Текст книги "В поисках дырявого зонта"

Автор книги: Адам Багдай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава XXXIV
НОВЫЙ ПОМОЩНИК

На другой день утром Кубусь встретился с Гипцей у песочницы под плакучей ивой. Утро было ясное и безоблачное. Над прогреваемой солнцем влажной землей висела сизо-голубая дымка. На газонах зеленела сочная трава. В воздухе пахло свежестью. Черный дрозд весело насвистывал в кустах сирени, воробьи шаловливо резвились в листве плакучей ивы.

Радостное настроение передалось и юным детективам. Новый день обещал удачу.

– Нам столько нужно сделать, что придется привлечь к работе нового помощника, – сказал Кубусь, акцентируя слова "привлечь к работе", словно давая понять этим, что намерен основать частное сыскное бюро.

– Зачем далеко ходить? – весело бросила Гипця. – У нас же есть Ленивец!

– Его я и имел в виду. Хотел только узнать, согласна ли ты.

– Конечно, согласна. Он ведь один раз уже находил

зонт.

– Да, Ленивец вполне достоин быть нашим помощником. Он неплохо наблюдает, всегда знает, где ему поваляться в безделье, и здорово нам поможет. Я уже обдумал, как его использовать. Поскольку Спортсмен знает нас в лицо и ему известно, что мы следили за Усиком, нам нельзя попадаться ему на глаза. Поэтому в "Клен" мы пошлем Ленивца. Может, он что-нибудь выяснит насчет тех рулонов.

Ленивца они нашли во дворе второго корпуса. Он, вытянувшись, лежал на лавочке, подложив руку под голову, и, щурясь на солнце, наблюдал за кружившим высоко в небе планером, который казался с земли всего лишь беззвучно летящим комариком.

– Чао! – приветствовали детективы Ленивца.

– Чао! – буркнул в ответ Ленивец, не спуская глаз с планера.

– Слушай, Янек, для тебя есть работа, – произнес

Кубусь.

Ленивец кисло усмехнулся:

– Спасибо, мне не хочется…

– Ты ведь говорил, что любишь поглядывать вокруг.

– А это совсем другое дело. Это не работа, а удовольствие. Обожаю это занятие.

Кубусь стал объяснять ему суть дела, но Ленивец прервал его, не дослушав:

– Не говори слишком много, а то сразу забуду. О чем

речь?

– Речь идет о больших рулонах, которые эти типы спрятали вчера в кооперативе "Клен".

– Понятно.

– И о том, чтобы разузнать, что в них находится. Ленивец поднялся с лавочки, зевнул и протер глаза.

– Ладно, сделаю. Но только для тебя. Кубусь крепко пожал ему руку:

– Ты мировой парень. Ленивец отмахнулся:

– Глупости. Ты любишь сливы?

– Люблю. А что?

– Так купи мне полкило, а то, когда начну поглядывать, может, захочется есть.

– Порядок. Получишь целый килограмм.

– И не очень на меня рассчитывай. Знаешь, с этим поглядыванием никогда ничего не известно.

Глава XXXV
ПУТЕШЕСТВИЕ В ЯЩИКЕ

– «На что я, собственно, должен поглядывать?» – пытался вспомнить Ленивец, стоя перед воротами столярного кооператива «Клен». Ворота были распахнуты. Как раз подъезжал большой трактор с прицепом, доверху нагруженным досками. Трактор ворчал и фыркал, как рассерженная кошка. Ленивец уставился на трактор, совсем забыв о важном поручении Кубуся.

"На что я, собственно, должен поглядывать?" – мысленно повторил Ленивец. Он, как лунатик, прошел во двор кооператива, и никто его не задержал. Думать ему становилось все труднее, тем более что солнце ласково пригревало и свежий воздух кружил голову.

Ленивец с наслаждением зевнул и, вынув из кармана сочную сливу, с аппетитом впился в нее зубами. Брызнувший из сливы сок тонкой струйкой потек по подбородку. "Вокруг так хорошо, – подумал он, – а мне нужно на что-то поглядывать. Меня угощают за это вкуснющими сливами, а я и не знаю, за что именно. Кубусь в последний раз все говорил про зонт. Может, нужно поглядывать насчет зонта?"

Он остановился у дверей большого столярного цеха, из глубины которого доносились визг пил и тарахтение строгальных станков. В полутемном зале лихорадочно трудились обнаженные по пояс рабочие.

