Текст книги "Наследие Силы: 1. Предательство (ЛП)"

Автор книги: Аарон Оллстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Да, любой рыцарь-джедай мог знать какой-либо из этих приёмов – чаще всего это была техника левитации. Но только мастер-джедай, вероятно, знал все три, или был способен поддерживать их одновременно, двигаясь на такое большое расстояние.

Мара стукнулась носом обо что-то твёрдое и остановилась. Прямо перед ней была серая, как униформа, стена.

Она подняла взгляд на изогнутую поверхность стены бункера. "Да уж", сказала она себе, "вероятно, только мастер-джедай мог сосредоточиться так, что не заметил стены".

Мара покачалась на месте, внезапно почувствовав головокружение от жары. "Давай, Таю", думала она, "ты уже должна была меня увидеть".

На её лицо упал тонкий, толщиной несколько миллиметров, шнур, сделанный из прозрачного материала и почти невидимый в темноте. Мара торопливо схватила его, обмотала три раза вокруг талии и дёрнула.

Шнур потянулся вверх, и она пошла по стене, с дрожащими руками и всё более заплетающимися ногами, поскольку жара действовала на неё все сильнее. Целую вечность спустя она поднялась по стене на десять метров и приблизилась к клинообразному окну в поверхности дюрабетона. Мара шагнула в темноту внутри, спрыгнула с метровой высоты на твёрдый пол и неловко растянулась на нём, поскольку ноги подвели её.

Она отпустила щит Силы, удерживавший тепло, и ощутила, как собранная энергия уходит прочь. На последних остатках сил Мара удержала контроль над окружавшим её воздухом, чтобы направить большую часть тепла, уходившего в окно, в стену бункера, даже когда окно закрылось. А затем она с ног до головы покрылась потом, который ощущался на коже, как густое моторное масло.

В темноте раздался женский голос:

– Ну и дела. Ты пахнешь, как ранкор после состязания по ходьбе.

Мара слабо улыбнулась.

– Разве так приветствуют мастера? И ты никогда не нюхала ранкора после состязания по ходьбе.

– Нюхала.

Раздался щелчок, и Мару ослепил яркий свет сверху; она прикрыла глаза рукой.

Привыкнув к свету, она разглядела, что находится в тесной комнате, длинной, сужавшейся по направлению к внешней стене бункера. Большую часть помещения занимал летательный аппарат нейтрально-синего цвета, с цилиндрическим корпусом как у истребителя, но с короткими рёбрами на месте маневровых крыльев; фонарь кабины, открывавшийся сзади, а не спереди, был поднят.

В дальнем конце комнаты, рядом с круглым люком диаметром в метр, стояла Таю Закс, её рука лежала на контрольной панели, установленной на стене. Таю была невысокого роста, на сантиметр ниже, чем Лея, худощавая, как большинство представителей её расы. Её кожа была бледно-голубого цвета, волосы светлые настолько, что выглядели полупрозрачными, а на изящном лице выделялись казавшиеся слишком большими глаза. Она была облачена в чёрные брюки и куртку – обычную одежду джедаев; обувь, ремень и плащ были не видны.

Мара с усилием приняла сидячее положение. Несмотря на усталость и все ещё ощутимый жар, сейчас она чувствовала себя намного лучше.

– Что это за место?

– Потайная комната для побега, – Таю вышла вперёд и полезла в кабину транспорта, не глядя нажимая кнопки на панели управления. Боковая секция аппарата откинулась, открываясь; внутри Мара увидела упакованную одежду, полевые рационы и вещи, которые не смогла опознать. Таю достала одну из них и подошла ближе, протягивая предмет Маре; это оказалась фляга из транспаристали. – Думаю, в этом здании их четыре, но я не смогла попасть во все. Вход внутрь с другой стороны замаскирован. В этой комнате, и ещё в одной, которую я нашла, находятся двухместные спасательные транспорты.

