Текст книги "В поисках дырявого зонта"

Автор книги: Адам Багдай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Во всяком случае, попробуйте выведать что-нибудь, и если что-то узнаете, то никому не говорите и валите прямиком ко мне.

Толусь Поэт удобно вытянулся на матрасе и, задрав на подоконник длинные худые ноги, взял в руки книжку.

– А теперь забирайте Крецю и уматывайте, а я должен еще выучить эти стихи. Говорю вам, они великолепны! – Он раскрыл книжку, и окружающее перестало для него существовать.

Кубусь нашел поводок и подозвал к себе грязную

таксочку. Повиливая хвостом, Креця ласково прижималась к его ногам.

Через минуту троица, провожаемая тявканьем и подвыванием остальных "пропаж", выбралась из чердачной комнатушки.

– Уф! – облегченно выдохнул Кубусь на лестнице. – Нам повезло. Креця возвращается к пани Шротовой без всякого объявления в газете. А нас ждет новая работа – зонт.

Глава VI
ЗАКОЛДОВАННЫЙ ЗОНТ

– Я чувствую, – проговорил Кубусь, – что этот зонт – не просто старое барахло. – Откуда тебе известно?

– Костями чувствую.

– А мне кажется, что это какая-то шутка.

– Скажешь тоже. Думаешь, Толусь Поэт отдал бы так запросто Крецю? Если отдал ее без объявления в газете, значит, ему очень нужен зонт. А если Толусю Поэту очень нужен зонт, то я уверен, что за этим кроется какая-то важная тайна.

– Не понимаю, – возразила Гипця, пожимая плечами, – что может скрываться за обычным зонтом, этой старой рухлядью?

– Не понимаешь, потому что у тебя нет воображения.

– И очень сомневаюсь, – с явной обидой продолжила Гипця, – что в таком большом городе кто-то сумеет найти какой-то старый зонт. Все равно что искать иголку в стоге сена. Наверно, это старье давно уже выбросили на свалку.

Кубусь разозлился.

– Как может валяться на свалке такой таинственный зонт, который ищет сам Толусь Поэт!

– А где ему еще быть?

– Там, где никто не ожидает его найти. Такие старые предметы любят устраивать разные неожиданности.

Ребята остановились у дома Гипци.

– Чао! – обронила девочка и вдруг вспомнила об учебнике английского. – О боже, я же не выучила слова! – Она подбросила книжку и бегом помчалась к двери.

Кубусь пошагал дальше. На лавочке он увидел Ленивца. Тот как приклеенный торчал на том же самом месте, что и два часа назад. Подставляя горячим солнечным лучам свою толстощекую физиономию, он мечтательно щурился, будто кто-то невидимый рассказывал ему сказки из "Тысячи и одной ночи".

– Чао! – крикнул Кубусь, подходя к лавочке. Ленивец даже не вздрогнул, а лишь медленно приоткрыл левый глаз и в ответ на приветствие что-то пробурчал себе под нос.

– Не надоело тебе? – насмешливо спросил Кубусь.

– Нет.

– А что ты делал?

– Размышлял.

– О чем?

– Вспоминал, о чем ты меня просил.

– Я просил поглядывать, нет ли подозрительных

типов.

– Вспомнил.

– Что?

– Что был здесь один подозрительный тип.

– Почему ты считаешь его подозрительным?

– Потому что он расспрашивал…

– О чем?

– О каком-то старом зонте.

Кубусь мгновенно подскочил к Ленивцу и, схватив его за плечи, основательно потряс.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас?

– А когда я мог тебе сказать?

– Что это за тип?

– Не имею представления.

– Такое важное дело, а ты не имеешь представления. – Кубуся прямо трясло от злости.

– Собственно, я имел о нем представление, только забыл об этом. Не кричи так, может быть, и вспомню.

– Про какой зонт он спрашивал?

– Сейчас… сейчас… – Ленивец рассеянно потирал лоб. – Мне кажется, про какой-то старый зонт…

– Может, про английский?

– Во-во… про него.

– С серебряной ручкой?

– С серебряной ручкой! – торжествующе вскричал Ленивец. – Видишь, я вспомнил, а ты так на меня кричишь.

– Может, вспомнишь заодно, как выглядел этот тип?

Ленивец поморгал тяжелыми веками, широко зевнул, как молодой бегемот, потянулся и прыснул.

– У него были такие смешные усики.

– А что еще? – тормошил Ленивца Кубусь.

– И вообще мне кажется, что он весь был смешной.