"На что я, собственно, должен поглядывать?" – еще раз мысленно произнес Ленивец.

И тут его взгляд задержался на громадных ящиках, стоявших снаружи у стены столярного цеха. В памяти вдруг ожило неясное воспоминание о словах Кубуся насчет какого-то пианино и чего-то там еще, находившегося в этом пианино. Так, значит, ящики! А о ящиках лучше всего подумать в самом ящике. Он приметил среди них один очень удобный, выложенный изнутри сеном.

Ленивец зевнул, на него накатилась блаженная слабость, и глаза стали смыкаться сами собой. "Стоило бы немного вздремнуть", – мелькнула искушающая мысль, которой он и не пытался противиться, а потому улегся поудобнее на дне ящика, взглянул еще раз на облака и заснул безмятежным младенческим сном…

Первый раз он проснулся, услышав над собой громкий стук, словно кто-то забивал в стенку гвозди. В блаженном забытьи он даже не раскрыл глаза, а лишь лениво подумал: "Пусть себе вбивают гвозди, где им нравится. Подремлю-ка я еще чуть-чуть. Может, приснится что-нибудь хорошее, а нет ничего лучше приятного сна…"

И действительно, сон удался на славу. Ему почудилось, что он взлетает в воздух, как на самолете. Потом его закружило, что-то загудело, и плавное покачивание вновь погрузило его в глубокий сон.

Внезапно он сквозь сон почувствовал сильный рывок, словно от удара, потом что-то громыхнуло, его закачало, и тогда он окончательно проснулся.

"Где я? – силился понять Ленивец. Он широко раскрыл глаза, но ничего не увидел. Было очень темно, и под ним что-то странно шелестело. – Сено, – догадался он, облегченно вздохнув. – Но где ящик? Ведь был же ящик, было солнце, и на небе полно облаков… А может, я в ящике? – Вытянув руку, он провел ладонью по доскам. – Ящик, кажется, вокруг меня, а я на самом деле в ящике. За это время могло случиться что-то интересное".

На него вдруг напал приступ икоты, и тут же снаружи послышался чей-то голос:

– Эй, Франек!

– Что? – отозвался другой голос.

– Ты икаешь, выпей воды.

– Да это не я!

– А кто?

Но тут заурчал двигатель, ящик заколыхался, и до Ленивца наконец дошло, что он совершает неожиданное путешествие в заколоченном ящике на неизвестном транспортном средстве. Теперь он мог спокойно ждать, поскольку ворчание двигателя и стук колес заглушали любые другие звуки.

"Интересно! – подумал он чуть позже, хотя думать ему совершенно не хотелось. – Интересно, куда это мы едем и в качестве кого я нахожусь в этом ящике? "

Дальнейшие размышления дались ему столь тяжело, что он попросту перестал над этим задумываться.

Наконец они остановились надолго.

"Что со мной будет? – спросил себя Ленивец. – А впрочем, пусть об этом беспокоятся другие! Во всяком случае, здорово я прокатился".

Находившиеся в кузове люди мучились теперь, снимая с автомобиля что-то очень тяжелое. До Ленивца доносились их громкие жалобы и проклятия.

И тут на него снова напал приступ икоты.

– Опять! – раздался знакомый голос. – Слышал, Франек?

– Слышал.

– Может быть, ты – чревовещатель?

– Да говорю тебе, это не я!

Ленивец попытался сдержать икоту, но это оказалось свыше его сил.

– Да это, кажется, в ящике! – прозвучал первый голос.

– Ты спятил, товар не может икать!

– Да не сойти мне с этого места, говорю, в ящике! – снова закричал первый.

– Так погляди.

– Толстяк запретил вскрывать ящики.

– А мы снова приколотим крышку.

– Тогда давай!

Ленивец почувствовал, как его поднимают вместе с ящиком и опускают на землю. "Я спасен, – подумал он. – А путешествовал я, оказывается, в качестве товара. Но какого?.."

Но тут ящик стукнулся о землю, и Ленивец; подскочив, как мячик, ударился головой о доски, да так, что искры из глаз посыпались. Кто-то поддел крышку, кто-то приподнял ее и, потрясенный, испуганно вскрикнул:

– Господи Иисусе! Здесь кто-то есть!

– Пожалуйста, не бойтесь, это я! – закричал Ленивец, увидев над собой чье-то покрытое каплями пота лицо и пару широко раскрытых, испуганных глаз.