– Очень по-тракенски, – Мара взяла флягу, открутила крышку и сделала долгий глоток содержимого – там оказалась вода, с лёгким привкусом, из-за того, что она находилась в металлическом контейнере. – Итак, во-первых: по поводу того, как ты здесь устроилась – мастер Скайуокер говорит "Отличная работа".

Таю просияла.

– Во-вторых – докладывай!

Таю уселась, скрестив ноги.

– Коротко? Я здесь уже несколько дней, выяснила, как подключить мой инфопланшет к системе внутренних голокамер, а также то, что подавать с комлинка сигнал в любом месте здесь – это значит сразу попасть под наблюдение. За эти дни я побывала под большим количеством столов, чем ты можешь себе представить.

Мара усмехнулась и сделала ещё один глоток.

– Сал-Соло не проводит здесь много времени, – продолжила Таю. – Что дало мне несколько удобных случаев, чтобы попасть в его личные апартаменты. Я нашла там кое-какое оборудование, которое, как я считаю, является основным узлом управления для охранных и коммуникационных компьютеров в этом здании, но защита на них превосходит мои навыки. Очевидно, для получения доступа требуются биометрические данные Сал-Соло, достать которые я не подумала.

– Я достала, – Мара похлопала по одному из карманов одежды. – Что ещё?

Таю пожала плечами.

– Я сделала схему всех частей здания, куда смогла попасть, однако больше я старалась, чтобы меня не обнаружили. Что, вообще-то, сложно, поскольку Сал-Соло, похоже, полный параноик, а его охрана похожа на него. Не думаю, что от меня было много толку.

– Ты действовала очень эффективно. Но я думаю, что здесь ты сделала всё, что смогла. Ты уйдёшь вместе со мной.

Таю снова улыбнулась и изобразила жест облегчения.

– Ладно, – сказала Мара. – Я некоторое время отдохну – пока не придёт наилучшее по твоему мнению время, чтобы навестить апартаменты Тракена. Тогда мы и начнём работать.

Глава 23

Два боевых ОЮВ-дроида вели Хэна и Лею по извилистому коридору. Из всего числа потолочных осветительных стержней горела только треть, отчего коридор был наполнен густыми тенями. Большинство дверей были расположены на правой стороне прохода, слева же проёмы попадались лишь изредка.

У одной из дверей, что были по правую руку, шагавшие до этого слаженной поступью дроиды остановились. Один из них вытянул манипулятор, по всей видимости, для введения кода безопасности – и створка ушла вверх.

Сами дроиды внутрь не входили. Хэн с Леей переглянулись, а затем Хэн пожал плечами, и они вошли.

В ложе, оказавшейся за дверью, было просторно и свежо. Дальняя стена полностью состояла из транспаристали и открывала вид на ещё одно помещение; стоя в дверях, Хэн с Леей могли видеть лишь противоположную сторону, но не пол этого помещения. Судя по всему, оно представляло собой нечто вроде арены, опоясанной галереями вроде этой; и было в нём не светлее, чем в коридоре.

В ложе, в которую они вошли, и вовсе было темно; немного света проникало сквозь транспаристальную стену, да из-за двери; но, когда она закрылась, и этот источник света стал недоступен.

По зале были расставлены кресла и кушетки, против прозрачной стены стоял ряд одинаковых кресел с высокой спинкой, и одно из них было развёрнуто – так, что сидящий оказался лицом к вошедшим. Это был человек. Полумрак скрадывал его силуэт, похоже, он был темноволос и красив, хоть чертам и не хватало некоторой жёсткости; покрой и отделка его одежды были точно такими же, как у Хэна, за исключением красного и коричневого тонов ткани и кителя военного образца с длинными рукавами, расстёгнутого ради комфорта у самого верха.

Человек поднялся:

– Капитан Соло. Принцесса Органа. Рад наконец-то с вами встретиться.

Хэн и Лея приблизились и по очереди обменялись с ним рукопожатиями.

– Премьер-министр Тепплер, – сказала Лея. – Спасибо, что приняли нас. Примите соболезнования в вашей утрате.

– В утратах, – поправил Теппплер. – Мой брат погиб, защищая Эйдель.

