или для автоматического управления. Только несколько летчиков имели достаточную подготовку для полетов вслепую, тогда как большая часть летчиков не владела навыками полета по приборам или приемами приземления в плохую погоду. В случае, когда, несмотря на все трудности, им удавалось прорваться сквозь тучи, командир авиачасти сталкивался с неразрешимой задачей – как собрать вместе его соединение. Таким образом, запланированного числа самолетов для боевого задания реально никогда не набиралось, и в результате нападение должно было осуществляться многочисленными небольшими группами. Заградительный огонь бомбардировщиков и истребителей сопровождения вызывал большие потери среди наших воздушных сил. Многие немецкие летчики сидели в своих почти обледеневших кабинах, полуослепшие, для того чтобы стать легкой добычей для истребителей "тандерболт". Страшные потери в тот период времени были в основном обусловлены погодой. То обстоятельство, что, несмотря на все возражения, высшее командование снова и снова заставляло проводить воздушные действия, практически не имевшие значения, еще сильнее подрывало в эскадрильях доверие к своим старшим командирам. Геринг все чаще возлагал вину на командование истребительной авиацией и на самих летчиков, и поскольку я чувствовал, что вправе возражать ему на это, то наши отношения скоро сильно испортились. Наша встреча была особенно бурной. Рейхсмаршал собрал некоторых командиров авиачастей и летчиков, чтобы обсудить вопрос о налетах на Южную Германию, в ходе которых немецкие истребители не достигли больших успехов. После общего вступления он принялся критиковать недостаток боевого духа у командования истребительной авиацией. Может быть, он был раздражен моими ответами на его предыдущие вопросы, во всяком случае, он впал в такое состояние, что бросился осуждать и обвинять нас во всем подряд: нас щедро наделили почестями и наградами, но мы недостойны всего этого, как и раньше, в битве за Англию, командование истребительной авиации все провалило; некоторые летчики с самыми высокими знаками отличия мошенничали в своих докладах ради того, чтобы получить в награду за Англию Рыцарский крест.

Слушая его, и все больше и больше впадал в ярость, пока, в конце концов, не сорвал с моего воротника Рыцарский крест и не бросил его на стол. Вокруг стало тихо, в воздухе чувствовалось напряжение. Рейхсмаршал буквально потерял дар речи, я смотрел ему прямо в глаза, готовый ко всему. Но ничего не произошло, Геринг спокойно закончил то, что он хотел сказать. После этого случая я в течение полугода не носил своих боевых наград.

НАКАЗАНИЕ

Что касается нас, немцев, то зима 1943/44 года оказалась для нас очень тяжелым, непосильным испытанием. На всех фронтах наши армии откатывались назад. Итальянский союзник отделился от нас, наша ось, или союз, была сломана. Не было никаких шансов одержать победу, когда в войне против нас объединились людские ресурсы Востока и материальная мощь Запада. Даже надежды на справедливый мир и той не было, с тех пор как в Касабланке была выработана и объявлена формула «безоговорочной капитуляции». Так тотальная война приобрела форму, для которой в современной истории не было никаких аналогий: для каждого человека это стало сражением за выживание.

Таково было положение дел, ставшее совершенно ясным в результате налетов авиации союзников на территорию Германии, причем этой зимой интенсивность воздушных налетов выросла просто до невообразимых ранее размеров. В 1942 году, во время секретного совещания палаты общин, Черчилль заявил о проведении беспрецедентных но своим масштабам бомбежек Германии. "Мы не должны позволять ложным советчикам отвлекать наши головы от этих главных и столь ужасных ударов войны".

На протяжении всего 1943 года английские ВВС сбросили на Германию 136 000 тонн бомб, а уже за первые два месяца 1944 года 36 000 тонн. В марте 1944 года 6000 британских бомбардировщиков совершали налеты на Германию, сбросив при этом 20 000 тонн бомб. Степень разрушения некоторых городов Германии достигла такой величины, что дальнейшие налеты были бы экономически нецелесообразны. В ночь с 18 на 19 ноября 1943 года британские ВВС положили начало битве за Берлин, при этом в налете участвовало 444 бомбардировщика. Число бомбардировщиков, а также количество и размеры сбрасываемых бомб неуклонно возрастали.

В этих налетах, обладавших столь разрушительной силой, теперь принимали участие и американцы. 6 марта 1944 года свой первый крупномасштабный налег на Берлин под прикрытием истребителей предприняли 672 "Летающие крепости", сбросившие на город 1600 тонн бомб. Оборона рейха была в состоянии предоставить только 200 легких и тяжелых истребителей, причем наши потери были в два раза выше, чем у американцев.