– Что ты здесь делаешь? – заорал мужчина. Приподнявшись, Ленивец спокойно уселся в ящике, массируя ладонью ушибленную голову.

– Не надо так кричать, а то я все забуду. Ухватив Ленивца за воротник, мужчина вытащил его из ящика, словно кролика.

– Откуда ты тут взялся?! – зарычал он. Ленивец скроил слезливую гримасу:

– Я как раз сам хотел спросить об этом. Мужчины остолбенело глядели на него и внезапно

разразились неудержимым смехом. Они хохотали до слез, прямо-таки давились от смеха и никак не могли остановиться. А Ленивец спокойно стоял, озираясь вокруг чуть удивленными глазами.

Он находился в подвальном гараже, сквозь приоткрытые двери которого проникал дневной свет, и были видны голые бетонные стены помещения. В углу стояла бочка из-под бензина, а в глубине гаража на полках, сколоченных из неоструганных досок, лежали упакованные в картон рулоны.

Ленивец вспомнил о поручении Кубуся "разузнать, что находится в рулонах". Поэтому все его внимание сосредоточилось теперь на этих казавшихся столь невинными свертках. Ему хотелось подойти к ним, содрать упаковку и узнать, что в них содержится. Но он не мог сделать этого на глазах двух мужчин.

Один из них, молодой блондинчик, тыльной стороной ладони отирал с лица слезы.

– Ну и товар мы привезли, – сказал он и, не удержавшись, снова разразился хохотом.

Другой, рослый верзила в клетчатой рубашке, рубанул рукой воздух.

– Это ты, Франек, велел погрузить этот ящик.

– Дружище, – ухмыльнулся блондинчик, – он стоял на краю. Нужно было в него заглянуть.

– Ас ним что делать? – Верзила кивнул в сторону мальчика.

Блондинчик пожал плечами:

– Делай что хочешь, но ничего не говори Толстяку, а то получишь от него взбучку.

– Это ясно, – шепнул верзила. – Надо отпустить его, а самим еще раз съездить за остатком. – Он стукнул себя по лбу. – Это надо же! Если Толстяк узнает, беда! – И, повернувшись к мальчику, крикнул: – Давай скачи отсюда, а то ноги повыдираю!

Ленивец заморгал заспанными глазами.

– Простите, а где я сейчас?

– Не спрашивай, а задавай деру! – рыкнул верзила.

– Простите, но вы меня привезли сюда, вы и отвезите назад.

– Он прав, – засмеялся молодой блондинчик. – Не станет же он возвращаться назад пешком.

Верзила вынул из кармана монетку и протянул ее мальчику.

– Вот тебе на автобус, и исчезни с глаз моих! Ленивец подбросил монетку на ладони. Краем глаза он еще раз зыркнул в сторону таинственного товара. На полках у стены лежали аккуратно сложенные рулоны.

– Хорошо, – согласился мальчик, – я могу уйти…

Глава XXXVI
ГИПЦЯ СООБЩАЕТ СЕНСАЦИОННУЮ НОВОСТЬ

После обеда Кубусь и Гипця встретились у « Августинки».

– Говорю тебе, Гипця, это бомба! – сказал Кубусь. – Мы идем по следу величайшей аферы. Нужно только разгадать загадку.

– А то пианино и те рулоны? – язвительно заметила Гипця.

– Вот этого я не могу понять. Может, это одна громадная шайка?

– Международная?

– Да, все может быть. – Он рассеянно потирал щеку. – Но главное – не терять головы. Уверен, что Ленивец что-нибудь выведает, а мы должны караулить здесь, чтоб они от нас не ускользнули! Из города ведет одна дорога, через Черняковскую. Я стану на углу, а ты будешь ходить вокруг… Если они приедут на "Крайслере", то мы должны их заприметить!

– Должны! – задорно подхватила Гипця.

Около пяти вечера Кубусь уже пресытился дежурством на углу улицы. От напряженного вглядывания в подъезжающие автомобили у него заслезились глаза и разболелась голова.

Он все ждал, что вот-вот из-за поворота выскочит восхитительный кабриолет, а подъезжали самые обыкновенные "Варшавы", "Сирены", "Вартбурги", "Шкоды". Он присаживался на выступе ограды и снова вслушивался в уличный шум. "Крайслер", однако, не желал появляться, и мальчик совсем упал духом. Он хотел уже вернуться домой, когда заметил Гипцю, мчавшуюся во весь дух по тополевой аллее.