Хэн всё приглядывался. Было что-то знакомое в чертах временного премьер-министра Пяти Миров, и даже в таком мраке легко было понять, что… Денджакс Тепплер был чуть состаренной, чуть обтёсанной копией офицера СБК, сопровождавшего Эйдель Саксан в их первую встречу.

– Прошу прощения, – ответила Лея. – Мы не знали.

– Зря я об этом заговорил, – сказал Тепплер. – Слишком привык быть министром, распространяющим информацию; держать её при себе, как и полагается премьеру, ещё не научился. Прошу, садитесь, – он указал на кресла напротив, а сам вернулся в своё.

Вошедшие расположились на местах. Лея начала:

– Мы не ожидали получить от вас шифрованное приглашение.

– Не ожидали, что Эйдель делилась со мной своими секретами, хоть мы и не были больше мужем и женой?

Лея кивнула.

– Так вот, она этого не делала, ни разу, – и в тусклом освещении было заметно, что внимание, энергетика Тепплера рассеиваются, и Лее показалось, будто он смотрит сквозь время. – Я получил оставленное ею послание "на случай моей смерти". Частично в нём описывалось содержание вашей сделки. Частично – приносились извинения за то, что она оставила меня на верную смерть.

Хан нахмурился:

– Это ведь не так, разве нет?

– Пока нет. И я, пожалуй, останусь в живых до тех пор, пока определённые силы видят во мне скорее актив, чем обязательство, – Тепплер пожал плечами. – Мне хотелось бы остаться в живых. Я предпочёл бы это даже руководству всем кореллианским правительством. Но больше всего я хочу уберечь Кореллию от краха. От опустошительной войны, от экономического истощения в затяжной борьбе против Галактического Альянса, и – возможно, это самое худшее – от развала экономики и важнейших основ под гнётом дурного управления.

Оба Соло кивнули. Вне всякого сомнения, Тепплер сейчас говорил о Главе государства Сал-Соло и его политических союзниках.

– Вот почему я пригласил вас, – продолжил Тепплер. – Ради защиты своего народа, своего мира, я решился на государственную измену. Я провёл вас сюда, в святая святых военного ведомства, чтобы вы присутствовали при встрече, на которую самого меня не допустили.

– Не допустили? – вскинула бровь Лея. – Как можно вас куда-то не допустить?

– Назначив на то же самое время разрешение более неотложных вопросов, требующих моего участия, – помрачнел Тепплер. – После гибели Эйдель и брата, учитывая, что я так и не дал себе труда организовать кружок верных и надёжных товарищей-заговорщиков, доверять мне больше некому. И это прекрасно известно моим политическим противникам. Я идеален в качестве подставного лица – несчастен и неуверен. А потом меня настигло послание Эйдель, и я узнал, что самый неподкупный в истории кореллианец прибывает сюда тайком и готов рискнуть своим домом и добрыми отношениями с властями, лишь бы люди сохранили жизни, а его родина – свою целостность…

Хэн почувствовал, что на его лицо медленно наползает выражение глубочайшего шока.

– Неподкупный? Это с каких пор я неподкупный?

Лея усмехнулась.

– Всё твоя гордыня, дорогой. Ну не даёт тебе согласиться на какой-никакой подкуп.

– Эй! Контрабандисту?

– Бывшему контрабандисту, – Лея снова обратила своё внимание на Тепплера, при этом разом посерьёзнев. – Вы хотите, чтобы мы шпионили для вас.

– Да. Это будет сверхсекретное военное совещание. На нём, как предполагается, будет обсуждаться разгром сил Альянса у Тралуса.

Лея нахмурилась.

– А почему вы решили, будто я утаю от альянсовского командования подслушанные нами планы?

Премьер-министр воззрился на неё с тоской.

– Потому что вы не хуже меня знаете, что никакой мирной инициативы не будет, пока Галактический Альянс не отбросят от Тралуса. Переговоры об эвакуации ни к чему не приведут, как не привели раньше. Просто отступить Альянс тоже не может, поскольку это приведёт к потере лица – и даже более некрасивой, чем если бы их отбросили с боем – ведь это будет означать, что они признали себя неправыми. А кореллианцы и не подумают о мирном урегулировании, пока Тралус не будет освобождён от оккупации.