– Как это: весь?

– Ну, вообще, говорил смешно… Сейчас покажу тебе. – Ленивец перестал смеяться, на мгновение стиснул губы и стал передразнивать незнакомца: – "Доблый день, молодой человек. Ты ничего не знаешь о сталом зонте с селебляной лучкой…" Страшно смешно говорил, будто мешало что-то.

Кубусь вынул красный блокнот и записал: "Подозрительный тип. Выглядел смешно. Усики. Не выговаривает букву "р".

Ленивец внимательно приглядывался к Кубусю и наконец спросил:

– Что ты там записываешь?

– Это чрезвычайно важные сведения. – Кубусь похлопал Ленивца по плечу. – Запомни, как увидишь этого типа, задержи его…

– А зачем? – удивился Ленивец.

– Обязательно его задержи. Можешь соврать ему, что я что-то знаю про зонт, а потом позови меня. Сделаешь это для меня?

– Ну, для тебя сделаю.

– Ты мировой парень, Ленивец. Чао! Я должен шагать к пани Шротовой, отдать Крецю.

– Чао! – буркнул Ленивец. – А в другой раз не кричи так на меня, а то я все забуду.

Глава VII
СМЕШНОЙ НЕЗНАКОМЕЦ

После обеда Гипця отправилась к пани Ваумановой на последний урок английского. День был жаркий. Дрожащие струйки нагретого воздуха поднимались над крышами домов, над размякшим от жары асфальтом тротуаров и улиц. Люди передвигались лениво, как в полусне. К киоску с мороженым протянулась длинная очередь детей.

Гипця повторяла про себя английские слова: "Ручка – зе пен, зе пен – ручка, зе тейбл – стол, зе бук – книга, книга – зе бук…" Почувствовав на плече чью-то руку, она резко обернулась и с удивлением увидела идущего позади элегантного мужчину в светлом, модного покроя костюме из тонкой шерсти. Она заметила также его смешные усики, будто две ниточки, приклеенные под внушительным носом.

Мило улыбнувшись, мужчина заговорил с ней странным, немного скрипучим голосом:

– Извини, пожалуйста, девочка, это ты ходишь на улоки английского языка к пани Баумановой?

– Я, – ответила удивленная Гипця и чуть-чуть ускорила шаг.

Незнакомец слегка придержал ее.

– Не бойся, моя дологая. У меня к тебе один личный воплос. Может быть, зайдем в кафе на моложеное?

Гипця замялась.

– Спасибо, но я очень тороплюсь. В четыре у меня начинается урок.

Человек с усиками криво улыбнулся, но тут же весьма вежливо продолжил:

– Не будет тлагедии, если опоздаешь на несколько минут. А мы тем влеменем могли бы с тобой поговолить. Лечь идет о пустяке, и я думаю, ты не пожалеешь…

– Если о пустяке, – решительно заявила Гипця, – то скажите сразу.

– Мне не нлавится лешать свои дела на улице. Но если вы позволите, я пловожу вас до угла.

– Пожалуйста, – разрешила Гипця, пожимая плечами. – Мне это не мешает. – И одновременно подумала: "И что от меня нужно этому смешному чудаку?"

– Плости, моя дологая, – произнес незнакомец, когда они двинулись в сторону Окружной, – сколько комнат у пани Баумановой?

Этот неожиданный вопрос вызвал у Гипци неясные подозрения и пробудил инстинкт детектива. Она с беспокойством взглянула на мужчину. "Какого черта? – подумалось ей. – Почему он задает такие странные вопросы? Да и какое ему дело, сколько комнат занимает пани Бауманова?" И девочка ответила ему с кислой миной:

– Меня это совершенно не интересует.

– Да-да, конечно. – Незнакомец пытался говорить спокойно, но, как ни старался, не мог все же скрыть своего волнения. – Конечно, – повторил он и, желая снискать расположение девочки, одарил ее сладкой улыбкой. – Надеюсь, сейчас вы занимаетесь на веланде?

– А разве не все равно, где пани Бауманова занимается со мной английским? – холодно произнесла Гипця, которую невыносимо раздражал приторно-сладкий тон незнакомца.