– Есть! – крикнула она ему издали. – Ты не представляешь себе, новая сенсация! Угадай, кто вел автомобиль?

– Толусь Поэт?

– Куда там! Спортсмен!

– Не верю!

– Говорю тебе, Спортсмен, да еще вместе с дедом Куфелем! Видела их у "Августинки". Толуся вообще не было, а дед Куфель полностью отремонтированный.

– Что? – удивился Кубусь.

– Ты бы его вообще не узнал. Что-то необыкновенное. На нем шикарный, с иголочки, костюм, на носу громадные очки, а в зубах сигара… И еще кое-что… Через плечо висит фотоаппарат. Ну, прямо стопроцентный американец, как в кино.

– Как в кино, – согласился Кубусь.

– А Спортсмен тоже как американский артист. Говорю тебе, просто комедия! Они останавливаются у "Августинки". Спортсмен выскакивает первым и отворяет дверцу деду Куфелю, а дед выходит из машины и дает ему на чай… Настоящий детектив! Кубусь хлопнул по бедру ладонью:

– Теперь все ясно. Международная шайка!

– Вообрази, Толуся Поэта не было.

– Не хотели его показывать. Он слишком высокий и испортил бы общую картину, – пришел к выводу Кубусь.

– А Усик ведет деда под руку, как в кино, – вздохнула Гипця. – Говорю тебе, я чуть не лопнула со смеху!

Кубусь выразительно кашлянул.

– Никто тебя не видел?

– Нет.

– Хорошо. Где они?

– В "Августинке", пьют себе кофе и курят сигары. Кубусь схватил ее за руку.

– Так бегом туда, нечего терять время.

Глава XXXVII
КАК В КИНО

Они не успели еще добежать до «Августинки», как в узкой улочке мимо них, вжавшихся в живую изгородь, проехал серый «Крайслер». Кубусь стоял ошеломленный. Он увидел за рулем Спортсмена в замшевой курточке, а на заднем сиденье деда Куфеля. Дед действительно выглядел так, будто его капитально отремонтировали, и сидел преисполненный достоинства, словно английский лорд.

Кабриолет прокатился мимо детективов, запорошив их тонким слоем пыли, и оставил за собой сизое облачко выхлопных газов. Через мгновение он исчез, свернув в тополевую аллею.

Детективы бросились за ним.

– Куда они едут? – задыхаясь, спросила Гипця.

– Сейчас увидим.

– И почему нет Усика?

– За этим тоже что-то кроется.

"Крайслер" проехал около сотни метров и остановился перед садом, в котором располагалась хорошо знакомая ребятам вилла. Дом этот был построен еще до войны, а недавно полностью отремонтирован.

– Идут к Пилярским, – шепнула Гипця. – Здесь живет Бася Пилярская из моего класса.

– И Сташек Пилярский по прозвищу Шпагат, вратарь школьной команды, – добавил Кубусь.

– И вообще там что-то около восьми детей.

– Точно восемь. Я знаю, был как-то у Шпагата… Друзья укрылись за деревьями и с возрастающим

интересом ждали, как будут развиваться события.

Перед воротами вытянулась шеренга детей от двухлетнего карапуза до десятилетнего паренька. Они молча стояли, с интересом приглядываясь к шикарному автомобилю и неожиданным гостям. Первым выскочил из машины Спортсмен. Отворив дверцу, он подал руку деду Куфелю, который неторопливо сошел на землю и поздоровался с детьми, громогласно провозгласив:

– Как поживаете, дорогие сорванцы?

Спортсмен тем временем вытащил из багажника огромную дорожную сумку и медленно двинулся за дедом Куфелем. Тот по дороге ласково поглаживал по головкам молодую поросль Пилярских, щедро одаривая их улыбками и конфетами. Ребятня окружила его кольцом, удовлетворенно зашумела, выражая свое одобрение. Хоровод направлялся к распахнутым настежь дверям виллы, и вскоре все скрылись в темном коридоре.

– Как в кино, – захихикала Гипця. Кубусь задумался.

– Провалиться мне на этом месте, если я что-нибудь понимаю. Дед Куфель в роли доброго дядюшки, Спортсмен в качестве шофера, и все это одно великое надувательство. Кого они так обманывают?

– Страшно смешно и интересно! – Гипця потирала ладони. – Знаешь, что? Зайду-ка я к Басе, как будто ничего не знаю. Вот только не узнает ли меня дед Куфель?