Обсуждая ночные налеты англичан вместе с их страшными последствиями, Геринг признался мне: "Немецкий народ воспринимает эти налеты как наказание Господне". Так оно и было. Даже более того, казалось, что большие пожары в городах сплачивали людей, пробуждая в них одно общее желание – со всей силой духа встретить ужасающее уничтожение. Только этим можно объяснить невероятные достижения того времени в плане предотвращения ущерба, восстановительные меры, а также успехи военной промышленности: 1944 год стал годом, когда выпуск авиационной продукции достиг своего максимального уровня – было построено 38 000 самолетов всех видов по сравнению с 8295 самолетами в первый год войны!

Объединенные воздушные англо-американские наступательные действия постоянно росли по величине и интенсивности. Разрушительные ночные бомбовые удары по площадям дополнялись дневными прицельными налетами против уязвимых мест в нашей военной индустрии.

Английским и американским правительствами было решено довести до конца план, который они разрабатывали сообща. Они подготовились к его выполнению, а потом начали его осуществлять с огромным размахом сил и энергии. Теперь план все более претворялся в жизнь. Немецкие налеты возмездия ничего не могли изменить. В течение января и февраля было сброшено на Лондон не более 275 тонн бомб, а в целом на Англию за тот же период времени было сброшено 1700 тонн бомб. Это составляло как раз 1/ ₂₇груза бомб, сброшенных англичанами на Германию.

Единственное, что можно было сделать с целью отражения разрушительных атак с воздуха, – это сконцентрировать все наши силы на обороне рейха. Могли ли мы рассчитывать, что после гамбургской катастрофы это наконец осуществится? Способны ли были Гитлер и Геринг в самый последний момент принять решение перейти целиком и полностью к воздушной обороне? Мы надеялись, что они смогут. Шпеер передал штаб истребительной авиации под управление Сауру, ответственному лицу по вооружению, промышленность разработала новую программу. Главный упор делался на производстве истребителей. Все прочие отрасли военной промышленности отодвигались в сторону. Это была реалистичная программа, учитывавшая настоящее положение вещей. Шпеер четко осознавал, что наступил последний момент для усиления воздушной обороны, в первую и главную очередь истребительной авиации, путем централизации и мобилизации всех сил для того, чтобы тем самым создать предпосылку для беспрерывной жизнедеятельности всех отраслей военной промышленности. Эта чрезвычайная программа строительства истребительной авиации была прочитана Герингу в апреле 1944 года в Оберзальцберге. Производство бомбардировщиков сокращалось, а производство многих других видов самолетов вообще должно было остановиться. Нужно было строить ночной и дневной истребители как единую унифицированную модель, которая также должна была удовлетворять требованиям других подразделений люфтваффе. Планируемые количества целиком соответствовали тому, чтобы конкурировать с англо-американским авиационным уровнем производства. Я присутствовал на том памятном совещании. У меня было впечатление, что Геринг, по приказу Гитлера, предвзято воспринимал доклад Саура. Казалось, что он невнимательно его слушал и при этом немедленно выдвигал множество определенных возражений. Радикальное сокращение программы производства бомбардировщиков, в особенности "Не-177" и "Ju-88" с учетом их последующего расширения, рассматривалось им как невозможное, он напрочь отвергал это. Наоборот, он потребовал увеличить производство бомбардировщиков и гарантировать минимальный уровень производства – 400 усовершенствованных "Не-177* и 500 бомбардировщиков "юнкерс" в месяц. "Тяжелый бомбардировщик остается стержнем программы вооружений в воздухе" – таким было его последнее, разбивавшее все наши доводы решение. Конечно, это было возможно только в том случае, если производство истребителей сильно сокращалось.

Я самым энергичным образом возражал против любого переделывания новой истребительной программы. Меня не столько волновали более высокие или более низкие цифры производства истребителей, сколько в принципе сама воссоздаваемая мощь истребительной авиации. Трудно было понять, чего добивалось высшее командование, если оно не было готово к тому, чтобы предоставить приоритетное развитие истребительной авиации и мобилизовать для этого все людские и материальные ресурсы. Истребительная программа Шпеера была изменена в соответствии с указаниями Геринга, а восемь дней спустя она вступила в силу в своем выхолощенном виде. Но даже в такой момент воздушной войны немецкое высшее командование считало бомбардировщики гораздо важнее истребителей, поэтому производство первых все время росло. Безусловно, они не были в состоянии предотвратить налеты на наши заводы синтетического бензина, которые начались немного погодя, а ведь это могли бы сделать усиленные части истребительной авиации. В конце концов, даже стало не хватать горючего для пробных полетов бомбардировщиков, когда они сходили с конвейера после сборки, так что они уничтожались прямо там, где их строили. Так бомбардировщик был вычеркнут из немецкого плана по вооружению англо-американскими воздушными силами.