– Лазумеется, – рассмеялся мужчина, украдкой вытирая струившийся по вискам пот. – Лечь идет о некотолом личном воплосе, в связи с котолым у меня к тебе пустяковая плосьба. Не могла бы ты оказать мне любезность и внимательно осмотлеться в квалтиле пани Баумановой? Может быть, заметишь там случайно сталый, изношенный челный зонт…

– Зонт! – прошептала удивленная Гипця, у которой вдруг потемнело в глазах. Она уже почти забыла о странном поручении Толуся Поэта, и вот сейчас таинственный зонт так неожиданно дал о себе знать загадочным поведением этого чудаковатого типа. А может, это тот самый человек, о котором упоминал Толусь Поэт?

Ошеломленная Гипця с минуту не могла прийти в себя, и не успела она еще упорядочить мысли, как снова услышала голос человека с усиками:

– Чему ты так удивляешься? В этом нет ведь ничего стланного. Обычный челный зонт может находиться в лавной меле как у пани Баумановой, так и где-нибудь еще. Можешь даже лично сплосить у пани Баумановой, нет ли у нее такого челного зонта с селебляной

лучкой…

Временное оцепенение прошло, и Гипця полностью

пришла в себя.

– С серебряной ручкой, – повторила она, чтобы выиграть время, и подумала, что неплохо бы поводить за нос этого настырного франта.

В мгновение ока у нее созрел план. Надо договориться с ним о встрече, а тем временем известить Кубуся Детектива о необычном свидании. Может быть, представится счастливая возможность разгадать загадку черного зонта. Приняв решение, Гипця вежливо обратилась к незнакомцу:

– Если это так важно для вас, я могу, конечно, посмотреть в квартире пани Баумановой или спросить, нет ли у нее такого зонта.

– Это мне и нужно! – обрадовался незнакомец. – Вижу, ты лазумная девочка, котолой можно велить.

– Сделаю, что смогу.

– Ты плосто очаловательна. И не беспокойся, я не

останусь в долгу.

– Да чепуха это, – махнула рукой Гипця. – Подождите меня в кафе "Августинка".

– Ты и в самом деле необыкновенно мила. В котолом часу тебя ждать?

– Мы заканчиваем в пять. Думаю, в половине шестого я уже буду в "Августинке".

– Ты очень пледусмотлительна! – обрадовался незнакомец. – Надеюсь, новости будут холошие. Успеха, моя дологая. Успеха!

Он галантно раскланялся и одарил девочку столь чарующей улыбкой, что Гипця, не сдержавшись, прыснула. Быстро отвернувшись, она облегченно вздохнула и забарабанила пальцами по носу: "Фу-ты ну-ты! Ты не знаешь, дорогуша, с кем имеешь дело. Если бы знал, что тобой займется Кубусь Детектив, вряд ли бы радовался". Тем не менее загадка черного зонта девочку весьма заинтересовала. "Посмотрим, что из всего этого выйдет", – весело подумала она и помчалась в сторону Окружной, за углом которой находилась телефонная будка.

– Это ты, Кубусь? – Гипця почти кричала в трубку.

– Я, а что случилось? – послышался в ответ озабоченный голос юного детектива.

– Сенсация! – начала Гипця возбужденным тоном, но, овладев собой, более или менее связно рассказала о встрече с чудаковатым незнакомцем.

– Это очень важно, – подвел итог Кубусь. – Вообрази, тот же самый человек расспрашивал о зонте и Ленивца. Видать, тот еще фрукт.

– Верно, тот еще, а вообще страшно смешной. Немножко похож на Фернанделя, а говорит, будто допотопный граммофон.

– Костями чувствую, что нас ждет отменная работенка. Слушай, я потопал к Толусю Поэту, может, у него был тот самый тип.

– Ладно, а в пять жди меня у дома пани Баумановой. Сходим вместе в "Августинку". Неплохо позабавимся.

– Гипця! – крикнул в трубку Кубусь. – Не забудь осмотреть квартиру. Мне почему-то кажется, что этот зонт может находиться у пани Баумановой. Зонт ведь из Англии, а пани Бауманова преподает английский язык. Это тебе ни о чем не говорит?

– Мне – нет. Но будь спокоен, я неплохо с этим справлюсь. Чао! В пять!

Глава VIII
КОГДА ЗАХЛОПНУЛАСЬ ФОРТОЧКА

Дом, в котором обитала пани Бауманова, стоял в глубине запущенного сада. Старая вилла, помнившая еще царские времена, была построена в тирольском стиле – с деревянными аркадами, претенциозной башенкой, с множеством различных ниш и балконов. Две развесистые вековые липы бережно обнимали ее своими ветвями, как заботливые няньки обнимают больного ребенка. Со стороны улицы виллу заслоняли непроглядные заросли кустарника, а старая замшелая стена ограждала территорию от небольшой площадки с несколькими валявшимися на ней остовами отслуживших свой век автомобилей. Весь дом по самую крышу башенки оплетали ветви дикого винограда.