– Наверное, не узнает. Он видел тебя всего один раз, а там такая уйма детей, что одним ребенком больше или меньше – не играет никакой роли.

– А Спортсмен?

– Он только шофер. И, в конце концов, ты что, не можешь зайти к подруге? Дуй прямо туда и попробуй сообразить, что они там делают. Держись! – Он легонько подтолкнул ее, будто пытался придать ей отваги. – Чао!

Глава XXXVIII
ДЕД КУФЕЛЬ РАССКАЗЫВАЕТ ОБ ОХОТЕ НА ЛЬВОВ

В небольшой комнате Пилярских было так суматошно и шумно, что никто не заметил появления еще одной гостьи. Гипця задержалась у входа и немного постояла, присматриваясь к тому, что происходит.

В углу у окна Спортсмен вынимал из дорожной сумки игрушки и раздавал их детям, которые с неописуемыми воплями вырывали подарки друг у друга из рук.

– Спокойно! Спокойно! – пытался утихомирить их Спортсмен. – На всех хватит… Не вырывайте их друг у друга, всем достанется.

В другом углу, у кафельной печки, в старом кресле сидел дед Куфель, обмахивая шляпой налитое кровью лицо. Дружелюбно и приветливо он разговаривал с пани Пилярской, невысокой, худощавой, неимоверно озабоченной женщиной.

– Как пани знает, мой брат Эмиль, упокой господи его душу, трагически погиб во время Варшавского восстания. Это был очень хороший человек. Да, да!

– К сожалению, я о нем раньше не слышала, – сказала пани Пилярская. – До освобождения Варшавы мои родители жили на Секерках и только после войны переселились в этот дом.

– В этот дом, – повторил дед Куфель, печально покачивая головой. – Это была его вилла. Он всегда писал мне в письмах: "Если будешь в Польше, то обязательно должен посмотреть мою виллу". – Он широко развел руками. – Столько лет на чужбине, уважаемая пани, и только сейчас я могу поцеловать землю своей отчизны! Я путешествовал, сколачивал капитал… а сейчас слезы умиления проступают на моих глазах при виде дома, в котором жил мой родной брат. Душевный был человек…

Пани Пилярская участливо покачивала головой. Она испытывала какое-то странное чувство вины за то, что ее гость не застал здесь брата.

– Я слышала, это был порядочный человек, – несмело прошептала она.

– Золотой человек! – вскричал дед Куфель. – Итак, пани прощает мне, что я осмелился доставить ей столько беспокойства? Постараюсь каким-либо образом отблагодарить пани.

Лицо женщины осветила слабая улыбка.

– Уж и не знаю, как я должна вас благодарить. Так много замечательных игрушек.

Дед Куфель махнул рукой:

– Это для меня мелочь. Я доволен тем, что смог повеселить малышей и доставить вам радость.

В этот самый момент один из прелестнейших отпрысков пани Пилярской, семилетний Томек, подбежал к деду Куфелю и, взобравшись к нему на колени, спросил с шаловливой улыбкой:

– А правда, что пан приехал прямо из Америки? Дед Куфель ласково, словно крохотного птенчика,

прижал его к себе.

– Прямехонько, – выпалил он не моргнув глазом.

– А правда, что в Америке много гангстеров и ковбоев?

– Правда, – смеясь, подтвердил дед. – А пан – ковбой или гангстер?

– Томек! – с упреком воскликнула пани Пилярская. – Что ты выдумываешь?

– Ничего, ничего, – успокоил ее дед Куфель. – Я люблю таких малышей, просто обожаю их! – Он погладил вихрастую головку Томека. – А тебе хотелось бы, чтобы я был кем – гангстером или ковбоем?

– Мустангом! – закричал мальчик. – Тогда я мог бы укротить и объездить пана.

Небольшую комнату потрясли взрывы веселого смеха. Дети тучей облепили щедрого гостя из Америки. Посыпались вопросы.

– Где живет Микки Маус? Есть ли утята у утенка Дональда? Какой небоскреб самый высокий?.. – наперебой спрашивали дети. Поднялся такой гвалт, что понять что-либо было просто невозможно.

Дед Куфель захлопал в ладоши, а потом, проведя пальцем по седым усам, громогласно объявил:

– Дорогие детки! Пожалуйста, говорите по очереди, а то у меня в голове помутилось.