Лицо его из тоскливого стало совсем скорбным.

– Мира не будет, пока война не выдавит Галактический Альянс из нашей системы, и вы это знаете. А если вы расскажете руководству Альянса о наших планах, его не выдавит уже ничто. Вот так всё просто.

В течение бесконечно долгого мгновения Лея молчала. Наконец она произнесла:

– Недооценила я вас, премьер-министр. Вы расчётливей, чем можно было подумать.

– Ну а как же? – жалко улыбнулся тот. – Если на то пошло, я уже прикидывал, буду ли рад тому, что со мной сделают пришедшие за мной наёмные убийцы или палачи военного трибунала, – он пожал плечами. – На данный момент я уверен только в верности четырёх ОЮВ-дроидов, которых брат запрограммировал на мою охрану. Я питаю надежду, что после совещания вы дадите мне знать о ком-то ещё, кому можно доверять. Или хотя бы подтвердите предательство тех, кого я и так уже подозреваю. Было бы познавательно.

– Посмотрим, – сказал Хэн. – Давайте понаблюдаем за вашим междусобойчиком, а там решим, что дальше делать.

– Большего я не мог и просить, – Тепплер поднялся с места, и Соло поднялись вслед за ним. – Дроиды вернутся за вами, как только выдастся удобный момент, чтобы проскользнуть незаметно. До тех пор тонировка окна и темнота не позволят увидеть вас из нижней залы.

– То есть баловаться светом нам запрещено, – бесстрастно заметил Хэн.

Тепплер замер на мгновение, а потом слегка улыбнулся.

– Именно так.

***

Стоило ей оказаться в квартире Тракена у компьютера, и за три минуты Мара взломала все защитные системы.

Сначала шла органическая идентификация. С помощью дозатора Мара выдавила одну каплю крови Тракена на сенсорную иглу, торчащую из консоли. Кровь, сданная им на обычном осмотре у доктора, позже была перекуплена – тайно и за непомерную цену – разведслужбой Галактического Альянса. Далее шла проверка отпечатков. Прозрачные, практически неосязаемые перчатки на руках Мары были покрыты нужным рисунком и выдерживали ещё и не такие проверки.

Третьим пунктом шло визуальное подтверждение. Компьютер ещё не успел перейти к этой стадии проверки, а Мара уже запустила компактный сканер-проектор, который считал её черты, обработал, и навесил поверх её лица трёхмерное изображение Тракена Сал-Соло. Живой глаз такой уловкой не обмануть – лицо Тракена светилось, что в тёмной комнате было особенно заметно. Но датчик компьютера признал изображение.

После всего этого оставалось только ввести правильный пароль. Что и удалось Маре с третьей попытки.

Через плечо заглянула Таю и поинтересовалась:

– И что это было?

– Имя одной из его любовниц, – тряхнула головой Мара, поражаясь очевидности выбора кодового слова. – Ну что, поехали.

И они поехали, попутно сгружая всё, что попадалось на пути, на свой инфопланшет. Впрочем, собрать удалось немного.

– Он явно переправляет все файлы и отчёты в системные хранилища правительства, – пожаловалась Мара. – Какой аккуратный. А нам тут мучиться.

– Значит, всё напрасно? – маска джедайской сдержанности на мгновение подвела Таю. – Все эти дни, когда мне приходилось есть ужасную острую кореллианскую еду?

Мара хмыкнула.

– Ну, так уж и напрасно. Нужно же оглядеться на местности.

Она раскрыла защитные протоколы и коды, которые впоследствии помогут ей беспрепятственно входить и выходить в это здание – до тех пор, пока не будут сменены, конечно же. Нашла плохо зашифрованную персональную информацию, главным образом содержащую компромат на своих же товарищей-агентов, на граждан и на мелких правительственных чиновников, помещённую в местную сеть оперативниками службы безопасности.