Всякий раз, подходя к старой заржавленной калитке, Гипця испытывала такое чувство, будто попадает в совершенно другой мир – абсолютно несовременный, воскрешавший в ее памяти рассказы, которые в раннем детстве читала ей мать. Казалось, стоит лишь надавить кнопку звонка на латунной табличке, и в окружении цветов на веранде покажется призрачная фигура гадалки или заколдованный королевич.

На этот раз, однако, по зову звонка возникла щуплая и сухая фигура пани Баумановой, преподавательницы английского языка. Выцветший черный костюм, черные растоптанные туфли, белая блузка с оборками, большая брошь с камеей, застегнутая у шеи, – все, как всегда, пахнущее лавандой и в идеальной сохранности. И то же самое выражение на сморщенном угловатом лице, тот же взгляд из-под больших очков в роговой оправе, то же сухое приветствие на английском:

– Добрый день, моя дорогая… Как поживаешь?

В комнатке, забитой старомодной мебелью, пахло табаком, кофе и увядшими цветами. На круглом столике покоилась книжка, возле нее стоял поднос, а на нем лежало несколько печеньиц. Пани Бауманова неизменно спрашивала Гипцю по-английски:

– Дорогая Гипця, не хочешь ли попробовать печенье? И Гипця, которой никогда не хотелось печенья, тем

не менее неизменно отвечала:

– Спасибо, с громадным удовольствием.

На этот раз, однако, занятая мыслями о зонте, Гипця забыла ответить на вопрос учительницы, и та посмотрела на девочку такими глазами, будто свершилось что-то ужасное. И вообще урок в этот день проходил совсем не так, как обычно. Гипця вертелась, словно сидела на раскаленных углях, а пани Бауманова то и дело спрашивала:

– Что с тобой, моя дорогая? Почему ты такая рассеянная? Может быть, тебя донимает эта несносная жара?

Если бы пани Бауманова знала о таинственном зонте, если бы только допускала, что зонт может находиться в ее квартире, наверно, не задавала бы этих вопросов. Пани Бауманова, однако, ничего такого не знала и потому с возрастающим беспокойством поглядывала на свою ученицу.

Между тем Гипця обшаривала взглядом комнату в надежде, что вот-вот обнаружит старый черный зонт. Но все напрасно. В комнате пани Баумановой царил абсолютный порядок, и все стояло на своих местах.

Шло время. Старинные часы отбивали, как положено, каждую четверть часа, неумолимо приближался конец урока, а Гипця все еще не обнаружила ни малейшего следа, который мог бы указывать на существование таинственного зонта.

И тут случилось то, чего никак не могла предвидеть юная кандидатка в детективы. Долетевший из сад внезапный порыв ветра с треском захлопнул форточку. Пани Бауманова поднялась из-за стола и, неодобрительно взглянув на форточку, словно осуждая ветер за то, что доставил ей беспокойство, медленно подошла к старому плюшевому дивану и, сунув руку за спинку, вытащила…

Да, да… Гипця не могла поверить своим глазам! В руках у пани Баумановой был старомодный черный зонт с серебряной ручкой.

Сорвавшись с места, девочка подбежала к учительнице.

– Позвольте, я помогу вам открыть форточку.

– Но, моя дорогая, ты не дотянешься.

– Это неважно, я стану на стул.

Гипця сильно потянула зонт к себе, почти вырвав его из рук учительницы. И пока та, пораженная происшедшим, приходила в себя, девочка подбежала к окну и, привстав на цыпочки, концом зонта отворила форточку.

– Вот, пожалуйста! – обрадованно вскричала она.

– Спасибо. Мне казалось, ты не дотянешься. Гипцю прямо-таки трясло от возбуждения. Она не осмеливалась даже взглянуть на тяжелый зонт, который держала в руках. Что-то подсказывало ей, что это тот самый таинственный зонт, о котором упоминал Толусь Поэт, а потом допытывался чудаковатый тип с усиками.

– Простите, – робко обратилась она к пани Баумановой, – откуда у вас этот старый зонт?

– Это давняя история, – ответила учительница. – Представь себе, вернувшись в дом после освобождения Варшавы, я нашла его в библиотеке. Не знаю, кто мог оставить его здесь.