Шпеер предупреждал меня не считать эти решения за окончательные и пообещал сделать все, что было в его силах, ради того, чтобы повысить производство истребителей. В нем я нашел человека, полностью разделявшего со мной сложность ситуации. Более того, он имел мужество прямо смотреть на вещи в том случае, если "наверху" отказывались так поступать.

А сейчас необходимо было найти способ перекинуть мост через отрезок времени, пока не возрастет выпуск истребителей. Немедленное усиление обороноспособности рейха было делом, не терпящим отлагательств. В декабре 1943 года истребитель "Р-51" "мустанг" начал поступать в 8-ю американскую ВА. Его технические параметры нам были уже известны. С начала 1944 года его стали использовать все чаще и чаще, пока, наконец, сопровождение американских бомбардировщиков не стало его основной задачей, причем в первое время "тандерболты" обеспечивали дополнительное истребительное прикрытие, а чуть позже действовали в основном как истребители-бомбардировщики.

Немецкая тяжелая истребительная авиация, которая до этого времени достигла неплохих результатов в воздушных сражениях с многомоторными бомбардировщиками, теперь страдала от невозможно высоких потерь, вызванных американскими истребителями прикрытия. Легкие истребители, которые следовали вместе с тяжелыми, очень скоро принимали воздушный бои с численно превосходившим их противником, который полностью связывал их силы, при этом тяжелые истребители оставались предоставленными сами себе. Поэтому нами стала применяться тактика боевых соединений. Тяжелые или тяжело вооруженные истребители встречались в указанном районе с многочисленными группами легких истребителей, а потом все вместе нападали.

Боевое соединение обычно состояло из одного атакующего полка и двух полков сопровождения. Первый должен был атаковать неприятельские бомбардировщики, тогда как последние обеспечивали им прикрытие от неприятельских истребителей, которые зачастую превосходили нас численно. Такие боевые соединения были крайне необходимой, вынужденной мерой. Они были далеко не идеальным вариантом, но в то же время соответствовали требованию максимальной концентрации сил, о чем я всегда говорил. Однако скоро выявились и другие недостатки. Боевые соединения становились громоздкими, поэтому требовали гораздо больше времени для того, чтобы собраться, а также набрать нужную высоту для ведения боя, в отличие от простых частей истребителей. Но что было хуже всего, так это то, что такой тактикой нарушался основополагающий принцип боевых действий истребителя: все время и везде проводить активные наступательные действия. Согласно приказам боевые соединения не должны были нападать на американские истребители сопровождения, таким образом упускалась инициатива, что позволяло неприятелю сделать решительный шаг по направлению от обороны к активному нападению, что и являлось их обязанностью.

Последствия были опустошительными, потому что преимуществом обладает только атакующий истребитель. Наши потери неизбежно росли. Вынужденные обороняться, наши авиачасти забывали, как надо вести воздушный бой, что, в свою очередь, вынуждало их совершать виражи и пикирование. Естественно, при этом в самом соединении терялась какая-либо взаимосвязь и наши истребители сбивались по отдельности неприятелем, который, не забывайте, намного превосходил нас числом.

Несомненно, что такой катастрофический ход развития событий начался с приказа атаковать только бомбардировщики, а состояние, в котором пребывала сейчас немецкая истребительная авиация, по сути, являлось лишь звеном в цепи пагубных ошибок. То, что великое сражение между истребителями враждующих сторон зa превосходство в небе над Германией так никогда и не произошло, объясняется исключительно этим фактом.

В апреле 1944 гола в одном из моих докладов я говорил: "Соотношение сил, с которым мы сегодня имеем дело, равно примерно 1:7. Летные характеристики у американских самолетов чрезвычайно высоки. За последние четыре месяца потери среди дневных истребителей составили более 1000 самолетов, среди погибших наши лучшие офицеры, и эти утраты невосполнимы. Во время каждого неприятельского налета мы теряем приблизительно 50 истребителей. Дела зашли настолько далеко, что существует реальная опасность исчезновения нашего рода войск".

Тяжелые истребители могли добиваться вполне удовлетворительных результатов только в том случае, если им удавалось встретить крупное соединение бомбардировщиков без истребительного прикрытия, которое но какой-нибудь причине в тот момент отсутствовало.