А затем нашлось и то, зачем она сюда пришла: входящее сообщение, полученное несколько дней назад.

– "Главе государства Тракену Сал-Соло, Кореллия, со всем подобающим уважением", – прочитала Мара. – "Позвольте начать наше сотрудничество с принесения даров. Даров познания: предстоящая встреча между делегациями Галактического Альянса и Кореллии будет проведена на станции Ториаз в системе Куата". Ну что ж, здесь они не ошиблись.

– Кто это был? – спросила Таю.

– "К сожалению, подарок этот мало полезен, поскольку охрана станции будет усилена. Но, к счастью, на этот счёт у меня тоже есть сведения. Я могу предоставить детальное описание передвижения делегатов в каждый момент времени, а также меры предосторожности, предпринятые для их охраны на протяжении всего их пребывания здесь".

– Здесь, – проговорила Таю. – Значит, этот некто к тому моменту был на станции.

– Не обязательно. Оборот может быть надуманным, как раз для того, чтобы убедить в этом Тракена. "Если вас интересует эта информация, свяжитесь со мной через Голонет на частоте, приведённой ниже, в указанные там часы. Уровень шифрования – стандартный, в качестве ключа к шифру примените содержание следующего за этим сообщения". Далее следует время и частота.

– И никакой подписи?

– Никакой подписи, – Мара просмотрела список файлов, пытаясь отыскать в нём сообщение с сопоставимыми характеристиками. – Не вижу здесь никакого сообщения с ключом шифрования. Наверно, его передали другим способом.

– Я не чувствую враждебности к отправителю.

– Совсем? – удивлённо вскинула глаза Мара.

– Совсем. Так что могу со спокойной совестью убить его, да?

Мара усмехнулась.

– Самообман никого не доводил до добра, Таю.

– Кроме случаев, когда он по-доброму смешил мастера-джедая.

– Да… что правда, то правда.

Таю успокоилась.

– Но тот факт, что Тракен получил послание, не означает, что он выкупил предложенную информацию. Из этого не следует с необходимостью, что он повинен в нападении.

– Нет, следует. Вне зависимости от того, получил ли он второе сообщение, и посылал ли убийц. Утаивание первого сообщения от СБК и премьер-министра Саксан – само по себе преступление, измена. Так что, нанял ли он убийц, или просто умолчал об известной ему информации – всё равно он частично виноват в смерти Саксан и в той неразберихе, которая обрушилась на нас.

– О, – оживилась Таю. – Раз так, я не чувствую враждебности и к нему тоже. Могу…

– Нет, – Мара так глянула на потолок, словно могла видеть сквозь все возвышающиеся над ними этажи помещение, через которое они проникли в бункер. – Тот спасательный корабль: он оборудован гиперприводом?

– Да.

– Однако, как я понимаю, если мы доберёмся до него и рванём отсюда, истребители СБК будут у нас на хвосте уже через мгновение.

– Я тоже уже думала об этом. Моей теории нет ни доказательств, ни опровержений, и всё же… вряд ли за нами погонятся.

– Объяснись.

– Тракен приготовил его для бегства. Может статься, ему придётся убегать от разъярённого преследования новой власти, свергнувшей его, и эта власть вполне может пустить по его следу СБК. Готова поспорить, что ретрансляторные коды этой штуки будут считаться действительными, пока все следы Тракена не будут удалены из системы.

Мара одобрительно кивнула.

– Что может занять время, особенно если я запущу в его компьютер злокозненный вирус и дождусь, пока другие компьютеры сети его не скопируют. Ну что, стянем у Тракена кораблик? Если не будет погони, то подхватим моего мужа, и можно лететь домой. А если погоня будет, то утопим корабль в океане и покинем Кореллию так, как и планировали ранее.

– Мне нравится идея.

***

Через полчаса после того, как премьер министр Тепплер удалился, в зале под галереей начали собираться политики и военные. Они прибывали группами: один важный сановник на три-пять помощников; сановник и один из референтов садились за большим треугольным столом, занимавшим практически всю залу, а остальную свиту отсылали к маленьким стойкам да в дальние углы – ждать, пока не вызовут.