– Очень интересно… – Только сейчас Гипця осмелилась взглянуть на солидную, аккуратную, чуть почерневшую ручку зонта, у основания которой была выгравирована слегка приукрашенная завитушками монограмма – Е.М.

– Чему ты так удивляешься? – услышала она над собой голос пани Баумановой.

– Ничему, – рассеянно ответила Гипця. – Просто никогда не видела такого старого зонта.

– Неудивительно, сейчас такие уже не встречаются. Это старый английский зонт.

– Это точно английский зонт? Вы уверены в этом?

– Абсолютно. Смотри! – Учительница показала на нижнюю часть ручки. – Тут даже есть название фирмы: "Веллман и Сын – Глазго". Сможешь прочитать?

– Конечно, смогу… Веллман и Сын – Глазго… Все сходится.

– Что сходится?

– Надпись.

Пани Бауманова решительно отобрала у Гипци зонт и водворила его на прежнее место – за диван.

– Может сгодиться для того, чтобы закрыть форточку, – горько усмехнулась она. – И вообще, должна тебе признаться, что я как-то привязалась к нему. Это смешно, но мне порой кажется, что он – мой друг. Не удивляйся… У старых людей много странностей. Во всяком случае, мне было бы тяжело с ним расстаться. В конце концов, я просто надеюсь, что эта старая рухлядь меня переживет. – Вернувшись на свое место, пани Бауманова стукнула слегка по столу ладонью и продолжила: – Ну ладно, моя дорогая. Прочитай еще раз этот отрывок…

Гипця не двигалась с места, завороженно уставившись широко раскрытыми глазами на потертый подлокотник дивана, за которым скрывался зонт.

– Что с тобой? – услышала она голос учительницы.

– Ничего. Только хочу спросить вас… Если бы кто-нибудь очень упрашивал отдать ему зонт, вы бы отдали?

– Не понимаю, что пришло тебе в голову. Кому может понравиться такая бесполезная вещь?

– Например, мне.

Удивленная пани Бауманова резким движением сдернула с носа очки.

– Моя дорогая, не понимаю, что ты хочешь этим сказать?

– Просто мне хотелось бы иметь этот зонт.

– Ты шутишь?

– Я вполне серьезно.

– Что ты будешь с ним делать?

– Не знаю, только он мне очень нравится.

– Ты хочешь лишить меня моего единственного друга?

– Нет… но… – Гипця помолчала немного, подумала и вдруг спросила: – Никто не спрашивал вас об этом зонте?

– Нет… И не понимаю, к чему такие странные вопросы!

До самого конца урока Гипця не могла избавиться от овладевшего ею беспокойства. Сама комнатка пани Баумановой стала выглядеть вдруг странно и загадочно. Казалось, что вот-вот кто-то проскользнет в дверь, подойдет к плюшевому дивану, вытащит из-за него черный зонт и необъяснимым образом исчезнет.

Услышав, как часы пробили пять раз, Гипця испытала невыразимое облегчение. Поспешно попрощавшись с учительницей, она стремглав выскочила из комнатки.

На тротуаре перед калиткой ее уже ожидал Кубусь.

Глава IX
РАЗГОВОР В "АВГУСТИНКЕ"

– Ну что? – обеспокоенно спросил Кубусь. Гипця, у которой от волнения перехватило горло, не могла вымолвить ни слова и лишь в ответ на повторный вопрос коротко шепнула:

– Есть!

– Не может быть!

– Честное слово… за старым диваном.

– За каким диваном?

– За плюшевым.

Минуту ребята стояли в молчании. Кубусь смотрел на Гипцю широко раскрытыми глазами и недоверчиво вертел головой.

– Это чудо! – наконец произнес он.

– Говорю тебе – тот самый: английской фирмы, с серебряной ручкой и монограммой Е.М.

– Феноменально! Должно быть, этот подозрительный тип что-то о нем знал!

– Но откуда?

– Не могу уразуметь.

– Ты был у Толуся Поэта?

– Был, но не застал дома.

– Может, это тот самый тип, о котором говорил Толусь?

– Может быть, но чувствую, что не он. Иначе зачем бы ему понадобилось искать самому?

Кубусь замолчал и глубоко задумался, рассеянно поглаживая щеку ладонью.

– И что теперь делать? – спросила Гипця.

– Тебе придется сходить в "Августинку".

– И рассказать ему?

– Нет! Ты что, спятила? – ужаснулся Кубусь. – Если Толусь ничего не знает, то мы тем более ничего не можем рассказывать этому подозрительному типу.