И тогда малютка Казя тихонько пропищала:

– А в Америке есть львы?

Дед Куфель поморгал круглыми глазками и, хитро прищурившись, сказал:

– 0-го-го! И еще какие!

– А пан охотился на львов?

– О-го-го! И еще как!

– Расскажите, расскажите нам! – закричали дети хором.

Дед Куфель вынул из кармана большой клетчатый носовой платок и вытер вспотевший лоб. По правде говоря, его мимолетное знакомство со львами ограничивалось лишь походами в цирк и зоологический сад, но разве можно отказать детям, жаждущим живого слова? И дед Куфель, откашлявшись, начал:

– Для охоты на львов, скажу я вам, нужны львы, пустыня, охотники и ящик пива.

– А для чего пиво? – полюбопытствовал Томек.

– Не мешай! – одернул его дед Куфель. – Доброе пивко всегда к месту. Так вот, – с воодушевлением продолжал он, – если у нас есть львы, пустыня, охотники и ящик превосходного пива, то отправляемся на охоту. Как-то раз в штате Небраска объявились целые стада львов. Говорю вам, их было так много, как в Варшаве кошек! И я, значит, получаю от губернатора телеграмму: "Пану М. Просим уважаемого пана приехать с ружьем, наш штат в опасности". Тогда я взял несколько ящиков пива…

– А ружье пан забыл, – перебил его Томек.

– Не мешай! – зашипели на него остальные дети. Дед Куфель пожурил Томека взглядом, разгладил

ладонью усы и, откашлявшись, продолжил:

– Да, представьте себе, ружье я забыл, но зато одолжил у шерифа "кольт". И вот мчимся мы, скажу я вам, в штат Небраска. Рык львов слышен уже издали. Говорю вам, просто страшно! А нам хоть бы что! Гоп – и на вертолет, а с вертолета – паф! паф! И львы – кувырк! кувырк! – как кролики.

– Как интересно, – закричала шестилетняя Гося. – Охота с вертолета! Сколько пан застрелил?

– Ха! – махнул рукой дед Куфель. – Если бы я знал! Я никогда не мелочился и даже не считал.

– Да ведь львы удирали от вертолета, – с сомнением произнес Томек.

– Ха! – засмеялся дед Куфель. – Это был специальный вертолет для охоты на львов – бесшумный.

Томек от удивления раскрыл рот.

– Ах, да… Ну хорошо, а все же интересно, для чего было нужно пиво?

– Ха! – прогремел дед Куфель. – А чем бы ты, молодой человек, запивал запеченный в вине львиный окорок? Пивом! Говорю тебе – пальчики оближешь!

Дети смолкли, пораженные этим рассказом, а дед Куфель, обведя разгоряченным взглядом окружавшие его мордашки заслушавшихся малышей, отер со лба пот и закончил:

– А сейчас, дорогие сорванцы, я приглашаю вас совершить со мной небольшую поездку по Варшаве на "Крайслере" последней модели. По дороге мы зайдем в кафе-мороженое, а завтра… Завтра – большой сюрприз…

– Завтра? Что будет завтра? – запищала детвора. – Пусть пан скажет! Это страшно интересно!

– Завтра… воскресенье, и мы все поедем за город, на пикник. Возьмем палатку, поставим ее над Вислой и поиграем в индейцев.

– А пан будет мустангом! – вмешался Томек.

– Томек, как ты себя ведешь! – одернула его пани Пилярская. – Простите, – обратилась она к деду Куфелю. – И вообще вы слишком добры к нам… Не знаю, как вас благодарить…

– Обожаю детей, – прервал ее излияния дед Куфель. – Я счастлив, что дышу воздухом, которым дышал мой любимый брат Эмиль, царство ему небесное. – Он галантно поцеловал ей руку. – С вашего разрешения, пани, я и для вас приготовлю на завтра один сюрприз. Но об этом пока молчок! Я хотел бы, чтоб это был настоящий сюрприз! Прошу пани не говорить об этом никому, даже мужу.

– К сожалению, моего мужа нет в Варшаве, – пояснила пани Пилярская. – Он специалист по сооружению мостов и работает сейчас под Плоцком.

– Очень жаль, – опечаленно произнес дед Куфель. – Я думал, мы разопьем с ним ящичек превосходного пива. – Он поднялся с кресла, потянулся и, обращаясь к детям, громко произнес: – А теперь, братия, все. Уезжаем.