Участники этих малых групп переговаривались между собой; Хэн и Лея время от времени могли расслышать некоторые слова, обращённые к собеседнику через стол или в дальний конец залы. Потом Хэн обнаружил, что в стене под окном имеется ряд динамиков.

В конце концов в сопровождении свиты прибыла самая высокопоставленная на данный момент особа, адмирал Вара Каратас, руководитель военного министерства и главнокомандующий Сил обороны Кореллии. Остальные тут же подтянулись, стараясь выглядеть занятыми и успешными, а освещение в зале вспыхнуло в полную мощь.

– Чего они ждут? – нахмурился Хан, разглядывая сановников у себя под ногами. – Никак не могут начать. Мы в Повстанческом Альянсе были гораздо прытче.

– Не были; особенно ты.

– Были. Но только если ты не ждала меня.

Даже с высоты обзорной площадки в ложе Тепплера адмирал Каратас выглядела гораздо старее, чем в последний раз, когда Хэн видел её в новостном выпуске, в тот день, когда они впервые повстречались с Эйдель Саксан. На лице Каратас не появилось новых морщин, и новая седина не вкралась в её причёску, однако всегдашняя жёсткая военная выправка явно её подводила. Теперь она выглядела просто уставшей женщиной, а черты лица смягчились, более не стягиваемые в сплошь угловатый рельеф напряжёнными мышцами.

Она не выглядела раненной. А вот ранимой – да. Хэн скривился – перемена его не обрадовала.

Остановившись у усеченного угла треугольного стола, Каратас достала из кармана кителя хроно и демонстративно посмотрела на экран. Едва это произошло, как несколько сановников обернулись на галерею – верней, на необозримую зону под нею и чуть слева – а затем переглянулись и перебросились несколькими словами, тем самым давая понять, что вошёл кто-то ещё, и дело, наконец, сдвинулось с мёртвой точки.

Оттуда, куда все они смотрели, появился Ведж Антиллес, в кореллианской военной форме и без сопровождения.

Адмирал Каратас блёкло улыбнулась.

– Подрезаете в последний момент, а, Антиллес? – голос её был достаточно звучен, чтобы быть услышанным в ложе, да и микрофоны, скорее всего, были направлены главным образом на стол переговоров.

Ведж кивнул и направился к своему месту за столом.

– Адмирал, если бы я получал кредит за каждый раз, когда слышу это…

– Ага, вам бы хватило, чтобы выкупить всех нас из этой безнадёги, – Каратас подняла взгляд, весьма близко к тому месту, где расположились Хэн и Лея; однако, по всей видимости, она обращалась к кому-то, кто находился слева от них, за стеной, отделявшей соседнюю ложу. – Все готовы? Итак? Начинаем. Прошу всех садиться, – сама она так и сделала, после чего в течение некоторого времени остальные сановники покидали места за столом, а другие занимали их.

– Итак, – начала Каратас. – Мы оказались в весьма незавидном, недопустимом, и в то же время безвыходном положении, когда приходится вступить в схватку с вражескими силами, вторгшимися в центр одного из наших городов. Мы не сможем сделать это иначе, чем ценой больших потерь в личном составе, и общественное мнение наверняка будет настроено против нас… а это существенно повредит делу обороны. Но игнорировать вражеский плацдарм на нашей территории мы тоже не можем, поскольку такое попущение позволит им расшириться, укрепиться и наносить всё больший и больший вред нашим внутрисистемным объектам. Командный пункт в Реллидире на Тралусе должен быть уничтожен: для этого и был разработан план операции "Доблестный дикарь". А также для того, чтобы обернуть общественный резонанс в свою пользу, – в голосе её не было уверенности. Только, может быть, тень сожаления или даже раскаяния.

Лея вздрогнула, и это не укрылось от глаз Хэна. Он обратил к ней недоумённый взгляд.