– Тогда что же я должна ему наплести?

– Конечно, что ты ничего не обнаружила, а пани Бауманова о зонте ничего не знает. Ни о каком зонте вообще, понятно?

– Понятно. А если он не поверит?

– Должен поверить. А мы тем временем не будем спускать с него глаз. Надо выяснить, что это за птица.

Перед "Августинкой" друзья расстались. Кубусь перешел улицу и, присев на подоконник у магазинной витрины, внимательно осмотрелся. Гипця переступила порог кафе и оказалась в просторном зале "Августинки". Сердце ее слегка щемило от неосознанного страха, но она сумела взять себя в руки.

Зал был полон. Утомленные нескончаемой дневной жарой люди густо облепили столики. В этой пестрой людской толчее Гипця высмотрела смешные усики незнакомца, расположившегося за угловым столиком у окна. Тот, уже издали приметив девочку, приветствовал ее своей приторной улыбочкой и взмахом руки пригласил подойти поближе,

Девочка изо всех сил старалась сохранять спокойствие и выдержку, однако при виде нелепых черных усиков не смогла удержаться от смеха. Пытаясь справиться с ним, она кусала губы, старалась думать о печальном, но ничто не помогало. Уже подходя к столику, за которым сидел незнакомец, Гипця фыркнула, как разыгравшаяся кошка.

– Я вижу, у тебя холошее настлоение, – заговорил незнакомец. – Навелное, у тебя холошие новости.

Фыркнув еще раз, Гипця разразилась неудержимым смехом.

– Извините, – смутилась она и лукаво улыбнулась. – Уж очень все это смешно.

– Что тебе кажется смешным? – поинтересовался незнакомец, нахмурив брови.

– Все.

Незнакомец слегка дотронулся до ее руки.

– Успокойся, моя дологая. Я хотел бы услышать, посталалась ли ты лаздобыть интелесующие меня сведения? – продолжил он разговор уже шепотом.

– Да.

– И что, этого зонта в доме нет?

– Нет. И мне кажется, что такого зонта вообще не существует.

– Тише, моя дологая. Это вовсе не так смешно. Не ласплостланила ли ты свою любезность на то, чтобы сплавиться об этом пустяке у пани Баумановой?

– Я спросила, но пани Бауманова понятия не имеет ни о каком зонте.

– Тише! – прошипел незнакомец с изменившимся до неузнаваемости лицом. Оно не было уже ни смешным, ни нелепым, а выражало удивление и разочарование. И выглядело почти грозным. – Это интелесно, – тихо сказал мужчина, словно самому себе. —

Я был уведен, что пани Баумановой кое-что об этом известно. – Он взглянул на девочку. – Благодалю тебя, дитя мое. Ты и вплавду была члезвычайно мила и любезна. Не хочешь ли съесть полцию моложеного или кусочек толта?

– Спасибо, не хочется. – Гипця отрицательно качнула головой, и вдруг ни с того ни с сего у нее вырвалось: – Скажите, пожалуйста, а почему вы ищете такой старый зонт?

– Да так, пустяки. – Губы незнакомца искривила странная усмешка. – Тебе не стоит забивать этим голову.

– Но я очень любопытна, – продолжала настаивать Гипця.

– Ты еще слишком мала, моя девочка, и этого не поймешь. – Поднявшись из-за стола, незнакомец вежливо, но уже очень сухо, словно не желая продолжать начатое знакомство, произнес: – В таком случае еще лаз селдечно благодалю. До свидания, моя дологая. – Обойдя Гипцю, он стал пробираться между столиками.

Гипце показалось, что она очень плохо провела этот разговор, упустив из виду что-то необыкновенно важное. И все потому, что не смогла удержаться от смеха. Она снова тихонько хихикнула. Ее одолевало желание показать вслед этому типу кончик своего маленького, хорошо подвешенного язычка. Однако, оглянувшись, она заметила, что на них обращают внимание окружающие.

Незнакомец ненадолго задержался у выхода. Он неторопливо осмотрелся по сторонам, будто проверяя, не наблюдает ли кто за ним. Улица была почти безлюдна, лишь на другой ее стороне, опершись о поручень магазинной витрины, бодрствовал юный сыщик. Незнакомец едва скользнул по нему взглядом. Ему и в голову не могло прийти, что перед ним славный Кубусь Детектив, раскрывший уже не одну тайну и выследивший не одного преступника. Незнакомец медленно сошел по ступенькам на тротуар и спокойно направился в сторону улицы Кларысевской.