Отдельные успехи никак не могли изменить того обстоятельства, что в связи с усилением американского воздушного присутствия, в конце концов, стало просто невозможным посылать тяжелые истребители на боевые задания, поэтому летом 1944 года две оставшиеся группы были переведены на одномоторные истребители. Тяжелые самолеты, обладавшие громадными возможностями применительно к новым боевым условиям и более мощным вооружением, утратили свое оперативно-тактическое значение из-за американского истребительного сопровождения.

Непростая ситуация, сложившаяся в обороне рейха зимой 1943/44 года, дала толчок возникновению нового рода истребителей, под названием штурм-истребители. Это было типичным проявлением храбрости немецких летчиков-истребителей, которые никак не хотели уступать неприятелю господство в воздухе и, не смиряясь с этим, намеревались атаковать сеявшие смерть бомбардировщики ценой собственной жизни. В конце 1943 года среди прочих ко мне попало следующее предложение, поступавшее с фронта: таранить тяжелые бомбардировщики, и в особенности головной, ведущий самолет. Нет никакого сомнения, что эта мысль была подсказана действиями японских летчиков-камикадзе, тех, которые ради уничтожения особо важных целей пикировали прямо на них в своем самолете. Такое самопожертвование своими корнями уходило в верования, традицию, в само представление японцев о героизме. Мы, европейцы, могли удивляться или восхищаться этим, но это было чуждо нашей природе, вот почему я отказался от самой идеи самопожертвования в принципе. Но с другой стороны, подобные идеи, самым ревностным поборником которых являлся майор фон Корнацки, положили качало формированию специальных, элитных частей истребительной авиации. Вместо тарана они должны были плотным строем атаковать вражеские бомбардировщики с наиболее близкого расстояния. С мощным вооружением у них, вероятно, был больший шанс сбить неприятеля. Таран был уже не нужен. Но для этого просто необходимо пробиться и подобраться как можно ближе к врагу. Цель – любой ценой сбить тяжелый бомбардировщик, и, если во время штурм-атаки их собственные самолеты получали тяжелые повреждения, они всегда могли пойти на таран и выброситься с парашютом.

После первоначального успеха экспериментальной эскадрильи раздался призыв к добровольцам, которые, как и ожидалось, не замедлили откликнуться. На вооружении у штурм-истребителей находились "Fw-190", оснащенные четырьмя 20-мм пушками, а немного спустя двумя 20-мм и двумя 30-мм типа 108 пушками. Летчик защищался дополнительной броней. Вскоре был сформирован первый штурм-полк. Он первоклассно проявил себя и достиг блестящих результатов при допустимом уровне потерь. Тем самым было положено основание очередным штурм-полкам. Моей целью было вплоть до сентября 1944 года ввести в состав каждой из девяти групп, оборонявших рейх, один такой полк, по осуществлению этого плана помешало вторжение.

Ужасающая серьезность положения дел в воздухе ясно предстала передо мной, когда весной 1944 года я принял участие в сражении по защите рейха вместе с полковником Траутлофтом – инспектором дневных истребителей восточного сектора. Пришло сообщение, что "толстая собака" приближается со стороны побережья Голландии. Как всегда, мы следили за всем из моего небольшого пункта управления в Готтенгрунде. Я приказал прогреть моторы у двух "фокке-вульфов" на аэродроме Штаакен и пригласил Траутлофта сопровождать меня. Он быстро пробежал 50 метров и влез в "Физелер Шторьх", который поджидал нас с уже пущенным мотором, а десять минут спустя мы вылетели из Штаакена. Курс – на запад, высота – 7600 метров.

На радиоволне истребительной авиации рейха к нам поступила подробная информация о местоположении, направлении, высоте и других важных деталях, касавшихся основного соединения бомбардировщиков в количестве около восьмисот "В-17" и других самолетов, которые летели спереди, а также с флангов, обороняя основное соединение. Едва только мы пересекли Эльбу севернее Магдебурга, как сразу заметили неприятеля. Мы пропустили соединение американских самолетов на почтительном расстоянии от 8 до 16 километров. Мимо нас пролетело 800 бомбардировщиков, 2000 тонн груза смерти, разрушения и пожаров находилось внутри их серебристых тел, устремленных к цели где-то внутри Германии. Надо было что-то предпринимать. Бесконечные соединения четырехмоторных бомбардировщиков следовали волна за волной, справа и слева над нами, оставляя кое-где следы в разреженном воздухе, а рядом с ними бесчисленное множество истребителей "мустанг". "Радиус действии неприятельских истребителей не распространяется за пределы Эльбы", – согласно точки зрения Генерального штаба! По поводу Рура они уже давно перестали что-либо говорить, но по-прежнему отказывались видеть то, что было четко написано большими буквами в небе Германии.