– Она ничего не говорит о мирном населении, – пояснила та.

Хэн наклонился к окну.

– Может, до этого ещё не дошло.

– Может.

Каратас махнула рукой кому-то, кто прятался в тенях у стены залы. Над столом вспыхнула и развернулась голограмма – изображение Реллидира, перевёрнутое таким образом, что сидящие под нею могли заглянуть в монолитный квартал космоскрёбов словно бы с большой высоты. Кое-кто поёжился от непривычного обзора, однако прочие были – или побывали до этого – пилотами на любительских, гражданских и военных кораблях, и им было не привыкать.

Голограмма начала медленно вращаться вокруг своей оси, а затем крупный объект в её центре – комплекс, состоящий из здания и окружающих его восьми конусообразных башен, внешне похожий на корону – замигал; белым-красным, белым-красным. Комплекс этот было легко выделить из окружающих космоскрёбов, поскольку он был опоясан широкой зелёной полосой, затейливо украшенной тонкими серыми узорами – то был городской парк, испещрённый дорожками для пеших прогулок. Вокруг здания были рассеяны красные огни, образующие каркасные шеренги и цепи, но изображение было слишком мелким, чтобы Хэн мог рассмотреть их; более крупные огни на схеме обозначали, по всей видимости, десантные транспорты и сторожевые корабли.

– Это, – продолжила Каратас, – их командный пост, под который они заняли Навосский центр сценических искусств. Оптимальный выбор, когда заходит речь о военных нуждах. Центр просторен, оснащён обширными подземными хранилищами, доступа в которые из других подземных коммуникаций нет; и даёт хороший обзор прилегающего космического пространства. Генераторы защитных щитов расположены внутри здания, образуя двухуровневый заслон, – тут же по контурам зелёной области вокруг башни развернулась голографическая сетка, мигающая оранжевым цветом, а ещё одна, красная, охватила площадь в несколько кварталов во всех направлениях, покрывая малый купол большим.

– Это также оправдывается стратегически, поскольку Центр находится в одном из самых густо населённых районов Реллидира, – добавила адмирал. – Любая штатная операция в этой местности приведёт к тысячам смертей среди мирных жителей. Стоит только ударной ракете промахнуться по своей цели – и жилого здания как не бывало… а промахиваться они будут. И не один раз. Перед нами стоит неблагодарная задача обратить эти зловещие, но неизбежные издержки войны в свою пользу, – на последних словах голос Каратас стал хриплым и глухим.

– Итак, хоть выбор их и хорош, но несколько промахов Галактический Альянс всё-таки допустил. Размещение для пущего устрашения вокруг командного поста нескольких эскадрилий истребителей и кораблей, сражающихся только в атмосфере, позволит нам увеличить масштаб разрушений – под ударами, в последующих пожарах, и, главное, в отчётах очевидцев.

– Жуть, жуть, жуть, – проговорил Хэн. Скрыть гнев в своём голосе он так и не смог.

Изображение защитных щитов замигало ещё чаще.

– На первом этапе операции, – сказала адмирал, – в Реллидире будут высажены наши десантники. Их задача – проникнуть внутрь генераторов и уничтожить те при помощи взрывчатки. Успех даст нам дополнительное преимущество, однако план операции основан вовсе не на их действиях.

– Кому такое в голову пришло? – хоть Хэн говорил не настолько громко, чтобы быть услышанным внизу или в соседних ложах, но голос уже начал повышать. – Да Трипио додумался бы до лучшего плана. Альянс именно этого от них и ожидает.

Лея застыла. Вряд ли это было реакцией на его злость, уж к этому Лея привыкла. Должно быть, она пришла в расстройство из-за вероятных предположений, что на самом деле план ещё хуже.

На перевёрнутом изображении Реллидира возникло полдюжины зелёных огоньков с шлейфами красных мигающих точек, стягивающихся с разных направлений вдоль куполов к вражеской ставке.

– На втором этапе операции, – продолжила адмирал, – кореллианские бомбардировщики класса "Крикун" ИТ-5100 нанесут удар по защищённой местности, вовлекая в ближний бой истребители и военные корабли. Они разобьют щиты, буде те устоят к тому моменту, и до основания разрушат командный пост.

Адмирал промокнула бровь краем манжета. Голос её стал совсем страдальческим.

– Бомбардировщики класса "Крикун" были выбраны для этой операции, потому что они по-кореллиански уникальны, характерны и узнаваемы. Эти детища "Кореллианской машиностроительной корпорации" ещё не пошли в серию, в наличии имеются только десять тестированных и вдобавок несколько более ранних прототипов, – панорама города погасла и была замещена медленно поворачивающимся изображением гладкого серого блюдца с выдвинутыми вперёд подклювьями, похожего на "Тысячелетний сокол", только более обтекаемого и без выступающей сбоку рубки.

– Корабли преследователей, – продолжала Каратас, – с опознавательными знаками и цветовыми схемами Галактического Альянса, на самом деле будут изображаться Силами обороны Кореллии. Их целью будет не сбить "Крикунов" – за исключением нескольких попаданий по ним ослабленными лазерными импульсами для косметического эффекта – а усилить огневую мощь бомбардировщиков: чтобы вина за жертвы среди мирного населения легла на Галактический Альянс.

Залу накрыла тишина. Лея зарылась лицом в ладони – не от горя, а лишь для того, чтобы не потерять самообладание. Хэн глубоко вздохнул. План всё-таки оказался хуже, чем они думали.

Ведж обратился к адмиралу с сияющей горечью улыбкой.

– Получается, – заметил он, – что успех этого плана кроется в увеличении числа жертв.

Лея вскинула голову, глаза её расширились.

Черты лица Каратас растеклись невыразительной маской, словно её только что настиг парализующий заряд.

– Генерал Антилеес, это, пожалуй, самые бессердечные слова, что я слышала из ваших уст.

Ведж отмахнулся брезгливо.

– Адмирал, краплёная карта – она и есть краплёная. Операция "Доблестный дикарь" разработана для того, чтобы использовать ночной кошмар любого публичного деятеля – гибель мирных жителей под дружественным огнём – в угоду делу защиты кореллианской независимости. Он аккумулирует ненависть, предназначенную нам, и обратит её против наших врагов. Эта ненависть сплотит ряды кореллианской обороны, и бить мы будем жёстче и жесточе. По непреложным законам логики делаем вывод, что чем больше жертв мы сможем навесить на Альянс, тем сильнее будет воодушевление. Так ведь?

Каратас моргнула. Затем её лицу вернулись те острота и тяжеловесность, что были присущи адмиралу всю сознательную жизнь.

– Генерал, вы дождётесь – я прикажу вам умолкнуть и покинуть совещание.

– А вот тут вы неправы, – ответил Ведж. Голос его был чуть ли не твёрже её собственного. – Этим приказом вы только помешаете мне подсказать вам, как достичь цели без уничтожения сограждан. И позвольте заметить, что операция "Доблестный дикарь", перекладывая общественное осуждение с наших плеч на плечи Галактического Альянса, в то же самое время значительно повышает шансы быть втянутыми в войну: народ не отступит, пока все те жизни, унесённые ударом по Тралусу, будут оставаться неотмщёнными, так?

Каратас медлила. Уважение, которое питали к Антилессу почти все кореллианские офицеры, и собственное явное недовольство представленным планом перевесили раздражение от тона, которым к ней обратились. Но ничего кроме презрительной жалости к этой женщине Лея не испытывала. Каратас проталкивала ужасную идею. Лея уважала бы её больше, если бы докладчиком оказался кто-то другой – скажем, преемник Каратас – при условии, что та была бы смещена за возражения.

На поверхности стола высветилось яркое пятно: в одной из лож зажёгся свет. Тот, кто в ней находился, явно хотел обратить на себя внимание собравшихся. Хэн с Леей окинули взглядом ряды галерей, но откуда падал свет, так и не поняли – должно быть, искомая ложа находилась сбоку от их собственной.